Текст книги "Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья"

Затем Гу Юшэн одним взмахом клинка срубил ветку кустарника рядом, на котором под зеленой листвой росли такие же зеленые плоды. Кинув ее Лю Синю, он развернулся и пошел в сторону лагеря. Лю Синь, опустив голову, побрел следом, прижимая к себе ветку с плодами, которые все это время не замечал.

К этому времени уже опустились сумерки. Генерал и юноша успели сделать только с десяток шагов, как вдруг из чащи послышалось шипение.

Шарахнувшись в сторону от звука, Лю Синь тут же уперся взглядом в широкую спину Гу Юшэна, который встал перед ним, сжимая в правой руке короткий клинок.

– Не двигайся, – тихо сказал генерал, замирая.

В следующий миг из темной чащи показалась большая морда с высунутым раздвоенным языком, следом за которой на подлесок выполз огромный черный питон. Возвышаясь над ними, он яростно зашипел, раскрывая пасть, с клыков которой капал демонический яд.

Лю Синь выглянул из-за плеча генерала.

«Коротким клинком не справиться с таким зверем», – пришел он к неутешительному выводу.

Гу Юшэн тоже понимал это и кинул взгляд в сторону лагеря, где остался его меч.

– Без резких движений. Он слепой, – едва слышно зашептал Гу Юшэн, на что Лю Синь быстро закивал.

Змей продолжал раскачиваться из стороны в сторону всего в паре чжанов[9]9
  Чжан () – китайская сажень, равная 3,33 метра.


[Закрыть] от них. Оказавшись в такой патовой ситуации, Лю Синь судорожно пытался найти из нее выход, глядя по сторонам. Он не мог безрассудно ринуться в сторону лагеря за мечом. Приведя змея туда, он лишь подставит под удар остальных.

– Что нам делать? – тихо спросил он.

Напряженный Гу Юшэн, чуть повернув голову, ответил:

– Просто жди.

Змей водил головой, уставившись пустыми белесыми глазами перед собой.

Лю Синь смутно припомнил, что змеи почти глухие и ощущают лишь вибрацию. Почему большая рептилия замерла перед ними и не делала никаких других движений, он не знал, а гадать не было ни смысла, ни времени.

Лю Синь потянул Гу Юшэна за рукав и прошептал:

– Нужно отойти. Возможно, он проползет мимо.

– А если нет?

– Не можем же мы тут сутки торчать. Нужно хоть что-то сделать.

Поразмыслив немного, Гу Юшэн кивнул и сделал шаг в сторону:

– Медленно.

Осторожно отступая в сторону лагеря, Лю Синь внимательно смотрел под ноги, боясь наступить на что-либо и спровоцировать змею. Гу Юшэн, не отводя взгляда от рептилии, осторожно двигался следом. Когда они значительно отдалились от питона, Лю Синь хотел было облегченно выдохнуть, но тут же услышал шорох кустарников в стороне.

Вскинув вмиг распахнувшиеся от ужаса глаза, он увидел, как на подлесок выходит Тан Цзэмин. Мальчик, завидев его, облегченно улыбнулся и тут же бросился к нему, воскликнув:

– Нашел!

– Стой!

Но было уже поздно.

Питон, резко переведя голову, ринулся в их сторону, снося трухлявые поваленные деревья и яростно шипя.

– Цзэмин! – Лю Синь выбежал из-за спины Гу Юшэна и бросился к мальчику. В голове билась лишь одна мысль: не дать ему пострадать.

Гу Юшэн ринулся наперерез, занося клинок и собираясь вогнать его в грудь несущегося прямо на них зверя. Осознавая, что будет сметен тяжелым телом, даже если удастся поразить питона, он все же упорно и быстро несся ему навстречу.

Змей уже был совсем близко, как вдруг высоко над головой Гу Юшэна блеснуло лезвие меча. Их молчаливый путник, сжимая в руках оружие Гу Юшэна, высоко подпрыгнул и, оттолкнувшись от дерева, вогнал стальное лезвие в голову питона по самую рукоять.

Зверь замер, закатив белесые глаза, и с ревом рухнул наземь, аккурат перед Гу Юшэном.

Мужчина приземлился рядом со змеей, вынимая меч и смотря на спутников ничего не выражающими глазами, словно не он только что сразил огромную тварь.

Гу Юшэн в сердцах сплюнул и опустил свой клинок, уставившись на их неожиданного спасителя мрачным взглядом.

– Ну что ж… еду мы, по крайней мере, раздобыли, – пораженно выдохнул Лю Синь, крепко прижимая к себе Тан Цзэмина и глядя на брошенную ветку с зелеными плодами, часть которых рассыпалась по земле.

Двое мужчин и мальчик переглянулись и перевели взгляды на лежащего перед ними питона.

Глава 7. По пятам

Солнце еще не взошло, когда Лю Синь был разбужен подскочившим рядом Тан Цзэмином.

– Эй, что такое? – спросил он, кладя руку на спину мелко дрожащего мальчика. – Цзэмин?

– Н-ничего. – Тан Цзэмин содрогнулся и стиснул зубы.

Вдалеке грохотали тучи, прорезаемые сверкающими молниями.

– Тебя разбудил гром? – догадался Лю Синь, подсаживаясь ближе.

Тан Цзэмин не ответил, крепче сжав руки на своих плечах и опустив голову ниже.

Лю Синь выдохнул и расцепил его пальцы, поворачивая к себе лицом. Прижав мальчика к себе и обняв, он вдруг тихо запел. Напевая знакомый мотив, услышанный еще в детстве, Лю Синь мягко перебирал черные волосы мальчика. Тан Цзэмин в его руках растерянно моргнул и вдруг почувствовал, что стылый ужас в груди постепенно отступает, словно уносясь теплой весенней водой.

Гром на горизонте продолжал угрожающе грохотать, приправленный сверкающей молнией, но за тихой песнью Тан Цзэмин уже не слышал небесного рокота, что был предвестником его самого страшного врага.

В последнее время он позабыл о страхе, будто одно присутствие этого человека делало его намного сильнее, отметая все волнения. Даже когда разбойники ворвались в их дом, Тан Цзэмин не чувствовал ничего, кроме злости на этих людей, которые посмели ворваться и нарушить их спокойную жизнь. Ему казалось, что нет никого в этом мире, кроме Лю Синя, кто был бы способен наконец скинуть с него хрупкую личину и обнажить то, что было внутри: то, что желало сражаться и отстаивать право на свою жизнь.

Даже рядом с Гу Юшэном в нем не было столько уверенности, как с ним. Чувствуя благодарность, Тан Цзэмин старательно делал все, чтобы облегчить жизнь Лю Синя. И пусть первое время страх преследовал его по пятам, совсем скоро это чувство сменилось признательностью и желанием ответной заботы. Поначалу Тан Цзэмину казалось, что его вот-вот оттолкнут и опять изобьют, но все эти мысли развеялись окончательно в тот день, когда он случайно разбил посуду, пытаясь приготовить еду для вернувшихся из кузницы мужчины и парня. Тан Цзэмин чувствовал себя обузой, неспособной справиться даже с такой пустяковой задачей. Сидя в тот день на коленях у двери и цепляясь за подол своего халата, он ждал очередную порку, коей его «одаривала» бывшая хозяйка за еще меньшие провинности изо дня в день.

Однако вернувшиеся Гу Юшэн и Лю Синь, увидев разбитую посуду и кавардак, лишь переглянулись. Ожидая выволочки, Тан Цзэмин услышал шорох одеяний. Опустившись перед ним на одно колено, Лю Синь со смешком похвалил его за старания, мягко погладив по голове.

Побои были столь частым явлением в жизни Тан Цзэмина, что он, не знавший добра и ласки, почувствовал вдруг непривычное тепло, что разрасталось точно шар света с каждым новым прикосновением этого человека.

Все последующие дни Тан Цзэмин ходил за ним хвостом, подавая то воду, то еду, и даже поправлял ночью одеяло, потому как юноша всегда скидывал его во сне, не замечая холода ночи. Стылые сквозняки обдували весь дом, протягивая ледяные лапы к вымотанному за день Лю Синю, пока тот спал, не обращая ни на что внимания. Не желая, чтобы он простудился, Тан Цзэмин частенько укрывал его собственным одеялом в особенно холодные ночи, сам кутаясь в тонкий халат и осторожно укладываясь сбоку на краю циновки. Первое время он думал, что относился к Лю Синю как к старшему, как к Гу Юшэну. И только со временем понял, что это не совсем так. К Гу Юшэну не хотелось обращать взгляд, не хотелось, чтобы тот похвалил, обнял и одарил улыбкой.

При мысли об этом Тан Цзэмин передернул плечами.

Заметив движение, Лю Синь отстранился и улыбнулся, похлопав его по плечу.

– Не бойся сверкающих молний и грома. У тебя синие глаза, так похожие на темное синее море, отражающее тучи и гром. Буря, которая боится бури, – разве такое бывает?

Смотря в его янтарные глаза, Тан Цзэмин кивнул и прижал его узкую белую ладонь к своей щеке, обхватив руками.

– Вот и отлично, – погладив его напоследок по макушке, Лю Синь приподнялся и оглянулся по сторонам.

Медная дымка рассвета уже брезжила на горизонте. Окинув взглядом место их остановки, Лю Синь увидел молчаливого спутника, что сидел чуть поодаль и задумчиво смотрел на них. Поймав взгляд янтарных глаз феникса, он тут же поднялся и начал собираться, попутно пнув Гу Юшэна по голени.

Мигом вскинувшись, генерал прищурился на него и что-то гневно заворчал себе под нос.

К обеду они уже два раза пересекли небольшие земли серых песков и остановились на вершине холма, под которым распростерлось обширное поле, конца и края которому не было видно до самого горизонта.

– Я не думал, что пески разрастаются так быстро, – задумчиво сказал остановившийся рядом с Лю Синем Тан Цзэмин, сидя верхом на своем черном коне.

– Сейчас у нас два выбора: если мы ускоримся, то сможем добраться до небольшого города засветло; если же нет, то нужно будет сделать еще один привал, – хмуро сказал подъехавший к ним Гу Юшэн.

Лю Синь обменялся взглядами с Тан Цзэмином и, получив от того уверенный кивок, выдохнул:

– Ну… тогда вперед.

Тан Цзэмин обернулся: массивные тучи так и не желали отступать, словно преследуя их по пятам, – и до скрипа сжал в руках поводья.

– Ладно, – кивнул Гу Юшэн и помчал своего коня к спуску.

Лю Синю хотелось плакать в предвкушении еще одного увлекательного дня в тряске. Но стоило ему представить, что к вечеру он сможет принять ванну и отдохнуть, растянувшись на мягкой кровати, он ощутил прилив сил. Крепче перехватив поводья, юноша подстегнул свою пегую лошадь и помчался следом за уже спускающимся со склона Тан Цзэмином.

Через несколько часов на небольшом привале в этом последнем рывке Лю Синь изнемогал от судорог в ногах. Что говорить, непривыкшему к верховой езде, ему было совсем непросто преодолеть такое расстояние без последствий.

Сидя на мягкой траве, Лю Синь разминал ноги, сунув в рот колосок. Для Тан Цзэмина все оказалось куда проще: тот был явно в приподнятом настроении, то и дело подгоняя своего коня вперед и кружа по полю вокруг своих спутников.

Глядя, как он заботливо чистит шерсть черного рысака, Лю Синь тихо вздохнул себе под нос:

– Пить хочется…

Однако помня о том, что воды у них осталось всего на пару глотков, он решил потерпеть до прибытия в город, который уже виднелся на горизонте.

– Держи, – сказал Гу Юшэн и кинул ему свой полупустой бурдюк.

– А ты? – удивился Лю Синь, оглянувшись на генерала.

– Справлюсь, – не поворачивая головы, ответил тот.

– Я тоже справлюсь, – Лю Синь бросил ему бурдюк обратно.

Он и так чувствовал себя слабым звеном в этой компании, разительно отличаясь от своих спутников неспособностью к столь долгим, тяжелым броскам и лишениям. К тому же зная, что Гу Юшэн намеренно экономит в своей вражде с молчаливым мужчиной, Лю Синь не собирался обделять его еще и водой.

– Спасибо за заботу, но город уже близко.

– Не упрямься и пей!

– Не хочу!

Подскочив на ноги и перебрасывая друг другу бурдюк, они спорили до тех пор, пока при очередном броске мешок не был пойман их молчаливым спутником. Демонстративно открыв бурдюк, мужчина в два глотка осушил его, после чего бросил обратно в грудь Гу Юшэна. Все так же молча пройдя между ними, он направился к своей лошади.

Проводив его прищуренными глазами, Гу Юшэн и Лю Синь снова посмотрели друг на друга.

– Слушай, а кто он такой? – спросил юноша.

– Он никто, – сплюнул Гу Юшэн и направился к своему коню.

Было уже затемно, когда они наконец добрались до небольшого города.

Проехав через городские ворота со сторожевыми башнями, все четверо заметили стоящих наверху стражников, что несли караул. Лю Синь осмотрелся, но так и не смог ничего толком разглядеть в потемках, поскольку огни в городе уже не горели. Еще издали они слышали колотушку ночного стража, который оповещал жителей о часе Крысы[10]10
  Час Крысы – период времени с 23 часов до 1 часа ночи (третья стража).


[Закрыть]. Следуя за Гу Юшэном, путники прибыли к небольшому постоялому двору.

Спешившись и едва не рухнув наземь, Лю Синь вздохнул и тут же услышал торопливый топот.

– Ох! Гости! У нас гости! – взволнованно кричал маленький прислужник, низко раскланиваясь. Следом за ним с подворья выбежала пожилая пара, также низко кланяясь и сыпля приветствиями.

Гу Юшэн перебросился с ними парой слов, после чего хозяева тут же убежали в дом, а юнец, взяв лошадей за поводья, повел их в стойло.

– Проходите, проходите, – раскланивались хозяева, зазывая гостей внутрь.

– У нас так давно не было постояльцев! Мы рады приветствовать вас в нашем городе Лицзань, – старик растягивал рот в щербатой улыбке.

Лю Синь поклонился в ответ, благодаря пожилую пару, и краем глаза заметил, что Тан Цзэмин повторяет за ним. Оба их спутника молча прошли мимо, не обращая внимания на прислугу.

– Четыре комнаты до завтрашнего утра и три ужина, – кинув пару серебряных монет, сухо сказал Гу Юшэн и направился в обеденный зал.

– Будьте добры, три комнаты, – улыбнулся Лю Синь и прошел с Тан Цзэмином внутрь.

Их молчаливый спутник почти сразу покинул постоялый двор, растворившись в темноте улиц.

Юркий служка быстро заставил стол едой, и Лю Синь едва поборол желание разрыдаться от счастья. Тут были и рисовый отвар, и бамбуковые ростки в кляре, обжаренные в душистом кукурузном масле с пряным перцем и имбирем, придающим блюдам особый аромат, и небольшие кусочки овощей, запеченные на открытом огне и приправленные местной зеленью. Все, казалось, так и таяло во рту. А кисло-сладкие овощи не шли ни в какое сравнение с теми, что они привыкли есть в Цайцюнь. Впрочем, Тан Цзэмин к ним так и не притронулся, и неудивительно, ведь стол ломился от различных мясных закусок и блюд. Быстро уплетая горшочек пряно-острой свинины с семенами кунжута и говядину под кислым соусом, Тан Цзэмин поглядывал на овощи так, словно те были брошенной перед конем змеей.

Гу Юшэн, лениво развалившись на своем месте, жевал сушеное мясо и с ленцой прихлебывал вино, смакуя сладкий вкус.

– Господин, все три комнаты готовы, – сказала подошедшая хозяйка, низко поклонившись Лю Синю.

Кивнув, Лю Синь пояснил на вопросительный взгляд Гу Юшэна:

– Я обменял на три комнаты. Мне и Цзэмину не нужно много места, не стоит тратить деньги попусту. Я и так уже много тебе задолжал.

– Не заботься о деньгах. – Генерал похлопал по своему расшитому темно-алому мешочку цянькунь[11]11
  Цянькунь () – маленький магический мешочек, способный вместить больше, чем кажется.


[Закрыть], висящему на поясе. Отпив вина, он добавил: – Нам нужно сменить лошадей. Завтра я обменяю наших на новых, а после выдвинемся в путь напрямик до самой границы.

Тан Цзэмин отпил чай и нахмурился:

– А что не так с нашими лошадьми?

– Они вымотаны. До Яотина еще несколько дней пути, и неизвестно, какая дорога нас ждет после границы.

– Я хочу оставить своего коня, – сказал Тан Цзэмин, подкладывая в миску Лю Синя нарезанные стружкой овощи со стеклянной лапшой.

– Что будешь делать, если зверь рухнет замертво посередине пути? Тут коню будет намного лучше, оставим его на постоялом дворе, – выдохнул Гу Юшэн и вновь отпил вина.

– Мой конь останется со мной, – не обращая внимания на сверливший его взгляд Гу Юшэна, Тан Цзэмин продолжил перебирать закуски. – Я уже дал ему имя.

Отпив ароматный белый чай, Лю Синь улыбнулся:

– Нам ведь некуда спешить, пойдем спокойным шагом. В любом случае путь станет легче, ведь после границы не будет ни серых песков, ни запустения, верно?

– Твою лошадь тоже? – устало вздохнул Гу Юшэн, поняв, что с этими двумя бесполезно спорить.

– Я уже привык к ней. Мне просто нужно новое седло, – кивнул Лю Синь. – На этом я себе всю задницу отбил, – тише добавил он в свою чашу.

Придя к согласию, все трое продолжили ужинать. Лю Синь и Тан Цзэмин продолжали подкладывать друг другу закуски, выбирая самые привлекательные кусочки, пока генерал не сводил взгляда с мальчика, словно пытаясь мысленно пресечь такое поведение. Но ему хватило лишь одного темного взгляда синих глаз, чтобы отвернуть голову.

Поднявшись после ужина на негнущихся ногах в их с Тан Цзэмином комнату, Лю Синь тут же рухнул на колени у постели и глубоко вздохнул: крепкое вино и последние ступени окончательно добили его.

– Я распорядился принести воду, – сказал Тан Цзэмин, зажигая огонь в масляных лампах.

Лю Синь слабо улыбнулся и покачал головой:

– Это я должен заботиться о тебе, а выходит так, что я взвалил эту ношу на своего подопечного.

– Все в порядке, я не устал. – Сев на кровать, Тан Цзэмин дотронулся до головы Лю Синя, развязывая ленту. – Тебе нужно отдохнуть.

– Нет, я… – голос Лю Синя ослаб.

После стольких дней пути с перерывами лишь на короткие привалы он и в самом деле был обессилен. Ноги гудели, голова шла кругом, и все время казалось, что комната качается в такт лошадиному шагу.

– Ложись. – Тан Цзэмин помог ему приподняться и забраться в постель.

Успев забрать у служки небольшой таз с водой и пару полотенец, он уже было подумал, что Лю Синь уснул, когда тот вдруг вскинул руку с вытянутым пальцем и пьяно воскликнул:

– Знаешь, что я ненавижу больше всего?..

– Что? – приподнял бровь Тан Цзэмин.

– Гребаные нефритовые подушки[12]12
  В Древнем Китае подушки делали из разных материалов: камня, дерева, бамбука, бронзы, фарфора или нефрита. Они были выполнены как подставки прямоугольной формы с выемкой для головы. В те времена считалось, что материалы, из которых была произведена подушка, могут быть полезны для здоровья.


[Закрыть]. Запомни, парень…

Вторая бровь Тан Цзэмина медленно поползла вверх, когда Лю Синь проворчал еще что-то и окончательно уснул.

Плавая в темном мареве, Лю Синь слабо ощущал прикосновения мокрой тряпицы к своей шее и лицу, счищающей грязь.

Проснувшись на следующее утро, первым делом Лю Синь увидел спящего Тан Цзэмина. Лежа рядом, мальчишка размеренно дышал, во сне чуть хмуря брови, похожие на два меча. Потянувшись рукой к его волосам, Лю Синь вдруг замер: еще вчера пыльные ладони вдруг оказались чистыми. Прикоснувшись к своему лицу и шее, он не ощутил раздражающей грязной корки, что налипла с пыльных дорог. Тан Цзэмин тоже был чист.

– Какой заботливый маленький господин… – улыбнулся Лю Синь и пару раз осторожно ткнул его в щеку пальцем.

Посмотрев на него еще немного, Лю Синь принялся осторожно вставать, чтобы спуститься и заказать завтрак, как вдруг был схвачен за руку.

– Куда ты? – спросил Тан Цзэмин, внимательно смотря на него во все глаза, в которых не было ни капли сна.

– Я спущусь распорядиться насчет завтрака, так что можешь еще немного поспать, – похлопав его по руке, Лю Синь встал и оправил свои одежды.

– Я не устал, – ответил Тан Цзэмин, поднимаясь следом.

– Ну конечно, как и всегда, – улыбнувшись, Лю Синь пошел к выходу.

Спустившись, они увидели Гу Юшэна, который что-то яростно шипел неразговорчивому мужчине напротив. Сам же молчаливый спутник спокойно пил чай, держа спину ровно, смотря прямо перед собой и не обращая внимания на ворчание. Он совсем не был похож на того неприметного отстраненного горожанина, каким его знали остальные. Протерев глаза, Лю Синь вновь уставился на этих двоих. Теперь картина стала более привычной: разнорабочий, сгорбившись и что-то медленно пережевывая, осматривал немногочисленных прислужников постоялого двора, что суетились у стойки, а Гу Юшэн вновь что-то ворчал себе под нос, перемешивая рис в миске.

– Доброе утро, – поздоровался Лю Синь, присаживаясь за стол.

Тан Цзэмин лишь кивнул мужчинам и опустился рядом.

Гу Юшэн буркнул что-то похожее на «добрутр» и вернулся к еде.

Заказав чай и две миски каши с овощами, а также несколько порций риса, вяленого мяса и овощей в дорогу, Лю Синь посмотрел на мужчин:

– Когда выдвигаемся?

– Осталось только купить лошадей. Кстати… – Бросив взгляд на изодранную одежду Тан Цзэмина, Гу Юшэн потянулся к лежащему рядом свертку. – Одежда в этом городе не ахти какая, но все же.

Лю Синь принял сверток и, немного отогнув край, увидел два комплекта темно-серых одежд из плотной ткани.

– О, спасибо, – улыбнулся он.

Тан Цзэмин также поблагодарил генерала.

– Денег у нас немного, – продолжил Лю Синь. – Я схватил первое попавшееся, так что, полагаю, это последняя наша остановка на постоялом дворе.

– Найдем что-нибудь, – ответил Гу Юшэн. – До нашей конечной остановки будет несколько небольших городов.

Лю Синь кивнул и посмотрел в окно, занавески которого были приподняты.

– Кажется, скоро начнется дождь, – выдохнул он, задумчиво оглядывая небо.

Тан Цзэмин замер с палочками в руках, так и не донеся их до рта. Зрачки в его и так потемневших глазах словно затопили собой всю синеву.

– Даже если попадем под дождь, ничего страшного. Сейчас лето, ночи не такие холодные, – поддержал разговор Гу Юшэн.

Лишь молчаливый мужчина заметил испуг на лице Тан Цзэмина, смерив его внимательным взглядом.

Вернувшись в комнату, Лю Синь и Тан Цзэмин принялись собирать свои немногочисленные вещи.

– Нужно вымыться перед отъездом, я уже заказал купальню. – Лю Синь достал из свертка одежду и облегченно вздохнул. – Отлично. Думал, придется еще несколько дней ходить в этом рванье.

С этим словами Лю Синь развязал пояс своего халата. Затем скинул его на пол и отбросил в сторону и вдруг заметил, что с Тан Цзэмином что-то не так: мальчик сидел возле окна, вперившись взглядом в стену перед собой. Лицо было бледным, казалось, теряя краски с каждой секундой.

– Что такое? – подошел к нему Лю Синь и присел рядом.

– Я неважно себя чувствую, – выдохнул Тан Цзэмин, поворачивая к нему голову.

– Ты похож на призрака, – взволнованно сказал Лю Синь, оглядывая нездоровый цвет лица мальчика.

В последние дни Тан Цзэмин отчего-то часто бледнел и чувствовал себя неважно, что вызывало в Лю Сине беспокойство.

– Давай сначала вымоемся, а после ты отдохнешь, хорошо? – предложил Лю Синь. – Нужно смыть с себя всю грязь, возможно, все дело в этом.

Тан Цзэмин кивнул и подошел к свертку с одеждой.

Погрузившись в бочку, наполненную водой, Лю Синь издал стон блаженства и, закинув руки на деревянные опорки, откинулся назад.

– Что-то случилось? – спросил Тан Цзэмин за ширмой, сидя в такой же бочке.

– Ох… я просто счастлив наконец-то принять ванну, – прикрывая глаза, протянул Лю Синь.

Тан Цзэмин улыбнулся и провел по воде руками, отчего та в ответ пошла рябью. Через мгновение несколько капель медленно поднялись в воздух, замирая перед его глазами.

Вымывшись, Лю Синь не стал возвращаться в комнату вместе с Тан Цзэмином, отправив его одного. Переодевшись в чистые одежды и выйдя в зал, он подозвал к себе прислужника и попросил приготовить имбирный отвар для Тан Цзэмина и крепкий чай для себя.

Сидя за столиком, Лю Синь погрузился в раздумья о том, когда же им с Тан Цзэмином лучше всего будет уйти. Определенно, сначала нужно пересечь границу, ведь ясно как день – сами они вряд ли справятся с этим. А вот что делать после? В какой именно город идти? Путаница мыслей не привела ни к чему, кроме хаоса.

«Ладно, сначала нужно пересечь границу, а дальше видно будет», – решил оставить он свои размышления.

Уже поднимаясь по лестнице с небольшим подносом в руках, Лю Синь уловил шум дождя, барабанящего по черепице. Не обратив на это внимания и открыв дверь, он тут же наткнулся на испуганный синий взгляд, метнувшийся к нему от дальней стены комнаты.

– Что такое?

Быстро поставив поднос на столик, Лю Синь подошел к Тан Цзэмину, оглядывая его с ног до головы.

– Мы можем… остаться здесь еще на день? Хотя бы на день? – заплетающимся языком еле проговорил тот.

Не понимая, что происходит, Лю Синь во все глаза смотрел на бледного, словно бумага, Тан Цзэмина, который содрогался от крупной дрожи во всем теле.

– Я… – пробормотал Тан Цзэмин и вдруг покачнулся, теряя сознание.

– Цзэмин! – испуганно воскликнул Лю Синь и бросился вперед.

Подхватив его, он в несколько шагов настиг постели и осторожно уложил на нее потерявшего сознание мальчика. После чего взмахнул рукавами и, стремглав выбежав из комнаты, пролетел вниз по лестнице.

– Мы выдвигаемся через… – Гу Юшэн, стоящий у стойки, еще не успел договорить, когда его прервал крик:

– В этом городе есть лекарь?! – Лю Синь схватил прислужника за плечи.