Текст книги "Финал курортной сказки"

Глава 4

Пять месяцев спустя

Поглаживая свой округлившийся живот, Имоджин думала о Марко. Она всего месяц назад призналась Джулии, что беременна, и та ей все уши прожужжала, что им надо найти Марко, что он имеет право знать, что станет отцом, и так далее. Имоджин признавала, что Джулия права, он имеет право знать. С другой стороны, она была уверена, что Марко этой новости не обрадуется. Он ясно дал ей понять, что ему нужно только приключение сроком в одну неделю, и она согласилась.

И что, теперь ей придется искать мужчину, которого знала только по имени, и сообщать ему новости, которые ему не нужны?

Имоджин отогнала эти мысли, мешавшие ей сосредоточиться. У нее было много работы – «Биспок лакшери тревел» наконец подписывал контракт с новым партнером, «Сильвиано лэжа групп», и сегодня Имоджин должна была встретиться с их генеральным директором, а она была совершенно не готова к встрече. Ее так тошнило все утро, что она даже не успела посмотреть бумаги и досье представителя, с которым встречалась.

«Сильвиано лэжа групп» – глобальная компания с элитными направлениями и отелями класса люкс, включая остров, на который Джулия и Имоджин ездили пять месяцев назад, – должна была стать самым ярким бриллиантом в короне «Биспок лакшери тревел».

Имоджин нежно улыбнулась, положив ладонь на живот.

Этот остров стал для нее спасением. Приехав туда совершенно опустошенной и униженной после женитьбы Гэвина, она пережила там идеальный роман, пусть и длиной всего в неделю, и провела самую прекрасную ночь в своей жизни.

Она снова прикоснулась к своему животу – последствие той фантастической недели оказалось неоспоримо реальным и росло с каждым днем. Сначала Имоджин отказывалась верить, что такое возможно, делала один тест за другим, потом началась утренняя тошнота, а потом она вдруг ощутила спокойную радость.

Но только месяц назад она набралась смелости довериться Джулии, которая с тех пор одержимо разыскивала Марко. Задача оказалась более сложной, чем они предполагали, потому что в общем-то они не знали об этом мужчине абсолютно ничего.

– Имми! Имми!

Джулия ворвалась в ее кабинет, и Имоджин не могла понять, предвещают эти вопли хорошие новости или дурные.

Сейчас у нее совершенно не было времени выслушивать чистосердечные, но слишком навязчивые советы Джулии, как найти Марко. Она сто раз объясняла подруге, что у них была вполне четкая договоренность – одна неделя, и потом никаких контактов за пределами острова. Он не хотел от нее ничего другого, как и она от него. Это должно было быть романтичным приключением, таким оно и было. Ребенок был довольно неожиданным последствием этого приключения, но Имоджин была ему рада. А вот Марко, скорее всего, отвернется от ее ребенка с той же легкостью, с какой отвернулся от нее тем далеким утром.

– Думаю, тебе лучше присесть, – сказала Джулия, с трудом переводя дух, будто она бежала сюда от самого входа.

– Что на этот раз? – Имоджин даже не пыталась изобразить интерес.

Она до сих пор не могла по-настоящему осознать ситуацию, в которой оказалась. Она никогда и представить себе не могла, что может оказаться матерью-одиночкой. Но она справится, она уже чувствовала, как начинает любить этого еще не родившегося малыша. И она может рассчитывать на помощь родителей, которые всегда ее поддерживали.

– Я нашла его! – выпалила Джулия.

– Кого?

– Марко, конечно!

– У меня сейчас нет на это времени, Джул! Мистер Сильвиано прибудет с минуты на минуту, а я не готова и ничего не успела сделать, а у нас встреча на высшем уровне – будет наш генеральный. Ты же знаешь, это очень важный контракт!

– Вот именно! Он здесь! – вопила Джулия. – Марко здесь!

По телу Имоджин пробежал холодок ужаса. Марко здесь? Хуже и не придумаешь!

– Марко здесь?

– Да! Ты переспала с генеральным директором «Сильвиано лэжа групп»!

Имоджин никак не могла понять, о чем она говорит. Мысли путались и никак не хотели складываться в одну внятную картину.

– Марко? С острова? Генеральный директор «Сильвиано лэжа групп»? – переспросила Имоджин. Произнесенные вслух, эти слова казали еще более нереальными. – Этого не может быть. Ты что-то путаешь!

– Ничего я не путаю, Имми! Марко, твой Марко – генеральный директор «Сильвиано лэжа групп»! Отец твоего ребенка – нью-йоркский миллиардер Марко Сильвиано!

– Нет, нет, не может быть, – повторяла Имоджин как заклинание, в панике мотая головой.

За всю неделю он ни разу ни словом не упомянул, что этот остров принадлежит ему. Но она тут же вспомнила об их последней ночи – частный пляж, открытый павильон и его стопроцентная уверенность, что они одни. Вряд ли гость мог организовать такое приключение. Или мог?

– Имми, это он. Я сама его видела. – Джулия схватила ее за руку и так трясла, будто хотела оторвать от плеча.

– Что? Ты его видела?

Сердце Имоджин чуть не выпрыгнуло из груди.

– Да, – застонала Джулия, приходя в отчаяние от несообразительности подруги.

– А он тебя видел? – в панике спросила Имоджин, вскакивая со стула и лихорадочно придумывая предлоги, под которыми она сможет сбежать со встречи.

Она не должна встречаться с ним. Она вдруг поняла, что вообще не хочет, чтобы он знал о ребенке. Скорее всего, Марко Сильвиано не поверит, что это от него. Той ночью они пользовались презервативами, хотя… Он, наверное, и не помнит, что один раз презерватив порвался. А если помнит, то вряд ли поверит, что она могла из-за этого забеременеть.

– Я не хочу с ним встречаться! – Она стояла посреди офиса, схватившись за голову и не зная, что делать. – Он не должен меня видеть! И тебя тоже!

– Ты должна рассказать ему о ребенке, Имми.

– Не должна. Это была случайная связь. И тем более я не хочу говорить ему об этом здесь и сейчас.

Имоджин вспомнила, как Марк говорил по телефону на пляже в их последнее утро, а потом сказал, что ему сообщили, что его отец в больнице. Она была убеждена, что это предлог, чтобы она отпустила его быстро и без лишних разговоров. И она это сделала со всем достоинством, на какое была способна. Конечно, ей было больно, но ведь она с первого вечера знала, что они никогда не смогут быть вместе, они были из разных миров. Даже после той нежной и страстной ночь, когда Имоджин чувствовала себя почти любимой, она не поддалась искушению строить планы на будущее. И теперь, когда стало понятно, что она беременна, она опять-таки не строила иллюзий, что это сведет их с Марком на веки вечные, пока смерть не разлучит и тому подобное.

Здесь реальный мир, а не какой-то там остров.

Правда, Марко умудрился материализоваться из ее летних фантазий прямо в туманном Лондоне.

И что ей теперь делать?

– Ты просто обязана встретиться с ним, Имми, – сказала Джулия неожиданно спокойно. – И ты обязана сказать ему.

– Что я ему скажу? – взвилась Имоджин. – «Рада познакомиться с вами, мистер Сильвиано, кстати, вы отец моего ребенка»?

* * *

– Вот это знакомство!

Марко сам поражался спокойствию своего голоса после того, как на него за несколько секунд обрушились две такие новости.

Он стоял в приемной, девушка за стойкой сказала ему, что Джулия Мастерс и Имоджин Фрейзер ждут его. Эти имена сперва показались ему странным совпадением. Но затем он увидел Джулию, хватавшую ртом воздух, будто рыба. Не сказав ему ни слова, она кинулась вверх по лестнице, а Марко последовал за ней и успел услышать конец их разговора.

Все эти месяцы девушка, с которой он провел идеальную неделю на своем острове, не выходила у него из головы. Он даже стал отслеживать в Интернете светскую жизнь Лондона, но ему ни разу не попалась подходящая персона по имени Имоджин. Ни одна из них не была похожа на ту девушку, с которой у него был самый потрясающий секс в его жизни. Он понятия не имел, зачем пытается разыскать ее, разве что для того, чтобы снова пережить то блаженство, которое испытал в ее объятиях.

И вот теперь он сталкивается с ней при самых неожиданных обстоятельствах, и она ждет ребенка – его ребенка!

Он вспомнил их страстную ночь, их безудержный секс. И порванный презерватив. Да, это было вполне возможно. Этого было достаточно, чтобы Имоджин понесла от него ребенка, которого он никогда не хотел, но которого от него постоянно требовали и мать, и отец.

Имоджин повернулась очень медленно, будто надеясь, что, пока она поворачивается, мужчина из ее сказки исчезнет и вернется обратно в сказку. Но он был здесь и ждал объяснений. Это, может, и не та новость, которую он хотел услышать, но, если то, что она сказала, было правдой, он знал, что сделает то, чего от него ждут. Не только Имоджин, но и его родители, и самое главное – то, чего от него ожидал бы его любимый дед. Он умер шесть лет назад, но всякий раз, когда Марко не знал, как поступить, он руководствовался его правилами.

– Это правда?

– Конечно, это правда, – ринулась в атаку Джулия.

Но Марко смотрел на Имоджин. Она побледнела и, казалось, была не в силах что-то сказать.

– Я думаю, Джулия, – наконец выговорила она, – что нам с Марко лучше обсудить это наедине.

Он вошел в кабинет и встал рядом с открытой дверью, молча предлагая Джулии уйти.

Никогда даже в своих самых смелых мечтах он не мог вообразить, что Просто-Имоджин и Имоджин Фрейзер – одно и то же лицо. И уж конечно он никак не ждал такой ошеломляющей новости Джулия сердито поглядела на него и пулей вылетела из кабинета.

Марко смотрел на Имоджин. Ткань натянулась на ее слегка округлившемся животе.

Он вздохнул и потер лицо руками. Его неделя побега привела к последствиям, от которых не убежишь. У него будет ребенок.

– Извини, Марко, – сказала Имоджин. – Я не хотела, чтобы ты узнал об этом так.

– И как ты хотела, чтобы я узнал? Собиралась вставить это в повестку совещания?

– Это несправедливо, – спокойно ответила она. – Несколько минут назад я даже не подозревала, что Марко Сильвиано – это ты.

– Не знала, что это я? – переспросил Марко. Его мысли перепутались, он ничего не мог понять.

– Когда мы прощались на острове… Я знала только, что ты живешь в Нью-Йорке и что тебя зовут Марко. И я, конечно, не знала, кто генеральный директор «Сильвиано лэжа групп». У меня не было оснований полагать, что Марко, с которым я познакомилась на острове, это и есть Марко Сильвиано.

Она отвернулась и устало опустилась на стул.

– Ты в порядке? – Марко быстро обошел стол и заставил Имоджин посмотреть на него.

– В полном, – ответила она, взяв большую папку и держа ее перед собой, будто стараясь спрятать от него ребенка, который рос у нее внутри. – И для протокола: тебя это ни к чему не обязывает. Совершенно ни к чему.

– Вот как? – Марко присел на краешек стола, скрестил руки на груди и в упор посмотрел на нее. – Ты подразумеваешь, что я должен просто уйти и позволить тебе воспитывать ребенка в одиночку?

– Именно, – ответила Имоджин, стойко выдержав его взгляд.

Его это даже позабавило. Имоджин Фрейзер оказалась гораздо более жестким человеком, чем Просто-Имоджин, и по какой-то причине ему это нравилось.

– А где? Здесь, в Оксфорде, или у папы в Лондоне? – Он не удержался и поддразнил ее прежней легендой, хотя прекрасно помнил, что про богатого папочку тогда заговорила Джулия. – Папа всех вас будет посылать в шикарные отели погреться на солнышке?

– Я вполне в состоянии обеспечить своего ребенка сама.

Это был очень решительный ответ. Марко забрал у нее папку и положил на стол.

– Мой ребенок будет расти в Нью-Йорке. Он понятия не имел, откуда у него вообще взялась эта мысль. Наверное, потому, что дедушка этого хотел бы.

Когда Марко пришел сюда, то, во-первых, не ожидал встретить здесь свою красавицу с острова, а во-вторых, не был готов к новости, что станет отцом. Если уж на то пошло, то он вообще не собирался заводить детей.

Но реальность была иной. Сейчас все от него ждали, что он станет отцом. И Имоджин, скорее всего, тоже, что бы она тут ни говорила.

– Что? Почему? – Имоджин поднялась из-за стола.

– Я хочу, чтобы у моего ребенка было все. Брак и отцовство никогда не числились в его планах. Но вот именно она – единственная женщина, которую он хотел бы сохранить в своей жизни, – носит его ребенка. Сын это будет или дочь – этот ребенок положит конец бесконечным упрекам и претензиям со стороны его семьи.

А если будет мальчик, то получается, что Марко исполнит мечты своего отца и, может быть, тогда наконец увидит от него хоть каплю уважения.

Имоджин покачала головой:

– И как ты это себе представляешь? Я не собираюсь переезжать в Нью-Йорк.

Она помнила, какая паника охватила ее, когда она в первый раз увидела две полоски на своем тесте, но теперь все переменилось, и она парадоксальным образом чувствовала себя защищенной той новой жизнью, которая росла внутри ее. Прекрасное последствие прекрасной ночи.

– Я ни к чему тебя не принуждаю. Но я хочу лучшего для тебя и для ребенка. Мой бизнес в Нью-Йорке, и я живу там. Там я могу создать для вас такие условия, чтобы вы ни в чем не нуждались. Я могу обеспечить вам комфорт и безопасность. Мне кажется, ребенок этого заслуживает.

Имоджин быстро встала, даже слишком быстро – у нее закружилась голова. Она смотрела на его профиль, на сильный подбородок, твердую линию рта, и поражалась, где же тот Марко, с которым она провела самую безмятежную неделю своей жизни? Она и тогда знала, что он был бизнесменом, и догадывалась, что довольно жестким. Но она не знала, что это за бизнес, и никак не ожидала, что она может оказаться в него втянута.

– Ты серьезно думаешь, что я поеду в Нью-Йорк?

– Да. Я хочу, чтобы мой ребенок родился там и рос там, – сказал он, не глядя на нее, как будто все ее возможные возражения были совершенно несущественны.

– И жил там?

– Не такая уж сложная концепция, – ответил он, по-прежнему не глядя на нее.

– Вот тут ты ошибаешься! – Имоджин наконец нашла в себе силы возразить ему. – Ты не можешь просто ворваться в мою жизнь и потребовать, чтобы я оставила свою семью и отправилась с тобой в Нью-Йорк.

Имоджин только недавно рассказала родителям, что ждет ребенка. Они были в шоке, но сразу же сказали ей, что она может рассчитывать на их поддержку. Они даже предложили ей переехать к ним, если она захочет. Как бы они себя чувствовали, если бы она сейчас уехала в Нью-Йорк – беременная и с мужчиной, которого она едва знала?

Марко повернулся к ней. Его губы сжались в жесткую линию, и теперь она уже не могла вспомнить, какое счастье они ей дарили когда-то. На его красивом лице не было никаких следов нежности или страсти.

– Как я уже сказал, это не такая уж сложная концепция. Ты ждешь моего ребенка, верно?

Имоджин с трудом кивнула:

– Да, но, если ты сомневаешься в этом, я не намерена тебя убеждать.

Марко подошел к ней ближе, слишком близко, она могла чувствовать запах его одеколона – того же, что и на острове.

– Я не сомневаюсь, что ребенок, которого ты носишь, мой. – Его тон смягчился, успокаивая и убаюкивая ее. – Я и не ожидал, что ты откажешься от своей жизни здесь.

– Но ты же предлагаешь мне именно это! Уехать на другой континент, бросить здесь все – мою работу, друзей, семью!

– Ты можешь получить любую работу в моей компании, какую сама захочешь. А твоя семья и друзья могут навещать тебя. У меня есть дом в Лондоне, и ты можешь поселиться там, если хочешь. Переезд означает перемены, но вовсе не жертвы.

– Я просто не представляю, как мои родители перенесут, если я перееду, если я буду жить в Нью-Йорке, – покачала она головой.

Она была единственной и любимой дочерью, и, хотя их семья не была богата, Имоджин никогда ни в чем не знала отказа. Она просто не могла бросить их. Для нее семья была всем.

– Вы так привязаны друг к другу? – спросил Марко. Его голос был холодным и недоверчивым.

– Да, конечно!

Его вопрос походил на насмешку, и Имоджин горячо кинулась на защиту своей семьи. Он же помчался к своему больному отцу, и она предполагала, что и для него семья тоже важна.

– А как же твоя новая семья? – спросил Марко.

Он подошел еще ближе. Имоджин смотрела на него, ощущала его запах и не могла не вспоминать, как она обвивала руками его шею, зарывалась лицом в его густые темные волосы, целовала его так, словно от этого зависела ее жизнь. Она почувствовала ту же истому, что и тогда на острове, и поспешила прогнать эти воспоминания. Все они не имели никакого отношения к Марко, который сейчас стоял перед ней.

– Моя новая семья? – переспросила Имоджин, пытаясь понять, что он имеет в виду.

– Наша семья. Ты, я и ребенок. Мы.

– Мы не семья.

Она отошла подальше от него, подальше от искушения.

– Мы станем семьей, Имоджин, – улыбнулся он, вот только глаза оставались холодными.

– Что ты делаешь, Марко? Мне кажется, что ты пытаешься вызвать у меня чувство вины, заставляя выбирать между родителями и ребенком.

Он взял ее руки в свои, и на мгновение Имоджин вернулась на остров, где она провела лучшую неделю своей жизни, к доброму и внимательному Марко, который обращался с ней как с принцессой, рядом с которым она чувствовала себя особенной.

– Я хочу, чтобы мы были семьей, Имоджин.

Неужели ее романтичные мечты опять затуманивают ей глаза? Или все ее сокровенные желания действительно сбываются? Марко хочет ее. Он хочет ее ребенка и, более того, он хочет, чтобы они стали семьей.

– Ты хочешь, чтобы мы стали семьей? – прошептала она, заглядывая ему в глаза, ища в их глубинах мужчину, которого встретила пять месяцев назад.

– У тебя есть то, что мне нужно, и я могу дать тебе все, что нужно тебе.

Эти последние слова встревожили ее. Это далеко не романтическое заявление пробудило ее от фантазий о красивом мужчине, с которым она провела чудесные дни на южном острове. Она снова заглянула в его глаза и не увидела там ничего, кроме холодной решимости.

– Я думаю, тебе лучше поискать другие аргументы, потому что на этот я могу ответить только одно – нет!

Марко взглянул на Имоджин и понял, что он совершил ошибку. Его внезапная попытка использовать эту катастрофическую новость для решения своих проблем и попутно проблем Имоджин почему-то не сработала.

– Ребенок… – Он решил зайти с другой стороны. – Наш ребенок продолжит мою фамилию. И хотя эта новость для меня неожиданна, я постараюсь стать хорошим отцом. Я хочу быть частью жизни нашего ребенка.

Произнося эти слова, Марко с удивлением понял, что это правда. Он хотел своего ребенка, хотел смотреть, как он растет, хотел принимать участие в его воспитании. Он хотел попробовать стать таким отцом, какого ему всю жизнь очень не хватало. Он хотел захлопнуть дверь в свое прошлое раз и навсегда.

Имоджин прикусила нижнюю губу и подозрительно нахмурилась:

– Ты действительно хочешь ребенка? Хочешь растить его, воспитывать?

Марко воспользовался ее колебаниями и погладил ее по лицу:

– Да. Я хочу ребенка, нашего ребенка, ребенка, которого мы зачали в ту ночь на острове.

Он вспомнил, как она отдавалась его ласкам там, на пляже. Марко не сомневался, что та ночь произвела на нее такое же впечатление, как и на него. Он хотел пережить снова ту же близость, ту же страсть, те же наслаждения.

– Мы не сможем воспитывать ребенка, если мы живем на разных континентах, – нерешительно ответила Имоджин.

Но Марко думал о другом. Все, что сейчас происходило, так отличалось от его жизненных планов, от того, что он всегда хотел для себя. Но теперь ему начинало казаться, что новость, что он станет отцом, – это лучшее, что произошло в его жизни. А то, что матерью его ребенка будет именно Имоджин, – это просто прекрасно. Хотя они и скрыли тогда друг от друга, кто они на самом деле, именно в ту неделю Марко чувствовал, что был самим собой.

Все произошло так быстро. Всего час назад он сидел на заднем сиденье лимузина, который вез его из Лондона в Оксфорд. Он позвонил сестре и спросил о здоровье отца, та ответила, что улучшение незаметно и новый план лечения пока не дает результатов. Он искренне попытался проникнуться сочувствием к человеку, которого всю жизнь считал своим отцом, но который никогда не относился к нему как к сыну. Теперь Марко понимал почему. Эмилио Сильвиано всегда подозревал, что сын, которого родила его жена Мирелла, может быть не от него, а от его кузена. Их роман выплыл наружу после того, как его брат погиб в автокатастрофе.

Но Марко не сомневался, что Имоджин носит его ребенка, и этот ребенок должен быть воспитан как Сильвиано.

Это был его шанс наконец-то удовлетворить ожидания семьи.

– Мы не должны жить на разных континентах, Имоджин. Выходи за меня замуж.

Он и сам не мог поверить, что сказал это.

– Замуж? Ты хочешь, чтобы мы поженились? Значит, все-таки сказал. Он сделал то, чего старательно избегал всю жизнь: попросил женщину выйти за него.

– Мы теперь навсегда связаны этим ребенком, так что брак был бы вполне разумным решением.

Он надеялся, что эти слова прозвучали достаточно романтично и искренне и что они убедят Имоджин, что брак будет лучшим выходом из ситуации, в которую они попали. Если она так ценит семью, то не захочет быть матерью-одиночкой.

– Разумным решением?

Недоумение в ее голосе дало Марко понять, что она хочет и заслуживает большего. Они были очень близки на их сказочном острове, поэтому Имоджин заслуживает правды.

– В то утро, когда мы покинули остров, мне позвонили.

Он замолчал, снова увидев пляж, восходящее солнце и Имоджин в черном вечернем платье, стоящую среди развевающихся белых драпировок. В тот момент он хотел остаться с ней навсегда, но реальность неумолимо вторглась в их сказку. Он знал, что должен вернуться в Нью-Йорк и выполнить сыновний долг.

– Да, я помню, твой отец… Как он?

– Он очень болен. Когда я вернулся в Нью-Йорк, ему сделали шунтирование сердца, и все было хорошо какое-то время. Теперь, кажется, у него тромб в легком, и только время покажет, сможет ли он справиться с этим.

Имоджин положила руку ему на плечо. Она смотрела на Марко с таким состраданием, что он почувствовал себя бессердечным обманщиком. Похоже, она больше переживала за его отца, с которым даже не была знакома, чем он.

Но что он мог поделать теперь, если за все предыдущие годы так и не смог пробиться к отцу?

На долю секунды он снова почувствовал себя маленьким мальчиком, отчаянно жаждущим одобрения отца. И всегда безрезультатно. Он всегда был недостаточно хорош для семьи Сильвиано. Потому что, как теперь выяснилось, он к ней и не принадлежал.

– Я сочувствую тебе и твоей семье. Это, наверное, очень тяжело.

Похоже, Имоджин думала, что все семьи такие, как ее. И Марко завидовал ей в этом. Она говорила так, будто важнее семьи нет ничего на свете. Они с Имоджин были полной противоположностью. У них было так мало общего, но судьба решила свести их вместе и связать навсегда.

– Я возвращаюсь в Нью-Йорк сегодня вечером. Я не ожидал таких новостей, но считаю, что мы должны растить ребенка вдвоем. Делали-то мы его тоже вдвоем!

Имоджин слегка покраснела, и ее рука соскользнула с его плеча. Она опустила ресницы, пытаясь скрыть от него смятение, которое он успел заметить в ее глазах.

– Да, но мы можем поговорить об этом в другой раз. Сейчас у тебя другие заботы.

– Я хочу, чтобы ты поехала со мной – как моя невеста и мать моего ребенка.

– Но…

– Я хочу, чтобы мой отец познакомился с тобой, узнал, что ты носишь моего ребенка и его наследника.

– Ты действительно думаешь, что это так важно для него?

– Если то, что говорит мне сестра, правда, тогда, возможно, у нас не так уж много времени.

Имоджин медленно подняла на него глаза, и в них отразились все чувства, вся боль, которую он должен был сейчас испытывать.

– Но, если я поеду, это вовсе не будет означать, что я согласилась переехать в Нью-Йорк навсегда или рожать там. И уж конечно это не будет значить, что я согласна выйти за тебя замуж. Но я понимаю, что твой отец – дедушка моего ребенка, а это важно для всех нас.

Он должен сказать ей правду, сказать, что все будущее семьи Сильвиано теперь в руках этого ребенка. Его охватило беспокойство. Обычно первенцами в семье Сильвиано были мальчики, и его родители тоже будут рассчитывать, что родится мальчик.

Имоджин смотрела на него взглядом, который заставил Марко вспомнить их безумную ночь на острове. Но сейчас было не до страстей. Это было больше похоже на деловую сделку, которая требовала крайней осторожности.

После признания Имоджин он твердо решил отвезти ее в Нью-Йорк, чтобы доказать отцу и себе, что, по крайней мере, он может поступать справедливо.

– Спасибо, Имоджин, – сказал он таким тоном, будто находился в зале заседаний «Биспок лакшери тревел», а вовсе не пытался убедить мать своего будущего ребенка поехать с ним в Нью-Йорк. Он согласится на все ее условия – пока что. А как только она окажется в Нью-Йорке, докажет ей, что брак – единственный разумный выход. – Я принимаю твои условия.

Имоджин недоуменно вскинула брови, пораженная и холодностью его тона, и официальной формулировкой, но она еще на острове догадывалась, что в своей обычной жизни Марко должен быть как раз таким.

– Ты говоришь так, будто это деловая сделка, – не удержалась она от упрека. – Но ради дедушки моего ребенка… я поеду с тобой в Нью-Йорк. На неделю.

– Хорошо. Сегодня едем в Лондон. Я хотел бы сначала, чтобы ты показалась врачу.

– Врачу? – с подозрением переспросила Имоджин.

– Я просто хочу убедиться, что такой длительный перелет не навредит ни тебе, ни ребенку.

– Всего две недели назад я ходила к своему врачу. Мы оба в порядке.

– Тогда ты не знала, что тебе придется восемь часов лететь из Лондона в Нью-Йорк. Я же говорил, что хочу позаботиться о тебе и о ребенке, так вот, я собираюсь начать прямо сейчас.

Несмотря на то что он смотрел на этот брак как на сделку, Марко еще никогда не испытывал такого сильного желания оберегать и охранять кого-то.

– В этом нет необходимости. У меня запланировано следующее УЗИ через несколько недель, и я уже спрашивала врача, можно ли мне летать, просто так, на всякий случай, если понадобится по работе. Он сказал, что все в порядке.

– Отлично. Тогда вылетаем сегодня.

– Ты серьезно думаешь, что я просто вот так все брошу и полечу прямо сегодня?

– Моя машина отвезет тебя домой, ты соберешь вещи, а я пока закажу билеты и встречусь с твоим шефом и скажу, что твой отъезд продиктован рабочей необходимостью. – Он посмотрел на часы. – Кстати, я опаздываю на встречу с ним.

– Я на эту встречу не пойду. Джулия передаст мои извинения, а вот тебе пора.

Ее легкомысленный тон заставил Марко насторожиться. Кажется, Имоджин вовсе не так серьезно отнеслась к сделке, которую они только что заключили. А вдруг она хотела отправить его на встречу, а сама тем временем сбежит? Но Марко тут же отогнал эту глупую мысль.

– Я заеду за тобой через два часа.

Он не привык, чтобы его решения оспаривались, поэтому это прозвучало как приказ.

Имоджин с вызовом посмотрела на него:

– Что бы ни случилось, Марко, я хочу, чтобы ты запомнил одну вещь: я делаю это не ради тебя и даже не ради себя. Я делаю это ради семьи. Для моего ребенка твой отец – часть семьи.