Текст книги "Приговор"

ГЛАВА 9

После длительного дневного перехода, остановившись надолго лишь однажды, чтобы дать Фарону возможность передать, наконец, Громфу новость о войске Граклстаха, компания добралась до Лабиринта. По извилистым неизведанным проходам они попали в тянущиеся на мили естественные туннели, с множеством длинных коридоров, вырубленных в скале, и крохотных квадратных камер. Угольщик, его лодка и погоня из Граклстаха остались не менее чем в двадцати милях позади.

Туннели проходили в черном базальте, холодном, с острыми гранями – застывшие остатки великого пламени начала мира. Время от времени отряду вдруг встречались огромные вертикальные расселины высотой в сотни футов, и тогда там, где туннель заканчивался, появлялись грубо высеченные в скале опасные ступени, ведущие вверх или вниз, – на другую сторону, где тропа продолжалась. Целые пласты земной коры местами опустились или сдвинулись, разломав выжженные древней лавой туннели и образовав громадные бездонные мрачные пропасти. Иногда через такие места были переброшены узкие каменные мостики или проложены обходные тропы, грубо вырубленные в каменной стене. Куда бы ни повернули путники, повсюду ответвлялись все новые и новые проходы и змеящиеся туннели с ровным дном, так что по прошествии часа Халисстра вынуждена была признать, что безнадежно запуталась.

– Понятно, почему это место называют Лабиринтом, – негромко сказала она, когда отряд пробирался по узкому карнизу, нависшему над очередной пропастью, – Вот уж действительно лабиринт.

– И даже хуже, чем вы думаете, – отозвался из головы колонны Вейлас. Он остановился, изучая дорогу впереди и очередное из бесчисленных боковых ответвлений. – Он тянется с севера на юг почти на двести миль да с востока на запад – на сотню. Большей частью везде в точности как здесь – путаница прожженных лавой туннелей и высеченных в скалах проходов с тысячами ответвлений и поворотов.

– Как же ты можешь надеяться отыскать среди всего этого Дом Джэлр? – спросил Рилд. – Ты что, настолько хорошо знаешь это место, что чувствуешь себя здесь как дома?

– Как дома? Ну, это вряд ли. Можно прожить здесь целую жизнь и так и не увидеть его весь, но кое-что я про него знаю. Некоторые тропы – это довольно оживленные караванные пути, хотя мы сейчас далеко от них. Мало кто из путников заходит в Лабиринт с востока, как мы. – Проводник прошел немного вперед и провел рукой по стене рядом со входом в другой туннель. Под его пальцами вспыхнули зеленоватым светом странные древние знаки. – К счастью, строители высекали руны, чтобы пометить свои потайные ходы. Существует целая система меток, сохранившихся по всему Лабиринту. Я разобрался в них, когда в последний раз был здесь. Мы не в тех туннелях, по которым мне случалось ходить раньше, но, мне кажется, я знаю, как добраться до них отсюда.

– Да у тебя просто-таки множество талантов, – заметил Фарон.

– Кто высек эти туннели? – спросила Халисстра. – Если это место настолько огромно, как ты говоришь, то в свое время здесь должно было быть могущественное королевство, но я по виду этих знаков понимаю, что они не наши. И не дергарские, не иллитидов и не аболетов…

– Минотавры, – ответил Вейлас. – Я не знаю, как давно оно возникло или исчезло, но когда-то в прошлом здесь было их великое королевство.

– Минотавры? – презрительно усмехнулась Квентл. – Это грубые дикари. Едва ли им хватило бы мозгов и терпения для такой работы, не говоря уж о том, чтобы создать великое королевство.

Вейлас пожал плечами:

– Сейчас, может, это и так, а тысячу лет назад – кто знает? Я повсюду находил здесь их останки и остатки их культуры. Их рогатые черепа ни с чем не спутаешь. Друзья из Дома Джэлр говорили мне, что немало минотавров еще бродят по необитаемым местам и заброшенным туннелям Лабиринта, а среди них дьявольские твари, вооруженные могущественной магией. У их патрулей регулярно бывают стычки с этими монстрами.

– Вот интересно, не могло бы нам выпасть счастье в пути проходить через владения какого-нибудь веселого, цивилизованного народа, искренно озабоченного нашим благом и жаждущего помочь нам, – проворчал Фарон. – Мне начинает казаться, что наш замечательный город находится на дне бочки с ядовитыми змеями.

– Если и так, мы быстрее, сильнее и ядовитее всех змей в этой бочке, – с улыбкой заметила Квентл. – Ладно, пошли дальше. Если тут поблизости и есть минотавры, лучше бы им не высовывать носа, когда дети Мензоберранзана собрались на прогулку.

Компания еще несколько часов шагала по бесконечным темным коридорам и извилистым проходам, прежде чем сделать привал, чтобы отдохнуть и восстановить силы. Та часть Лабиринта, по которой они шли, казалась совершенно пустынной. Они отыскали несколько свидетельств того, что никто, даже безмозглые хищные твари Подземья, не забредали сюда уже много лет. В воздухе царила неестественная тишина. Всякий раз, как замолкали на миг негромкие разговоры, она словно обрушивалась на дроу, наваливаясь со странной враждебностью, как будто сами камни были возмущены их присутствием.

Оставив Вейласа и Рилда нести дозор, остальные закутались в пивафви и, как могли, устроились поудобнее на холодном каменном полу пещеры. Халисстра прикрыла глаза и погрузилась в глубокое Дремление. Ей виделись бесконечные туннели и странные древние тайны, погребенные в пыли. Ей грезилось, что она различает во тьме слабый далекий шорох или шепот, который она, возможно, смогла бы расслышать, отойди чуть-чуть в сторону от остальных, во мрак, одна. Несмотря на то, что воздух был совершенно тих и недвижен, она ощущала глубокие вздохи ветра в далеких туннелях, низкий стонущий звук где-то на краю сознания, будто что-то важное, забытое ею. Так порою доходил до некоторых шепот Ллос, слабое дуновение без слов, благодаря которому жрицы узнавали, чего желает Темная Королева.

Надежда и страх смешались в сердце Халисстры, и она почти проснулась.

«Какова твоя воля, Богиня? – мысленно вскричала она. – Скажи мне, как Дому Меларн вновь заслужить твою благосклонность? Скажи, как снова возродить Чед Насад? Я сделаю все, что ты прикажешь!»

«Вероломная дочь, – прошептал ей ветер в ответ. – Глупая слабачка».

Ужас вытолкнул Халисстру из Дремления, она села, сердце ее отчаянно колотилось.

«Всего лишь сон, – сказала она себе. – Я грезила о том, чего мне хотелось, о том, чего я страшусь, и ничего более. Паучья Королева не говорила со мной. Она не осуждала меня».

Остальные лежали рядом на холодных камнях пола или сидели, глубоко уйдя в медитацию, отдыхая, неподалеку нес караул Рилд, неподвижный широкоплечий силуэт во тьме. Дочь Дома Меларн опустила взгляд и прислушалась к странному голосу ветра, окруженная спутниками, погруженными в собственные грезы.

– Ллос не говорит, – прошептала она. – Я слышала всего лишь ветер, и ничего больше.

«Почему Богиня покинула нас? Почему она позволила погибнуть Чед Насаду? Чем мы навлекли на себя ее гнев? – гадала Халисстра. Горькие слезы обожгли ее глаза. – Может, мы были недостойны ее?»

Ветер поднялся снова, на этот раз ближе, громче. Это был не шепот, даже не вой. Звук напомнил ей далекий, низкий голос рога, возможно, множества рогов, и он все нарастал. Халисстра озадаченно нахмурилась. Было ли это какое-то странное, присущее Лабиринту природное явление, движение воздуха по похожим на трубы туннелям во тьме? В других местах Подземья встречалось подобное. Иногда ветра могли даже выдуть из туннеля все живое, настолько они бывали внезапными и сильными. Жрица прислушивалась, а вдалеке что-то бормотало, лепетало, бубнило, множество огромных рогов, взревевших разом…

Халисстра вскочила на ноги. Рилд стоял, вглядываясь в проход, по которому они пришли, в руке его сверкал Дровокол.

– Ты слышишь их?! – крикнула она ему. – Минотавры идут!

– Я думал, это ветер, – с досадой бросил воин. – Поднимай остальных.

Он побежал по проходу навстречу приближающемуся воинству, крича Вейласу, чтобы тот оставил свой пост у дальнего выхода и шел к нему. Халисстра подхватила свой рюкзак и быстро закинула за плечи, поднимая спутников криками и награждая пинками тех, кто слишком медленно стряхивал с себя сонное оцепенение.

Она приготовила к бою арбалет, наложив стрелу и вглядываясь в туннель позади пещеры.

Камни задрожали у нее под ногами. Шаги, тяжелые, как скала, перешли в дробный топот, басовитый рев и фырканье вновь и вновь отдавались эхом и сливались в ужасающую какофонию, заполнившую проход. Ноздри Халисстры защекотал запах разгоряченных животных, и она увидела это – мчащееся на них стадо, множество громадных существ, чудовищ с бычьими головами, косматыми шкурами и тяжелыми копытами, сжимающих в бугрящихся мускулами руках огромные топоры и цепы.

Перед этой лавиной прыгали и метались Рилд и Вейлас, словно воробьи, застигнутые порывом бури, отчаянно сражаясь за жизнь с кровожадными дикарями. Халисстра быстро прицелилась и выстрелила из своего мощного арбалета в грудь одному из чудищ, но тварь настолько обезумела от жажды крови, что попросту не обратила внимания на стрелу, вонзившуюся в ее могучее тело. Халисстра кинула на тетиву следующую стрелу, и магия вновь взвела арбалет, для того лишь, чтобы выстрел был испорчен Джеггредом, ринувшимся в битву.

– Джеггред, идиот, их слишком много, чтобы драться! – крикнула она.

Дреглот не обратил на нее внимания и бросился навстречу орде. На мгновение размеры и свирепость демона заставили минотавров чуть притормозить, но поверх поросших белой шерстью плеч Джеггреда и мелькания мечей Рилда и Вейласа Халисстра видела множество все новых косматых монстров, из их клыкастых пастей вырывался свирепый рев, глаза от ярости горели красным огнем. Несколько существ пало от ударов Дровокола, кривых кинжалов Вейласа и когтей Джеггреда, но охваченные безумием боя минотавры не замечали ничего кроме самых тяжелых ран, отпихивая друг друга, чтобы добраться до вторгшихся в их владения дроу.

Халисстра передвинулась вбок и выстрелила снова. Тем временем к ней присоединилась Данифай, тоже с арбалетом. Квентл сражалась, стоя за спиной Джеггреда, хлеща своей страшной плетью тех чудовищ, которым удавалось прорваться мимо дреглота, а Фарон, выкрикнув слова заклинания, послал сияющий сгусток потрескивающей энергии в самую гущу минотавров. Шар взорвался с громоподобным грохотом, по туннелю вспыхнули яркие дуги молний, одних чудовищ испепелив на месте, другим нанося страшные черные ожоги.

В жгучем свете шара с молниями Халисстра заметила в передних рядах минотавров нечто более высокое и тощее, чем они, некоего демона, нет, нескольких демонов, подгоняющих рассвирепевших монстров. Огромные черные крылья укрывали их, словно плащи, темные рога раскалились докрасна.

Рев и яростное мычание захлестнули туннель, сталь звенела о сталь так часто и так громко, что Халисстра едва расслышала свой собственный вопль:

– Там демоны!

– Я вижу их, – отозвалась Квентл. Она отступила на пару шагов и схватила Фарона за руку. – Ты можешь справиться с ними?

– У меня нет наготове такого заклинания, – ответил маг. – Кроме того, если мы избавимся от демонов, это не поможет нам выпутаться из этого маленького недоразумения. Я думаю, мы…

– Мне наплевать, что ты думаешь! – заорала Квентл. – Если не можешь прогнать демонов, запечатай проход!

Фарон скорчил гримасу, но подчинился и начал новое заклинание. Халисстра перезарядила арбалет и огляделась, выбирая следующую жертву. Рилд низко пригнулся к земле и перерезал поджилки напавшему на него минотавру с таким огромным топором, что им можно было бы разрубить даже наковальню, потом ударом снизу вверх вспорол чудовищу брюхо. Вейласу подсекли ноги цепью. Проводник откатился в сторону, ему лишь чудом не размозжили череп.

Несколько демонов из-за спин сражающихся минотавров обрушили на темных эльфов дождь зеленых огненных стрел. Одна из них исчезла, столкнувшись с врожденной способностью Квентл сопротивляться магии, еще две обожгли Фарона и Данифай едким пламенем. Маг все же как-то сумел закончить свое заклинание.

Нечто, показавшееся Халисстре подобием невидимой преграды, оттеснило большую часть минотавров и их демонических хозяев назад, а оба сражавшихся на передовой воина вдруг оказались отрезаны от своих противников. Когда основная масса быкоподобных существ была вышвырнута за невидимую стену Фарона и тщетно пыталась пробиться сквозь нее при помощи своего примитивного оружия, темные эльфы быстро покончили с теми из минотавров, которым не повезло остаться на стороне дроу.

Через считание мгновения крики и грохот битвы сменились приглушенным, слабым мычанием минотавров, кружащих по другую сторону стены и потрясающих оружием в сторону дроу. Потом чудища разом повернулись и во всю прыть кинулись обратно по проходу, из которого явились. На камнях осталось валяться около дюжины здоровенных туш.

Рилд осторожно отступил, помогая Вейласу подняться. Джеггред тяжело дышал, из множества неопасных ран на его теле текла кровь.

– Сколько продержится стена? – спросила Квентл.

– Не больше четверти часа, – ответил Фарон. – Наверно, демоны, если бы захотели, смогли пройти сквозь нее, но я подозреваю, что они повели минотавров в обход, чтобы напасть на нас с другой стороны. Могу ли я предложить, чтобы мы убрались отсюда подальше, пока нам не довелось узнать, как они собираются обойти мой барьер?

Квентл нахмурилась, подхватила свой рюкзак и бросила:

– Ладно. Пошли.

Будь Громфу Бэнру свойственно проявлять свое смятение, расхаживая взад и вперед по кабинету, он провел бы почти весь предыдущий час именно таким образом.

Вместо этого он уставился на огромный хрустальный шар, покоящийся посреди комнаты для прорицаний, выискивая подтверждения сообщению Фарона. Как там в точности сказал Мастер Магика?

«С наилучшими пожеланиями, о великий Громф. Возможно, вам будет интересно узнать, что армия Граклстаха в данный момент движется к Мензоберранзану. Мы продолжаем путь. Всего наилучшего!»

– Самоуверенный хлыщ, – проворчал Громф. – У мальчишки нет ни малейшего почтения к старшим.

Прежде чем в панике кидаться к верховным матерям, Громф, разумеется, решил проверить сообщение Фарона с помощью магического кристалла. Молочно-белый шар явил глазам Архимага потрясающую картину: длинную колонну марширующих воинов-дергаров, петляющую по туннелям Подземья. Могучие вьючные ящеры тащили тяжелые тюки с провиантом и всевозможные дьявольские боевые механизмы. За длинными вереницами рабов-огров катились осадные приспособления на колесах.

Увидеть даже эту картину армии на марше было делом непростым, поскольку маги дергаров постарались скрыть передвижения войска своего кронпринца от глаз неприятеля. Однако Громф был очень искусным прорицателем. На это потребовалось некоторое время, но он все же взломал защиту дергарских магов.

Громф пристально разглядывал картину, выискивая самые мельчайшие подробности: знаки отличия у шагающих солдат, точный размер и вид туннелей, по которым они шли, ритм походных маршей дворфов. Он хотел быть абсолютно уверен, что верно оценил масштаб и близость опасности, прежде чем представить новость вниманию Совета, поскольку верховные матери, несомненно, будут ожидать, что он уже предугадал ответы на все вопросы, какие могут прийти им в головы. Наиболее неприятным, конечно же, был вопрос, как скоро узнал бы он о приближении армии, не окажись Фарон Миззрим в Граклстахе. Дергары могли бы пройти полпути между городами, прежде чем аванпост какого-нибудь далекого патруля обнаружил их войско.

– Проклятие, – раздраженно проворчал Архимаг.

Готов был к этому Мензоберранзан или нет, очередная угроза для города родилась в дымных копях дергарского королевства в сотнях милях к югу. Громф вздохнул и решил, что лучше уж покончить с неприятным делом и сообщить об увиденном Совету раньше, чем позже. Он поднялся одним легким движением, оправил одежду и взял свой любимый посох. Негоже появляться перед верховными матерями, не напустив на себя абсолютную самоуверенность, особенно с такими мрачными вестями.

Он уже собирался шагнуть в каменную шахту в углу комнаты и спуститься в свое жилище в Магике, когда ощутил знакомое тревожное чувство. Кто-то следил за ним – дело, требующее немалого искусства, учитывая шаги, предпринятые им, чтобы предотвратить подобные случаи. Громф уже начал заклинание, чтобы прервать это подглядывание, но остановился. Ему нечего было скрывать и хотелось узнать, не дергарский ли это маг сумел обнаружить его собственные попытки ясновидения.

– Ты хочешь что-нибудь сказать мне, – произнес он в пространство, – или мне просто ослепить тебя на этом самом месте?

«Не тратьте заклинания, – прозвучал в его мозгу холодный надтреснутый голос. – Поскольку в моем черепе глаз нет уже больше тысячи лет, сомневаюсь, чтобы вам удалось причинить им какой-либо вред».

– Лорд Дирр, – нахмурив брови, сказал Громф. – Чему обязан честью вашего визита?

«И как ты меня нашел?» – подумал он, хотя и постарался, чтобы в голосе этот вопрос не прозвучал.

«Я хочу продолжить разговор, начатый нами несколько дней назад, молодой Громф, – ответил голос лича. – Я намереваюсь полнее раскрыть суть моего прежнего предложения, более подробно рассказать о некоторых из моих планов. В конце концов, если я собираюсь просить вас поверить мне, тогда, полагаю, я первым должен показать, что доверяю вам».

– Несомненно. Что ж, я был бы счастлив служить вам, но у меня неотложные дела в Совете. Может быть, мы могли бы продолжить нашу беседу несколько позже?

Громф обвел комнату взглядом, и взор его упал на хрустальный шар в нише. Шар светился жемчужно-зеленоватым опалесцирующим светом.

«Ах, конечно, – сообразил Архимаг. – Он отыскал меня здесь, где моя защитные экраны от чужих вторжений ослаблены из-за проницаемости этой комнаты для прорицаний. Я должен буду отыскать способ обезопасить себя от таких случаев, не помешав при этом собственной работе».

«Боюсь, я должен поговорить с вами теперь же, – настаивал Дирр. – Я не задержу вас слишком долго, и думаю, что вы сами будете рады, что выслушали меня, прежде чем встретиться с нашими интриганками. Могу я присоединиться к вам?»

Громф помедлил и взглянул на доказательство незримого присутствия следящего за ним, сдерживаясь, чтобы не нахмуриться. У него совершенно не было желания приглашать существо, подобное Дирру, в свою комнату прорицаний просто прихоти ради. Скажет или нет древний маг Громфу нечто такое, что тот хотел бы услышать, верно и то, что верховным матерям вряд ли понравится дожидаться Архимага. Он постучал пальцем по большому деревянному посоху, напряженно размышляя. Ему не хотелось обижать Дирра, если оставалась возможность избежать этого, и неизвестно, что лич может счесть или не счесть обидным после долгих веков бессмертия. Кроме того, Громф находился в своей святая святых, где к его услугам было множество мощных средств магической защиты…

– Прекрасно, лорд Дирр. Хотя я по-прежнему вынужден настаивать, чтобы наш разговор был недолгим, поскольку у меня действительно чрезвычайно срочное дело в Совете.

В нескольких футах перед Архимагом воздух начал колыхаться и гудеть, раздался внезапный треск, и перед Громфом возник древний лич-дроу. Существо тоже опиралось на посох, огромный, сделанный из четырех очень твердых ветвей, переплетенных друг с другом и скрепленных между собой сверху и снизу. Над локтем лича висел в воздухе небольшой щит из черного металла – физиономия демона, скривившаяся в дурацкой ухмылке. Дирр не потрудился принять облик живого дроу и предстал перед Громфом в виде отвратительного скелета с черными, как смерть, провалами вместо глаз.

– Приветствую вас, Архимаг. Прошу прощения за беспокойство, – сказал лич. Он уставился на Громфа пустыми глазницами. – Что побуждает вас искать аудиенции у матерей сегодня, молодой Громф?

– При всем уважении к вам, лорд Дирр, я полагаю, что это предназначено для их ушей, а не для ваших. Итак, какое не терпящее отлагательств предложение вы хотите мне сделать?

– Что же, как вам будет угодно, – согласился Дирр. – С юга на Мензоберранзан идет войско – серые дворфы явно прослышали о наших трудностях и решили воспользоваться представившейся возможностью.

– Да, я знаю, – бросил Громф. – Именно поэтому я должен немедленно идти. Если вы не хотите ничего больше…

Он шагнул к каменной шахте, ведущей вниз, в его жилище.

– Признаю, я доволен, что мои новости не удивили вас, – заявил лич. – Если бы вы не знали об армии дергаров, мне пришлось бы позаботиться о том, чтобы это не ускользнуло от вашего внимания, если вы понимаете, о чем я говорю. – Дирр передвинулся, чтобы снова видеть лицо Громфа, жутко скрежеща и хрустя трущимися друг о друга костями. – Возможно, вы помните, что несколько дней назад мы говорили насчет времени, когда вам нужно будет принять решение. Пришла пора сделать это.

Громф остановился и осторожно обернулся. Он надеялся, что не это являлось причиной настойчивого желания лича встретиться с ним, но Дирр, похоже, вознамерился решить этот вопрос, хотел того Архимаг или нет.

– Решение, Дирр?

– Не пытайтесь делать вид, что не понимаете меня. Я знаю, что вы слишком умны для этого. Все, что вам нужно сделать, – это попридержать свое сообщение еще несколько дней, и потом можете бежать, пугать матрон новостью об армии дергаров у нас на пороге. На самом деле, для моих планов только лучше, если вы поступите именно так в удобное для меня время и подобающим образом.

– Это подвергнет город опасности, – заметил Громф.

– Он уже в опасности, юный Громф. Я намереваюсь создать некое подобие порядка перед лицом неизбежного. Вы могли бы оказать мне огромную помощь во время грядущих событий, или…

– Понимаю, – отозвался Громф.

Архимаг прищурился, оценивая свои возможности. Он мог бы сделать вид, что согласен, и в любом случае поступать так, как ему угодно, но вслед за этим его наверняка настиг бы гнев лич-дроу, причем место и время оставались на усмотрение Дирра. Он мог категорически отказаться, но это, скорее всего, немедленно повлекло бы за собой смертельный поединок, чтобы определить, чья же воля возьмет верх.

«Или я мог бы на самом деле согласиться, – подумал он. – Кто может поручиться, что мы не сумеем использовать силы, выступившие против нашего города, для создания полезного для прогресса хаоса?»

Разрушения, несомненно, будут огромны, но Мензоберранзан, который возродится после такого испытания кровью и огнем, может, в конце концов, стать еще совершеннее и сильнее, превратиться в город, очищенный от тирании садисток-жриц, в город, управляемый холодным, бесстрастным разумом прагматичных магов. Любую жестокость можно заставить служить здравым целям, любую крайность обратить на пользу созданию города, силы которого не будут растрачиваться на кровопролитную междоусобную вражду. Разве не стоит такой город его преданности?

«А найдется ли в таком городе место для Бэнр», – спросил он себя.

Никакая революция, о которой мечтал Дирр, ни при каком исходе не могла закончиться не чем иным, как полным уничтожением Первого Дома Мензоберранзана. Как Громф ни презирал бы своих сестер, как ни ненавидел бы множество жеманных родственников, населяющих Замок Бэнр, будь он проклят, если позволит какому-то низшему Дому сместить свой благородный и древний род с трона верховного властителя Мензоберранзана. На самом деле, ответ мог быть только один.

Со скоростью мысли Громф вскинул руку и выпустил в лича ужасный, сверкающий и переливающийся самыми разными цветами заряд, заклинание, подготовленное им столь тщательно и основательно, что его можно было высвободить одним лишь усилием воли. Каждое из никогда не виданных во тьме подземного города цветных копий, устремившихся через комнату прорицаний, несло гибель, разрушение или энергию особого рода. Синяя трепещущая молния пронеслась так близко от Дирра, что на ветхих одеяниях лича начали потрескивать крохотные электрические дуги, а яркий оранжевый луч обдал древнее существо кислотой, разъедающей даже камень. Третье копье, мерзкого фиолетового цвета, отразил оживший щит лича. Отбив луч, мерзкая нежить захихикала, словно отвратительный ребенок.

– Я Архимаг Мензоберранзана, – прорычал Громф. – Я не мальчик на побегушках!

Дирр отпрянул с пронзительным гневным воплем, а кислота брызгала и шипела, въедаясь в остатки древней плоти. Просторная комната заполнилась нестерпимой вонью жженых костей. Вслед за первой атакой Громф высвободил заклинание, которое, как он надеялся, должно было обратить любую магию Дирра против него самого. Архимаг знал наверняка, что для того, чтобы победить столь могущественное существо, как лорд Аграч-Дирр, ему понадобятся вся хитрость, все средства защиты, все искусные и смертоносные заклинания.

Громф закончил свое отражающее заклинание как раз вовремя, поскольку Дирр невероятно быстро оправился и хлестнул жутким черным лучом завидной мощи, который, попади он в цель, лишил бы Архимага изрядной доли жизненной силы. Вместо этого эбеновый луч отскочил от щита Громфа и ударил Дирра в середину туловища. Это, однако, произвело непредвиденный эффект. Вместо того чтобы уничтожить жизненную силу древнего лича, потрескивающая черная энергия отдала лорду Аграч-Дирру свою, ужасную. Лич громко рассмеялся.

– Умный ход, Громф, но, боюсь, он потерпел неудачу. Живым существам это заклинание страшно вредит, но неумершим оно лишь придает сил!

Архимаг пробормотал проклятие и ударил снова, на этот раз направив в смеющегося лича отвратительный зеленый луч. Тот прожег в грудине Дирра правильное круглое отверстие, обратив плоть и кости неумершего в золу. Лич снова пронзительно взвизгнул от чего-то, заменявшего в его теперешнем состоянии боль, и отскочил, прежде чем Громф успел полностью испепелить его.

Как раз когда Архимаг начал очередное заклинание, Дирр прорычал слова мрачного и жестокого заклятия, которое запустило ужасные когти в тело Громфа, жадно высасывая из него все соки и вонзая в его побледневшую кожу тысячи мучительных игл. Громф задохнулся от боли и испортил заклинание, которое готовил, споткнулся о мраморную скамью и тяжело рухнул на пол.

«Проклятие, – подумал он. – Мне необходимо получить минутную передышку».

К счастью, он был в своем кабинете, в окружении множества оружия, которым мог воспользоваться.

Громф оперся на локоть и выкрикнул:

– Жашун! Убей его!

В одной из ниш зашевелилась, оживая, вырезанная из отличного черного обсидиана высокая статуя четырехрукого воина. Она шагнула в кабинет, размахивая и звеня черными мечами, будто живой воин.

Дирр ловко отскочил на несколько шагов и произнес магические слова. Лич взмыл в воздух, оказавшись вне досягаемости для голема из паучьего камня, но Громф, пользуясь тем, что враг отвлекся, сотворил самое разрушительное заклинание из всех известных ему, и швырнул в парящего под потолком лича. С его протянутых рук сорвалось восемь сверкающих сгустков ослепительно белой энергии и ударили скелет, каждый взорвался с громоподобным грохотом, вырывая огромные клочья плоти из древнего мага. Взорвавшиеся метеоры нанесли кабинету Громфа немалый урон, дотла испепелив пару полок со старинными книгами и оторвав руку у каменного голема, словно у игрушки, испорченной вздорным ребенком. Громф торжествующе закричал, когда останки Дирра застучали по полу.

Из парящего остова лича посыпалась пыль, череп склонился к груди, как будто оживляющая магия покинула древнего мага, но неумершее существо вновь восстановилось с невероятной быстротой. Дирр снова поднял голову, в глазницах его все ярче разгорался жуткий зеленый огонек. Он рассмеялся.

– Эти старые кости не главное условие моего существования, Громф, – проскрежетал он. – Ты крушишь их без особого результата.

Он начал нараспев произносить новое заклинание, но Архимаг ударил вновь, стремясь рассеять любые чары или защиту, хранящие лича. Заклятие, позволяющее Дирру летать, утратило силу, и он упал под клинки дожидающейся его внизу ожившей, статуи.

Голем бросился вперед. Массивная статуя обрушила на лича град ужасных ударов оставшихся трех рук, ее сверкающее черное лицо оставалось совершенно бесстрастным. Комната прорицаний наполнилась звоном. Громф оскалил зубы в свирепой усмешке.

– Может, ты и не привязан к своему гниющему трупу, лич, но тебе трудновато станет творить заклинания, когда ты будешь расчленен и похоронен в дюжине разных могил! – выкрикнул он. – Ты был глупцом, решив сразиться со мной здесь!

Громф подкрался поближе, выискивая возможность нанести новый удар с помощью магии.

Дирр получил два ужасающих удара от возвышающейся над ним статуи, потом еще три, он шатался, кости трещали и раскалывались. Щит с демонической рожей метался и прыгал между ними, пронзительно хохоча и отражая удар за ударом каменного воина.

Лич-дроу отступил на шаг, утвердился на ногах и широко раскинул руки. Его светящиеся черные одежды замерцали, и из-под них вылетела страшная дисковая пила с зубьями, острыми как бритвы, и начала отпиливать куски камня от голема Громфа, заодно жадно кромсая столы, мебель и книги.

Зубья вонзились в созданную заклинанием мощную защиту Архимага, нанеся ему множество ран, хотя и не настолько глубоких, чтобы убить его. Громф бросился на пол, чтобы поднырнуть под летающим диском, смаргивая кровь с глаз, а его голем превратился в груду бесполезных каменных осколков.

Дирр победно вскрикнул и прыгнул к Архимагу, с удивительной силой и быстротой взмахнув своим твердым, как сталь, посохом. Громф взвизгнул от неожиданности и откатился в сторону, как раз вовремя, чтобы избежать удара с обеих рук, раскрошившего мраморную плиту, на которой он только что лежал.

– Для мага твоего ранга это просто неприлично! – взвыл Громф, с трудом поднимаясь на ноги.

Дирр не ответил. Вместо этого лич снова прыгнул на него, круша ударами посоха столешницы и книжные полки.

Громф выкрикнул заклинание, и оружие лича вырвалось у того из рук и пронеслось по комнате с такой силой, что вонзилось в стену и застряло там, дрожа, словно копье, брошенное великаном.

Пока Дирр барахтался, пытаясь обрести опору, Громф улучил момент и произнес мощное оборонительное заклинание, создав мерцающую сферу, которая должна была полностью нейтрализовывать действие любой магии, кроме самой сильной. Укрепив таким образом оборону, он поспешно перебрал разные заклятия, хранящиеся в его мозгу, выискивая наиболее эффективные против лорда Аграч-Дирр.

– А, – отметил Дирр, разглядывая мерцающую сферу. – Блестящая защита, молодой Громф, но вовсе не непреодолимая для такого мастера, как я.

Лич пробормотал слова ужасающей силы и бросился вперед, выставив перед собой когтистые остатки пальцев. Дирр, на которого явно не действовало охранительное заклинание Громфа, просунул руку сквозь трепещущую переливчатую сферу и схватил Архимага за руку. Громф завопил от ужаса, когда сила заклинания лича обрушилась на него, рассеяв его охранительную сферу в искрящуюся пыль и сковав каждый его мускул полной неподвижностью.