Текст книги "Кузнец душ"

– Ты права. Пожалуй, я уйду после того, как поприветствую остальных гостей. – Он вздохнул. – Я за весь вечер даже не поговорил с Инессой.

– Вы любите ее, ваше высочество? – тихо спросила я, опасаясь услышать ответ.

Помедлив, он произнес:

– Думаю, я смогу со временем полюбить ее.

Это утешало.

– Если вы искренне верите в то, что она способна сделать вас счастливым, поговорите с ней о вашей помолвке. Вы многим обязаны друг другу.

Принц Канс криво усмехнулся.

– Согласен. Так и сделаю.

– А еще у меня для вас кое-что есть, он поможет вам справиться с усталостью. Его сделал Халад. – Я пошарила в складках своего платья. День рождения принца должен был наступить через три дня, но сейчас было самое подходящее время.

При виде маленького стеклянного кулона, сверкающего в ярких огнях тронного зала, лицо принца просияло.

– Я всегда буду носить его с собой. – Он склонил голову и приник губами к моей ладони. – Спасибо, Тия. Ты помогла мне понять, что правление – это не только восседание на троне.

– Пустяки, ваше высочество. – У меня сжалось горло. – И примите мои наилучшие пожелания по случаю вашей помолвки, принц Канс. Надеюсь, вы с принцессой будете счастливы.

На его лице появилась грустная улыбка.

– Спасибо. Как бы я хотел…

– Ваше высочество? – Рядом с ним вдруг возник придворный. – Король желает с вами побеседовать.

– Поговорим позже, леди Тия, – вздохнув, сказал принц. – Прошу меня простить…

Я проводила его взглядом – Канс направился туда, где его ждали король Телемайн и принцесса Инесса, – и отвернулась. Полер с другими ашами развлекали гостей, чем я тоже, по идее, должна была заниматься. На сегодняшнем торжестве присутствовали исключительно знатные особы, поэтому Фокс с остальными членами моей семьи сейчас был где-то во дворце. Я осталась наедине с собой.

– Ты сейчас похожа на маленькую грозовую тучку, набежавшую в самый разгар солнечного дня.

Я вовремя удержалась от вздоха и обернулась к Калену лицом.

– Я польщена: тебе стольких усилий стоит общение с этой грозовой тучкой.

– Просто у меня была невероятно скучная беседа с Эрлом из Хайдеса. А ты оказалась единственным спасением.

– Но тебя терзает что-то еще. – Я кивнула на его стеклянный кулон. – Хочешь об этом поговорить?

Помолчав, он кивнул.

Я проследила за его взглядом: в самой дальней части стола восседал его отец, герцог из Хольсрата, в руке он держал бокал, на губах его блуждала легкая ухмылка. Присутствующие демонстративно его игнорировали, а многочисленная свита охранников вокруг него только подтверждала, что он до сих пор находится под стражей. За время заключения он заметно исхудал, однако волосы и борода выглядели недавно остриженными. Внешне он очень напоминал Калена, но мне не понравился с самого первого взгляда.

– Я так хочу, чтобы его тут не было, – сухо обронил Кален. – Если бы это не противоречило приказу короля, я бы…

Его заставил умолкнуть звук разбившегося стекла. Все головы обратились в сторону трона.

Из руки Канса выскользнул бокал. С пепельным лицом он сделал два шага. Губы беззвучно произнесли мое имя, а после он рухнул на пол.

Я бросилась вперед, но Кален, опередив меня, уже добрался до короля Телемайна.

– Позовите врача! – взревел король.

Принц Канс судорожно втянул воздух, глазами встретился со мной, потом с Каленом.

– Защити ее, – прошептал он.

Искателю смерти ничего не оставалось, как только кивнуть.

Тогда принц улыбнулся ему, затем посмотрел на меня, и свет в его сердце погас.

– Начался настоящий хаос, – вспоминала аша. – Я мало что запомнила с того вечера – лишь зависшие над нами лица и орущего на них Калена, чтобы никто не подходил. А еще ужасное чувство беспомощности. Я понимала, что ничего не могу сделать, но все равно была убеждена, будто проглядела какую-то опасность на торжестве.

– Тия, ты сделала все возможное.

По просьбе Кузнеца душ в зал принесли его инструменты. Перед троном выстроилась в ряд причудливая коллекция из стеклянных сосудов всевозможных размеров и форм. Во многих из них плескалась жидкость странных цветов, внешне совершенно непохожая на воду, – она пузырилась и шипела. Еще здесь был необычный прибор наподобие гончарного круга с множеством штырьков и педалей. Кузнец душ с любовью поглаживал его, изучая каждое углубление.

За окном послышалось воркование – на нас вопросительно глядел огромный глаз таурви, который выводил короткие трели.

– Леди Тия, – прошептал я. – Нельзя так обращаться с императором Даанориса.

– Он отвратительный император, Бард, – ее голос источал презрение. – Он совершил много ужасных вещей.

– Леди Тия, – на этот раз к ней обратилась принцесса Яншео. – Я не знаю, почему вы так неуважительно относитесь к моему родственнику, но умоляю вас. Какие бы у вас с ним разногласия ни были, он по-прежнему правит этим королевством, он мой государь, пусть и был недобр ко мне. Даанорис не заслуживает такого наказания.

На ее слова аша только покачала головой.

– Принцесса, короли и императоры нуждаются в людях гораздо больше, чем сам народ нуждается в них. Королями становятся лишь потому, что чей-то предок смог быстрее надеть корону себе на голову. А вот смелость и отвага по наследству не передаются. Им не нужны доблесть или добрые дела, только повиновение.

– Но у нас больше некому править, миледи.

– В Одалии считается, что все мужчины созданы по образу и подобию Парящего Клинка, а женщины – Танцующего Ветра. Так кто сказал, будто он достоин занять престол больше, чем вы, принцесса?

11

Следующие два дня в спальню принца тянулся нескончаемый поток обеспокоенных врачей, и каждый выходил из нее с противоречивым диагнозом. Король Телемайн дежурил возле его постели, но внутрь не пускал ни леди Микаэлу, ни даже принцессу Инессу.

Я все это время либо с тревогой ждала в коридоре, либо сидела в своей комнате и отчаянно пыталась отыскать в фолианте Аены хоть что-нибудь, что могло помочь принцу.

– Какой от тебя толк? – разрыдалась я и в приступе ярости отшвырнула книгу. Зачем все эти руны Предсказания, Марионетки, если они не могли спасти принца?

Кален воспринял произошедшее еще хуже меня. Он только и делал, что расхаживал у комнаты Канса, отказываясь от еды и отдыха.

– Я не могу в такое время думать о еде, Тия. – Он выглядел так, будто с того самого вечера вообще не спал.

– Если будешь голодать, заболеешь, как его высочество. – Я сунула ему в руки хлеб. – Они уже выяснили, что случилось с принцем Кансом?

Сдавшись под моим натиском, Кален взял у меня кусок.

– Еще нет.

– Почему бы не попросить помощи у Альти? Она ведь лучшая целительница среди аш.

– Это все политика, – вздохнул Искатель смерти. – Леди Альтисия – кионская аша, а просить помощи у соседнего, пусть и дружественного тебе, королевства считается проявлением слабости.

– Но не ценой же жизни принца! – не унималась я.

– Я бы не ставил жизнь своего сына выше нужд королевства. – Даже несмотря на всю свою грузность, король Телемайн при желании мог передвигаться бесшумно. Кален тут же вытянулся по стойке смирно. – Его осмотрела леди Микаэла, но даже она в недоумении.

– А мы можем что-нибудь сделать? – взмолилась я.

Он добродушно улыбнулся мне, хотя в его глазах читалась усталость.

– Мне приятно, что у Канса есть друзья, которым можно доверять. Но мы не в силах понять причину его болезни. Врачи не обнаружили ничего странного, кроме одного – его сердце приобрело необычный серый оттенок. И он все время спит.

Меня сковал ужас.

– Серым? И он не просыпается?

– Так они говорят. Лучшие врачи королевства не могут разобраться. Леди Тия?

Я теперь пятилась назад.

– Простите, ваше высочество. Мне надо идти. – С этими словами я развернулась и с гулко колотящимся сердцем рванула по коридору. Сонная болезнь. Где я о ней слышала?

Кален без труда нагнал меня у ворот. Фокс, уловив мои эмоции, уже ждал меня верхом на Вожде. Мой конь-фамильяр нетерпеливо бил копытом по земле.

– Тия, куда ты? – окликнул меня Кален.

– Повидаться с Халадом! – Я вскочила на лошадь, которой также удалось почувствовать мое настроение. Вскоре мы, оставив Искателя смерти позади, уже въезжали в город.

Халад как раз работал над одним из своих творений, когда мы влетели в комнату. Он вздрогнул, но ловко поймал изящный стеклянный кулон прежде, чем тот упал.

– В следующий раз, леди Тия, пожалуйста, стучись, – сурово произнес он. – В этом новом сердце заключено очень редкое воспоминание. Не каждый день встретишь столетнего…

– Халад, принц Канс болен, – выдохнула я. – Говорят, у него сонная болезнь!

Глаза Халада округлились, на лице вдруг отразилась боль.

– Канс болен?

– Уже два дня! Его сердце стало серым прямо у меня на глазах! Разве не таков симптом той самой сонной болезни, которую изучает старый кузнец?

Парень вспыхнул.

– Но это невозможно! Учитель был уверен, что в Одалии подобных случаев не будет.

– А на деле болезнь ведет себя по-другому, – возразил Фокс.

Халад порылся в стопке книг, сваленной в углу комнаты, и вернулся с несколькими рукописями.

– Учитель провел тщательное расследование, – объяснял он, разворачивая пергамент. – На сегодняшний день известно о четырех случаях. Барон Сиран из Истеры, двадцати трех лет. Однажды он лег спать, а наутро не проснулся. – Халад взял следующий свиток. – Эрл из Мансера, Архен-Кошо, тридцати восьми лет. Во время охоты на кабана он внезапно свалился с лошади. Вот еще: принцесса из Дома Вейсюй, Даанорис, шестнадцати лет. Она упала без сознания в самый разгар бала.

Халад быстро развернул последний пергамент.

– Маркиз из Тхана, одного из небольших городов-государств Ядоши. Ему было шестьдесят семь лет, при этом он отличался хорошим здоровьем. Он уснул во время того, как произносил речь. Никто из них так и не проснулся, а их сердца стали мутно-серыми.

– Все разного возраста, благородных кровей. Физически здоровы, – проговорила я, изучая отчеты. – Но между ними нет ничего общего.

– Их объединяет одно, – мрачно произнес Халад. – По словам учителя, они все – потомки Пяти Великих Героев.

– Так это… – Я открыла было рот, но, вспомнив, тут же захлопнула. Тому, кто лишился стеклянного сердца и ищет путь Парящего Клинка: возьмите то, что в давние времена произошло от Пяти Великих Геров, и поместите в серебристое сердце, дабы оно засверкало вновь.

– Митра Защитник, – начал загибать пальцы Фокс. – Аши Стремительная. Анахита Могущественная. Рашну Справедливый. И Сраоша Покорный. Но почему Кузнец душ так в этом уверен?

– Потому что он видит их происхождение в сердцах. – Халад коснулся своего кулона. – Как и я. Сделать это непросто, но возможно. Учитель долгое время подозревал, что кто-то охотится за их потомками, только не знал почему. Лишь одного наследника Великих Героев – Анахиты Могущественной – болезнь не затронула. – Халад вздохнул. – Однако мой отец, король Телемайн, не считается ее прямым потомком. Как Ванор или Ланс, герцог из Хольсрата.

– В отличие от принца Канса! – вспомнила я. – И тебя!

Халад моргнул.

– Учитель не просто так когда-то исследовал сердца Ванора и Телемайна. Они…

– Иного происхождения, – вмешался Фокс. – Помнишь, как Тия случайно воскресила короля Рэндралла? Тот утверждал, что наследник престола не его сын, а командующего одалийской армии. Род Ванора и Телемайна исходит не от него, однако твоя мать – наследница Анахиты.

– Я даже не подумал о маминой родословной, – смущенно пробормотал Халад. – Но ведь такой факт не укрылся бы от внимания учителя.

– А он мог ничего не сказать, чтобы не волновать тебя? – спросила я.

– Возможно. Раньше он всегда скрывал свои заключения, пока я не стал его донимать. – Халад вскочил на ноги и начал запихивать в большой мешок бумаги и свои инструменты. – Но я должен сам удостовериться. Мне нужно взглянуть на сердце брата!

– Ты можешь вылечить его?

Халад безнадежно помотал головой.

– Учитель рассказывал о том, что как-то пытался это сделать, но в подробности не вдавался.

– Ты знаешь, где он сейчас?

– Он уехал в Даанорис посмотреть на спящую принцессу. Ее смерть показалась ему самой подозрительной из всех.

– Почему?

– Даанорийцы не носят стеклянных сердец. Они всегда с недоверием относились к магии, хотя их нынешний император поддерживает аш и долгие годы влюблен в Инессу. Чтобы даанориец заболел так же, как и все остальные, для него пришлось бы нарисовать руну Сердца.

– Тогда давайте пока вернемся в замок ради безопасности Халада, – решил Фокс.

– Меня?

– Стоит ли напоминать вашей светлости, – тихо произнес Фокс, сделав ударение на последнем слове, – что пусть официально вы и отреклись от королевского права наследования, но все равно остаетесь братом Канса, а значит, можете его себе вернуть. Если с принцем что-то случится, я сомневаюсь, что ваш отец позволит вам и дальше быть учеником Кузнеца душ.

***

Меня поразило то, что весь тронный зал оказался заполнен солдатами, когда мы вошли. Словно нас встречала вся одалийская армия.

– Тия! – раздался голос Калена. Его удерживали несколько солдат. – Уходи отсюда!

Я отступила назад, но путь мне преградили мечи. Двое шагнувших вперед мужчин опустили руки мне на плечи, два других схватили за запястья.

– Что происходит? – недоумевал Фокс. – Альби? Парвиз? Почему вы так поступаете? – Я ощутила его гнев, почувствовала сзади, как он сопротивляется. Его взгляд метнулся к командиру. – Генерал Лоуд?

Мужчина только покачал головой. В его кулоне отразилось все нежелание и непримиримость. Хорошие солдаты подчиняются приказам.

В этот миг вперед вышел герцог из Хольсрата. Он улыбался, а его сердце зловеще сверкало ярко-красным.

– Нас, кажется, не представили друг другу, леди Тия. – Он поклонился мне. – Король Телемайн предпочел оставаться возле своего сына. Меня же, пока Канс выздоравливает, он назначил ответственным во дворце.

– Я вам не верю! – Было немыслимо представить, чтобы король добровольно передал правление королевством своему брату, которого заточил в темницу как заговорщика. – Я требую видеть его!

– Вы не в том положении, чтобы что-то требовать, миледи. Телемайн сделал заявление перед лицом всех солдат. Даже Кален может подтвердить. Верно, Кален?

Молодой человек стиснул зубы.

– Иди к черту.

Герцог внимательно посмотрел на сына, а после как бы между делом ударил его.

Я дернулась вперед, глаза заволокла раскаленная добела ярость. Фокс рванулся за мной. Но нас оттащили назад, послышался лязг мечей, и в горло мне уперся кончик лезвия.

– Кален, ты можешь меня ненавидеть, – холодно произнес герцог, – но я по-прежнему твой отец. И не позволю такого неуважения к себе.

Я пошевелила пальцами, уже наполовину начертив руну Принуждения.

– Леди Тия, вы действительно пойдете на это? – Ровный тон его голоса вызывал у меня такое же отвращение, как и прилипшая к коже грязь. – Вы подчините всех этих солдат, друзей вашего брата? Заставите против их воли совершить предательство – преступление, наказуемое смертью? Как же мало вы цените жизнь, миледи. Сразу видно, что вы все время имеете дело со смертью.

Дрожа от злости, я неохотно выпустила руну.

– Тия Пехлеви, именем короля вы арестованы за покушение на жизнь его высочества, принца Канса. Фокс Пехлеви, именем короля вы арестованы за причастность к тому же преступлению.

– Ты с ума сошел? – закричал Кален. – Они ничего не сделали!

Герцог поднял руку, и я увидела болтающийся между его пальцами кулон, который подарила принцу Кансу.

– В этой безделушке без труда можно скрыть злое заклинание. Есть несколько свидетелей того, что моему племяннику стало плохо вскоре после того, как он принял от вас подарок. Леди Тия, вы останетесь под стражей до суда. Но не волнуйтесь. Я не настолько жесток, чтобы держать вас в подземелье. Вашей тюрьмой станет охраняемая комната в самой отдаленной части дворца. Вооруженные стражники и Искатели смерти не допустят дальнейших посягательств.

– А что касается ученика Кузнеца душ. – Герцог обернулся к побледневшему Халаду. – Несмотря на то, что против бывшего принца не выдвинуто никаких обвинений, он все равно будет задержан для допроса на неопределенный срок. Твой предыдущий статус не освобождает тебя, Халад. Ты практикуешь использование Темных наук, а потому будешь подвергнут тщательной проверке. Станешь помогать нам в расследовании, тебе же будет лучше. То, что ты мой племянник, тебя не спасет – точно так же я бы поступил и со своим сыном.

Я снова начертила за спиной руну Принуждения, но теперь направила ее на разум герцога из Хольсрата. Однако натолкнулась на прочную, словно сталь, стену сопротивления.

Герцог рассмеялся. Его стеклянное сердце сверкнуло, и я заметила приколотую к рубашке булавку, которая вспыхивала золотом в ответ на мои усилия пробиться.

– Хорошая попытка, леди Тия. Но я пришел не безоружным. Наверное, еще стоит упомянуть, что леди Микаэла также обвиняется и задержана.

Я снова рванулась вперед, невзирая на приставленный к горлу меч. Руки сжались в кулаки, готовые сделать то, на что неспособна магия. Но меня опять вернули на место.

– Не волнуйтесь, она отдыхает, учитывая сложившиеся обстоятельства. Впрочем, ее удобство будет зависеть от ваших действий. Если вы действительно окажетесь невиновны, как утверждаете, то вас отпустят сразу, как только это будет установлено. И наоборот, если вы признаете свою вину, мы сможем избежать некоторых… неприятных процедур, применяемых при допросе. Что скажете, миледи?

– Я ничего не сделала принцу Кансу, – огрызнулась я.

– Как скажете. – Герцог повернулся к солдатам. – Будьте любезны, проводите нашу ашу в ее покои. Предупреждаю, леди Тия, если вы как-то не так посмотрите на любого из моих людей, леди Микаэла пострадает. Уже поздно, а мне необходимо до завтра выполнить столько срочных дел, в том числе провести перекрестный допрос.

В ту ночь аша говорила мало. Пока Кузнец душ сидел, склонившись над странным гончарным кругом, и месил куски глины, а связанный император без сознания валялся за троном, девушка глядела в окно, на расстилающийся перед ней город. Ее необычайно послушные дэвы стояли на страже. Время от времени один из них подходил к окну и начинал урчать, пытаясь привлечь ее внимание. Она рассеянно опускала руку на его жесткую шкуру и улыбалась, не сводя глаз с горизонта. Что она там высматривала, я не знаю.

К ней приблизился лорд Кален, она поискала ладонью его руку. Так они, стоя бок о бок, смотрели на заходящее солнце. А я все размышлял, о чем же они думают, что их связывает.

Еще меня удивляла работоспособность Кузнеца душ. Целых два часа он работал над несчастным куском глины. Но из-под его рук не вышло ни умопомрачительного творения, ни чаши или скульптуры, заслуживающих обжига и покрытия глазурью. Я видел, как шедевры гончарного ремесла рождались в два раза быстрее.

– Имя?

Я не сразу понял, что он обращается ко мне.

– Тия никогда не спрашивала твоего имени, – произнес Кузнец душ, не отрываясь от работы. – И не спросит.

– Она зовет меня Бардом, – ответил я, удивившись тому, как неприятно прозвучали слова.

– Не принимай на свой счет. Так она напоминает тебе о твоем предназначении. Ей не нужны друзья – слишком многих она потеряла за последний год. – Он выбрал из своей коллекции небольшой инструмент. – Ты, должно быть, разочарован тем, как недалеко я продвинулся за такое время.

– Я ничего не смыслю в ремесле Кузнеца душ, – ответил я и тут же устыдился. – У меня даже не было возможности наблюдать за тем, как он работает.

– Как видишь, зрителям тут не на что смотреть. Так что, показывая за деньги свой процесс работы, я себе на жизнь не заработаю. Помню, с каким нетерпением во времена своего обучения я следил за тем, как мой старый учитель часами безрезультатно крутит гончарный круг. Я был вспыльчивым и упрямым – не самые лучшие качества для кузнеца. – Он с улыбкой посмотрел на свое творение. – Терпение – это длинный путь между действием и его последствием. Долгое молчание позволяет тебе глубже заглянуть в себя, потому я так много знаю об одиночестве.

А дальше не последовало ни звуков, ни вспышек света, которые так часто сопровождали магию. Жалкий кусок глины затвердел, треснул и распался на части. То, что оказалось внутри, не было похоже на стеклянное сердце. Просто длинный тонкий осколок, вроде застывшей молнии, сверкающий подобно кристаллу.

– Мой учитель называл его урваном, – пояснил Кузнец душ, – что на древнем авестийском языке означает «чья-то душа».

– И чья же это душа?

– Представь себе пустую флягу. Я дам ее тебе, и ты наполнишь ее водой. Другую я дам Калену, и он, возможно, наполнит ее вином. Фляги – обычные сосуды, хранящие ту жидкость, что ты в них вольешь. То же самое с урваном. Сам по себе он ничего не значит, пока я не добавлю его к чьему-то сердцу. Он служит сосудом для воскрешенной души. Я помню каждое воспоминание, прошедшее через мои руки. И с помощью него могу с легкостью воспроизвести сердце. – На мгновение он замер. А когда вернулся к работе, его руки начали двигаться аккуратно и легко. – Я благодарю всех богов за то, что эти тайны ведомы только мне. Но в мире слишком много людей, готовых убить за такую способность, и порой я жалею, что мой наставник обучил меня этому мастерству. Потому что оно делает меня мишенью.

– Они здесь, – вдруг сказала Тия и отвернулась от окна.

Я выглянул на улицу и, к своему ужасу, узрел вдалеке множество шагающих к городу солдат.

– Я вижу синие флаги Киона, – заметил лорд Кален, – и зеленые Архен-Кошо. Но ни одного знамени Одалии.

– Но почему? – Что за нелепый вопрос? Ответ на него с мрачной улыбкой смотрел в мою сторону, поэтому я задал другой: – Как вести о падении Даанориса так быстро долетели до них? Чтобы собрать такую армию, недели явно будет недостаточно.

– В их распоряжении имелось несколько недель. Должно быть, они знали точный день моего окончившегося изгнания. – Она всматривалась в шеренгу солдат, словно силилась отыскать среди них одно-единственное лицо. – Видимо, – задумчиво проговорила она, – наша с братом связь гораздо крепче, чем я предполагала.

12

Герцог явно постарался и навел справки. Я уже пожалела, что рассказала Полер об обнаруженных в защите Аены прорехах, поскольку их тут же учли, и защиту моей темницы усилили. В обмен на предоставленный свободный доступ к королевству сообщество аш всецело зависело от Королевского Дома Одалии. Им мог не нравиться сам герцог, но они не стали бы пытаться как-то его оскорбить.

Расхаживая по комнате без окон, вдоль единственной маленькой койки, я снова мысленно потянулась к Фоксу, но так и не смогла обнаружить его присутствия. Несмотря на все свои угрозы, герцог вряд ли тронет нас с Микаэлой. Чего не скажешь о моем брате, моем фамильяре. Еще я переживала за Калена и Халада.

Я тщательно изучила стены и пол, даже хорошенько пнула дверь, но все напрасно.

– Бесполезно, – прорычала я.

«Я бы не была так уверена, дитя».

Я ахнула. Аена что, сбежала?

«Меня радует твоя вера в мои способности, леди Тия. Но это ты призвала меня, а не наоборот».

В голове невольно всплыла картинка: Аена по-прежнему заточена в защищенной темнице, но пребывает в гораздо лучшем настроении, чем я.

«Аена, кто на тебя работает в Одалии?»

«На меня? Разве я бы сидела в этом старом промозглом подземелье, будь у меня сообщник? Уверяю тебя, моя дорогая, никто в одалийском дворце мне не служит. Впрочем, как и наоборот».

«Ты сделала мне предложение. Я его принимаю. Расскажи мне о сердце сумрака».

«Угрозы – это, конечно, хорошо, но ни твои руны, ни твой питомец ази не способны меня заставить. Тем не менее я помогу тебе. У меня с Усижем свои счеты…»

В голове вспыхнули воспоминания: окраины горящего города тонут в море; молодая Аена с ребенком на руках, с заплаканным и скорбным лицом смотрит на то, как ее мир сгорает.

«Пожалуй, я оставлю их при себе. – Картинка стремительно растаяла, и в мое сознание вернулась Аена, злая, мрачная и холодная. – Я смотрю, ты хорошо натренировалась, с такой легкостью подслушиваешь мои воспоминания».

«Уверена, ты понимаешь почему».

«Так уж и быть, я расскажу тебе о сердце сумрака. В книге, которую я тебе дала, не просто так даны расплывчатые описания. У Лжеправителя имелось множество причин держать все в секрете».

«Хочешь сказать, эту книгу написал сам Изогнутый Нож?!»

«Не совсем, моя книга происходит от первоисточника, который был утерян навсегда. Сердце сумрака – это обещанное нам Лжеправителем бессмертие, но за его компоненты придется дорого заплатить».

«Сонной болезнью? Ты же обрекаешь этих людей на смерть!»

«Смерть? Они мирно и счастливо спят в окружении воспоминаний о любимых людях и былых временах, пока не наступит естественный конец их жизни. Я бы назвала это даром», – сказала Аена.

Я, не раздумывая, начертила руну Принуждения, но ничего не произошло. И ее хриплый смешок лишь подтвердил мою неудачную попытку.

«Я задела тебя за живое, Тия? Может быть, принц Канс тяжелому правлению королевством предпочитает вечный сон. Кто знает? А может, он мечтает о тебе. Полагаю, Усиж забрал у них часть сердец. На протяжении почти десяти лет мы неизменно заходили в тупик – мы оба стремились к одной цели, но сердце сумрака может достаться лишь одному. И мы никак не могли поделить его между собой».

«Ближе к делу».

«Рецепт прост. Парящий Клинок и Изогнутый Нож составляли две половины единого сердца Великого Создателя. Создав этот мир, он посчитал нужным разделить свое сердце, дабы привнести равновесие сил света и тьмы. Вот почему Изогнутый Нож хотел завладеть стеклянным кулоном Парящего Клинка – так он обрел бы бессмертие. И чтобы воссоздать копию его сердца, мы находим тех, чей род восходит к Пяти Великим Героям, и заново выковываем совершенный стеклянный сосуд. Но чтобы получить сердце Изогнутого Ножа, необходимо свое серебряное сердце обратить в черноту».

«Как это возможно?»

«Существует множество способов сделать свое сердце черным. А сердце Изогнутого Ножа требует полного саморазрушения. Для меня самым простым средством оказалось убийство. И не простое заурядное убийство, а то, которое приносит наслаждение».

В моем сознании пронеслись быстрые видения: крови, жажды, смертей, жутких ритуалов. Аена рассмеялась, когда я отпрянула от нее с нескрываемым отвращением.

«Уверяю тебя, с каждым последующим убийством становится только лучше».

«Ты подлая, отвратительная…»

«Может, и так. Я не строю из себя святошу. В отличие от твоих подруг-аш, я не называю себя тем, кем не являюсь. Как жаль, что ты так быстро покинула Одалию и у тебя не было времени внимательнее присмотреться к старейшинам. О, сколько бы злодеяний ты там нашла!»

«Расскажи мне о том, что они сделали».

Но ее мысли уже таяли. Как бы я ни пыталась, мне не хватало сил их удержать.

Мой план сорвался, так что я решила подвести итог тому, что узнала. Если Аена права, то сонная болезнь – дело рук Усижа. Второму лидеру Безликих известно о книге Аены, либо у него есть свой собственный экземпляр, и теперь он пытается сам воссоздать заклинание сердца света. Но что, если сонная болезнь имеет необратимые последствия? В книге ничего не говорилось о лекарстве.

Однако для создания сердца света Усижу понадобится Кузнец душ. И на ум мне пришли только два имени. Опасность угрожала не только Кансу. Но и Халаду со старым кузнецом.

Я снова попыталась применить руну Предсказания, но все мои попытки обернулись неудачей. Как же мне удалось пробиться через преграду к Аене? Я пробовала снова и снова, но натыкалась на одну лишь тьму – скользкую и выжидающую.

В голове вспыхнули картины леса и рек. Где-то там, в небе, кружил ази. Даже сильнейшая охрана, даже расстояние во множество миль не помешали ему найти меня.

Что-то скользнуло по краям моих мыслей. Ази думал не так, как люди, – в его сознании звучал едва различимый, но понятный мне вопрос.

Пусть я не могла в этой комнате плести заклинания, но здесь был ази. Как можно его использовать? Как можно им управлять? Когда-то мысль о том, чтобы объединить свое сознание с этим безобразным существом, с дэвом, чей сородич привел к гибели моего брата, меня ужасала.

Сделав глубокий вдох, я с готовностью нырнула в омут разума ази.

Он оказался мутным и вязким. Если бы я могла вдохнуть гнилостность его души, я бы задохнулась. Его сознание опутывало меня густой патокой, вокруг блуждали примитивные мысли. Он жаждал свободы. Люди охотились на него, а он охотился на них в ответ. Он тосковал по одиночеству, еда и солнечный свет были для него единственной отрадой. В этот миг запылал старый шрам у меня на бедре.

«Хозяйка?»

«Да!»

Взмах крыльев, и мой желудок ухнул вниз, когда ази спикировал к земле, едва касаясь ее хвостом. Затем с низким криком снова устремился ввысь, разрезая воздух на полной скорости, направляясь к новому месту назначения.

Стены моей комнаты задрожали. Он оказался даже ближе, чем я предполагала. С высоты птичьего полета я видела крыши домов, дороги и знакомые башни одалийского дворца, когда мир снова пошатнулся. Ази нырнул вниз, прямо в самое сердце города.

«Нет!» – взвизгнула я, ухватившись за тень, и чудовище взмыло вверх в самую последнюю секунду, чуть не задев дом. Три его головы, вывалив из пасти языки, закричали в небо, в эту секунду я услышала где-то во дворце звук разбитого стекла.

Я снова потянула его на себя, и ази послушно воспарил над городом. На такой высоте вероятность нанести ущерб была мала, хотя это никак не влияло на страх жителей.

Я попыталась снова пробиться сквозь окружающую комнату защиту. Как я могла поддерживать связь с дэвом и при этом была неспособна призвать даже самое простое заклинание?

Неожиданно нарисовав руну Предсказания, я погрузилась в разум ази и направила туда, будто по трубе, поток магии, которая вылилась через него, а не меня. Дэв согласно заурчал, и в мою голову ворвался слабый, но отчетливый голос Фокса:

«Тия?»

– Фокс! – От нахлынувшего облегчения у меня подкосились колени, и я упала, комната закружилась. – «Где ты? Ты ранен?»

«Нет ничего, что я бы не смог пережить. Я думал, твоя комната под защитой».

«Я нашла лазейку. – Из-за двери уже доносились громкие крики и топот бегущих ног. – Где ты?»

Затем послышался глухой удар, словно кто-то врезался в кирпичную стену, за ним еще несколько. Резко оборвавшийся хрип. И легкий стук в дверь.

– Здесь снаружи. Отойди.

Дверь не была помехой для меча Фокса. В воздухе затрещали искры, когда защитные силы комнаты, будто занавес, расступились и быстро растворились.

Весь коридор был усеян солдатами и Искателями смерти. Зоя с Ликом укладывали на пол мужчину без сознания.

– Друг Гована, – с сочувствием пояснила Зоя. – Надеюсь, Захид простит нам то, что мы вырубили нескольких его Искателей смерти. Кстати, отличная работа с защитным барьером, Лик.