Электронная библиотека » Ричард Ферт-Годбехер » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 26 января 2023, 00:45


Автор книги: Ричард Ферт-Годбехер


Жанр: Личностный рост, Книги по психологии


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Помимо диалога Платона, единственным дошедшим до нас свидетельством смерти Сократа остаются воспоминания его последователя, полководца и писателя Ксенофонта. Он пишет, что Сократ с радостью принял смерть, поскольку, сохранив в возрасте семидесяти лет остроту ума, он все же боялся вскоре ее утратить[30]30
  Xenophon, Memorabilia, loc. 2859.


[Закрыть]
. Сократ у Ксенофонта предстает куда более практичным человеком, чем у Платона, и тратит на советы не меньше времени, чем на споры. Не исключено, что свидетельства Ксенофонта ближе к истине. Однако ценность текстов Платона не в документальной точности. Он не ставил цели донести до нас факты. Он хотел преподать урок о том, как в высшей степени добродетельные люди могут контролировать свои порывы ради высшего блага и как мы должны им в этом подражать. Платон устанавливает эмоциональный режим – свод правил о том, как чувствовать и как выражать чувства, – который, как он считает, всем надлежит соблюдать.

В чем же заключался эмоциональный режим Платона? Если быть максимально кратким, его режим – это вера, что суть высшего блага состоит не в том, чтобы потакать пате, возмущениям души, которые порождают желания и гнев. Нельзя также делать то, что кажется правильным, потому что вы так чувствуете. Необходимо обращаться к логосу внутри себя, чтобы отличать высшее благо от всего прочего, и делать все необходимое, чтобы этого блага достигнуть. Даже если это приведет к вашей гибели.

Довольно многие строго придерживались платоновского эмоционального режима. Некоторые преобразовали его в стоицизм, отдельный режим, о котором мы еще поговорим. Другие, как, например, юный последователь Платона по имени Аристотель, пришли к собственным выводам и почти полностью отказались от его эмоционального режима.

Большие надежды

В 334 году до н. э., спустя примерно 65 лет после казни Сократа, молодой человек сидел в палатке и читал важное письмо. Если верить древнегреческому биографу Плутарху, который в своих описаниях опирался на внешний вид статуй, юноша этот был невысоким, зато крепким и мускулистым, со светлым, чуть красноватым и чисто выбритым (довольно необычно для того времени) лицом, видневшимся над искривленной шеей. Большую часть времени его голова клонилась вбок, из-за чего казалось, что его разные – один карий, другой голубой – глаза всегда смотрят как бы снизу вверх. Именно упоминание физического несовершенства придает описанию Плутарха некоторую достоверность[31]31
  Plutarch, Plutarch’s Lives, trans. George Long and Aubrey Stewart (London: George Ball and Sons, 1892), 3:302.


[Закрыть]
. Наиболее правдоподобное современное объяснение этой особенности – сколиотическая болезнь, например врожденный или глазной тортиколлис, или кривошея[32]32
  Хорошие аргументы в пользу этой гипотезы приведены здесь: Bente Killerich, “The Head Posture of Alexander the Great,” Acta ad archaeologiam et artium historiam pertinentia 29 (2017): 12–23.


[Закрыть]
. Однако ни рост, ни юность, ни гладковыбритый подбородок, ни проблемы с шеей не помешали Александру стать Великим. К 334 году до н. э. на тот момент двадцатидвухлетний Александр сумел освободить греков, что 75 лет с окончания Пелопоннесской войны находились под гнетом персов. Но он хотел большего. Александр хотел захватить саму Персию. Встав на границе между своим царством и Азией, он метнул копье. Если оно долетит до Персии, решил Александр, он завоюет ее. Если нет – этому не суждено случиться. Увидев, как наконечник копья воткнулся в персидскую землю, Александр объявил, что боги приносят Персию ему в дар и он этот дар принимает.

Если верить письменным свидетельствам Псевдо-Каллисфена, письмо, которое читал Александр, пришло от разгневанного царя Персии Дария III. Оно было полно бахвальства и угроз[33]33
  Не забывайте, что историки используют приставку «псевдо» не без оснований. Но даже несмотря на то, что сама история может быть выдумкой, она все еще способна помочь нам во многом понять аристотелевский взгляд на эмоции. Прим. авт.


[Закрыть]
. Дарий объявлял себя не просто царем, а божеством, притом довольно богатым, и писал, что Александр для него «слуга», которому стоит отправляться домой «почивать на груди твоей [Александра] матери Олимпиады», поскольку его «возраст еще нуждается в воспитании и в соске»[34]34
  Pseudo-Callisthenes, The Romance of Alexander the Great by Pseudo-Callistbenes, trans. Albert Mugrdich Wolohojian (New York: Columbia University Press, 1969), 57.


[Закрыть]
[35]35
  Пер. Л. Егунова.


[Закрыть]
. Легким уколом это не назовешь. Менее сильный лидер мог бы повернуть назад, опасаясь, что его войско узнает о могуществе человека, с которым ему придется столкнуться, если они продолжат наступление. Но Александр был умен. Когда-то его наставлял человек, чьи труды настолько важны для изучения философии, что их анализируют и обсуждают по сей день, несмотря на то что книги оказались утрачены и сохранились лишь конспекты лекций. Речь о бывшем ученике Платона – Аристотеле.

Страсти Аристотеля

Если вся западная философия и правда лишь серия пометок на полях трудов Платона, то Аристотель, старый наставник Александра, вносил куда более основательные комментарии, чем все прочие. Аристотель был гораздо практичнее Платона. В то время как Платон, которого часто тянуло сесть и предаться размышлениям, любил беседовать со своими друзьями, Аристотель предпочитал наблюдать за миром и проводить измерения. Эта разница подходов иногда становилась источником разногласий философов. В конце концов в 348 году до н. э. Аристотель покинул Академию Платона. Причины этого поступка неясны. Возможно, он посчитал, что школа больше неспособна ему ничего предложить. Возможно, он не ладил с преемником Платона Спевсиппом. Возможно, причиной была ксенофобия афинян по отношению к македонцам, а значит, и к Аристотелю. В любом случае, проведя какое-то время в странствиях, он вернулся в Македонию и возглавил школу при святилище нимф в Миезе. Именно здесь он учил юного Александра. Вполне вероятно, тема эмоций входила в учебную программу. Была бы воля Аристотеля, любой влиятельный юноша учился бы ими управлять. Чтобы познакомить своего юного ученика с миром эмоций, Аристотель, вероятно, начал бы с сущности, которая, по их общему с Платоном мнению, лежит в основе чувств и порождает их, – а именно с души.

На первый взгляд теории Платона и Аристотеля о душе очень схожи. Оба философа полагали, что душа существует в трех частях, и приписывали каждой из них разные силы. Оба утверждали, что разум обитает в определенной части души, которой обладают только люди и боги. Однако Платон считал, что душа находится вовне и контролирует тело, или тень. Аристотель думал иначе.

Он выстроил трехчастную концепцию души, основываясь на собственных наблюдениях. Он видел жизнь в растениях, животных и людях, и это натолкнуло его на мысль о существовании души или иной внутренней силы. Он заметил, что растения, подобно людям и животным, размножаются и растут, но при этом не чувствуют эмоций и почти не двигаются. Душа растения должна быть примитивной, рассуждал он, «вегетативной». Аристотель также обратил внимание на то, что животные делают все то же, что и растения, но к тому же испытывают чувства и двигаются, как и люди. Значит, они должны обладать чувственной частью души. Однако животным недоступны размышления о природе души и написание философских трактатов – они лишь реагируют на раздражители. Исходя из этого, он заключил, что животным недостает рациональной части души, отвечающей за мыслительные процессы. Получается иерархичная система. Растения наделены лишь вегетативной душой. Если к ней вы добавите чувственную, то получите животное. А если наделить животное разумной душой, перед вами предстанет человек.

В отличие от Платона Аристотель не считал, что мы и есть души, а наши тела – всего лишь неясные тени на стене пещеры. Он полагал, что тело без души – сгусток материи, безжизненная плоть, которая вскоре обратится в пыль. Он также говорил, что душа должна быть «внутри тела»[36]36
  Aristotle, “On the Soul,” trans. J. A. Smith, in The Complete Works of Aristotle, ed. Jonathan Barnes (Princeton, NJ: Princeton University Press, 1984), 1:413a20.


[Закрыть]
. Без нее тело прекратит существование. Вместе тело и душа создают жизнь. Чем сложнее форма жизни, тем больше частей у ее души. Способность организма расти и воспроизводить себе подобных обусловлена присутствием растительной души. Существа, умеющие чувствовать и реагировать, сформировались под влиянием чувственной души. Если они устроены еще сложнее и способны мыслить, значит, в них живет разумная душа[37]37
  Aristotle, “On the Soul.” 1:434a22–434bl; Aristotle, “Parts of Animals,” trans. W. Ogle, in The Complete Works of Aristotle, 1:687a24–690a10; Aristotle, “Metaphysics,” trans. W. D. Ross, in The Complete Works of Aristotle, 2:1075a16–25.


[Закрыть]
. Душа при этом не может существовать отдельно от тела. Для жизни необходимы обе составляющие.

Аристотель также не соглашался с идеей Платона, что все части души способны чувствовать. По Аристотелю, только чувственная душа может быть потревожена пате и ощущает их: именно эта часть души отвечает за познание окружающего мира через зрение, обоняние, осязание, слух и вкус, которые и становятся источником волнений. Аристотель представлял следующий механизм: ваши чувства улавливают что-то извне. Допустим, вы видите льва. Вы замечаете опасность, и это воздействует на вашу чувственную душу, вызывая пате, вероятнее всего страха. Вы можете тут же обратиться в бегство, не прислушиваясь к своей разумной душе. В ином случае ваша разумная душа напомнит вам, что вы в зоопарке и лев не причинит вам вреда. Подобным образом работают все чувства – это связующее звено между окружающей действительностью и вашими внутренними переживаниями[38]38
  Aristotle, “On the Soul,” 1:424b22–425a13.


[Закрыть]
.

Одно из ключевых отличий философии Аристотеля от философии Платона заключается в том, что Аристотель не считал необходимым подавлять эмоции ради высшего блага – во всяком случае, не видел смысла поступать так, подобно Платону, из благородных, почти религиозных убеждений. Если вы намерены контролировать свои эмоции, полагал Аристотель, следует применять такое умение в дебатах особого рода – в риторике. Риторика – это искусство убеждения, в основе которого лежит пафос, способность пробуждать чувства в тех, к кому вы обращаетесь. К подобному стилю аргументации по-прежнему прибегают политики и адвокаты, возможно даже слишком часто.

Риторика отнюдь не предполагает полного игнорирования фактов. На самом деле в своей книге (или, лучше сказать, заметках) о ней – озаглавленной, как ни удивительно, «Риторика» – Аристотель неоднократно призывает читателя узнать как можно больше о предполагаемом предмете спора. Однако преподносить факты стоит, пользуясь арсеналом приемов, которые позволят достичь эмоционального и интеллектуального превосходства над собеседником.

Нам «Риторика» интересна тем, что в ней Аристотель подробно описывает некоторые эмоции. (Описания Платона тоже довольно детальны, однако в них нет системы.) В особенности пате, полезные для пафоса. Во второй книге «Риторики» он разбивает их на пары противоположностей. Но прежде чем перейти к ним, он в конце первой книги говорит о двух базовых чувствах, из которых, по его мнению, происходят все остальные.


• Первое – наслаждение. Аристотель определяет его как «движение, посредством которого вся душа сознательно приводится в свое нормальное состояние» – другими словами, состояние непотревоженной души. Наслаждение связано с чувствами, возвращающими душу в состояние покоя[39]39
  Aristotle, “On the Soul,” 1:1369b33.


[Закрыть]
.

• Второе – боль, антоним наслаждения, или состояние растревоженной души. Боль связана с чувствами, которые становятся причиной возмущения души[40]40
  Aristotle, “On the Soul,” 1:1370al.


[Закрыть]
.


Способность управлять чужим наслаждением и болью характеризует талантливого оратора. В некоторой степени именно в этом заключалась тактика Сократа. Если вы обратитесь к диалогам Платона, вы обнаружите, что бесконечные вопросы Сократа вызывают острую, болезненную реакцию – чаще всего гнев. Возможно, именно поэтому Аристотель начинает перечислять пате с гнева.

Вот список парных эмоций, которые Аристотель считал полезными для риторики:


• гнев / спокойствие[41]41
  Aristotle, “On the Soul,” 2:1378a30, 1380a5.


[Закрыть]
;

• дружелюбие / враждебность (или любовь / ненависть)[42]42
  Aristotle, “On the Soul,” 2:1380635, 1382bl.


[Закрыть]
;

• страх / уверенность (последнюю он определял как «отсутствие или удаленность от источника ужаса: может проистекать как из близости чего-то, что внушает уверенность, так и из отсутствия чего-то, что вызывает тревогу»)[43]43
  Aristotle, “On the Soul,” 2:1382a21, 1383a15.


[Закрыть]
;

• стыд / бесстыдство[44]44
  Aristotle, “On the Soul,” 2:1383616–17.


[Закрыть]
;

• доброта / бессердечие[45]45
  Aristotle, “On the Soul,” 2:1385a15–1385a1.


[Закрыть]
[46]46
  Это интересно, поскольку предполагает, что Аристотель считал следствием пате не только чувства, но и поступки. Прим. авт.


[Закрыть]
;

• сожаление / негодование[47]47
  Aristotle, “On the Soul,” 2:1385b13, 1386b10.


[Закрыть]
;

• зависть / подражание (последнее описывается как своего рода белая зависть – удовлетворение от чужих успехов и достижений)[48]48
  Aristotle, “On the Soul,” 2:1387b20, 1388a30.


[Закрыть]
.


Согласно Аристотелю, умение выражать эти эмоции и манипулировать соответствующими эмоциями оппонента в значительной степени помогает победить в споре. Чтобы достичь в искусстве дебатов уровня Сократа, необходимо научиться контролировать эти чувства как в себе, так и в других. Главное – внимательно выбирать тех, с кем споришь, иначе неприятностей не избежать.

Риторика Александра

Зная, что Александр был учеником Аристотеля и впитал его взгляды на эмоции и риторику, мы можем довольно хорошо представить его реакцию на письмо Дария. Дарий пришел в ярость от известий о том, что Александр намерен завоевать его земли. Александр понимал, что любой ответ, отличный от «Все понял, ухожу», обернется серьезными последствиями. Хотя не исключено, что именно на это он и надеялся. Он как будто искал неприятностей. Неприятностей и возможности построить империю, которой еще не видел мир. Александр был намерен получить и то и другое.

Считается, что Александр зачитал насмешливое и оскорбительное письмо Дария своим солдатам, и многих из них оно, конечно, обеспокоило. В конце концов, за плечами у этого народа была долгая и полная жестокости история греко-персидских войн. Однако Александр, опираясь на мудрость своего учителя, обратился к войскам: «…что вы так смущены этим письмом?.. Дарий так пишет из хвастовства, сам он вовсе не похож на написанное. Бывают псы, которые уже не могут взять крепостью тела, так они громко лают, точно лай свидетельствует о силе»[49]49
  Pseudo-Callisthenes, The Romance of Alexander the Great by Pseudo-Callistbenes, trans. Albert Mugrdich Wolohojian (New York: Columbia University Press, 1969), 58.


[Закрыть]
[50]50
  Здесь и ниже в цитатах пер. Л. Егунова.


[Закрыть]
. Дарий пытался запугать Александра и его войско. К несчастью для Дария, Александр прекрасно знал, на что способны он сам и его армия. Аристотель, вероятно, рассказал своему ученику, что «если мы считаем себя в высокой степени обладающими тем, из-за чего над нами смеются, тогда мы не обращаем внимания на насмешки»[51]51
  Aristotle, “On the Soul,” 2:1379b1–2.


[Закрыть]
[52]52
  Здесь и в следующем абзаце цит. по: Античные риторики / пер. Н. Платоновой. М., 1978.


[Закрыть]
. Аристотель определял уверенность как «отсутствие того, что вызывает тревогу», а Александр был ее воплощением.

В искусстве риторики крайне важно чувствовать аудиторию. Аристотель утверждал, что «нужно обращать внимание и на то, среди кого произносится похвала, потому что, по выражению Сократа, нетрудно восхвалять афинян среди афинян же»[53]53
  Aristotle, “Rhetoric,” trans. W. Rhys Roberts, in The Complete Works of Aristotle, 1:1367b8.


[Закрыть]
. Возможно, памятуя об этом, Александр указал, что в письме, кроме прочего, говорится о несметных богатствах Дария, чтобы его солдаты загорелись желанием получить их часть в качестве трофеев в случае победы. Собравшимся воинам эта идея пришлась по душе. Александр вместо страха внушил им те же уверенность и рвение, что испытывал сам. Совсем как его учили.

Как только его люди успокоились, Александру ничего не оставалось, кроме как написать ответ.


Позорно столь великому царю Дарию, превозносящемуся столь великой мощью, да еще и сопрестольнику богов, впасть в презренное рабство у какого-то человека Александра[54]54
  Pseudo-Callisthenes, 59–60.


[Закрыть]
.

Александр приказал своим людям казнить персидских посланников, которые по понятным причинам «перепугались». Однако на самом деле Александр и не думал их убивать. После того как они пали перед ним ниц, он отпустил их со словами:


Не потому, что вы испугались наказания и стали умолять меня, я помилую вас. Я вовсе не имею намерения наказать вас, но хочу показать различие между царем-эллином и варваром-тираном[55]55
  Pseudo-Callisthenes, 59–60.


[Закрыть]
.

Дарий допустил ошибку: Александр был хорошим учеником. Он понимал, как управлять чувствами людей. Он смог внушить своим солдатам смелость, высмеяв попытки Дария угрожать ему. Более того, он преподал Дарию урок, как на самом деле нужно устрашать противников: поиграв с желанием людей жить, прежде чем спасти их от неминуемой гибели, вы обретаете власть над ними. Посланники вернулись к Дарию, чтобы рассказать о величии Александра.

Почти десять лет спустя Александр стоял на берегу реки Ганг на севере Индии. Он завоевал Египет и большую часть земель от Греции до Гималаев, включая царство Дария, как и обещали боги. Но его солдаты устали. Они скучали по родине и семьям и отказывались сражаться дальше. Им хотелось домой. Александр грезил о том, что ожидало его впереди, о сокровищах, которые ему предстояло увидеть. Но там, на берегу Ганга, вопреки своему желанию, он согласился вернуться в Грецию. Его империя достигла своего предела.

Оказаться дома было не так плохо. Александр мог снова побеседовать со своим старым наставником Аристотелем и прочесть некоторые из диалогов, которые тот писал в своей новой школе, Лицее.

Философское настроение

Платон и Аристотель – два величайших имени в античной философии. Чувства были чрезвычайно важны для них обоих, хотя, как и во многих других вопросах, они расходились во взглядах не только на то, как работают эмоции, но и на то, как их следует использовать. Платон считал, что эмоции способны как вознести нас к высшему благу, так и сделать заложниками опасных краткосрочных удовольствий. Аристотель полагал, что эмоции рождаются в животной части души и способны принести пользу в спорах или переговорах с врагом. Оба верили, что эмоциями можно управлять с помощью разума, логоса. По мнению Платона, чувства должны быть устремлены к чему-то возвышенному и одухотворенному, в то время как Аристотель смотрел на них с практической, приземленной точки зрения и видел в них инструмент достижения целей. В сущности, все разногласия между двумя мыслителями сводятся к тому, что для Платона в каждом явлении важнее всего духовное, а Аристотель прагматически ищет ему приложение в реальном мире. Их взгляды на эмоции не исключение.

Идеи Платона и Аристотеля о природе эмоций и душе служили основой западной философской и политической мысли почти два следующих тысячелетия. Нет такого философа – равно как цивилизации, политического движения или религиозного верования, – на которого не повлиял бы как минимум один из мыслителей или оба сразу. Теории эмоций, предложенные Платоном и Аристотелем, во многом сформировали культуру и убеждения всего западного мира. Не верите? Продолжайте читать – и вы снова и снова будете слышать отголоски их основных положений. Они помогли миллионам людей по всему миру разобраться в себе, и до начала XVII века не было никого, кто мог бы бросить им хоть сколько-нибудь серьезный вызов.

Само собой, древние греки не единственные, кто повлиял на теорию эмоций. Точно так же как Платон и Аристотель не единственные, чьи попытки разъяснить, что такое эмоции и что с ними делать, имели глобальное значение. Примерно тогда, когда Сократ готовился принять смерть, в Древней Индии развивалась дискуссия о чувствах, которая вдохновляла последующие поколения философов, живших на территориях от Китая до окраин христианского мира. Давайте перенесемся в те самые северные провинции Индии, у чьих границ повернула армия Александра, – туда, где эмоциональное преображение правителя изменило ход истории.

Глава 2. Желание в Индии

Царь Ашока, получивший за свою безжалостность в ранние годы правления прозвище Чандашока, был свирепым и жестоким человеком. Ходили легенды, что он лично побывал в аду, чтобы научиться самым ужасным способам истязания людей, – столько в нем видели злости. Чандашока унаследовал свое скромное царство – империю Маурьев – около 265 года до н. э. и немедленно взялся расширять его границы. Вскоре его владения простирались через весь Индийский субконтинент – от современного Афганистана до Бангладеш. Но даже через восемь лет на восточном побережье Индии остался регион, который Чандашока так и не нашел способа подчинить: Калинга. И это приводило царя в ярость.

Когда Чандашока двинулся на Калингу, все пошло не по плану. Война оказалась тяжелой и затяжной. Смерть, увечья и кровопролитие окружали его со всех сторон, земля стала красной от крови. До сих пор в сражениях гибли тысячи, а иногда и десятки тысяч людей. На этот раз более ста тысяч человек были убиты, а еще больше умерли от голода и болезней за время военных действий. Еще сто пятьдесят тысяч человек вынужденно покинули свои дома. Чандашока видел вереницы отчаявшихся, напуганных беженцев, прошедших многие сотни миль. Во время битвы и после нее он становился свидетелем бедствий, на фоне которых ад казался раем. И если легенды хотя бы отчасти правдивы, то произошедшее потом заставило Чандашоку пережить одну из самых драматичных трансформаций в истории. Именно благодаря этой трансформации мы помним его не как Чандашоку, что примерно можно перевести как «Ашока-монстр» или «Ашока Жестокий». В Индии он известен как царь Пиядаси («тот, кто относится ко всем с любовью») и Деванамприя («возлюбленный богов»). В остальном мире – как Ашока Великий.

Преображение Ашоки было вызвано тем, что сместился – и очень значительно – фокус его желаний. Идея желания и того, что с ним следует делать, лежит в основе большинства древних индийских религий, но каждая из них трактует желание по-своему. Любая перемена в желаниях и стремлениях Ашоки не могла не сказаться самым драматичным образом на том, как он жил и во что верил. Но, как часто бывает с чувствами, желания – нечто сложное и нестандартное. Поэтому, прежде чем я продолжу историю, позвольте подробнее остановиться на некоторых современных представлениях о желании, которые помогут лучше понять природу сил, изменивших жизнь Ашоки, а вместе с ней и жизнь его подданных.

Удовлетворение желаний

Представьте, вы лежите на пляже, вашу кожу греет солнце, обдувает бриз, слышно, как волны мягко накатывают на берег. Вы ложитесь на спину и чувствуете, как песок струится сквозь пальцы ног, а повседневные тревоги улетучиваются. Вы чувствуете себя спокойным, счастливым. Но, вглядываясь вдаль, вы вдруг замечаете в море плавник большой белой акулы. Умиротворение и счастье сменяются паникой: кажется, вы один видите опасность. Вы чувствуете мощное инстинктивное желание предупредить других. Вы забываете о своей идиллии и бежите к спасателю, который бьет тревогу и просит людей покинуть берег, прежде чем кто-либо пострадает. Вы с облегчением выдыхаете.

Вы заметили, что из всех пережитых эмоций выделялась одна? Большинство из описанных чувств – счастье, спокойствие, страх, паника и облегчение – были вызваны внешними обстоятельствами. Вы чувствовали себя расслабленным и счастливым, потому что ощущали тепло солнца и шероховатость песка под ногами, слышали шум океана. Вы испытали страх и даже панику, заметив акулу, и облегчение, когда увидели, что все в безопасности. Но желание, которое вы почувствовали, имело иную природу. Несмотря на то что поделиться с кем-то информацией вас побудил вид акулы, именно желание не дать никому пострадать заставило вас броситься к спасателям. Вы могли ощутить страх и, будучи парализованным ужасом, смотреть, как кто-то попадает в беду. Вы могли запаниковать и начать бестолково размахивать руками. Существует миллион вещей, которые вы могли бы сделать, но вместо этого вы почувствовали желание предупредить об акуле – желание спасти людей от опасности. Другими словами, большинство чувств передаются «от мира к мозгу», то есть мы улавливаем что-то в окружающем мире, и из-за этого возникают эмоции, но желание передается «от мозга к миру». Мы чувствуем желание и только потом действуем.

Существует масса разновидностей желания. Оно может быть имманентным, то есть заключенным в себе, как, например, иметь хорошую машину или съесть мороженое. Или, допустим, поделиться своей любовью к чему-то с другими людьми. Оно может быть инструментальным – это желание сделать что-то, что приведет к чему-то еще. Например, желание заработать, чтобы купить рожок мороженого. Вам может хотеться купить цветы, чтобы порадовать жену, или даже написать книгу, чтобы другие тоже испытали восторг от знакомства с историей эмоций. Желания бывают сильными и слабыми, в зависимости от того, насколько вы чего-то хотите. Есть текущие желания, которые трудно выкинуть из головы. В эту категорию попадают, например, желания сдать предстоящий экзамен или выпутаться из щекотливой ситуации. Постоянные желания, как, например, желание дожить до глубокой старости, маячат где-то на краю сознания.

Каждое из этих подмножеств относится, по выражению философа Гарри Франкфурта, к желаниям первого (то есть желанию чем-то обладать или желанию, чтобы что-то произошло) или второго (то есть желанию желать)[56]56
  Harry G. Frankfurt, On Bullshit (Princeton, NJ: Princeton University Press, 2005); Harry G. Frankfurt, “Freedom of the Will and the Concept of a Person,” Journal of Philosophy 68, no. 1 (January 14, 1971): 5–20.


[Закрыть]
порядка. Ваш порыв рассказать спасателям об акуле можно классифицировать как инструментальное желание первого порядка: вы хотите сделать что-то, что приведет к чему-то еще (сообщить спасателю об акуле, чтобы он организовал людей и те вышли из воды), а также хотите, чтобы что-то произошло (а именно были спасены жизни). Хотя желания можно объяснить через порядки и типы, мне кажется, есть гораздо более эффективный способ понять их. Этот подход разработал философ Тимоти Шрёдер. Ему удалось объединить многочисленные философские и научные идеи о желании в концепцию, которую он сам называет тремя лицами желания[57]57
  Timothy Schroeder, Three Faces of Desire (Oxford, UK: Oxford University Press, 2004).


[Закрыть]
.

Первое – побудительное желание: встать и начать действовать. Второе – гедонистическое желание: получить удовольствие или избежать боли. И наконец, третье – желание познавать: то есть, основываясь на собственном опыте, делать выводы о том, что для нас хорошо, а что – нет. Безусловно, эти три вида желания существуют не в вакууме. Побудительное желание получить водительские права не возникнет без гедонистического стремления к независимости, которую дарит вождение, а также без желания стать опытным водителем.

Шрёдер также выделяет два объединяющих элемента желания: вознаграждение и наказание. Научиться кататься на лыжах – вознаграждение. Не научиться и терпеть насмешки (или свернуть себе шею) – наказание. Вознаграждение и наказание связывают желание не только с мыслями, но и с эмоциями, включая даже самые базовые. С этого момента, чтобы разобраться в разновидностях желания, я буду в первую очередь опираться на принципы Шрёдера.

Кстати, под словом «желание» я также подразумеваю все синонимы, которые есть для него в словаре: потребность, аппетит, тоска, жажда, позыв, стремление, тяга, влечение, порыв и т. д. Отчасти потому, что это позволяет не усложнять текст без особой необходимости, но в основном потому, что на протяжении истории люди также нечасто разграничивали желания и потребности. Конечно, они тоже чувствовали желания разных типов, однако современный словарь синонимов тут не поможет. Позвольте объяснить.

Желания в индуизме

Ашока вырос в доминирующей на севере Индии индуистской культуре. В этой книге я сознательно остановился на терминах «индуизм» и «индуистский». Стоит отметить, что термин «индуистский» сам по себе довольно условен. Во-первых, последователи религии, которую сейчас принято называть индуизмом, не называли себя индуистами до XVII века, когда на их территорию пришли британцы. Во-вторых, что еще больше сбивает с толку, единой индуистской религии нет и никогда не было. Историк индуизма, профессор Джун Макдэниел, считает, что существует несколько индуизмов и выделяет шесть основных разновидностей. А индолог и специалист по санскриту, профессор Венди Донигер, пишет, что у каждого, кто исповедует индуистскую веру (или веры), «в арсенале соседствуют различные убеждения, к которым он прибегает в зависимости от ситуации»[58]58
  Wendy Doniger, The Hindus: An Alternative History, reprint ed. (Oxford, UK: Oxford University Press, 2010), 44.


[Закрыть]
. Несмотря на все это чудесное многообразие, некоторые идеи в той или иной степени характерны для всех течений в рамках индуизма. Понимание видов желаний – одна из таких идей.

В священных текстах индуизма выделяются четыре разновидности желания, или целей (пурушартха). Самая важная из них – путь каждого человека, или дхарма. Дхарма – это одновременно и побудительное желание, и желание познавать. Ее роль состоит в том, чтобы дисциплинировать людей, позволять им учиться, духовно расти и обуздывать любые гедонистические желания, которые могут возникнуть. Один из лучших примеров дхармы описан в «Бхагавадгите», или «Песне Господа», – одной из частей «Махабхараты», эпоса о войне на поле Курукшетра, реальном или вымышленном противостоянии между двумя могущественными семьями[59]59
  Upinder Singh, A History of Ancient and Early Medieval India: From the Stone Age to the 12th Century (New Delhi: Longman, an imprint of Pearson Education, 2009), 19; K. S. Ramachandran, “Mahabharata: Myth and Reality,” in Delhi: Ancient History, ed. Upinder Singh (Oxford, UK: Berghahn Books, 2006), 85–86.


[Закрыть]
.

В начале «Бхагавадгиты» Арджуна, царевич одного из кланов, готовится вступить в решающую битву. Он просит своего колесничего подъехать поближе, чтобы лучше рассмотреть врага, и ужасается, увидев на стороне противника членов своей семьи. Не желая убивать родственников, Арджуна задается вопросом, может ли он избежать сражения, если воззовет к божественной добродетели ненасилия (ахимсе). К удаче Арджуны, его колесничий не только великолепен в своем ремесле, пугающе красив, невероятно мудр и безупречно добр – ко всему прочему он не кто иной, как Кришна, живое воплощение Бога. Как понимаете, Бог – отличный советчик.

Кришна объясняет Арджуне, что ненасилие – это безусловное благо, однако еще большее благо – следовать своей дхарме, то есть истинному пути. Следовать своему пути – значит быть самоотверженным. Для этого необходимо игнорировать бхавы, которые пытаются увести вас от цели. Бхава – сложное понятие. Само слово может означать как «существующий», так и «творимый» – жизнь и рождение. Оно также обозначает настроение, чувство или привычку. Иногда оно означает все это разом. Идея состоит в том, что мы существуем, потому что мы чувствуем. Мы чувствуем, потому что были рождены. Быть живым – значит испытывать чувства, в противном случае вы просто пусты, то есть мертвы. Но чтобы оставаться верным своей дхарме, все бхавы необходимо держать под контролем. Вы должны следовать своему пути, какие бы чувства он у вас ни вызывал. Для этого следует отказаться от опыта переживания потерь и приобретений, который несет этот путь[60]60
  Eknath Easwaran, trans., The Bhagavad Gita (Tomales, CA: Nigiri Press, 2007), 251–265.


[Закрыть]
. Путь заключается не в том, чтобы набить карманы добычей. Не в том, чтобы прервать бой из-за того, что кто-то из противников вызывает у вас симпатию. Путь заключается в том, чтобы исполнить свое предназначение. В том, чтобы делать то, что должно. Отказ от участия в битве противоречил бы дхарме Арджуны точно так же, как и участие в ней только ради славы и власти. В некоторых формах индуизма считается, что награда за верность своей дхарме – реинкарнация в лучшей жизни или достижение блаженства в этой. Наказание за несоблюдение дхармы – обратный итог. Арджуне пришлось отбросить чувства и исполнить свой долг.

Несмотря на то что следовать дхарме важнее всего, есть и другие желания. Следующая разновидность желания – артха. Это побудительное желание получить все, что необходимо вам в жизни. Оно касается богатства, дома и всех мелочей, имеющих значение в повседневности. Точное значение слова «артха» несколько противоречиво, его сложно определить по индуистским текстам. И артха может меняться в зависимости от потребностей человека. Так, если вы религиозны, ваше представление о благосостоянии может заключаться в преданности богам. Для политика эту роль может играть консолидация власти[61]61
  Daya Krishna, “The Myth of the Purusarthas,” in Theory of Value, Indian Philosophy: A Collection of Readings 5, ed. Roy W. Perrett (Abingdon, UK: Routledge, 2011), 11–24.


[Закрыть]
.

Один из текстов, посвященных в том числе желаниям этого типа, «Артхашастра», был написан около 400 года до н. э. и представляет собой в первую очередь довольно жестокий трактат о политике. Он учит правителей, как получать желаемое, обманывая людей. И я говорю не только о таких банальных вещах, как жонглирование формальностями, позволяющее заявить, что в прошлом году вы потратили на здравоохранение больше, чем на самом деле. Для укрепления власти «Артхашастра» советует, например, предсказать чью-то смерть непосредственно перед тем, как человек по удивительному совпадению будет казнен – вами; тем самым вы докажете, что способны заглянуть в будущее. Важно, чтобы – прибегая к терминологии Гарри Франкфурта – ваша артха первого порядка никогда не противоречила вашей дхарме второго порядка. Артха – желание обладать чем-либо, дхарма – желание, несмотря ни на что, следовать по своему пути. Но если часть вашей дхармы – быть правителем, который обязан проявлять жестокость, чтобы поддерживать порядок и сохранять власть, тогда артха, позволяющая вам строить комнаты пыток и собирать армии, вполне нормальна[62]62
  R. P. Dangle, ed. and trans., The Kautiliya Arthasastra Part 11 (New Delhi, India: Motilal Banarsidass, 1986), 482.


[Закрыть]
.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации