Электронная библиотека » Рейнхарт Дози » » онлайн чтение - страница 10


  • Текст добавлен: 17 декабря 2018, 17:40


Автор книги: Рейнхарт Дози


Жанр: Религиоведение, Религия


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 10 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Поскольку все халифы, начиная от Османа (Усмана), были, по мнению хариджитов, неверными и узурпаторами, выступать против тирана, который лишает людей собственности и жен, – не преступление, а право или даже обязанность. Раньше арабы удерживали берберов от любого применения власти, разве что за исключением той, что по праву принадлежала племенному правительству. И теперь африканцы с готовностью поверили, что доктрина суверенитета народа, которую они, по сути, исповедовали с незапамятных времен, является мусульманской, и даже самый скромный бербер при всеобщих выборах может взойти на трон. И все же этот угнетенный народ, взбудораженный фанатиками, наполовину священниками, наполовину воинами, у которых были старые счеты с так называемой традиционной религией, был близок к тому, чтобы именем Аллаха и его пророка сбросить ярмо и именем священной книги, на которую многие полагались, основать деспотизм. Воистину странным бывает применение религиозных принципов, мощных арсеналов, снабжающих каждое дело оружием. То речь идет о защите тех, кто сжигал еретиков и проповедников абсолютизма, то об аргументах в пользу сторонников свободы совести, которые обезглавили царя и основали республику.

В условиях всеобщего брожения умов берберы выжидали благоприятной возможности, чтобы взять в руки оружие, когда в 740 году Обайдаллах отправил большую часть своих войск на Сицилию. Когда эти войска погрузились на корабли, стало очевидно, что восстание может начаться в любой момент – нужен только самый пустяковый повод. Однако правитель Тингитаны неблагоразумно выбрал именно этот момент, чтобы применить кайситскую систему и приказать местным берберам выплатить двойную дань, как если бы они не были мусульманами. Они сразу же взялись за оружие, обрили головы, привязали свитки Корана к наконечникам копий, как хариджиты, и поручили командование Майсаре, самому рьяному из сектантов, который был одновременно священнослужителем, солдатом и демагогом. Они напали на Танжер, захватили его и казнили правителя и всех арабов, которых сумели отыскать. При этом они применяли свои доктрины с такой бесчеловечной жестокостью, что не щадили даже маленьких детей. Из Танжера Майсара повел своих людей в провинцию Сус, которой тогда правил Исмаил, сын Обайдаллаха. Не дожидаясь их появления, берберы собрались толпой и убили правителя. Арабы тщетно пытались сопротивляться, но, потерпев поражение на всех фронтах, были вынуждены покинуть страну. Через несколько дней весь запад Африки, на покорение которого арабам потребовалось так много лет, был для них потерян. Берберы организовали выборы халифа. Революционный дух оказался настолько демократичным, что выбор народа пал не на знатного человека, а на храброго Майсару, ранее бывшего водоносом на рынке Кайруана.

Застигнутый врасплох, Обайдаллах приказал Окбе, правителю Испании, высадиться на побережье Тингитаны. Окба послушно направил туда войска, но они потерпели поражение. После этого он лично погрузился на корабли с более крупными силами, высадился на африканском побережье и предал мечу каждого бербера, который попался ему на пути. Но подавить восстание ему не удалось.

Обайдаллах, давая инструкции Окбе, одновременно направил приказ фихриту Хабибу, главе сицилийской экспедиции, чтобы тот как можно скорее вернулся в Африку с войсками, а испанский флот пока будет сдерживать сицилийцев. Однако опасность нарастала – восстание распространялось со скоростью лесного пожала – и Обайдаллах посчитал неблагоразумным ожидать возвращения армии с Сицилии. Собрав все доступные войска, он отдал их под командование фихриту Халиду, обещав усилить их людьми Хабиба, как только они вернутся. Халид выступил, встретил Майсару у Танжера и дал ему бой. После упорного, но ничего не решившего сражения Майсара отступил в Танжер, где был убит собственными солдатами: привыкнув к победам, они или не смогли смириться с поражением, или после возвышения этот демагог предстал предателем демократических принципов. Арабские хронисты склонялись к последней причине, и в этом случае берберы действовали в рамках своих прав и исполняли свой долг. Ведь их доктрины предписывали сместить или даже убить халифа, отступившего от принципов веры.

Берберы, избрав нового лидера, снова перешли в наступление, на этот раз с большим успехом: в разгар последовавшего сражения отряд, которым командовал преемник Майсары, ударил в тыл арабам, и те, осознав опасность окружения, в беспорядке бежали. Но Халид и приближенная к нему знать были слишком горды, чтобы пережить позор такого поражения, и они бросились на врага, решив дорого продать свои жизни. Все они погибли. Это роковое сражение, в котором пал цвет арабского рыцарства, получило название Битва аристократов.

Хабиб вернулся с Сицилии и выступил в окрестности Тагорта, но, услышав о разгроме Халида, не рискнул нападать на берберов. Вскоре Африка стала напоминать корабль, дрейфующий без руля и ветрил. Обайдаллаха сместили сами арабы, обвинившие его, и не без оснований, в том, что именно он навлек на них все эти несчастья. Халиф Хишам дрожал от ярости и горя, когда услышал о берберском восстании и разгроме своей армии. «Клянусь Аллахом! – заявил он. – Я покажу им, что такое гнев араба старой закалки! Я вышлю против них армию, какой они никогда не видели. Ее авангард нападет на них, когда арьергард еще будет в Дамаске!» Четыре региона Сирии получили приказы направить в армию по шесть тысяч солдат. Пятый, Киннисрин, – три тысячи. Эти двадцать семь тысяч человек должны были соединиться с трехтысячной египетской армией и всеми африканскими силами. Хишам поручил командование армией, а также управление Африкой, опытному кайситу из племени кошайр по имени Кульсум. В случае смерти Кульсума его должен был сменить его племянник Балдж, а если умрет и Балдж, командование должен был взять на себя Салаба – йеменит из племени Амила и лидер армии Иордана. Исполненный решимости примерно наказать мятежников – чтобы другим неповадно было, – халиф разрешил военачальнику обезглавливать всех, кто попадет ему в руки, и грабить все поселения на его пути.

Вместе с двумя офицерами, Гаруном и Мугисом, во всем зависящими от Омейядов, которые хорошо знали местность, Кульсум прибыл в Африку летом 741 года. Арабы этой страны никоим образом не приветствовали сирийцев, которые относились к ним с надменной грубостью и которых считали скорее захватчиками, чем союзниками. Ворота городов закрылись перед непрошеными гостями, а когда Балдж, командовавший авангардом, приказал открыть ворота и заявил, что намерен надолго обосноваться вместе со своими солдатами в Африке, горожане написал Хабибу, все еще находившемуся у Тагорта, и сообщили ему об этом. Хабиб немедленно отправил письмо Кульсуму: «Твой племянник – настоящий безумец – осмелился похвастаться, что надолго останется в этой стране со своими солдатами, и даже рискнул угрожать горожанам. Предупреждаю, если вы не оставите нас в покое, мы повернем оружие против вас». Кульсум извинился и сообщил Хабибу, что вскоре соединится с его силами у Тагорта. Он так и сделал, но сирийцы и африканцы не поладили, и Балдж, горячо поддерживавший дело своего дяди, заявил:

– И этот человек осмелился угрожать, что обратит оружие против нас?

– Не волнуйся, Балдж, – сказал Абд-ер-Рахман, сын Хабиба. – Если ты оскорблен, мой отец готов в любое время дать тебе удовлетворение.

Обе армии были готовы принять участие в ссоре. Призыв к оружию прозвучал сначала у сирийцев, а потом у африканцев и египтян. Погасить конфликт удалось лишь с очень большим трудом, и достигнутое примирение было только видимым. Армия, теперь насчитывавшая 70 тысяч человек, подошла к месту, называемому Бакдура или Нафдура, где берберская армия преградила ей путь. Видя численное преимущество противника, рабы Омейядов, выполнявшие функции проводников, посоветовали Кульсуму разбить лагерь и, избегая сражения, довольствоваться кавалерийскими набегами на окрестные деревни. Кульсум был склонен последовать совету, но излишне энергичный Балдж отверг его.

– Не следуй этому совету, – сказал он дяде, – и не бойся берберов. Их много, но у них нет ни оружия, ни одежды.

Он оказался недалек от истины. Берберы были плохо вооружены, и их единственным одеянием являлась полоска ткани. Более того, у них было очень мало лошадей. Однако Балдж позабыл о религиозном энтузиазме и любви к независимости, которые могли удвоить или даже утроить силы. Кульсум, привыкший прислушиваться к племяннику, не изменил своим привычкам и на этот раз и даже поручил Балду командование сирийской конницей. Африканские части он отдал Гаруну и Мугису, а лично возглавил сирийскую пехоту.

Сражение начал Балдж. Он говорил себе, что такая неорганизованная толпа не сможет выстоять против его кавалерии. Но берберы нашли эффективный способ защиты. Они стали бросать мешки, набитые камнями, в головы лошадей и добились большого успеха. Испуганные кони вставали на дыбы и сбрасывали седоков. Тогда берберы выпустили против пехоты диких кобыл, обезумевших из-за привязанных к их хвостам бурдюков и больших кусков кожи. Тем самым они посеяли смятение в рядах противника. Балж все это время оставался в седле и вместе с семью тысячами кавалеристов возобновил атаку. На этот раз ему удалось прорвать ряды противника и вклиниться в его позиции глубоко – до самого тыла. Несколько отрядов берберов развернулись кругом и не позволили ему вернуться, а другие атаковали Кульсума так успешно, что Хабиб, Мугис и Гарун были убиты и арабы Африки, лишившись лидеров и нерасположенные к сирийцам, обратились в бегство. Кульсум с сирийской пехотой держался. Очевидец рассказывает, что военачальник, которого практически скальпировал удар сабли, с хладнокровным спокойствием вернул кожу головы на место. Нанося удары направо и налево, он громко читал стихи Корана, направленные на поднятие боевого духа товарищей. «Бог купил у верующих жизнь их и имущество их, платя им за них раем; в битвах подвизаются они на пути Божьем и убивают и убиты бывают сообразно обетованию об этом, истинно данному в законе, в Евангелии, в Коране». Но когда вся знать, воевавшая бок о бок с Кульсумом, была убита и сам он рухнул на землю, весь израненный, натиск сирийцев был отбит. Берберы проявили безжалостность. Треть великой армии была уничтожена, еще треть оказалась в плену.

Тем временем Балдж, отрезанный со своей семитысячной конницей от основных сил, отважно защищался, и берберы понесли немалые потери; однако их было слишком много, и они не обращали внимания на количество павших. Их отряды, разделавшись с армией Кульсума, теперь повернулись против него, и Балдж оказался на грани поражения. Выбор у него был невелик – бегство или полное уничтожение. И Балдж решил отступить. Но поскольку враг блокировал дорогу на Кайруан, выбранную другими беженцами, ему пришлось устремиться в ином направлении. Преследуемая берберами, скакавшими на конях своих убитых противников, сирийская кавалерия добралась до Танжера, падая от усталости. Сделав тщетную попытку войти в Танжер, Балдж и его люди проследовали к Сеуте. Овладев городом, сирийцы собрали продовольствие, что было, в общем, несложно, благодаря плодородию окружающей местности. Берберы совершили пять или шесть атак, но им были неизвестны способы осады крепости, да и осажденные защищались с отчаянием обреченных. Берберы поняли, что не смогут взять последнее убежище сирийцев штурмом, и решили уморить их голодом, для чего опустошили окружающий регион в радиусе двух дней пути, превратив его в пустыню. Сирийцы были вынуждены есть мясо собственных коней, но и этот источник продовольствия истощился. Они понимали: если правитель Испании не направит помощь – а пока еще он не спешил это сделать, – все они умрут от голода.

Глава 11
Сирийцы и мединцы в Испании

Арабы, которые уже тридцать лет жили в Испании, ни при каких обстоятельствах не были расположены обеспечивать сирийцев, запертых в стенах Сеуты, кораблями для перевозки их на полуостров. Заносчивость, с которой эти войска относились к их братьям в Африке, равно как и их заявление о своем намерении обосноваться в этой стране, предупредили испанских арабов об опасности, которая нависнет над ними, если столь грозные противники пересекут пролив. И если у сирийцев в любом случае было немного шансов получить помощь, в сложившихся обстоятельствах у них не было ни одного. В Испании теперь господствовали мединцы.

Выдержав долгий и упорный конфликт с сирийскими арабами, сыны основателей ислама, и ансары, и мухаджируны, были сломлены в роковой битве при Харре и увидели, как был разграблен святой город, мечеть превратилась в конюшню, женщины подверглись насилию. Более того: словно этих жестокостей было недостаточно, им пришлось поклясться, что они станут рабами халифа, которых он может продать или подарить – как пожелает. Поэтому мединцы оставили свой любимый и почитаемый город пустыне и, вступив в армию Африки, решили перебраться с Мусой в Испанию и осесть там. Если их религиозное рвение, которое замешано на лицемерии, гордости и честолюбии, несколько и поостыло в пути, они все равно вынашивали в сердцах – и передали своим детям – непримиримую ненависть к сирийцам и твердое убеждение, что, поскольку они сами имели честь быть потомками славных сподвижников пророка, политическая власть принадлежит им по праву. Уже в одном случае, когда правитель Испании пал в знаменитом сражении против Карла Мартелла в октябре 732 года, мединцы выбрали правителем полуострова самого влиятельного члена своей партии, Абд аль-Малика, сына Катана, который сорока девятью годами ранее сражался при Харре. Однако Абд аль-Малик был виновен в совершении многих актов несправедливости, о чем единодушно свидетельствовали и арабы, и христиане, и безжалостно угнетал население провинции. Поэтому он был смещен с поста, когда Африка восстановила свою власть над Испанией, то есть после назначения Обайдаллаха правителем запада. Обайдаллах, как мы уже упоминали, доверил полуостров своему покровителю Окбе. Новый правитель, прибыв в Испанию, поместил под стражу Абд аль-Малика и переправил в Африку лидеров партии мединцев, неугомонность которых нарушала мир в стране. Мединцы, однако, не пали духом, и немного позже, когда крупное восстание барберов ликвидировало власть африканского правителя над Испанией, а Окба тяжело заболел, и никто не ждал, что он поправится, они или убедили, или заставили его назначить Абд аль-Малика своим преемником. Это было в январе 741 года.

Поэтому именно к Абд аль-Малику обратился Балдж с просьбой помочь ему и его людям переправиться через пролив. Едва ли можно было найти человека менее склонного пойти ему навстречу. Тщетно старался Балдж тронуть сердце Абд аль-Малика, описывая в письмах, что он и его люди умирают от голода в стенах Сеуты и что все они – арабы, как и сам Абд аль-Малик. Старый лидер мединцев не только не испытывал жалости, но и не уставал возносить благодарность небесам за то, что в девяностолетнем возрасте получил возможность испытать радость отмщения. Пусть гибнут от голода дети нечестивцев, которые при Харре убивали его друзей и соплеменников и едва не убили его самого. Разве не они разграбили Медину и осквернили мечеть пророка? И теперь дети этих чудовищ смеют испытывать безумную надежду, что он их пожалеет? Могли бы знать, что дух мщения, живущий в каждом арабе, не может простить подобных оскорблений. Как будто мучения сирийца могут заставят мединца испытывать сострадание. Теперь Абд аль-Малику нужно было лишь одно: помешать другим арабам, не столь враждебно настроенным к сирийцам, как он, снабдить их продовольствием. Несмотря на все его предосторожности, сострадательный член племени лахм сумел обмануть бдительность правителя и отправил в Сеуту два судна с зерном. Узнав об этом, Абд аль-Малик немедленно приказал арестовать этого лахмита и нанести ему семь сотен ударов палками. Затем, под предлогом того, что он якобы подстрекает к бунту, его ослепили, после чего обезглавили. Труп повесили на виселице и рядом с ним распяли собаку – как последний знак бесчестья.

Но когда казалось, что сирийцев уже ничто не спасет от голодной смерти, неожиданное событие заставило Абд аль-Малика изменить свою жестокую политическую линию.

Хотя берберы, обосновавшиеся в Испании, судя по всему, не подвергались сильным притеснениям, они разделяли завистливую ненависть своих африканских братьев к арабам. Это они были истинными покорителями страны. Муса и его арабы лишь пожинали плоды победы, одержанной Тариком и 12 тысячами берберов над армией вестготов. Арабам после высадки на берегах Испании практически нечего было делать – только занимать определенные города, которые сдавались по первому требованию. Когда же дело дошло до дележа плодов победы, Муса и его люди оставили себе львиную долю. Они присвоили большую часть добычи, места в правительстве, самые привлекательные территории. Захватив плодородную Андалусию, они оставили сподвижникам Тарика пустоши Ла-Манчи и Эстремадуры и суровые горные территории Леона, Галисии и Астурии, где берберам приходилось постоянно воевать с частично покоренными христианами. Сами арабы открыто не уважали право собственности, но проявляли непреклонную суровость, если дело касалось берберов. Когда последние брали на себя взимание выкупа с некоторых христиан, сдавшихся на определенных условиях, арабы сначала наказывали своих союзников плетями и пытками, а потом бросали их в цепях, едва прикрытых кишащими насекомыми тряпками, в сырых и заразных подземельях.

Судьба Испании была слишком тесно связана с судьбой Африки, чтобы события на одной стороне пролива не отражались на другой. Гордый и отважный Монуса, один из четырех главных берберских вождей, сопровождавших Тарика в Испанию, в свое время поднял знамя восстания в Ла-Серданье, услышав, что арабы жестоко угнетают его братьев в Африке. Его поддержал Эд, герцог Аквитании, на дочери которого он был женат. Исидор, подробно описавший восстание, утверждает, что оно имело место, когда Испанией правил Абд-ер-Рахман аль-Гафики. Арабские хронисты относят его к временам Хайсама, предшественника аль-Гафики. Вот и теперь же восстание берберов в Африке не осталось незамеченным в Испании. Берберы полуострова с распростертыми объятиями приняли хариджитов, которые прибывали из Африки не только как миссионеры. Они подстрекали берберов взять в руки оружие и уничтожить арабов. Восстание, которое, как и восстание в Африке, было частично религиозным, частично политическим, началось в Галисии и распространилось по всему северу, за исключением Сарагосы, единственного северного региона, где арабы были в большинстве. Повсюду арабы терпели поражения. Экспедиции, отправленные Абд аль-Маликом против восставших, уничтожались. Берберы Галисии, Мериды, Кории и Талаверы, а также ряда других регионов объединились, избрали имама своим лидером, сформировали армию из трех больших подразделений. Одно из них должно было осадить Толедо, другое – атаковать Кордову, третье – направиться в Альхесирас, имея целью захватить флот на рейде, переправиться через пролив, уничтожить сирийцев в Сеуте и привезти в Испанию африканских берберов.

Положение арабов в Испании стало настолько тревожным, что Абд аль-Малик помимо воли был вынужден попросить о помощи тех самых сирийцев, которых он безжалостно бросил на произвол судьбы. Однако он принял меры предосторожности: обещал послать им транспорт при условии, что они покинут Испанию, как только восстание будет подавлено и десять лидеров из каждого подразделения будут переданы ему в качестве заложников выполнения договоренности. Сирийцы, со своей стороны, выдвинули условие, чтобы Абд аль-Малик не разделял их, когда они будут возвращаться в Африку, и высадил на побережье, не занятое берберами.

Условия были приняты обеими договаривающимися сторонами. Сирийцы высадились в Альхесирасе, изголодавшиеся и оборванные. Их соплеменники в Африке встретили их, снабдили продовольствием и предметами первой необходимости – каждый согласно своим возможностям. Одни обеспечивали сотню прибывших, другие – десяток, третьи – одного. Поскольку было очень важно остановить наступление армии берберов, двигавшейся на Альхесирас, которая уже подошла к Медине-Сидонии, сирийцы при поддержке испанских арабов напали на берберов, проявили чудеса храбрости и обратили их в бегство, захватив богатую добычу. Другое подразделение берберов, наступавшее на Кордову, оборонялось с таким упорством, что нанесло огромные потери арабам, однако в конечном счете было вынуждено отступить. Осталась третья армия, самая многочисленная, которая уже двадцать семь дней осаждала Толедо. Она выступила против врага, и битва, имевшая место на берегу Гвацелата, завершилась разгромом берберов. С тех пор мятежников преследовали, словно диких зверей, по всему полуострову, и сирийцы, еще недавно считавшиеся нищими попрошайками, получили огромную добычу и стали богаче, чем когда-либо могли надеяться.

Благодаря этим бесстрашным солдатам, берберское восстание, сначала казавшееся таким угрожающим, было подавлено, словно чудом. Но Абд аль-Малик мог считать себя избавившимся от врагов, только освободившись от вспомогательных войск, которые теперь и ненавидел, и боялся. Поэтому он поторопился напомнить Балджу о договоренности и принялся настаивать, чтобы он и его люди покинули Испанию. Однако сирийцы не имели особого желания возвращаться в страну, где им пришлось пережить так много трудностей. Им понравилась красивая земля, где они совершили впечатляющие подвиги и которая позволила им собрать хороший урожай. Поэтому неудивительно, что между заклятыми врагами с новой силой вспыхнули ссоры.

Ненависть – плохой советчик, и Абд аль-Малик лишь ухудшил ситуацию и разбередил старые раны, отказавшись переправлять сирийцев в Африку единым отрядом. В качестве повода для такого решения он заявил, что у них теперь так много коней, рабов и всевозможной поклажи, что для выполнения этого пункта соглашения не хватит кораблей. А когда сирийцы выразили желание погрузиться на корабли в Эльвире (Гранада) или Тадмире (Мурсия), Абд аль-Малик заявил, что это невозможно, поскольку все корабли находятся в Альхесирасе и он не может перегнать их с этой части побережья, чтобы у берберов не появилось искушения совершить туда налет. Наконец, больше не скрывая предательских планов, он имел наглость предложить сирийцам вернуть их обратно в Сеуту. Это предложение вызвало яростное негодование. «Лучше сбросить нас в море, чем вернуть берберам Тингитаны!» – вскричал Балдж, упрекая правителя за то, что он намеревался бросить сирийцев умирать от голода в Сеуте и за жестокую расправу с добросердечным лахмитом, который помог им продовольствием. Вскоре слова сменились делами. Воспользовавшись моментом, когда у Абд аль-Малика почти не было войск в Кордове, сирийцы 20 сентября 741 года изгнали его из дворца и объявили правителем Испании Балджа.

Страсти продолжали накаляться, и стало очевидно, что сирийцы не удовлетворятся этой мерой. Страх дальнейших репрессий оказался вполне оправданным. Первым делом Балдж обеспечил свободу сирийским лидерам, которые содержались на маленьком островке Омм-Хаким, что напротив Альхесираса. Эти лидеры прибыли в Кордову в большом гневе. Они заявили, что правитель Альхесираса, действуя по приказу Абд аль-Малика, держал их без еды и воды и некий знатный человек из Дамаска, представитель йеменитского племени бени гассан, погиб от жажды. Они потребовали смерти Абд аль-Малика за гибель гассанида. Рассказ о страданиях вождей и гибели почтенного человека переполнил чашу терпения сирийцев. Они заявили, что за свое вероломство он поплатится жизнью. Балдж, не испытывающий симпатии к экстремистам, попытался умиротворить их, приписав смерть гассанида случайности, а не злому умыслу. «Уважайте жизнь Абд аль-Малика, – потребовал он, – потому что он курашит и старый человек». Но его призыв не был услышан. Йемениты жаждали отомстить за смерть соплеменника и заподозрили, что Балдж хочет спасти жизнь Абд аль-Малика, потому что они оба маадиты. Соответственно, они продолжали настаивать, и Балдж, который, как и большая часть знати, сохранял лидерство только при условии подчинения требованиям солдат, не мог сопротивляться и позволил им схватить Абд аль-Малика в его доме в Кордове, куда он удалился, лишившись должности.

Опьянев от гнева, сирийцы отправились казнить девяностолетнего старика, чьи длинные белые волосы – используя причудливое, но колоритное сравнение арабского хрониста – делали его похожим на молодого страуса. «Презренный трус! – кричали они. – Ты спасся от наших мечей в Харре! Чтобы отомстить нам за поражение, ты заставил нас есть шкуры и мясо собак! Ты предал нас, продал нас – армию халифа – берберам!» Остановившись у моста, они избили Абд аль-Малика палками, пронзили мечом его сердце и привязали тело к кресту. По левую руку они распяли собаку, а по правую – свинью.

Столь жестокое и постыдное убийство не могло остаться неотомщенным. Началась война, которая должна была решить, кто станет хозяином на полуострове, – арабы первой или второй волны, мединцы или сирийцы.

Лидерами мединцев стали сыновья Абд аль-Малика, Омайя и Катан, один из которых нашел убежище в Сарагосе, а второй в Мериде. Их прежние враги, берберы, объединились с ними, намереваясь впоследствии обратить оружие против арабов Испании, но для начала желая отомстить сирийцам. У мединцев были и другие союзники – лахмит Абд-ер-Рахман ибн Алькама, правитель Нарбонны, и Абд-ер-Рахман фихрит, сын африканского генерала Хабиба. Последний бежал в Испанию с небольшим отрядом после ужасного поражения, в котором был убит его отец, но до прибытия сирийцев на полуостров. По крайней мере, так утверждает Ибн-Аззари. Другие хронисты (с меньшей вероятностью) утверждают, что Абд-ер-Рахман ибн Хабиб прибыл в Испанию вместе с Балджем. Ибн-Хабиб поссорился с Балджем и стал его заклятым врагом. Он укрепил ненависть Абд аль-Малика к сирийцам, поведав об их разнузданности в Африке, и утвердил его в решимости не направлять им корабли – пусть лучше умрут от голода. Более того, он считал себя обязанным отомстить за убийство своего соплеменника Абд аль-Малика и, поскольку его происхождение было достаточно благородным, претендовал на должность правителя полуострова.

Союзники имели численное превосходство в сравнении со своими противниками. Их армия насчитывала, согласно одним источникам, 40 тысяч, согласно другим – 100 тысяч человек. А Балдж мог отправить на поле боя не более 12 тысяч солдат, хотя его армия была укреплена сирийцами, которые переправились через пролив после нескольких тщетных попыток вернуться в свою страну. С целью увеличить свои силы он призвал большое количество христианских рабов, которые обрабатывали землю и для арабов, и для берберов, и стал ждать врага у деревушки Аква Портора (Aqua Portora).

Сражение произошло в августе 742 года. Сирийцы храбро защищались и отбили все нападения союзников. После этого Абд-ер-Рахману ибн Алькаме – имевшему репутацию самого отважного воина Испании – пришло в голову, что исход сражения может решить смерть вражеского командира.

– Покажите мне Балджа! – вскричал он. – Клянусь, я убью его или погибну сам!

– Смотри туда! – был ответ. – Он на белом коне со знаменем!

Абд-ер-Рахман атаковал так стремительно, что сирийцы отступили. При второй попытке он нанес Балджу удар по голове, но сразу сам подвергся атаке кавалерии Киннисрина и отошел. К поспешному отступлению его передового отряда постепенно присоединилась вся армия. Поражение оказалось полным. Они потеряли десять тысяч человек, и сирийцы, потери которых не достигли и тысячи человек, вернулись в Кордову победителями.

Но Балдж получил смертельное ранение и через несколько дней умер, и йеменит Салаба, которому халиф доверил командование в случае смерти Балджа, занял его место и был объявлен сирийским правителем Испании. Мединцам не с чем было себя поздравить. Балдж, по крайней мере, пытался, хотя и безуспешно, сдержать кровожадность сирийцев. Его преемник таких попыток не делал. Что это было? Желание завоевать популярность и понимание, что для этого он должен дать сирийцам зеленую улицу? Или он услышал крик ночной птицы, голос, напомнивший, что он еще должен отомстить за смерть близкого родственника, или, возможно, отца? Ведь известно, что неотомщенные души убитых становятся совами, которые по ночам летают над могилами и кричат – просят пить. Когда проливается кровь врага, совы утоляют жажду и перестают кричать. Как бы то ни было, его решимость не проявлять никакой жалости к мединцам привлекла на его сторону сердца солдат, и он стал популярнее, чем когда-либо был Балдж.

А Салаба начал неудачно. Атаковав арабов и берберов, которые собрались возле Мериды, он был отбит и отступил в главный город региона, где ситуация вскоре стала чрезвычайно опасной. Он отправил приказ своим людям в Кордову, призывая их прийти на помощь, собрав как можно больше войск, но тут удача улыбнулась ему. В день праздника, когда войска, осадившие город, рассеялись, не приняв достаточных мер предосторожности против внезапного нападения, Салаба воспользовался их неблагоразумием. Он атаковал внезапно, нанес врагу большие потери и взял больше тысячи пленных. Остальные обратились в бегство, а их жены и дети были уведены в рабство.

Такой акт насилия был беспрецедентным. Сирийцы никогда не опускались до подобного варварства. Находясь под командованием Балджа, они уважали существовавший с незапамятных времен закон, сохранившийся и у бедуинов нового времени, – даровать свободу женам и детям противника (во внутренних войнах) и относиться к ним благожелательно. Салаба, явившийся в Андалусию с десятью тысячами пленных, продолжал ухудшать ситуацию. Разбив лагерь в Мосаре, недалеко от Кордовы, в мае 743 года он приказал выставить пленных на продажу. Чтобы раз и навсегда унизить гордость мединцев, коих было немало среди пленных, они договорились между собой продать их не по самой высокой, а по самой низкой цене. Мединца, за которого один сириец предложил десять золотых монет, отдали другому, который дал в обмен собаку. Ценой за другого стал молодой козел и т. д. Еще никогда раньше, даже при разграблении Медины, сирийцы не наносили такого оскорбления сыновьям основателей ислама. Но пока разворачивалось это скандальное мероприятие, произошло событие, которого Салаба и энтузиасты его партии не предвидели.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации