Текст книги "Тайна Огненного Глаза"

БОБ ИДЕТ ПО СЛЕДУ

Боб ждал, пока хватало терпения, что Юп и Пит скоро вернутся. «Призрак» велел ему торопиться, если он хотел получить бюст Октавиана, но день уже шел к вечеру, а ни Первый, ни Второй Сыщики не появлялись. Вполне возможно, что они напали на какой-то новый след, но он больше просто не мог ждать – такое решение, в конце концов, принял Боб. Он сам займется этим делом.

Боб получил у миссис Джонс разрешение взять маленький грузовик. Получил он у нее и пять долларов, с обещанием отработать их. Кроме того, объяснив миссис Джонс, что покупательнице не подошел бюст, но, возможно, она согласится обменять его на другой, он получил разрешение взять с собой бюст Френсиса Бэкона.

Ганс втащил бюст в кузов и уложил на холстину. Боб погрузил в кузов большую картонную коробку и пачку старых газет, чтобы надежно упаковать драгоценный бюст, за которым он отправился.

Наконец они тронулись в путь.

Новые хозяева бюста жили на окраине Голливуда примерно в сорока пяти минутах езды. Путь туда лежал по оживленным улицам мимо зажиточных кварталов. На улицах было столько машин, что ни Боб, ни Ганс не заметили, что за ними следует синий автомобиль, в котором сидят двое черноусых в массивных очках.

Наконец Ганс сбросил скорость, и Боб стал присматриваться к номерам домов, мимо которых они проезжали.

– Здесь, – сказал он, – тормози, Ганс.

– Ага, сейчас, – буркнул Ганс в ответ. Грузовик остановился, и Боб спрыгнул на землю. За полквартала от них остановился и синий автомобиль, и двое его пассажиров неустанно следили за каждым шагом мальчика.

Ганс тоже вылез из машины и взял из кузова бюст Френсиса Бэкона. Осторожно держа его под мышкой, он последовал за Бобом ко входу в дом.

На звонок Боба дверь открыла симпатичная веснушчатая девочка.

– Ах, вы, конечно, один из Трех Сыщиков, – воскликнула она, и Боб был польщен ноткой восхищения в ее голосе. – И вам нужен мамин бюст Октавиана для какого-то загадочного и ужасно секретного дела, правда? Входите, пожалуйста. Я едва уговорила маму не отдавать бюст соседке – пришлось выдумывать, что гипс, из которого сделан бюст, смертельно радиоактивен и что вам нужно срочно забрать его, чтобы он никому не принес вреда.

Все эти слова вылетели из нее с такой огромной скоростью, что Боб едва успел уловить их смысл. Ганс тоже смотрел на девочку в растерянности. Но она уже тащила их за собой к аккуратному внутреннему дворику с маленьким фонтаном посередине. У Боба радостно забилось сердце: в уголке дворика стоял бюст Октавиана. Надо признать, он действительно смотрелся довольно глупо в окружении розовых кустов.

Стройках женщина подрезала на кусте ветки. Она обернулась, когда девочка заговорила:

– Мама, это – Три сыщика, про которых я тебе говорила. Точнее говоря, один из них с помощником. Он приехал сюда, чтобы забрать Октавиана и избавить тебя от опасности радиоактивного заражения.

– Не обращайте на Лиз внимания, – улыбнулась женщина, – она живет в своем особом мире, полном таинственных шпионов и загадочных преступлений. Я не поверила ни одному ее слову про то, что бюст излучает радиацию, но он в этом дворике смотрится плохо, и я собиралась отдать его соседке. Но решила сперва дождаться вас, потому что Лиз сказала, что вам он очень нужен.

– Да-да, мадам, спасибо вам большое, – ответил Боб. – Видите ли, Октавиан был продан как бы по ошибке. Если вы хотите получить взамен другой бюст, мы захватили с собой вот этого Френсиса Бэкона.

– Нет, – сказала женщина, – я думала, что бюст неплохо бы смотрелся в этом дворике, но оказалось, что он для этого не подходит.

– Тогда мы вернем вам деньги, – заявил Боб. Он вынул из кармана пятидолларовую банкноту и протянул ее женщине.

– Это очень мило с вашей стороны, – поблагодарила женщина, – забирайте вашего Октавиана. А в этот угол я, пожалуй, поставлю итальянскую вазу.

– Ты можешь нести оба бюста сразу, Ганс? – спросил Боб.

– У меня же две руки, значит, хватит на оба бюста, – отозвался Ганс. – Они же легкие, как коробки с тортами. – Он подхватил бесценный бюст под левую руку. – Ну, что, поехали домой?

– Его надо упаковать в коробку, – сказал Боб, – а потом…

– Вы что, уже уезжаете? – спросила Лиз. – Я в первый раз в жизни встречаюсь с настоящим сыщиком, и у меня к вам миллион вопросов.

– Да как вам сказать, – замялся Боб. Слушать болтовню Лиз ему было приятно. К тому же раз она так интересуется тайнами и расследованиями… – Знаешь, Ганс, ты пока упакуй Октавиана, – сказал он, – а я сейчас приду. Только хорошенько его упакуй.

– Само собой. Боб, – отозвался Ганс. Он ушел, держа по бюсту в каждой руке, а Боб остался разговаривать с Лиз, точнее, говорила только она, потому что у Боба просто не было возможности вставить хоть слово в ответ на миллион вопросов, сыпавшихся из нее.

Ганс осторожно погрузил оба бюста в машину и начал упаковывать один из них в коробку, как и велел ему Боб. За каждым его движением сосредоточенно следили двое в синем автомобиле. Тот, которого звали Гуго, по уоки-токи докладывал обо всем происходящем своим приятелям, находившимся в доме Горацио Августа.

– Этот верзила упаковывает бюст в картонную коробку, – говорил Гуго в передатчик. – Должно быть, это Октавиан – ни за каким другим бюстом они бы сюда не потащились. Так, он обвязывает коробку веревкой, так, сел ждать белобрысого.

Привязанный к креслу Юпитер слышал каждое слово. Джо отдавал в передатчик указания:

– Добудьте эту коробку из кузова. Слышите, у меня есть идея, как это сделать. Подстройте дорожное происшествие. Гуго, ты зайди перед грузовиком и, когда он тронется, сделай вид, что тебя зацепило крылом. Вопи во всю мочь. Они оба выскочат посмотреть, что с тобой случилось…

– Стой, стой, – прервал его голос Гуго, – обойдемся и без этого. Верзила пошел назад во двор. Грузовик остался без присмотра. Мы пошли.

Уоки-токи замолчал, а у Юпитера в груди все бушевало. Не успел Боб добыть бюст Октавиана, как тот снова от них ускользает.

Ганс вернулся во двор. Боб и Лиз все еще разговаривали, говорила Лиз, а Боб отвечал, если она умолкала хотя бы на несколько секунд.

– Слушайте, а девочка-сыщик вам не нужна? – серьезно спрашивала Лиз. – В некоторых ситуациях это может здорово пригодиться. В некоторых расследованиях без сыщицы не обойтись. Позовите меня тогда. Я – хорошая актриса, прекрасно умею гримироваться, могу изменять голос и…

– Боб, извини, пожалуйста, – вмешался Ганс, – я хотел тебе напомнить, что миссис Матильда просила не задерживать грузовик слишком долго.

– Да, Ганс, конечно! – воскликнул Боб. – Извините, Лиз, действительно пора ехать. Если нам когда-нибудь понадобится сыщица, мы к вам обратимся.

– Вот вам мой номер телефона, – Лиз шла за ним по дороге к калитке и на ходу записывала его на бумажке. – Вот, меня зовут Лиз Логан. Буду ждать вашего звонка. Как мне хочется поучаствовать в настоящем расследовании!

Боб взял листок и уселся в кабине рядом с Гансом, не обратив никакого внимания на обогнавший их синий автомобиль. Ему стало казаться, что Лиз – девчонка в общем-то неплохая, а помощь девочки действительно может иногда оказаться полезной. Правда, Юпитер девчонок не любит, но если подвернется случай, Боб вполне может предложить Лиз Логан.

Лиз помахала ему на прощание рукой, он помахал в ответ и так и не заглянул в кузов грузовика. Они с Гансом возвращались на склад, не подозревая, что потеряли Октавиана, едва успев его найти.

А Юпитер это уже знал, уоки-токи затрещал и ожил. Раздался голос Гуго:

– Дело сделано! Он у нас! Верзила зашел во двор, и мы с Франком мигом стащили коробку из кузова. Они, по-моему, даже не заметили, что коробка пропала.

– Хорошо сработано! – рявкнул Джо. – Тащите его к нам в логово и не открывайте до моего приезда. Прием.

– Прием. Конец связи.

Уоки-токи замолчал. Джо одарил Юпитера кривой улыбкой.

– Ну вот, парень, дело сделано, – торжествующе сказал он, – камень у нас. Больше нам тебя не о чем спрашивать. Но на всякий случай мы вас тут оставим на некоторое время – пока не извлечем камень и не заметем следы. Не волнуйся, мы позвоним твоему приятелю, чтобы он за вами сюда приехал, только попозже, ночью, скорее всего.

Они с напарником вышли через кухонную дверь и приказали Джексону следовать за ними. Тот на прощание пристально посмотрел на Юпитера, как бы стараясь сказать, что ему очень жаль, что все так вышло. Потом все трое сели в стоящую за домом машину и уехали.

Едва стих шум мотора. Юпитер окликнул своих товарищей:

– Пит! Гус! Вы слышите меня?

– Это ты. Юпитер? – раздался в ответ приглушенный голос Пита. – Что там происходит? Ты можешь нас отсюда выпустить? У нас в фаре батарейки почти совсем сели.

– Извини, Второй, – печально отозвался Юпитер, – меня самого кто бы выпустил. Я тут сижу спеленатый, как мумия. Мы застряли тут, а тем временем банда черноусых захватила Октавиана!

НЕОЖИДАННОЕ ОТКРЫТИЕ

Юпитер сидел, крепко привязанный к креслу, и думал, что делать дальше. Во всех шпионских рассказах если кого-то связывали, то всегда подворачивался удобный случай освободиться, либо оказывался какой-нибудь нож, о который перетирали веревку, или то же самое удавалось проделать осколком стекла. В общем, выход всегда находился.

А у него не было ничего. Нож, правда, в комнате был – он так и лежал на подоконнике. Но дотянуться до него Юпитер не мог, а если бы и смог, то как бы он его открыл? А если бы и открыл, веревку об него перетереть бы не удалось, потому что руки у Юпитера были связаны не вместе, а каждая – к своей ручке кресла.

Юпитер продолжал искать выход. Он не боялся, что они умрут голодной смертью, потому что кто-нибудь в доме должен был появиться, но до этого могло пройти еще много времени.

Снизу доносились глухие удары. Пит и Гус ломились в запертую дверь, пытаясь вырваться на свободу. Потом раздался голос Пита:

– Эй, Юп! Юп! Ты меня слышишь?

– Да, Второй, хорошо слышу тебя, – громко отозвался Юпитер. – У вас что-нибудь получается?

– Нет, дверь очень крепкая. Только синяки на плечах заработали. Ой, и темно же тут!

– Имей терпение, Второй. Я стараюсь придумать, как нам отсюда выбраться.

– Хорошо, Первый. Только думай быстрее, а то здесь, кажется, крысы водятся.

Юпитер прикусил губу, чтобы лучше думалось. Он нервно подергался в кресле, от чего оно зашаталось и заскрипело.

Через кухонное окно он увидел, что солнце клонится к закату. Он будто бы смотрел на огромные солнечные часы: высокий заостренный пик на западной стороне каньона отбрасывал тень на газон перед домом, и он видел, как эта тень удлиняется по мере того, как солнце опускается к горизонту.

Юпитер еще пошевелился, проверяя, крепко ли он связан. Да, крепко, но кресло отчаянно скрипело и шаталось. И тут в голове у Юпитера вдруг сверкнула яркая искра: однажды он сел на очень ветхий стул, и тот под ним развалился. Если бы развалилось это кресло…

Он начал изо всех сил дергаться взад-вперед. Спинка кресла зашаталась, а ручки затрещали, но не отвалились. Он резко дернулся вбок и свалился вместе с креслом на пол. Одна из ножек, та, к которой была привязана его правая нога, треснула и сломалась. Юпитер резко дернул ногой, и обломки ножки выскользнули из веревки, опутывавшей ее. Так, одна нога свободна! Опираясь на эту ногу, он приподнялся и вновь рухнул на пол вместе с креслом, потом перекатился через спину, перенося весь вес тела на ручки. Они вновь затрещали, и левая ручка выскочила из крепления. Юпитер дернул рукой, и она совсем отскочила. Теперь он смог левой рукой дотянуться до правой ручки кресла и расшатать ее. Когда он с шумом и грохотом воевал с креслом, снизу раздался взволнованный голос Пита:

– Юп, что случилось? На тебя кто-то напал?

– Да тут кресло одно взбесилось, – пыхтя, отозвался Юпитер. – Я с ним борюсь и, кажется, побеждаю. Погоди минутку.

Он дергался, пихался, толкался изо всех сил. Кресло почти совсем уже развалилось. Все его части – спинка, сиденье, ручки, ножки – уже были разъединены, и хотя и оставались привязанными к его телу, но уже каждая по отдельности. Юпитер сумел доползти до окна, взять нож и открыть его. Правой рукой он перерезал веревку, которой была привязана к ручке его левая рука. Через минуту он уже стоял на ногах, освобождаясь от последних остатков веревки и кресла. С ощущением полной победы Юпитер разминал затекшие мышцы и потягивался.

– Второй, у меня все в порядке, – окликнул он друга. – Иду к вам на помощь. – По лестнице из кухни он спустился в подвал, отодвинул задвижку на двери и увидел Пита и Гуса, прикрывших глаза от неожиданно ворвавшегося в подвал луча света.

– Ух, – выдохнул Пит, поднимаясь по лестнице, – как я рад тебя видеть, Юп. Как тебе удалось освободиться?

– Маленький пример торжества сознания над материей, – небрежно бросил в ответ Юпитер. – А теперь надо делать отсюда ноги. Не думаю, что Джо с дружками вернется сюда, но береженого Бог бережет. Да и потом нужно спешить домой. Боб нашел бюст Октавиана…

– Да что ты? Вот здорово! – воскликнул Пит.

– Вот это новость! – вторил ему Гус.

– …но банда черноусых его украла, – закончил фразу Юпитер. – Все расскажу вам по дороге.

Они выбрались из дома и нашли свои велосипеды. Вскоре все трое уже крутили педали, направляясь в Роки-Бич. Пока они ехали, Юпитер рассказал друзьям все, что произошло с того момента, как их заперли в погребе: как Боб получил Октавиана и как банда черноусых похитила его.

– Надо же, он уже был у нас в руках, и опять мы его потеряли, – сокрушался Пит. – Прямо действительно заколдованный какой-то бюст!

– Надеюсь, это не злые чары «Огненного Глаза» дают себя знать, – серьезно заметил Гус.

– Пусть все злые чары теперь достаются черноусым, а не нам, – сказал Юпитер. – Кто меня удивил, так это тот, кого называли Гуго. По радио он звучал как совершенно живой и здоровый, а раз Меченый проткнул его шпагой, то он не должен был бы так звучать – живым и здоровым.

– Еще одна загадка, – согласился Пит. – А я вот думаю, как бы нам заполучить Октавиана назад. Гус, боюсь, что плакало твое наследство.

Они ехали дальше в грустном молчании. Движение на дороге становилось более оживленным, поэтому путь до склада Джонса занял довольно много времени. Уже вечерело, и они вспомнили, что и сегодня не пообедали вовремя, так что вся компания чувствовала себя умирающей с голоду.

Во дворе были только Боб, Ганс и Конрад. Оба рабочих в дальнем углу занимались укладкой дров. Грузовичок еще не отогнали в гараж, и он стоял около конторы. Боб с отрешенным видом водил кистью по кованой садовой скамейке, с которой он только что закончил сдирать ржавчину.

– Какой Боб расстроенный, – заметил Пит, когда они подъехали поближе. – Переживает, что не довез Октавиана.

– Да все мы переживаем, – ответил ему Юпитер. – Нужно немножко разогнать грустные мысли. Дайте я поговорю с Бобом.

Когда мальчики подошли к Бобу, он поднял глаза и попытался изобразить на лице улыбку.

– Привет, – сказал он, – а я-то думаю, куда это вы все запропастились.

– Мы ездили осматривать дом дядюшки Гуса, – ответил Юпитер, пристраивая свой велосипед, – но «Огненного Глаза» так и не нашли. А здесь что нового?

– Здесь… – начал Боб и замялся. Ему очень не хотелось рассказывать о случившемся.

– Так, ничего не говори, – прервал его Юпитер, – давай я попробую сам все вычислить дедуктивным методом. Посмотри мне в глаза, Боб. Так, спасибо. Не отводи глаз – мне нужно читать в них все, что ты не хочешь нам рассказывать.

Пит и Гус, с трудом сдерживая улыбки, наблюдали за тем, как Юпитер с неподдельной серьезностью всматривался в лицо Боба, а потом приложил палец ко лбу, как бы в глубоком размышлении.

– Кажется, я вычислил, – проговорил он, – картина проясняется. Ты сидел в штабе, и зазвонил телефон. Это был один из «призраков». Октавиан найден. Ты отправился за ним – на маленьком грузовике с Гансом за рулем. А поехал ты… сейчас, минуточку… видимо, в Голливуд. Пока все правильно?

– Все так и было! – воскликнул Боб, и глаза у него от удивления полезли на лоб. Он знал, что Юпитер блестяще владеет дедукцией, но как он все угадал… это просто невероятно.

– А потом я… – начал он.

– Нет уж, не перебивай, – сказал Юпитер, – я продолжаю рассуждать логически. Ты вошел в дом. Ганс был с тобой, причем он нес бюст, наверное, на тот случай, если бы хозяйка захотела поменяться. Потом Ганс вышел с двумя бюстами, то есть Октавиан оказался у вас в руках. Ганс отнес бюсты в машину и запаковал Октавиана в коробку. После этого он пошел за тобой, вы вернулись вдвоем, сели в машину и поехали домой. А дома обнаружили, что коробки с бюстом в кузове нет, будто она сквозь землю провалилась. Так было или не так?

– Точно так! – разинув рот от удивления, с трудом выговорил Боб. – Коробка просто пропала. Выпасть она не могла – борта кузова в полном порядке. Просто ума не приложу…

В этот момент к ним подошел Ганс с бюстом в руках. Он обратился к Бобу:

– Что делать с этой скульптурой из грузовика? Куда ее поставить? Мне нужно загнать машину на ночь в гараж.

– Да оставь ее здесь на скамейке, – ответил Боб. Повернувшись к Юпу, он пояснил: – Это – Френсис Бэкон. Я его брал с собой на случай, если бы хозяйка захотела поменять его на Октавиана. Но она предпочла получить назад деньги.

Ганс поставил бюст на скамейку и ушел. Бюст был повернут к ним затылком, и Пит, зная, как миссис Джонс любит порядок, пошел повернуть его лицом.

– Юп, – спросил Боб, – а как ты узнал, что мы нашли бюст Октавиана и…

Его прервал крик Пита:

– Быстро подойдите сюда и подтвердите, что мне не мерещится! – Они посмотрели на имя на постаменте, на которое указывал Пит, и прочли:

ОКТАВИАН.

– Октавиан! – воскликнул Гус. – Так черноусые до него все же не добрались!

– Значит, Ганс случайно упаковал в коробку не тот бюст, – догадался Боб. – Вот как это получилось: их у него в руках было два, и, забравшись в кузов, он один просто поставил на пол, а другой засунул в коробку – да не тот. А я на это не обратил внимания, потому что очень расстроился, что коробка пропала. А выходит, Октавиан все время был у нас.

Не сговариваясь, они огляделись вокруг, как будто ждали нападения Меченого или банды черноусых, но нет, все было тихо. Даже Юпитер немного растерялся от такого поворота событий, но он быстрее всех пришел в себя.

– Ну-ка, – скомандовал он, – быстро взяли бюст. Пошли в мастерскую и там разобьем его. А потом спрячем «Огненный Глаз» так, чтобы никто его не нашел. Хватит с нас приключений.

Пит, самый сильный из мальчиков, отнес бюст в мастерскую и установил его поудобнее. Юпитер нашел зубило и молоток.

– Смотрите сюда, – позвал он, проводя рукой по затылку скульптуры. – Здесь пробуравили отверстие, что-то вложили, а потом залили свежим гипсом. Все сделано очень аккуратно, но след остался. По-моему, «Огненный Глаз» у нас в руках.

– Меньше слов – больше дела, – подзадорил его Пит. – Шарахни по нему хорошенько, тогда посмотрим.

Юпитер приложил зубило к макушке бюста и ударил по нему молотком. Со второго удара бюст раскололся надвое, и из него выскочила круглая деревянная коробочка. Пит поднял ее и протянул Юпитеру.

– Открывай скорее, Юп, – взмолился он, – взглянем, наконец, на этот рубин, который пятьдесят лет был скрыт от человеческих глаз… Чего ты ждешь? Боишься его злых чар?

– Нет, – медленно отозвался Первый Сыщик, – что-то коробочка слишком уж легкая. Ну, попробуем.

Он повернул круглую крышку коробки и поднял ее. Все заглянули внутрь. Никакого ослепительного рубина в коробочке не было. Там лежала только свернутая трубочкой бумажка. Очень медленно Юпитер вынул ее и развернул. На бумажке было всего пять слов. Там было написано:

КОПАЙ ГЛУБЖЕ. ВРЕМЯ ОЧЕНЬ ВАЖНО

ЧТО СКРЫВАЛО ПОСЛАНИЕ?

В ту ночь Боб долго не мог уснуть. Слишком волнующие и необычные события произошли за день. А чем все кончилось? Клочком бумаги в голове Октавиана! Это уж, знаете, слишком.

А тогда, вечером. Юпитер смотрел на послание с явным разочарованием. Он так верил, что «Огненный Глаз» наконец у них в руках, и ошибся, а ошибаться Юпитер не любил. Он еще раз прочел вслух:

– «Копай глубже. Время очень важно».

– Но то же самое было сказано и в первом послании! – взорвался Пит.

– Значит, мы недостаточно рылись в своих мыслях. Копать – то же самое, что рыть. А рыть надо глубокое чтобы разгадать эту загадку, – сделал вывод Юпитер. – А бюсты дядюшка Горацио использовал просто для того, чтобы сбить с толку тех, кто мог прочесть его письмо и начал бы после этого искать рубин – сам Гус, он явно рассчитывал на то, что ты догадаешься.

– Но я ни о чем не догадываюсь, – сказал Гус, пожав плечами, – я совершенно ничего не понимаю. Может быть, дядюшка думал, что мы приедем вдвоем с папой? Но мы себе этого позволить не могли. У нас не хватало денег, чтобы поехать вдвоем, к тому же папа не мог надолго оставить работу.

– Давайте перечитаем письмо, – предложил Юпитер, и Гус достал из кармана конверт. Юп развернул послание, и все склонились над ним. «Августу Августу, моему внучатому племяннику. Август – твое имя, август – твоя слава, и в августе твое счастье. Пусть гора препятствий, стоящая на твоем пути, не остановит тебя. Тенью твоего рождения отмечены и начало, и конец.

Копай глубже, смысл моих слов – для тебя одного. Я не могу писать яснее, чтобы другие не узнали того, что предназначено только тебе. Он мой, я его купил и владею им, хотя никогда не испытывал его злых чар.

Но пятьдесят лет уже прошло, и за полвека он очистился. И все же его нельзя отнять или украсть, а можно только купить, получить в дар или найти.

Поэтому будь осторожен, хотя время и очень важно. Его и свою любовь я оставляю тебе. Горацио Август».

– Я ничего нового не вычитал, – фыркнул Пит.

– Признаюсь, и я понимаю в письме не больше, чем раньше, – согласился Гус. – Здесь говорится, что в августе мое счастье. Но если это не относится к бюсту одного из Августов, то что это может значить? Конечно, сейчас у нас август, и завтра мой день рождения. Я родился шестого августа, в половине третьего дня. Так мне рассказывал папа. Но как мое счастье может быть связано с месяцем августом?

Юпитер покусывал губу. На сей раз его дедуктивные способности оказались бессильны. Он вздохнул:

– Что же, утро вечера мудренее. Давайте только напоследок еще раз взглянем на обломки Октавиана.

Пит подал ему обе части расколотого бюста, и Юпитер внимательно всмотрелся в отверстие, в котором была спрятана деревянная коробочка.

– Да, похоже, я был прав, – сказал он, – отверстие в бюсте было сделано намного раньше, чем его залили свежим гипсом. Я предположил, что отверстие это сделали, чтобы «Огненный Глаз» вынуть из бюста и перепрятать понадежнее. Наверное, мистер Август решил, что бюст – недостаточно безопасное хранилище для такой драгоценности.

Остальные мальчики молчали. Им нечего было добавить к словам Юпитера.

– Ладно, – после долгой паузы произнес Первый Сыщик, – видимо, самое разумное, что мы сейчас можем сделать – это пойти домой и поесть. Я вдруг почувствовал, что умираю с голоду. Может, завтра нам придут в голову какие-нибудь свежие мысли.

Боб попрощался с друзьями и уехал на велосипеде домой. А после ужина он сел записывать случившиеся за день события, пока они были свежи в памяти. Он как раз описывал поездку Юпитера, Гуса и Пита в старый дом Горацио Августа, когда ему пришло в голову, что место, где находится этот дом, называется очень необычно – Часовой каньон. Конечно, мало ли откуда он мог получить такое имя, но…

– Папа, ты когда-нибудь слышал про место под названием Часовой каньон к северу от Голливуда? – спросил он отца. – Очень уж интересное название.

Папа оторвался от книги.

– Часовой каньон? – переспросил он. – Гм-м-м, что-то отдаленно припоминаю. Посмотрим в атласе. – Он подошел к книжному шкафу и достал большой атлас Калифорнии.

– Так, значит. Часовой каньон, – повторил он, перелистывая страницы. – Посмотрим-посмотрим, ага, есть такой, слушай: «Небольшой уединенный и труднодоступный каньон к северу от Голливуда. Первоначальное название – каньон Солнечных Часов – объясняется тем, что с определенного угла пик одного из окружающих каньон холмов напоминает гномон солнечных часов, а гномон. Боб, – это вертикальная часть солнечных часов, которая отбрасывает тень на горизонтальный циферблат. Вот почему твой каньон так называется. Каньон Солнечных Часов – слишком длинное название, и его стали называть короче – просто Часовой каньон.

– Спасибо, папа, – поблагодарил Боб. Он продолжил работу над заметками о прошедшем дне, и тут ему в голову пришла мысль: не стоит ли рассказать Юпитеру о том, что он только что узнал. Вроде бы ничего особо важного в этом не было, но судить о том, важно это или нет, мог только сам Юпитер. И Боб решил позвонить Джонсам. Когда Юпитер подошел к телефону. Боб все ему рассказал. В трубке долго длилось молчание, а потом Боб услышал, что Юпитер тихо охнул.

– Боб, – произнес Юпитер, едва скрывая волнение, – я нашел. Вот он – ключ к решению.

– Какой ключ? – переспросил Боб, пытаясь понять ход мыслей Юпитера.

– Тот самый ключ, которого мне не хватало. Слушай, ты завтра утром работаешь в библиотеке, да? Вот и хорошо, подходи сюда после обеда. Скажем, в час дня. У меня все будет готово.

– Готово к чему? – переспросил Боб, но Юп уже повесил трубку. Недоумевая, Боб вернулся к своим заметкам. Если и был ключ в том, что он рассказал Юпитеру, то он понятия не имел, что этим ключом можно открыть.

С этими мыслями он и отправился спать, а все следующее утро, работая в библиотеке, размышлял о том, что же затевает Юп.

Об этом он так и не догадался, пока не прибыл на склад Джонса. Там его уже ждали Юпитер, Пит и Гус. Грузовичок тоже был готов к выезду, и Конрад с Гансом вдвоем сидели в кабине. В кузове лежали две лопаты и большой кусок холстины, чтобы мальчикам было где сидеть. В руках Юпитер держал фотоаппарат.

– А куда мы, собственно, едем? – спросил Боб, когда грузовичок, трясясь по ухабам, выехал за ворота.

– Да я бы тоже не прочь был бы это узнать, – поддакнул ему Пит. – Что-то, Юп, ты слишком скрытничаешь. Посвятил бы нас в свои планы, мы ведь все-таки – одно сыскное агентство.

– Мы отправляемся на проверку сообщения, которое Гус получил от Горацио Августа, – объявил Юпитер, явно очень довольный собой. – Ганс и Конрад едут с нами как охрана. Не думаю, что кто-нибудь решится на нас напасть в их присутствии.

– Ладно, хватит нам голову морочить, – разозлился Пит, – объясни же толком, что происходит.

– Ну, хорошо. Боб дал мне ключ к разгадке, рассказав, что Часовой каньон, в котором жил дядюшка Гуса, раньше носил название «Солнечные Часы», – начал объяснять Юпитер. – Да я и сам должен бы был догадаться: я же сидел там на кухне, привязанный к креслу, и видел тень от заостренного горного пика. Понимаешь, Гус, твой дядюшка рассчитывал, что ты найдешь решение, если вспомнишь о его увлечении способами определения времени. Он решил, что ты или твой папа сопоставит это с названием каньона и с его письмом и вы поймете, что он имел в виду, тогда как другие, не знающие о его хобби, об этом догадаться не смогут.

– А я все равно ни о чем не догадался, – заявил Гус.

– А я, кажется, понял! – с волнением воскликнул Боб. – «Солнечные Часы» – тень от огромного гномона указывает место на газоне перед домом, где спрятан рубин, там-то Гус и должен копать. Правильно?

– Молодец, архивариус, – похвалил его Юпитер.

– Но газон-то большой, – вмешался Пит. – Как мы узнаем, где копать?

– А в послании это место указано, – сказал Юпитер. – Давайте еще раз прочтем его. Гус, дай, пожалуйста, письмо… спасибо.

Он развернул письмо и начал его читать:

– «Август – твое имя, август – твоя слава, и в августе твое счастье». Это все пишется для того, чтобы привлечь внимание Гуса к слову «август», тогда как другому эти слова бы показались бессмыслицей. Дальше: «Пусть гора препятствий, стоящая на твоем пути, не остановит тебя. Тенью твоего рождения отмечены и начало, и конец». А вот эта фраза, казалось бы, говорит одно, а на самом деле значит совсем другое. Дядюшка надеялся, что Гус догадается, что речь идет о горе, высящейся над Часовым каньоном, а «тень твоего рождения» означает место, на которое будет падать тень горы во время твоего рождения, то есть в два часа тридцать минут пополудни шестого августа. Согласен, Гус?

– Да, все правильно. Теперь я тоже понимаю. Август-гора-тень-время рождения. Все это сразу бросается в глаза, если знаешь, что речь идет о гигантских солнечных часах.

– А все остальное в послании совершенно просто, – продолжал Юпитер, – «Копай глубже» – чего уж тут не понять. А дальше все написано для того, чтобы запутать посторонних. Вот, правда, слова «время очень важно» имеют двойной смысл. С одной стороны, они означают, что надо торопиться, чтобы найти рубин, а с другой – опять же связаны с солнечными часами – важно знать точное время суток.

– Два тридцать пополудни. У нас меньше часа времени! – воскликнул Пит.

– Успеем, мы уже почти приехали. Пит с опаской посмотрел назад. Дорога была пуста, не было видно ни одного автомобиля.

– На этот раз, кажется, за нами слежки нет, – сказал Пит.

– Я уверен, что теперь мы на правильном пути, – отозвался Юпитер, – а с Гансом и Конрадом нам вообще нечего бояться.

Они свернули на узкую дорогу, ведущую в Часовой каньон. Холмы подступали к ней вплотную, но потом как бы разбегались перед небольшой равниной, на которой стоял дом Горацио Августа. Ганс остановил грузовик и обратился к Юпитеру:

– Что будем делать, Юп? Смотри, нас опередили.

Мальчики вскочили на ноги и озабоченно посмотрели вперед. На площадке перед домом стояло несколько больших самосвалов, бульдозер и огромный дизельный экскаватор. Гигантские стальные челюсти его ковша пожирали дом Горацио Августа. Крыши и одной стены уже не было. Экскаватор смыкал зубы на очередной порции строения и переносил обломки в кузов стоящего рядом самосвала. Бульдозер утюжил землю за домом, выкорчевывая деревья и разравнивая клумбы.

– Дом сносят! – закричал Пит. – Помните, Двиггинс говорил, что на его месте собираются построить несколько коттеджей.

– И они тут все перепашут, только ровное место останется, – застонал Боб. – Может, они уже нашли «Огненный Глаз».

– Вряд ли, – поеживаясь, заметил Гус. – Смотрите, куда падает тень от горы. К этому месту они еще не приблизились.

От дома отъехал самосвал, полный строительного мусора.

– Прочь с дороги, – крикнул его водитель Гансу, – дайте проехать, у нас оплата почасовая! Ганс отъехал в сторону и дал самосвалу дорогу.

А обломки тающего на глазах дома уже сыпались из ковша экскаватора в новый грузовик.