Текст книги "Поздний расцвет. Как взрослым добиться успеха в мире, одержимом ранним развитием"

Другими словами, чем больше значения мы придаем SAT и иже с ним, тем менее справедливыми и правильными будут результаты. Позже британский экономист Чарльз Гудхарт сформулировал свой закон: «Любой показатель, который используется для управления, ненадежен». Скажем иначе: если целью измерения становится достижение высоких оценок, то это измерение теряет свою достоверность. Или, еще проще: все, что измеряют и вознаграждают, теряет смысл.

Оба статистических положения привели к обратному результату. Как и предсказывали законы, одержимость тестированием – и особенно получением высоких оценок – разрушает любую прогностическую ценность самих тестов. Экзамен, подобно SAT, предназначенный для оценки долгосрочной успеваемости, разработан, чтобы определить знания и способности ученика, приобретенные им за годы обучения и развития. Когда целью становится прохождение теста, а не само обучение и развитие, то он не может измерить предполагаемые показатели. Наоборот, он становится «соревнованием на время» и определяет способность ученика отвечать на вопросы с несколькими вариантами ответов за определенное количество часов и минут.

Из закона Гудхарта становится ясно, что, чем сильнее мы стремимся к результатам теста, тем больше людей будут прибегать к уловкам, заимствовать и просто красть, чтобы получить желаемое. Так, люди, обладающие материальными возможностями для приглашения частных репетиторов и активной подготовки к тесту, получат оценки гораздо выше, при этом не изучая подробнее предмет тестирования. Это совершенно несправедливый метод для определения будущего шестнадцати– и семнадцатилетнего человека.

* * *

В ту же эпоху появился еще один измеритель человеческих способностей – типология Майерс – Бриггс, которая ныне трансформировалась в популярный психологический тест личных качеств Myers – Briggs Type Indicator (индикатор типов личности Майерс – Бриггс). Считается, что система определения чувств, интуиции и мышления, которая лежит в его основе, позволяет понять, как человек воспринимает мир и как, исходя из этого, принимает решения.

В 1917 году Катарина Кук Бриггс заметила четкое различие между личными качествами воздыхателя своей дочери и членами его семьи. Самоучка Бриггс преследовала свои научные интересы, изучая биографии знаменитостей, и на их основании постепенно вывела теорию четырех типов характера. В 1923 году на нее снизошло откровение: читая последний английский перевод книги легендарного швейцарского ученого Карла Юнга «Психологические типы», она узнала о модели типов человеческой личности и поняла, что она сходна с ее собственной. Вскоре Бриггс опубликовала статью, в которой описала основы своей теории.

К концу 1920-х годов дочь Бриггс, Изабель Бриггс Майерс, присоединилась к исследованиям. Она была писательницей и не только помогала матери работать над «типологией», но и продвигала эту теорию, выпустив мистический роман, завоевавший награды в 1929 году. Она была отличницей в колледже Суортмор, а потом поступила в ученицы к знаменитому консультанту по менеджменту Эдварду Хею, чтобы изучить искусство проведения экспериментов, статистического анализа и валидации данных. Майерс справедливо рассудила, что все эти навыки помогут ей в разработке теста, который придумала ее мать.

В 1944 году мать и дочь представили свой индикатор типов личности Майерс – Бриггс. Они надеялись, что тест поможет огромной армии женщин, которые выходили на работу, чтобы заменить ушедших на войну мужчин. То, что «индикатор» имел отношение к бизнесу, привлекло к нему внимание деловых кругов, и за десять лет он превратился в стандартный инструмент для всех, кто занимался подбором персонала. Неудивительно, что в 1962 году руководство, написанное Майерс, взяли на вооружение сотрудники «Educational Testing Service»[30]30
  Educational Testing Service – крупнейшая в мире некоммерческая образовательная организация, которая занимается тестированием и оценкой.


[Закрыть], то есть те люди, которые отвечали за проведение SAT.

Индикатор Майерс – Бриггс никогда не принимали всерьез профессионалы-психологи: критики отмечали субъективность теста, систематические погрешности пользователей и невозможность опровергнуть результаты. Писательница Анни Мерфи Пол назвала его «безответственным актом кабинетных философов», а социолог и автор бестселлеров Адам Грант заметил: «Что касается точности теста… Если вы положите гороскоп на одну чашу весов, а кардиомонитор на другую, то «индикатор» окажется ровно посередине». Однако девяносто три вопроса теста и квадратная сетка делают его популярным определителем личных качеств, который ежедневно применяется по всему миру.

К 1950-м и 1960-м годам использование этих инструментов (не говоря уж о многих других) превратило американскую жизнь в одержимость тестами. Определение IQ проводилось для детей, которые еще даже не ходили в школу, а результаты использовались для распределения их по классам, в соответствии с установленными способностями. К результатам SAT или ACT все чаще прибегали при приеме в колледж. На протяжении всей своей карьеры взрослый человек снова и снова сдавал тесты на определение качеств личности или восприятие – каждый раз, когда подавал заявление на работу.

Классификация индивидуумов на основании нескольких или даже одного показателя стала применяться не только к ученикам, но и к работникам. В начале 1990-х годов компании General Electric, Microsoft и другие распространили практику распределения сотрудников в соответствии с колоколообразной кривой. Генеральный директор и председатель «GE» Джек Уэлч даже открыто говорил о ежегодном увольнении 10 %, которые попадали в низший разряд. Вполне ожидаемо, что вслед за самыми дорогими предприятиями в мире остальные стали использовать такой же принцип.

Тестирование и классификация создают иллюзию объективности и математической точности. В трудовых спорах эти методы могут обосновать отказ в продвижении по службе или повышении зарплаты. Кажется, что в этом есть смысл.

Ряд компаний, в том числе Google, формально отошли от найма сотрудников и системы поощрений, основанных на классификации. Логические задачи и математические головоломки (8), которые придуманы, по сути, для измерения тех же способностей, что и стандартные тесты, заменили оценки за GPA и SAT. Многие критики считают это чем-то вроде косметического ремонта. Даже пытаясь делать правильные вещи, большинство организаций не в состоянии отучить себя от удобства, создаваемого грубыми измерениями.

Несмотря на то что все эти инструменты – и тест для определения IQ, и SAT, и ACT, и индикатор Майерс – Бриггс, и другие личностные тесты – подвергаются критике или просто объявляются неточными, они продолжают жить (9). В XXI столетии стандартные тесты для поступления в колледж оказывают более существенное влияние на американских старшеклассников и их родителей, чем когда-либо. Успех индикатора привел к целому потоку других тестов для определения качеств личности. Например, «Пятифакторный личностный опросник», «Индикатор типа личности по эннеаграмме» и тест для оценки склада характера DISC (доминирование, влияние, постоянство, добросовестность). Такая стойкость неудивительна. Подобно тому как Льюис Термен, Карл Бригхэм и Эдвард Ли Торндайк работали над количественным выражением потенциала каждого человека, другие тенденции также воздействовали на американское общество.

* * *

Не кажется ли вам это знакомым? Появились новые технологии и объединили мир. Это принесло огромное и немедленное богатство дальновидным лидерам, но сделало еще беднее тех, кто работает далеко от технологий. Неравенство между богатыми и бедными растет колоссальными темпами. Лишенные собственности бедняки из сельской местности стекались в город, что повышало риск эпидемий и преступлений. Все это привело к яростному популизму и левых, и правых. Все больше людей убеждались в том, что американская мечта не более чем миф.

Говоря о технологиях, я имею в виду железные дороги конца XIX века. 1890-е часто называют «золотым веком», веком роскошных усадеб и яхт, богатства, порожденного железными дорогами. Но это же время связано с упадком 1894–1897 годов, самым худшим на тот момент финансовым бедствием для американской экономики (его затмила Великая депрессия 1930-х).

Во время и после жестокой депрессии 1894–1897 годов все больше педагогов и социологов искали способы обуздать жадность корпораций, циклическую экономику и порожденные ими социальные болезни. Общественное мнение вызвало в жизни то, что историки называют «прогрессивным движением». (Сегодня слово «прогрессивный» употребляют либералы левого толка, вроде сенаторов от демократов Кори Букер и Элизабет Уоррен. А в 1890-х годах оно означало применение ко всему основанного на науке менеджмента, начиная от экономики до корпоративного поведения, образования, здравоохранения, социологии и психологии). В политическом смысле «прогрессивизм» отвергал и социал-дарвинизм, и коллективизм, и анархизм, которые зарождались в Европе. По сути, это была двухпартийная политическая система, которую поддерживали и президент-республиканец Теодор Рузвельт, и демократ Вудро Вильсон.

Прогрессивизм подразумевал много хорошего и привел к важным реформам, особенно в области здравоохранения, охраны труда, антимонопольного законодательства, а также способствовал получению женщинами права голоса. Его влияние на образование и бизнес тоже было огромным, но неоднозначным. В деловой сфере прогрессивизм привел к жесткой согласованности, которая низвела человеческое существо до положения винтика в механизме. Чтобы понять, как это произошло, давайте рассмотрим работу Фредерика Уинслоу Тейлора, наиболее влиятельного мыслителя в области бизнеса того времени.

«В прошлом человек стоял на первом месте; в будущем на первое место выйдет система» (10), – писал Тейлор в своей монографии «Принципы научного менеджмента», опубликованной в 1911 году. Он высказал простую и трогательную идею о том, что управленцы могут повысить продуктивность труда на фабрике, если будут выявлять и удалять тех, кто работает нерационально или слишком медленно. Таким образом, менеджеры обязаны наблюдать, записывать, измерять и анализировать действия своих подчиненных. Не должно быть больше никаких внештатных сотрудников. Никакой проволочки между заданиями. Никакой кустарщины и самодеятельности. Тейлор хотел разбить сложный производственный процесс на мелкие повторяющиеся этапы, которые любой работник мог выполнять достаточно быстро.

Очевидно, что «тейлоризм» требовал авторитарного контроля над работниками и методами труда. Тейлор понимал, что его идеи помогут работникам, так как самые продуктивные будут зарабатывать больше денег. Влияние его идей достигло апогея в первое десятилетие XX века, когда его теории максимально воплотились на заводах по сборке автомобилей Генри Форда. Как и предсказывал Тейлор, Форд платил своим самым эффективным рабочим в два раза больше, чем другим. Он говорил, что его работники должны иметь возможность приобрести «Форд».

Тейлор выпустил на волю джинна научного менеджмента. Его теории породили много нового – бухгалтерию и ведение учетных книг, схемы рабочих потоков, счетные машины, изучение трудовых движений и показатели темпов сборки. Он дал менеджерам право наблюдать, измерять, анализировать и контролировать каждую минуту рабочего времени. Все это стало основой основ научного менеджмента Тейлора, и значение таких методов трудно оспорить. Сегодняшние технологии, в том числе облачные хранилища «интернет-вещей», анализ больших объемов данных, искусственный интеллект, приложения для рабочих потоков и роботы, могут показаться отстоящими на много веков от Тейлора с его секундомером, но многие его идеи до сих пор доминируют в деловом мире.

Как ни странно, система научного менеджмента Тейлора прочно закрепилась в образовании (11). Сто лет назад американские педагоги приняли ее как лучший способ управления большим потоком детей-иммигрантов. В 1912 году Джон Франклин Боббитт опубликовал книгу «Долой расточительство в образовании» (на русском языке не публиковалась), в которой подготовил плацдарм для принятия и применения в этой сфере научного менеджмента. Он утверждал, что школы, как и промышленные предприятия, должны быть эффективными, основанными на принципах бережливой работы и нацеленными на результат, а учебный план – способствовать превращению учеников в трудолюбивых работников.

Как и Тейлор, Боббитт полагал, что эффективный результат зависит от централизованной власти и точности, а также от приказов, спускаемых сверху. Другие ведущие педагоги тоже открыто выступали за конвейерную организацию. Особенно отличился Эдвард Ли Торндайк из Колумбийского университета, который активно формировал взгляды общества на учебный план, педагогику и организацию согласно принципам научного менеджмента. Очень быстро они стали доминирующей моделью в образовании.

Как писал Тодд Роуз из Гарварда в своей блестящей книге о различии человеческих талантов «Долой среднее! Новый манифест индивидуальности»[31]31
  Роуз Тодд. Долой среднее! Новый манифест индивидуальности. – М.: МИФ, 2018.


[Закрыть], жесткие рамки сегодняшнего образования возникли на базе идей управления фабриками:

Наши школы, как и сто лет назад, следуют жестким принципам (тейлоризма), с фиксированной длительностью уроков и семестрами, с той же непреклонной последовательностью «основных» предметов, каждый из которых гарантирует, что все (нормальные) ученики получат аттестат зрелости в одном и том же возрасте и приобретут, предположительно, одни и те же знания. (12)

В 1962 году историк Раймонд Каллахан (13) писал о том, как научный менеджмент повлиял на американские школы. Его книга «Образование и культ эффективности» была посвящена влиянию идей Тейлора на управление образованием – буквально на все, от рационального использования зданий и классов до стандартизации работы дворников. Другое направление реформ затрагивало учителей: они должны фиксировать все свои занятия, чтобы минимизировать «пустую трату времени».

Как бы то ни было, мы стали более просвещенными со времен Тейлора. Последние реформы, такие как «Ни одного отстающего ребенка», «Единый стандарт» и «Гонка за первенство», подчеркивают роль стандартизированных тестов в государственной системе образования. Однако эти тесты представляют собой просто наиболее наглядные примеры того, как идеи Фредерика Тейлора продолжают жить. На самом деле, американская система образования подчинена индустрии. Она отражает постоянное стремление ко все большей стандартизации, измерению разных показателей и явное преимущество утилитарного учебного плана с особым вниманием к точным наукам. Даже физическая синхронизация процессов путем использования звонков, обозначающих уроки и перемены, существует для того же. Как будто дети – это маленькие «Ford Model T[32]32
  Ford Model T – серийная модель автомобиля, выпускавшаяся с 1908 по 1927 год.


[Закрыть]», спрыгивающие со сборочного конвейера, сконструированного Фредериком Тейлором.

Большинству людей это кажется смешным. Общеизвестно, что все мы учимся по-разному (14). Обучение представляет собой сложный процесс, в котором участвуют нервная система, физиология и эмоции. Это значит, что мы впитываем, поглощаем и применяем знания с разной скоростью. Одни начинают делать это сразу, как только получают основу основ. Другие, особенно поздние цветы (включая меня), – только после того, как последний кусочек мозаики встанет на свое место. Момент, когда что-то сложное вдруг становится понятным, похож на прозрение. Однако такая закономерность может искажать процесс отслеживания, классификации и оценки учеников во время обучения. В то время как характеристики одних точно укладываются в рамки учебного расписания, многие другие не соответствуют им.

Стандартизированные тесты просто не могут измерить навыки критического мышления или степень увлеченности тем или иным предметом. Если заставлять учителей заниматься только тем содержанием, которое можно оценить при помощи тестов, и не давать ученикам аналитический материал, это затруднит обучение и обесценит профессию учителя, как теории Тейлора обесценили роль квалифицированного рабочего на фабрике. Низведение образования до подготовки к тестам подвергает опасности учебный план и профессионализм учителя, лишает смысла само понятие образования.

* * *

Каковы же последствия одержимости измерениями?

Сегодня успех – это высокий IQ, превосходные баллы за SAT, это вундеркинд, который блестяще сдает тесты. Он любимец Билла Гейтса и других ферм по выращиванию IQ, вроде Goldman Sachs, Google и Amazon. Наиболее успешно измеренные зарабатывают больше денег и делают это быстрее всех. Сегодня IQ и сортировка учеников в соответствии с цифрами давят на детей, как никогда, заставляя их превращаться в ранние цветы. За это нужно сказать спасибо нашей системе образования, производящей такое давление и выбирающей «победителей», то есть учеников, которые получают больше баллов за GPA и SAT.

Такое положение вещей приводит к появлению людей, которые чувствуют себя аутсайдерами, еще не вступив во взрослую жизнь. Молодые, особенно юноши, смотрят на мир взрослых, отвергают его и живут в родительском доме, целыми днями играя в компьютерные игры. Мы видим пьянство и наркозависимость, с помощью которых люди ищут освобождение от своей запутанной, нервной и неудовлетворительной жизни. Мы видим результаты исследований: большинство работников чувствуют себя недооцененными и ненужными. Мы видим, как клеймят позором альтернативные навыки, нестандартное развитие и поздние расцветы.

Растущее использование тестов для измерения интеллекта в школах и бизнесе говорит о том, что нам нужна внешне объективная и оправданная система оценки людей, не основанная на доказуемой эффективности. Но пока никто не смог придумать тест, который бы точно измерял потенциал или талант человека. Очевидно, что невозможно применить один показатель или одну шкалу для такого сложного и многогранного процесса, как развитие человека.

И все равно общество измеряет, классифицирует и сортирует своих членов, как никогда раньше. Почему?

* * *

В этой главе я уже упоминал о том, что человек, который занимает второе место в мире по богатству, Билл Гейтс, получил 800 баллов за SAT по математике. Это превосходный результат. Я рассказал, как его вера в магическое производство денег благодаря высокому IQ привела к соответствующей политике подбора кадров на заре Microsoft. В этой компании считали IQ прогностическим фактором для программирования и деловой хватки, и такой взгляд переняли многие другие предприятия.

Ларри Пейдж и Сергей Брин, основавшие Google, также получили почти по 800 баллов за SAT по математике. Еще будучи студентами Стэнфордского университета в 1998 году, они основали Google и до 2014 года обязательно просили всех, кто хотел работать в компании, представить баллы за SAT. (Alphabet, компания, управляющая Google, больше этого не делает. Но в Google до сих пор применяют различные загадки, головоломки и другие средства оценки когнитивной одаренности и «быстродействия» потенциальных работников).

Основатель и генеральный директор Amazon и самый богатый человек в мире Джефф Безос также получил 800 баллов за SAT по математике. Как писал журналист Брэд Стоун, Безос «считал, что ключом к успеху компании будет приглашение на работу только самых лучших и самых умных» (15). Вначале он сам проводил собеседования и тоже спрашивал кандидатов, сколько баллов они получили за тестирование. Безос говорил: «Каждый, кого мы нанимаем, должен поднять планку для следующего так, чтобы общий уровень одаренности все время повышался». Безос в шутку сказал журналисту, что только высокий балл за SAT, полученный его женой, сделал их союз возможным.

Основатель Facebook Марк Цукерберг получил великолепные оценки за SAT по математике и английскому языку, всего 1600 баллов. А что же соучредитель Apple Стив Возняк? У него тоже было 800 баллов за SAT по математике.

Вот еще две удивительные цифры: суммарное богатство этих шести вундеркиндов, которые превосходно сдали SAT по математике, составляет более 300 миллиардов долларов. А компании, которые они создали, стоят 3,6 триллиона – больше, чем ВВП девяти стран мира.

Конечно, эти результаты заслуживают оваций. Но давайте спросим: какова цена? Как выразился один гражданин, известный своим нестандартным мышлением, сегодняшняя одержимость баллами за SAT и гениями алгоритмов, этими заклинаниями богатства, ведет к многолетнему ухудшению экономики, а общество отчаянно пытается найти решение. Вы можете подумать, что этот человек – противник Силиконовой долины и ее вундеркиндов, богатеющих до неприличия, но на самом деле он один из них.

Питер Тиль, один из основателей платежной системы PayPal и член правления Facebook (в старших классах он был чемпионом по шахматам, получил 800 баллов по математике и окончил юридическую школу Стэнфордского университета), заявил, что существует несоответствие (16) между тем, что хорошо для экономики в целом и во что с радостью вкладывают деньги инвесторы. По его мнению, в США слишком много средств вливается в «битовые» компании (17). Если использовать терминологию, придуманную в 1990-х годах выпускником Массачусетского технологического института Николасом Негропонте, к «битовым» относятся те компании, которые зарабатывают деньги на создании алгоритмов для обслуживания (вспомните Google, Facebook и Amazon) или программ, позволяющих перехитрить финансовый рынок (Morgan Stanley, Goldman Sachs и бесчисленные хедж-фонды). Чем обычно не занимаются «битовые» компании, так это производством. Они используют свои умные алгоритмы для создания рынка, а не продукта.

По выражению Негропонте и Тиля, «атомные» компании представляют собой другой тип. Они манипулируют физическими объектами – выращивают урожай, добывают топливо, производят сталь и автомобили, издают книги, собирают телевизоры и перевозят товары по суше, морю или воздуху. Типичная «атомная» компания – General Motors. Ей принадлежат десятки заводов в семнадцати странах, на нее работают более 200 тысяч человек, и она производит десять миллионов легковых и грузовых автомобилей в год.

Так как «атомные» компании используют физические ресурсы, им требуются фабрики и магазины, они производят отходы и вынуждены принимать меры для безопасности рабочих; их деятельность регулируется законом и налоговым кодексом. Этим они отличаются от «битовых» компаний, сотрудники которых пишут программы, сидят за компьютером и используют минимальные ресурсы (кроме электричества, которое предоставляют топливные компании и коммунальные службы), почти не производят отходов и редко получают травмы на рабочем месте. Поэтому их деятельность с трудом регулируется. «Битовые» компании, такие пробивные, как Uber и Airbnb, бросают вызов более старым «атомным», которые не могут соперничать с ними.

Еще одно преимущество новых компаний – благоприятная налоговая политика. Учредители и инвесторы платят меньше взносов на прирост капитала, в отличие от большего налога на личный доход. Корпоративная прибыль «битовых» компаний обычно связана с оффшорами. Facebook и Google платят налог на доходы компании по ставке 15 %, а Standard & Poor 500 – в среднем 21 %.

Тиль непредвзято относится к сегодняшней экономике, где все сливки снимают «битовые» компании. (Он проявляет сочувствие к консерваторам/либералам). Социолог-демократ Марк Пенн согласен с ним: «Старая традиционная экономика дошла до точки. Новая экономика технологий сбросила оковы и создает огромное богатство» (18).

Поэтому неудивительно, что инвестиции вливаются в «битовую» экономику и обходят «атомную». В 2018 году стоимость акций Uber, онлайн-сервиса по аренде автомобилей, дошла до 72 миллиардов долларов, хотя она появилась только девять лет назад и в ней работает всего около тысячи постоянных сотрудников. А у компании со 110-летней историей General Motors рыночная капитализация составляет 52 миллиарда. Подумайте об этом. Uber стоит на 20 миллиардов дороже, чем GM. Огромное преимущество рыночной капитализации «битовых» компаний делает их практически вечными. Щедро финансируемые, они уверенно смотрят в будущее, могут больше инвестировать и приобретать, а также больше платить за таланты, чем «атомные» компании. Такое искаженное преимущество в рыночной стоимости растет в течение последних тридцати лет.

Что это означает для ранних и поздних цветов? Допустим, вы амбициозный подросток (или родитель подростка) и видите такие несоответствия в доходах. Вы задаете вполне резонный вопрос: как получить работу в «битовой» компании? Это легко. Как мы знаем, они любят когнитивную элиту и приглашают самых умных и сообразительных – лучших из лучших. Причем ум и сообразительность измерены количественно. По их мнению, ни один тест или оценка не отражают выдающихся способностей к программированию так, как математическая часть SAT. Молодые люди, их родители, учителя и работодатели – никто не сомневается, что самые дорогие компании в XXI веке основаны теми, кто великолепно сдал этот экзамен. Мало кто говорит об этом вслух, но все знают. В условиях неустойчивой экономики общество оказывает колоссальное давление на детей, заставляя их добиваться таких оценок, которые позволят им работать в самых доходных компаниях, в наиболее прибыльной отрасли промышленности.

Однако, когда мы заставляем детей получать превосходные оценки и подталкиваем к ранним достижениям, это оказывается небезопасным.

* * *

В 2014 году журнал Forbes назвал самой богатой в мире тридцатилетнюю молодую женщину, в свое время бросившую Стэнфордский университет и сделавшую «сама себя». Элизабет Холмс разработала метод, благодаря которому «по капле крови, полученной почти безболезненно из кончика пальца, можно диагностировать сотни болезней» (19), и основала компанию Theranos. Холмс предположила, что ее предприятие поможет спасти миллионы жизней.

Инвесторы тоже решили, что Theranos поможет им заработать миллиарды долларов. Последовали колоссальные вливания частного капитала, что увеличило стоимость компании до 10 миллиардов долларов. Холмс оказалась в привилегированном положении. Она использовала все свои возможности, чтобы сохранить половину акций Theranos, и, таким образом, ее собственный капитал составил 5 миллиардов долларов, что и вывело ее на вершину списка Forbes.

Однако в 2016 году разразилась катастрофа. Как обнаружил журналист Wall Street Journal Джон Каррейру, выпустивший более двух десятков статей, методы Theranos не работали. Та самая капля крови, полученная из пальца, часто оказывалась смешанной с кусочками кожи. Что еще хуже, даже после чистого прокола результаты исследования не совпадали с теми, которые были получены старым, проверенным временем методом взятия крови из вены. Другими словами, капля крови оказывалась бесполезной и даже опасной, если в итоге упускался фатальный симптом или назначалось неверное лечение.

Первым, кто заметил эту проблему, был ведущий ученый Theranos Иан Гиббонс. Его начальник, который сообщил обо всем Холмс, приказал Гиббонсу держать рот на замке. Но секрет компании был раскрыт, и в дело вмешалось ФБР. Гиббонс боялся, что скоро его вызовут в кабинет Холмс и объявят об увольнении. Он покончил с собой. Если его вдова Рошель ожидала соболезнований от компании и ее руководства, то она сильно ошибалась. Адвокаты Theranos немедленно направили ей письмо с угрозой судебного иска, если она обратится к журналистам.

Холмс с раннего возраста стремилась к успеху, и, казалось, он был не за горами. В девять лет она написала письмо своему отцу: «Больше всего в жизни я хочу сделать открытие, которое человечество еще не придумало» (20). Она изучала в школе язык программирования Mandarin, потом в старших классах перешла в школу «Houston» и в это время основала свой первый бизнес по продаже программ для китайских университетов. Ее поступление в престижный Стэнфордский университет сопровождалось получением стипендии Президента и особой стипендии для исследовательского проекта по ее выбору. После окончания первого курса она проходила практику в Институте генома в Сингапуре. В восемнадцать лет Холмс запатентовала свое первое изобретение – пластырь для длительного введения лекарственного средства.

Элизабет Холмс была не только исключительно одаренной, но и очень амбициозной. Ее кумиром был Стив Джобс, гений, который основал Apple и привел его на вершину славы. Она быстро переняла его образ и манеры: стала носить черные свитера с высоким воротом, складывала руки домиком и смотрела немигающим, как говорили, сверлящим взглядом. Другие качества, которым она научилась у Джобса, были не такими симпатичными. Холмс управляла компанией, как полицейским государством, категорически запрещая сотрудникам обсуждать друг с другом работу. Она достигла высокого мастерства в использовании «поля искажения реальности» Джобса – вымышленной легенды о собственной гениальности и чудесных продуктах Theranos, которые не имели ничего общего с правдой.

Джобсу был только двадцать один год, когда он стал соучредителем Apple, и двадцать пять в момент первой продажи акций компании. Тогда он превратился в знаменитость и мультимиллионера. Холмс, как одержимая, пыталась угнаться за своим идолом, приобрести такую же славу и богатство. Когда было доказано, что методы исследования капли крови бесполезны, она все равно настойчиво продвигала их, вместо того чтобы менять. Она путешествовала по всему миру на арендованном самолете Gulfstream G150, часто одна, и читала лекции. Критикам она грозила судебным разбирательством, посетила главного редактора Wall Street Journal Руперта Мердока, чтобы остановить Джона Каррейру, и приказала сотрудникам тайно исследовать образцы крови старыми методами, чтобы ее клиенты не разбежались.

Тем не менее последовали разоблачительные статьи в журналах Wall Street Journal, а позднее в Forbes и Vanity Fair. В 2016 году грянул гром. Компании Theranos не удалось сделать то, для чего она создавалась. Холмс лгала и угрожала судом каждому, кто предавал гласности факты. Через два года после того как она была объявлена богатейшей женщиной в мире, Forbes сообщил о полном обесценивании ее акций в Theranos.

Что можно сказать об Элизабет Холмс? Она, конечно, чрезвычайно одаренный человек. Ее талант в программировании, который встречается у одного из миллиона, позволил ей в совершенстве овладеть языком Mandarin и многого добиться еще в старших классах. Она получила президентскую стипендию в Стэнфорде, запатентовала первое изобретение в восемнадцать лет. Как предприниматель она была настолько умна и харизматична, что в девятнадцать лет смогла уговорить своего консультанта из Стэнфорда присоединиться к ее компании. Но была ли она от рождения мошенницей и виртуозной обманщицей, типа Берни Мейдоффа[33]33
  Бернард Мейдофф – американский бизнесмен, бывший председатель совета директоров фондовой биржи NASDAQ, основатель фирмы «Bernard L. Madoff Investment Securities LLC». Был обвинен в создании крупнейшей в истории финансовой пирамиды (прим. ред.)


[Закрыть]?