Текст книги "Перси Джексон и олимпийцы. Секретные материалы"

– Не надо было его включать! Он нестабилен! Через несколько лет работы автоматоны становятся неуправляемыми!

– Спасибо за информацию, – прокричал я. – Но выключить-то его как?

Бекендорф быстро огляделся.

– Туда!

Впереди был высокий утес, выше макушек деревьев. В лесах вокруг лагеря немало странных камней, но этого утеса я еще не видел. Он был похож на гигантский трамплин. С одной стороны у него находился плавный подъем, а с другой – обрыв.

– Бегите к подножию утеса, – приказал Бекендорф. – Отвлеките дракона. Займите его ненадолго.

– Что ты задумал? – испуганно спросила Силена.

– Увидите. Ну же, вперед!

Бекендорф скрылся за деревьями, а я повернулся к дракону и завопил:

– Эй, жабья рожа! Ты воняешь бензином!

Дракон выпустил из ноздрей клубы черного дыма и с громким топотом, от которого дрожала земля, помчался прямо на меня.

– Туда! – крикнула Аннабет, схватила меня за руку и поволокла к отвесной стороне утеса. Дракон понесся за нами. – Надо задержать его здесь, – сказала Аннабет, и мы послушно обнажили мечи.

Дракон добежал до нас и остановился, склонив голову набок, как будто не мог поверить, что мы в самом деле решили с ним драться. Теперь, когда мы оказались прямо перед ним, дракон мог убить нас десятком разных способов. Возможно, он потому и не спешил, что никак не мог выбрать.

Мы отпрыгнули в разные стороны, когда первый столб пламени обжег землю как раз в том месте, где мы стояли за секунду до этого.

И тут я увидел над нами – на вершине утеса – Бекендорфа и наконец понял, что он задумал. Ему нужен удобный момент. Надо как-то отвлечь дракона.

– Йа-а-а-а! – завопил я и, обрушив меч на лапу дракона, отрубил ему палец.

Дракон со скрипом повернул голову и посмотрел на меня. Казалось, он скорее удивлен, чем рассержен. «И зачем ты отрубил мне палец?» – как будто бы говорил он.

А потом он разинул пасть и обнажил сотню острых, как бритвы, зубов.

– Перси! – воскликнула Аннабет.

Но я не шелохнулся.

– Еще секунду…

– Перси!

И прямо перед тем, как дракон бросился на меня, Бекендорф спрыгнул со скалы ему на шею.

Дракон вскинулся, выпустил столб пламени, попытался сбросить Бекендорфа, но тот держался у него на загривке, как ковбой на диком мустанге. Затаив дыхание, я смотрел, как он открыл панель на затылке дракона и выдернул какой-то провод.

И тотчас же дракон застыл. Его глаза погасли. Теперь это была просто статуя дракона, обнажающего зубы навстречу облакам.

Бекендорф соскользнул по его спине и, тяжело дыша, шлепнулся на землю у кончика хвоста.

– Чарли! – Силена подбежала к нему и смачно поцеловала в щеку. – Ты его победил!

Ко мне подошла Аннабет и сжала мне плечо.

– Ну что, медузьи мозги, ты в порядке?

– Да… вроде бы, – ответил я, все еще с трудом осознавая, что жив. Всего доля секунды отделяла меня от того, чтобы превратиться из полубога в драконий завтрак.

– Ты молодец, – похвалила Аннабет с улыбкой. И надо сказать, ее улыбка нравилась мне куда больше, чем оскал дракона.

– Ты тоже, – ответил я слабым голосом. – Так… что будем делать с автоматоном?

Бекендорф вытер пот со лба. Силена суетилась вокруг него, ахая над синяками и порезами. Такое внимание с ее стороны явно мешало бедняге собраться с мыслями.

– Мы… это… даже не знаю. Можно его починить. Лагерь бы охранял. Но на работу уйдет несколько месяцев.

– Оно того стоит, – сказал я и представил, как бы нам помог бронзовый дракон в битве против титанов Кроноса. И чудовища хорошенько бы подумали, прежде чем атаковать лагерь, если бы знали, с кем им предстоит столкнуться. С другой стороны, если дракон опять обезумеет и начнет кидаться на обитателей лагеря, это будет совсем не круто.

– А видели, какие сокровища в муравейнике? – спросил Бекендорф. – И волшебное оружие. И доспехи. Вот что бы нам точно пригодилось.

– И браслеты, – подхватила Силена. – И ожерелья…

Мне вспомнились вонючие туннели, и меня передернуло.

– Думаю, это приключение можно отложить на потом. Все равно нужна целая армия полубогов, чтобы хоть взглянуть еще раз на эти сокровища.

– Это да… – согласился Бекендорф. – Но там столько всего…

Силена поглядела на застывшего дракона.

– Чарли, я в жизни не видела ничего более потрясающего. Ну, как ты прыгнул прямо на дракона.

Бекендорф сглотнул.

– Э-э… ага… А ты… ты пойдешь со мной смотреть салют?

Силена просияла.

– Ну конечно, глупый! Я уж думала, ты никогда меня не пригласишь!

Бекендорф тут же приободрился.

– Тогда идем в лагерь. Игра наверняка давно кончилась.

Мне пришлось идти босиком – кислота совсем разъела мою кроссовку. Когда я ее сбросил, оказалось, что она уже пропитала носок. Нога распухла и покраснела. Я оперся на Аннабет и, прихрамывая, пошел через лес.

Бекендорф и Силена, держась за руки, шли впереди. Мы поотстали, чтобы им не мешать.

Обнимая Аннабет за плечи и глядя на Бекендорфа с Силеной, я чувствовал себя неловко. Я мысленно проклинал Бекендорфа за то, что он-то оказался вовсе не трусом. И я говорю не про бой с драконом. Три года он вздыхал по Силене Боргард и вот наконец набрался храбрости, чтобы пригласить ее на свидание. Это нечестно.

– Знаешь, – сказала Аннабет, – а по-моему, это далеко не самый смелый поступок.

Я моргнул. Она что, прочитала мои мысли?

– Э-э… Ты о чем?

Аннабет схватила меня за запястье – мы как раз переходили мелкий ручеек.

– Чтобы Бекендорф мог остановить автоматон, ты вызвал на бой дракона и стоял до конца. Вот это, на мой взгляд, действительно храбрость.

– Или глупость.

– Перси, ты смелый парень. Хвалят – радуйся. Честное слово, неужели это так трудно?

Мы посмотрели друг другу в глаза. Наши лица были так близко – в каких-то двух дюймах. Я чувствовал себя странно, как будто сердце пыталось выскочить из груди.

– Значит… – пробормотал я. – Силена и Чарли вместе идут на салют.

– Похоже на то, – согласилась Аннабет.

– Ага, так вот, может быть…

Сам не знаю, как бы я это сказал, но в ту же секунду трое детей Афины с обнаженными мечами выскочили из кустов и разулыбались, увидев нас.

– Аннабет! – закричал один из них. – Вот молодец. Давай отведем этих двоих в темницу.

Я недоуменно на него уставился.

– Игра еще не закончилась?

Сын Афины рассмеялся.

– Пока нет… но победа уже близка. Тем более раз мы поймали вас.

– Слушай, ну что пристал, – возмутился Бекендорф. – Нам пришлось отвлечься. На нас напал дракон и еще сотни муравьев.

– Ага, конечно, – сказал другой сын Афины. Слова Бекендорфа ничуть его не поразили. – Отлично ты придумала их отвлечь, Аннабет. Классно сработало. Ну что, мы их забираем?

Аннабет отодвинулась от меня. Я уж было подумал, что она разрешит нам свободно дойти до границы их территории, но она достала кинжал и с довольной улыбкой опять приставила его ко мне.

– Не-а. Мы с Силеной сами их доставим, – сказала она. – Шагайте, пленники. Живее.

Я потрясенно на нее уставился.

– Ты все это спланировала? Только для того, чтобы мы не участвовали в игре?

– Перси, сам подумай, как такое можно спланировать? Дракон, муравьи… и все это, по-твоему, я заранее просчитала?

Да, сомнительно, однако это же Аннабет. От нее всего можно ожидать. Они с Силеной переглянулись. Я увидел, что обе едва сдерживают смех.

– Ах ты… ты… – начал я, но не смог найти подходящего для нее слова.

Я возмущался всю дорогу до темницы. Да и Бекендорф тоже. Это же так нечестно, что нас ведут как пленников после всего, что мы сделали.

Аннабет с улыбкой посадила нас под замок. Прежде чем вернуться на передовую, она обернулась и подмигнула мне.

– Увидимся на пляже? – и не дожидаясь ответа, помчалась к лесу.

Я поглядел на Бекендорфа.

– Это что… она пригласила меня на свидание?

Он пожал плечами и сказал с отвращением:

– Кто их поймет, этих девчонок? Иметь дело с бешеным драконом и то лучше.

А потом мы просто сидели и ждали, пока девчонки выиграют.

Братья Столлы

Интервью с Коннором и Трэвисом Столлами, сыновьями Гермеса

Ваша самая лучшая шутка над другими обитателями лагеря?

К о н н о р: Золотое манго.

Тр э в и с: Точно! Вот это было здорово!

К о н н о р: Мы взяли манго и покрасили его золотой краской. Написали на нем: «Самой классной девчонке» и оставили в доме Афродиты, пока все девчонки тренировались стрелять из лука. Вернувшись, они тут же перессорились друг с другом – все пытались узнать, кто из них самая классная. Мы чуть не померли со смеха!

Тр э в и с: Ага! Из окон то и дело вылетали туфли от «Гуччи». Дочери Афродиты рвали друг на друге одежду, швырялись губной помадой и драгоценностями. Они были похожи на разъяренную толпу диких «Братц».

К о н н о р: А потом они догадались, кто это все подстроил, и прижали нас к стенке.

Тр э в и с: Вот это было уже не так круто. Я и подумать не мог, что они мне сделают перманентный макияж. Я потом весь месяц ходил как размалеванный клоун!

К о н н о р: Точно. А на меня наложили заклятие – что бы я ни надевал, оно тут же становилось на два размера меньше, чем надо. Я чувствовал себя полным кретином.

Тр э в и с: Ты такой и есть.

Кого бы вы хотели взять себе в команду во время Захвата флага?

Тр э в и с: Моего братца – за ним всегда нужен глаз да глаз.

К о н н о р: Брата, конечно! Я ему не очень-то доверяю. А кроме него… Кого-нибудь из дома Ареса.

Тр э в и с: Ага. Они там все сильные, и их легко обмануть. Как раз то, что надо.

Жить в доме Гермеса наверняка здорово. Что вам в этом нравится больше всего?

К о н н о р: Нам никогда не бывает одиноко. Честно! То и дело появляются новички. Так что всегда есть с кем поговорить.

Тр э в и с: И над кем подшутить.

К о н н о р: И кого обокрасть. В общем, мы одна большая дружная семья!

Кларисса

Интервью с Клариссой Ла Ру, дочерью Ареса

С кем бы ты хотела подраться в Лагере полукровок?

К л а р и с с а: Да хоть с первым встречным, придурок! А, в смысле – с кем конкретно? Ну не знаю, тут столько вариантов. Например, с новичком из дома Аполлона. Кажется, его зовут Майкл Ю. Я бы с радостью поломала его лук об его же голову! Он думает, что Аполлон намного круче Ареса просто потому, что они стреляют из луков – то есть могут трусливо стоять в сторонке и пуляться своими тоненькими стрелами. Ух, дайте мне только копье и щит! Уж он-то у меня попляшет! Я его обязательно проучу, честно. Я этого Майкла Ю в порошок сотру. Его и всех остальных нытиков из этого дома!

Как ты считаешь, кто самый смелый из олимпийцев, кроме твоего отца Ареса?

К л а р и с с а: Если честно, с Аресом никто не сравнится. Но в принципе Зевс тоже очень храбрый. Это ведь он победил Тифона и Кроноса. Хотя, конечно, не так-то трудно быть смелым, если у тебя в запасе пучок супермощных молний. Да простит меня Зевс.

Ты отомстила Перси за то, что он облил тебя водой из туалета?

К л а р и с с а: Что, этот маленький урод все еще хвастается? Не верьте ему. Он сильно преувеличивает. И – да, разумеется, я ему отомщу. Очень скоро он обо всем горько пожалеет. Чего я жду? Я не жду, а выжидаю подходящий момент, когда будет удобнее ему отомстить. И я уж точно его не боюсь, поняли? Пусть только кто-нибудь попробует заикнуться об этом! Я ему все зубы пересчитаю!

Аннабет

Интервью с Аннабет Чейз, дочерью Афины

Если бы ты могла что-нибудь построить в Лагере полукровок, что бы ты сделала?

А н н а б е т: Отличный вопрос! Видите ли, нам очень нужен храм. В Лагере полукровок живут дети древнегреческих богов, и при этом в нем нет даже храма в честь их знаменитых родителей! Я бы поставила его на вершине холма к югу от Холма полукровок. И рассчитала бы все так, чтобы каждое утро восходящее солнце светило прямо в окна и на полу вырисовывался символ кого-нибудь из богов, каждое утро разный: например, сегодня – орел, а завтра – сова и так далее. Конечно же, в нем будут статуи всех богов и богинь и золотые жертвенники. А еще я обязательно спроектировала бы храм так, чтобы в нем была хорошая акустика – как в Карнеги-холле, тогда мы могли бы устраивать концерты и слушать лиру и свирель. Ой, я еще столько всего могла бы вам рассказать о нем, но не стану – вы наверняка и так уже все поняли. Хирон говорит: чтобы собрать деньги на такой проект, нам придется продать четыре миллиона грузовиков клубники. Но ведь это того стоит, не правда ли?

Как ты думаешь, кто самый мудрый из олимпийских богов и богинь, кроме твоей матери?

А н н а б е т: Так, дайте подумать… Понимаете, я не хочу никого обидеть, но олимпийцы в целом не отличаются большой мудростью. Пожалуй, Зевс мудр. По-своему. Вот уже четыре тысячи лет он управляет всей своей огромной семьей, а это не так-то просто. Гермес умный. Однажды он даже обманул Аполлона, украв у него скот. А Аполлона нелегко обмануть, скажу я вам. Еще я восхищаюсь Артемидой. Она всегда поступает так, как считает нужным. Делает, что задумала, и никогда не тратит время на ссоры и ругань с остальными богами. Артемида чаще других бывает в мире смертных и потому знает, что происходит вокруг. Жаль только, что она плохо понимает мужчин. Ну что ж, у всех есть недостатки.

Из всех твоих друзей в Лагере полукровок с кем бы ты охотнее всего пошла в бой?

А н н а б е т: Конечно же, с Перси. Да, иногда он жутко раздражает, зато на него всегда можно положиться. Он смелый и отлично умеет сражаться. Обычно, когда я подсказываю ему, что делать, он всегда побеждает.

Иногда ты обзываешь Перси «медузьи мозги». Что в нем тебя больше всего раздражает?

А н н а б е т: Ну, я же его так называю не потому, что он очень умный, верно? Хотя вообще-то Перси совсем даже неглупый парень. Он сообразительный, хотя иногда ведет себя как идиот. Временами мне кажется, что он просто хочет меня позлить. У него много плюсов. Он смелый. У него отличное чувство юмора. Он очень симпатичный, только не надо ему этого говорить, хорошо?

На чем я остановилась? Ах да, ну так вот, у него много плюсов, но при этом он немного… бестолковый. Да, вот подходящее слово. Частенько не замечает очевидного. Например, не обращает внимания на то, как к нему кое-кто относится, даже если ему уже сто раз намекнули. Ну вообще никакого понимания! Что? Нет, я сейчас ни о ком конкретно не говорю! Просто рассуждаю в общем. Почему все считают… ну ладно, хватит уже.

Гроувер

Интервью с Гроувером Андервудом, сатиром

Какую песню вы больше всего любите играть на свирели?

Гр о у в е р: Ну, мне немного неловко… Как-то раз одна ондатра попросила меня сыграть для нее песню «Влюбленная ондатра». Что ж… Я разучил эту песенку, и, должен признаться, мне она очень даже понравилась. Правда. Теперь я ее играю совсем не для ондатр! Это очень милая, чудесная любовная песенка. Каждый раз, когда я ее играю, у меня на глаза наворачиваются слезы. И у Перси тоже. Хотя я думаю, это от того, что он смеется надо мной.

Кого бы вы совсем не хотели встретить в темном переулке – циклопа или мистера Д?

Гр о у в е р: Ха-ха-ха. Ну и вопросы вы задаете! Ладно… Разумеется, я бы с большей радостью встретил мистера Д, потому что он… хм-м-м… поприятнее. Ага. Такой добрый и щедрый со всеми своими сатирами. Мы все любим его. И я говорю так вовсе не потому, что он всегда может подслушать и превратить меня в горстку пыли, если я отвечу по-другому.

Как по-вашему, где самое красивое место в Америке?

Гр о у в е р: Удивительно, что сейчас вообще еще остались такие места. Мне очень нравится Лейк-Плэсид на севере штата Нью-Йорк. Там очень красиво, особенно зимой! А уж какие там дриады – закачаешься! Стойте, вы не могли бы стереть последнее предложение? Можжевела меня убьет!

Неужели консервные банки и правда очень вкусные?

Гроувер: Моя бабушка, старая козочка, частенько повторяла: «Скушай баночку в обед – проживешь две тыщи лет!» В них много минералов, они такие сытные, и металл очень приятный на вкус. Ну как такое можно не любить? Да, люди удивляются. Но что поделать, если у людей такие слабые зубы, что они не могут даже жестянку прогрызть?

Перси

Интервью с Перси Джексоном, сыном Посейдона

Почему тебе нравится проводить лето в Лагере полукровок?

П е р с и: Здесь я встречаюсь с друзьями. Обожаю возвращаться в лагерь после того, как закончились занятия в школе. Как будто я наконец-то снова дома. В первый летний день я прогуливаюсь по лагерю. Коннор и Трэвис воруют что-то из местного магазина, Силена спорит с Аннабет, пытаясь убедить ее сменить имидж; Кларисса сует новичков башкой в унитаз. Значит, все в порядке, ничего не изменилось. Все как надо.

Ты сменил немало школ. Тяжело каждый раз осваиваться в новом классе?

П е р с и: Когда как. Обычно к тебе сразу пытаются приклеить какие-нибудь ярлыки, загнать тебя в рамки. Определить, кто ты – гик, или качок, или кто-то еще. Приходится сразу же объяснять, что ты не позволишь себя задирать. Хотя, конечно, слишком уж выставлять понты тоже не стоит. Впрочем, не мне давать советы, как вести себя в новой школе. У меня ведь каждый год какие-нибудь проблемы: то меня выгонят, то я взорву что-нибудь.

На какой волшебный предмет ты мог бы променять свой меч?

П е р с и: Трудный вопрос. Вообще-то я уже привык к нему. И мне не хотелось бы с ним расставаться. Наверно, было бы здорово раздобыть где-нибудь такие доспехи, которые бы выглядели как обычная одежда. Терпеть не могу доспехи. Тяжеленные, в них ужасно жарко. И к тому же видок у меня в них тот еще. А как было бы круто, если бы обычная одежда могла вдруг превратиться в прочные доспехи! Хотя не уверен, что я променял бы на них свой меч.

Ты участвовал не в одной битве. В какой тебе пришлось тяжелее всего?

П е р с и: Тяжелее всего? Пожалуй, в самой первой – в битве с Минотавром на Холме полукровок. Я тогда вообще не понимал, что происходит. Я еще даже не знал, что я полубог. Думал, что потерял маму навсегда. Бушевала гроза, я дрался с этим здоровенным быком, а Гроувер в полуотключке непрерывно стонал: «Еды! Еды!» Вот это было реально страшно и тяжело!

Какой совет ты бы дал тому, кто думает, что он тоже полубог?

П е р с и: Молитесь, чтобы это оказалось не так. Нет, правда. Наверно, читать про полубогов очень прикольно, но поверьте: на самом деле это не так уж и приятно. Если вы думаете, что вы полубог, попытайтесь поскорее найти сатира. Их легко распознать в любой школе. Обычно они странно смеются и готовы сожрать все, что угодно. Еще у них очень необычная походка – ведь они стараются скрывать копыта под искусственными ногами. Отыщите своего школьного сатира и попросите его вам помочь. Очень скоро вы окажетесь в Лагере полукровок. Но, честное слово, гораздо лучше быть обычным человеком, а не полубогом. Так что, как говорят в фильмах: не пытайтесь повторить это сами.

Перси Джексон и меч Аида

Сразу скажу: я не собирался встречать Рождество в царстве Аида.

Если б я знал, что меня ожидает, я бы притворился больным. И тогда бы мне спокойно удалось избежать полчищ демонов, битвы с титаном и обмана, из-за которого меня и моих друзей чуть было не обрекли на пребывание в вековечном мраке.

Но, увы, мне пришлось тащиться в школу, чтобы сдать экзамен по английской литературе. Именно поэтому в тот день – в последний день первого полугодия – я сидел в аудитории вместе с одноклассниками и пытался закончить свое «я-конечно-не-читал-но-сделаю-вид-будто-читал» сочинение по «Повести о двух городах». И тут вдруг, оглушительно лая, в аудиторию ворвалась миссис О’Лири.

Миссис О’Лири – моя любимая собачка, адская гончая. Это здоровенная черная зверюга размером с «Хаммер», с острыми клыками, мощными когтями и пылающими красными глазами. Обычно эта чудесная псинка живет в Лагере полукровок – нашем лагере для полубогов. Вот почему я страшно удивился, увидев, как она мечется по аудитории, то и дело натыкаясь на рождественские елочки и расшвыривая эльфов Санта-Клауса вместе со всеми остальными рождественскими украшениями.

Все тут же уставились на нее. Я ждал, что мои одноклассники сейчас завопят от страха и бросятся к дверям, но вместо этого они стали смеяться и весело хмыкать. Кое-кто из девчонок даже воскликнул:

– Ой, какая лапочка!

Преподаватель, профессор Скучневский (да-да, это не прозвище, его на самом деле так и зовут), поправил свои очки и нахмурился.

– Так, – сказал он, – чей это пудель?

Я облегченно вздохнул. Слава богам, миссис О’Лири скрыл туман – это такой волшебный занавес, который прячет от людских глаз настоящий облик существ и предметов. Я уже много раз видел, как этот туман искажает реальность, но чтобы миссис О’Лири вдруг превратилась в пуделя? Это уже перебор!

– Это мой пудель, сэр, – сказал я. – Простите! Должно быть, он увязался за мной из дома.

За моей спиной кто-то стал насвистывать песенку «У Мэри был ягненок». В рядах послышался смех.

– Ну хватит уже! – рявкнул профессор Скучневский. – Перси Джексон, вы на экзамене. Я не позволю, чтобы какие-то пудели…

– ГАВ! – лай миссис О’Лири сотряс всю аудиторию.

Она повиляла хвостом, опрокинув еще парочку эльфов. А потом села прямо передо мной и посмотрела так, будто куда-то меня звала.

– Я выведу ее на улицу, профессор Скучневский, – сказал я. – Я уже закончил сочинение.

Свернув свой листок, я подскочил к кафедре. Миссис О’Лири бросилась к дверям, и я вскоре последовал за ней, а мои одноклассники громко хохотали и кричали мне вслед:

– Пока, заводчик пуделей!

Миссис О’Лири мчалась на восток, к реке по восемьдесят первой улице.

– Стой! – кричал я. – Куда ты так летишь?

Пешеходы удивленно посматривали на нас, но в конце концов мальчик, бегущий за своим пуделем, не такое уж странное зрелище в Нью-Йорке.

Миссис О’Лири неслась далеко впереди. Время от времени она поворачивала огромную голову и коротко лаяла, будто бы говоря: «Ну давай же, тормоз!» Собака промчалась три квартала на север и оказалась прямо перед парком Карла Шурца. Когда я добрался до него, миссис О’Лири уже перепрыгнула через забор и скрылась в запорошенных снегом кустах.

– Нет, это уже слишком! – жалобно воскликнул я.

Я не успел взять в школе свое пальто и потому уже изрядно замерз. Но что делать? Перемахнув через забор, я тоже нырнул в заснеженные заросли.

Вскоре я выбрался на полянку с замерзшей травой, окруженную со всех сторон голыми деревьями. Миссис О’Лири бегала туда-сюда, непрерывно принюхиваясь и изо всех сил размахивая хвостом. Я не заметил ничего необычного. Впереди виднелись серые воды Ист-Ривер. Белый дымок поднимался над крышами Квинса. А за мной высился притихший от холода Верхний Ист-Сайд.

Непонятно почему я вдруг ощутил, как волосы встают дыбом у меня на затылке. Я вытащил свою ручку и снял колпачок. Ручка тут же превратилась в настоящий бронзовый меч, который носил гордое название «Стремнина». Острый клинок блеснул в тусклом зимнем свете.

Миссис О’Лири подняла голову и повела носом в воздухе.

– Что такое, девочка? – прошептал я.

Тут кусты задрожали, и из них выскочила золотая лань. В смысле, не золотистая, не желтоватая, а именно золотая! Казалось, ее шкура и рога отлиты из золота высочайшей пробы. Она блестела так ярко, что больно было смотреть на нее. Я никогда еще не видел такой красоты!

Миссис О’Лири жадно облизнулась – так, будто думала: «Ух ты! Вкусные котлетки из лани!» Кусты снова задрожали, и на полянку выскочила девчонка в теплой куртке с капюшоном, сжимая в руках лук с натянутой тетивой.

Я поднял меч. Девчонка нацелила на меня свой лук, но тут же застыла на месте.

– Перси? – Она откинула назад серебристый капюшон.

В прошлый раз, когда я ее видел, ее черные волосы были немного короче, но я все равно узнал эти ясные голубые глаза и серебряную диадему, которую она носила, как главная охотница Артемиды.

– Талия! – воскликнул я. – Что ты тут делаешь?

– Пытаюсь поймать золотую лань, – ответила она так, будто это было очевидно. – Это священное животное Артемиды. Я решила, что это особый знак. И, ну… – она взволнованно кивнула на миссис О’Лири. – Ты лучше скажи, что она тут делает?

– А, это моя собачка. Фу, миссис О’Лири!

Миссис О’Лири весьма настойчиво и даже слегка нахально обнюхивала лань. Возмутившись, та ударила гончую рогами по носу. Вскоре обе принялись играть в очень странную игру – «бег с препятствиями вокруг поляны».

– Перси… – Талия нахмурилась. – Это все не просто так. Мы ведь не случайно оказались с тобой в одном и том же месте в одно и то же время!

Она была права. У полукровок не бывает случайностей. Талия – мой друг, но мы не виделись уже больше года и вот вдруг оказались вместе посреди парка!

– Кажется, с нами играют какие-то боги, – предположил я.

– Возможно.

– А я все-таки рад тебя видеть.

Она грустно усмехнулась.

– Ага. Если удастся выбраться отсюда целыми и невредимыми, я куплю тебе чизбургер. Как дела у Аннабет?

Я не успел ответить. Солнце вдруг скрылось за тучей. Золотая лань задрожала и растворилась в воздухе, а миссис О’Лири продолжала лаять на груду сухих листьев.

Я вскинул меч. Талия подняла лук. Мы инстинктивно встали спиной к спине. Черная туча повисла прямо над поляной, и из нее вывалился мальчик – так, будто его с силой толкнули в спину. Мальчик приземлился на траву, но удержался на ногах.

– Ой! – пробормотал он и отряхнул свою пилотную куртку.

Это был паренек лет двенадцати, с черными волосами, в темных джинсах, черной футболке и с серебряным кольцом в виде черепа на правой руке. На боку у него висел меч.

– Нико? – воскликнул я.

Талия широко раскрыла глаза:

– Младший брат Бьянки?

Нико нахмурился. Вряд ли ему сильно понравилось, что его назвали младшим братом Бьянки. Его сестра, охотница Артемиды, погибла несколько лет назад, и ему все еще было больно, когда ее упоминали.

– Зачем вы меня сюда притащили? – проворчал он. – Только что я был на кладбище в Новом Орлеане. И вдруг – бах, и я уже здесь. Это же Нью-Йорк, да? Что, во имя Аида, я забыл в Нью-Йорке?

– Мы тебя сюда не притаскивали, – заверил я его. – Нас самих… – у меня по спине пробежал холодок, – нас всех сюда притащили. Всех троих.

– О чем это ты? – спросил Нико.

– Мы – дети трех главных богов, – объяснил я. – Зевса, Посейдона и Аида.

Талия глубоко вздохнула.

– Пророчество. Ты думаешь, Кронос…

Она не закончила свою мысль. Мы все знали об этом зловещем пророчестве: грядет война между Титанами и богами, и тому ребенку одного из главных богов, которому исполнится шестнадцать, придется принять решение, которое спасет или уничтожит весь мир. То есть одному из нас. Последние пару лет Кронос, глава Титанов, то и дело пытался вовлечь в свои хитрые игры каждого из нас. И вот теперь… может быть, это он собрал нас всех вместе?

Внезапно у нас под ногами затряслась земля. Нико вытащил меч из ножен – его черный клинок был выкован из стигийского железа. Миссис О’Лири отпрыгнула назад и залилась лаем.

Я понял, что она пытается предупредить меня, но было уже слишком поздно.

Земля под нами разверзлась, и мы все – Талия, Нико и я – ухнули во тьму.

Я думал, мы будем падать целую вечность, ну или по крайней мере достаточно долго, так что, когда наконец достигнем дна, из нас, полукровок, получится лепешка. Однако очень скоро мы все – я, Талия и Нико – уже стояли в каком-то саду и продолжали вопить от ужаса. Я ощутил себя полным идиотом.

– Где это… куда мы попали? – спросила Талия.

В саду царил полумрак. Тускло поблескивали серебристые цветы, и их слабый свет отражался от огромных драгоценных камней, которыми были выложены клумбы: бриллиантов, сапфиров, рубинов – размером с футбольный мяч. Над нашими головами высились деревья, увешанные ароматными фруктами и оранжевыми цветами. Здесь было прохладно и сыро, но не так, как зимой в Нью-Йорке, а как обычно бывает в пещерах.

– Я здесь уже был, – заметил я.

Нико сорвал с ветки гранат.

– Это сад моей мачехи, Персефоны. – Он поморщился и бросил гранат на землю. – Не ешьте ничего!

Он мог бы этого и не говорить. Мы и так знали, что, если съесть что-нибудь в царстве Аида, никогда из него не выберешься.

– Глядите-ка! – воскликнула Талия.

Оглянувшись, я увидел, что она нацелила свой лук на высокую женщину в белом платье.

Сначала я решил, что эта женщина – призрак. Ее платье колыхалось так, будто было соткано из дыма. Длинные черные волосы развевал ветер, и казалось, что они невесомы. Лицо у нее было очень красивое, но смертельно бледное.

И тут вдруг я понял, что платье у нее было вовсе не белое, а разноцветное – все в красных, голубых и желтых цветах, только ткань, казалось, как-то странно поблекла. Глаза у нее тоже были разноцветные, но совершенно выцветшие, как будто Подземный мир забрал у нее всю жизненную силу. Я подумал, что в нашем мире, там, наверху, эта женщина считалась бы не просто привлекательной, а настоящей красавицей.

– Меня зовут Персефона, – проговорила она тихим, сухим голосом. – Добро пожаловать, полубоги.

Нико раздавил гранат ботинком.

– Добро пожаловать? После всего, что было, у тебя хватает наглости так мне говорить?

Я неуверенно переступил с ноги на ногу: богам лучше не хамить, иначе они быстро развеят тебя в пыль.

– Э-э-э… Нико…

– Ничего страшного, – холодно сказала Персефона. – У нас свои семейные обиды.

– Семейные обиды? – воскликнул Нико. – Ты превратила меня в одуванчик!

Персефона ничего не ответила своему пасынку.

– Позвольте еще раз поприветствовать вас в моем саду, полубоги.

Талия опустила лук.

– Это вы послали золотую лань?

– И адскую гончую, – призналась богиня. – И тень, которая подобрала Нико. Мне очень нужно было свести вас всех вместе.

– Зачем? – поинтересовался я.

Персефона глянула на меня, и мне показалось, будто у меня в животе расцвели маленькие холодные цветочки.

– У бога Аида возникли кое-какие проблемы, – сказала она. – И если вы не хотите, чтобы эти проблемы коснулись и вас, вы ему поможете.

Мы сидели на темной веранде, выходящей в сад. Служанки Персефоны принесли еду и напитки, к которым никто из нас так и не притронулся. Служанки, одетые в желтые платья, в венках из ромашек и болиголова, выглядели бы вполне симпатичными, если бы не были мертвыми. Взгляд у них совершенно пустой, а разговаривали они резкими, пронзительными голосами, как и все тени.

Персефона сидела на своем серебряном троне и пристально смотрела на нас.

– Если бы сейчас была весна, я бы устроила вам роскошную встречу в верхнем мире. Увы, зимой это все, что в моих силах.

Она явно была опечалена. Видимо, за все прошедшие тысячелетия она так и не смогла смириться с тем, что ей полгода приходится проводить в царстве Аида. Она казалась такой бледной и полупрозрачной, как старая весенняя фотография.

Персефона повернулась ко мне, как будто прочитала мои мысли.

– Аид – мой муж и мой повелитель, юноша. Я на все готова ради него. Но на этот раз мне нужна ваша помощь, причем прямо сейчас. Это касается меча Аида.

Нико нахмурился.

– У моего отца нет меча. Собираясь на битву, он берет с собой посох и шлем, который наводит ужас на врагов.