Текст книги "Волчья стая"

XXVIII

Мы с Гансом находились в шаттле еще за два часа до запланированной отстыковки, так что мне было только на руку, когда Волк появился на борту. Увидев нас, он печально улыбнулся.

– Доброе утро. Рано вы что-то.

– Мы знаем свои обязанности, полковник, – заметил я.

– Хм-м. У меня появилось тут небольшое дело. Ганс...

– Я вызову стюарда, полковник.

– Понял. Отставить. Экипаж готов?

– Так точно, полковник.

– Тогда пусть все идет согласно намеченному плану.

Полет прошел без особых приключений. Мы сели неподалеку от дворца Единства, на приличном расстоянии от главного здания и окружавших его многочисленных покоев.

Во мне тут же вызвали беспокойство несколько боевых роботов, шнырявших по краям посадочной площадки. Встречавшие официальные лица заверили нас, что эти машины постоянная охрана, но из инструкций Стэна я почерпнул несколько иные сведения.

Встретили нас с поистине церемонной обходительностью. По местным понятиям, это означало витиеватые уклончивые речи, из которых нельзя было понять, когда же произойдет то, для чего мы сюда прибыли. Полковник, Вульф понемногу начал выходить из себя, правда, успешно скрывал это – до поры до времени. А время ползло медленно, хотя час, назначенный для встречи с Такаси, неотвратимо приближался. Между тем выделенный нам почетный эскорт, видимо, нимало не беспокоился о скоротечности времени.

Наконец терпение полковника лопнуло. Обратившись к пожилому генералу, возглавлявшему эскорт, он спросил:

– Когда же Такаси-сама примет нас?

Генерал явно так и оцепенел внутри, но тут же справился с волнением и ответил с поклоном.

– Приношу свои глубокие извинения, полковник Вульф, за собственную нерадивость. Программа несколько изменилась. Вследствие не терпящих отлагательства дел Координатор не сможет встретиться с вами в назначенное время. Надеюсь, высокочтимый полковник оценит это должным образом.

– Я думал, Такаси уже заранее разобрался со всеми делами.

Генерал явно чувствовал себя весьма неуютно под прямым взглядом полковника.

– Я обязан подчиняться приказам Координатора, полковник. Мне поручено передать вам, что ваша встреча с Координатором состоится сегодня вечером.

– А поединок когда?

– Это вам следует обсудить с Координатором лично.

Волк скрестил руки на груди.

– Мне было сказано, что здесь для меня подготовлен; боевой робот. Могу я, по крайней мере, осмотреть его?

– Одну секунду, полковник. – Генерал торопливо переговорил с адъютантом в черной форме СВБ. Когда их перешептывание наконец прекратилось, он отвесил Волку очередной учтивый поклон и с улыбкой сказал:

– Если вам будет угодно, полковник. Если же нет, мы можем предложить вам и вашим людям другие развлечения.

– Я хочу осмотреть боевой робот, – хмуро ответил полковник, никак не реагируя на игривый тон генерала.

– Мы к вашим услугам, полковник Вульф, – услужливо заметил генерал, отвешивая очередной, трудно сказать, какой по счету, поклон.

Я был настроен по-прежнему недоверчиво, но куритсу действительно привели нас к «Стрельцу». Он был золотисто-голубой раскраски, полностью воспроизводившей цвет машины Джеймса Вульфа. Весь остаток дня мы осматривали его и нашли технику в превосходном состоянии, хотя обоймы и ракетные ниши были пусты. Полковник, казалось, остался доволен «Стрельцом», однако я по-прежнему беспокоился о том, что же все-таки на уме у хитрых куритсу.

Станция Гоби располагалась на геосинхронной орбите возле небольшого острова в ста шестидесяти километрах от восточного побережья меньшего по размерам континента Фортеции. Станция предназначалась в основном для коротких перелетов из Гарлеха и более продолжительных – в пределах орбиты планеты – и была сконструирована для внутрикосмических сообщений, поэтому теперь пригодилась бы и Элсону. Только он успел убедиться, что отсек загерметизирован, как поступило сообщение о прибытии шаттла Алпина Вульфа.

– Я получил твое сообщение, – сказал Алпин, спеша навстречу Элсону.

Все шло согласно плану.

– Рад, что ты смог прилететь сюда. Будет лучше, если ты узнаешь новости первым.

– Новости? Да вся планета уже знает твои новости. Ты же – то есть, прошу прощения, вы доставили законсервированные захороненные корабли.

– Я не об этом. – Элсон чуть повернулся, позволяя свету упасть на свои регалии, привинченные на воротнике, и звезду полковника. Длинная сверкающая стрела обнаруживала в нем первого среди офицеров. Прежде Элсон не надевал ее, хотя имел полное право на это, но теперь она как раз послужит делу.

Взгляд Алпина намертво прилип к этому сиянию на мундире Элсона. Все, что он собирался сказать, так и замерло у него в горле. То, что Алпин увидел, могло говорить только об одном. Рот у него раскрылся, точно у рыбы на крючке. Наконец, с видимым усилием, он пробормотал:

– Мой отец умер?

– Скорблю о твоей утрате, – с печалью произнес Элсон. – Он погиб во время стычки с бандитами – на некоторых кораблях оказались засады. У нас были большие потери.

Алпин медленно кивнул, лоб его пересекли складки. Несколько раз он пытался заговорить, но все попытки срывались – слова не выходили из него. Элсон терпеливо ждал.

– И вы были там? – выдавил наконец Алпин.

– Я руководил захватом шаттла грабителей. Когда узнал, что на корабле, куда высадился твой отец, устроена засада, мы помчались к «Александру» на всех парах, но было слишком поздно. Его место оказалось пустым.

Голосом горьким и лишенным интонаций Алпин пробормотал:

– И вы заняли это место.

Элсон склонил голову:

– Офицеры сочли меня достойным занять место первого среди офицеров. Я мог заменить твоего отца на время миссии, но не могу сделать этого сейчас. Ведь остался ты, а традиция Драгун, по всей видимости, оставляет место наследника Джеймса Вульфа за тобой, поскольку его единственный оставшийся в живых сын слишком молод, чтобы принять командование.

– Но это же не...

– Разве не Маккензи должен был занять место отца после ухода Волка? Мне не приходилось слышать ничего другого с тех самых пор, как я надел браслет связанного. Это настолько само собой разумеется, что ты теперь, безусловно, становишься воспреемником Джеймса и, значит, будущим вождем Драгун.

– Но я...

– Я знаю, друг мой. Я понимаю тебя. – Элсон возложил свою мощную длань на плечо Алпина. Парня так и трясло. – Ты еще не готов к такой ответственности, потому что долгое время оставался закрытым тенью отца. Но у тебя все получится; я в тебе уверен. Ты выберешь себе в помощники тех людей, что всегда помогут тебе, людей, которые понимали, как страдал ты в ревниво оберегавших тебя руках отца. И какой же благородный человек не поддержит твоих начинаний?

Элсон наблюдал, как ошеломленное горем лицо Алпина постепенно принимало иное выражение. Он думал. Он рассчитывал.

– Вы поможете мне?

– Другого выхода я просто не вижу. – Элсон еще крепче сжал плечо Алпина. – Разве ты не чувствуешь, что именно тебе выпала судьба командовать Волчьими Драгунами?

– Да, – выдавил Алпин. – Знаете, я ведь всегда так и думал. – На мгновение, казалось, он ушел в себя. – И они тоже знали это. Я имею в виду, мой отец и дед. И теперь я вижу. Они постоянно устраивали мне Аттестации потруднее, чтобы я не мог получить хороших оценок. Наверное, чтобы не вызывать зависть у других. Теперь понятно, чем занимался старый Волк. Он дурачил их, чтобы не вызывать ко мне ненависти со стороны.

– Ты ни у кого не вызываешь ненависти, Алпин. – «Ты слишком слаб, чтобы вызвать чью-нибудь ненависть», – добавил мысленно Элсон.

– Но они не любят меня.

– Такова участь командира. И виной здесь во многом – зависть.

– Да, вы правы, – оживился Алпин. – Они, правда, все такие завистливые...

– Они станут еще завистливее, когда ты займешь место Джеймса Вульфа.

Лицо Алпина приняло обеспокоенное выражение.

– А вы, Элсон, ведь вы не станете завидовать мне?

– У меня нет причин к этому, дружище, – ответил Элсон с улыбкой.

– Значит, вы поможете мне, воут? Присмотрите за мной, прикроете – в случае чего? Мне нужны верные люди вроде вас, люди, знающие настоящий порядок вещей.

– Моя помощь, считай, обеспечена, но тебе понадобится больше.

– Твои слова и воодушевляют, и тревожат одновременно. Я... это... кхм... простите... я рад, что уже могу рассчитывать на вас, однако тут вы правы. Помощь мне понадобится. Слишком многие Драгуны верят результатам этих фальсифицированных испытаний. Плутни старого Волка обернутся против него самого. Эти старики думают, что я не гожусь в командиры.

– Ничего, всему свое время. Вот в кланах, например, такие старики давно вышли бы в тираж и освободили место следующему поколению, в котором еще свежи и кровь, и взгляд на будущее. При настоящем воинском образе жизни одно поколение уступает место следующему, лучшему. Твой же дед поддерживает все потуги этях стариков вклиниться в командование, которое, кстати, принадлежит ему одному.

Алпин энергично кивнул.

– И зго – плохой пример.

– Сам понимаешь.

– Но что я могу поделать с этим? Элсон обнял своей здоровенной лапищей хилые плечики Алпина.

– Пойдем, – сказал он. – У меня есть на этот счет кое-какие идеи.

XXIX

Вот уж чего Миси Нокетсуна действительно не ожидал, так это того, что останется жить. Он думал, что его решение встретиться с Координатором окажется для него фатальным, вне зависимости от того, исполнит он свое мщение или нет. Затем вмешался этот вездесущий Индрахар со своими силами внутренней безопасности. Выбрав направление удара на директора СВБ, Миси опять-таки был уверен, что избрал путь, ведущий к верной смерти. Но очнуться под бдительной опекой одного из членов совета лекарей Империи Драконис было непостижимым поворотом судьбы, своеобразным воздаянием за выбранную им стезю.

Поистине, странной была его судьба.

Над этой загадкой он неустанно размышлял во время каждого своего погружения в сон и выхода из него. Раз ему показалось, что один из докторов шепотом рассказывал другим о том, что Такаси мертв и Миси спас его от руки наемного убийцы. Каким образом два совершенно противоречивых факта могли уживаться один с другим? В его воспоминаниях царила полная неразбериха, и сонливость, овладевшая им, вносила в них еще большую смуту и путаницу. Со временем, возможно, туман, покрывший его сознание, рассеется. Но это потом, потом...

Он снова заснул.

Проснувшись в очередной раз, он решил, что сказанное докторами не послышалось ему. Но если Такаси погиб, то какой смысл оставаться в живых самому Миси? Мщение, которое управляло его мыслями все это время, свершилось. Такаси мертв. Но погиб он не от руки Миси, не во искупление зла, причиненного им Минобу. Эта мысль угнетала самурая. Все эти трубочки и приспособления, которыми лекари поддерживали жизнь в его теле, были сплошным издевательством. Зачем поддерживать тело, когда нет причин продолжать жить? Сознание Миси блуждало в тумане, но он оставался привязанным к своему телу.

Не было для него освобождения.

Он вновь проснулся.

Комната наполнена светом, который был гораздо ярче, чем может создать искусственное освещение. Был день. Кто-то отодвинул занавески, чтобы впустить солнце. И человек по-прежнему оставался в комнате, у его изголовья. Он не носил желтых одежд лекарей. И хотя Миси был уверен, что знает этого высокорослого человека, лицо посетителя отказывалось принимать знакомые очертания. Так происходило до тех пор, пока гость не заговорил, и Миси тут же узнал в нем Теодора Куриту, человека, связавшего Миси путами долга, человека, который убедил Миси поставить свой долг перед Империей Драконис превыше всех личных страстей.

Теодор хмуро кивнул, заметив, что глаза Миси наконец сфокусировались на нем, и сказал:

– Отец поведал мне о том, какое ты принял решение.

Миси хотел сказать Теодору, чтобы тот убирался прочь и не мешал ему искать свой путь в преисподнюю, но голоса не было. Теодор проигнорировал эти жалкие слабые звуки, вырвавшиеся из горла Миси.

– Он просил передать тебе еще одно поручение, ввоздаяние за твою верность Империи Драконис. Даже в последний час жизни более всего занимала его ум жизнеспособность государства. Он сказал, что из тебя получился бы неплохой военачальник. Где угодно, кроме Диерона, так он сказал.

Попытку отрицательно качнуть головой сорвали непокорные мускулы. Голова Миси вяло повернулась на подушке.

– Я как раз думаю, что Диерон был бы самым подходящим местом, – задумчиво произнес Теодор.

– Нет, – прохрипел Миси, который наконец обрел голос. – Ни на Диероне. Нигде. Я никогда не был политиком, я простой солдат. Вернее, был. Теперь мне нет места в вашем войске.

– Ты устал, ты ранен, не надо ничего решать наспех. Я знаю, что ты сделал, и помню нашу последнюю встречу. Тогда ты говорил мне, что долг занимает главное место в жизни каждого самурая и что долг перед Империей Драконис – самое тяжкое бремя, которое только может вынести человек. Так вот, этот долг никогда не минует нас, Миси-сан. Империя по-прежнему нуждается в тебе, и ныне – больше, чем когда-либо. Когда ты будешь готов, тебя ждет новая должность. Командование в Рюкене, стоит тебе только пожелать. А?

– Там командует Фразер.

– Да, ты еще помнишь его? Он, верно, был бы рад слышать об этом. Да, командует, но я больше не нуждаюсь в нем ни на этом, ни на каком-либо другом посту. Рюкену потребуется новый командующий, и я думаю, что лучше тебя никого не найти.

– Рюкен давно в прошлом. Он мертв. Он ушел по той же дороге, куда собираюсь и я.

– Ты ошибаешься. – Теодор приблизился к окну. Позднее полуденное солнце перебросило его длинную тень через кровать, заслоняя глаза Миси от режущего света. Глядя в окно, Теодор продолжал: – Ты спас жизнь моего отца ценой других жизней. Что дало ему... новую возможность. Он был уверен, что избрал благородную смерть.

Миси нахмурился.

– Мне показалось, лекарь говорил, что он умер во сне. Слабое сердце.

Голос Теодора стал едва слышен.

– Лекари говорят то, что им следует говорить.

– Значит, смертью воина? Я помню, было сражение.

– Нет. Он пережил их всех. Твоим мечом он сдерживал их до того, как подоспели стражники. Потом он поведал мне то, что ты говорил ему о выборе самурая. Я думаю, именно твой пример произвел такой поворот в его сознании. В конце концов он добровольно избрал то, к чему остальные пытались его принудить. Он посчитал это решение мудрым.

Нелепость ситуации чуть было не вызвала у Миси смех, но боль в груди помешала ему рассмеяться. Как только приступ миновал, Миси выдавил:

– Он отказался, когда я предложил ему такую смерть.

– Он всегда был далек от людей новых поколений, – с сожалением произнес Теодор, повернувшись к кровати Миси. – Я хочу вознаградить тебя.

Моментальная вспышка неприятия дала Миси возможность дважды перекатить голову по подушке в знак отказа.

– Это неуместно.

– Потому что ты поднял руку против Дома Куриты?

– Хай.

– А если я, как глава этого Дома, скажу, что ты всегда оставался верен нам, как и подобает самураю?

Миси встретил пристальный взгляд Теодора. Он почувствовал силу духа Канрея, силу, которая может править. Но у Миси была своя сила.

– Это не изменит правды. Я отживаю свою последнюю ложь.

Теодор вздохнул. Склонив голову, он спросил:

– Ты собираешься пойти в монахи?

– Возможно, в свое время.

Некоторое время они не разговаривали. Миси показалось, что на него снова сошел сон, но когда очнулся от забытья, Теодор по-прежнему оставался в комнате, все в той же позе. Миси пробормотал:

– Если ты сказал правду, то на мне лежит еще один долг.

– Авано?

Миси повернул голову. Авано, родовой дом его наставника Минобу, был ему столь же близок, как Лютеция и внутренние сферы политики Дома Куриты. Тетсухара-сенсей отлучил его от семейного фамильного наследия, когда Миси принес ему голову главного мучителя – Самсонова. Старик, отказался признать справедливость отмщения Миси, которое тот произвел ради восстановления чести его старшего сына Минобу. Старший сенсей проклял его, но в космопорту, куда Миси пришлось отправиться сразу вслед за этим, его ожидал пакет. Узкая длинная коробка. И эта коробка сейчас лежала в одном из сейфов банка в предместьях города. Распоряжения, которые Миси оставил в завещании, составленном «на всякий случай», теперь не имели смысла.

Теодор вмешался в его размышления.

– Так куда же ты собираешься?

– Исполнить свой последний долг, – ответил Миси, но это никак не касалось ни предложения Канрея, ни лично Теодора, зато имело непосредственное отношение к самому Миси – к тому, чем он был и чем стал. Пока долг останется невыполненным, он не сможет освободиться, чтобы двигаться по своему пути дальше. – Когда лекари отпустят меня?

– Когда ты будешь пригоден к космическим путешествиям. Корабль будет ждать.

– В корабле нет необходимости.

– Для тебя, но не для меня. Я уверен, что тебе от этого все равно никуда не деться.

Голос Теодора был тверд и непреклонен. Миси ответил кивком. Они наконец поняли друг друга.

XXX

Волк замер на мгновение у входа, едва увидел человека, стоявшего у окна, спиной к дверям. Даже мне сразу стало понятно, что этот высокорослый воин не имеет ничего общего с приземистым Такаси Куритой, на встречу с которым мы шли. Как только мы оказались в комнате, человек повернулся, чтобы приветствовать нас, и я сразу узнал в нем Теодора Куриту. Гундзи-но-Канрея Империи Драконис. Вид у Канрея был усталый.

– Полковник Вульф, рад видеть вас.

– Добрый вечер, Канрей, – сдержанно отвечал полковник.

Теодор хмурился – нехарактерное выражение лица для человека, натасканного в дипломатии Дома Куриты. Очевидно, что-то тяготило его. Вряд ли он одобрял поединок Джеймса Вульфа со своим отцом.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – сказал он, указывая на несколько тщательно задрапированных кресел искусной резной работы, стоявших почти в самом центре комнаты. Мы заняли предназначенные нам места, однако сам Канрей остался стоять. – К сожалению, должен сообщить вам, полковник, что ваше приветствие, увы, не ко времени. Мой отец ушел от нас сегодня утром. Я больше не Канрей и отныне зовусь Координатором.

Полковник Вульф насторожился, но голос его оставался по-прежнему ровным и спокойным.

– Я не знал, что Такаси был болен.

– Все произошло неожиданно. Врачи сказали, что сердце остановилось во сне.

– Ваша осмотрительность наводит на мысль, что сами вы придерживаетесь несколько другого предположения.

– Вы, как всегда, проницательны, полковник Вульф. Не знаю, сочтете вы эту новость благой или же нет, но смею вас уверить, что в смерти моего отца вовсе не замешано чье-нибудь вероломство.

– Я никогда не желал ему бесчестной смерти.

– Однако вы желали видеть его мертвым. Иначе зачем вы приняли его вызов?

– Я пришел, чтобы покончить с этой ссорой.

– Ах да, эта ссора. – Теодор печально покачал головой. – Неужели смерть моего отца не положила конец вражде между Домом Куриты и Волчьими Драгунами?

– Я явился сюда для поединка. Он и стал бы завершением вражды.

– Существует много путей для достижения развязки, полковник. Что может быть хорошего в отмщении, направленном на невинных?

Волк хмуро улыбнулся:

– Я мог бы задать вам тот же самый вопрос.

– Ваши слова предназначены для моего отца, но не для меня. Мы живем по эту сторону мироздания. И Вселенная есть и будет сегодня и завтра тем, что мы из нее сделаем. – Наконец Теодор сел. Он чуть подался вперед, лицо его стало еще строже. – Вы все еще хотите ворошить прошлое?

Ничем не проявляя своих чувств, Волк ответил:

– Слишком много Драгун погибло от рук куритсу.

– И новыми потерями не возместить старых. Многие куритсу погибли от рук Драгун, и я сейчас не веду подсчет этих жертв. Я думал, что, приглашая меня на Фортецию, вы предложите примирение.

– Я пригласил вас, но не вашего отца. Кланы необходимо было остановить.

– Но потом вы сами пришли, чтобы сражаться за Лютецию. А ведь Драгуны могли бы остаться в стороне и позволить кланам уплатить ваши старые долги.

– Ганс Дэвион сыграл на нашем контракте с Великим Кагалом и вынудил принять участие в битве за Лютецию, так что могу заверить вас, что произошло это против моей воли.

– Разве вам самому не показалось мудрым и осмотрительным решение защищать Лютецию от захватчиков?

– Вы должны были встретить их в космосе и выступить вместе с наземными силами. Бенджамен был хорошо укреплен. – Полковник оборвал себя, досадливо отмахнувшись рукой от дальнейших стратегических разъяснений, которые пришлись бы сейчас совсем некстати. – Теперь же Ганс мертв, и меня никто больше не заставит помогать куритсу. Моя позиция остается неизменной.

– И вы не станете помогать нам в борьбе с кланами?

– Я не стану принимать участия в ваших сражениях, и Драгуны не станут отдавать свои жизни за Дом Куриты. Но если вы не предлагаете нам сражений со своей стороны, то и мы их начинать не будем. Нам нет необходимости встречаться на поле боя.

– А если и встретимся, вам никогда не добиться того успеха. Моя армия теперь не столь уязвима.

– Начните только сражение и собьетесь со счета в мертвецах, которых потом придется закапывать.

Теодор снова сел на свое место, и странное спокойствие словно снизошло на него.

– Вы много говорите о смерти, полковник. Может быть, вы просто ее ищете? В случае чего, найдутся люди, готовые вам в этом помочь.

– Угрозы – это не ваш стиль, Теодор-сан.

– Так, значит, – ваш?

– Я не начинал этой ссоры, – запальчиво возразил полковник. И после этих жарких слов – ледяной тон Теодора:

– Но вы хотите покончить с ней.

Волк кивнул в ответ.

– Я не стою за войну с призраками. – Теодор снова наклонился вперед, лицо его отвердело окончательно. – Троньте только меня – и вы пожнете бурю. Не будет ни набегов, ни налетов, ни всяких неорганизованных покушений на вас, расстраивающих и без того редкие часы досуга. У Волчьих Драгун есть теперь свой постоянный дом, они стали уязвимее, чем раньше; проживая под сенью Дома Дэвиона, вам следует опасаться не только куритсу, печально известных своим: коварством и жестокостью. Фортеция не столь отдалена от Кентареса, – сказал Теодор, и в словах его прозвучала неприкрытая угроза.

Кентарес издавна пользовался дурной славой. Это был мир, где один из предков Теодора устроил резню, по масштабам близкую к настоящему планетарному геноциду.

Черты лица Волка тоже посуровели.

– Нам, Драгунам, и прежде уже приходилось иметь дело с угрозами нашим семьям. – Он не сводил с Теодора продолжительного взгляда. – К тому же я не верю, что вы начнете войну, имея за спиной одновременно двух опасных противников: кланы и Великий Кагал.

– Вы не люди Дома Дэвиона и, помимо прочего, скрыты в его тени. И кто станет поднимать шум из-за наемников, когда столь многим представится возможность попинать их кости?

И хотя речь Теодора строилась искусно, значение ее было кристально прозрачным. В моих руках уже побывали доклады, сообщавшие о шпионах, пытавшихся получить наши технические секреты. Я своими глазами видел результаты налета капеллан. Со времени своего прибытия во Внутреннюю Сферу Драгунам пришлось вести бои с каждым из Великих Домов, и, таким образом, мы успели за это время пересражаться со всяким и каждым и нажить себе достаточное количество скрытых и явных врагов. К тому же, скрывая свое клановое происхождение, мы десятилетиями обманывали вождей Внутренней Сферы. Теперь они уже не доверяли нам, не важно, какими бы открытыми мы ни пытались казаться. История недвусмысленно указывает – тот, кому не доверяет Лорд-Наследник, автоматически рассматривается как враг. И Фортеция представляла собой соблазнительную цель для удара – такая небольшая планетка в сравнении с силами вождей Внутренней Сферы, к тому же битком набитая трофеями. Мы знали, как они завидуют нашим боевым ресурсам. История также продемонстрировала огорчительную тенденцию со стороны Лордов-Наследников – брать все, что им заблагорассудится, если появляется возможность безнаказанно уйти с награбленным. И, как намекал Теодор, другие Лорды-Наследники Великих Домов могли спокойно отсиживаться в стороне, пока враг рвал бы нас на части, хотя, вероятнее всего, они сами устроили бы драку за мародерский кусок. Но и это не спасет нас: стоит начаться очередной войне – и никто не захочет, чтобы Драгуны оказались на стороне его противника. Любому из вождей Внутренней Сферы может первым прийти в голову решение уничтожить нас, естественно, рассчитывая при этом на поистине завидную добычу. Лицо Волка потемнело.

– Лютеция тоже уязвима..

– У вас не хватит сил выстоять перед полками, которые я могу здесь собрать, – самоуверенно заявил Теодор.

– А я и не стану этого делать. – Волк наклонился встречным движением и оскалился в улыбке. – Вы знаете, что корабль, настоящий корабль, может сделать с орбиты? Если не знаете, просмотрите свои сводки по нападению кланов. Мы пришли во Внутреннюю Сферу, имея на вооружении точно такие же корабли, как и у кланов, но до поры до времени захоронили свою технику на Периферии. Мы хотели, чтобы никто не смог узнать, кто мы и откуда пришли, а корабли эти были бы слишком явной уликой. Но раз мы открылись как Волки, нам нет необходимости скрываться под овечьими шкурами. И корабли эти мы можем привести – зачем скрывать их теперь? У кораблей Волчьих Драгун вполне достанет сил, чтобы стереть в порошок вашу столицу с орбиты. И что все ваши боевые роботы против такой угрозы?

Теодор гордо выпрямился и торжественно поднялся с кресла. Заняв свою первоначальную позицию у окна, он снова медленно повернулся к нам лицом. В меркнущем свете дня его фигура производила впечатление черной мрачной тени.

– Дракон может быть ранен, но Волк под ним будет мертв. Ваша сила не может быть столь велика, чтобы выстоять против целой звездной империи.

– Может, так, а может, и нет. Но мы, черт подари, все-таки попытаемся.

– И вы собираетесь нарушить Конвенцию Ареса, используя ваши корабли против планеты?

Лицо Волка оставалось бесстрастным.

– Я буду защищать своих людей всеми средствами, которыми только располагаю.

– Если вы станете использовать такие корабли, вы будете объявлены вне закона.

– Цена не так уж велика, и мне уже приходилось платить ее. – Полковник снова откинулся в кресле. – Ну что, хотите, чтобы я открыл свои карты?

– Да.

После ответа Теодора наступила тишина. В голосе Координатора слышалась решимость, которой нельзя было пренебречь. В полном молчании оба вождя вперились друг в друга тяжелыми взглядами, и я почувствовал, что по моей спине пробежала струйка холодного пота. После грозного заявления Волка я сомневался, что нам удастся покинуть дворец живыми. Теодору терять нечего.

Наконец полковник спросил:

– Зачем?

Выпрямившись, Теодор сложил руки на груди.

– Я хочу увидеть конец этому безумию. Моему государству уже столько лет приходится вести войны на многочисленных фронтах. И теперь перед нами стоит грозный противник, который потребует всего нашего внимания, всех наших сил. И враг этот – вы, если слова насчет Фортеции не были брошены на ветер. – Тут мне показалось, что губы его тронула легкая усмешка, но с уверенностью сказать этого не могу. – Стал бы Минобу Тетсухара пренебрегать возможностью располовинить силы своего врага хотя бы просто для того, чтобы усладить свою смертную печаль?

– Это было бы низким поступком.

– Если так оно и было, а приношу свои извинения, полковник Вульф. – Теодор поклонился. – И ваша угроза Лютеции столь же не подобает воину.

Полковник не спеша встал и отвесил короткий поклон.

– Мы практичные люди, полковник Вульф. Каждому из нас понятна задача другого, и заключается она в том, чтобы сберечь своих людей. Я отказался от пятой части своего государства, чтобы сохранить оставшуюся часть. Тогда я считал это необходимым, но, как всегда, новый поворот дня требует новых жертв. Теперь снова близки кланы, и я вижу, что жертва Империи Драконис может оказаться напрасной. На этот раз угроза куда страшнее – захватчики могут вырвать у меня оставшуюся часть государства. Падет оно – и что тогда? Сможет ли Великий Кагал противостоять агрессору? А Лига Свободных Миров, возглавляемая Мариком? А вы? Стоит ли свеч игра, если ставкой в ней – опостылевшая жажда возмездия?

Долгое время Волк хранил молчание. Наконец он сказал:

– Я подумаю над вашими словами, Теодор-сан.