Текст книги "Танки: 100 лет истории"

Когда в июне 1916 года французское верховное командование узнало о ведущейся британцами разработке танков, полковник Этьен, которому вскоре предстояло получить приказ о создании первых у французов танковых частей, отправился в Англию перенимать опыт. Осмотрев британский Mark I, Этьен вернулся с идеей постройки куда более легкого танка, который виделся ему своего рода одетым в броню и вооруженным пулеметом пехотинцем, способным действовать на любой местности. В следующем месяце Этьен изложил свой замысел Луи Рено, воспринявшему его с воодушевлением и взявшемуся сконструировать легкую гусеничную машину с экипажем из двух человек. В ноябре 1916 года Этьен уже не сомневался в перспективах изделия Рено и письменно советовал главнокомандующему, генералу Жоффру (как делал это и раньше, когда пробивал разработку танка фирмой Schneider), сразу же после принятия прототипа выдать производственникам заказ на постройку 1000 единиц[106]106
  Dutil L. Op. cit. P. 68–70.


[Закрыть]. Жоффр встретил предложение благосклонно, но материально-техническое управление армии и Министерство вооружений снова принялись топить проект в технических и бюрократических возражениях, и хотя в феврале 1917 года фирма Renault получила предварительный заказ на 150 танков, однако в апреле от выпуска основной партии в 1000 штук военные чиновники хотя и временно, но отказались. Поначалу перспективы легкого танка казались и вовсе призрачными – Жоффра сменил генерал Нивель, настроенный к танкам не столь доброжелательно, а потому только в октябре 1917 года, когда на место этого командующего в свою очередь пришел генерал Петен, к первым двум заказам на 1150 единиц добавился другой – на 2380 танков[107]107
  Ibid. P. 79.


[Закрыть].

К счастью, Рено и его компания не останавливали работ над танком, несмотря на трудности, среди которых не последней была проблема получения броневых плит, импортировавшихся из Англии по причине нехватки соответствующих производственных мощностей во Франции. В результате, хотя прототип был представлен в апреле 1917 года, первый серийный танк не мог выкатиться из ворот сборочного цеха ранее сентября[108]108
  Deygas F. J. Les chars d’assaut. Paris: Charles Lavauzelle, 1937. P. 175.


[Закрыть].

Легкий танк получил название Renault FT или просто Renault. Он кардинальным образом отличался от предшественников – французских и британских машин – и в нескольких аспектах мог на их фоне считаться новаторским изделием. Прежде всего, он стал первым в истории танком с вооружением во вращающейся башне. Более того, его компоновка по сей день остается неизменной нормой для подавляющего большинства танков: место водителя располагалось в носовой части корпуса, боевое отделение – под башней в центре, а моторное – в корме, отделенное от экипажа переборкой. Как и у почти всех современных танков, ведущие колеса тоже помещались сзади.

В полностью снаряженном состоянии масса Renault составляла 6,5 тонны, но, несмотря на столь незначительный вес, корпус защищала 16-мм сталь, а башню и вовсе 18– или 22-мм броня – более толстая, чем у многих тяжелых британских танков, и способная выдержать попадания бронебойных пуль немецких пулеметов. Правда, по скорости своими 7,5 км/ч он едва превосходил британский Mark V, при этом существенно уступая Medium A.

Хотя Renault замышлялся как пулеметный танк, в апреле 1917 года Этьен решил вооружить его вместо пулемета Гочкиса короткоствольной 37-мм пушкой[109]109
  Ibid. P. 160.


[Закрыть]. Она применялась французской пехотой как орудие непосредственной поддержки и после необходимой переделки легко встала в башне Renault, так что значительная часть этих танков впоследствии вооружалась именно так. Пушка позволяла вести огонь всеми имевшимися видами боеприпасов, в том числе бронебойными и шрапнельными, а также фугасными; всего боеукладка содержала 240 снарядов.

Столь специфический калибр для пушки Renault, позднее очень распространенный на танках и среди противотанковых орудий многих стран, оказался предопределен Санкт-Петербургской конвенцией 1868 года, которая по гуманитарным соображениям определила минимально допустимую массу фугасных боеприпасов. В результате Бенджамин Гочкис во Франции разработал пушку под боеприпасы указанного веса, линейный калибр которых составил 37 мм[110]110
  Chinn G. M. The Machine Gun. Washington D. C.: US Government Printing Office, 1951. Vol. I. P. 71.


[Закрыть]. Ее приняли на вооружение военно-морских флотов Франции и ряда других государств для защиты от распространенной в описываемые времена угрозы – быстроходных миноносцев, и, хотя на море от 37-мм пушек Гочкиса со временем отказались, орудия этого калибра прижились в сухопутных войсках.

По изначальному замыслу, командованию надлежало воздержаться от применения танков Renault до их поступления в войска в более или менее значительном количестве, однако германское наступление на французском участке фронта в мае 1918 года вынудило командование бросить в топку войны все имевшиеся ресурсы. В результате в конце мая на передовую в спешном порядке направили два только что сформированных батальона танков Renault. Сразу же по прибытии в район леса Рец подразделение в составе 21 машины данной марки вступило в бой с наступающим противником, позволив выиграть время для организации обороны. После такого скоропалительного начала танки Renault деятельно участвовали в отражении вражеского натиска в нескольких небольших по масштабу контратаках, что обошлось задействованным в них трем батальонам Renault в 70 уничтоженных или сильно поврежденных танков из 210 задействованных машин[111]111
  Perre J. Op. cit. P. 254–255.


[Закрыть].

Однако по-настоящему танки Renault раскрыли свой потенциал только в контрнаступлении, развернутом французскими войсками в районе Суассона 18 июля 1918 года, для которого французское командование сосредоточило все имевшиеся у него танковые части с 225 единицами Schneider и Saint Chamond, к которым добавились шесть батальонов Renault номинальной численностью 432 танка, то есть всего более 600 машин. Таким образом, численно танки французов в данной операции превзошли британские, стянутые четыре недели спустя для атаки под Амьеном, но французская бронетехника в целом была легче британской.

Как и при Камбре, наступление стартовало внезапно, без обычной артподготовки, и позволило взломать неприятельскую оборону. Операция разворачивалась на фронте, занимаемом двумя французскими армиями, причем на участке одной из них командование бросило в бой почти все имевшиеся в наличии Schneider и Saint Chamond, тогда как три батальона Renault придержало в резерве для развития успеха после прорыва. На фронте другой армии атаку, напротив, почти исключительно возглавили три батальона Renault численностью около 200 танков[112]112
  Dutil L. Op. cit. P. 166–170.


[Закрыть].

С того момента танки Renault все чаще применялись в качестве тарана или средства поддержки пехоты в небольших по размаху операциях. Несмотря на боевые потери, количество танков Renault в армии быстро росло в результате невиданных по масштабам заказов суммарным объемом в 4000 единиц, из которых 3177 военные получили до заключения перемирия 11 ноября 1918 года[113]113
  Deygas F. J. Op. cit. P. 179, 194.


[Закрыть]. Массовый выпуск танков сделал возможным формирование все большего и большего числа танковых частей, которые на протяжении последних четырех месяцев войны входили в строй с головокружительной скоростью – почти по одному новому батальону Renault в неделю. В результате к концу войны французская армия располагала ни много ни мало 24 батальонами танков данного типа и вдобавок снарядила два американских танковых батальона.

Многочисленность танков, применявшихся французской армией во время войны, резко контрастирует с положением дел у немцев, что отчасти обусловлено запоздалым началом разработки танков в Германии (только после знакомства с британской бронетехникой в 1916 году).

А между тем трактор Холта – по сути такой же, как экземпляр, вдохновивший танкостроителей Британии и Франции, – представили австро-венгерским и германским военным властям соответственно в 1912 и 1913 годах. Демонстрацию устроил Л. Штайнер, венгерский инженер и землевладелец, который в 1910 году заказал трактор Холта для использования в сельском хозяйстве, а потом сделался торговым агентом фирмы Холта и среди прочего старался привлечь внимание военных к способности машины транспортировать тяжелые пушки. Шоу с буксировкой орудий увенчалось успехом, и австро-венгерские власти закупили некоторое количество тракторов Холта до начала в 1914 году войны, однако в Германии Штайнера ждало фиаско – на тракторе поставили крест как на механизме, «не имеющем важности для военных целей»[114]114
  DeHaan B. The First Tanks // The American Legion Magazine. March 1953. P. 56–59.


[Закрыть].

Только в ноябре 1916 года, через два месяца после дебюта британских танков на Сомме, германское Военное министерство приобрело один трактор Холта у австро-венгерских коллег и пригласило Штайнера в Берлин для беседы с Й. Фольмером, которому предстояло стать создателем первого немецкого танка[115]115
  Sturmpanzerwagen A7V. Herford: Mittler & Son, 1990. P. 59, 106–107.


[Закрыть]. Незадолго до того, в октябре 1916 года, германское Военное министерство сформировало комитет для выработки требований к техническим характеристикам танка, что был затем сконструирован с поразительной скоростью к концу декабря. В том же месяце военные дали промышленникам заказ на 100 танков, первый из которых был готов к октябрю 1917 года.

Изделию присвоили индекс A7V – так именовался комитет, инициировавший разработку. Оно представляло собой огромный металлический ящик, смонтированный на гусеничном шасси, основой для которого послужил закупленный в Австрии трактор Холта. Листы корпуса из пластин толщиной 30 мм в лобовой проекции и 15 мм – в бортовой скреплялись заклепками. Как мы видим, защита немца превосходила броню британских танков, но делала его более массивным – вес в полностью снаряженном состоянии достигал 33 тонн. Невзирая на это, A7V развивал сравнительно высокую по меркам времени максимальную скорость по дороге (13 км/ч), но, как и у французского Saint Chamond, способность к преодолению препятствий оставляла желать лучшего. Вооружением служила трофейная русская 57-мм пушка, установленная в лобовом листе корпуса, и пулеметы с каждого борта и в корме. В общем-то ничего выдающегося, если не считать численности экипажа A7V, составлявшей 18 человек – рекорд, по сей день не побитый ни одним танком.

Из произведенных танков сформировали три подразделения по пяти A7V в каждом. Они принимали участие в немецком наступлении, приведшем к прорыву британского фронта в марте 1918 года. Один из отрядов впервые вступил в действия под Сен-Кантеном 21 марта, и все они трое суток спустя приняли бой у Виллер-Бретонне, где возглавляли штурмовые отряды пехоты, причем не без известного успеха.

Под Виллер-Бретонне 24 апреля A7V столкнулись с британскими танками и оказались вовлечены в первое в истории танковое сражение. Сначала британцев в нем представляли два «женских» Mark IV с пулеметным вооружением. Оба, не имея возможности адекватно ответить противнику, ретировались, поврежденные огнем 57-мм пушки A7V. Затем прибыл «мужской» Mark IV и открыл стрельбу из своего 57-мм орудия, в результате чего A7V, маневрируя на склоне, опрокинулся[116]116
  Foley J. A7V Sturmpanzerwagen // AFVs of World War One. Windsor: Profile Publications, 1970. P. 53–55.


[Закрыть]. Данное историческое событие со всей очевидностью показало необходимость вооружать танки таким образом, который позволял бы им вести бой на равных с другими танками, а также продемонстрировало недостаточную устойчивость A7V на пересеченной местности.

Три подразделения A7V продолжали сражаться до конца войны, но вклад их в боевые действия нельзя оценить иначе как скромный просто из-за крайне малого количества танков. В составе этих формирований находились все выпущенные A7V, но было их всего лишь 20 из 100 изначально заказанных машин. Нехватка собственных танков вынудила германскую армию использовать трофейные британские Mark IV, из которых немцы к концу войны сколотили шесть подразделений по пять танков и планировали сформировать еще шесть[117]117
  Zezschwitz G. P. von. Heigl’s Taschenbuch der Tanks. Munich: Lehmanns Verlag, 1938. P. 157.


[Закрыть]. Но даже если бы задуманное удалось, число танков в германской армии выросло бы лишь до 75.

4
Послевоенный застой

Начало применения танков британской и французской армиями на позднем этапе Первой мировой войны дало импульс энергичным разработкам бронетехники и породило амбициозные планы поточного производства и массового применения. Однако с окончанием враждебных действий на Западном фронте в ноябре 1918 года все эти мечты и устремления разом словно бы канули в пропасть.

В Британии резкий поворот в настроениях наиболее наглядно демонстрирует судьба средних танков из линейки, начатой Medium A. Первым тут следует назвать Medium B, разработанный в 1917 году и заказанный в количестве 550 штук к ноябрю 1918 года. Однако заказ урезали, в результате чего выпуск составил всего 80 машин. И того сильнее «обрубили» Medium C, который еще в сентябре 1918 года собирались закупить в количестве 3230 единиц, но с окончанием войны практически совсем отказались от этих намерений (в конечном счете производственники закончили то ли 36, то ли 48 штук)[118]118
  Glanfield J. The Devil’s Chariots. Stroud, Sutton, 2001. Appendix 2.


[Закрыть].

Оба изделия в облегченной форме повторяли ромбовидную схему британских тяжелых танков с неподвижной надстройкой вместо башни (как и у Medium A), где устанавливались четыре пулемета. При массе 18 и 19,5 тонны соответственно они весили больше Medium A и не превосходили его скоростью, однако положительное отличие состояло в большей простоте управления при одном-единственном двигателе, да и ассистенты водителю не требовались.

Medium C считался лучшим британским танком, выпущенным во время войны, и единственный оставался на службе некоторое время после нее – фактически до 1925 года. Однако, как и в случае других британских танков той поры, у него были жесткие опорные катки без рессор или пружин, что делало поездку в нем по пересеченной местности малопривлекательной, а также серьезно ограничивало максимальную скорость.

Данный недостаток предстояло устранить в последним британском танке, задуманном во время войны, – в Medium D.

Средний танк с литерой D появился на свет в результате опытов, проводившихся инженерным подразделением танкового корпуса под началом майора Ф. Джонсона, отвечавшего за усовершенствование бронетехники. Главной целью являлось увеличение скорости, и за счет установки более мощного авиационного двигателя Rolls-Royce на серийный тяжелый танк на подходящей местности удалось достичь 24 км/ч – почти вчетверо больше обычного, несмотря на все ту же безрессорную подвеску[119]119
  Johnson P. Memorandum Re Medium D Tank, being recollections on the matter by Lieut. Colonel Philip Johnson, typescript and letter dated 28 June 1955.


[Закрыть]. Наряду с другими экспериментами опыт этот привел к созыву 28 апреля 1918 года в штабе танкового корпуса совещания, где присутствовали полковники Ф. Серл и Дж. Ф. Ч. Фуллер – главный инженер и начальник штаба соответственно. Участники встречи набросали планы по разработке нового среднего танка, способного разгоняться до 32 км/ч. Задачу поручили Джонсону, а будущее изделие окрестили Medium D.

Спустя месяц Фуллер написал доклад под названием «Влияние скорости на тактику атаки и круговой маневр танка Medium D»[120]120
  Fuller J. F. C. Memoirs of an Unconventional Soldier. Chapter XIII.


[Закрыть]. В этой работе Фуллер предполагал, что скорость и радиус применения Medium D можно будет использовать для бросков через неприятельские порядки и продвижения вглубь с целью нанесения ударов по штабам противника с последующим нарушением и уничтожением его командной системы. Такие рейды позволили бы посеять панику и внести дезорганизацию в управление вражескими войсками и с большей легкостью сломить их сопротивление штурмовыми частями из тяжелых танков и пехоты по фронту.

Предложение Фуллера встретило понимание и в несколько измененной Военным министерством форме в июле 1918 года привело к появлению «Меморандума о потребности в бронетанковом ударном формировании для наступления в 1919 году». Документ получил добро начальника Имперского Генерального штаба и главнокомандующего силами союзников генерала Фоша. В меморандуме предлагалось сосредоточить ни много ни мало 10 500 британских, французских и американских танков, что в четыре раза превышало производство британских танков за все время войны (2636 машин)[121]121
  D’Eyncourt E. H. T. Account of British Tanks Used in the War // Engineering. Vol. 108, no.2802. 1919. 12 Sept. P. 337.


[Закрыть].

С окончанием войны грандиозные замыслы гигантского производства и применения танков пришлось оставить, и претворить в жизнь «План 1919» не довелось. Впрочем, даже если бы враждебные действия и продолжились, вряд ли получилось бы реализовать задуманное именно в 1919 году, поскольку ключевой компонент – Medium D – оставался далек от завершения, и, будь даже его конструкция идеальной, вряд ли бы британцы сумели завершить разработку, запустить в производство и выпустить нужное число танков за имевшееся в их распоряжении время. Таким образом, высоко превозносимый «План 1919» особо реалистичным не назовешь.

В действительности к моменту окончания войны разработка Medium D достигла лишь стадии деревянного макета. Впоследствии военные заказали десять изделий, хотя закончить удалось только семь – первый в середине 1919 года, а последний в 1920 году. На испытаниях машина показала скорость выше 32 км/ч и к тому же обладала амфибийными способностями, но содержала спорные и попросту проблематичные конструктивные решения. Среди них нужно назвать необычную подвеску, где все опорные катки замыкались воедино стальным тросом на одну пружину, и причудливые гусеницы с деревянными подошвами на шарнирных траках, чтобы лучше прилегать к грунту. Изначально разработчики намеревались совместить функции командира танка и водителя, поручив их одному члену экипажа, что вряд ли практично, а для вооружения использовались только пулеметы, хотя предусматривалась и возможность установки 57-мм пушки[122]122
  Tank Museum Staff, Philip Johnson and the Medium D, Army and Navy Modelworld, Part I July 1983 to Part 5 April 1984.


[Закрыть].

Тем не менее в январе 1920 года Фуллер, занимавшийся в то время вопросами бронетехники в Военном министерстве, высказался за принятие на вооружение Medium D и легкого пехотного танка (его еще только предстояло построить) – облегченную версию Medium D с массой 7,5 вместо 13,5 или 14,5 тонны и поперечно-гибкими «гусеницами-змеями» со смазываемыми шарнирными соединениями между звеньями. В ходе проб в 1922 году легкий пехотный танк развил рекордную по тем временам для гусеничной бронетехники скорость почти в 50 км/ч[123]123
  Fuller J. F. C. Memoirs… P. 405–407.


[Закрыть]. Вызывало сомнение, нужна ли такая скорость пехотному танку, но Фуллер выдвинул довольно любопытный аргумент в поддержку машины, которой-де нужна скорость, чтобы иметь возможность обеспечивать пехоте прикрытие, подобно тому как делает это миноносец, охраняющий морской караван.

В дополнение к Light Infantry Tank, или легкому пехотному танку, Джонсон задумал еще более облегченную машину – 5,5-тонный тропический танк, предназначенный для применения в Индии и примечательный нетрадиционной конфигурацией с двумя расположенными бок о бок, но немного уступом пулеметными башнями, как на броневиках фирмы Austin, выпускавшихся до войны по российским техническим требованиям.

Разработка Medium D с его отпрысками была прекращена в марте 1923 года, когда закрыли государственное Управление танкостроения и опытов с Джонсоном во главе, а работы над танками отдали на откуп промышленникам. Какие бы соображения ни крылись под решением о смене подхода, отказ от возни с Medium D вряд ли удивителен, ведь после пяти лет проб и испытаний он так и не был готов к применению, что признавал даже усиленно проталкивавший изделие Фуллер[124]124
  Ibid. P. 405.


[Закрыть].

Из-за всех этих обстоятельств выпуск танков в Британии за пятилетие после окончания Первой мировой войны и завершения производства созданных еще во время ее Medium B и Medium C свелся к считаным единицам. В течение того же периода радикально сократилось и количество танковых частей – с 26 танковых батальонов в ноябре 1918-го до пяти в марте 1920 года[125]125
  Short History of the Royal Tank Corps. Appendix B.


[Закрыть].

Напротив, французская армия сохранила относительно крупные силы гусеничной бронетехники. Фактически на протяжении нескольких лет они оставались самыми многочисленными в мире, пусть даже почти полностью комплектовались легкими танками Renault FT. Заказав уже 4000 единиц данного изделия, в 1918 году французские военные планировали закупить еще больше, и, если бы не окончание войны, количество выпущенных Renault FT достигло бы 7800[126]126
  Deygas F. T. Les chars d’assaut. P. 195.


[Закрыть]. Однако до заключения перемирия в 1918 году фирма успела построить только 4635 штук[127]127
  Touzin P. Les vehicules blindes français 1900–1944. P. 119.


[Закрыть]. Поскольку производство не остановилось сразу, в 1921 году французская армия еще располагала ни много ни мало 3737 такими машинами, несмотря на значительные боевые потери и продажу или передачу какой-то части этих танков другим армиям[128]128
  Duvignac A. Histoire de l’armee motorisee. P. 349.


[Закрыть].

Однако сразу же после окончания враждебных действий французская армия отозвала заявку на участие в англо-американо-французской программе по строительству тяжелых танков, которая по изначальным прикидкам обещала дать Франции 1285 машин[129]129
  Deygas F. T. Op. cit. P. 259.


[Закрыть]. Прекратилось также и производство тяжелых танков 2C, объем заказа на которые составлял 300 единиц – в конечном итоге к 1921 году закончили строительство лишь десяти таких 68-тонных танков, сохранявших за собой звание самых тяжелых на протяжении почти двух десятилетий. В ту пору ходили слухи, эхом отдававшиеся вплоть до недавнего времени, будто французская армия разработала еще более мощный 74-тонный 3C со 155-мм орудием[130]130
  Hacker O. H., Icks R. J., Merker O., Zezschwitz G. P. von. Heigl’s Taschenbuch der Tanks. Munich: Lehmanns, 1935. Vol. I. P. 325–327.


[Закрыть]. Однако на самом деле речь может идти только об эксперименте – в 1923 году на один из десяти 2C вместо 75-мм пушки действительно установили 155-мм гаубицу.

Планам германского военного руководства по массовому выпуску танков положило решительный конец поражение страны в 1918 году. Одним из таких неосуществленных проектов стало изделие A7V-U, основанное на узлах и компонентах оригинального немецкого A7V, но приобретшее ромбовидный силуэт, сходный с конструкцией британских тяжелых танков, для повышения проходимости, чем, как известно, не мог похвастаться A7V. Прототип новой машины закончили к июню 1918 года, и военные в итоге заказали 240 штук со сроками поставки до июня 1919 года, но ни один экземпляр так и не был построен[131]131
  Sturmpanzerwagen A7V. P. 72–73.


[Закрыть].

Аналогичная история произошла и с немецкими легкими танками – дело не продвинулось дальше прототипов. Первым стал 7-тонный LK I, основанный на шасси большого пассажирского автомобиля и получивший гусеницы, бронированный корпус и небольшую башню с пулеметом. Разработка стартовала в сентябре 1917 года, и, хотя дальше сооружения прототипа дело не пошло, тот послужил примером для создания похожего легкого танка LK II, отличавшегося от предшественника неподвижной башней с 57-мм пушкой. В июне 1918 года военные заказали 580 LK II, но к ноябрю эта история завершилась постройкой лишь двух прототипов. Следом за LK II в 1919 году ожидалось появление ему на замену LK III как дальнейшего развития линейки легких немецких танков, но свет эта модель не увидела.

Еще в июне 1917 года германское верховное командование спустило производственникам заказ на десять сверхтяжелых танков прорыва с обозначением K-Wagen. Монстры весили ни много ни мало 148 тонн и в качестве вооружения несли четыре установленные в спонсонах 77-мм пушки. Два изделия находились в состоянии близком к завершению на заводе в Берлине, когда вместе с окончанием войны закончилось и их существование – оба подверглись уничтожению по решению Союзнической контрольной комиссии.

Пока пушки грохотали, не лишенное оптимизма германское верховное командование ожидало роста выпуска танков в 1919 году до 4000 легких и 400 тяжелых машин[132]132
  Zezschwitz G. P. von. Heigl’s Taschenbuch der Tanks. Munich: Lehmanns, 1938. P. 258.


[Закрыть]. Однако завершение враждебных действий поставило жирный крест на всех этих мечтах и расчетах. Мало того, статья 171 Версальского договора, подписанного в 1919 году побежденными и победителями-союзниками, запрещала Германии вообще иметь какие-либо танки. В результате этого от всей немецкой программы танкостроения остались лишь узлы и детали LK II, послужившие основой для постройки десяти Strv/21 в Швеции в 1921 году. Некоторые авторы утверждают, будто уцелевшие A7V поступили в распоряжение польской армии, однако свидетельства в пользу этих заявлений отсутствуют.

Соединенные Штаты приступили к конструированию танков позднее, чем Германия, однако обладали преимуществом в форме союзнических связей с Британией и Францией, на момент вступления в войну американцев весной 1917 года уже производивших гусеничную бронетехнику. Посему для военных США представлялось возможным воспользоваться опытом и даже получить танки для проб и испытаний. Когда в 1917 году США сформировали свой танковый корпус, первые два батальона в нем комплектовались Renault FT, полученными от французов, а третий – британскими Mark V.

Строились грандиозные планы по расширению американского танкового корпуса до 45 батальонов из все тех же Renault FT и тяжелых Mark VIII[133]133
  Fuller J. F. C. Tanks in the Great War. P. 279.


[Закрыть]. «Восьмерки» стали последними и при своих 37 тоннах массы самыми тяжелыми из британских ромбовидных танков; они производились во Франции на заводе, специально построенном для этого по специальному соглашению британского и американского правительств. В течение 1918 года предполагалось выпустить 1500 единиц Mark VIII[134]134
  Stern A. G. Tanks 1914–1918. P. 199.


[Закрыть]. Из них первые 600 предназначались американской армии, тогда как французские власти, тоже присоединившиеся к соглашению, рассчитывали на остальные 900 штук[135]135
  Deygas F. T. Op. cit. P. 258.


[Закрыть]. Вдобавок 1500 этих танков представители Соединенных Штатов обязались построить у себя[136]136
  Stern A. G. Op. cit. P. 222.


[Закрыть]. Однако перемирие похоронило все производственные планы; в конечном счете в США в 1920 году собрали только 100 единиц Mark VIII, как и в Британии вместо 1375 закончили лишь 11 штук[137]137
  Glanfield J. Op. cit. Appendix 2.


[Закрыть].

С целью покрыть потребности в материальной части для легких танковых батальонов армия США заключила контракты с тремя американскими компаниями на производство 4440 местных версий Renault FT[138]138
  Hunnicutt R. P. Stuart: A History of the American Light Tank. Novato, CA: Presidio, 1992. P. 17.


[Закрыть]. Некоторые успели покинуть производственные цеха до перемирия, но ни один танк к окончанию войны не добрался до Франции, а заказы в итоге существенно сократили, в результате чего танкостроители закончили только 952 машины под наименованием Six Ton M1917, или «Шеститонный образца 1917 года». Планировалось строить и другие легкие танки в рамках заказа на 1000 единиц Ford Mk I, сходных с Renault FT, но закончили только один[139]139
  Ibid. P. 16.


[Закрыть].

Среди прочих стран танкостроением в ходе Первой мировой занималась только Италия, которая с окончанием войны пережила те же самые радикальные урезания программ развития бронетехники и заказов на нее. В Италии выпускали версию Renault FT, названную Fiat 3000; в 1918 году фирмам Fiat и Ansaldo заказали 1400 штук. Однако перемирие ограничило эту серию 100 танками, выпущенными с 1919 по 1921 год[140]140
  Pugnani A. Storia della Motorizazzione Militare Italiana. P. 183–184.


[Закрыть].

Столь внушительные показатели запланированного выпуска танков у основных воюющих сторон на позднем этапе войны говорят о понимании важности бронетехники. Точно так же драконовские сокращения после завершения враждебных действий свидетельствуют о падении интереса к ним в свете состояния послевоенных экономик и изменений политической обстановки. По всем этим причинам понадобилось еще несколько лет, прежде чем бронетехника восстановила свое положение.

Тем временем в мире к танкам приглядывались, хотя мало кто осознавал их подлинное военное значение. Во время Первой мировой поле их применения ограничивалось Западной Европой, если не считать участия горстки британских Mark I и Mark II во втором и третьем сражении под Газой в 1917 году[141]141
  Fuller J. F. C. Tanks in the Great War. P. 98–102, 130–134.


[Закрыть], однако после войны танки начали распространяться по планете, поскольку новое оружие приобреталось разными странами (но неизменно лишь в малых количествах).

Почти во всех случаях покупаемыми танками оказывались французские Renault FT, которые в ходе войны выпускались наиболее массово и потому по окончании борьбы имелись в изобилии. Машина получилась удачной и как нельзя лучше подходила для непосредственной поддержки пехоты, то есть вполне вписывалась в тактическое мышление военных в описываемые времена. Более того, легкие Renault отличались относительной простотой и экономичностью в обслуживании.

Наиболее крупная партия – в общей сложности около 120 штук – была направлена в Польшу, что позволило французской армии сформировать из них в 1919 году полк в составе созданного во Франции польского корпуса в качестве помощи только что получившей независимость Польской Республике. Танки приняли участие в Советско-польской войне 1920–1921 годов, но не слишком соответствовали ее маневренному характеру и не повлияли на исход противостояния (кроме всего прочего – из-за незначительности их количества)[142]142
  Zebrowski M. W. Polska Bron Pancerna. London: White Eagle Press, 1971. Chapter II.


[Закрыть].

Между тем 120 единиц Renault, переданных Польше, на какое-то время выдвинули эту страну на четвертое по величине танкового парка место в мире, что подчеркивает исключительную скромность танковых сил после Первой мировой войны. Еще одной иллюстрацией этого служит Италия, занимавшая в описываемое время со своей сотней Fiat 3000 пятое место. Бельгия – следующая после Италии в Европе – обладала 49 танками, а Финляндия закупила в 1919 году 32 единицы Renault FT[143]143
  Kantakoski P. The Finnish Armour Museum. 1997. P. 9. Неопубл., хранится в Танковом музее Паролы.


[Закрыть]. С полдюжины прочих европейских стран приобретали и того меньшие партии, в том числе Швейцария, которая обзавелась двумя машинами, и Швеция – одной для испытаний.

Небольшие количества отправились в более дальние путешествия, например, двенадцать машин в 1919 году в Бразилию, а Императорская японская армия получила небольшое число Renault из Франции и несколько Medium A из Британии. Советская Россия тоже приобрела Renault, но как трофеи, отбитые у белогвардейцев, которым танки прислали из все той же Франции во время Гражданской войны. К добытой в боях бронетехнике данной марки добавились впоследствии пятнадцать ее копий, построенных на Сормовском заводе в результате блестящего примера «обратного конструирования»[144]144
  Baryatinskiy M. Light Tanks. Horsham: Ian Allan, 2006. P. 3.


[Закрыть]. Кроме того, Красная армия захватила 25 тяжелых Mark V из числа поставленных белым армиям Британией. Однако к 1923 году общее количество танков в распоряжении Красной армии составляло лишь 77[145]145
  Habeck M. R. Storm of Steel. Ithaca: Cornell University Press, 2003. P. 33.


[Закрыть].

Только Франция какое-то время после Первой мировой войны действительно располагала множеством танков – у нее осталось свыше 3000 Renault FT[146]146
  Deygas F. T. Op. cit. P. 336.


[Закрыть]. Во всем прочем мире на вооружении стояло меньше танков, ну а если добавить сюда престиж, которым пользовалась французская армия в тот период, ее танковые доктрины доминировали в течение нескольких лет. Однако внушительный парк военного времени устаревал и изнашивался, а новые идеи постепенно набирали силу и пробивали себе дорогу, пусть даже количество танков за пределами Франции оставалось пока довольно скромным.