Текст книги "World Of Warcraft. Трилогия Войны Древних: Источник Вечности"

8

Ритуал Высокой Луны был завершен, и теперь у Тиранды появилось время на себя. Элуна ценила преданность своих жриц, но не требовала, чтобы те посвящали ей всю жизнь без остатка. Мать-Луна была доброй и любящей госпожой – именно это и приводило юных ночных эльфиек в ее храм. Став послушницей, Тиранда сумела унять свои страхи и разрешить внутренние конфликты.

Однако кое-что продолжало ее беспокоить. Отношения Тиранды, Малфуриона и Иллидана изменились. Теперь они трое были не просто добрыми друзьями. Бесхитростное детское товарищество уступило сложным взаимоотношениям взрослых эльфов.

Она начала испытывать к ним обоим совсем иные чувства – и заметила, что это взаимно. Братское соперничество всегда было беззлобным, но в последнее время между двумя юными эльфами возникло напряжение, которое совсем не нравилось Тиранде. Казалось, будто они соревнуются в попытке завоевать некий приз.

И Тиранда понимала – даже если сами братья об этом не догадывались, – что призом была она сама.

Юной послушнице это, разумеется, льстило, но она не хотела причинять своим друзьям боль. И все же это было неизбежно: в глубине души Тиранда осознавала, что когда придет время выбирать спутника жизни, им окажется либо Иллидан, либо Малфурион, и никто иной.

Одетая в серебристую, с капюшоном, мантию послушницы, Тиранда торопливо шла по просторным мраморным коридорам храма. Над ней плыла магическая фреска, изображавшая небеса. Обычному зрителю могло бы даже показаться, будто в храме и вовсе нет крыши, настолько убедительной была иллюзия. Но на самом деле под открытым небом располагался лишь большой зал, в котором проводили ритуалы. Там к верным жрицам снисходила Элуна, нежно, как родная мать, касаясь их лунными отсветами.

Пройдя мимо рельефа с земными воплощениями богини – в прошлом они были верховными жрицами, – Тиранда наконец оказалась в фойе, пол которого украшала искусная мозаика, изображавшая сотворение мира Элуной и другими божествами, – впрочем, основное внимание было сосредоточено на Матери-Луне. За редким исключением, боги здесь были показаны расплывчатыми силуэтами с затемненными лицами, ведь ни одно существо из плоти и крови недостойно знать, каков их истинный облик. Только у полубогов, детей и божественных помощников были ясные черты лица. Одним из них, разумеется, был Кенарий, которого многие считали сыном Луны и Солнца. Кенарий не подтверждал слухов, но Тиранде нравилось думать, что это правда.

На улице на нее повеяло вечерней прохладой. Тиранда спустилась по белым ступеням и очутилась среди толпы. Одни склоняли головы в знак уважения, другие почтительно уступали ей дорогу. В том, что Тиранда была послушницей Элуны, пусть даже и недавно посвященной, имелись определенные преимущества, и все-таки сейчас ей просто хотелось быть собой.

Сурамар впечатлял меньше Зин-Азшари, однако и в нем имелась своя прелесть. Едва Тиранда ступила на главную площадь, перед ней заплясали яркие краски и отовсюду послышались крики продавцов, зазывающих покупателей. Сановники в богатых одеяниях цвета заката, расшитых бриллиантами, шли, задрав нос и смотря только перед собой, мимо эльфов из более низкого сословия, в простых мантиях – зеленых, желтых, голубых или раскрашенных в различные оттенки. Всем на рынке хотелось щеголять своим внешним видом.

Дома на улицах тоже пестрели разными цветами, которые подчеркивали статус местных жителей. Некоторые магазины были выкрашены сразу в несколько оттенков, а на стенах виднелись захватывающие картины, многие из которых оживляло танцующее пламя факелов.

Те немногие представители других рас, которых повстречала Тиранда за свою короткую жизнь, считали, что у ночных эльфов нет вкуса, и даже осмеливались утверждать, будто они страдают цветовой слепотой. Но, хотя предпочтения Тиранды были умереннее – впрочем, до Малфуриона ей было далеко, – она все же думала, что ночные эльфы просто лучше понимают и ценят разнообразие существующих в мире оттенков и узоров.

Она заметила, что в центре площади собралась толпа: одни показывали на кого-то и размахивали руками, другие отпускали злые шутки и полные отвращения реплики. Заинтересованная Тиранда решила подойти ближе.

Поначалу зеваки не заметили ее присутствия – должно быть, они разглядывали настоящую диковинку. Тиранда вежливо дотронулась до плеча ближайшего эльфа, и тот, узнав послушницу Элуны, тут же уступил ей дорогу. Так она сумела пробраться в глубь толпы и увидеть клетку, чуть ниже ее самой, сделанную из крепких железных прутьев. Там, видимо, находился невиданной силы зверь, потому что клетка тряслась, а изнутри время от времени раздавался рык, после которого толпа каждый раз с новой силой начинала перешептываться.

Зрители, стоявшие прямо перед ней, не подвинулись, даже когда увидели, кто похлопал их по плечу. Это только раззадорило любопытство эльфийки, и она встала поудобнее, пытаясь разглядеть существо в клетке.

От того, что она увидела, у нее перехватило дыхание.

– Что это? – пролепетала Тиранда.

– Никто не знает, сестра, – ответил караульный. На нем был нагрудник и одеяния члена Дозора Сурамара. – Лунная Стража использовала по меньшей мере три заклинания, чтобы схватить его.

Тиранда непроизвольно оглянулась по сторонам в поисках чародеев в зеленых мантиях с капюшонами, но ни одного не увидела. Скорее всего, они заколдовали клетку и оставили ее Дозору, а сами отправились обсуждать, что делать с пойманным существом.

Но кого же они поймали?

Телосложение неизвестного создания напомнило Тиранде о дворфах, но это явно не дворф. Выпрямись оно в полный рост, существо было бы на фут ниже ночного эльфа и при этом в два раза шире в плечах. Оно определенно обладало великой силой: Тиранда прежде не видела ни у кого таких развитых мышц. Она даже удивилась, что, несмотря на чары, существо не сумело просто выгнуть прутья клетки и сбежать.

Один из зрителей, по виду – высокопоставленный чиновник, потыкал сгорбленное создание позолоченной тростью… и снова пробудил в нем ярость. Ночной эльф едва успел вытащить трость из могучих лап существа. Широкую, с мощной челюстью морду создания исказила злоба. Вероятно, оно сумело бы отобрать трость, если бы не тяжелые цепи на его шее, запястьях и лодыжках, – они не только пригибали его к земле, но и, по всей видимости, не давали выгнуть прутья клетки.

Теперь, кроме ужаса и отвращения, Тиранда испытывала еще и жалость. Благодаря Кенарию и службе в храме она научилась ценить жизнь любого существа, даже если речь шла о жутких чудовищах. Зеленокожее создание было облачено в скромные одеяния, а значит, оно – или, скорее, он – обладало зачатками разума. Было жестоко выставлять его на всеобщее обозрение, словно какое-то животное.

Перед пленником стояли две пустые коричневые миски: его хотя бы кормят. Правда, судя по его внушительному телосложению, такой порции явно недостаточно.

Юная послушница повернулась к караульному:

– Ему нужно больше еды и воды.

– Таких приказов не поступало, сестра, – почтительно ответил тот, не спуская глаз с толпы.

– Для этого не нужно приказов.

Стражник лишь пожал плечами:

– Старейшины еще не определили, что с ним делать. Может быть, они решат, что ему вообще больше не пригодятся еда и вода, сестра.

Это предположение неприятно потрясло Тиранду. Каким жестоким может быть правосудие ночных эльфов!

– Если я принесу ему какую-нибудь пищу, ты попытаешься меня остановить?

Солдату, казалось, стало не по себе.

– Не стоит, сестра. Этот зверь скорее оторвет тебе руку и обглодает ее, вместо того чтобы принять твое угощение. Будь мудрее и забудь о нем.

– А я все же попробую.

– Сестра…

Но не успел он и возразить, как Тиранда отвернулась и пошла к ближайшему торговцу едой за кувшином воды и миской супа. Создание в клетке казалось плотоядным, поэтому она решила также взять немного свежего мяса. Хозяин лавки отказался брать с нее плату – еще одно преимущество ее положения, – поэтому она лишь благословила его, поблагодарила и вернулась на площадь.

К тому времени как она добралась до ее центра, большинство зевак, видимо, заскучали и разошлись. Так, по крайней мере, ей будет легче приблизиться к пленнику. Он бросил взгляд на приближающуюся жрицу, поначалу приняв ее за очередную любопытную, но когда увидел ее ношу, то сразу проявил интерес.

Он уселся поудобнее, насколько позволяли цепи, и нахмурил кустистые брови, внимательно наблюдая за жрицей глубоко посаженными глазами. Тиранда решила, что он уже в возрасте: в волосах пробивалась седина, а грубое лицо испещряли морщины и шрамы, которые свидетельствовали о непростой жизни.

Чуть не дойдя до места, куда бы он смог дотянуться, молодая эльфийка засомневалась. Краем глаза она заметила, что стражник внимательно следит за ее действиями. Тиранда догадалась, что солдат ударит зеленокожего монстра копьем, если тот попытается причинить ей вред. Она надеялась, что до этого не дойдет. Стать причиной гибели страдающего существа, когда хочешь всего лишь помочь ему, – это ужасная насмешка судьбы.

Она осторожно опустилась на колени перед клеткой.

– Ты меня понимаешь?

Он издал утробный звук, затем кивнул.

– Я кое-что тебе принесла. – Первой она протянула миску супа.

Взгляд недоверчивых глаз, так не похожих на ее собственные, опустился на миску. Тиранда видела, что существо взвешивает все за и против. Оно покосилось на ближайшего стражника. Правый кулак зеленого чудовища сжался, затем разжался.

Медленно, очень-очень медленно оно протянуло ей руку. Только когда она поравнялась с ладонью Тиранды, та поняла, какие же у него огромные и толстые руки: каждая смогла бы с легкостью обхватить обе ладони эльфийки. Она представила, какая в них заключена сила, и едва не отступила назад вместе со своим угощением. Но затем незнакомец с поразительной осторожностью забрал миску, поставил ее перед собой и выжидательно посмотрел на Тиранду.

Когда он принял подаяние, эльфийка невольно улыбнулась, но ответной улыбки не получила. Чуть расслабившись, она отдала ему мясо, а затем кувшин с водой.

Едва все три подарка оказались у зеленого исполина, он принялся есть. С супом он справился в один большой глоток; немного коричневой жижи стекло по подбородку. Затем он принялся беспощадно раздирать сырое мясо острыми желтыми зубами. Тиранда сглотнула, но никак иначе не показала, что ужасные манеры пленника ее несколько смущают. Наверное, в таких условиях она вела бы себя немногим лучше.

Пара зевак наблюдали за всем этим с таким же вниманием, с каким бы они смотрели выступление менестрелей, но Тиранда старалась их не замечать. Она терпеливо ждала, пока гигант покончит с трапезой. Тот начисто обглодал кость, а затем разломил ее пополам и с таким удовольствием высосал костный мозг, что зрители, чувства которых подобное зверство явно оскорбило, наконец ушли.

После этого пленник неожиданно отбросил обломки кости и с пугающим фырканьем потянулся к кувшину. Все это время он почти не сводил глаз с юной жрицы.

Когда исполин допил воду, он вытер широкий рот рукой и пропыхтел:

– Славно.

Услышав его речь, Тиранда поразилась, хотя ранее она предположила, что если он ее понимает, то способен и говорить. Эльфийка еще раз улыбнулась и даже осмелилась наклониться к клетке, но это встревожило стражников.

– Сестра! – крикнул один из них. – Не приближайся! Он разорвет…

– Ничего он не сделает, – быстро ответила Тиранда и повернулась к пленнику: – Так ведь?

Тот кивнул и сложил руки на груди будто в подтверждение своих слов. Солдаты отступили, но оставались настороже.

Не обращая на них внимания, эльфийка спросила:

– Хочешь еще что-нибудь? Еды?

– Нет.

Она помолчала, затем добавила:

– Меня зовут Тиранда. Я жрица Элуны, Матери-Луны.

Незнакомец в клетке, казалось, не хотел продолжать беседу, но, убедившись, что эльфийка намерена ждать ответа, наконец сказал:

– Брокс… Броксигар. Верный воин вождя Тралла, правителя орков.

Тиранда попыталась осмыслить его слова. То, что он воин, ясно по виду. Видимо, у него есть господин, некий Тралл. Это имя даже более удивительно, чем Броксигар: Тиранда понимала его значение и оттого осознавала, какая должна быть противоречивая природа у такого вождя.

И этот Тралл правит орками – значит, так называется раса Брокса. В храме ее учили многому, но ни там, ни где-либо еще она никогда не слышала об этом народе. Странно, ведь, если все орки выглядят как Брокс, ночные эльфы сразу бы их запомнили.

Она решила копнуть глубже:

– Откуда ты, Брокс? Как ты здесь очутился?

Тиранда сразу поняла, что совершила ошибку. Орк сузил глаза и поджал губы. Как же глупо с ее стороны не подумать о том, что Лунная Стража уже наверняка его допросила… причем далеко не так любезно, как сама Тиранда. Он, скорее всего, решил, что ее подослали, чтобы с помощью доброты выведать то, чего не удалось узнать с помощью силы и магии.

Явно пытаясь закончить разговор, Брокс поднял миску и с мрачным, недоверчивым лицом протянул ее эльфийке.

Внезапно из-за спины Тиранды в клетку прилетела волшебная вспышка, угодившая прямо в ладонь орка.

Громко зарычав, Брокс отдернул обожженные пальцы и крепко сжал их здоровой рукой. Он бросил на Тиранду столь кровожадный взгляд, что она поднялась и отступила. Стражи тут же подошли ближе к клетке и, направив на орка острия копий, заставили его отойти к противоположной стене.

Эльфийку обняли сильные руки, и знакомый голос взволнованно прошептал:

– Ты цела, Тиранда? Это грязное чудище тебя не ранило?

– Он и не собирался! – выпалила она, поворачиваясь к своему непрошеному спасителю. – Иллидан! Как ты мог?!

Статный ночной эльф нахмурился, и огонь в его красивых золотых глазах несколько померк.

– Я просто испугался за тебя! Этот зверь способен…

– В клетке он способен не на многое, – прервала его Тиранда. – И никакой он не зверь!

– Да? – Иллидан наклонился к клетке, чтобы рассмотреть Брокса. Орк оскалил зубы, но больше не сделал ничего, что могло бы вызвать отторжение у ночного эльфа. Однако брат Малфуриона лишь презрительно фыркнул. – Цивилизованным он не кажется…

– Он лишь хотел отдать мне миску. И даже если бы что-то пошло не так, меня бы защитили стражники.

– Прости, Тиранда, – нахмурился Иллидан. – Возможно, я переусердствовал. Но все же признай: мало кто, даже если взять других послушниц Элуны, пошел бы на такой риск! Может быть, ты этого не знаешь, но говорят, что, очнувшись, он едва не задушил Лунного Стража!

Юная жрица бросила взгляд на бесстрастного солдата, и тот неохотно кивнул. Он забыл рассказать ей эту пикантную историю. И все же Тиранда не думала, что это могло бы ее переубедить. К Броксу относились несправедливо, и ей хотелось ему помочь.

– Я ценю твое участие, Иллидан, но скажу еще раз: никакая опасность мне не грозила.

Она прищурилась, чтобы осмотреть ранение орка. Пальцы его почернели, а в глазах читалась боль, однако Брокс не кричал и не просил исцелить его.

Оставив Иллидана, Тиранда опять присела перед клеткой и решительно протиснула руку сквозь прутья.

– Тиранда! – воскликнул Иллидан.

– Никому не приближаться! – Увидев злобу в глазах орка, она прошептала: – Я знаю, что ты не хотел причинить мне вред. Я могу тебя вылечить. Прошу, позволь мне помочь.

Брокс зарычал, но, как ей показалось, не сердито – скорее он просто раздумывал над ответом. Иллидан все еще стоял позади Тиранды. Она догадалась, что эльф еще раз поразит орка заклинанием, если что-то пойдет не так.

– Иллидан… Отвернись ненадолго, пожалуйста.

– Что? Тиранда…

– Ради меня, Иллидан.

Она почувствовала, что ее друг едва сдерживает ярость. Тем не менее он подчинился, развернулся и уставился в стену одного из зданий, окружавших площадь.

Тиранда снова посмотрела на Брокса. Его взгляд переместился на Иллидана, и на долю мгновения она увидела в нем удовлетворение. Затем орк обратил свой взор на Тиранду и опасливо протянул ей изувеченную руку.

Взяв ее в свою ладонь, потрясенная эльфийка изучала рану. На двух пальцах плоть была сожжена, а третий покраснел и гноился.

– Что ты с ним сделал? – спросила она Иллидана, но тот ответил лишь:

– То, чему я недавно научился.

Разумеется, он не мог научиться такому в лесу Кенария. Это была высшая магия ночных эльфов, причем заклинание он прочел, даже не сосредоточившись как следует. Брат Малфуриона мог быть весьма искусным чародеем, если его по-настоящему занимал выбранный метод, а эльфийское волшебство, очевидно, нравилось ему куда больше, чем неторопливая магия друидизма.

Тиранда не была уверена, что одобряет его выбор.

– Мать-Луна, услышь мою мольбу…

Не обращая внимания на ошеломленных стражников, она нежно поцеловала пальцы орка. Затем шепотом попросила Элуну дать ей возможность облегчить страдания Брокса, исцелить рану, которую так опрометчиво нанес Иллидан.

– Вытяни руку, насколько это возможно, – приказала она пленнику.

Глядя на караульных, Брокс подвинулся вперед и с усилием протянул огромную руку сквозь прутья. Тиранда ожидала, что орк наткнется на некое магическое сопротивление, но ничего не произошло. Она предположила, что волшебство не сработало, потому что пленник не пытался сбежать.

Юная послушница посмотрела на сияющую в небесах луну.

– Мать-Луна… наполни меня своею чистотой, своей милостью, своей любовью… даруй мне силу исцеления…

Повторяя молитву, Тиранда услышала, как ахнул один из стражников. Иллидан хотел было обернуться, но затем, видимо, решил, что больше не хочет расстраивать Тиранду.

Вокруг молодой жрицы заструился серебристый свет – свет Элуны. Тиранда сияла, будто она и есть Луна во плоти. Она чувствовала, как богиня делится с ней частью собственной силы.

Брокс едва не отшатнулся, пораженный удивительным зрелищем. Однако, к его чести, он доверился Тиранде и позволил подставить его руку под луч света. Едва сияние коснулось пальцев орка, как сгоревшая плоть исцелилась, голые кости обросли плотью, и ужасное ранение, которое нанес ему Иллидан, совершенно исчезло.

Для завершения ритуала понадобилось всего пара мгновений, но орк все не двигался, широко, как ребенок, раскрыв глаза.

– Благодарю тебя, Мать-Луна, – прошептала Тиранда, выпуская ладонь Брокса.

Все караульные пали ниц перед молодой эльфийкой. Орк поднес руку к лицу, рассматривая невредимые пальцы и изумленно шевеля ими. Он осторожно дотронулся до новой кожи, и на лице его отразилась радость от того, что он не испытал боли. Из его утробы раздалось довольное урчание.

Внезапно Брокс упал на колени, и Тиранда испугалась, что он страдает от другого, не замеченного ранее увечья, но тут он произнес, склонясь так низко, насколько могли позволить кандалы:

– Честь тебе, шаманка. Теперь я у тебя в долгу.

Брокс был так искренен, что щеки Тиранды почернели от смущения. Она поднялась и сделала шаг назад.

Иллидан тут же повернулся к ней и взял за руку, точно помогая устоять:

– Ты в порядке?

– Я… Это… – Как же объяснить, каково это – чувствовать прикосновение Элуны? Не найдя подходящих слов, она лишь сказала: – Я закончила.

Стражники наконец поднялись, испытывая трепет перед жрицей. Солдат, стоявший к ней ближе всех, спросил:

– Сестра, не благословишь ли ты меня?

– Да, конечно!

Благословения Элуны можно было давать всем желающим, ведь учение Матери-Луны гласило: больше благословенных – значит больше тех, кто понимает любовь и единство, которые олицетворяет богиня, и тех, кто способен распространить ее учение.

Тиранда прислонила ладонь сначала к груди каждого стражника, а затем ко лбу – это символизировало единение души и разума. Караульные горячо поблагодарили ее.

Иллидан снова взял ее за руку.

– Тиранда, тебе нужно восстановить силы. Пойдем со мной! Я знаю подходящее место…

Из клетки раздался хриплый голос Брокса:

– Шаманка, может ли такое презренное существо, как я, тоже просить твоего благословения?

Солдаты вздрогнули, но ничего не сказали. Ведь как можно вмешиваться, если жрицу Элуны так учтиво попросили о благословении – пускай просителем и было чудовище?

Но Иллидан считал, что имеет право вмешаться.

– Ты и так слишком многое сделала для этого создания. Ты вся дрожишь! Идем…

Однако Тиранда не отказала орку. Она высвободила руку из ладони Иллидана, снова опустилась перед клеткой и без колебаний коснулась его грубой шерстистой шкуры, а затем твердого лба.

– Да хранит Элуна тебя и твой род… – прошептала юная послушница.

– Да будет крепок топор в руке твоей, – ответил орк.

Тиранда чуть нахмурилась, услышав такие необычные слова, но затем поняла: если он воин, то столь странным образом он, видимо, пожелал ей здравия и долгой жизни.

– Спасибо, – с улыбкой сказала она.

Когда Тиранда встала, Иллидан опять вмешался:

– А теперь давай…

Тиранда тут же ощутила безмерную усталость – впрочем, приятную, какую всегда испытывала после долгого и плодотворного служения своей госпоже. Она вдруг вспомнила, что уже давно не спала, больше суток. Очевидно, мудрая Мать-Луна велит ей вернуться в храм и поспать.

– Прости меня, Иллидан, – тихо проговорила Тиранда. – Я очень устала и хочу вернуться к сестрам. Ты ведь понимаешь, не так ли?

Он на мгновение сузил глаза, но затем успокоился.

– Да, наверное, это к лучшему. Тебя проводить?

– Не нужно. Я бы прогулялась в одиночестве.

Иллидан ничего не сказал, лишь поклонился в знак уважения к ее решению.

Напоследок она еще раз улыбнулась Броксу. Орк кивнул, и Тиранда зашагала к храму, чувствуя необыкновенную свежесть мысли, несмотря на общее телесное истощение. При случае она обязательно расскажет верховной жрице о Броксе. Безусловно, храм сможет оказать несчастному помощь.

Пока жрица шла к храму, на нее лился лунный свет. Тиранда все сильнее ощущала, что сегодняшний опыт навсегда изменил в ней что-то. Ее встреча с орком наверняка была предопределена желанием Элуны.

Она не могла дождаться беседы с верховной жрицей…

* * *

Иллидан смотрел вслед удаляющейся Тиранде, но она так и не оглянулась. Он хорошо знал девушку и потому догадывался, что сейчас ее занимает лишь служение богине, по сравнению с которым все остальное, включая Иллидана, казалось ей незначительным.

– Тиранда…

Он надеялся рассказать ей о своих чувствах, но момент был упущен. Иллидан долгие часы поджидал ее у храма. Зная, что было бы подозрительно присоединиться сразу, едва она выйдет, он некоторое время держался в стороне с намерением сделать вид, будто просто проходил мимо.

Но затем она обнаружила существо, которое поймала Лунная Стража, и все его планы пошли насмарку. Он не только упустил возможность поговорить, но и опозорился перед ней, выставил себя злодеем… и все из-за какой-то чудовищной твари!

Не сумев удержаться, он напряг руку и бесшумно произнес заклинание.

Из клетки раздался надрывный вопль, и Иллидан бросил на нее быстрый взгляд.

Прутья вспыхнули, объятые теперь не серебристым сиянием луны, но яростным красным свечением, которое будто пыталось уничтожить и саму клетку… и ее обитателя. Чудовище завыло от мучительной боли. Растерянные солдаты беспомощно сновали вокруг клетки.

Иллидан пробормотал отменяющее заклинание.

Свечение исчезло, и пленник перестал кричать.

Никем не замеченный, молодой эльф поспешно скрылся. Он дал волю гневу и направил его на самую очевидную жертву. Иллидан был рад, что стражники не разобрались в случившемся и что Тиранда не застала этой вспышки ярости.

Он также был рад, что Лунные Стражи возвели вокруг клетки магическое ограждение… ведь, если бы не защитные заклинания, пленник бы тут же погиб.