Текст книги "Собрание птиц"

– Видела дым над Дымящейся Улицей, – сообщила она несколько минут спустя, когда мы втащили ее обратно, наматывая веревку на катушку.

– Дымящаяся Улица дымится, – усмехнулся Енох. – Именно поэтому ее и назвали Дымящейся.

– Ну, хорошо: я видела необычно большое количество дыма над Дымящейся Улицей, – уточнила Оливия, надевая ботинки со свинцовыми подошвами. – Темного, даже черного дыма.

– Там находятся остатки квартала тварей, – встревоженно заговорила Бронвин. – И тюрьма, где мы держим тех, кого удалось поймать.

Нур подошла ко мне.

– Это плохо, да?

– Похоже на то, – пробормотал я.

– Иначе и быть не может. Именно в тот день, когда я появляюсь в вашем городе, все внезапно идет вкривь и вкось. – Она сжала губы и бросила быстрый взгляд в окно. – Иногда мне кажется, что я приношу несчастье.

Я хотел возразить, сказать, что это просто смешно, но в этот момент появился Миллард. Босые ноги быстро шлепали по ступеням крыльца – он бежал.

Все собрались вокруг него.

– Какие новости? – спросила Эмма, но Милларду нужно было отдышаться, прежде чем он смог вымолвить хоть слово. Мне даже показалось, судя по звукам, что он лег на пол.

Наконец, все еще тяжело дыша, он сумел выговорить:

– Это… твари.

– О нет, – донесся до меня едва слышный шепот Бронвин. У нее был такой вид, словно одно это слово подтвердило ее худшие страхи.

– Что – твари? – пролепетал Енох испуганным голосом, который я слышал у него крайне редко.

– Вырвались… из тюрьмы… и бежали.

– Что, все? – воскликнул я.

– Четверо. – Миллард сел и вытер лоб тряпкой, которая валялась под рукой; это оказался чей-то грязный носок.

Гораций принес чашку воды. Выпив ее залпом, невидимка принялся поспешно выкладывать новости. Твари убили странного охранника, который дежурил в тюрьме.

– Хвала птицам, сегодня ты была дома, – сказал он Бронвин.

Затем они проделали дыру в стене тюрьмы, достаточно большую для того, чтобы протиснуться в нее, не привлекая внимания, пробрались в Панпитликум и бежали.

Взрыв, который мы слышали, произвела бомба, установленная тварями в коридоре Панпитликума.

– Про мисс Сапсан ничего не слышно? – спросил я.

– Она отправилась в петлю, где проходит собрание, и покинула Панпитликум за несколько минут до того, как произошел взрыв, – ответил Миллард. – Один из слуг Харона, работающих в Панпитликуме, подтвердил это.

– Слава богу! – воскликнула Оливия.

– Мне кажется, нужно, чтобы кто-нибудь сходил и привел ее сюда, – заявила Эмма. – Она должна об этом знать.

– А вот здесь проблема, – пробормотал Миллард.

– Почему это?

– Потому, что твари забрали с собой пусто́ту, которая служит источником энергии для Панпитликума. И теперь весь этот агрегат не работает.

Нам всем показалось, что в комнате не осталось воздуха, стало нечем дышать. Все будто оцепенели.

– Что? – прошептал я. – Как?

– Ты же знаешь, что твари и пусто́ты – союзники…

– Нет, я хотел спросить, как они сумели воспользоваться Панпитликумом для бегства, если они увели пусто́ту, дающую ему энергию?

– Должно быть, после отключения в аппарате осталась резервная энергия на несколько минут работы. Как раз достаточно, чтобы успеть скрыться.

Я почувствовал, как внутри у меня что-то оборвалось.

– Что все это значит? – заговорила Нур.

– Это означит, что, куда бы они ни отправились, мы не можем за ними последовать, – покачала головой Эмма.

– А еще это значит, – добавил Миллард, – что мы застряли здесь неизвестно насколько.

– А мисс Сапсан застряла на своем совещании, – несчастным голосом пробормотала Клэр, – и с ней остальные имбрины.

Едва они успела договорить, как раздался громкий стук – кто-то стучал в стекло, что было очень странно, поскольку наша комната находилась на третьем этаже.

Эмма подбежала к окну и подняла раму. Я услышал, как она спрашивает: «Да?» Через некоторое время она обернулась и с озадаченным выражением лица произнесла:

– Джейкоб, это к тебе.

Подойдя к окну, я увидел молодого человека сурового вида, который стоял на выступе крыши, на уровне второго этажа.

– Джейкоб Портман? – спросил он.

– А вы кто?

– Улисс Критчли, – представился он. – Я работаю на мисс Дрозд, в Министерстве временны́х дел. Она желает вас видеть. Немедленно.

– А в чем, собственно, дело? – удивился я.

Улисс сделал неопределенный жест, указывая на столб дыма вдали над Акром. Теперь дым был виден нам всем.

– Весь этот переполох…

Затем он отвернулся, с бесстрастным видом подошел к краю крыши и прыгнул. Падал он со скоростью, примерно вдвое меньше обычной.

– Ты должен пойти, – настойчиво произнесла Эмма. – Но я иду с тобой.

– И я пойду, – одновременно произнесли Енох и Миллард. Потом Миллард обратился к Бронвин: – Понесешь меня? Что-то эта пробежка меня утомила.

Прежде чем подхватить невидимку на руки, Бронвин заставила его надеть рубашку и штаны.

Внезапно я вспомнил о Нур и пророчестве и обо всем, что мы собирались сегодня делать.

– Мне очень жаль, – сказал я, глядя на нее. – Сегодня мы хотели весь день заниматься…

Она прервала меня, взмахнув рукой.

– Ничего страшного. Вижу, дело серьезное. И, кстати, я все равно пойду с вами.

Я улыбнулся.

– Как хочешь. – Потом высунулся в окно и крикнул Улиссу: – Мы спустимся по лестнице!

Остальные пожелали нам удачи, и мы вышли на улицу.

Глава четвертая

Странность Улисса Критчли заключалась в способности сопротивляться земному притяжению, почти как у Оливии, но его «летучесть» была менее сильной, и его не уносило в небо. Сейчас он напомнил мне астронавта, шагающего по Луне: одним прыжком он преодолевал расстояние в три или четыре обычных шага.

Мы следовали за Улиссом по улицам Акра. Повсюду на тротуарах, на перекрестках собирались кучки взволнованных странных; они мрачно разглядывали столб дыма, поднимавшийся к небу. Несколько раз я слышал произнесенное шепотом слово «тварь». Обитатели Акра не знали толком, что произошло, но все понимали, что ничего хорошего ждать не приходится. Наша линия обороны прорвана. Чудовища, вопреки ожиданиям, не были полностью побеждены.

Пересекая Дымящуюся Улицу, мы заметили лекаря Рафаэля и одного из его помощников; рядом шагали двое мужчин с носилками. Лица у всех четверых были мрачные. Мы остановились на почтительном расстоянии и подождали, пока они пройдут мимо.

– Интересно, кто это был, – прошептал Енох. – Надеюсь, кто-то из наших врагов.

– Я слышал разговоры охранников, – тихо ответил Миллард. – Думаю, это Мелина Манон, телекинетик, та самая, которую твари убили при побеге.

– Плохо, – заметил Енох. – Она была немножко чокнутая, но мне нравилась.

– Как ты можешь! – возмущенно прошептала Эмма.

– Она героиня, – произнесла Бронвин, и я заметил, как она вытирает слезы.

Из щели в мостовой поднялась струйка дыма, погибшую унесли, и мы продолжили путь. Я не знал, куда ведет нас Улисс, пока не увидел вдали дом Бентама.

Разумеется, мы направлялись в Панпитликум.

Взрывом в нескольких окнах верхнего этажа выбило стекла. Снаружи, за наспех установленным ограждением, собралась небольшая толпа. Видимо, из здания всех эвакуировали. Фариш Обвело, журналист, уже был тут как тут – расспрашивал очевидцев и лихорадочно строчил в своем блокноте.

Улисс остановился у входа, поднял взгляд: он ведь мог просто подпрыгнуть, уцепиться за карниз и подтянуться, но потом оглянулся на нас и вздохнул.

– Давайте за мной, пешеходы, – сказал он и пошел внутрь.

Мы направились к крыльцу, но едва успели подойти к нижней ступени, как из дверей появился Харон, протянув навстречу нам длинные руки.

– Юный Портман и его друзья! – пророкотал он. – Вы как раз вовремя!

Гигантская фигура Харона преграждала нам дорогу.

– Мы пришли к мисс Дрозд, – с неприязнью произнес Улисс.

– Она может подождать, – бросил Харон, небрежным взмахом руки отстранил юношу и повел нас куда-то по широкому вестибюлю, который начинался за дверями Панпитликума.

– Послушай, – заговорил Миллард. – У Джейкоба важное дело к мисс…

– У нас всех здесь общее дело! – рявкнул Харон, и Миллард прикусил язык.

Мы спустились на цокольный этаж, Улисс с хмурым лицом следовал за нами. Мы прошли через помещения, забитые машинами. В последний раз, когда я осматривал подвал, машины грохотали, шипели и свистели; сейчас здесь царила тишина.

Затем Харон быстро провел нас через комнату, в которой мне никогда еще не доводилось бывать; она была заставлена странными агрегатами, напоминавшими телеграфное и радиооборудование. Несколько человек в наушниках с сосредоточенным видом склонились над пультами, а в углу сидел какой-то мужчина в смокинге, с вывернутыми внутрь коленями. Он был обмотан проводами, из его шляпы торчали антенны. Из электрической коробочки, висевшей у него на шее, доносились громкие звуки, напоминавшие не то пение, не то подвывание. (А может быть, эти звуки издавал сам человек?)

– Прослушиваем секретные каналы тварей, – объяснил мне Харон.

Улисс нервно кашлянул.

– Ничего подобного! – воскликнул он. – Не смотрите по сторонам, вы ничего не видели!

Он стал выталкивать нас из помещения, что-то бормоча.

В конце концов мы очутились в самом сердце механизма Бентама. В комнате было множество всяких шестерен и клапанов, по стенам и потолку змеились трубы, напоминавшие внутренности, и все они сходились на крышке ящика, стоявшего в углу. Формой и размерами ящик напоминал телефонную будку, целиком отлитую из стали, только без окон; вид у этой штуки был угрожающий.

– Я хотел, чтобы ты своими глазами увидел, что здесь произошло, – произнес Харон, указывая на «телефонную будку». Разумеется, это была та самая камера-батарея. Огромный висячий замок, на который она всегда была заперта, валялся на полу.

Харон открыл дверь: внутри никого не было. Кожаные ремни были растянуты и разлохмачены в результате бесконечных попыток пусто́ты разорвать их, стенки камеры были забрызганы чем-то черным. Пятна и брызги мог видеть только я: это были слезы пусто́ты.

– Твой маленький друг бежал, – сообщил Харон.

– Он не был моим другом, – возразил я и, к своему изумлению, ощутил неприятное чувство – чувство вины. Пусто́ты, конечно, были чудовищами, монстрами, но они тоже могли испытывать боль и страх, и я живо помнил вой, который издало существо, когда его привязали в железном ящике без окон и заперли дверь.

– Как бы то ни было, – продолжал Харон, – он исчез, а других у нас нет. Путешествовать невозможно, работа Панпитликума остановлена.

– И что? Чего ты ждешь от меня?

– Я правильно понимаю, – раздался у нас за спинами чей-то высокий голос, – вы хотите сказать, что не можете раздобыть нам еще одну?

Обернувшись, мы увидели сутулую женщину, с кислым выражением лица прислонившуюся к дверному косяку. Женщина была в черном, и между глаз у нее красовался странный нарост.

– Мисс Дрозд, – изящно поклонился Улисс.

Я не поверил своим ушам.

– Вы хотите, чтобы я… раздобыл другую пусто́ту?

Она с явным усилием изобразила улыбку на лице, застывшем в хмурой гримасе.

– Мы надеялись, что это не составит для вас большого труда.

– Прошу прощения, – заговорил я, с трудом подбирая слова. – Но я даже не знаю, где можно найти подобное существо…

– О. – Натянутая улыбка исчезла. – Очень плохо.

Эмма выступила вперед и загородила меня собой.

– Мисс Дрозд, при всем уважении, Джейкоб едва не погиб, когда брал в плен ту пустоту, которую вы здесь держали. Несправедливо просить его…

Имбрина махнула рукой.

– Нет, нет. Вы совершенно правы. Это несправедливо. А теперь, – она впилась в лицо Эммы пронизывающим взглядом, – могу я узнать, кто вы такая?

Эмма расправила плечи.

– Эмма Блум.

Женщина быстро кивнула.

– Да, разумеется. Выводок Алмы Сапсан. – Она обвела моих друзей колючим взглядом. – Я слышала, что все вы заносчивы, раздражительны и не испытываете уважения к старшим. А вы, должно быть, la Lumière[4]4
  Свет (франц.).


[Закрыть], – сказала она, уставившись на Нур. И заморгала, словно не могла толком разглядеть девушку.

– Проблемы со зрением, мисс? – спросил Улисс.

– Боюсь, что да. Бывают дни, когда глаза почти бесполезны. Но у меня пока еще остается Номер Третий… Просыпайся, лодырь! – Она постучала по наросту у себя на лбу, тот «раскрылся», и мы увидели огромное глазное яблоко с красным ободком.

– А это что еще такое? – воскликнула Бронвин, но тут же устыдилась собственной грубости.

– Третий глаз. К счастью для меня, он пока еще в полном порядке. – Ее два обычных глаза, почти закрытые бельмами, смотрели в упор на Нур, но большой глаз уставился на меня. – Возвращаясь к теме нашего разговора, скажу: не стоит беспокоиться насчет пусто́ты, – продолжала мисс Дрозд. – С ними слишком много хлопот, а сколько уборки – просто ужас. У нас действительно есть запасной вариант; мы с самого начала подозревали, что «пустотная» батарея не будет работать вечно, поэтому последние несколько месяцев занимались разработкой альтернативного источника питания.

Теперь все три ее глаза выжидающе уставились на Харона.

– К сожалению, мы сможем привести его в действие лишь через некоторое время, мадам, – отвечал Харон. – Он еще не совсем готов.

– Самое большее – через несколько дней, – произнесла мисс Дрозд, и я почувствовал напряжение в ее хриплом голосе и фальшивой улыбке. – Идемте, Портман, я хочу кое-что обсудить с вами. – Она посмотрела на моих друзей. – Наедине.

Пока мы поднимались по лестнице на первый этаж Панпитликума, мисс Дрозд быстро говорила, время от времени с сильным шотландским акцентом, из-за которого смысл ее слов ускользал от меня. Она рассказала мне о том, что здесь произошло – почти то же самое, что я уже слышал от Милларда, – и все это время держала меня за локоть пальцами, похожими на когти хищной птицы, словно боялась, что я убегу.

Когда мы добрались до второй площадки, в нос ударила вонь горелой шерсти. Преодолев половину коридора, я увидел место, где взорвалась бомба: стены и пол почернели, полдюжины дверей разнесло в щепки или сорвало с петель. Какая-то имбрина разговаривала с девушкой в черном костюме и черном фартуке – точь-в-точь как у Улисса. Это была форма служащих Министерства временных дел. Вокруг места взрыва, где до сих пор дымились доски и ковер, суетились взрослые. Они собирали обломки в пакеты, проводили какие-то замеры. В конце концов, это ведь место преступления.

– Честно говоря, я и не ждала, что вы отправитесь на охоту за очередной пусто́той для нашего агрегата, Портман, это была всего лишь маленькая шутка. А? – Она улыбнулась с извиняющимся видом, словно просила меня не рассказывать мисс Сапсан о своей странной просьбе.

– Конечно, – ответил я и улыбнулся. Я ей ничего не скажу.

– Одну минуту, – произнесла она и отошла, чтобы поговорить с другой имбриной – высокой чернокожей дамой в пиджаке с широкими лацканами и галстуке. Я притворился, что не замечаю взглядов, которые время от времени они бросали на меня, отвернулся и принялся рассматривать находившуюся рядом дверь, которая вела в одну из петель. Взрыв повредил дверь, и она висела криво. Медная табличка была поцарапана, но я сумел прочесть надпись: «Вулкан Ясур, остров Танна, Новые Гебриды, январь 1799 г.».

Меня охватило любопытство, и я толкнул дверь носком ботинка. Она распахнулась. За дверью находилась ничем не примечательная комнатка, обычная для порталов Панпитликума: три стены, пол, потолок. Четвертой стены не было, но вместо нее я не увидел обещанного тропического пейзажа и острова с вулканом. Там была просто темнота.

– Прошу прощения за задержку. – Это вернулась мисс Дрозд в сопровождении другой имбрины. – Это мисс Бабакс, вместе с ней мы руководим Временными делами.

На губах мисс Бабакс промелькнула легкая улыбка, и она протянула мне руку.

– Очень приятно познакомиться с вами, Джейкоб, – заговорила она с заметным британским акцентом. – Мы послали за вами, потому что вы наша последняя надежда.

Все это время она не сводила с моего лица пронизывающего, внимательного взгляда. Я почувствовал странное стеснение в груди, которое ощущал всякий раз, когда люди ждали от меня каких-то подвигов.

– Мы не знаем, что именно затевают твари, – произнесла мисс Дрозд. – Но просто обязаны поймать их прежде, чем они причинят вред кому-нибудь еще. – Ее третий глаз быстро заморгал.

– Мы уже потеряли одного странного ребенка, – сказала мисс Бабакс. – Мы не можем позволить себе лишиться кого-нибудь еще.

– Полностью согласен, – ответил я. – Чем я могу помочь?

– Мы знаем, что с ними пусто́та, – заговорила мисс Дрозд. – Это делает их более опасными. С другой стороны…

Она наклонила голову и подняла густые брови.

– В компании пусто́ты их легче выследить, – сказал я. – Легче для меня.

Она улыбнулась.

– Вот именно.

– В данной ситуации ваши таланты могут оказаться бесценными, – подхватила мисс Бабакс.

– Буду рад помочь, чем смогу.

– Не соглашайтесь, не подумав, – резко произнесла мисс Бабакс, подняв указательный палец. – Я хочу, чтобы вы знали, во что ввязываетесь.

Мисс Дрозд нахмурилась, но мисс Бабакс продолжала:

– Это не обычные твари, а самые злобные и жестокие из наших заключенных. Опасные, хитрые и развращенные. Вы слышали о Персивале Мурнау?

– Это заместитель Каула? – спросил я.

– Верно, – подтвердила мисс Бабакс. – Бежали он и три его мясника. На их совести по меньшей мере половина разрушений и убийств, совершенных тварями за последние годы.

– Если бы мы зачитали список их преступлений, у вас бы волосы встали дыбом от ужаса, – заметила мисс Дрозд.

– Уверен, эти существа опасны, – сказал я, – но мне приходилось сталкиваться с более серьезными противниками.

Напряжение, охватившее меня, понемногу отпустило. Иногда я забывал о том, что я совершил и чего достиг.

– С самим Каулом, – с ноткой благоговейного ужаса в голосе проговорила мисс Дрозд, – и целой армией его тварей. – Она подмигнула мне. – Именно по этой причине я попросила вас сами знаете о чем.

– Но в тот раз под командованием мистера Портмана сражалась армия пусто́т, – возразила мисс Бабакс. – А с некоторых пор пусто́ты превратились в исчезающий вид.

– Думаю, с этим я как-нибудь справлюсь, – сказал я. – Я довольно хорошо знаком с пусто́той, которую они захватили с собой. Это тоже может нам помочь.

Мисс Бабакс с серьезным видом кивнула.

– Я надеялась, что вы скажете именно это.

– Приступим, как только снова приведем в действие этот треклятый Панпитликум, – подытожила мисс Дрозд. – Ждите нашего сигнала.

Мисс Дрозд проводила меня к выходу, снова держась за мою руку, – и мне внезапно пришло в голову, что таким образом она просто пытается успокоиться. Имбрины цеплялись за меня, как утопающий – за соломинку, и это прикосновение словно подтверждало реальность моего существования.

Я оставил друзей внизу, в недрах Панпитликума, и сейчас размышлял о том, куда они могли подеваться. Я спросил мисс Дрозд, и она махнула куда-то в конец вестибюля, через который тащила меня, в сторону высоких дверей, охраняемых двумя могучими сотрудниками.

– Предки, помогите мне, – пробормотала она. – Они все здесь.

У крыльца здания собралась гигантская толпа. Странные со всего Акра пришли к Панпитликуму за ответами и объяснениями. В тот миг, когда мы с мисс Дрозд появились на пороге, они начали кричать.

Громче всех вопили Фариш Обвело и еще один репортер. Огромный глаз на лбу Фариша гневно уставился в третий глаз мисс Дрозд, а второй журналист с такой быстротой набрасывал наши портреты, что я даже не мог различить движений его руки.

– Мадам, вы можете сказать, как именно тварям удалось бежать? – крикнул Фариш.

– Расследование еще не закончено, – отрезала мисс Дрозд.

Второй репортер протиснулся вперед.

– Тюрьма, которую вы построили, надежна? А если подобное повторится?

– Она в высшей степени надежна; охрана сегодня же будет усилена вдвое, а все ограждения, входы и выходы проверены и укреплены. Могу вас заверить, что остальные твари никуда не денутся!

– Как вы считаете, заключенным помог кто-то извне? – продолжал Фариш.

– Помощь? – Она устремила на журналиста уничтожающий взгляд.

Он попытался еще раз:

– Какое отношение имеет к сегодняшним событиям Джейкоб Портман?

Мне стало жарко, кровь бросилась в лицо.

– Без комментариев! – крикнула мисс Дрозд.

– Может быть, вы слишком увлеклись ситуацией в Америке и утратили контроль над жизнью нашего городка?

Мисс Дрозд даже открыла рот, настолько потряс ее этот дерзкий вопрос.

К счастью, в эту минуту на пороге появился Харон – я спиной чувствовал исходящий от него холод – и прогремел своим грозным басом:

– ТИШИНА!

Шум толпы сменился негромким ропотом.

– Имбрины скоро справятся с кризисом! Вас ознакомят со всеми фактами! А сейчас необходимо ОЧИСТИТЬ ПЛОЩАДЬ!

Он мог бы достичь цели одним лишь приказом, отданным громоподобным голосом, но решающим фактором стало появление его родичей, специалистов по виселицам. Толпа начала расходиться.

– Держитесь подальше от этих стервятников, – предупредила меня мисс Дрозд и сочувственно стиснула мою руку, а затем повернулась и скрылась в недрах здания.

Я заметил Нур: она махала мне рукой из толпы, таявшей на глазах. Она сидела на плечах у Бронвин. Я протиснулся к ним и обнаружил рядом Эмму и Еноха, а также Горация, который, судя по всему, рискнул пройти через Акр в одиночку, чтобы присоединиться к нам.

– Ну что? Чего хотела от тебя старушка Дрозд? – спросил Енох.

– И хватило же у нее наглости попросить тебя раздобыть им новую пусто́ту, – возмущалась Эмма, – как будто ты здесь никто, мальчик на побегушках!

Я заметил, что Фариш с интересом разглядывает меня.

– Джейкоб! На пару вопросов!

– Поговорим в другом месте, – негромко предложил я друзьям, подталкивая их прочь. Последнее, чего мне хотелось, это видеть свое имя и портрет на первой странице «Вечернего сплетника».

– А ты не говорил, что так известен, – заметила Нур, глядя на меня с игривыми искорками в глазах.

– Он местная знаменитость, – гордо произнесла Эмма.

– Так себе, однодневка, – пробурчал Енох.

Бронвин усмехнулась.

– Ты повторяешь это каждый день, но от этого ничто не меняется.

Мы пошли по Склизкой улице, миновали скотобойню, переоборудованную в мини-отель с пабом под названием «Сморщенная Голова», и, убедившись, что любопытных поблизости нет, я рассказал, о чем меня попросили имбрины.

– И что, ты собираешься это сделать? – спросил Гораций.

– Разумеется, – ответил я. – Если твари что-то затевают, мы просто обязаны выяснить, что именно.

– Зная их, могу предположить, что затевают они это уже довольно давно, – вмешалась Эмма. – А сегодня привели свой план в действие.

– Они просто хотели бежать из тюрьмы, как любые заключенные, – возразил Енох. – Это не обязательно означает, что у них есть далеко идущие коварные планы.

– У тварей всегда есть коварные планы, – фыркнул Миллард.

Видимо, в какой-то момент он опять избавился от одежды, и я даже забыл о том, что он пошел с нами.

Енох ответил на это пренебрежительным «э-э», затем уставился на Нур и спросил:

– А с ней тогда как быть?

– Что значит «как быть»? – удивился я.

Нур бросила на мальчишку неприязненный взгляд.

– Да, что бы это значило?

– Портман, я думал, все твои силы и время должны быть посвящены помощи этой юной леди.

– Так и есть, – сказал я.

– И как ты собираешься ей помогать, одновременно разыскивая беглых тварей?

– Одно другому не мешает…

– Я сама могу о себе позаботиться, – вмешалась Нур. – Со мной все будет в порядке.

– Вот как, правда? – язвительно произнес Енох. – А что ты будешь делать, если на тебя нападет медвегрим?

– Кто нападет?

Он подмигнул мне.

– Вот видишь.

Нур стояла с каменным лицом.

– Медвегрим никогда не нападет на странного ребенка вроде нас с тобой, – утешила ее Бронвин. – Они нападают только на…

– Спасибо за разъяснения, Бронвин, мы знаем, – перебил ее я. – А ты заткнись, Енох.

Енох поставил Нур в неловкое положение, и я боялся, что мои слова лишь ухудшат ситуацию.

– Итак, вы действительно считаете, что тварям кто-то помогал? – заговорил Миллард, который, как обычно, игнорировал чужие эмоции и даже не уловил подоплеку разговора.

– Иначе и быть не может, – заявила Бронвин. – Тюрьма надежна, как каменная гора, – уж кому знать, как не мне, ведь я помогала ее строить вот этими самыми руками. Единственный способ, которым можно было проделать такую дыру в стене, это заложить взрывчатку, а взрывчатку они в тюрьме никак не могли раздобыть. Выходит, им помогал кто-то из жителей Дьявольского Акра. Узнать бы только кто!

– Ты издеваешься? – воскликнула Эмма. – Список подозрительных личностей, которые здесь околачиваются, длиннее моей руки. В побеге могут быть замешаны бывшие голландские пираты, наемники, амброзависимые…

– А я думал, бо́льшую часть этой швали выгнали из города, – протянул Енох.

– Бо́льшую часть, – повторила Эмма. – А остальные просто тщательно скрывают свое прошлое и притворяются сторонниками имбрин.

– Некоторые странные даже не думают притворяться, – заметил Миллард. – Только гляньте на это.

Он остановился у тележки торговца газетами. Большинство газет были современными – их каждую неделю доставляли из нормального мира, чтобы хотя бы в какой-то степени держать нас в курсе событий, но среди них затесалась и парочка странных изданий. Одной из таких газетенок был «Вечерний сплетник», и на первой полосе красовался заголовок:

«ИМБРИНЫ НЕ СПРАВЛЯЮТСЯ

С ПОДДЕРЖАНИЕМ ПОРЯДКА В ПЕТЛЕ;

ТВАРИ СОВЕРШИЛИ ПОБЕГ ИЗ ТЮРЬМЫ».

Я схватил со стойки экземпляр.

– Когда они успели это напечатать? – поразился я. – Ведь это случилось всего несколько часов назад!

– Специальный выпуск! – пискнул мальчишка-газетчик.

– Один мой старый знакомый работает в «Вечернем сплетнике», – загадочно произнес Гораций. – Время от времени он получает сведения из первых рук.

Развернув газету, я обнаружил небольшую статью, озаглавленную так:

«НЕУЖЕЛИ ВСЕ ВНИМАНИЕ И СИЛЫ ИМБРИН

УХОДЯТ НА АМЕРИКАНСКИЕ ПРОБЛЕМЫ

И ОНИ ЗАБЫЛИ О НАС?»

Я был слишком зол, чтобы читать это.

– Посмотри, – обратилась ко мне Эмма и указала на доску объявлений, на которую только что прилепили полицейские снимки бежавших тварей. «Разыскиваются по обвинению в убийстве» – было напечатано сверху, а внизу красовался длинный список их преступлений и фальшивых имен.

– По-моему, вид у них совершенно бандитский, – сказал Гораций. – Не хотелось бы мне столкнуться с кем-нибудь из них ночью в темном переулке.

– А меня такими рожами не напугать, – усмехнулся Енох. – Вот эти двое совсем не похожи на убийц. Скорее на банковских клерков.

Я взглянул на портреты тварей, о которых он говорил. У одного на длинном носу сидели круглые очки в тонкой оправе, второй выглядел прямо как профессор университета. Двое других действительно походили на громил и хулиганов, особенно тот, чей снимок висел выше других. У него был толстый нос, жесткие волосы, и он был единственным, у кого имелись зрачки, хотя и фальшивые. Взгляд был направлен куда-то вверх и влево, что придавало твари зловеще беспечный вид, словно она размышляла о том, как проведет предстоящий отпуск. Или о том, как сегодня ночью задушит фотографа.

Внизу было напечатано имя: «П. Мурнау».

По громкоговорителю объявили, что жизнь в городке должна идти своим чередом, всех странных ждут на их рабочих местах или на занятиях в соответствии с расписанием.

Естественно, мы не собирались являться ни на какие рабочие места. У нас имелись более важные дела.

– Думаю, мы можем повидаться с мисс Шилоклювкой уже сегодня, – обратился Гораций к Нур. – Но сначала я должен назначить встречу. Она ужасно занята. Возможно, если буду умолять ее, сумею договориться, чтобы она приняла нас до заката.

– Пожалуйста, умоляй ее, Гораций, – попросила Бронвин.

– А если не сработает, пригрози, – добавил Миллард. – Если бы вы все снизошли до того, чтобы помочь мне, дело пошло бы гораздо быстрее. Мне нужно прочесать несколько сотен карт разных петель в странных архивах, и мне нужно как можно больше рабочих рук.

– Конечно, – сказала Эмма.

– Я целиком и полностью к твоим услугам, – добавила Бронвин. – Сейчас сбегаю за Оливией и Клэр. Уверена, они охотно помогут нам.

– И мы, конечно, тоже идем, – сказал я, и мы с Нур кивнули друг другу.

Эмма, прищурившись, взглянула на меня. Мне даже показалось, что она сейчас погрозит мне пальцем. Но она лишь строго произнесла:

– Если только твоя помощь не понадобится имбринам. Верно, Джейкоб?

– Верно, – примиряюще ответил я. С момента появления Нур в нашей петле Эмма вела себя как-то странно, но я решил не обращать на это внимания.

К счастью, Нур вроде бы ничего не заметила. А может быть, наши с Эммой отношения ее просто не интересовали. Она обернулась к полуодетому призраку Милларда и спросила:

– У тебя есть какие-то соображения? Или будем искать вслепую?

– Не совсем вслепую, – возразил Миллард. – Вчера поздно вечером я выбрался из дома, чтобы поболтать с одним приятелем. Помните Перплексуса Аномалуса?

– Ты потервожил его среди ночи? – удивился Енох.

– Старики вроде Перплексуса спят мало, – заметил Миллард. – А с тех пор, как мы спасли его от ускоренного старения, он стал ко мне очень дружелюбно относиться. – Судя по голосу, Миллард очень гордился собой, и я мог понять почему: он завел дружбу с одним из своих героев. – Но не будем отвлекаться. Итак, я рассказал ему о нашей загадке, фрагменте карты и бормотании бывшей пусто́ты. Перплексус отметил, что если петля Ви находится в Америке – а мне кажется, что так оно и есть, – и если в ней бушуют ураганы, – как следует из фраз «большой ветер» и «в сердце бури», то разумнее всего начать поиски на американском Среднем Западе. В центре страны расположен довольно широкий вытянутый участок, который в народе известен под названием «Аллея торнадо».

– Точно, – сказала Нур, кивая. – Небраска, Оклахома, Канзас… Штаты «Волшебника из страны Оз».

– А у тебя есть какие-нибудь идеи? – спросила Бронвин, сверля Еноха взглядом.

Тот нахмурился.

– Честно говоря, я планировал посвятить утро релаксации и праздности. Но думаю, что это уже не актуально.

– Ну, какая уж здесь релаксация, – рассмеялся я.

– О, в Акре есть свои прелести. Всегда можно полюбоваться повешением… Или принять грязевую ванну в Лихорадочной Канаве. – Он махнул в сторону темно-зеленого ручья.

На этой депрессивной ноте наш разговор закончился, и мы собрались расходиться.

– Послушай, Енох ведь пошутил, правда? – прошептала Нур.

– Конечно.

В этот момент что-то мягкое и влажное шлепнулось мне в спину.

– Вон он! – раздался злобный вопль, и когда я обернулся, следующий комок грязи попал мне прямо в грудь. – Убирайся туда, откуда пришел, жулик, самозванец!

Это был Зуд, полурыба-получеловек, у которого были ко мне кое-какие претензии. Высунувшись из воды по пояс, он швырял в меня комья мерзкой зеленой грязи.

– Прекрати! – крикнула Бронвин. Она оглядывалась в поисках увесистого предмета, который можно было бы бросить в Зуда, но ее опередили. Какая-то женщина, обитательница Канавы, выбрала именно этот момент, чтобы подняться из мутных глубин.