Текст книги "Краткая история религии"

Глава 7
Странник

Ур. Это короткое слово из двух букв. «У» произносится как в слове «ура». «Р» гремит, как если бы его произносил шотландец. Так что это практически Уррр. Здесь около 1800 года до н. э. родилась одна из самых важных фигур в истории религии – патриарх Авраам. Он признается отцом-основателем иудеями, христианами и мусульманами. Подумайте о крохотном потоке, текущем с дальних гор через тысячи километров, на широких равнинах превращающемся в три могучие реки, и вы поймете идею. Ур лежал на юго-востоке Месопотамии (это греческое название, означающее «между двух рек», которыми были Тигр и Евфрат). Ур находился в стране, которую сейчас мы зовем Ираком.

По дошедшей до нас легенде, Авраам был сыном Фарры. У него было два брата, Нахор и Аран. В Библии мы можем найти их историю – в книге Бытие. Но в старом учебном пособии по Ветхому Завету о них рассказано больше. Там повествуется, что те пасли овец на тучных лугах в долине Евфрата. И что у Фарры был побочный бизнес – изготовление статуй или идолов богов, которым поклонялись люди в том регионе. У месопотамцев было четыре верховных бога: Ану – бог небес, Ки – богиня земли, Энлиль – бог воздуха и Энки – бог воды. Солнце и луна также почитались как боги. Обратим внимание, что в древней религии силы природы почти автоматически представлялись как божественные.

Как и люди в Индии, обитатели Месопотамии, вознося молитвы к богам, хотели иметь что-нибудь перед глазами, и Фарра в своей мастерской идолов был рад угодить им. Однажды, когда в его отсутствие управлять бизнесом остался Авраам, к нему пришел пожилой человек, который хотел купить идола. «Сколько вам лет?» – спросил Авраам. «Семьдесят», – ответил старик. «Тогда вы идиот, – сказал Авраам. – Вы родились семьдесят лет назад, а собираетесь поклоняться идолу, который был сделан на заднем дворе этой мастерской буквально вчера!» Старик задумался на мгновение, а затем отказался от покупки, забрал назад деньги и вышел из магазина.

Узнав о произошедшем, его братья пришли в ярость. И уведомили отца, что Авраам своими сильными заявлениями поставил под удар семейный бизнес. Так что Фарра запретил Аврааму появляться перед магазином. Вместо этого он отвел сыну роль приемщика подношений клиентов своим любимым богам в комнате, где те были выставлены. Как-то одна женщина пришла с подношением еды к одному из идолов. Авраам высмеял ее. «Конечно, у него есть рот, – сказал он. – Но он не сможет съесть еду, которую ты приготовила, да и спасибо тебе не скажет. У него есть руки, но он не сможет поднять ни единого кусочка из той еды, что ты положить перед ним. И хотя у него есть изумительно вырезанные стопы, он не сможет сделать и одного шага по направлению к тебе. Насколько я понимаю, тот, кто сделал его, и тот, кто поклоняется ему, так же глупы и бесполезны, как и эта вещь».

Это был опасный разговор по двум причинам. Сомнение в устоявшейся в сообществе религии никогда не поощрялось. Но еще хуже было, когда критика угрожала местной экономике. Это было общество, поклонявшееся многим богам, и производство изображений последних было выгодной индустрией. Авраам поставил себя в затруднительное положение. Наиболее безопасным для него было удалиться. С этого момента он стал странником, переехав со своей семьей и стадами очень далеко. Но это было его духовное путешествие, поменявшее религиозную историю.

История Авраама стала началом перехода от политеизма к монотеизму, от расслабленного почитания многих богов к жесткой привязанности к одному. Чем это вызвано? Почему Авраам был так зол на безвредные маленькие статуи в магазине своего отца? Конечно, чтобы проникнуть в голову Авраама, надо напрячь воображение, но кое-что мы можем понять. Он наблюдал, как его отец вырезал этих идолов. Он знал, какой материал пошел на их изготовление. Как же он мог воспринимать их иначе, чем просто игрушками? Но почему же он просто не пожал плечами по поводу легковерности людей и не двинулся дальше? Что его так разозлило?

Все потому, что он был пророком, слышавшим голос Бога, говорящий с ним в его голове. И голос предупредил его, что поклонение этим богам – не просто игра, развлекающая людей и приносящая доход их изготовителям. Оно основывается на ужасной и опасной лжи. Есть только один Бог! И он не просто презирает идолов и образы богов; он ненавидит их, потому что они препятствуют детям прийти и познать своего отца. Как родитель, чьи дети украдены неизвестными, он желал их возвращения, а тем, кто их выкрал – наказания.

Это был важный поворотный момент человеческой истории, и он заслуживает того, чтобы посвятить ему еще минутку. Из нашей истории известно, что люди великолепно справляются с ненавистью друг к другу. Обычно те, кто так или иначе от нас отличается, становятся объектами нашей ненависти. Раса, класс, цвет кожи, пол, политика, даже цвет волос могут толкнуть нас на безобразное поведение. И религия может. По факту, религиозная ненависть – возможно, самая губительная из форм человеческой немощи, поскольку она дает человеческой нелюбви божественное обоснование. Одно дело – не любить людей, потому что вам не нравится их мнение. И другое – говорить, что бог их тоже ненавидит и хочет их истребления. Стоит заметить, что, как напоминает нам еще один случай из жизни Авраама, сильное религиозное рвение привносит в человеческие взаимоотношения опасный элемент.

Помимо ненависти к идолам, голос в голове Авраама внушил ему идею покинуть страну своего отца и перебраться в другую землю, где со временем он даст начало великой нации. Библия говорит нам, что Авраам со своей семьей и отарами отправился на запад через Евфрат и пришел в землю Ханаанскую. Ханаан, известный сейчас как Израиль, расположен на восточном берегу великого моря, сегодня называемом Средиземным. Авраам поселился не на берегу, а в отдалении, рядом с известняковым хребтом, лежащим в основе страны. И здесь его семья процветала.

Однажды голос в голове Авраама снова заговорил с ним. Он приказал ему отвести своего сына Исаака на гору неподалеку, где принести его в жертву богу. Ранее Авраам должен был убивать животных и сжигать в качестве подношения богу, но еще никогда ему не приказывали убить собственного ребенка. Но он не посмел спорить, на следующее утро Авраам рано встал, погрузил вязанку дров на осла и отправился в путь со своим сыном и еще двумя юношами. Когда они достигли подножья горы, он предложил юношам остаться и следить за ослом. После чего прикрепил вязанку дров к спине Исаака, запалил факел для розжига, засунул за пояс острый нож, и они вдвоем отправились на гору, Пока они тяжело поднимались по тропе, Исаак заговорил с отцом: «У тебя есть огонь и нож, готовые к жертвоприношению, но где животное, которое ты готовишься зарезать?» – «Не бойся, мой сын, – ответил Авраам. – Бог дарует нам то, что нам необходимо».

Когда они достигли на горе места, где должна была быть принесена жертва, Авраам сдвинул несколько камней, чтобы устроить временный алтарь, и распределил дрова по его верхней стороне. Затем он крепко схватил своего трепещущего сына и привязал его к дровам лицом вниз. После чего сгреб его длинные волосы, дернул голову назад, чтобы открыть его горло, вытащил из-за пояса нож и уже был готов перерезать своему сыну горло. Но тут голос в голове снова воззвал к нему.

«Авраам, не режь своего сына, – сказал он. – Твоя готовность убить его по команде доказывает, что твоя верность мне сильнее, чем человеческие привязанности. Я пощажу твоего сына». Сотрясаясь, Авраам опустил нож. Затем он увидел барашка, чьи рога запутались в кустарнике. С облегчением он перерезал горло животного и поместил его на алтарь вместо своего сына. Нам никогда не рассказывали, что Исаак вынес из этой ужасающей сцены на горе Мориа, но это нетрудно представить.

Мы знаем, что человеческие жертвоприношения практиковались в некоторых древних религиях. Несложно понять, как эта практика появилась. Если боги мыслились непререкаемыми управителями, от которых нужно держаться подальше, ясно, что примитивное сознание может вывести из этого: помочь завоевать некоторую благосклонность могут не только дарование богам лучших животных, но и человеческие жертвоприношения. Это мрачное прошлое могло отразиться и в истории Авраама и Исаака. Но не так ее интерпретируют иудаизм, христианство и ислам – а для каждой традиции это ключевой сюжет. Она служит примером абсолютного подчинения воле Бога, которое превыше всех земных связей. И хотя сейчас мы, скорее всего, посчитаем сумасшедшим человека, утверждающего, что Бог повелел ему убить ребенка – даже если он в последнюю минуту передумал, – это не значит, что религию в целом мы также сочтем безумием. Но было бы мудро поставить знак вопроса у некоторых из ее претензий, прослеживаемых в истории. Опасность, которую мы тут заметили – это тенденция придавать слишком много власти голосу Бога, говорящего в человеческом сознании. Ненависть Авраама к идолам служит тут хорошим примером.

Мы обнаружили причину отрицания идолов в их человеческом происхождении, так что абсурдно считать их божественными. Но не будут ли наши идеи о боге также человеческими творениями? Мы можем не создавать их своими руками из куска дерева или камня, но мы формируем их в нашем сознании из слов и мыслей. Это должно заставить нас осторожно относиться к требованиям, из них проистекающим. Идея, что в жертву от нас боги могут хотеть детей, показывает: религия может быть враждебна к человеческому сообществу. Испытание Авраама Богом подтверждает: люди могут себя убедить сделать практически что угодно, если считают, что указание пришло «свыше». И почти все, что угодно, было в то или иное время сделано – во имя Бога.

Я упоминал, что история Авраама стала поворотным моментом в истории религии. Она подвигла мужчин и женщин от политеизма к монотеизму и к идее единственного бога. Она показала, что религии никогда не бывают статичными, они постоянно эволюционируют и изменяются. Религия – это движущаяся картинка. Вот почему Авраам – настолько привлекательная фигура. Он странствовал туда и сюда не только в физическом мире, но и в собственном сознании. Эта способность разворачиваться и менять направление – одна из особенностей всех интересных личностей. И это есть один из ключей к пониманию религии.

Авраам был странником, и после его смерти народ, который он породил, продолжил мигрировать, как и должны делать все в поисках лучшей жизни. История говорит, что спустя несколько поколений после смерти Авраама великий голод поразил землю Ханаанскую, и это побудило его потомков снова пуститься в путь. В этот раз они пошли на юг через другую великую реку в Египте, и там начинается новая глава нашей истории. Мы повторно встретимся с Моисеем.

Глава 8
В зарослях тростника

Исаак, сын Авраама, которого тот почти убил по приказу загадочного голоса, выжил и сам стал отцом. Его сын Иаков, как и дедушка, как-то услышал голос Бога, приказавший ему более не именоваться Иаковом. Отныне его имя – Израиль, что значит «Господь правит»[5]5
  Библия повествует о борьбе Иакова с богом в лице ангела (Быт. 38). В русскоязычных источниках более принята этимология «боровшийся с богом» или «Божий герой». – Прим. пер.


[Закрыть]. Его 12 сыновей называются сыновьями Израиля или израильтянами. Как и его дед Авраам, Иаков – теперь под именем Израиль – был кочевником-скотоводом. Он гнал свои стада в поисках воды и сочных трав. С годами израильтяне стали племенем, которое могло соперничать с другими в борьбе за лучшие пастбища и полноводные колодцы.

Со временем Ханаан охватил голод. Трава пожухла, колодцы пересохли, и скотоводы отправились искать лучшей доли. Они мигрировали на юг к Египту, где заливные пастбища у реки Нил могли прокормить их стада. Поначалу египтяне были приветливы и позволили пришельцам поселиться в провинции Гесем на северо-востоке страны – поблизости от Нила и недалеко от моря. Здесь израильтяне процветали, и народ их рос. Жили они достаточно замкнуто. Памятуя завет Авраама не поклоняться идолам, они сторонились местной религии – живой формы политеизма, где боги почитались в виде собак, кошек, крокодилов и прочих животных.

Как часто происходит с теми, кто не желает сливаться с большинством, израильтяне все сильнее раздражали египтян. А поскольку число их росло и успехи множились, раздражение превратилось в ненависть, которая, в свою очередь, стала преследованием и порабощением. Но когда израильтян не смогло подавить и организованное преследование, египетские власти начали программу их последовательного уничтожения. Чтобы заставить дочерей Израиля создавать семьи с египтянами и вливаться в основное население, фараон повелел убивать всех новорожденных мальчиков израильтян. Одна из матерей решила, что лучше отдать ребенка, чем увидеть, как его убивают, поэтому положила его в заботливо подготовленную корзинку и опустила в воды реки недалеко от места, куда приходила купаться дочь фараона. План сработал: принцесса увидела младенца, плывущего в корзине среди тростников и усыновила его, дав ему египетское имя Моисей.

Хотя при дворце Моисей вел привилегированную жизнь, он знал, что был израильтянином, а не египтянином. Все крепче становилось ощущение, что его судьба связана с рабами, а не с властителями, среди которых он рос. Однажды любопытство привело его на рабочую площадку, где он увидел, как один из египтян-начальников бьет израильтянина. Сцена привела его в такую ярость, что Моисей убил и закопал египтянина в песке. На следующий день он снова пришел туда, и на этот раз гнев его был вызван зрелищем драки двух израильтян. Когда Моисей попытался вмешаться, зачинщик драки презрительно усмехнулся в ответ: «Что же, ты убьешь меня, как убил вчера египтянина и тоже закопаешь?» Осознав, что его раскрыли, и молва скоро достигнет дворца, а это сулит беду, Моисей бежал в пустыню, где нашел приют у пастухов.

Там-то мы и встретили его, склонившегося перед терновым кустом и слышащего голос, говоривший то, чего Моисей не хотел слышать, и призывавшего его на опасный путь, который тот не желал принимать. Тот же голос приказывал Аврааму рискнуть своей жизнью и отринуть богов, почитаемых в Месопотамии. Тот же голос повелевал Аврааму принести сына в жертву. И тот же голос объявил Иакову, что отныне его имя Израиль – «Бог правит».

Это новый способ думать о богах. Считается, что у каждого племени и народа есть свои боги. И идея о том, что человеческую судьбу и даже историю в целом контролирует единственный бог, была нова и пугала. Когда Моисей спросил об имени своего собеседника, ответ оказался еще более странным: «Я есть». Сложно понять значение этого, но предполагалось, что голос был источником всей жизни, энергии и смысла, стоящих за всем существующим. И те, к кому обращался голос, чувствовали: связавшись с ним, они оказываются в опасности.

Не то, чтобы голос давал им какую-то власть. Но он появился неизвестно откуда и ворвался в их разум, как навязчивая идея. Голос говорил, что есть лишь один бог, и только один бог возможен. Все прочие боги – творения рук человеческих, они созданы воображением или, буквально, руками. Эти так называемые боги – фальшивки. И они вредят человеческому духу, а поэтому должны быть отброшены. Только один истинный бог избрал народ Израиля, чтобы возвестить миру истину. Неудивительно, что получившие это послание были напуганы. Мир был полон богов, у каждого – орды последователей, а также организованные формы почитания. Оскорблять веру людей – уже опасно, но угрожать тому, на чем зарабатывают деньги – еще хуже.

Поэтому Моисей пытался противостоять указаниям голоса. Он только что сбежал из Египта, а голос приказывал вернуться и организовать восстание! Он должен возглавить израильтян – известных ему как народ неблагодарный и непокорный – в походе из Египта в другую страну.

Кто знал, что их ждет в обещанных землях, если и предположить, что они доберутся туда? Но голос настаивал, и Моисей подчинился. Он возвратился в Египет, чтобы предстать перед двумя обвинениями. Еще сложнее казалась задача уговорить израильтян по велению Бога Авраама, Исаака и Иакова идти из Египта в новую страну – туда, откуда бежали их предки. В сомнениях они все же согласились следовать за ним, если Моисей уговорит фараона отпустить их. А как это сделать?

Сначала Моисей пытался уговорить египтян отпустить израильтян на несколько дней, чтобы те могли совершить ритуалы в честь их бога в пустыне к северу от Гесема. Раздосадованные гордой и независимой религией, те отказались предоставлять отпуск. А далее случилась спланированная Моисеем долгая кампания, в которой бог Израиля насылает на египтян одно бедствие за другим. Кульминации она достигла в ужасающем событии, напоминавшем об истреблении сынов Израиля, в результате которого Моисей и оказался во дворце фараона.

Голос велел Моисею приказать израильтянам в определенную ночь оставаться дома за запертыми дверями. Каждая семья должна была принести в жертву ягненка и пометить его кровью дверные косяки – в знак того, что дом этот не египтян, а израильтян. В полночь Бог прошел по земле, убивая всех первенцев – детей и скота – во всех семьях, обходя лишь дома со сделанными кровью пометками. Не было ни одного египетского дома, который бы не потерял кого-то. Наутро воздух заполнили крики, полные горя. Фараон призвал Моисея и сказал: «Ты победил, иди со своим народом в пустыню, служи своему богу, а нам оставь оплакивать своих мертвых». Так начался великий исход.

Моисей вел огромный караван людей и животных к опасному лиману, известному как море тростника – неподалеку от средиземноморского побережья. Был отлив, и они благополучно перебрались на другую сторону. Но к тому времени египтяне поняли, что их надули: израильтяне не в короткое паломничество ушли, ведь они забрали с собой все стада. Нет, они бежали, и на целый дневной переход обогнали своих хозяев. Поэтому египтяне пустились в погоню на запряженных лошадьми колесницах. Они достигли лимана, когда уже начался прилив, высокая вода пришла неожиданно, и все они утонули. Израильтяне узрели в этом чудо божье. Наконец-то они свободны.

Это событие стало ключевым в истории евреев, и с тех пор оно празднуется ими с должной торжественностью. Ежегодный праздник Песах посвящен воспоминаниям о ночи, когда божественная кара миновала сынов Израиля и позволила им бежать из египетских уз в Землю обетованную.

Накануне этого праздника дети спрашивают родителей, почему трапеза на Песах отличается от всех прочих. Почему они едят мацу – плоский пресный хлеб, – а не обычный? Чтобы вспомнить: накануне бегства из Египта не было времени дождаться поднятия теста, и пришлось печь, как вышло. А почему из всевозможных овощей в эту ночь надо есть горькие травы? Чтобы вспоминать горечь жизни в египетском плену. Сначала травы обмакиваются в подсоленную воду, а затем в сладкую пасту из фруктов и орехов. Это символизирует слезы, обернувшиеся радостью, а страдания – наслаждением. Почему мы облокачиваемся о стол? Потому что в Египте только свободные могли есть, облокотившись, а рабы должны были стоять. Теперь евреи свободны и могут есть, облокотившись о стол!

Эти вопросы еврейские дети задают накануне Песаха уже более 3300 лет. Те же вопросы и те же ответы. Вся соль в том, что бесчисленное количество раз, когда дети задавали эти вопросы и получали ответы о свободе своего народа, евреи подвергались угнетению и находились в плену. Великое освобождение празднуется как важнейший момент в еврейской истории, полной преследований и пленений.

Но это дает полезный урок о том, как работает религия. Религиозные истории могут быть обращены к прошлому, но на самом деле они должны давать надежду на будущее. Именно так евреи использовали и используют описанную. Они смотрят на Исход как на момент своего появления как народа. Но после этого отнюдь не наступил праздник в честь Дня независимости – с фейерверками и горами еды. Их ждал долгий, полный лишений путь через пустыню в поисках лучшей доли.

Глава 9
Десять заповедей

Дети Израиля избежали египетского плена, однако проблемы их только начинались. Гибель египетской армии в Красном море воодушевила их, и Моисей убедил их последовать за собой в пустыню. Но они никогда по-настоящему не понимали, о чем он говорил, когда вспоминал о боге. В то время бытовало мнение, что богов – как сейчас футбольных команд: пруд пруди. Конечно, у вас был свой домашний бог, которому вы поклонялись, но это совершенно не значило, что вы презирали всех остальных. Вы понимали, что в этой лиге много и богов, и других игроков. Израильтяне понимали: было что-то особенное в том боге, который говорил с Моисеем. Но это по-прежнему не значило для них, что в лиге нет других богов. Это значило лишь, что их бог был лучшим, поскольку он был их.

Им потребовалось не так уж много времени, чтобы осознать: Моисей видит все совсем иначе.

Он обещал привести их в страну молока и меда, но, казалось, совсем не торопился это делать. Годы спустя после исхода из Египта они подошли к подножию горы. «Ждите здесь, – сказал Моисей, – пока я поднимусь на вершину, чтобы услышать голос Бога и получить новые указания». Его так долго не было, что израильтяне начали скучать и волноваться. Поэтому решено было провести религиозный праздник, чтобы хоть чем-то занять себя. Ремесленники изготовили огромного золотого тельца, являвшегося одним из символов бога в религии Египта. Они поставили его на постамент и призвали израильтян поклониться ему. Может быть, они затосковали по Египту. Или им нужен был отдых после долгого и трудного пути через пустыню. Поклонение золотому тельцу превратилось в рейв. Под бой барабанов люди в экстазе танцевали вокруг идола, запрокинув голову и вопя, словно фанаты на рок-концерте.

Внезапно, в разгар этого действа, вернулся Моисей. И пришел в ярость. Он остановил пляски и потребовал тишины. Голос, который говорил с ним на горе, послал его обратно с Десятью заповедями, которые с этого момента должны были исполнять израильтяне!

Большинство заповедей были полезны для любого общества, стремившегося сохранить свою сплоченность. Не убий. Не укради. Не прелюбодействуй. Не лги. Помни день субботний. И другие разумные вещи вроде этих. Первая заповедь тоже не лишена смысла. Господь, который вывел их из Египта, должен был быть их единственным богом и не должно остаться других богов у них, кроме него. Они согласились, поскольку должны были поддерживать свою команду.

Но вот вторая заповедь оказалась несколько неожиданной. Она запрещала создавать изображения не только Бога, но и чьи-либо еще. Никаких изображений! Никакого искусства! Это их разочаровало. Рисовать пойманных на охоте животных или почитаемых богов было так же естественно для людей, как и дышать. Это легко доказывает любой ребенок с куском мела. Голос, говоривший с Моисеем, с подозрением относился к любому искусству, но пришел в совершеннейшую ярость, когда люди попытались использовать оное, чтобы понять загадку собственного бытия. Так что же стояло за божественной яростью?

Для ответа на этот вопрос необходимо вернуться к нашему разговору о символах. Мы обратили внимание, как благодаря им люди соотносятся с превосходящей их реальностью: когда кусочек цветной ткани может олицетворять всю нацию. Символы – одно из самых полезных изобретений человечества, самый быстрый способ отразить большие идеи. С появлением письменности они стали еще полезнее. Теперь вы могли превратить все, что угодно, в слова в книге, которую можете держать в своих руках. Ошибкой было путать слова с тем, что они обозначали. Вещи вовсе не являются тем, как мы их называем. Вы не можете выпить слово «вода». Это всего лишь знак для воды, но не она сама.

Проблема в том, что верующие относятся к религиозным словам так, словно это правило на них не распространяется. Словно их слово «бог» и есть Бог. Их книги не написаны чернилами, но сам Бог обитает между страницами. Потому ничего удивительного в том, что все всегда сводилось к постоянному соперничеству за придумывание лучших слов или символов для обозначения Бога. Никто к этому даже не приблизился, громогласно говорил Господь во Второй заповеди. Никакое искусство, будь то изображения на стене или слова в книге, не подобралось настолько близко, чтобы проникнуть в тайну Бога.

Вторая заповедь была наиболее важным пониманием сущности Бога, когда-либо доступное человеку. Ее истинной целью была религия. Но не та, которая заставляет людей танцевать вокруг Золотого тельца. Она предупреждала нас, что ни одна религия не способна ухватить мистическую сущность Бога. Тем не менее, как мы увидим, это именно то, что стремится утверждать каждая из них. Вторая заповедь была самым первым предупреждением о том, что организация, установленная для вещания от лица Бога, станет самой большой его противницей, самым опасным идолом из всех возможных. Но прошло слишком много времени, прежде чем народ Израиля понял это.

После рейва в пустыне вокруг Золотого тельца пришло время двигаться дальше. Нужно было завоевывать Землю обетованную. Моисей привел их к границе, откуда была видна обещанная Богом земля. Глас божий призвал Моисея взойти на гору, чтобы издалека посмотреть на эту землю. Именно там он и умер. Поход возглавил его преемник Иисус. Однако легкой эта победа не была. Даже после расселения на этой земле, им пришлось вести непрекращающуюся войну против всех местных племен, чтобы сохранить ее. Народ Израиля решил, что ему нужен царь, который бы возглавил его в этой постоянной войне. Раз у других племен есть цари, то почему бы израильтянам не избрать своего? Первым царем стал Саул, большую часть своего царствования проведший в борьбе за место Израиля в Ханаане.

Одним из восставших племен были филистимляне. Среди их кровожадных солдат был великан Голиаф. Однажды, когда обе армии выстроились друг напротив друга, Голиаф выступил вперед и вызвал на битву любого из армии Саула. Никто со стороны Израиля не захотел принять вызов. Кроме молодого пастуха. Все насмехались над ним. Как может такой мальчик победить натренированного убийцу Голиафа? «Так же, как я защищаю овец своего отца от волков, – ответил юноша. – С помощью пращи». Он вышел перед великаном, который с рычанием пошел на него. Едва Голиаф занес руку, чтобы метнуть копье, пастушок спокойно положил камень в пращу, раскрутил ее и бросил. Камень, поразив Голиафа в лоб, убил его. Юноша взял меч великана и отрубил им его голову. Войско Саула в тот день победило, и у израильтян появился новый герой. Звали его Давидом.

Когда Саул погиб в битве, Давид вступил в наследство и стал царем, которого Израиль очень чтит до сих пор и считает идеальным. Он правил 30 лет, большую часть из которых провел в войнах. Его сын Соломон построил в Израиле первый храм, где люди приносили в жертву богу лучших животных и лучший урожай со своих полей. И они умилостивили его льстивыми облаками благовоний. Со времен своего пленения в Египте израильтяне проделали долгий путь. Они уже не были случайным союзом племен. Теперь они были достойным народом, у них был собственный царь, великолепный храм. Наконец, они сделали это. Правда, их Бог так не думал!

Итак, голос, говоривший с Моисеем, заговорил снова. Он молчал на протяжении целых поколений, но теперь звучал в умах новых пророков. Голос сказал им, как сильно он ненавидит то, во что они его превратили. Их освободитель стал одним из алчных богов тех народов, которых они изгнали. Это было не то, чего он хотел. Он хотел справедливости для обездоленных. Он хотел помощи вдовам и сиротам, а не спекуляций на их бедственном положении. Кроме того, он хотел для израильтян такой же простой жизни, которую они, заботясь друг о друге, вели в пустыне. Но потребовался еще один период рабства в чужой земле, прежде чем израильтяне, наконец, поняли, что именно Господь хотел им сказать все это время.

Будучи независимым царством, Израиль, тем не менее, никогда не был в полной безопасности.

Даже после побед в войнах с местными племенами и завоевания Ханаана народ жил в постоянной опасности. Земля обетованная была коридором между могущественными государствами. Расположенный на юге Египет был им знаком. С ним их связывала история. Но на севере, в Месопотамии, располагалась Ассирийская империя, от которой во многом зависела их свобода. И спустя сотни лет после освободившего их исхода из Египта, израильтяне снова оказались в плену. Они были завоеваны ассирийцами и царство их было опустошено. Более 10 тысяч из них были уведены в вавилонский плен. И так же, как их идея бога изменилась под влиянием триумфа в Ханаане, она вновь трансформировалась и под влиянием страданий в Вавилоне.

Сначала они думали, что утратили своего Бога навсегда. Он был в храме Соломона, построенном в Иерусалиме. Они плакали у рек Вавилона, вспоминая его. Как могли они воспевать Бога в чужой стране? Но их горе принесло им новое понимание: Бог не был застрявшим в храме идолом. Он не остался в Ханаане. Бог был повсюду! Бог был с ними в Вавилоне, как оставался с ними и в Иерусалиме. И в Египте. На самом деле, как и говорили пророки, он был с ними все время в каждом месте. Сейчас они смогли это понять. Если бы раньше понимали, что пророки говорили им! Но сейчас они были готовы к этому.

Люди начали собирать дошедшие до них свидетельства о деяниях Бога в прошлом: истории о голосе, говорившем с Авраамом, Исааком, Иаковом и Моисеем; истории об их побеге из Египта и обосновании в Ханаане; истории о том, как они заключили договор и вступили в союз с единственным истинным Богом, который всегда будет с ними и в плену, и на свободе – будет ли это их родная земля с дорогими сердцу реками и горами или же та, чьи реки и язык были им чужими. Такие мысли приходили израильтянам во время их плена в Вавилоне, когда они размышляли о значении и смысле их собственной истории. Бог начал говорить с ними через пророков, которых посылал. И на этот раз они слушали.