Текст книги "Краткая история религии"

Глава 14
Мировая религия

Шелковый путь шел в Китай вдоль северной границы Индии, а возник приблизительно в 206 году до н. э., когда китайский император послал торговцев на Запад, чтобы продавать индийцам наиболее экспортируемый товар своей станы – шелк. Со временем Шелковый путь растянулся на 4000 миль – до средиземноморского побережья, граничащего с Европой. Караваны всадников шли по нему, привозя на запад шелк и другие товары и возвращаясь на восток с шерстью и текстилем. Но по этому знаменитому пути перевозили не только товары. Здесь осуществлялся обмен идеями и, кроме всего прочего, религиями. Так, буддизм появился в Китае благодаря торговцам из Индии и стал одной из трех главных религий Поднебесной.

Но у Китая был свой собственный подход к религии, и лучшее его определение можно передать словом «прагматичный» – еще одним греческим словом с очень простым значением. Оно образовалось от слова, обозначающего действие или поступок, из которого позднее возникло определение «практичный». Оно означало противостоящую теории практику – скорее, правильное действие, чем правильную веру.

Даже ранний китайский политеизм был практичным и деловым. Боги отвечали за силы природы или превратности погоды. И во время церемоний китайцы призывали их обеспечить благоприятную погоду и уберечь от всего, что могло бы навредить людям. Верховный бог – бог неба – посылал дождь, поливавший засеянные поля, которые обеспечивали их существование. Но где дождь, там и потопы. Ответственным за них был бог Гун-Гун. А где потопы, там бывают и засухи. Богиней засухи была Ба. А что могло быть важнее пищи, поддерживавшей людей? Просяной бог Хоу-Цзи олицетворял важность злаковых культур.

Все эти силы важно было поддерживать в равновесии. Это была практическая часть, которую необходимо было осуществлять. Религия не касалась вещей, в которые надо верить, она касалась того, что нужно делать. Это был разумный путь – управлять силами природы, чтобы обеспечивать человеческое сообщество хорошими условиями существования.

Помимо попыток управлять богами природы, у китайцев был целый сонм вредных духов, которых они старались избегать: демоны, эльфы, вампиры, гномы, гоблины и драконы. Чтобы всех их отпугивать, люди изобрели петарды – и до сих пор китайцы любят красивые пиротехнические шоу.

Возможно, у них были собственные практичные способы взаимодействия со сверхъестественными силами, но изначально в их политеизме таковых имелось очень мало. Их боги были коллективным воображаемым из далекого прошлого человечества, порожденным разумом, с любопытством созерцающим Вселенную, в которой он себя обнаружил. И только дойдя до V и VI веков до н. э. мы обнаруживаем, что китайский прагматичный подход к жизни получил новое развитие и прояснение. Приблизительно в то время, когда буддисты и джайны выступили против религии в Индии, а евреи находились в вавилонском плену, размышляя о природе своего бога, среди китайских мыслителей царили совершенно иные настроения. Именно к этому миру китайские мудрецы обращали свой творческий ум, а не к грядущему, тому, который наступит. И наиболее значительным из них был человек по имени Конфуций.

Имя Конфуция – это русскоязычная версия Кун Фу-Цзы или Кун Учителя философии. Это имя дали Кун Цю – углубившемуся в размышления чиновнику одной их провинций, на которые в те времена был разделен Китай. У нас нет достаточных сведений о его жизни, но в его трудах мы видим мудрый и щедрый ум, оказывавший влияние на людей многие столетия спустя после его смерти. Конфуций родился в 551 году до н. э. во времена беспорядков в Китае, когда правители соперничающих провинций беспрестанно воевали друг с другом. Так же, как политики и мыслители XXI века сражаются, чтобы найти решения осаждающих современное человечество проблем, мудрецы своего времени предлагали ответы на вопросы китайского народа. И озвученные решения были подобны тем, которые мы слышим от политиков сегодня. Насилие против насилия, огонь против огня. Бейте врагов сильнее, чем они бьют вас. Делайте больше оружия и смертельных бомб. Находите жестоких правителей, готовых стать плохими парнями. На протяжении всей истории политические стратегии читались как сценарии к голливудским блокбастерам.

Линия Конфуция отличалась. Он говорил правителям, что благополучие народа должно быть их целью и предметом заботы. Чтобы достичь этого, следует избрать министров, которые были бы обучены этике и обладали бы способностью улаживать конфликты, не прибегая к насилию. Правители выслушивали и кланялись мудрости Конфуция, одобрительно бормоча. Но никто из них не был готов применить его идеи на практике. Конфуций обладал терпением и мудростью. Он провел остаток жизни, объясняя свои идеи ученикам и надеясь, что однажды просвещенный правитель применит все же их. Он умер в 479 году до н. э., но его идеи продолжали жить. Их времени еще предстояло прийти. Около 100 года до н. э. появился император, воплотивший их, и они стали доминирующей философией Китая, пока в 1912 году империя не была повержена. Но даже в современном коммунистическом Китае конфуцианские принципы все еще поддерживаются.

Основная идея конфуцианства заключается в противопоставлении строгого индивидуализма или культа индивидуалистов, ставящих себя выше общества и его предписаний. Как учил Конфуций, с самого рождения мы попадаем в паутину взаимоотношений – и мы не можем без них выжить. То, что хорошо для сообщества, хорошо и для индивида, даже если иногда это означает отказ от частных желаний последнего. Жизнь – это отношение. Общество – это тело, частями которого мы все являемся. Если отделить эти части, они не смогут выжить.

А сострадание – это клей, который держит их вместе. Сострадание означает совместное страдание. Сострадательные люди пытаются поставить себя на место другого, почувствовать его переживания, чтобы увидеть мир его глазами. Именно из конфуцианства мы получили самую раннюю версию выражения, известного сейчас как Золотое правило. Оно представлено и в утвердительной, и в отрицательной формулировках: «Поступай с другими так, как хотел бы, чтобы они поступали с тобой». Или: «Не поступай с другими так, как не хотел бы, чтобы поступили с тобой».

Для обозначения этого духа понимания и сочувствия по отношению к другим Конфуций использовал слово «рен». В соответствии с китайским принципом прагматизма, рен проще увидеть в действии, чем понять в теории. Если вы жертвуете своей жизнью, чтобы спасти другую, то практикуете рен. Если по пути в магазин за гаджетом, на который несколько месяцев копил деньги, я отдаю их бездомному беженцу, я практикую рен. Рен – это самое благородное поведение, доступное человеку. Оно означает «ставить других выше себя». И именно этот дух Конфуций хотел найти в политиках и правителях. Он хотел, чтобы они сосредоточились на благополучии своего народа, а не на личных амбициях. И он надеялся, что обычные граждане последуют тому же духу великодушия в своем суде над правителями, стремившимися править хорошо в трудные времена.

Конфуцианский подход к улаживанию человеческих разногласий и конфликтов учит не только состраданию, но и терпению и вниманию к другим. Именно поэтому на практике он ассоциируется с почти традиционной учтивостью. Учтивость и терпение – признаки ума, осведомленного о сложностях человеческих отношений и заботы, требующейся для управления ими. Сегодня учтивость во взаимодействиях людей, кажется, больше проявляется в терпеливом восточном уме, чем в торопливом западном.

Но не лучше ли считать конфуцианство философией, а не религией? Ответить на данный вопрос нам поможет определение разницы между этими терминами. Философия – еще одно полезное греческое слово, означающее любовь к мудрости во всех ее проявлениях. И форма, известная как философия морали – изучение лучшего или мудрейшего способа жить в этом мире. А религия больше интересуется тем, что лежит за пределами этого мира – где-то там. И тем, что с нами будет, когда наша жизнь закончится.

Не эти вопросы интересуют конфуцианство. Оно сосредоточивает свои силы на управлении жизнью на Земле ради благополучия человеческого сообщества, а не на достижении добродетельности или избегании наказания в будущей жизни. Жизнь нужно прожить хорошо ради нее самой, а не в качестве прелюдии к тому, что может случиться с нами после смерти.

Тем не менее в конфуцианстве есть сторона, которая относит его в религиозную сферу: отношение к смерти и почитание предков. Но и это тоже может быть понято как расширение философии, рассматривающей людей как связанных вместе в обществе. Даже смерть не способна порвать нашу связь. Вот почему в конфуцианском обществе мертвые усиленно поминаются, и их память постоянно чтится. Время посмертного поминовения варьируется, при этом для детей усопших оно может составлять более двух лет, в течение которых они не работают, не занимаются сексом, едят только простую пищу, не носят красивую одежду и вообще не развлекаются.

Но для Конфуция было важнее почитание предков, чем оплакивание потери. Мертвые не прекращали существовать. Так же, как и мы не теряем с ними связи. Возможно, они покинули сцену здесь и ушли в место за пределом, но они продолжали присутствовать в наших жизнях. Тот факт, что они исчезли с наших глаз, не значит, что они исчезли из наших мыслей. Поэтому самым любимым весенним праздником Конфуция был Цинмин, Праздник чистого света, когда семьи навещали могилы предков, чтобы пообщаться и снова насладиться обществом друг друга. Почтение и уважение ко всем – даже если это уже усопшие – было отличительным знаком конфуцианства.

Но в Китае у него никогда не было собственного пути. Он был одним из трех практически взаимозаменяемых подходов к жизни. Два других – даосизм и буддизм. В следующей главе мы рассмотрим даосизм и еще раз взглянем на буддизм, дабы понять, что с ним произошло, когда он, наконец, достиг Китая в I веке н. э.

Глава 15
Путь к…

Конфуцианство доступно для понимания, но это сложное дело. Как и даосизм, еще одна китайская традиция. Даосизм не так просто понять, но, если это удается, становится весело. Так же, как и мудрецы других религий, основатели даосизма что-то открыли, но, едва они это обнаружили, это что-то полностью изменило их. Индусские мудрецы видели, что мир и наша жизнь в нем – иллюзии, от которых необходимо избавиться, если мы хотим достичь спасения. Еврейские мудрецы увидели, что господь хочет привести мир к концу и судить жителей за то, что они сделали в течение жизни. Для обеих этих религий мир и положение человека в нем были проблемой, требующей решения. В попытке найти ответы они вышли за пределы доступного.

Даосы были другими. Они смотрели на мир и любили то, что видели. Они вдохновлялись его единством и взаимной обусловленностью, тем, как он поддерживается в целостности. За исключением места человека в этом мире! Человечество не было синхронизировано со Вселенной, потому что самосознание отделило его от ритмов природы. Умиротворение заключается в восстановлении гармонии с природой и жизни в соответствии с ее размерностью. Они приглашали людей жить согласно Дао Вселенной, но не объясняли, что такое Дао. И когда они говорили, что человек не может научиться Дао до тех пор, пока не познал Дао, становилось только хуже. Не добавляли понимания и их слова о том, что познавшие Дао не говорят о нем, а говорящие о нем не познали его. Читая это, вы, наверное, ломаете мозг, пытаясь понять, что такое Дао. Как и любой рациональный человек, вы ждете объяснений. Вы хотите разобраться, что происходит. Ваш разум требует этого. Даосы же лишь усугубят ваше раздражение, приветливо улыбаясь и ничего не сообщая.

Тут стоит вспомнить случаи из своей жизни, когда прилежная работа над чем-либо оказывалась бесполезной. Но когда вы сдавались, она выполнялась сама собой. Хорошим примером может служить начало занятий в бассейне. Или тот солнечный день, когда вы поймали баланс и осознали, что можете ездить на велосипеде. Баланс – это ключ. Только тот, кто уже достиг его, знает, что это такое. Мы можем называть это Дао езды на велосипеде. Даосизм хочет, чтобы мы нашли такой же баланс в том, как мы живем и строим отношения не только с другими людьми, но и со всей Вселенной.

Человек, стоявший у истоков такого подхода к жизни, был современником Конфуция по имени Лао-Цзы, Родившийся приблизительно в 600 году до н, э., он, как говорят, служил библиотекарем и хранителем архива китайского императора. Когда его попросили объяснить свое учение, он написал один из самых коротких и почитаемых текстов в истории религии и философии под названием Лао-Цзы или «Книга Пути». Ее наиболее важными идеями были «баланс» и «дополнение». Лао-Цзы увидел, что в природе все имеет свою дополняющую противоположность. И назвал эти противоположности ян и инь. У каждой инь есть свой ян и у каждого ян – инь. Чтобы прояснить это различие, даосы нарисовали круг, разделенный кривой на две одинаковые половины, одна из которых белая, вторая – черная. И каждая часть содержала точку своей противоположности: черная – в белой и белая – в черной. Эта система советует нам находить себя в другом: белое в черном, черное в белом; женское в мужском, мужское в женском; друга во враге, врага в друге; мою религию в твоей, твою в моей. Похоже на то, что говорил Конфуций, призывавший нас ставить себя на место другого. Но Лао-Цзы сделал этому высказыванию хороший пиар. Он не хотел, чтобы мы терпели различия. Он хотел, чтобы мы радовались им. Мир – это оркестр, состоящий из сотни разных инструментов, работающих вместе, чтобы создавать красивую музыку. Баланс, синхронность и гармония – все это признаки Дао.

Лао-Цзы отмечал, что еще одна причина потери людьми баланса – в их потребности контролировать других. Вместо того, чтобы позволить тем жить в их собственном ритме, они постоянно мешают им. Ярким примером можно назвать человека, считающего свое мнение по какому-либо вопросу – начиная с загрузки посудомоечной машины и заканчивая управлением страной – единственно верным. Такие люди постоянно раздражены, поскольку действительность не хочет подчиняться тем паттернам, которые они к ней применяют. Лао-Цзы предлагал им расслабиться и учиться у растений, которым не нужно объяснять, как жить – они просто следуют своей природе. Почему люди не могут так же? Почему они не в состоянии прекратить волноваться и позволить событиям происходить. Лао-Цзы назвал этот подход у-вэй, делать-через-не-делание, позволение вещам быть, позволение событиям происходить. Он не любил правила и нормы, а также способы, какими навязчивые организаторы распределяют каждого в свою нишу в круге жизни вместо того, чтобы радоваться всеобщим различиям.

Принимающего такой подход к жизни называют анархистом – еще одним греческим словом, обозначающим того, кто выступает против правительства. У даосов речь идет не об абсолютном противостоянии правительству, а о стремлении к балансу и соразмерности в управлении. О том, чтобы осмотрительно относиться к доминирующей роли законодателей и не принимать их попыток мерить всех одним аршином. Противоположностью анархиста является легалист, человек, верящий в то, что закон – единственный способ управлять человеческой природой. Что-то тревожит общество? Запретить это! Это постоянный призыв легалиста.

В отличие от Конфуция, который хотел контролировать природу человека ради блага общества в целом, Лао-Цзы хочет дать каждому столько свободы, сколько это возможно внутри общества. Соперничающие подходы к жизни, снова инь и ян, и у каждого есть что сказать на этот счет. Однако в делах религии и общества лидерами чаще всего становятся работающие практически без выходных легалисты, являющиеся величайшими устроителями истории – и навязывают свою волю другим. Чтобы утвердить свой собственный путь, они, если потребуется, вступят в войну. Лао-Цзы ненавидел войну, разрушительницу человеческой гармонии. Может быть, если бы люди к нему прислушивались, в мире было бы больше радости и меньше войн.

Вы можете многому научиться у даосизма и не принимая его явно религиозных идей. Но было бы неверно с нашей стороны игнорировать их наличие. Даосизм продолжил развиваться и после смерти Лао-Цзы в 524 году до н. э. Помимо учения о Дао в нем есть множество богов. Его верховные божества, известные как Небесные Герои, были сотворены спонтанно при возникновении мира. Эти верховные боги при поддержке домочадцев – менее могущественных богов – осуществляли суд на небесах. Так же, как и боги, возникшие вместе со Вселенной, люди тоже могут стать богами или бессмертными. Чтобы достичь бессмертия они должны очиститься от своих недостатков через медитацию и избавление от желаний – как в буддийской программе по достижению освобождения из колеса перерождений. Разница в том, что буддисты верили во Вселенную. Для них триумфом души было не исчезновение, словно капля в океане нирваны, но достижение личного бессмертия, как у бога. Еще одной чертой, отличающей даосизм от других религий, было положение, занимаемое женщиной. Наряду с женскими божествами, в даосизме были женщины-священнослужительницы и женщины-ученые, сыгравшие важную роль в истории. В соответствии со своим собственным учением, даосизм жил благодаря женскому принципу инь так же, как и мужскому ян.

Конфуцианство и даосизм были исконно китайскими религиями, а вот третья – буддизм – была завезена из Индии. После просветления Будды под диким финиковым деревом его учение распространилось по всей Индии, юго-восточной Азии, Китаю, Корее, Японии и далее. Постепенно развиваясь, он разделился на различные течения, основанные на различных интерпретациях слов Будды. Буддизм тхеравады остался верен строгости первоначального движения. Для него самым быстрым способом достичь спасения было стать монахом. Он известен как «Буддизм Малой Колесницы». Это гоночный автомобиль для просветления одаренных личностей.

Махаяна или «Буддизм великой колесницы» был автобусом для обычных людей, которые не торопятся.

Скорость – не единственное отличие между ними. Мы уже встречались с радикальным разделением религий на те, которые любят образы, и те, которые их ненавидят. Будда их отрицал, но народная религия любит, когда есть, на что посмотреть. А какой образ может быть для буддиста более почитаем, чем сам Будда? Его статуи – зачастую, восхитительно прекрасные – стали основными предметами в буддистских храмах традиции Махаяны. Именно эта форма буддизма попала по Шелковому пути в Китай в I и II веках н. э. Она прижилась и оказала влияние на китайскую религию. И сама подверглась влиянию.

В своем понимании религии китайцы оставались прагматиками. Они не собирались смешивать лучшее из разных традиций, как и не собирались жестко следовать какой-то одной. Поэтому, когда буддизм встретился с даосизмом, каждый из них изменился. Одним из результатов этого стал дзен буддизм – от китайского слова, обозначающего созерцание. Помните, как сложно было познать Дао? Дзен позаимствовал его насмешливый подход.

«Как мне найти умиротворение и избавиться от желаний? Научи меня. Расскажи мне, что священные книги говорят о моей ситуации и как ее избежать.

Выдох… вдох… выдох., вдох.

Что?

Сиди спокойно, очень спокойно… считай свое дыхание: выдох., вдох… выдох… вдох.

Я пришел к тебе со своими проблемами, а ты даешь мне дыхательные упражнения! Мне нужно что-то другое, что-то, чем я смог бы обмануть свой разум.

Ок. Посмотри внимательно на эту маргаритку…

ЧТО?»

Дзен обладает игривостью даосизма, и культуры с преобладающим рационализмом могут многому у него научиться.

Третье течение, возникшее в буддизме, оказало огромное влияние на одну из самых мистических стран на земле. Тантрический буддизм предлагал интенсивную помощь учителя в достижении просветления – и это была именно та форма буддизма, которая прижилась в Тибете. Расположенный с другой стороны Гималаев, с юго-запада от Китая, Тибет является одним из наиболее труднодоступных регионов. Его называют крышей мира, потому что он состоит из высоких гор и необъятной равнины. Его отдаленность способствовала форме буддизма, превратившей всю страну в огромный монастырь. Под предводительством ученых монахов, называемых ламами, тибетцы превратились в народ, сконцентрированный на учении о буддистской духовности.

Тибетские ламы особо выделили одну из буддистских традиций. Когда монах достигал просветления, он мог сдать свой билет в нирвану и добровольно вернуться на Землю как «живой Будда», чтобы помогать другим в достижении спасения. В тибетской традиции некоторым из высших лам было позволено выбирать их собственные реинкарнации. Однако, того, кого они выбирали в качестве наследника, еще нужно было найти. После смерти ламы «охота» за его наследником могла продолжаться несколько лет. После обнаружения оного и прохождения им нескольких испытаний, его провозглашали реинкарнацией ламы и помещали в монастырь. Одна из самых известных линий наследований на сегодня – та, к которой принадлежит далай-лама, чье улыбчивое лицо хорошо известно на Западе со времен его побега из Тибета, в 1950-х захваченного Китаем. Он является 13-м перерождением первого далай-ламы и, возможно, последним. Это не значит, что в Тибете наступают последние дни буддизма. У религии есть способы пережить своих преследователей. Эта наковальня выдержала не один молот. Но, достигнув Китая, буддизм не остановился. Он продолжил свой путь на восток, пока не достиг Японии, где столкнулся с нашей следующей религией, синто.