Текст книги "Выстрел мимо цели"

Глава 15

Майк Вэгхорн сидит в кожаном вращающемся кресле в затемненной монтажной. Он держит ручку как сигарету, которую ему очень хотелось бы выкурить. Но сейчас, когда у всех появились HD-телевизоры, он не может себе этого позволить. Курение ужасно старит.

Перед ним ряд телевизионных мониторов, а перед мониторами панель управления, ничуть не менее сложная, чем приборная панель самолета Airbus-380. Майк недавно полетал на симуляторе Airbus-380 на корпоративе «Дельта эйрлайнз»[28]28
  «Дельта эйрлайнз» (англ. Delta Air Lines) – американская авиакомпания со штаб-квартирой в Атланте, штат Джорджия. Считается крупнейшей в мире.


[Закрыть] в Гатвике, на котором выступал в качестве ведущего. Правда, он разбил самолет в Адриатическом море в попытке покрасоваться.

Перед ним на всех экранах лицо Бетани Уэйтс. Майк смотрит «Вечер памяти», который он вел вместе с Фионой Клеменс. Теперь Фиона известна по своим игровым шоу, рекламе, обложкам журналов. Недавно выпустила собственную книгу о диете. Но только взгляните, какими они были в 2013 году! Майк Вэгхорн, уже знаменитость, и Фиона Клеменс – режиссер-постановщик, которую повысили до ведущей. Тогда Майк не думал, что она задержится надолго.

Фиона никогда не была поклонницей Бетани – это уж точно. Даже наоборот, если честно. Между ними постоянно происходили какие-то грандиозные ссоры. Майк много раз размышлял об этом за последние годы. Могла ли Фиона убить Бетани? Звучит абсурдно, однако смерть Бетани стала для Фионы карьерным трамплином, так что кто знает… Телевидение и в лучшие времена – штука беспощадная. Он заглянул еще глубже в свои сообщения после той ночи. Бетани находила анонимные записки на работе: «Просто уходи», «Здесь тебе никто не рад», «Мы все смеемся над тобой» и тому подобное. Уровень школы на самом деле. А вдруг нет? Писала ли записки Фиона? И если нет, то кто?

Со времен Бетани в «Вечернем Юго-Востоке» осталось много записей. В основном это кадры, снятые в движении, – из тех, что хорошо смотрятся на монтаже: Бетани Уэйтс на самых больших американских горках Кента; Том Джонс[29]29
  Сэр Том Джонс (1940 г. р.) – британский эстрадный певец родом из Уэльса, чьи красочные шоу и эмоциональные песни принесли ему широкую популярность в середине 1960-х.


[Закрыть] флиртует с Бетани Уэйтс за кулисами Брайтон-центра[30]30
  Брайтон-центр – выставочный и конференц-центр, расположенный в Брайтоне, являющийся самым крупным в своем роде на юге Англии.


[Закрыть]; Бетани Уэйтс на вершине небоскреба в Дубае берет интервью у женщины из Фавершема[31]31
  Фавершем – небольшой городок в графстве Кент, основанный еще в доримские времена.


[Закрыть], сделавшей состояние на пластической хирургии; Бетани Уэйтс сталкивает в бассейн группа школьников из Дила[32]32
  Дил – прибрежный город в графстве Кент. Считается, что именно здесь впервые высадился Юлий Цезарь в 55 г. до н. э.


[Закрыть].

Но по-настоящему оседают в памяти не самые яркие моменты. Больше всего Майку запомнились тихие вечера, когда он наблюдал за работой Бетани. Его поражало мастерство, с которым она находила истории и доносила их до телезрителей. Маленькие шутки, открытые взгляды, пожатие руки каждый вечер, когда наступал момент «пять секунд до эфира». Каждый день вопрос: «Тебе захватить что-нибудь из столовой, Майк?» «Нет, спасибо, Бет, мое тело – это храм». Тем не менее она всегда приносила ему «твикс».

Не американские горки, не небоскребы, а всего лишь множество маленьких теплых моментов превращают знакомство в дружбу.

Майк не может плакать, поскольку он начал колоть «ботокс» задолго до того, как это стало мейнстримом, и теперь его слезные протоки заблокированы. Но он знает, что слезы есть внутри, и он принимает их. Слезы существуют лишь потому, что существовала Бетани.

Можно ли по-настоящему доверять этому «Клубу убийств по четвергам»? У Майка возникает странное чувство, что им манипулируют, но таким приятным образом, что ему хочется продолжения. Хотя бы чтобы узнать, на что они способны.

Он останавливает кадр на экране. Перед ним лицо Бетани. На лице не улыбка и не смех. На нем застыло выражение спокойной решимости, она смотрит прямо в его глаза. Он видит код на экране и понимает, что это снято за неделю до смерти Бетани.

Когда оглядываешься на прошлое, все начинает казаться неизбежным. Глядя на ее лицо, Майк понимает, что через неделю Бетани погибнет. Он наклоняется вперед и смотрит в эти глаза. Знали ли они все заранее? Теперь он готов поклясться, что да. Во что, черт возьми, она вляпалась?

Дверь монтажной открывается.

– Так и знала, что найду тебя здесь, – признаётся Полин, заходя с двумя стаканчиками чая.

– Просто захотелось себе напомнить, – отвечает Майк, – что Бетани была реальным живым человеком, а не древней историей.

Полин кивает.

– Я знаю, ты ее любил.

– Она на все была способна, верно? – спрашивает Майк. – Полна амбиций, полна идей.

– Когда-нибудь она пошла бы дальше, оставив нас позади, – замечает Полин.

– Я бы этого очень хотел, – признаётся Майк. – А помнишь те записки, которые она получала? «Здесь тебе никто не рад». Она находила их на столе, на ветровом стекле машины, кругом…

Полин качает головой.

– Я принесла тебе чай.

– Спасибо, – отвечает Майк. – И все же как ты думаешь, что произошло? Я имею в виду, на самом деле?

Полин кладет ладонь на его руку.

– Ты понимаешь, что можешь никогда этого не узнать, Майк? Понимаешь, что должен быть к этому готов?

Майк еще раз смотрит на лицо Бетани, застывшее на экране. Смотрит в эти глаза. Нет, он обязательно узнает!

Полин открывает сумочку.

– Давай посмотрим еще раз вместе, хорошо?

Майк кивает.

Полин достает из сумочки «твикс» и кладет возле его стаканчика с чаем.

Глава 16

Заключенных тюрьмы Дарвелл, находящихся под следствием, часто не выпускают из камер по двадцать три часа в сутки. Конни Джонсон размышляет о том, насколько это бесчеловечно и малоэффективно, проходя мимо запертых дверей камер во время своей вечерней прогулки.

Один из надзирателей приветственно приподнимает фуражку, когда она направляется по стальному переходу к камере Хизер Гарбатт. Звон мокасин Prada эхом разносится по похожему на пещеру зданию.

Конни стучит, затем распахивает дверь камеры, не дожидаясь ответа. Это именно та Хизер, о которой она подумала. Темные волосы уже седеют, кожа дряблая и бледная, но ничего такого, что нельзя было бы исправить капелькой «ботокса». Конни знакома кое с кем, кто может прийти и взглянуть на нее, если появится необходимость.

Хизер Гарбатт сидит на пластиковом стуле за металлическим столом и смотрит на Конни несчастными глазами. Никакого шока или удивления. Конни знает, что жизнь заключенной – это череда неожиданных посетителей и нежелательных вмешательств. По крайней мере, жизнь обычной заключенной. В камере Конни есть дверной звонок.

– У меня нет денег, – говорит Хизер. – И нет сигарет. Не думаю, что у меня найдется то, что тебе нужно.

Конни садится на нижнюю койку двухъярусной кровати Хизер.

– Тебе нужны деньги? Хочешь сигарет? Могу организовать.

Хизер пытается ее оценить, и Конни знает, что это довольно нелегко. При первой встрече люди всегда находят Конни приветливой. Это даже смешно. Но Хизер просидела в тюрьме достаточно долго, чтобы распознать опасность. Она делается настороженной, и Конни ни капельки ее не винит. На месте Хизер Конни пришла бы в ужас.

– Ничего мне не нужно, спасибо. Только немного тишины и покоя.

– Я ненадолго, скоро уйду. Что ты писала? – спрашивает Конни, кивая в сторону стола.

– Ничего, – отвечает Хизер.

– Я Конни Джонсон, – представляется Конни. Затем встает, заходит Хизер за спину и начинает разминать ее плечи. – Для кого хороший друг, для кого ужасный враг, но тебе повезло, потому что мы с тобой станем подругами. Кстати, ты слишком напряжена.

– Прошу вас, у меня ничего нет.

Если бы Хизер могла хоть немного уменьшиться на своем стуле, она бы вовсе исчезла.

Конни прекращает делать массаж и возвращается в центр камеры.

– У каждого что-то есть, Хизер. Значит, ты присела за мошенничество? Аж на десятку. Должно быть, адское было мошенничество.

– Да, – соглашается Хизер.

– Тебя заставили еще и вернуть деньги? – спрашивает Конни. – В обмен на скощуху в пару лет? По Закону о преступных доходах?

– Мне предложили, – сказала Хизер, – но у меня ничего не нашлось.

– Ну еще бы, – смеется Конни. – Однако тебе уже скоро выходить?

Хизер кивает.

– Должно быть, ты этому рада?

– Я радуюсь, когда мою дверь запирают на ночь, – отвечает Хизер.

Конни оглядывает ее камеру. Никаких семейных фотографий на стенке. Несколько книг из тюремной библиотеки на столе. Одна называется «Простые радости»[33]33
  «Простые радости» (англ. Small Pleasures) – исторический любовный роман 2020 г., написанный Клэр Чемберс. Книга номинирована на женскую премию 2021 г. за художественную литературу и была показана в ток-шоу «Между обложками» на канале «Би-би-си» в качестве книги недели.


[Закрыть], и на обложке у нее нарисованы апельсины. Конни вспоминает о телевизоре с плоским экраном в своей камере и мини-баре.

– Ну ты прям зажигалочка, – заключает Конни. – Могу тебя подбодрить. Что ты любишь? Шоколад? Мужчин? Выпивку? Могу достать для тебя что угодно.

– Конни, я хочу, чтобы меня оставили в покое, – просит Хизер. – Ты можешь дать мне это?

– Определенно могу. Свалю от тебя в мгновение ока. Только ответь на один вопрос.

– Куда я спрятала деньги?

– Нет, не куда ты спрятала деньги, – уточняет Конни. – Хотя… ты их спрятала?

– Денег нет, – отвечает Хизер. – Вот почему я до сих пор тут.

Конни кивает.

– Ты стоишь на своем, девочка, и это правильно. Нет, мне нужно задать тебе другой вопрос, Хизер.

Хизер смотрит в пол.

– Нет.

– Выше нос, мы же одна команда. Давай, посмотри на меня.

Хизер поднимает глаза на Конни.

– Хизер, это ты убила Бетани Уэйтс?

– Я не могу говорить об этом с тобой.

– Это значит: убила или не убила?

– Это значит, что я не могу говорить об этом с тобой. Как тебе не стыдно спрашивать?

Конни смотрит на Хизер Гарбатт, которая опять глядит в пол, опустив плечи. Почему у нее не получается очаровать эту женщину? Конни просто бесит, когда кто-то сопротивляется ее чарам. Нет, этого нельзя допустить.

Внезапно Конни начинает плакать, и Хизер недоуменно поднимает голову.

– Пожалуйста, не надо плакать, – просит ее Хизер. – Здесь и так пролито немало слез.

– Мне так жаль, – признаётся Конни, неловко пытаясь вытереть слезу. – Просто ты очень сильно похожа на мою маму. Мы потеряли ее в прошлом году.

Хизер смотрит ей в глаза, слегка качает головой и пожимает плечами.

– Не лги о таких вещах, Конни.

Конни тут же перестает плакать и вздыхает.

– Ладно, мы не обязаны становиться подругами, но мне поручили задание, и я хочу его выполнить. Просто расскажи, и на этом мы закончим. Бетани Уэйтс была журналисткой, она выяснила, чем ты занималась: а именно – зарабатывала миллионы, сидя в милом маленьком офисе и занимаясь какой-то фигней. Она собиралась все это опубликовать, как вдруг кто-то столкнул ее машину с обрыва. На что это, по-твоему, похоже?

Хизер едва заметно пожимает плечами.

– Ну же, – настаивает Конни, – ты убила ее или…

– Нет.

– Может, ты знаешь, кто это сделал?

Конни замечает, что Хизер не отвечает «нет» на последний вопрос.

– Ты знаешь, кто убил Бетани? Ты кого-то покрываешь?

– Прошу… – отвечает Хизер очень тихо. – Это очень опасно.

– Со мной ты в полной безопасности, принцесса, – обещает Конни. – Зачем тебе кого-то покрывать? У них на тебя что-то есть? Я могу убить их для тебя, понимаешь?

Хизер долгое время молчит. Затем встает, подходит к двери камеры и открывает ее. Она кричит в коридор надзирателю:

– Мистер Эдвардс, в мою камеру кто-то зашел! Мне угрожают!

Конни слышит торопливые шаги по металлической лестнице, а Хизер тем временем медленно возвращается к стулу и садится.

– Прости, – говорит Хизер, – но я хочу попросить тебя уйти.

Шаги снаружи достигают дверного проема, в камеру заглядывает тюремный надзиратель.

– Так, ну-ка пошли вон… О, это ты, Конни?

– Привет, Джонатан. Просто навещаю свою подругу Хизер.

– Понятно, – отвечает Джонатан. – Я закрою дверь снаружи, чтобы вас не беспокоили.

Дверь за ним закрывается, и Конни снова поворачивается к Хизер.

– Хорошая попытка, я оценила. Просто скажи мне, Хизер. Все выглядит так, будто убила именно ты. Но ты непохожа на убийцу. И не найдено никаких доказательств. Вернемся к тому, с чего начали. Это работа твоего босса Джека Мейсона? Однажды я пересеклась с ним. Кто-то пытался ударить его ножом на автостоянке.

Хизер долго думает.

– Здесь только ты и я, Хизер, – добавляет Конни, кладя руку на плечо Хизер. – Абсолютно никто не узнает. Кого ты прикрываешь? Джека Мейсона? Ты его боишься?

– Ты сказала, тебе дали задание?

Конни кивает.

– Кто?

– Тебе не о чем беспокоиться.

– Я сама разберусь, о чем беспокоиться, – резко отвечает Хизер.

Конни это нравится. Наконец-то Хизер проявила хоть немного мужества.

– Ты права, справедливое замечание. Хизер, послушай, я человек с очень тяжелым характером.

Хизер кивает.

– И я буду приходить сюда каждый день до конца твоего срока, пока ты мне все-таки не расскажешь, кто убил Бетани Уэйтс.

– И каждый раз ты будешь получать один и тот же ответ.

– Я умею проявлять терпение. В следующий раз я принесу что-нибудь для тебя. «Кит-кат»? Колу без сахара? Пистолет?

Хизер впервые слегка улыбается.

«Совсем другое дело, – думает Конни, – наконец-то».

– Я люблю вязать, – отвечает Хизер. – У моего крестника недавно родился ребенок. Я бы хотела связать для него что-нибудь, но…

– Но тебе не дают спиц? Не вини их за это. Мальчик, девочка?

– Мальчик, – отвечает Хизер. – Назвали Мейсоном, представь себе.

– Я соберу тебе посылку: с голубой пряжей и всем таким прочим, – обещает Конни. – Посмотрим завтра, как пойдут дела.

– Спасибо, – отвечает Хизер. – Мне трудно начать доверять людям. На это требуется время.

– Ну, мне-то доверять я вообще не советую, однако время – это единственное, чего у нас в избытке, – резюмирует Конни. – Я буду просто продолжать приходить: люблю доводить работу до конца.

Конни встает, намереваясь уйти. Она протягивает руку, и Хизер ее пожимает.

– Буду с нетерпением ждать новой встречи, Конни, – обещает Хизер. – Но все равно не скажу то, что ты хочешь узнать.

– Это мы еще посмотрим, красотка, – подводит итог Конни и слегка подмигивает на прощание.

Глава 17

Четверг. Мозаичная комната.

– …Но у вас всю ночь горел свет, – говорит Джойс.

– Не приставай, – отвечает Элизабет.

Она расскажет Джойс о похищении, но не раньше, чем придумает, как справиться с Викингом. В то же время она рада, что можно отвлечься на убийство Бетани Уэйтс.

– Я не пристаю, – ворчит Джойс. – Просто это необычно. Со Стефаном все в порядке?

– У нас был романтический вечер, – отвечает Элизабет. – Свечи в ванной и постель пораньше.

Джойс на такое не купится, но Элизабет надеется, что на время она отстанет. Рано или поздно ей придется рассказать. Но теперь к делу.

– Итак, что вы приготовили для нас, мистер Вэгхорн?

Майк Вэгхорн и Полин присоединились к ним в Мозаичной комнате. Полин наливает полный бокал Майку.

– Просто я кое-что вспомнил, – отвечает Майк. – Кто-то регулярно подкидывал Бетани угрожающие записки. Ерунда, как в школьной раздевалке. Наверное, ничего важного.

– Это буллинг.

– Терпеть не могу травлю, – признаётся Рон.

– И вы выяснили, кто это был? – спрашивает Ибрагим.

– Нет. Бетани над этим просто посмеялась, – отвечает Майк. – Она присылала мне СМС с содержанием записок, но мы так и не докопались до сути.

– Они у вас сохранились? – интересуется Элизабет.

– Конечно, – подтверждает Майк. – Ее сообщения я буду хранить вечно.

– Как я вас понимаю, – кивает Джойс. – Письмо Джерри однажды напечатали в «Радио Таймс»[34]34
  Radio Times – британский еженедельник о телевидении и радио, включающий в себя программу телепередач. Издается с 1923 г.


[Закрыть], и я до сих пор храню тот номер.

Майк начинает пролистывать на телефоне сообщения.

– Письмо было о «Кегни и Лейси»[35]35
  «Кегни и Лейси» (англ. Cagney & Lacey) – американский телесериал в жанре полицейской производственной драмы, выходивший в эфир на телеканале CBS с 1981 по 1988 г.


[Закрыть], – продолжает Джойс, – что на него совсем непохоже.

Наконец Майк находит сообщения Бетани.

– «Сегодня еще одна записка, шкипер. Подкинули в сумку. “Если не уберешься, то я заставлю тебя уйти”». Всегда было что-то вроде этого: «Убирайся. Все тебя ненавидят». Казалось бы, с одной стороны, детский сад, но с другой – кто его знает? В то время я даже не подумал рассказать об этом полиции.

– А могла ли писать записки Фиона Клеменс? – гадает Джойс. – Я очень надеюсь, что нет.

– Полин, есть какие-нибудь идеи? – спрашивает Элизабет.

– Я даже не помню тех записок, – отвечает Полин.

Джойс кладет руку на плечо Майка.

– Еще вина, Майк?

– Да, прошу вас, – отвечает Майк, и Джойс наливает ему второй бокал.

– А разве вы не читаете сегодня новости, Майки-сорвиголова? – спрашивает Рон.

– Нужно выпить гораздо больше, чем три бокала, чтобы Майк не смог читать новости, – сообщает Полин. – Покажи свой трюк, Майк.

Майк садится, выпрямляется так, будто только что проглотил шомпол, и смотрит Рону прямо в глаза.

– Тем временем в Боснии и Герцеговине продолжаются военные учения, поскольку представитель сербских сепаратистов инициировал вмешательство заинтересованных посредников.

Рон поднимает бокал.

– Парень умеет пить.

– Спасибо, Рональд, – отвечает Майк.

– Я хорошо его выдрессировала, – добавляет Полин.

– Что ж, до чего мы все потрясающие! – восклицает Элизабет. – Однако было бы неплохо продолжить. Давайте соберем в кучу все, что нам точно известно.

Мозаичную комнату недавно перекрасили. Или, по крайней мере, одну из ее стен. Теперь это так называемая «стена для записей», и она голубая, как утиное яйцо. Идея принадлежала Джойс: она увидела, как кто-то делал такое, по телевизору, после чего подняла вопрос в комитете отдыха и досуга. Были выдвинуты возражения – с точки зрения как стоимости, так и эстетики, однако, по мнению Элизабет, возражающие только зря потратили силы. Если Джойс нужна стена для записей, то у Джойс будет стена для записей.

Стена, которая, честно говоря, выглядит довольно неплохо, в настоящее время увешана фотографиями и документами. Среди них фото Бетани Уэйтс, а также разбитой машины у подножия утеса Шекспира. Имеются и зернистые снимки с камер видеонаблюдения. Вперемежку с фотографиями висят финансовые отчеты и тщательно составленные графики, распечатанные и ламинированные Ибрагимом. Раньше они раскладывали подобные вещи непосредственно на столе для сборки пазлов, но недавно Джойс наткнулась в магазине на крючочки на липучках, которые можно клеить на стены, а потом отклеивать, не оставляя никаких следов. Элизабет нравится, что все стало именно так. Комната напоминает ей теперь отдел крупных происшествий, то есть то самое место, где она провела немало счастливых часов.

– По причинам, известным только ей самой, – говорит Элизабет, – или, возможно, ее убийце, Бетани решает покинуть квартиру. Камера видеонаблюдения в вестибюле дома зафиксировала ее в десять пятнадцать вечера, а через несколько минут мы видим, как ее автомобиль проезжает мимо фасада здания.

– Затем машина, кажется, исчезает, – продолжает Ибрагим. – Она пропадает на несколько часов, пока наконец ее снова не фиксирует другая камера, в два сорок семь утра, примерно в миле от утеса Шекспира.

– А это значит, ей потребовалось более четырех часов на то, чтобы одолеть расстояние, на которое обычно уходит сорок пять минут на авто, – поясняет Элизабет.

– Это говорит о том, – продолжает мысль Ибрагим, – что она, должно быть, останавливалась где-то по пути. Чтобы встретить кого-то, что-то сделать, возможно, умереть. И когда камера снова фиксирует машину недалеко от обрыва, видно, что в ней две человеческие фигуры, а не одна.

– Хотя и в ужасно размытом виде, – констатирует Полин, – по правде говоря.

– На следующее утро, – продолжает Элизабет, отмечая для себя вмешательство Полин, – автомобиль Бетани находят у подножия утеса. Тела в нем больше нет, что в общем-то вовсе не удивительно. Однажды мне довелось столкнуть в карьер джип с трупом на переднем сиденье, и тот всплыл почти сразу.

Майк удивляется.

– А зачем вам понадобилось сталкивать в…

– Нет времени рассказывать, мистер Вэгхорн, простите, – перебивает Элизабет. – Группа разговорного французского поднимет хай, если мы задержимся в этой комнате хотя бы на минуту. Следы крови Бетани Уэйтс и обрывки одежды, в которой ее видели в последний раз, были найдены среди обломков автомобиля. Если точнее, это твидовый пиджак в клетку и желтые брюки.

– Ну, это меняет дело, – реагирует Полин. – Кто станет надевать твидовый пиджак с желтыми брюками?

Элизабет бросает взгляд на Полин. Уже два вмешательства.

– Тело так и не нашли, – подхватывает эстафету Ибрагим. – Обычно оно всплывает в какой-то момент, но не всегда. Ее банковскими картами и счетами никто ни разу не воспользовался. Правда, и до трагедии на ее счетах не наблюдалось особой активности. Она явно не копила денег на побег.

– Секрет может быть сокрыт в финансовых отчетах Хизер Гарбатт, – заключает Элизабет. – Мы поймем больше после общения с нашим консультантом.

– Под словом «консультант» она имеет в виду мою дочь, – поясняет Джойс.

– Пожалуй, это все, что у нас на сегодня есть, – заканчивает Элизабет.

– Ты получил ответ от Конни Джонсон? – спрашивает Рон Ибрагима.

– Пока ничего путного, – отвечает Ибрагим. – Она говорила что-то о вязании, но ее вай-фай довольно слабый. Она даже пожаловалась на это в министерство внутренних дел.

Раздается стук в дверь. Группа разговорного французского, которая должна занять Мозаичную комнату после них, пришла намного раньше. Элизабет решает немного высказать им, что она по этому поводу думает.