Текст книги "Возрожденный Дракон"

Глава 16. Три охотницы

Комната Найнив была значительно просторней келий послушниц. Здесь имелась кровать – настоящая кровать, а не встроенная в стену, вместо табурета красовались два кресла со спинками из перекладин, а для одежды был предназначен шкаф. Вся мебель была простой, без всяких украшений – такой самое место в доме фермера среднего достатка, однако, если сравнивать с послушницами, принятые жили в роскоши. На полу даже лежал небольшой коврик с вытканными по синему фону завитками желтого и красного цвета. Войдя, Эгвейн и Найнив обнаружили, что в комнате кто-то есть.

У камина, скрестив под грудью руки, стояла Илэйн, ее глаза были покрасневшими, по крайней мере отчасти, от гнева. В креслах, раскинув по сторонам руки и вытянув ноги, с удобством расположились двое высоких парней. Одного из них, сидевшего в расстегнутой темно-зеленой куртке, из-под которой виднелась белоснежная рубашка, отличали такие же, как у Илэйн, голубые глаза и рыжевато-золотистые волосы, и черты насмешливого лица неоспоримо выдавали в нем ее брата. Другой, примерно того же возраста, что и Найнив, был стройным, с темными глазами и волосами, и его серая куртка была тщательно застегнута на все пуговицы. Когда Эгвейн и Найнив вошли внутрь, он встал, преисполненный гибкой грации атлета и проникнутый уверенностью в себе. Эгвейн, причем не в первый раз, посетила мысль, что это самый красивый мужчина, какого она когда-либо видела. Звали его Галад.

– Рад снова видеть вас, – сказал он, взяв ее за руку. – Я очень за вас тревожился. Мы так беспокоились.

Сердце у Эгвейн забилось сильнее, и она отняла свою руку раньше, чем он успел бы почувствовать ее участившийся пульс.

– Спасибо, Галад, – пробормотала она, подумав: «О Свет, как же он красив!» Эгвейн заставила себя перестать думать подобным образом. Это оказалось непросто. Она поймала себя на том, что оправляет платье, желая предстать перед ним в шелках, а не в этой обычной белой шерсти и, может, даже в одном из тех доманийских нарядов, о которых ей рассказывала Мин, тех самых, что облегали фигуру и казались настолько тонкими, что можно было посчитать их прозрачными, хотя таковыми они не были. Девушка сильно покраснела и выбросила видение из головы, желая, чтобы Галад отвел взгляд от ее лица. Половина женщин в Башне, начиная с судомоек и вплоть до самих Айз Седай, смотрели на Галада так, будто у них были такие же мысли, и это нисколько не помогало Эгвейн справиться с собой. Как не помогала и его улыбка, казалось предназначенная лишь ей одной. На самом деле, наоборот, от его улыбки все стало еще хуже. «Свет, если у него появится хоть тень догадки, о чем я думаю, я погибла!»

Золотоволосый молодой человек подался вперед в своем кресле:

– И где это, спрашивается, вы были? Илэйн увиливает от моих вопросов, словно у нее полный карман спелых фиг и она ни в какую не желает ими со мной поделиться.

– Я тебе уже объясняла, Гавин, – твердым голосом заявила Илэйн, – тебя это не касается. Я пошла сюда, – продолжила она, обращаясь к Найнив, – потому что оставаться одной мне не хотелось. Они меня заметили и увязались следом. А говоришь им «нет», так они мимо ушей пропускают.

– Да, пропускают, – безжизненным голосом промолвила Найнив.

– Но это тоже наше дело, сестра, – возразил Галад. – Ваша безопасность – наше дело, это не может нас не касаться. – Он взглянул на Эгвейн, и та почувствовала, как у нее в груди сильней застучало сердце. – Безопасность вас всех очень важна для меня. Для нас.

– Я тебе не сестра, – отрезала Илэйн.

– Если вам надобны сопровождающие, – с улыбкой обратился Гавин к Илэйн, – так мы сгодимся не хуже любого другого. И после той бури, что нам довелось пережить, чтобы только тут остаться, мы заслуживаем разъяснений, где вы были. Я бы лучше позволил Галаду лупить меня весь день на тренировочном дворе, чем вновь хоть на минуту предстать перед матерью. Или пусть лучше бы на меня взъелся Коулин.

Коулин был наставником по оружию, и от юношей, которые являлись в Белую Башню обучаться владению различным оружием, требовал соблюдения строжайшей дисциплины, и не важно, стремились ли молодые люди стать Стражами или же просто хотели пройти у него подготовку.

– Отрицай наше родство, если тебе того хочется, – строгим тоном сказал Галад, обращаясь к Илэйн, – но мы по-прежнему родня друг другу. И ответственность за твою безопасность мать возложила на нас.

Гавин состроил страдальческую гримасу:

– Илэйн, если с тобой что-то случится, она с нас шкуру спустит. Пришлось зубы заговаривать, иначе она уволокла бы нас обратно домой. Никогда не слышал, чтобы королева отправляла собственных сыновей к палачу, но мать, судя по тону, готова сделать исключение, если мы не приведем тебя домой в целости и сохранности.

– Не сомневаюсь, – заметила Илэйн, – что зубы заговаривать вам пришлось исключительно ради меня. Отнюдь не ради того, чтобы вам позволено было остаться здесь для занятий со Стражами.

Гавин покраснел.

– Твоя безопасность волновала нас в первую очередь. – Голос Галада звучал так, будто каждое произнесенное им слово было чистой правдой, и Эгвейн была уверена, что тот именно так и считал. – Нам удалось убедить мать, что, если ты вернешься сюда, тебе нужен будет кто-то, чтобы присматривать за тобой.

– Присматривать за мной! – воскликнула Илэйн, но Галад невозмутимо продолжил свою речь:

– Белая Башня превратилась в опасное место. Несколько человек здесь умерли – убиты, – чему не было дано убедительных объяснений. Убиты оказались даже Айз Седай, пусть это обстоятельство и пытаются скрыть. И до меня дошли слухи о Черной Айя – поговаривают, она здесь, в самой Башне. Согласно приказу матери, мы должны возвратить тебя в Кэймлин, когда ты сможешь оставить обучение без угрозы для своей жизни.

Вместо ответа Илэйн вздернула подбородок и отвернулась от Галада.

Расстроенный Гавин взъерошил рукой волосы.

– Свет свидетель, Найнив, мы с Галадом не злодеи. Мы лишь желаем помочь. Мы бы и так предложили свою помощь, но раз о том повелела мать, у вас нет шансов отговорить нас.

– Приказы Моргейз не имеют никакого веса в Тар Валоне, – ровным голосом промолвила Найнив. – Что касается вашего предложения помощи, я приму его к сведению. Если нам потребуется помощь, вы о том узнаете одними из первых. Ну а сейчас я желаю, чтобы вы нас покинули.

Найнив многозначительно указала на дверь, однако Гавин проигнорировал и ее жест, и последние слова.

– Все это замечательно, однако мать захочет узнать о том, что Илэйн вернулась. И о том, почему убежала, ни словом не обмолвившись, и о том, что поделывала все эти месяцы. Света ради, Илэйн! Во всей Башне поднялся переполох. Мать чуть с ума не сошла от страха. Я думал, она сроет Башню голыми руками. – По лицу Илэйн промелькнула тень вины, и Гавин поспешил развить полученное преимущество. – Ты столь многим обязана ей, Илэйн. Ты и мне многим обязана. Чтоб мне сгореть, ты же такая упрямая, тебя, как валун, с места не свернешь. Пропадала где-то несколько месяцев, а все, что мне по этому поводу известно, так это то, что у тебя неприятности с Шириам. Да и о последнем я знаю лишь потому, что ты плакала и отказываешься садиться.

Негодующий взгляд Илэйн ясно выразил, что Гавин разом растратил все обретенное было им кратковременное преимущество.

– Довольно, – произнесла Найнив. Галад и Гавин разом открыли было рот, но девушка повысила голос: – Я сказала: хватит! – Найнив не сводила с них глаз, пока не убедилась, что юноши не нарушат молчания, затем продолжила: – Илэйн вам двоим ничем не обязана. И поскольку она решила ничего вам не объяснять, на том и покончим. И вот что: это моя комната, а не общая зала постоялого двора, и я хочу, чтобы вы убрались вон.

– Но Илэйн… – начал Галад одновременно с Гавином, который произнес:

– Мы лишь хотим…

Найнив заговорила громче, так чтобы перекрыть их голоса:

– Меня не оставляют сомнения, что вы испросили разрешение войти на половину принятых. – (Парни воззрились на нее с заметным удивлением.) – Так я и думала. Или же вы, пока я досчитаю до трех, выйдете из моей комнаты и сгинете с моих глаз, или же я напишу об этом записку наставнику по оружию. Рука у Коулина Гайдина гораздо тяжелее, чем у Шириам Седай, и можете быть уверены – я прослежу, чтобы он приложил ее куда следует.

– Найнив, ты ведь не станешь… – встревоженно начал Гавин, но Галад знаком велел ему замолчать и шагнул поближе к Найнив.

Ее лицо сохраняло строгое выражение, но, когда Галад улыбнулся ей, Найнив неосознанно оправила лиф своего платья. Эгвейн нисколько не удивилась. По ее убеждению, женщину, на которую не подействовала бы улыбка Галада, встретить можно было разве что в Красной Айя.

– Приношу извинения, Найнив, что мы, незваные, навязываем вам свое общество, – учтиво промолвил Галад. – Разумеется, мы уйдем. Но помните: если мы вам потребуемся – мы всегда здесь. И что бы ни вынудило вас убежать, мы и с этим сумеем помочь.

На его улыбку Найнив ответила своей. И сказала:

– Раз…

Галад моргнул, и его улыбка растаяла. Он с прежним хладнокровием повернулся к Эгвейн. Гавин встал с кресла и направился к двери.

– Эгвейн… – сказал Галад. – Знай же: ты – особенно ты – можешь призвать меня в любое время, что бы тебе ни понадобилось. Надеюсь, ты об этом не забудешь.

– Два… – произнесла Найнив.

Галад бросил на нее раздраженный взгляд.

– Мы с тобой еще поговорим, – пообещал он Эгвейн, склоняясь над ее рукой. Подарив ей напоследок улыбку, он без всякой спешки двинулся к двери.

– Тррррр… – (Гавин стремглав выскочил за дверь, и даже грациозный шаг Галада стал заметно быстрее), – …ри, – закончила Найнив, как только дверь за юношами захлопнулась с громким стуком.

Илэйн восхищенно захлопала в ладоши.

– Ой, как хорошо получилось! – сказала она. – Прекрасно проделано. Я даже не знала, что мужчинам запрещено проходить на половину принятых.

– Вовсе не запрещено, – сдержанно заметила Найнив, – но эти олухи об этом не знали.

Илэйн вновь захлопала в ладоши и засмеялась.

– Я бы позволила им просто уйти, – добавила Найнив, – если бы Галад не устраивал представления и не тянул нарочно время. Этот молодой человек чересчур пригож и на лицо миловиден, это не идет ему на благо.

Услышав такое, Эгвейн еле сдержала смех – коли на то пошло, так Галад был моложе Найнив на год, не больше, и вдобавок та вновь оправляла платье.

– Галад! – Илэйн фыркнула. – Он снова заявится донимать нас, и не знаю, сработает ли твой трюк второй раз. Он поступает так, как считает правильным, и не важно, кто при этом пострадает, пусть даже он сам.

– Тогда я придумаю что-нибудь другое, – пообещала Найнив. – Нельзя, чтобы они все время нам через плечо заглядывали. Илэйн, хочешь, я тебе мазь сделаю, которая боль утишит?

Илэйн покачала головой, затем легла поперек кровати, положив подбородок на ладони.

– Если Шириам узнает, нам обеим, несомненно, останется ждать еще одного вызова в ее кабинет. Эгвейн, что-то ты не очень разговорчива была. Неужели дар речи потеряла? – Лицо Илэйн помрачнело. – Это, наверное, из-за Галада?

Эгвейн невольно покраснела.

– Просто я не хотела спорить с ними, – ответила она, придав голосу столько достоинства, сколько смогла наскрести.

– Ну разумеется, – обиженным тоном сказала Илэйн. – Готова признать: Галад привлекателен. И вместе с тем он ужасен. Он всегда поступает правильно. Так, как он считает правильным. Знаю, ужасным такое не назвать, но это так. Насколько мне известно, матушки Галад ни разу не ослушался, даже самую малость. Он не произнесет ни слова лжи, даже самой невинной, не нарушит ни единого правила. А если ты что-то нарушишь, то он выдаст тебя, причем не со зла, – наоборот, опечалится, что ты не в состоянии жить по его меркам, – но сути это не меняет. Он точно тебя выдаст.

– Звучит… неприятно, – осторожно заметила Эгвейн, – но не ужасно. Не могу представить себе Галада, который делает что-то ужасное.

Илэйн покачала головой, словно недоумевая, как Эгвейн находит столь трудным для понимания то, что ей самой кажется совершенно очевидным.

– Если тебе так хочется с кем-то любезничать, почему бы и не с Гавином? – сказала она. – Он – обычно – бывает довольно мил, и он не на шутку тобой увлечен.

– Гавин! Да он на меня хорошо если раз взглянет!

– А что на тебя, дурочку, смотреть, ведь ты так пялишься на Галада, что, кажется, у тебя глаза из орбит вот-вот вывалятся.

Щеки у Эгвейн жарко заполыхали, однако сказанное, к ее опасению, вполне могло быть правдой.

– Когда Гавин был ребенком, Галад ему жизнь спас, – продолжала Илэйн. – Гавин никогда не проявит интереса к женщине, если она приглянулась Галаду, но я слышала, как он о тебе отзывался, так что знаю. Ему от меня никогда и ничего не удавалось скрыть.

– Очень рада слышать, – сказала Эгвейн и рассмеялась в ответ на ухмылку Илэйн. – Пожалуй, надо бы дать ему возможность самому сказать мне те слова.

– Знаешь, ты можешь выбрать Зеленую Айя. Бывает, Зеленые сестры выходят замуж. Гавин и впрямь без ума от тебя, и ты отлично ему подходишь. Да и я не прочь иметь такую сестру, как ты.

– Если вы закончили свою девчачью трепотню, – прервала девушек Найнив, – то пора обсудить дела посерьезнее.

– Да, – промолвила Илэйн, – например, то, что́ Престол Амерлин сказала вам, после того как я ушла.

– Об этом я бы не стала говорить, – произнесла Эгвейн, чувствуя себя неловко. Обманывать Илэйн ей не хотелось. – Ничего приятного она нам не сказала.

Илэйн недоверчиво фыркнула:

– Многие люди считают, будто мне легче выйти сухой из воды, чем прочим, потому что я – дочь-наследница Андора. На самом же деле, если на то пошло, мне достается больше, чем остальным, именно потому, что я – дочь-наследница. Ни одна из вас не сделала ничего такого, чего не делала и я, а если у Амерлин нашлись для вас резкие слова, то со мной она бы беседовала вдвое строже. Теперь выкладывайте, что она сказала?

– Об этом должны знать только мы втроем, – предупредила Найнив. – Черная Айя…

– Найнив! – воскликнула Эгвейн. – Амерлин ведь сказала: Илэйн должна остаться в стороне от всего этого!

– Черная Айя! – едва не завопила Илэйн, вставая на колени посреди кровати. – Вы уже сказали главное, и вам не удастся удержать меня в стороне. Ни за что не выйдет!

– Я вовсе не собиралась так с тобой поступать, – заверила Илэйн Найнив. Изумленная до глубины души, Эгвейн могла лишь смотреть на старшую подругу. – Эгвейн, это ведь нас с тобой Лиандрин считала угрозой. Это ведь нас с тобой недавно чуть не убили…

– Чуть не убили? – прошептала Илэйн.

– …возможно, потому, что нас все еще рассматривают как угрозу, и, возможно, им уже известно, что мы о чем-то говорили наедине с Амерлин, или они даже осведомлены о том, что именно она нам сказала. Нам нужен кто-то, о ком они не знают, а раз уж об этой девушке неизвестно и Амерлин, то тем лучше. Не уверена, что мы можем доверять Амерлин намного больше, чем Черным Айя. Она хочет использовать нас в собственных целях. А я намерена все силы приложить, чтобы она нас в разменную монету не превратила. Понятно тебе?

Эгвейн неохотно кивнула. И тем не менее она сказала:

– Это будет опасно, Илэйн, так же опасно, как все, с чем мы столкнулись в Фалме. А может, еще опасней. На этот раз не стоит тебе влезать в подобное.

– Знаю, что будет опасно, – тихо промолвила Илэйн. Она помолчала, потом продолжила: – Когда Андор вступает в войну, армией командует первый принц меча, но с ними в поход отправляется и королева. Семьсот лет назад в битве при Куаллин Ден андорцы обратились в бегство, и тогда королева Модреллейн, одна и без оружия, лишь с Львиным знаменем, помчалась верхом на коне в гущу тайренской армии. Чтобы спасти ее, андорцы, собравшись с силами, сплотили ряды и атаковали вновь – и выиграли битву. Вот какой отваги ждут от королевы Андора. И раз я пока еще не умею обуздывать свой страх, то придется мне научиться этому, прежде чем я займу место матери на Львином троне. – Внезапно ее мрачный настрой утонул в приступе хихиканья. – И кстати, вы что, думаете, я откажусь от приключений, а вместо них стану безропотно скрести котлы?

– Скрести котлы тебе придется все равно, – сказала ей Найнив, – и надейся, чтобы все думали, будто ты только чисткой кастрюль и занята и других забот у тебя нет. А теперь слушай внимательно.

Илэйн слушала, и рот у нее понемногу раскрывался, по мере того как Найнив излагала девушке то, что рассказала им Амерлин, посвящала в подробности задания, возложенного той на Найнив и Эгвейн, и описывала совершенное на девушек покушение. Услышав новость о Сером Человеке, Илэйн вздрогнула, а грамоту, которую Амерлин вручила Найнив, прочитала с немалым изумлением на лице. Возвращая бумагу, она пробормотала:

– Вот бы и мне иметь нечто подобное, когда я в следующий раз с матушкой встречусь.

Впрочем, к тому моменту, как Найнив завершила свой рассказ, на лице Илэйн отражалось крайнее негодование.

– Все равно что сказать: отправляйтесь в холмы и отыщите львов, – промолвила она, – только неизвестно, водятся ли там вообще львы. К тому же если они водятся, то могут и сами на тебя охоту начать, а могут и кустиками прикинуться. Ах да, если вдруг найдешь львов, постарайся не дать им съесть тебя, пока не расскажешь, где они прячутся.

– Если боишься, – сказала Найнив, – ты еще можешь отойти в сторонку. Но коли возьмешься за дело, отступать будет поздно.

Илэйн вскинула голову:

– Конечно боюсь. Я же не дура. Но я не настолько испугана, чтобы удирать, даже первого шага не сделав.

– Есть еще кое-что, – произнесла Найнив. – Я опасаюсь, что Амерлин может позволить Мэту умереть.

– Но ведь Айз Седай вроде бы Исцеляют любого, кто об этом просит. – Дочь-наследница будто бы разрывалась между негодованием и недоверием. – С чего бы ей дать Мэту умереть? Не могу в такое поверить! И не поверю!

– И я не верю! – ахнула Эгвейн. «Не может же у нее быть такого намерения! Амерлин не может позволить Мэту погибнуть!» – Всю дорогу сюда Верин твердила, что Амерлин позаботится, чтобы его Исцелили.

Найнив покачала головой:

– Верин говорила, что Амерлин «позаботится о нем». Это не одно и то же. А еще, когда я спросила Амерлин про Мэта, она не сказала ни «да», ни «нет». Может быть, она еще сама не решила.

– Но почему? – спросила Илэйн.

– Потому что Белая Башня действует исходя из собственных резонов, – сказала Найнив таким голосом, что Эгвейн бросило в дрожь. – Я не знаю почему. Помогут ли они Мэту и спасут ему жизнь или же дадут умереть – зависит от того, что из этого лучше послужит их целям. Ни одна из Трех Клятв не обязывает Исцелить его. Для Амерлин Мэт – всего-навсего инструмент. Как и мы. Нас она использует для охоты на Черных Айя, но, когда инструмент сломается и его уже не починить, не станешь же ты проливать по нему слезы. Просто берешь другой инструмент. Обе зарубите это себе на носу и не забывайте.

– Как же нам ему помочь? – спросила Эгвейн. – Что мы вообще в состоянии сделать?

Найнив подошла к шкафу и принялась рыться в его недрах. Когда она закончила с поисками и выпрямилась, у нее в руках обнаружилась полосатая матерчатая сумка с травами.

– С моими снадобьями – и если повезет – мне, быть может, удастся Исцелить его и самой.

– Верин не сумела, – возразила Илэйн. – Морейн и Верин вдвоем не смогли, а у Морейн был ангриал. Найнив, если ты зачерпнешь слишком много Единой Силы, ты рискуешь выжечь себя дотла. Или, если повезет, всего лишь усмиришь себя. Хотя вряд ли подобный исход можно назвать везением.

Найнив пожала плечами:

– Они все время твердят мне, что с моими возможностями я могу стать самой сильной Айз Седай за последнюю тысячу лет. Вероятно, настало время выяснить, правы ли они. – И Найнив дернула себя за косу.

Было понятно, что, несмотря на свои смелые слова, Найнив боялась.

«Но она не позволит Мэту умереть, даже если ей самой будет грозить смертельная опасность», – подумала Эгвейн и сказала:

– Они постоянно говорят, что подобной силой обладаем – или же будем обладать – мы все, каждая из нас троих. Возможно, если мы станем действовать вместе, то сумеем разделить поток Силы между нами.

– Мы никогда не пробовали работать сообща, – задумчиво промолвила Найнив. – Не уверена, что я понимаю, как сочетать наши способности. Такая попытка может оказаться не менее опасной, чем избыток зачерпнутой Силы.

– Ох, раз уж мы собираемся что-то сделать, – сказала Илэйн, слезая с кровати, – так давайте к делу. Чем дольше мы об этом говорим, тем страшнее мне становится. Мэт в гостевых комнатах. Не знаю, в которой именно, но большего Шириам мне не сказала.

И тут, словно ставя точку в речи Илэйн, грохнула, распахнувшись, дверь, и через порог переступила Айз Седай – с таким видом, словно комната принадлежит ей, а они – не пойми как здесь оказавшиеся незваные гости.

Эгвейн, стараясь скрыть растерянное выражение лица, присела в глубоком реверансе.