Текст книги "Найдите эту женщину"

Глава 15

Бурбон то и дело приятно отдавал мне в нос, у меня слегка кружилась голова. Я подумал про себя, что сеньор Скотт, приватный ойо, как говорится в Мексике, был немного бесшабашным. Но мне действительно нужно было отыскать свою прекрасную Лоррейн, а после всех тех мытарств, которым я подвергся, она скорее разоткровенничается. Я вошел в комнату Дьявола, жалея, что у меня нет некоторых орудий пытки, изображенных на стенах. Скажем, кнута, дубинки или “испанского сапожка”. Тогда бы, если бы она отказалась заговорить, я мог бы прибегнуть к их помощи.

Я немного ссутулился и прошел в столовую. Оттуда доносилась музыка, заканчивалось последнее представление. Ну и как же мне действовать? Я проскользнул в зал и стал ждать среди столиков в конце помещения. Никто не обратил на меня внимания, потому что все следили за представлением, зал был погружен в темноту, освещена была только сцена. В такой обстановке все было о'кей, но, если огни в зале внезапно вспыхнут, я окажусь в дурацком положении. Оставив сцену слева, я прошел к дальней стене, остановился и повернулся. Закончила петь высокая брюнетка, поклонилась на аплодисменты, затем прошла через завешенную драпировкой арку у эстрады с оркестром. Значит мои расчеты были правильными, артисты отдыхали здесь, но я не мог пройти туда тем же путем, что она. Наверняка был другой путь, в обход сцены. Я стал оглядываться, пока не разглядел в темном углу справа другую дверь. Возможно, она как раз вела туда, куда я хотел попасть. Я уже был готов отправиться на розыски, когда вдруг объявили: “Звезда нашего шоу – Лоррейн”.

И она вышла.

На ней было темно-синее вечернее платье, которое очень шло к ее белой коже. Ее черные волосы были распущены по спине, она улыбалась, плавно передвигаясь по полированному полу. Это был не “Танец Огня”, но я не сомневался, что это будет здорово, потому что она была пикантная распутница с высокой грудью и широкими бедрами, которую я помнил по “Пеликану”. И помнил тоже по прошлой ночи. Мне очень хотелось присутствовать на ее представлении, но вроде бы это было самое подходящее время для того, чтобы я проверил эту дверь, пока собравшиеся завороженно смотрели на соблазнительное тело, скользящее по полу.

Я подошел к стене, повернул ручку двери и открыл ее. Пройдя внутрь, я закрыл ее за собой. Я оказался в коротеньком коридоре, похожем на тот, который был в “Пеликане”, за тем исключением, что слева от меня за сценой имелась лестница, которая, видимо, вела к костюмерной наверху. Я пошел налево к месту в нескольких ярдах от арки, через которую пройдет Лоррейн после окончания своего выступления, и стал поджидать ее в тусклом свете.

Музыка закончилась, раздался гул аплодисментов, от которого сразу же усилилась боль в голове, затем появилась Лоррейн, повернулась спиной ко мне и остановилась. На ней было надето гораздо больше, чем в “Танце Огня”, но в целом это были какие-то невесомые прозрачные вещи.

Я сказал негромко “пет”, но, очевидно, она не слышала меня. Аплодисменты не ослабевали, Лоррейн снова вышла поклониться. Я пожалел, что нахожусь не в зале, чтобы можно было принять участие в этой овации вместе с остальными.

Потом она вернулась.

– Нет, – произнес я, – поостт!

Она повернулась в тот момент, когда уже поставила ногу на первую ступеньку лестницы наверх, и взглянула на меня. Я почти забыл, как выгляжу, но она была совершенно не подготовлена к такому чудовищу.

Глаза у нее вспыхнули, я испугался, что она закричит. Она, как говорится, вытаращила глаза, была реальная опасность, что они выскочат из орбит.

Бедняжка была напугана. Это слабо сказано, она обомлела от ужаса. Возможно поэтому она и не завопила.

Только тут я сообразил, в чем дело. Я поспешил содрать с физиономии вытаращенные глаза и устрашающие клыки.

– Лоррейн, это же я!

Она перестала дрожать, у нее раскрылся рот.

Я сдвинул назад сомбреро и повторил:

– Это всего лишь я. Честное слово, я не сделаю вам ничего плохого.

Выражение ее лица изменилось, но страх полностью не улетучился.

– Вы! – воскликнула она.

Люди продолжали аплодировать, требуя ее на выход, но они не видели лучшей части шоу. В любом случае она всегда бывает за кулисами. Лично я подумал, что зрители могут аплодировать до тех пор, пока у них не появятся волдыри на ладонях, Лоррейн все равно больше к ним не выйдет... Она просто не могла этого сделать, стояла спиной к стене, одна рука была прижата к груди, ртом ловила воздух. Она была слишком слаба для того, чтобы подняться по ступенькам на сцену, и я решил отнести ее на руках. Теперь она уже узнала меня и спросила:

– Ну, вы что, помешались, да? Что случилось?

– Иначе я не смог бы проникнуть сюда. Я же вчера вам объяснил. А нам надо поговорить.

– По имеющимся у меня сведениям вы убиты. Это так? Пожалуй, у вас слишком свеженький вид, чтобы поверить, будто вы поднялись из могилы.

– Послушайте, я не могу здесь оставаться, а нам надо поговорить.

Она громко выдохнула воздух, побила себя по щекам и сказала:

– Пошли. Я хочу вас хорошенько рассмотреть.

Она повернулась и пошла наверх по лестнице, я на всякий случай шел вплотную за ней, чтобы успеть вовремя поддержать. Добравшись наверх, мы вошли в первую же костюмерную, она закрыла и заперла за собой дверь, потом прислонилась к ней спиной. Посмотрев еще немного на меня, она сказала, покачав головой:

– Больше никогда не практикуйте со мной ничего подобного.

Она прижала руку к сердцу и казалось удивилась, обнаружив, что на ней одеты всего лишь совершенно прозрачный бюстгальтер и пара блестящих трусиков. Я этим не был поражен, потому что видел это с самого начала.

– Мне надо выпить, – сказала она.

– Мне тем более.

Она сорвала с крючка висевший там же шелковый халатик и надела его на себя.

– После таких переживаний мне требуется ведро. Я решила, что вы явились, чтобы похитить меня. Кстати, что вы тут делаете.

Я подмигнул ей:

– Но, Лоррейн, ночь была такая замечательная, что я подумал...

– Минуточку, подождите, – прервала она меня, а на губах у нее промелькнула улыбка. – Вы же не пробрались сюда в эдаком виде только для того, чтобы пригласить меня на воздух для второй беседы ночью, после того, что произошло у вас с Дэнтом накануне. Так чего вы хотите?

– Вчера, прежде чем я принялся за осуществление своего плана, вы мне сказали, что хотели бы мне помочь. Это было серьезно?

– Разумеется. Я все еще не знаю, о чем вы говорите. Но послушайте, мы не можем здесь оставаться. Как вы смотрите на мою комнату?

– Вы закончили с представлением?

– Да. И там мы сможем выпить. Я умру, если немедленно не выпью.

Она покачала головой.

– Знаете, вы запечатлелись у меня в голове, как рослый сильный парень с недурной наружностью. Парень, с которым я могу пойти куда угодно, не раздумывая. Но теперь, боюсь, вы никогда уже не будете казаться мне таким, как прежде. Я всегда буду представлять вас с вытаращенными, налитыми кровью глазами.

– Обещаю больше этого не делать. Что касается вашей комнаты, это замечательно, однако мне необходимо пройти через толпу неузнаваемым.

– Ничего, это мы сделаем. Вы можете нацепить свои... Только не смотрите в мою сторону.

Она скрылась за ширмой и почти сразу же появилась в белой нарядной блузке, в узкой коричневой юбке, на ногах были нейлоновые чулки и туфельки на высоченных каблуках.

– Пошли. Нам не нужно проходить сквозь толпу внизу.

Мы вышли из костюмерной и прошли по холлу до следующей двери, через которую попали на третий этаж отеля в длинный коридор, по обе стороны которого были комнаты. Остановившись перед номером 232, она открыла дверь, и мы вошли внутрь.

Она сразу же подошла к телефону, позвонила в отдел обслуживания и заказала бурбон, лед и имбирное пиво. Затем, повернувшись ко мне, улыбнулась.

– Ну...

– Да... – протянул я, прекрасно понимая, что мы думаем об одном и том же, у нас общие воспоминания.

– Так о чем вы хотели поговорить? – спросила она.

Мне пришлось пойти на большой риск, чтобы задать ей несколько важных для меня вопросов, я не собирался медлить с этим делом. Подмигнув, я заговорил:

– Прежде чем мы вышли из “Инферно” вчера вечером, я задал вам пару вопросов, а вы ответили, что не знаете, о чем я говорю, помните?

Она кивнула.

– Позднее получилось так, что я... позабыл снова поднять этот вопрос.

Ее улыбка стала шире, потом исчезла, и она сказала:

– Я помню. Но вы толком не объяснили, что имеете в виду. В отношении вашей машины и убитого парня?

Она растянулась на кровати, а я придвинул кресло поближе к ней и рассказал ей все. Конечно, без всяких подробностей, но так, чтобы она поняла суть дела, если до сих пор не имела ни о чем понятия. Намерение Дэнта убить меня я изложил весьма убедительно, а также ту роль, которую она могла сыграть в смерти Фредди, сама того не подозревая, а также про Картера.

Когда я закончил, она несколько минут совершенно не шевелилась, покусывая свою нижнюю губу. Потом подняла на меня голубые глаза.

– Я не понимала... – заговорила она негромко. – Честное слово, не представляла себе ничего подобного. Но, если я и имела какое-то отношение к гибели Фредди... – Она помолчала, потом продолжала: – Я действительно сказала Дэнту о том, что видела вас в лимузине. Так что все на самом деле могло случиться так, как вы предполагаете...

В дверь постучали, я вскочил с кресла с револьвером в руке.

Лоррейн ошеломленно посмотрела на револьвер, потом на меня.

– Вижу, что вы не шутите, – вкрадчиво произнесла она.

– Детка, поймите это раз и навсегда. В этом деле никто не шутит.

Кивнув, она подошла к двери. Я отошел за дверь, но это был всего лишь официант с нашим заказом. Она с ним рассчиталась, потом снова заперла дверь и отнесла бутылки на кухню. Там она смешала два стакана, добавила в мой немного воды, когда я сказал ей, что люблю пить таким образом, протянула мне мой бокал, сама сделала большой глоток из своего и только после этого заговорила:

– Я сожалею. Ужасно сожалею, Шелл. Что вы хотите знать?

– Прежде всего, почему вы не захотели разговаривать со мной в “Пеликане”?

– Из-за Дэнта. Виктора Дэнта.

Она снова подошла к кровати и уселась там, поджав под себя ноги. Я отпил немного из своего бокала и подумал, что с меня хватит, до этого было выпито достаточно. Лоррейн на своей постели выглядела настолько соблазнительно, что я...

Она продолжала:

– Он явился незадолго до того, как пришли вы. – Помолчав, она сказала со вздохом: – Вообще-то все было замечательно, пока продолжалось. Выступление в качестве звезды. Отдельная комната. Огромные деньги. И все это лишь за то, чтобы я держала язык за зубами.

– Дэнт поставил такое условие?

Она кивнула:

– Послушайте, давайте-ка начнем с Изабел или Картера, чтобы я мог ясно представить себе всю картину.

Я почувствовал, что бурбон начинает оказывать на меня свое несравненное действие, я хотел услышать все до того, как перестану соображать.

А она на постели, черт возьми, выглядит соблазнительно. И насколько я помнил, она была хороша!

Тут она сказала нечто такое, от чего я сразу протрезвел.

– Я вам тогда сказала правду, Шелл. Я не знаю этой Изабел.

– Вы не знаете миссис Дэнт?

– Да, знаю.

– Кто она?

– До замужества она была Кристел Клэр?

– А кто такая, черт возьми, Кристел Клэр?

– Девушка, с которой я работала в “Пеликане”, там она была моей лучшей подругой. Мы с ней прекрасно ладили Она та самая девушка, о которой я говорила с детективом Картером.

Я вздохнул и поднялся, допил бурбон и подошел к ванной.

– Лоррейн, вы не возражаете, если я смешаю еще один?

Она нагнулась, протягивая мне пустой бокал.

– Смешайте два.

Я все сделал и отнес ей один.

– Садитесь здесь. – Она похлопала по кровати рядом с собой. – У вас действительно ужасный вид. Снимите хоть свое серапе.

Я снял, она забилась в угол, давая мне место.

– О'кей, приступим? – спросил я.

Она подмигнула мне и хихикнула. Я понял двусмысленность своего вопроса и, нахмурясь, спросил:

– Что в отношении этой Кристел? Да и вообще всего?

Перестав улыбаться, она заговорила:

– Я участвовала в представлении в “Пеликане”, а Кристел была продавщицей сигарет. “Сигарет-герл”, как принято их называть. Очень привлекательная.

– Знаю. Жена Дэнта? Невысокая блондинка?

– Угу. В то время она не была женой Дэнта, но он сходил по ней с ума. Спускаясь вниз, все время вертелся возле нее. Он был владельцем “Пеликана” или большей части его и появлялся регулярно каждое первое и пятнадцатое число ежемесячно. Так или иначе, она проработала там пару месяцев, а в один прекрасный день исчезла.

– Умница. Теперь скажите, когда это было?

Она нахмурилась.

– В самом начале года, второго или третьего января, как мне кажется. Точно не помню.

– О'кей, продолжайте.

– Рассказывать мне не о чем, пока не заявился к нам этот детектив и не стал расспрашивать меня об Изабел. Я не знала никакой Изабел, как я вам тоже сказала, Шелл, но он показал мне ее фотографию. Эта Изабел действительно очень походила на Кристел.

Я чуть помедлил:

– Так это была Кристел?

– Я не уверена, но достаточно походила на нее, так что я прямо так и сказала мистеру Картеру. Он поблагодарил меня, задал еще несколько вопросов и ушел.

– Кто еще в “Пеликане” знал, что Дэнт ухаживает за Кристел?

– Ну-у... – Она снова нахмурилась. – Возможно, никто, кроме меня. В клубе они не афишировали свои отношения. Я бы тоже могла не знать, если бы она сама по-приятельски не поведала мне. Скорее всего, мне одной.

– Кое-что еще. Вы сообщали Дэнту о том, что Картер интересовался Кристел и что он из Вегаса?

– Да. Меня никто не предупреждал, что этого делать нельзя. Почему я не могла ему рассказать?

– Возможно, этим объясняется, что Картер погиб в Лас-Вегасе. Но все равно я не могу понять, почему его убили, – произнес я задумчиво. – О'кей, что еще? Что случилось дальше?

– Ничего, все было тихо и мирно до того дня, когда появились вы, Шелл.

– Угу. А когда я вернулся в вашу гардеробную, там находился Дэнт. Чего ради он пожаловал?

– Он говорил необычайно вкрадчиво, льстил мне, заявил, что хочет, чтобы я выступила в “Инферно”, предложил мне тысячу долларов. Было небольшое условие. Я должна была забыть, что я когда-либо видела того детектива или слышала о Кристел Клэр. Он сказал, чтобы я держала свой проклятый рот на запоре.

Она слегка усмехнулась.

– Именно так он и выразился: “Ваш проклятый рот...”

Она помолчала, моргая глазами, и лишь секунд через пять добавила:

– Настаивал, чтобы я сразу же поехала вместе с ним на машине.

– Угу. Думаю, я видел его машину. А почему вы не поехали?

– Всего тысяча долларов? И я должна была срываться с места? Должна же я была собрать свои вещи, коли уж туда ехать?

– Да, разумеется.

Я понимал, что ей надо было произвести соответствующее впечатление. Впрочем, в отношении Лоррейн как раз первое-то впечатление не считается.

– Именно так я и поступила, – продолжала она. – Вылетела туда дневным самолетом... Шелл, смешайте мне стаканчик.

– У вас еще будет выступление?

– Нет. Всего два представления. Только что закончилось второе.

Я приготовил еще две порции. Она продолжала:

– Господи, Шелл, вы должны понимать, как я ошарашена. Я не подозревала ничего дурного, а сольное выступление в Лас-Вегасе выглядело так заманчиво...

Несколько секунд она молчала:

– Полагаю, с этим покончено.

Заговорил я:

– Лоррейн, дорогая. Мне не хотелось бы этого говорить, но имеется шанс, что не совсем покончено, если Дэнт выяснит, что вы со мной разговаривали. Кроме Фредди, был убит уже один человек.

Минуту подумав, я добавил:

– Как минимум, один убитый.

Лицо ее помрачнело, она потянулась к своему бокалу. Глядя на то, как она пьет, я подумал, что она скоро окончательно опьянеет. Но тут она улыбнулась мне, и мы, сидя на кровати, расправились с нашими бокалами. Настроение у меня улучшилось. Мы еще выпили и какое-то время бесшабашно болтали. Бурбон пытался нас “побороть”. Ничего существенного я больше не выяснил. Я решил, что мне по душе вот так, как сейчас, распущенные черные волосы Лоррейн, нежели когда они были собраны в пучок. И мне нравились ее нижняя полная губка, наглые, развратные глаза и даже носик, слишком миниатюрный для такого лица.

Наконец я спросил ее:

– Дэнт приезжал первого и пятнадцатого?

– Точно.

– Разве два вечера назад было пятнадцатое?

– А разве нет? Точно нет. На моей памяти он впервые приехал в другой день.

– Хорошо.

– Ненормальный! – воскликнула она, глядя на меня. – Но за кого ты себя принимаешь? Что это за сногсшибательные штаны?

– Маскировка. Я приватный ойо.

– Оно? Или Охо? Что это за штука?

– “Глаза” по-испански. Я “приватный глаз”, как говорят преступники. Вроде зрачка.

Она повела плечами!

– Ух, пожалуйста, не вспоминайте никогда про эти кошмарные глаза и зубы. Эй, Шелл.

– Да?

– Еще по бокальчику?

– Конечно. Конечно.

Я приготовил напитки и отнес их на кровать. Лоррейн здорово выглядела среди подушек. Она сказала:

– Тост, пожалуйста.

Я сказал какую-то глупость, мы еще выпили. Я обратил внимание на то, что у Лоррейн заплетается язык и закричал:

– Лоррейн! Ты пьяна!

Поморгав глазами, она покорно согласилась.

– Похоже на то. Но и ты пьян. Могу поспорить, это твое естественное состояние. Шелл – алкоголик.

– Ты злючка, Лоррейн, так говорить нехорошо. Только потому, что я слегка навеселе. Нет, мадам. Вы наносите удар ниже пояса.

Она прижалась ко мне:

– Шелл, а тебе нравится... как я танцую?

– Правда, я тебе не говорил, в какой восторг меня привел твой танец в “Пеликане”. Сейчас могу тебе сказать. Ничего подобного я никогда не видел.

Она счастливо улыбнулась.

– Спасибо. Спасибо. Я буду танцевать для тебя, для тебя одного. Хочешь, потанцуем вместе?

– Это убьет меня, я же старею!

– Ты вовсе не старый. Ты чудо. Давай потанцуем.

И она снова повторила для меня свой “Танец Огня”, по ходу которого постепенно скинула с себя решительно всю одежду.

Я был парализован, не мог даже пошевелиться. Лоррейн сделала шаг ко мне и остановилась в ярком свете верхней люстры. На ней не было больше ничего, кроме лодочек на высоченных каблуках и спустившихся вниз чулок.

Она засмеялась гортанным смехом и принялась исполнять последний “Танец Огня”, когда ее тело раскачивалось, извивалось, сжималось и разжималось, как огромные языки пламени. Возможно, иных движений она не знала, но ничего другого и не требовалось.

Через считанные минуты она приблизилась ко мне, улыбаясь манящей улыбкой и прижимаясь вздрагивающей грудью к моей рубашке. Обняв ее обеими руками, я принялся целовать ее в губы, щеки, шею. Никто из нас не догадался выключить свет.

Глава 16

Я проснулся, моя комната показалась мне странной. Голова трещала. Поморгав глазами, я заставил себя вглядеться в эту странную комнату, встал с постели и доковылял до ванной. В это мгновение из соседней комнаты вышла женщина.

Я взглянул на нее. Она была одета в стеганый халат розового цвета, а к голове она прижимала пузырь со льдом.

Я спросил:

– Какого черта вы делаете в моей комнате?

Она в ответ только простонала. Я посмотрел в зеркало и там увидел незнакомую физиономию с черными бровями и красными от перепоя глазами. Черт побери, я был даже не в своей комнате. И тут мне пришло в голову, что эта рожа в зеркале принадлежала мне, и что эта была комната Лоррейн. Моментально события минувшей ночи всплыли у меня в памяти.

Я подскочил к кровати и обернул вокруг себя покрывало.

– Какой застенчивый! – засмеялась она. – Посмотрите, как он смутился.

– Господи! Который же час?

– Пора вам выкатываться из моей жизни. Навсегда. Вы меня убили. Ох, моя голова. Боюсь, что мне уже не поправиться. Посмотрите на мою голову, Шелл. Она не раскололась?

Представляете, я был еще до того хорош, что на самом деле подошел к ней и проверил ее голову.

– Нет, – сказал я с уверенностью, – все в порядке. С вашей головой ничего не случилось.

Она яростно сверкнула глазами:

– Много вы понимаете! Это же моя голова!

Она унесла свою голову в соседнее помещение, я же облачился в свой мексиканский костюм, не позабыв о револьвере. Судя по тому, как дрожали мои руки, если бы я в настоящий момент надумал кого-нибудь застрелить, то мог бы угодить в собственную голову.

Подойдя к двери соседней комнаты, я постучал. Лоррейн открыла дверь.

– Я ухожу, – сказал я.

– Мне плохо, – простонала она. – Плохо. Я больна, как собака. Только у собак это моментально проходит.

– Лоррейн, я ухожу.

– Господи, как мне плохо!

– Лоррейн, до свидания. Я навещу вас.

– Только посмейте!

– Ух, как страшно. Не проговоритесь Дэнту, что я был здесь.

– Вы сошли с ума, Шелл! Я никому не скажу про это.

Я кивнул, потом дотронулся рукой до своей неистово болевшей головы.

– Ну что ж, до свидания!

Я двинулся к выходу. Позади меня она пробормотала что-то невнятное и заперла за мной дверь.

Я взглянул на часы. Стрелки приближались к часу дня. Я сгорбился, уменьшая рост, скрыл лицо под полями сомбреро и отыскал лестницу вниз. Я упорно смотрел себе под ноги и прошмыгнул мимо группы глупцов, гоготавших над моим видом. Зато попав на яркий солнечный свет снаружи, я сам над ними посмеялся.

Примерно через полквартала имелся небольшой бар, называвшийся “Хлоя”, не побоявшийся соперничества с близрасположенным “Инферно”. Я повернул к нему, думая только о том, чтобы не нарваться на Дэнта или кого-то из его подручных, потому что в моем нынешнем состоянии я был не в силах дать им отпор.

Из бара я позвонил в “Дезерт Инн” и назвал номер комнаты Коллин. Пока звонил телефон, я чувствовал, как во мне растет напряжение. Я думал о том, какой невинной и в тоже время чувственной выглядела она, когда я ее однажды увидел в баре “Дамское счастье”. И впервые за очень долгое время я почувствовал угрызения совести за только что проведенную ночь. Я не думал о Лоррейн, у меня перед глазами возникало улыбающееся лицо Коллин с широко расставленными глазами и изящным изгибом ее великолепного тела.

И тут ее чуть хрипловатый голос сказал мне в ухо:

– Хэлло?

– Коллин? Это вы? Вы в порядке?

– Шелл?

– Да, дорогая. Вы о'кей?

– Да, конечно. Где вы, Шелл? Что с вами случилось?

– Я в баре “Хлоя”. Просто хотел узнать, куда вы тогда пропали.

– А вы как?

– Я жив. Где вы были?

– Здесь. В своей комнате. Я без конца звонила вам, но безответно. Я боялась, что...

– Дорогая, я не мог вернуться в свою комнату. Ведь именно там меня захватили те трое головорезов. Я до конца своих дней не смогу отблагодарить вас за то, что вы вытащили меня из трясины вчера вечером. Если бы не вы Коллин, они бы меня повесили.

– Не будем вспоминать теперь об этом... Шелл, хотите чтобы я за вами заехала?

– Ну, совсем будет неплохо, если вы посмотрите вокруг. После вчерашнего вечера, возможно...

– Ох, глупости. Никто не знает, что я имею какое-то отношение к вам или же к этой истории. Два моих спутника были настолько пьяны, что они вообще ничего не помнят, я же завтракала сегодня в кактусовой комнате у всех на виду, но на меня никто даже не взглянул. Именно там я раздобыла нож. Так что я сейчас за вами заеду, через две минуты выходите наружу.

Она повесила трубку.

Я вышел и подождал. Действительно, через несколько минут я увидел, как “меркурий” Коллин затормозил у подъездной дороги. Она прошла мимо меня и стала оглядываться с испуганным выражением лица.

Я забыл предупредить ее о своем проклятом наряде.

– Эй, Коллин. Я здесь. Ух, я переоделся.

Я подошел к ее машине, она осмотрела меня с ног до головы и чуть не лопнула от смеха. Я сел рядом с ней, она схватила мою руку и сжала ее. Я кратко объяснил ей причину столь необычного “обмундирования”. Она продолжала смеяться и под конец смущенно добавила:

– Уж не знаю, то ли от того, что я так рада вас видеть, или же потому, что у вас такой глупый вид, но я просто не могу справиться со своим смехом.

– Полагаю, я попал в передрягу.

– Это точно.

Она включила зажигание.

– Куда?

– Во Фремонт. Там моя одежда.

Она кивнула головой, мы двинулись с места. Когда мы добрались до лавки, она не разрешила туда пройти.

– Они упрячут вас в тюрьму!

Пришлось мне раздеться в машине, она сама все это отнесла в магазин и вернулась с коробкой моих вещей. Впрочем, расстался я лишь кое с чем из своего наряда, а брюки, куртка и сомбреро были мною куплены за полную цену.

Мы отправились обратно на Стрип.

– Куда теперь?

– Будь я проклят, если знаю Коллин. Мне нужно здесь поесть и кое-что обдумать.

Она сказала:

– Но ведь, если вы не можете вернуться в собственную комнату, вы можете воспользоваться моей. Где вы провели ночь?

Н-да, вопросик... Я мог либо сказать ей правду, либо солгать, но почему-то мне не хотелось ей лгать. Поэтому я сказал:

– Я поехал в одно место на Стрипе поговорить с женщиной. Она располагает информацией о деле, которым я занимаюсь, и крайне важной информацией. Вот почему я был вынужден туда отправиться. У нее комната в отеле, и я остался там.

Она ничего не говорила несколько секунд, потом произнесла:

– Спасибо, что сказали мне. Вы не обязаны были это делать. Но я бы хотела, чтобы вы позвонили мне.

– Я звонил. Около десятка раз, прежде чем уйти из “Дезерт Инна”, но телефон молчал. После этого я напился и заснул.

Наконец-то она взглянула на меня и улыбнулась.

– Ну что ж, вы по-прежнему можете использовать мою комнату. Чтобы там поесть и подумать.

К этому времени мы уже были в “Дезерт Инне”. Я сказал:

– Вам лучше пройти к себе одной. А я приду через несколько минут, Коллин. Было бы неразумно разгуливать вместе у всех на виду.

– Вы не хотите, чтобы вас видели в моем обществе.

– Во всяком случае до тех пор, пока я столь непопулярен. Так что идите.

Она припарковалась слева от центрального входа, вылезла из машины и вошла в отель. Я отправился через три-четыре минуты, сгорбился в три погибели, теперь это у меня получалось безо всякого труда. Никто со мной не заговорил, я без осложнений добрался до комнаты Коллин. Возможно, кто-то поглядывал с сочувствием на бедного, старого, больного кабальеро, с трудом тащившегося через вестибюль. Ну и только. Я постучал, она открыла дверь и тут же закрыла ее.

Я дошел до большого кресла и опустился в него, она подошла ко мне. Даже несмотря на то, что я был, как говорится, в разобранном виде, я не мог отвести глаз от этих стройных ножек. Затем она склонилась над моим креслом, упираясь руками в его подлокотники, и я не мог не подумать, что такие прелестные ножки являются ее выдающейся характеристикой. Но стоило мне поднять на нее глаза, как я подумал, что в этой девушке все хорошо.

Должен признаться, что я принадлежу к людям с устаревшими вкусами: я считаю, что женщина должна быть женщиной, а не какой-то карикатурой на мужчину. Красновато-рыжие густые волосы Коллин были подняты на затылке и красивой волной опускались на спину. Она все еще стояла, склонившись вперед, и смотрела на меня с улыбкой.

– Шелл, вы выглядите так, будто вам нужно еще отдохнуть. Хотите немного вздремнуть?

Я медленно покачал головой.

– Спать мне больше не нужно. Кофе и несколько часов на свежем воздухе – вот и все.

– А завтрак?

– Чуть попозже.

Она подошла к телефону, заказала апельсиновый сок, тосты, кофейник с кофе и сливки. Потом взяла другое кресло и села возле меня.

Я заговорил:

– Разрешите мне сразу же сказать вам, Коллин, я перед вами в неоплатном долгу за прошлую ночь. Вы в полном смысле слова спасли мне жизнь. Эти типы убили бы меня, и я хочу...

Она остановила меня:

– Достаточно, Шелл. Я даже не думала об этом, когда все случилось. Просто беспокоилась, почему вы не идете в бар.

Она улыбнулась.

– Предполагается, что всегда опаздывают женщины.

Я подмигнул ей.

– Благодарение богу, вы – пунктуальное создание. Расскажите, как все это выглядело.

Она сказала, что заскочила в бар и схватила там нож, подобрала двух пьяниц и вышла из здания через боковой выход. Отдав мне нож, она побежала к машине.

– Я была напугана до смерти, – призналась она, – тогда было уже темно, и я не знала, что случилось. В машине я просидела не менее получаса, а то и больше. Приехали полицейские машины оттуда, где находились вы, вышли несколько мужчин, но я не могла разглядеть их и даже не представляла, были ли среди них вы, Шелл.

– Это были двое из моих “приятелей”, третий сбежал.

– Потом я немного поколесила кругом, откровенно говоря, надеясь увидеть вас. Могло случиться, что вы скрывались где-то поблизости. Ну и потом мне самой надо было хоть немного успокоиться.

Я ей кратко рассказал, что случилось со мной. Принесли наш завтрак, и я прошел в ванную, пока она принимала поднос. Я съел несколько тостов с соком, потом принялся за кофе.

– Ну что вы собираетесь теперь делать? – спросила она.

Я покачал головой.

– Не знаю, Коллин. У меня много незаполненных дыр, вроде бы налицо самые разные путеводные ниточки, но пока я не знаю, как их увязать. Откровенно, я растерян.

Я посмотрел на нее.

– Ваше девичье имя было не Изабел Бинг, не так ли?

Она засмеялась.

– Нет, сэр. Изабел Бинг. Что за имя? Мне оно почему-то кажется ужасным. Нет, я Коллин Моун и теперь я так зовусь. Получив развод, я снова взяла свою девичью фамилию. От миссис Коллин Реймонд назад к Коллин Моун.

Она не хотела кофе, поэтому я налил себе еще одну чашку.

– Коллин Моун. Это прелестное имя и прелестная женщина. Но мне кажется, что я впервые сказал вам нечто подобное, не так ли?

Она рассмеялась.

– Нет. Припоминаю, как вы сказали: “Хэлло, вы удивительны”.

– Не должен был. Я до сих пор почти ничего о вас не знаю. Поведайте-ка мне какие-то детали?

Она откинулась на спинку стула и скрестила ноги.

– Что вы хотите знать?

– Все.

– Вы говорили это и раньше. Ну, мне двадцать пять лет. Я из штата Коннектикут. Там родилась. Отправилась в школу с амбицией маленькой девочки стать модельером. Родные у меня умерли, когда я училась в колледже, оттуда я приехала сюда на Западное побережье и работала в магазине готового платья в Сан-Франциско, пока не повстречалась с Робом, Робертом Реймондом. Полагаю, я устала работать ежедневно, да и одиночество надоело. Так или иначе, мы поженились. Наша супружеская жизнь продолжалась одиннадцать месяцев, мы поняли, что ошиблись. Договорились полюбовно разойтись, я приехала сюда, в Лас-Вегас. Это было пару месяцев назад. Для получения развода необходимо прожить тут полтора месяца, точнее шесть недель. Развод состоялся – и теперь я снова Коллин Моун. После того как это было сделано, я решила немного задержаться здесь, чтобы отдохнуть, это замечательное место для отдыха.

Я усмехнулся.

– Я бы не сказал этого про последнее время.

Она посмотрела на меня.

– А у вас и правда вид глупца!

Я снова забыл про свой костюм.

– Пора что-то предпринять в этом отношении. Вы не возражаете, если я переоденусь?

– Занимайте ванную. Примите душ, если хотите. Избавьтесь от этих нелепых черных бровей, они мне больше нравятся в естественном виде.