Текст книги "Чувства: Нейробиология сенсорного восприятия"

10.3 Анатомия спортивных травм мозга

Представьте себе футбольный мяч, приклеенный к концу ручки клюшки для гольфа и помещенный внутрь баскетбольного мяча, при этом внутренняя поверхность баскетбольного мяча не касается внешней стороны футбольного. Если клюшка для гольфа неподвижна, футбольный мяч не контактирует с баскетбольным. Но, если клюшку хорошенечко встряхнуть, футбольный мяч начнет биться об стенки баскетбольного. Я хочу сказать, что и мозг при схожих условиях отскакивает как шар в пинболе, но это все же преувеличение: движение мозга ослабляется тем, что он прикреплен к позвоночнику и туловищу. Передняя часть мозга ударяется о переднюю стенку внутри черепа, иногда довольно жестко сталкиваясь с внутренней частью орбитальных гребней (костей, расположенных вокруг глаз), а затем отскакивает обратно. После чего задняя часть мозга бьется о заднюю поверхность внутренней части черепа. Эти ушибы называются повреждением в месте воздействия травмирующего фактора и повреждением от противоудара соответственно.

Многие исследования черепно-мозговых травм проводятся в военном контексте. С 2000 по 2011 год было зарегистрировано более 233 000 случаев ЧМТ среди американских военнослужащих (как мужчин, так и женщин), проходивших службу на Ближнем Востоке. Большинство травм было получено в результате взрывов самодельных и других взрывных устройств. К сожалению, голова очень уязвима при взрывах и стрельбе. Полученные при трагических обстоятельствах военные травмы (помимо миллионов спортивных травм) сделали ЧМТ основным источником данных о том, как травмы влияют на восприятие внешнего мира. Очевидно, что повреждение мозга и травмирование основного пути передачи информации от органов чувств, таких как глаза, уши, язык и нос, к мозгу влияют на функционирование нервной системы в целом и на то, как мы воспринимаем внешний мир в частности.

Черепно-мозговые травмы влияют на работу почти всех органов чувств. Уже сравнительно давно известно, что в результате сотрясения мозга и более тяжелых видов ЧМТ человек начинает хуже чувствовать запахи. Очевидно, что травмы носа влияют на обоняние, но при черепно-мозговых травмах также возможны повреждения обонятельных луковиц и нейронных путей от луковиц к остальным областям мозга, участвующим в интерпретации запаха, таким как таламус и миндалевидное тело, что отражается на обонятельной способности. Потеря обоняния считается одним из основных признаков возможной черепно-мозговой травмы, который в спорте можно зафиксировать сразу после особенно серьезных падений или ушибов. Но степень точности, с которой утрата обонятельных функций может использоваться для диагностики сотрясения мозга или другой травмы головного мозга, остается спорной. Тем не менее два исследования, проведенные в 2015 году на пациентах с ЧМТ (одно в Австралии и одно в Канаде), показывают, что у 50 %, а то и у 66 % из них наблюдается обонятельная дисфункция. Почти половина этих пациентов сильно страдает от нарушения обоняния. В США у военнослужащих, перенесших черепно-мозговые травмы после взрывов в Афганистане и Ираке, проверяли остроту обоняния. В результате получилось, что только в 35 % случаев можно было соотнести фактическую видимую черепно-мозговую травму с обонятельной дисфункцией. Часть проблемы определения корреляции потери обоняния с черепно-мозговыми травмами заключается в тестах, разработанных для обнаружения этой дисфункции. Инструмент со странным названием Sniffin’ Sticks test – один из наиболее популярных тестов, который может показать результаты, отличные от UPSIT-теста, разработанного в Пенсильванском университете.

Только в редких случаях при проблемах с обонянием у пациентов с ЧМТ используется клинико-анатомический корреляционный метод. Но развитие технологии диффузионно-тензорной томографии может стать важным методом для изучения черепно-мозговых травм и их влияния на проводящие пути головного мозга. У пациентов, перенесших повреждения лобных долей в результате ЧМТ, часто возникают обонятельные и вкусовые галлюцинации, и чаще всего это действительно неприятные запахи или вкусы. Подобная дисфункция подтверждает хорошо известную связь этих двух чувств с лобной долей головного мозга. Наименее всего изучено влияние черепно-мозговых травм и сотрясений мозга на чувство вкуса, но те, кто знаком с сотрясением мозга, вероятно, еще помнят тот металлический привкус во рту. Эта вкусовая галлюцинация называется парагевзией. Чаще всего металлический привкус вызван не дисфункцией вкусовых рецепторов на языке или связей с мозгом, участвующих в восприятии вкуса, а скорее всего, это проявление воздействия на ту область мозга, что отвечает за обоняние. (Здесь есть важный момент, к которому мы вернемся в главе 11, когда будем подробнее разбирать, как чувства взаимодействуют друг с другом.) Полная утрата вкусовой чувствительности (агевзия) в результате черепно-мозговой травмы указывает на некоторую дисфункцию восприятия вкуса как такового.

Осязание тоже плохо изучено в контексте черепно-мозговых травм. Однако известно, что оно тоже страдает при повреждении теменной доли головного мозга. При таких травмах человек испытывает покалывание кожи и другие сенсорные ощущения. Теменная доля – это место, где обрабатываются импульсы от тактильных органов (многих видов сенсорных рецепторных клеток на коже).

Влияние черепно-мозговых травм на зрение изучали на военнослужащих, пострадавших от взрывов. Исследование показало, что при взрывах случаются все виды нарушений зрения, причем при этом довольно распространена дисфункция глазодвигательного нерва. Это моторное явление затрагивает движение глаз и приводит к проблемам с фокусировкой и чтением. Сейчас разрабатывается инструмент диагностики, основанный на компьютерном отслеживании движения глаз, который можно будет использовать при ЧМТ для оценки возможных улучшений зрительной системы у лиц, пострадавших от взрывов, после терапии. Другие симптомы черепно-мозговых травм, затрагивающих органы зрения, относятся к так называемым функциям высшего порядка: чувствительность к свету, нарушение навыка чтения и время реакции на визуальные объекты. Влияние на навык чтения важно, потому что оно предполагает, что проблема не полностью связана с двигательными функциями. Некоторые люди с ЧМТ жалуются, что они постоянно теряют то место в тексте, где читают, и не могут понять прочитанную информацию. Эти симптомы указывают на проблемы интерпретации воспринимаемой глазами информации как на процессы более высокого порядка.

У людей, перенесших сотрясение, иногда наблюдается и потеря слуха, которая в некоторых случаях тоже может использоваться для диагностики повреждений головного мозга. Если проанализировать ЧМТ у военнослужащих, нетрудно представить себе воздействие взрывных устройств на слуховую и вестибулярную системы человека. В одном из первых систематических и всесторонних анализов воздействия взрывов на американских военнослужащих Сара Теодоров и ее коллеги разобрали более восьмисот публикаций, посвященных этой теме. Их результаты показывают, что потеря слуха действительно стала последствием взрывов. Любопытная деталь: потеря слуха у испытуемых неотделима от тиннитуса – постоянного шума в ушах при отсутствии источника звука.

Шум в ушах бывает двух видов. Первый – пульсирующий. Он появляется, когда усиливается сердцебиение и человек слышит стук собственного сердца. Все остальные проявления шума в ушах классифицируются как непульсирующие. Есть много причин для возникновения каждого из видов тиннитуса, но военнослужащие, подвергшиеся воздействию взрывной волны, страдают от них всех. К ним относятся прямая травма внутреннего уха – перелом височной кости, лабиринтное сотрясение мозга, разрыв костной цепи (молоточек, наковальня и стремечко), а также баротравма (следствие резкого изменения давления воздуха) и шумовая травма. Кроме того, травма шеи и нервной системы (например, слухового нерва, ведущего к мозгу, или области мозга, участвующей в обработке слуховых сигналов) также приведет к появлению тиннитуса. Как показывают примеры, полученные при помощи диффузионно-тензорной томографии мозга, любая травма сильно затрагивает чувства. Только здоровый мозг обеспечивает правильное сенсорное восприятие, но, к сожалению, очень многие травмы и физические изменения мозга могут привести к сенсорной дисфункции.

11. Современная жизнь: апоплексические удары и чувства
Влияние инсультов и других нарушений головного мозга на сенсорную способность

В декабре 1999 года у меня был инсульт, и он затронул мою левую сторону – мои пальцы.

Джонни Гимбл, скрипач, играющий западный свинг

Какие конкретные физические повреждения угрожают слуху и вестибулярному аппарату? При взрыве ударная волна попадает из наружного уха во внутреннее и проходит через полость среднего уха и барабанную перепонку. Перепонка – тонкая пленка, отделяющая среднее ухо от внутреннего, – первая структура, которую своим воздействием заставляют вибрировать приходящие из внешнего мира звуковые волны. Тогда и запускается вся хитроумная конструкция внутреннего уха. Иногда сильное давление внешней среды или сила звуковых волн может привести к тому, что эта тонкая пленка рвется или в ней образуются дырки. Барабанная перепонка ведет себя очень похоже на продырявленный чересчур рьяным ударником малый барабан (на ум сразу же приходит уничтоживший сотни барабанных установок покойный Кит Мун из The Who): вибраций больше нет, нет и звука. Кроме того, под угрозой оказываются и стереоцилии, которые выравнивают внутреннее ухо и вибрируют под воздействием звуковых волн.

Изгиб этих крошечных волосков вызывает реакции внутри слуховых нервных клеток, и сигналы, которые эти клетки посылают в мозг, регулируются посредством нейронной петли, в которой обратная связь от мозга корректирует поступающую информацию. Эффект похож на тот, что мы наблюдаем, когда гитара расположена слишком близко к усилителю: если мозг не регулирует цикл, возникнет положительная обратная связь и нежелательные звуки усилятся. Обратная связь вызвана колебаниями стереоцилий, и такие колебания во внутреннем ухе могут привести к тиннитусу (см. главу 10). Взрывная волна может сломать волоски и убить клетки стереоцилий – это еще один способ нарушить обратную связь во внутреннем ухе, в результате чего и появляется шум в ушах. Сами рецепторные клетки можно повредить очень сильным звуком или давлением. Определенные клетки чувствительны к определенной длине волны и не способны к регенерации, поэтому их восстановление после повреждения или уничтожения невозможно, что приводит к невосприимчивости звуковых волн некоторой длины. Кроме того, прекращение работы рецепторных клеток означает, что какая-то поступающая в них информация будет пропущена и в дополнение к отсутствию слуха на определенных длинах волн это вызовет еще и шум в ушах. И посторонние звуки в этом случае возникают именно из-за этого нарушения и существуют только в голове того, кто их слышит.

Слух нарушается не только от взрывной волны или сотрясения мозга, но и от негативного воздействия звуковых волн другой длины. Мы уже обсуждали самые громкие спортивные стадионы в мире (см. главу 7), но и в повседневной жизни мы то и дело сталкиваемся с шумом – акустическим фоном окружающей среды. Это шум, про который наши предки даже 500 лет назад не знали ничего. Каждый день мы слышим работающие блендеры, кофемолки, автомобили, телевизоры, сирены и звонящие телефоны, которые 150, 100 да и 50 лет назад просто не существовали. Есть и современные звуки, характерные для профессиональной деятельности человека: рев взлетающего самолета, визг работающей дрели или вой бензопилы, грохот на заводе и скрежет тормозов поезда метро. Шум сопровождает и некоторые виды досуга, например рев гоночных автомобилей на ралли или грохот группы The Who в наушниках. И раз уж зашел разговор об этой рок-группе, нелишним будет упомянуть, что именно оглушающие неординарные концерты принесли им такой зрительский успех. Только вот трое из четырех участников первого состава – Пит Таунсенд, Роджер Долтри и Джон Энтвисл – потеряли слух из-за воздействия собственной музыки. Про слух четвертого члена группы – барабанщика Кита Муна – ничего выяснить не успели, поскольку тот умер в тридцать два года от передозировки лекарственного препарата.

Если бы длительность всех этих современных звуков, с которыми мы постоянно сталкиваемся, составляла несколько секунд, то только от измеряемой в децибелах силы звука зависело бы, вызовет ли это воздействие травматическую потерю слуха, временное нарушение слуха или можно считать этот звук безопасным. Однако, по мнению Бориса Гуревича и его коллег, повреждение слуха вызывается не только громкостью звука, но и длительностью его воздействия на человека. Чтобы оценить влияние конкретных современных звуков на слух, нужно вычислить так называемый Lэкв (Leq) – эквивалент уровня непрерывного шума для различных источников звука.

Этот метод количественной оценки звуков, которые мы слышим в повседневной жизни, основан на децибелах, производимых звуком, и среднем времени, в течение которого человек подвергается воздействию каждого вида шума. Звук у блендеров и электрических дрелей прерывистый, но дрели – мощнее и громче, поэтому их Lэкв будет выше. Две минуты шума блендера даже близко нельзя сопоставить с Lэкв дрели в течение восьми секунд. Lэкв работы блендера в течение пяти минут считается безопасным, а шум электрической дрели за это же время считается угрозой для здоровья и может привести к временной потере слуха. Шумные стадионы (например, стадион Эрроухед во время игры команды «Канзас-Сити Чифс»), о которых мы говорили в главе 7, имеют Lэкв, который считается травматичным, и, если подвергаться воздействию подобного шума длительное время, это может привести к постоянной потере слуха. И наушники, которые грузчики надевают на летном поле любого аэропорта, предназначены отнюдь не для прослушивания музыки, а для защиты от самого громкого повседневного профессионального шума, которому подвергаются современные люди, – рева реактивного двигателя.

Рис. 11.1. Звуки в повседневной жизни и Lэкв (эквивалент уровня непрерывного шума)

Шум на рабочем месте в лучшем случае раздражает, а в худшем может быть опасным. Согласно большинству нормативов, на производствах по всему миру уровень шума в 80 дБ в течение полного рабочего дня приемлем и «считается безопасным». Это все равно что такое длительное время слушать шум автомобилей на оживленной трассе, стоя примерно в пятнадцати метрах от дороги. Такой уровень шума в течение указанного периода не должен вызывать повреждения стереоцилий внутреннего уха или слуховых нервных путей и, следовательно, считается безопасным. Действительно, когда крысы подвергаются воздействиям шума, по уровню эквивалентным тем, которые находятся в рамках стандартов, исследователи не видят у них повреждения волосков внутреннего уха. Однако Гуревич и его коллеги поставили под сомнение царившую ранее уверенность в том, что длительное воздействие высоких децибелов звука не представляет опасности.

Исследования подопытных животных подтверждают эти сомнения. Тридцатидневное воздействие на крыс звуком на уровне 70 дБ (то есть значительно ниже уровня звука, считающегося опасным) привело к серьезному повреждению нервных путей их первичной слуховой коры. Подопытные крысы не различали звуки, близкие по частоте, которые распознавали крысы, не подвергавшиеся подобному воздействию. Выводы показывают, что шум на уровне 80 дБ в течение длительного периода времени негативно влияет на коммуникации слуховой системы. Эта перенастройка нейронных связей представляет собой результат пластичности мозга.

Пластичность нейронных путей мозга – хорошо известное явление, и она подтверждается примером людей, перенесших инсульт. Инсульт вызывает повреждение тканей и нервных клеток мозга и последующую потерю сенсорной, языковой или двигательной способности, которую контролировали поврежденные части. Однако из-за пластичности мозга и способности образовывать новые нейронные связи вместо утраченных иногда после инсульта удается восстановить потерянные функции, прибегнув к специальной терапии. И наоборот, при длительном воздействии звука мозг пытается справиться с поступающей информацией и из-за пластичности делает все возможное, чтобы перестроить нейронные связи под воздействием потрясений внешнего мира, что затем и вызывает повреждение.

Почему бы не воспользоваться этой пластичностью и не использовать продолжительный звук контролируемым образом, чтобы научить слышать заново людей, частично утративших эту способность? В 2006 году Арно Норена и Джос Эггермонт, зная, что длительное звуковое воздействие на высоких децибелах может реорганизовать схему корковых связей, имеющих отношение к слуху, предложили применить этот принцип с пользой. Они подвергли кошек травматическому уровню шума, что привело к потере слуха у животных. После этого ученые разделили кошек на группы, поместив одну в более активную акустическую среду, а другую – в спокойную. Это все равно что одних людей посадить в плацкартный вагон поезда, а других – в СВ. Что удивительно, группа кошек, находящихся в богатой звуками среде, имела более низкие показатели потери слуха, чем кошки из «мягкого вагона».

Шум в ушах возникает не только после черепно-мозговых травм (не важно каких: спортивных, военных или других), он мучит и людей, с виду вполне здоровых. Считается, что тиннитус встречается у 15 % населения Земли, а ведь он может серьезно дезориентировать и омрачать жизнь человека. Исследователи искали способы облегчить состояние людей, страдающих от шума в ушах, и пришли к выводу, что, возможно, лучшей терапией является психотерапевтическое консультирование – своеобразный подход, называемый психообразованием. Уже после того, как Норена и Эггермонт в 2006 году предложили звуковую терапию, было совершено несколько успешных попыток применить подобные подходы. Лучшие способы лечения включают комбинации разных методов, в частности шумотерапию в сочетании с каким-либо другим видом стимуляции мозга. В опытах с крысами важным компонентом подобной комплексной терапии была ориентация на работу с блуждающим нервом. Стимулирование этого нерва в сочетании со звуковой терапией может привести к значительному улучшению состояния людей с шумом в ушах. Благодаря стимуляции блуждающего нерва кора головного мозга становится пластичнее, а звук как раз и есть то, что перестраивает связи в мозге. Стимуляция осуществляется с помощью процесса, называемого транскраниальной магнитной стимуляцией (ТМС). Если коротко, этот метод лечения включает в себя целенаправленное воздействие на области мозга магнитным полем. В этой процедуре повторяются звуки, перемежающиеся с короткими импульсами ТМС.

Еще один пример пластичности мозга касается инсультов. Если у вас или у кого-то из ваших родственников или друзей был инсульт, вы знаете: последствия для двигательных и речевых навыков могут быть катастрофическими. Инсульт – это сложные повреждения головного мозга, которые ежегодно получают более миллиона американцев. Нервные клетки мозга не самодостаточны, для работы им необходимо кровоснабжение. Есть два вида инсульта, но оба они вызывают гибель нервных клеток и сильное повреждение нервной ткани в местах, где происходит нарушение кровоснабжения.

Ишемический инсульт случается, когда питающий определенные области мозга кровоток сокращается до уровня ниже, чем необходимо для выживания клеток (рис. 11.2). Такие инсульты локализуются в областях мозга с ограниченным кровоснабжением. Сгустки крови в головном мозге, эмболии (закупорки сосудов) в других частях тела и анафилактический шок – все это уменьшает количество крови, питающее различные области мозга, и вызывает ишемический инсульт. Геморрагический инсульт возникает, когда кровеносный сосуд разрывается и кровь проливается в ткани головного мозга. По лопнувшим сосудам кровь больше не доходит в те участки мозга, куда доставлялась раньше, и нехватка крови приводит к инсульту. Ишемическое повреждение может быть довольно сильным, но пораженные клетки при этом не обязательно гибнут. Когда сами нервные клетки погибают, они, как говорят, подвергаются инфаркту. Ишемически пораженные области мозга способны восстановиться, а инфарктные – нет. Если говорить более конкретно, то недостаток кровоснабжения при ишемическом инсульте локализуется в области, называемой ядром ишемического инсульта. Это ядро обычно представляет собой небольшой участок нервной ткани вокруг поврежденных кровеносных сосудов. Вокруг ядра ишемического инсульта расположена вторично поврежденная область, называемая зоной ишемической полутени. Эта область также повреждена, но не в такой степени, как ядро.

Рис. 11.2. Ишемический инсульт и повреждения головного мозга

Для распознавания поврежденных областей мозга при любом виде инсульта требуется использование методов визуализации мозга. Ядро инсульта диагностируется с помощью метода, называемого диффузионно-взвешенной магнитно-резонансной томографией. Эта методика основана на МРТ, но при этом общую картину строят, учитывая данные, полученные из диффузии воды. Таким способом можно обнаружить тормозящие кровь ткани и, следовательно, определить местоположение ишемического ядра. Полутень идентифицируется с помощью перфузионно-взвешенной магнитно-резонансной томографии. Перед исследованием по этой методике пациенту вводят химическое вещество гандолий, а затем определяют его локализацию с помощью МРТ. Гандолий – контрастное вещество, которое может быть использовано для идентификации областей мозга, где находится более слабый сигнал полутени. Третья область, которая образуется после инсульта, называется доброкачественной олигемией, и в ней существуют только небольшие повреждения инфарктного характера. Эта область не опасна (как и следует из ее названия) и идентифицируется с помощью описанных выше методов визуализации мозга. Обсуждаемые ишемические и геморрагические инсульты приводят к долгосрочным повреждениям областей мозга, но есть еще инсульты, после которых можно восстановить организм, – так называемые микроинсульты. Они происходят, когда на мгновение или на короткий промежуток времени возникает скопление крови в определенной части мозга. Кратковременная остановка кровоснабжения определенного участка может привести к временной потере чувств, двигательных навыков или даже речи. Когда пострадавшая область пополняет запасы крови, восстанавливается большая часть функций нейронных тканей (или даже все), которые были затронуты микроинсультом. Многие из вас, возможно, слышали довольно грубое определение – мозговой глюк (на самом деле он есть даже в Оксфордском словаре английского языка). Мозговой глюк – это просто кратковременное и временное нарушение функции мозга, обычно связанное с потерей памяти. Хотя это не точный медицинский термин, я думаю, что он вполне точно описывает, что такое микроинсульт.

Симптомы всех инсультов схожи и влияют на двигательные навыки, обработку сенсорной информации и наиболее сильно – на речь. Шум в ушах и потеря слуха являются результатом некоторых инсультов, затрагивающих слуховую кору головного мозга. Слуховая кора локализуется в височной доле головного мозга, поэтому, если инсульт поражает эту область, существует высокая вероятность и того, что будет затронут слух. Наверняка вы догадались, что инсульт может коснуться и чувства равновесия, ведь оно определяется информацией, поступающей из органа, расположенного во внутреннем ухе. На самом деле проблема потери равновесия при инсульте так же сложна, как и само равновесие, и совсем не потому, что из вестибулярного аппарата поступает некорректная информация. Равновесие – это то, как именно мы ощущаем свое тело в пространстве (вестибулярный аппарат внутреннего уха совершает для этого много расчетов), и то, как мы ощущаем движения мышц и мышечное напряжение (эта информация не обрабатывается вестибулярным аппаратом). Повреждение двигательной системы после инсульта может привести к тому, что человек будет двигаться рывками, и это будет мешать ему поддерживать равновесие. Инсульт может вызвать потерю чувствительности на стороне тела, противоположной поврежденной стороне мозга, из-за чего развивается общее пространственное игнорирование. Зрение тоже необходимо для поддержания равновесия, и часто оно сильно страдает от инсульта.

Инсульты влияют на зрение, потому что большинство из них происходит вблизи тех областей мозга, что отвечают за обработку визуальной информации. Снижение зрения и двоение в глазах – два основных визуальных симптома инсульта. Снижение зрения – результат инсульта, повреждающего зрительную нервную систему, и такой исход весьма вероятен, поскольку зрительные нервы довольно длинные и проходят от глаз к задней части мозга (затылочной доле) и далее к затылочной коре. Глазные нервы, отходящие от каждого глаза, пересекаются в среднем мозге, в точке, которая называется оптической хиазмой. Если пострадавшая от инсульта область затрагивает зрительные нервы перед хиазмой, то любое повреждение правой (или левой) стороны нервов приведет к потере зрения правого (или левого) глаза. При этом если повреждение происходит после хиазмы (то есть ближе к задней части мозга), то картина меняется на противоположную[42]42
  Перекрест зрительных нервов в хиазме у человека неполный (рис. 13.1). Это означает, что на другую сторону переходят не все волокна зрительного нерва, а только те, которые иннервируют половину зрительного поля каждого глаза. Таким образом, если поврежден зрительный нерв перед хиазмой, наступает слепота на один глаз; если после хиазмы человек способен видеть обоими глазами, то только одну половину поля зрения. – Прим. науч. ред.


[Закрыть]. Повреждение правого зрительного нерва приведет к отсутствию передачи информации от левого глаза, и наоборот. Во всех этих случаях сильно страдает поле зрения. Но повреждение зрительных нервов – не единственная причина потери зрения при инсульте. Повреждение может произойти и в областях мозга, отвечающих за моторную функцию, и двоение в глазах тому пример. Двигательные области управляют мышцами ног, рук и даже глаз. Двоение в глазах вызвано повреждением двигательных нервов, контролирующих движение глаз. Поскольку мышцы не могут приказать глазам выровняться для стереовидения, то возникает косоглазие и появляется двойное изображение.

До сих пор я рассказывал о повреждениях зрительной системы, связанных с нарушением транспортировки первичной зрительной информации в мозг. Другие проблемы могут возникнуть при повреждении нервов, участвующих в интерпретации зрительной информации более высокого порядка. В этой категории может возникнуть целый ряд осложнений. О том, что такое рассечение мозолистого тела, мы поговорим в главе 12, а пока давайте обсудим четыре основные проблемы, связанные с тем, как мы реагируем на визуальные сигналы, как мы читаем и пишем, используя зрение. Когда мы пишем и читаем, зрительная система работает очень хитро, потеря способности читать (алексия) и способности писать (аграфия) иногда становится последствием инсульта. Изначально именно локализация поврежденных инсультом частей мозга у людей с аграфическим и алексическим синдромом помогла определить участвующие в чтении и письме области. Но последние данные свидетельствуют о том, что обе эти функции задействуют гораздо больше областей мозга, и сейчас для их локализации вместо клинико-анатомического метода корреляции используют методы МРТ.

Как еще один результат воздействия инсульта на зрительные процессы высшего порядка возникает явление, называемое пространственным игнорированием. Хотя люди с этим синдромом видят все поле зрения, их мозг просто не обрабатывает некоторую информацию. Пространственное игнорирование обычно развивается с одной стороны, при этом инсульт на левой стороне мозга приведет к выявлению феномена в зрительном поле справа. С пространственным игнорированием связана агнозия, при которой визуальные сигналы обрабатываются полностью через высшие процессы, но больной не может распознавать людей или вещи, которые видит. Это случается из-за нарушения связи зрительной системы с теми участками мозга, где происходит интерпретация зрительной информации, в результате человек, у которого пострадали эти области мозга, не способен завершить визуальный процесс распознавания объектов и людей. Как ни странно, на восприятие цвета инсульт, похоже, не сильно влияет. Фактически цвет используется в реабилитации некоторых пациентов, перенесших инсульт и страдающих алексией. При алексии нарушается распознавание поля при чтении, поэтому цветные маркеры часто помещаются в начале строки, чтобы помочь больному определить, где находятся поля и начинается новая строка.

Запах и вкус у переживших инсульт людей тоже изменяются в результате повреждения областей мозга, где обрабатывается информация от вкусовых и обонятельных рецепторов. Но о воздействии на эти два чувства известно меньше. К слову, потеря обоняния и вкуса не считается классическим симптомом инсульта. Опять же, как и со зрением, оба этих чувства посылают импульсы, которые доставляются в мозг по двум специфичным наборам нервов. Инсульт может повредить нервы, идущие к мозгу, а также может повлиять на более высокую обработку запахов и вкусов. Другими словами, у человека может ухудшиться способность распознавания объектов, и тот перестает узнавать запах, даже понюхав что-то очень привычное. На первый взгляд потеря вкуса не слишком уж большая проблема – с этим вполне можно жить, но на качество жизни это все же влияет. Как и на рацион человека. В современном мире еда имеет и социальный контекст, поэтому потеря вкуса не может не сказаться на семейной жизни, в которой совместные обеды и ужины играют большую роль. Кроме того, перенесший инсульт человек перестает получать удовольствие от еды и в результате теряет вес. Наконец, любой вкус, который воспринимает человек после инсульта, лучше всего описывается словами «гадкий» и «неаппетитный» – вроде металлического привкуса, который ощущают жертвы травм головного мозга при дегустации любых продуктов. Чтобы компенсировать такое восприятие и скрыть вызванный повреждением мозга неприятный вкус, люди после инсульта, как известно, сильно солят или сластят свою пищу. Только вот избыточное потребление соли и сахара – не самая правильная стратегия для поддержки здоровья после инсульта.

Инсульт и физические повреждения – не единственные способы изменить состояние мозга. При развитии плода могут возникать аномалии, которые варьируются от анэнцефалии (недостаточного развития всего мозга) до spina bifida – расщепленного позвоночника (неполного закрытия позвоночника и мембраны вокруг позвоночного столба). С точки зрения понимания работы органов чувств очень полезно рассмотреть эти и другие проблемы, связанные со структурой мозга.