Текст книги "Новый сюрприз"

День двадцать седьмой, 10 сентября

С первыми лучами солнца Остин Вендер уже открыл глаза и понял, что надо уезжать, пока он не столкнулся лицом к лицу с Присциллой. Быстро одевшись, рыцарь Красного ордена отыскал комнату секретаря графини и разбудил его.

– Ленд, я должен уехать как можно скорее. И прошу Вас передать Её Светлости, что премного благодарен ей за доброту.

Мужчина взглянул на часы, стянул ночной колпак с головы и проговорил:

– Я подозреваю, что графиня уже поднялась. Вы сможете отыскать её в кабинете.

– Она так рано встаёт? – изумился Джером.

– Да, обычно в это время она уже читает.

Остин Вендер поспешил в кабинет леди Брендборд. Её секретарь оказался прав – графиня сидела в кресле-качалке с книгой.

– Вы проснулись, мой друг, – больше констатировала, чем спросила женщина.

– Да, но сон был прекрасен. Я забылся.

– Очень рада за Вас, – сказала Виржиния Штарль, захлопнув книгу. – Могу я просить об одном одолжении, сэр Джером?

– Всё, что посчитаете нужным, миледи, – склонился рыцарь.

– Приезжайте в Кент иногда. Просто так, просто приезжайте. Если Присцилла действительно выходит замуж, я останусь совсем одна, а мой секретарь не настолько разговорчив, как бы мне того хотелось. Да и все темы мы с ним давно обсудили.

– Благодарю за приглашение, графиня. Я непременно дам Вам знать, когда буду в Ваших владениях.

– Возьмите голубку, сэр Джером, и выпустите её ко мне из Вашего дома. Тогда она запомнит дорогу, и между нами будет почтовая связь.

Виржиния встала, подошла к клетке с белой птицей и, вынув её, отдала рыцарю.

– Я всё сделаю, – пообещал юноша.

Разгорячённый Валлиец со всех ног нёсся в Беркшир. В голове Остина Вендера крутился один и тот же куплет из давнего романса, написанного после отказа ему рыбачки с левого берега Иден… Но теперь романс принял уже совсем иное звучание, больше похожее на рык дикого зверя, чем на лирику влюблённого юнца:

 
Долю краса не приносит счастливую –
Только глаза всем напрасно слепит.
Я превращён ею в куклу красивую,
Душу никто за ней не углядит…
С куклой играют, ведь кукле не больно.
Куклы пустые – у них сердца нет…
Полно вам, девушки, право, довольно!
Кто вам сказал, что решает портрет?..
 

Мелани сидела в беседке и читала. Находиться во фрейлинской, где вечно галдели представительницы высшего света, ей уже не нравилось. Принцесса за три дня пребывания юной графини при дворе ни разу не воспользовалась услугами своего штата, предпочитая конные прогулки в одиночестве или в обществе рыцарей Красного ордена.

Леди Кендбер это почему-то злило.

Злило и отсутствие при дворе Джона. Она видела, какие запретные чувства испытывает её брат к наследнице трона, но не могла понять, отчего эти двое не появляются никогда и нигде вместе. Единственное, что радовало Мелани, – их фамилия не склонялась во фрейлинской практически никогда. Редко-редко какая-нибудь девица могла проронить пару слов о благородном рыцаре Красном Джоне, который стал герцогом, словно невзначай интересуясь, почему он ещё не выбрал себе невесту.

Зато разговоры фрейлин о том, какой красивый этот сэр Джером Остин Вендер и как бы хотелось узнать его поближе, но и думать об этом нельзя, ибо он возлюбленный принцессы, просто выводили из себя. Воспоминания о каком-то достопочтенном Стивенсоне Риде, которого наследница полгода назад променяла на красавца-рыцаря, вводили девушку в ступор.

«Неужели она меняет фаворитов, как перчатки? – задавала сама себе вопрос Мелани, бесцельно глядя в книгу. – Но ведь Джон лучше во сто крат всех остальных! Неужели она не видит этого? Могла бы и более благосклонной к нему быть. Он для неё столько сделал! Хотя… если так подумать, пока она незамужняя наследница престола, ему всё равно рассчитывать не на что. Вот когда она станет королевой при каком-нибудь дурном старом принце, то тогда можно будет и моему братцу выйти на свет… Только он же никогда этого не сделает! Чёрт знает что такое, мы – Райты, представители лучшей дворянской семьи Англии, родственники Тюдоров, и не можем спокойно жить, помня, за что получили свои награды?! Отец прятал маму, прятал нас. Брат боится открыться своей принцессе, будто она его казнит за это! Какая бессмыслица получается».

– Добрый день, миледи, – раздался за спиной Мелани приятный бархатистый голос Рея.

– Сэр Раймонд? – припоминая имя стража, спросила девушка.

– Так точно, я.

Шервуд стоял за беседкой, облокотившись на её белые перила. С плеч его ниспадал алый плащ с символикой Тюдоров – во дворец рыцари Красного ордена, во избежание вопросов со стороны вельмож, предпочитали являться при параде.

– Что Вам угодно? – передёрнув плечиком, недовольная тем, что её мысли были так нагло прерваны, поинтересовалась фрейлина.

– Я видел, что книга оказалась неинтересной, и посчитал возможным приветствовать Вас.

Мелани округлила от удивления глаза:

– Кто Вам сказал, что книга неинтересна?!

– Вы сами, графиня.

Брови девушки вопросительно приподнялись. Рей выпрямился, обошёл беседку и, пройдя внутрь, приблизился к Кендбер. Его каблуки звучно отстучали по деревянному полу. Мужчина направил взгляд на раскрытые странички и прочёл:

– «…от всякой пагубной страсти легче всего совсем избавиться, чем научиться ею управлять; легче не допустить её, чем, допустив, ввести в рамки умеренности». Что это?

Мелани опустила взор на книгу и поняла, что держит её вверх тормашками. Девушка прикусила губу, чтобы не покраснеть, но была вынуждена ответить:

– Сенека. «Диалоги о гневе».

– Интересный выбор.

– На латыни книжки не нашла в королевской библиотеке! – с досадой добавила Кендбер.

– Вы любите римлян?

– А что мне мешает их не любить?

Рей странно улыбнулся и прикрыл глаза. Мелани подметила, что этот нахальный страж не так уж и невежественен, как ей показалось изначально. Она вспомнила, что именно он пытался с ней заговорить в день рождения наследницы, когда, добившись своего, девушка сбегала с праздника. Именно он уверял, что видел её двумя днями ранее у «Шоколада».

– Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос? – снова обратил к девушке спокойный взгляд рыцарь Красного ордена.

– А Вы всегда подмечаете разные мелочи? – ехидно уточнила графиня Кендбер.

– Это часть моего долга, – мягко улыбнулся Шервуд и добавил: – Значит, всё-таки у кофейни я видел леди Вайолетт…

Говард полчаса томился под лестницей. Дождаться возвращения рыцаря Красного ордена из Кента оказалось делом сложным. «Этот мальчишка там что-то личное забыл. Уж не имеет ли он прямого отношения к графине? Не бастард ли Брендбордов он часом?» – размышлял про себя сын Фицалана.

Сигнал от шпиона, что сэр Джером Остин Вендер направляется в сторону Виндзора, он получил сорок минут назад. Стоять на одном месте надоело. Хотелось размять косточки. Но Говард продолжал ожидать свою жертву под лестницей.

Наконец внизу раздались шаги.

Страж поднимался, по своему обыкновению, через две ступеньки, совершенно не глядя под ноги. Шпага у правого бедра привычно бряцала о перила не слишком широкой чёрной лестницы заднего подъезда восточного корпуса замка.

Едва юноша поравнялся с колонной, за которой притаился шпион Тайного совета, до его слуха донеслись слова:

– Остановитесь, сэр Джером.

Рыцарь Красного ордена замер, левая рука его машинально опустилась на эфес.

– Не волнуйтесь, я Ваш друг, – продолжал говорить голос, и Остин Вендер понял, что он принадлежит незнакомцу, который подходил к нему в минувший четверг в парке. – Не оборачивайтесь, просто послушайте меня.

– Что Вам угодно, сударь?

– Остерегайтесь ездить в одиночку. Против Вас готовится заговор.

– Послушайте, – обернулся Джером, но Говарда уже и след простыл.

Юноша понял, что мужчина скрылся за потайной дверью, ключа от которой у него, Остина Вендера, конечно, не было.

Давящее чувство поселилось в груди. Мало того, что любимая женщина выставила его из своей жизни, так ещё и какие-то шпионы несут чушь. «Чепуха-чертополох», – мысленно произнёс Джером и вспомнил, что недаром появился на их пути близнец Удалого. Они слишком уверились в своей непобедимости и потеряли хватку. Надо снова трубить сбор, надо снова быть готовыми отражать атаки врагов в любую минуту. Только теперь Лесные стражи будут иметь дело вовсе не с шайками бандитов с большой дороги… а с противниками поувесистей и посерьёзней…

«На кой я им сдался? Кто я такой, чтобы против меня козни чинить? – размышлял Джером, продолжая подниматься по лестнице. – Нет, приятель, ты что-то недоговариваешь».

Ирена находилась в голубой гостиной. Здесь она любила бывать одна. Рояль и клавесин, когда-то бывшие для маленькой принцессы единственными друзьями при дворе, и сегодня оставались верными спутниками её одиноких дней, когда выезжать из Виндзора не хотелось.

Тонкие пальцы наследницы гуляли по чёрно-белым клавишам, заставляя гордый инструмент издавать печальные звуки.

В голове играла «Молитва», спонтанно родившаяся в душе и не покидавшая память с апреля. Но произносить вслух такие слова Ирена не решилась бы нигде, кроме своей спальни.

Музыка услаждала слух, но в душе многое изменилось с тех пор: наследная принцесса английского трона поняла, что она уже не хочет отказываться от своих чувств к Джону Райту. И что было самым странным открытием: ей вовсе не хотелось потерять его любви… Безмолвной, но такой значимой!

Несмотря на то, что объясниться им нельзя, быть вместе – и подавно, Ирена чувствовала отношение Красного Джона к себе всем существом. Она понимала, что нужна ему, как воздух, что он готов оберегать её от любых напастей в жизни. И хотелось ответить ему тем же.

Страсти в её сердце не было.

После разговора с Джимом Токкинсом наследница ещё неоднократно возвращалась к своим ощущениям и сравнила их. Чувство к Райту было глубже и сильнее любой банальной страсти, на которую только способны люди. Сильнее, несмотря на то, что чувство это не фонтанировало из сердца, не разрывало душу, не заставляло биться в судорогах тело. Оно просто было и наполняло всю сущность маленькой принцессы благостным теплом.

Дверь скрипнула. Ирена обернулась и увидела Джерома. Своего любимого названного брата. Да, пожалуй, чувства к Джону и Джерому были одинаково сильными – без этих двух мужчин она не мыслила своей жизни. Но если Остин Вендер стал частью её, помогая понимать себя, и дал то, чего так не хватало наследнице трона с детства – настоящую братскую любовь и поддержку, то Джонатан Райт оставался идеальным мужчиной для Русалочки-Ирены, рядом с которым хотелось мирно состариться…

Лёгкая улыбка озарила лицо девушки. Грустная полуулыбка отразилась на губах юноши. «Что-то не то… – догадалась принцесса. – Но об этом мы поговорим в моих покоях, не здесь».

– Здравствуй, родная…

– Здравствуй, мой старший брат…

Музыка затихла.

Джером подошёл к Ирене сзади и, наклонившись, обнял крепко-крепко, прижав к груди.

– Пойдём ко мне? – спросила принцесса.

– Да… Забери меня…

Голос его прозвучал слишком горько, чтобы этого нельзя было заметить.

– Я только что от нашего друга.

Анжелина подняла голову и посмотрела в лицо Говарда.

– Он соизволил вернуться?

– Пребывания в Кенте становятся слишком долгими, – кивнул виконт и, подойдя к красавице, привычно поцеловал её руку. – Очень надеюсь, что в скором времени мне удастся быть ему полезным.

– Что может быть проще, – пожала плечами первая леди. – Устройте ему засаду и спасите от неё.

– Это настолько дешёвый приём, что он раскусит меня мгновенно, – садясь в кресло-качалку, ответил виконт. – Остин Вендер не дурак…

– Тогда придумайте что-нибудь более изысканное, – ухмыльнулась маркиза и взяла с блюда румяный персик.

Мужчина наблюдал, как её алый ротик надкусил сочный плод, и задумчиво повторил, поставив локоть на ручку кресла: «Изысканное…»

– Я заказала себе платье на бал, – произнесла маркиза. – Чёрное с золотом.

– Вдовий цвет, – поморщился Говард.

– Интересно, а Брендборд будет тоже в чёрном?

– Почему Вы решили, что она будет?

– Иначе бы Остин Вендер не поехал в Кент лично, – прищурилась красавица. – Эти повадки своей семейки я уже давно выучила. Когда они хотят призвать подкрепление, не пользуются канцелярией!

Джон сидел под вязом и смотрел, как на небе сгущаются тучи. Недавний приезд Ирены всё ещё будоражил сознание. Красный страж понимал, что долгие разлуки измотали его, что видеть любимую хочется чаще. Говорить с ней – неважно, о чём – стало высшей наградой для несчастного герцога.

«Две короны… Два герцогских титула, которые приближают меня к трону Тюдоров, как никого другого… Даже Ландешот, хоть и находится на одной степени родства со мной, не имеет столько титулов, сколько досталось мне одному… И я бы все их отдал, чтобы моя мечта, безумная мечта осуществилась… Не пожалел бы всех богатств семьи Райт, если бы был уверен, что они приблизят меня хоть на дюйм к алтарю с любимой. Но что толку вздыхать? Она единственная законная наследница нашего трона. И думать о таких вещах – преступление! Эх, дурень-Джон, если бы твой король хотел жениться второй раз и подарить Англии наследника, он бы сделал это давно. И тогда Ирена была бы свободна в своём выборе».

Мужчина поднял глаза. Две яркие звезды в северной части небосклона показались ему бирюзовыми, как ясные глаза любимой. Вынув из-за пояса охотничий нож, Райт размахнулся и воткнул его в землю.

Темнело.

Ирена задёрнула занавеску и вернулась в кресло. Джером сидел всё в той же позе.

– Мне кажется, что у тебя что-то случилось, – аккуратно спросила девушка. – Присс?

– Откуда ты всё знаешь? – прошептал Остин Вендер.

– Я тебя чувствую, – ответила принцесса. – Если ещё неделю назад ты был счастлив, то сейчас от тебя буквально веет безысходностью.

– Всё так, – кивнул страж. – Она выходит замуж за другого.

– А ты? – нахмурилась девушка.

– А я ей больше не нужен.

– Но ведь вы же… – Ирена отвела взгляд, силясь найти правильные слова. – У вас же…

– Да. Мы были близки, – подсказал правильные слова Джером. – Как видишь, мою невесту это не остановило… Наивно было полагать, что она соблазнилась на что-то большее, чем бравое тело юного рыцаря Красного ордена… Не нужен я ей…

Голос стража звучал горько и с усмешкой.

Ирена сложила руки в крепкий замок и спрятала за него губы. Несколько секунд длилось молчание. Остин Вендер поднял голову на портрет, написанный рукой Теодора Обермэйна, словно видел его впервые. Добрые глаза блондинки, как бирюзовые звёзды, смотрели на него и, казалось, читали душу. Страж вздохнул: оригинал преуспевал в этом занятии не меньше.

– И что теперь? – произнесла Ирена и подняла на названного брата взгляд.

– Ничего, – на миг прикрыв веки, ответил Джером. – Я решил, что больше и пытаться не буду связывать себя хоть с кем-то любовью. Вероятно, это был мне хороший урок, чтобы не забывал, чей перстень я позволил себе носить на пальце!

Голос стража задрожал металлом.

Принцесса поднялась. Джером машинально вскочил на ноги. Девушка обошла письменный стол и приблизилась к нему. В глазах друга она прочла все ответы на едва появившиеся вопросы. Но рыцарь посчитал это недостаточным и озвучил решение вслух:

– Я понял, что моя жизнь должна полностью быть посвящена служению твоему трону. Корона Тюдоров важнее каких-то глупых сердечных переживаний. И я голову положу, но ты станешь королевой нашей страны. Не о себе я думать готов, а о твоём предназначении. Если понадобится, то умру за тебя и твоего отца, не раздумывая! А коли так, то не может в моей жизни быть женщины, из-за которой я бы вдруг поколебался в своём решении. Теперь я просто не имею права на свою семью. У меня есть вы.

– Джей… – прошептала Ирена, глядя в огромные чёрные глаза друга. – Это не твоё призвание, ты не должен приносить такие жертвы. Это мой долг, но не твой.

– Родная, – положив руки на плечи наследницы, проникновенно произнёс её верный страж, – как же не мой, если ты сама вручила мне перстень Тюдоров и назвала своим братом? Если я посчитал себя вправе принять эту честь, значит, и долг свой исполнять перед Англией я должен на равных с вами. Я нужен тебе больше, чем всем девицам королевства вместе взятым. И поэтому готов без остатка и без сожаления отдать свою жизнь служению тебе и твоему трону.

– Это слишком высокая цена… – покачала головой Ирена.

– Наша с тобой дружба и доверие Его Величества того стоят.

– Пообещай мне… – принцесса коснулась рук друга, всё ещё покоящихся на её плечах, и соединила четыре ладони в крепкий узел. – Пообещай мне, мой любимый старший брат, что если всё-таки ты встретишь девицу, которая ответит тебе взаимностью, то не станешь гнать её прочь. Ни мне, ни короне не нужна такая жертва. Я хочу, чтобы ты был счастлив.

– Это не жертва. Это моё решение. Я не буду больше никого любить. Просто не смогу. В сердце не осталось места для кого-то, кроме тебя, Ирена. У нас впереди много задач. И много врагов, готовых сделать твою дорогу к престолу невыносимой. Это лето показало, на что способны интриганы… Тебе нужна защита, и такой защитой стану я, моя маленькая сестрёнка. Я буду рядом до тех пор, пока не уверюсь, что в Виндзоре появился достойный человек, который сможет не только стать твоим супругом и королём, но и настоящим другом. Только тогда я смогу уйти в тень и, быть может, подумать о своём личном счастье.

Ресницы Ирены дрогнули. Переубеждать названного брата не было сил.

Безграничная признательность и неподдельная любовь в её взгляде заставили Остина Вендера нежно улыбнуться. Спонтанная клятва верности трону Тюдоров облегчила душу рыцаря. Маленькая наследница, вокруг которой на его глазах плелись сети интриг, в этот миг казалась единственным существом на всей земле, ради которого стоило жить…

Ирена прильнула к груди Красного стража. Слёзы она уже не пыталась остановить. Было безумно жаль, что Судьба жестоко ранит её лучшего друга в самое сердце, и немного страшно за собственное будущее, которое – она понимала – Остин Вендер готов разделить с ней при любом раскладе карт.

А рыцарь Красного ордена уже гладил принцессу Уэльскую по волосам и приговаривал успокаивающие слова, немного покачивая её из стороны в сторону, словно ребёнка.

День двадцать восьмой, 11 сентября

Присцилла укладывала волосы леди Брендборд в большую корону и изредка посматривала на её холодное лицо, отражающееся на серой поверхности зеркала. Наконец девушка решила заговорить сама:

– Миледи, Вы знаете, что я собираюсь замуж?

– Да, – размеренно ответила графиня, словно и не было у неё накануне разговора с Джеромом. – Я помню, что ты желаешь стать леди Остин Вендер.

– Н-нет, – слегка закусив верхнюю губку, ответила девушка. – Теперь я хочу быть женой другого человека.

– Вот как? Ты решила изменить выбор. И кто же этот счастливчик?

– Патрик О’Джи.

– Дитя моё, объясни-ка мне, пожалуйста, чем продиктовано такое решение?

– Понимаете, миледи… – немного неуютно чувствуя себя, стала сбивчиво отвечать Присцилла. – О’Джи… Он… интереснее.

Графиня только усмехнулась. Она указала рукой на кресло и приказала:

– Садись и рассказывай, чем же это трактирщик О’Джи интереснее юного сэра, рыцаря Красного ордена, приставленного к принцессе?

Девушка села на указанное ей место и задала вопрос вместо ответа:

– Вы хотите меня отговорить, миледи?

– Боже упаси! – ответила графиня. – Ты полностью свободна в выборе мужа. Мне абсолютно всё равно, станешь ты леди Остин Вендер или миссис О’Джи – главное, чтобы была счастлива с избранником. Рассказывай!

– Как Вам объяснить это, графиня…. – Присцилла заёрзала на кресле, не находя нужных слов. – О’Джи … он же другой!

Снежная Королева изобразила вопрос в глазах.

– Я взвесила все «за» и «против», – решила откровенно ответить девушка. – С О’Джи у меня открывается больше перспектив, чем с Джеромом. У него своя пивная, он собирается копить деньги на лавку… Можно быть торговцем и жить припеваючи. А если я выйду за рыцаря Красного ордена, то всё равно не стану вхожей во дворец. Он же не лорд.

– Ошибаешься, дитя моё, Остины Вендеры далеко не такой простой род, как кажется. Не титулованный, конечно, но его предки – воины. Хотя они никогда не были богаты. Зато сам Джером уже посвящён в рыцари. И это, возможно, лишь первый шаг в его придворной карьере.

– Вот именно этого и боюсь. Я не рождена дворянкой и меня не примут при дворе просто как жену рыцаря. Если бы он был хотя бы виконтом, то ещё можно было бы скрыть моё происхождение… словно я дочь разорившегося какого-нибудь мелкопоместного дворянина. А светским манерам я бы быстро научилась, ведь это несложно?..

– Это непросто, Присцилла, – возразила графиня, – но ты всё хватаешь на лету. Кроме того, ты воспитывалась вовсе не как горничная. Поэтому умеешь и вести себя, и дорогое платье носить.

– Да, я знаю, миледи, поэтому премного Вам благодарна за заботу обо мне, – девушка произнесла это вполне искренне и склонила голову в знак почтения. – Но иметь мужа, который находится на постоянной службе у принцессы, я не хочу. Стоит ей только мизинчиком махнуть, как он будет там, где она пожелает. А я не хочу сидеть дома одна и ждать, когда мой супруг вернётся. Кроме того, говорят, что он фаворит наследницы… что неудивительно с его внешностью и пылкостью… Вы меня понимаете. А я не хочу делить мужа ни с кем.

– Конечно, в этом плане у О’Джи, действительно, большие преимущества, – усмехнулась графиня. – На него вряд ли кто позарится, тем более принцесса Уэльская. Сколько ему лет? Сорок?

– Тридцать восемь, – ответила девушка. – Но он ещё вполне молод и силён, – поспешно добавила она.

– Догадываюсь, – кивнула графиня.

– Ну поймите, миледи, – подавшись вперёд, произнесла девушка. – Мне во всех отношениях это выгодно. О’Джи ещё не стар, состояние скопить успеет, но уже не молод, чтобы я всю жизнь жила за его спиной… Он добрый, покладистый и… глупый.

– Понимаю, – кивнула Виржиния Штарль и поднялась. – Что ж, я услышала всё, что хотела. Ты свободна.

Анжелина одёрнула воротничок и поправила лиф. Её отражение, как обычно, было безупречным. Красно-каштановые локоны, красиво уложенные умелыми руками камеристки, спускались вдоль бледных щёк, подчёркивая аристократичность лица маркизы Линкольн. Нужно было напустить на себя как можно более безразличный вид и тогда уже пожаловать к Его Величеству.

Король её не ждал, но она знала, что он не сможет не принять свою единственную племянницу.

Пройдя через атриум, девушка направилась к кабинету дяди. Ричард IV находился там один. Когда Форс доложил ему о приходе первой леди, король удивлённо вскинул на него взор и даже выронил монокль.

– Проси, конечно.

Спустя мгновение тёмная юбка-колокол уже вплыла в кабинет.

– Прошу прощения за вторжение, дядя, но я не отниму много времени.

– Слушаю Вас, дитя моё.

– Мне принесли очередное приглашение на королевский бал. И я пришла сообщить Вам, что буду на нём.

Вытянувшееся от удивления лицо монарха стало отличной наградой для самолюбия девушки. Но Анжелина умела владеть собой – на её прекрасном лице не отразилось ни одной эмоции, которая могла бы подсказать королю истинные чувства первой леди в сей момент.

– Буду вопреки своему трауру. Я понимаю, насколько важно для всех нас сейчас объединение лордов вокруг короны.

Сказав это, леди Линкольн сделала реверанс и, не прощаясь, вышла прочь.

Король крякнул. Из-за ширмы показался премьер-министр с лицом, не менее озадаченным, чем у самого Тюдора.

– И что это означает? – поднял на друга глаза монарх.

– Ставлю фунт, она будет играть по своим правилам, – пробормотал Дешторнак.

– Я даже не знаю, что поставить против твоего фунта… Может быть, тезис, что они с Иреной помирятся?