Текст книги "Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья"

Глава 11. Страхи

Лю Синь проснулся от стука в дверь. Распахнув глаза и мигом сев, первое, что он сделал, нашел Тан Цзэмина, обведя всю комнату взволнованным взглядом. Увидев того сидящим рядом с собой на другой части постели, Лю Синь выдохнул и поднялся, чтобы открыть дверь.

– Проснулись? – спросил Гу Юшэн, заходя внутрь.

В проходе за его спиной тут же появился их спутник. Привалившись плечом к косяку, он сложил на груди руки и кивнул стоящим рядом солдатам отступить в другую часть коридора.

– Да. – Лю Синь провел раскрытой ладонью по лицу. Увидев в руках Гу Юшэна сверток холщовой ткани, на котором была эмблема хищной птицы с расправленными огромными крыльями, он спросил: – Что это?

Гу Юшэн не ответил и посмотрел на Тан Цзэмина.

– Кажется, твой конь заскучал, – сказал он. Тан Цзэмин провел между ним и Лю Синем нечитаемый взгляд, после чего кивнул и встал с кровати.

– Я пойду с ним, – тут же собрался Лю Синь.

– Нам нужно поговорить, – задержал его Гу Юшэн, перегородив выход. – Не волнуйся о нем, он не один.

Видя, как Тан Цзэмин выходит следом за молчаливым мужчиной, Лю Синь едва поборол желание выйти следом.

Гу Юшэн подвел его к кровати и хлопнул по плечу.

– Нужно обработать твою рану, чтобы ты не свалился где-нибудь по дороге.

Подойдя к низкому столику, он развернул сверток и достал ступку для измельчения трав с бутыльком масла. Не слыша шуршания одежды, он развернулся и увидел, что Лю Синь сидит на постели, уставившись на свои дрожащие руки.

– Ты впервые столкнулся с чем-то подобным, я прав? – спросил Гу Юшэн. Получив в ответ неуверенный кивок, он продолжил, перемалывая травы в ступке: – Я знаю, что ты напуган. Бояться – это нормально. Тем более в такой ситуации. Ты не должен винить себя.

– Я просто… прокручиваю в голове все, что могло произойти, и это чувство не отступает. Я не могу перестать думать об этом. Что, если бы… – тяжело выдохнул Лю Синь и хотел закрыть лицо ладонями, но был остановлен рукой Гу Юшэна.

Переведя на него взгляд, он поджал начавшие дрожать губы.

Гу Юшэн сел рядом и положил возле себя ступку и бинт.

– Это чувство никогда не отступит. Оно притупится, но всегда будет с тобой. Страх есть у всех. У меня тоже. Единственное, что с ним можно сделать, – это побороть его, тем самым став сильнее.

– Как? – спросил Лю Синь. – Если сегодня я ничего не смог сделать. Вообще ничего. – Покачав головой, он опустил взгляд. Ему было стыдно показывать свою слабость перед Гу Юшэном, но в то же время он понимал, что генерал единственный, перед кем он может себе ее позволить. Он не мог выплеснуть все свои переживания на Тан Цзэмина – стыд сжег бы его заживо прямо на месте. Даже мальчик не проявил слабости и к тому же останавливал его от необдуманных действий.

– Никто не винит тебя. Если бы сегодня ты ринулся в бой или поскакал один в лес, я бы счел тебя сумасшедшим, – хохотнул Гу Юшэн. – Ты человек, поэтому не смог бы справиться с этим, как бы ни старался. Ни к чему излишняя бравада. Просто держись за мысль о том, что все закончилось. Монстры остались позади. – Нахмурившись на последних словах, он тряхнул головой и продолжил готовить мазь, плеснув в плошку масла.

От слов Гу Юшэна стало немного легче. Весь день Лю Синь пытался поймать за хвост эти мысли, бродящие по краю его сознания, но постоянно от него ускользавшие. Однако когда кто-то озвучивает их тебе в лицо, преподнося на раскрытых ладонях, – подобное воспринимается совершенно иначе. Чувство, что он не одинок, волной облегчения прокатилось по его сознанию.

– Да, ты прав. Мне нужно чаще повторять это себе, – слабо улыбнулся Лю Синь. – Возможно, так я стану сильнее.

– Ты молод, у тебя еще все впереди. С твоим упрямым характером и горячей головой ты непременно станешь сильнее, главное – не опускать руки, – подбодрил его Гу Юшэн и кивком указал снять верхнюю одежду.

Сняв халат и длинную рубаху, Лю Синь развернулся к генералу спиной.

– Ну что там?

Окинув взглядом худую, ровную спину с выступающими лопатками и линией позвонков, Гу Юшэн остановился на длинной, наливающейся лиловым цветом полосе синяка, перечертившей всю спину наискось.

– Раны нет, просто сильный ушиб. Видимо, ты упал на ветку.

– Повезло, что не переломил себе позвоночник, – выдохнул Лю Синь. – Даже представить себе не могу, что было бы…

– И не представляй, – перебил его Гу Юшэн. – Не накручивай себя лишними мыслями, они могут свести с ума.

Лю Синь глубоко вздохнул и улыбнулся, чувствуя, как напряжение внутри утихает. Получив ободрение от опытного воина, кто бы не почувствовал себя увереннее и спокойнее? Грубый по своей природе, Гу Юшэн обладал способностью находить правильные слова в нужный момент. Не имея близких друзей в прошлом мире, Лю Синь порадовался, что хотя бы здесь смог обрести одного.

– Мне нравятся разговоры с тобой, – признался он, – после них мне становится легче.

Гу Юшэн улыбнулся уголком губ и зачерпнул вязкую мазь.

– Кроме случаев, когда ты орешь на меня, – добавил Лю Синь.

– Когда это я на тебя орал? – нанося мазь, удивился Гу Юшэн.

– Да бывает, – хохотнул Лю Синь и в следующее мгновение зашипел от боли, вспышкой от раны прострелившей спину. – Больно!

– Сиди смирно! – непроизвольно рявкнул Гу Юшэн, не ожидая такой реакции.

– Вот, опять орешь на меня.

Оба тихо рассмеялись и некоторое время просидели в тишине, прерываемой редкими шипениями Лю Синя на неосторожные действия генерала. Закончив наносить мазь, Гу Юшэн взял широкие бинты и ловко принялся накладывать повязку уверенными движениями, словно для него это было обычным делом.

«Ну конечно, – подумал Лю Синь, – он ведь генерал, еще и не такие раны в боях повидал».

Размышления об этом вновь заставили его воскресить в памяти слова, которые ранее он сказал генералу в Хуфэй.

– Гу Юшэн, я хотел бы извиниться, – внезапно сказал Лю Синь. – Это нужно было сделать уже давно, но я отчего-то медлил, не решаясь.

– За что? – вскинул бровь генерал.

– За то, что сказал тебе в городе кузнецов. – Лю Синь замешкался на миг и продолжил: – Что у тебя нет былой доблести и силы. Прости, я не имел права так говорить.

Всякий раз, когда генерал проявлял заботу о них с Тан Цзэмином или спасал им жизнь, те грубые обвинения всплывали в его сознании, стыдливой волной накрывая все тело от макушки до пят. И сейчас, когда Гу Юшэн в очередной раз спас его от шага за грань безумия, Лю Синь понял: чтобы стать сильнее, нужно в первую очередь научиться находить в себе силы признавать свои ошибки.

Гу Юшэн обдумывал сказанное несколько мгновений, после чего глубоко вздохнул:

– Для извинений никогда не бывает поздно, но в данном случае они и вовсе неуместны. Ты все верно сказал тогда. – Вернувшись к перевязке, он продолжил: – Я долгие годы жил как в тумане и, казалось, действительно растерял последние крохи своего разбитого прошлого. Я должен сказать тебе спасибо за то, что благодаря тебе и твоему порой не в меру ярому безрассудству я наконец начал вспоминать, кем был когда-то.

Не ожидая такой откровенности, Лю Синь удивленно вскинул брови. Помолчав немного, он спросил:

– Ты когда-нибудь расскажешь мне, что случилось тогда?

– Расскажу, но не сейчас, – генерал посмотрел в сторону и нахмурился.

– Ладно.

Закончив перевязку, Гу Юшэн отстранился и слегка хлопнул Лю Синя по плечу, чтобы тот одевался. Отойдя к столику, он закрыл ступку крышкой, после чего убрал все обратно и завернул холщовый сверток. Посмотрев задумчивым взглядом на эмблему хищной птицы, он простоял так некоторое время, прежде чем тряхнуть головой и вынырнуть из своих мыслей.

– Сегодня вечером устраивают приветственный пир, – сказал он голосом, в котором сквозила ничем не прикрытая неприязнь.

– Что-то не так? – сразу уловил странные нотки Лю Синь.

– Позже поднимитесь с Тан Цзэмином в дальнюю комнату наверху и заприте двери. Шум будет стоять всю ночь, так что окна закройте тоже.

Лю Синь накинул халат на плечи и развернулся.

– Объяснить, что происходит, не хочешь? – непонимающе посмотрел он на генерала.

Гу Юшэн помрачнел и отошел к окну. Под присмотром их молчаливого спутника Тан Цзэмин крутился вокруг своего коня, отгоняя от него солдат с гребнями, что вознамерились расчесать его гриву.

Генерал долго раздумывал днем, как ему поступить. Прямо сейчас он мог пойти и перерезать глотки тем, кто совершили непростительное преступление. Однако на землях империи он не имел права вольничать, верша самосуд без неопровержимых доказательств. Лишь поймав преступников за руку, Гу Юшэн, как старший по званию, мог решать их судьбу по закону.

– Все в порядке, просто не хочу, чтобы ты и Тан Цзэмин видели солдатские замашки во время ужина. Зрелище, поверь мне, еще то, – хмыкнул Гу Юшэн и развернулся к сидящему на кровати Лю Синю.

– Да уж, – кивнул тот, представляя, на что похож ужин в окружении воинов.

– У вас осталась еда? В рационе здесь только соленое да вяленое мясо, – солгал Гу Юшэн, не желая, чтобы его спутники питались из одного котла с находящимся здесь сбродом.

– Да, у нас все есть, – кивнул Лю Синь. – Мы ведь не делали привал.

– Хорошо. Тогда отдыхай, я приведу Тан Цзэмина.

С этими словами Гу Юшэн вышел за дверь и направился к конюшне, прокручивая в голове план. Связанный воинскими законами, он мало что мог предпринять в данной ситуации, однако даже в самых непроходимых дебрях всегда остается лазейка.

Позже вечером, когда обеденный зал был заполонен галдящей толпой, Гу Юшэн сидел за широким столом в окружении молчаливого мужчины, главнокомандующего и командиров отрядов. Столы ломились от вина и еды. Воздух был пропитан парами алкоголя, сладковатым запахом недожаренного мяса с гарнирами на любой вкус и свежими овощами.

Приподняв чарку вина, Гу Юшэн глубоко втянул его запах, прежде чем опрокинуть в себя содержимое одним глотком.

– Как вам пир, генерал Гу? – улыбнулся мужчина со шрамами на лице, сидя напротив и внимательно наблюдая за каждым его движением. – Вероятно, в диких землях вы уже много лет подобного не видали?

– Я много что видел в тех землях, – ответил Гу Юшэн.

– Я слышал, вы привезли с собой троих спутников, – подливая ему вино, заискивающе сказал Хоу Цзунси.

Гу Юшэн поднял на него взгляд и легкомысленно выдохнул:

– Да так, подобрал пару мальчишек, а этот, – кивнул он в сторону молчаливого мужчины, что нюхал вино и едва заметно кривился, – всего лишь мой помощник.

Глаз «помощника» нервно дернулся, когда он услышал, какую должность ему приписали, но спорить не стал, опустив чарку так и не пригубленного вина.

– Как интересно. – Хоу Цзунси оперся локтями о стол и положил на руки свой острый подбородок.

Фривольная манера поведения, нарушающая все правила этикета и демонстрирующая неуважение к вышестоящему по званию, резанула вспышкой гнева нутро генерала. Все в нем рвалось схватить сидящего напротив него человека, перегнуть через стол и нашпиговать парой-тройкой ударов своего клинка.

Гу Юшэн улыбнулся, принимая вино.

– Как их зовут? – делано равнодушно подал голос Дуань Юйтин.

– Юань Чао и Ли Мэн, – ответил Гу Юшэн и опрокинул в себя еще одну чарку вина под внимательным взглядом Хоу Цзунси.

Позади них взорвался гомон из пьяных выкриков – кто-то перевернул стол и затеял потасовку. Сидящий напротив генерала главнокомандующий, казалось, вовсе этого не заметил, выбирая лучшие куски мяса в свою миску из общей тарелки.

Весь его вид говорил, что он не имеет никакого отношения к армии. Куда больше он походил на лощеного придворного, всю жизнь вылизывающего чужие сапоги. А теперь, дорвавшись до власти, он творил все что ему заблагорассудится, козыряя своим положением. Впрочем, Гу Юшэн предполагал, что не так уж и далеко его мысли разнятся с действительностью. Это место больше не было пограничным пунктом, а скорее напоминало бордель, стены которого провоняли ложью и дешевым пойлом вкупе с пьяной швалью.

– Мои люди сказали, что этот юноша имеет поразительной красоты внешность. Отчего же вы не пригласили его на празднество? – не отступал Хоу Цзунси.

Гу Юшэн вновь лишь улыбнулся и, отпив еще вина, ответил:

– Он довольно слаб и изнежен, так что сейчас уже спит.

– Какая жалость, – притворно выдохнул сидящий рядом с главнокомандующим Го Сянъин, загоревшись глазами.

– Как умер Люй Бувэй? – внезапно перевел тему Гу Юшэн.

В следующий миг улыбка Хоу Цзунси застыла на отмеченном шрамами лице, а в глазах засквозил холод. Сведя брови к переносице, он ответил уверенным голосом:

– Двенадцать лет назад этот подлый предатель ворвался в резиденцию нашего князя Ли с целью разграбить продовольственные запасы и казну на пятый день нападения демонов. Вместе со своими приспешниками он хотел присвоить все себе, пока эти земли подвергались разрушению. К счастью, благодаря мне и моим людям часть запасов удалось перехватить. Однако эти вероломные предатели империи успели схоронить большую половину украденного, за что и поплатились своими головами. – Закончив, главнокомандующий откусил кусок непрожаренного мяса и утер кровь с уголков губ.

– Вот ведь сучьи ублюдки, – выдохнул Гу Юшэн, обводя сидящих напротив мужчин смеющимся взглядом.

Те тут же закивали, гордо выпрямив спины.

– У вас отличный клинок, – отметил Гу Юшэн, посмотрев на главнокомандующего.

Засияв глазами, Хоу Цзунси снял с пояса лезвие и положил его перед ним, выражая неприкрытое хвастовство.

– Мне пожаловал его князь Ли вместе со званием за проявленную доблесть и заслуги перед княжеским двором, – пояснил он с гордостью.

– Ваши деяния действительно похвальны. Вряд ли во всей империи сыщется хоть дюжина столь же отважных мужей, как вы. Выпьем! – Гу Юшэн поднял чарку, на что скалящиеся от похвалы великого генерала мужчины мигом последовали за ним.

Грохот и гул позади вспыхнули с новой силой. Вскоре командующие начали вставать, чтобы размять ноги и переброситься парой слов с подчиненными, веля тем организовать стрельбище на полигоне, куда постепенно должен был перетечь пир.

Подойдя к молчаливому мужчине, привалившемуся к колонне, Гу Юшэн тихо сказал:

– Люй Бувэй жив. Найди его, он где-то здесь.

Кивнув, мужчина тут же скрылся в толпе. Гу Юшэн огляделся, прежде чем бросить взгляд в сторону здания, где остались мальчик и юноша.

Лю Синь и Тан Цзэмин перебрались на верхний этаж, как только послышались шумные голоса со стороны зала. Расчесывая волосы Тан Цзэмина гребнем, Лю Синь тихо напевал знакомый мотив.

– Откуда ты знаешь эту мелодию? – спросил Тан Цзэмин, повернувшись к нему.

– Не помню, но она со мной с самого детства. Услышал где-то, – улыбнулся Лю Синь. Заметив, что мальчик сонно моргает, он спросил: – Ты разве не спал днем?

Тан Цзэмин ответил, не сводя с него взгляда:

– Нет.

– Почему? – удивился Лю Синь и тут же внимательнее всмотрелся в его лицо. – Тебе страшно?

– Нет. – Тан Цзэмин накрыл его ладонь своей. – Ты нервничал во сне и успокаивался только тогда, когда я гладил тебя по волосам. К тому же я совсем не хотел спать, – улыбнулся он и откатился в сторону, чтобы освободить место Лю Синю, который окаменел с гребнем в руке.

– Цзэмин, ты просто должен был разбудить меня.

– А ты бы разбудил меня или дал поспать, если бы была возможность успокоить мой сон? – обернулся Тан Цзэмин.

– Это другое.

– Нет, мы с тобой оба должны заботиться друг о друге. Вместе. – Тан Цзэмин протянул руку и потянул его на кровать. – Не должно быть так, что только ты заботишься обо мне.

Лю Синь не нашел что ответить на столь серьезное заявление, но отчего-то испытал растекшееся по всему нутру тепло, что приятно осело в груди.

Все еще неуютно чувствуя себя в темноте, он решил не гасить пламя свечи, оставив ее гореть на всю ночь. После он устроился рядом с Тан Цзэмином, накрыл их одеялом и закрыл глаза. Перебирая прядь черных волос, Лю Синь еще некоторое время раздумывал над прошедшим днем, прежде чем провалиться в сон.

Свеча, слабо горевшая в подсвечнике, затухла, едва дыхание двоих заснувших людей выровнялось.

Дикий рев беснующегося зверя слышался со всех сторон, грохот поваленных деревьев был совсем рядом. В темноте, не разбирая дороги, Лю Синь пробирался сквозь чащу, убегая от безумного гула, преследующего его по пятам. Раздирая руки в кровь и растаскивая перегородившую путь колючую лозу, он все рвался вперед, не чувствуя боли.

Он что-то искал.

Что-то, чья потеря сводила его с ума в этой непроглядной, кишащей тварями тьме.

Кого-то.

Судорожно задыхаясь и разрывая свое тело о шипы, Лю Синь прорвался внутрь круга, слабо освещенного синими углями, мерцавшими в темноте.

Синий.

– Цзэмин! – попытался крикнуть он, но из горла не вылетело ни звука. Схватившись за шею руками, он захрипел, пытаясь отцепить от себя змеиный хвост, который все туже обвивал его горло. Открывая рот подобно рыбе, выброшенной на берег, он вырывался изо всех сил.

– Мальчишка, мальчишка, мальчишка, – шипел голос ему прямо в ухо, мерзко лязгая зубастой пастью.

Завыв, Лю Синь со всей силы дернулся и, заведя руку назад, отрубил хвост твари невесть откуда взявшимся в руках клинком. В следующий миг под вопль агонии он бросился вперед, сжимая в руках длинный белоснежный меч.

– Цзэмин! – продолжал он кричать, оглядываясь в сгущающейся вокруг него тьме.

Сотни пар глаз невидимых чудищ следили за ним из чернильной мглы, словно выжидая момента для нападения.

Падая и спотыкаясь, подворачивая стопы и натыкаясь на шипы прорастающих из земли лоз, норовивших схватить его за лодыжки, Лю Синь продолжал выкрикивать имя. Истекающий кровью, он не чувствовал боли – лишь страх, подгоняющий в спину холодными плетями паники. Сдирая голосовые связки в кровь, он выкрикивал имя так громко, что вскоре из горла не вырывалось ничего, кроме булькающего хрипа. Проливаясь с губ, кровь заливала его грудь.

Поскользнувшись на очередном шаге, Лю Синь рухнул спиной на испещренную огненными трещинами землю. Чувствуя, как та обожгла его плоть, он хотел было подняться, как вдруг услышал совсем рядом вой огромного зверя.

Повалившееся дерево упало на нижнюю часть его тела, раздробив кости.

Продолжая рваться и хрипеть, в один миг Лю Синь вдруг увидел перевернутое чудище над собой, что немигающе сосредоточило на нем свой хищный взгляд. В ужасе распахнув глаза, он даже не успел выставить перед собой меч, когда монстр обрушился на него всем массивным телом и погреб под собой.

С хриплым вздохом Лю Синь резко сел на постели. Широко раскрытыми глазами смотря в темноту, он принялся ощупывать пространство рядом.

Тан Цзэмин тут же приподнялся и взволнованно спросил:

– Что случилось? Тебе приснился кошмар?

Лю Синь задушенно всхлипнул и бросился к нему. Обняв его дрожащими руками, он попытался зажечь свечу за его спиной.

Спустя несколько попыток, когда тусклый огонь наконец озарил комнату, Лю Синь, глубоко дыша, крепче прижал к себе Тан Цзэмина, озираясь по сторонам почерневшими от страха глазами. Лишь когда затуманенный взор немного прояснился, он осмотрел полупустое помещение и немного пришел в себя.

– Все в порядке, все в порядке, – хрипло приговаривал Лю Синь, – это просто сон, просто плохой сон.

– Конечно, плохой сон, – участливо сказал Тан Цзэмин.

Медленно отстранившись от Лю Синя и проведя по его лицу своей холодной ладонью, он улыбнулся:

– Умный мальчик.

Вмиг прекрасное лицо Тан Цзэмина превратилось в чудовищную морду с разорванной зубастой пастью. Разинув ее и издав оглушительный вопль, чудище вцепилось в горло оцепеневшего юноши и вырвало поток крови, что тут же хлынула на белоснежные простыни.

С коротким вздохом Лю Синь распахнул глаза. Тяжело дыша и шаря вслепую руками, он пытался понять, где находится. Пульсирующий кровью взор не мог различить очертания комнаты. Бросившись вперед наугад, он прижался к противоположной стене, чувствуя, как сердце загнанно бьется в сильно вздымающейся груди. Ущипнув себя за руку и поняв, что наконец-то вырвался из кошмара, он просидел так долгое время, насилу заставляя себя успокоиться и выровнять сбившееся дыхание.

Свет неполной луны проникал через щели в закрытом окне, мягко разрезая темноту комнаты своими лучами. Слушая пение цикад, мягкими переливами достигающее его растревоженного сознания, Лю Синь глубоко задышал полной грудью, утихомиривая встревоженный разум.

Уловив шорох заворочавшегося на кровати Тан Цзэмина, который шарил руками в его поисках, Лю Синь приподнялся на дрожащих ногах. Подойдя к окну, он распахнул ставни, впустив в комнату свежий воздух и свет, который тут же залил все помещение.

Со стороны стрельбища слышались гул и свист.

Отголоски сна до сих пор пытались проникнуть в его сознание, вставая перед глазами, но Лю Синь лишь отмахивался от них, как от назойливых мух. Он вновь зажег свечу, поставил ее на прикроватный столик и опустился на колени рядом со спящим Тан Цзэмином. Взглянув на его спокойное лицо, Лю Синь почувствовал облегчение оттого, что не разбудил его.

«Увидь он меня в таком состоянии, вероятно, решил бы, что я полный псих, – подумал он и провел ладонью по своим волосам, зачесывая их назад. – Жалкое зрелище».

Отстранившись, Лю Синь раскрыл свой мешочек, чтобы найти склянку с успокаивающими травами, которую дал ему лекарь для Тан Цзэмина. Не найдя ту в мешке, он вспомнил, что достал ее вечером в комнате на первом этаже, собираясь заварить отвар перед сном, да так и забыл про нее, отвлеченный шумом с улицы.

– Твою мать… – выдохнул он и поднялся на ноги.

Спустившись на первый этаж со свечой в руке, Лю Синь переступил порог комнаты и прошел к низенькому столику в углу, на котором стояла заветная склянка. Взяв ее в руки, он развернулся, собираясь пойти наверх, но замер, увидев троих людей, перегородивших путь к двери.

– А ты действительно так красив, как говорят люди.