Текст книги "Синдром МакЛендона"

КОРАБЛИ ИЗ ЖЕЛЕЗА И ЛЮДИ ИЗ ДЕРЕВА , ИЛИ БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ

Когда мы добрались до «Шпигата», у переходного шлюза нас поджидали Катарина и Банки. Безмолвные объятия Катарины вознаградили меня за все многочисленные хлопоты.

Пока мы шли к мостику, она успела познакомить меня с разработанным ею и одобренным Хиро оперативным планом.

Согласно стандартной военно-космической доктрине полагалось, чтобы эскадру вел не самый ценный корабль, и Катарина была убеждена, что Генхис выставит впереди легкого крейсера вооруженное торговое судно. Мы с Катариной займемся маневрами «Шпигата», а Хиро возьмет на себя общее управление нашей маленькой флотилией, устроившись в одном из противоперегрузочных кресел. Гарри и Динки будут оперировать ракетной установкой в трюме номер один, а Аннали – системой обнаружения. Клайду и Розали будет поручено устранять возможные повреждения; Кимболла, Сина и Труилло мы отгрузим на орбитальную станцию в распоряжение Пайпер.

Если удастся заманить армаду Грызунов на минное поле и вывести из строя один или оба их малых судна, то таким образом мы уменьшим их военное превосходство и дадим Пайпер и ее ребятам возможность хорошенько протрясти шпангоуты на крейсере Генхиса, запустив в него ракету-другую. Спунер и Козлик на челноке спрячутся где-нибудь в непосредственной близости от театра военных действий на случай, если кто-нибудь останется в живых.

У Гарри, Динки и Аннали оставалось на обучение три дня, и Катарина заставила их тренироваться почти без роздыха. Поинтересовавшись, как у них идут дела, я совершил ошибку.

Катарина нажала кнопку интеркома, и мы на минутку остановились в коридоре, чтобы послушать, как идет учеба.

– Навожу, навожу… – настойчиво повторяла Аннали.

Преследуя заданную тренажером цель, система обнаружения, управляемая Аннали, отметила ее вертящийся «шишечкой», которая представляла собой математическое построение точек в пространстве, в которых запущенная ракета приближалась к проецируемой траектории полета на достаточное расстояние, чтобы оставшийся путь проделать самостоятельно и попасть в цель.

– Навожу… Ну, где же она! Приготовиться, цель… – твердила Аннали.

– Вот она! – вскричал Гарри. – Огонь из первого и второго полукомплектов!

Несмотря на то, что на самом деле никаких ракет он не выпустил, я инстинктивно сжался. Аннали истерично взвизгнула:

– Да погоди ты стрелять, болван!

– Перезаряжаю первый и второй, – лаконично сообщил Динки.

Наступило гнетущее молчание. Наконец Гарри нарушил его:

– В чем дело, милая? Ты напугалась?

– Чертов придурок! – прошипела Макхью после нескольких секунд молчания. Тренажер прогудел два раза, что означало два выстрела мимо.

Между ними разгорелась легкая перебранка.

– Хватит вам. Продолжайте работать, – прикрикнула на них Катарина. – Еще полчаса, и можете отдохнуть.

– Что, скоро обед? – с деланной скромностью осведомился Гарри! – И чем будут кормить придурков?

– Отставить, Гарри, – рявкнула Катарина. – Тебя это тоже касается, Макхью.

– Есть, мэм, – покорно ответил Гарри, а Макхью пробормотала нечто, что при очень большом желании могло быть истолковано как согласие.

– Да, мэм, у меня не самые приятные впечатления, – поделился я своими сомнениями с Катариной по дороге в нашу каюту.

– А мы еще даже не начали маневрировать, – вздохнула она. – Когда эту посудину начнет швырять из стороны в сторону, тогда-то мы и проверим, какая у них реакция. – Она поглядела на меня. – На установке Бим команда лучше. Ей только и нужно, что попасть в крейсер прежде, чем ее заметят.

– Понятно.

Катарина, прочитав выражение на моем лице, легонько ущипнула меня за плечо.

– Иди переоденься, и мы тоже начнем.

Я распаковал свои вещи, надел комбинезон и поднялся на мостик. Когда я сел за приборную доску и приступил к проверке приборов, Катарина заметила:

– Бим привезла сюда кучу микророботов, чтобы выяснить, что на корабле не в порядке. Мы обнаружили, что хуже всего дела обстоят с правым автоматическим контрольным узлом. Проходящий через него керамический провод испортился, поэтому у нас и было так много проблем с нижним приводом и крыльчаткой на правом борту.

Я присвистнул.

– Как же это случилось? Катарина смущенно потупила взгляд.

– Прямо над этим контрольным узлом находится каюта Берни, и Бим обнаружила под кроватью Берни, там, где треснул шов между стеной и обшивкой пола, какое-то вздутие. Кошка Берни, оказывается, пользовалась этой трещиной как туалетом. А кошачья моча нарушает сверхпроводимость керамического провода.

Поперхнувшись, я закашлялся.

– Нужно заменить все, что проходит через этот узел, – деловым тоном продолжала она. – К сожалению, у нас нет для этого ни времени, ни материалов.

Хотя комментариев здесь и не требовалось, я все равно нашел что сказать:

– Знаешь, мне тут пришло в голову, что если бы кошка Берни не испортила проводку, то корабль не стал бы брыкаться, как дикий жеребец, когда Дэви Ллойд приставил нож к горлу Фридо. А значит…

– Верно. Можно сказать, что эта глупая кошка убила Фридо. – Катарина улыбнулась. – Ну что, попробуем немного поманеврировать?

Мы предупредили всех, кто находился на борту, что собираемся прекратить вращение, и приказали им пристегнуться. Капитан Хиро и Баки вышли понаблюдать. Катарина первой взяла в свои руки управление. В следующие четыре минуты «Шпигату» пришлось несладко. Мы начали проверять все, на что он еще способен: проделали мертвую петлю, иммельман, дали задний ход. Тут у меня в голове загорелся красный предупредительный огонек.

– Глуши мотор! – завопил я секунды за две до того, как неполадки высветились на приборной доске.

Услышав меня, Катарина дернула рычаг, но было уже поздно. Правая крыльчатка нервно задергалась и остановилась. Корабль отклонился от курса, а это значит, переводя с вежливого космического языка на обычный, что он начал выделывать самые невообразимые сальто и пируэты.

Когда правая крыльчатка наконец снова заработала, Катарине с трудом удалось положить корабль на прямой курс.

Я выключил интерком, чтобы избавить нас от необходимости выслушивать комментарии с галерки.

– Ну и ну, – крошечные глазки Баки блестели, – это было здорово. Можно еще разок?

– По-моему, можно считать эту попытку относительно успешной, – с деланной бодростью добавил Хиро.

– Это никуда не годится, – вздохнула Катарина, еще более бледная, чем обычно. – Даже чтобы проделать основные маневры, мне потребуется сильно превысить допустимые отклонения, а корабль этого не выдерживает.

– Что ты говоришь? – переспросил Хиро.

– Я говорю, что если мы на этом корабле собираемся воевать, то не можем рассчитывать только на первые пять минут, а больше он не выдерживает, – мрачно пояснила она.

– Послушай, – вмешался я. – Я точно чувствую, когда он вот-вот выйдет из строя. Давай я его поведу. – Катарина знала, как управлять судном в бою, но я-то знал свой «Шпигат».

Хиро жалобно хмыкнул. На лице его ясно читалось: «Господи, за что?»

– Кен, – мягко произнесла Катарина, – я знаю, что ты умеешь управлять этим кораблем, но военная специальность у тебя какая?

– Навигация и снабжение, – признался я.

– Извини меня за прямоту, но у тебя нет самых элементарных навыков управления судном во время боевых действий. Здесь должен быть выработан инстинкт. В боевой обстановке стоит лишь на секунду задуматься – лететь вперед или повернуть – и мы проглотим ракету. Ты не сможешь им управлять. У меня есть соответствующая подготовка, но при боевом маневрировании я обязательно выйду за пределы надежности корабля.

– Зато я, не скромничая, могу сказать, что я единственный человек во всей Вселенной, который так хорошо знает этот корабль, что может управлять им на грани его возможностей и не дать ему развалиться. – Я немного подумал. – А насчет инстинкта ты, к сожалению, права. Начнем с того, что если бы мой инстинкт мне что-нибудь иногда подсказывал, меня бы вообще здесь не было.

Недолгое молчание было нарушено замечанием Баки:

– Ну и дела. Вот так дилемма.

– Которую можно разрешить, – отозвалась Катарина, лукаво взглянув на меня. – Как я понимаю, мы вместе поведем его, хорошо?

Хиро удивленно поднял брови. Я тоже.

Катарина пояснила свою мысль, которая заключалась в том, что она начинает маневр, а я, поняв, чего она хочет добиться, продолжаю управлять «Шпигатом» на пределе его возможностей. Процедура казалась довольно нелепой, но ничего лучшего мы придумать не смогли. Пока все остальные обедали, мы установили в рубке рычаг, передающий управление от одного пилота к другому, а затем опробовали систему.

Поначалу ничего не получалось. Мы провозились часов двенадцать, пока не начали ощущать ритм друг друга. В конце концов я наловчился, даже не задумываясь, не глядя на доску, а лишь коснувшись ее руки, чувствовать, что она собирается делать.

Я никому бы не рекомендовал подобным образом управлять военным кораблем и уж ни в коем случае не посоветую делать это с тем, кто вам не нравится.

У нас возникли и другие неожиданные затруднения. Гарри обнаружил – при соответствующих обстоятельствах, – что при бортовой качке туалеты работают не совсем так, как было задумано. Это одна из тех вещей, о которых не упоминают в Адмиралтействе, когда говорят о надбавке за несение службы в опасных условиях. При обсуждении этой проблемы я в первый раз за долгое время увидел на губах Макхью улыбку.

Наконец мы с Катариной закончили тренироваться, и от усталости у меня двоилось в глазах, но операция «Грызуний патруль» уже не казалась неосуществимой. Мы передали управление кораблем Клайду и Дайкстре, вернулись к себе и отпраздновали удачу, распив пакетик леопардового молока.

– Я так устал, что даже спать не могу, – пожаловался я. – Хочешь посмотреть видео?

– Не знаю. Ну ладно, давай.

– Я не сообразил взять с собой новые диски. А ты что-нибудь захватила? – Я пошарил в наших запасах.

– Нет, была слишком занята. Я попросила Гарри что-нибудь найти.

– Ну и что же ты хотела бы посмотреть? – Я развернул монитор, чтобы ей были видны новые поступления в корабельную видеотеку. – «Школьницы-монашки из ада», «Ведьмы-мутанты из ада» или лучше всего «Мутанты-школьницы-ведьмы-монашки из ада»?

Мы единогласно выбрали «Хэмфри и Ингрид», в котором неплохо сыграли Пол Хенрайд, Сидни Гринстрит и Питер Лорр.

На следующее утро мы тренировались еще четыре часа, приставив во время маневрирования Динки, Гарри и Аннали к ракетному тренажеру. Корабль только дважды давал сбой, а у Гарри с Макхью ни разу не дошло до драки, так что мы засчитали себе это как немалый успех.

Хиро организовал нам ежедневную связь с Банки, чтобы следить за событиями на Шайлере, так что, передав управление Спунер, мы с Катариной позвонили ей.

– Привет, Банки. Что новенького? – спросила Катарина.

– Статьи в газетах о готовящемся вторжении начинают приносить плоды, – доложила Банки, как всегда подтянутая и строгая. – Некоторые из тех, кто уволился из Сил Гражданской Обороны, уже заходили и интересовались, не могут ли они чем-нибудь помочь. Я сформировала из них взвод и раздала им винтовки, штук тридцать. Мэр Фельдман немного расстроен. Он считает, что я поступила незаконно, и хочет, чтобы я отобрала у них винтовки назад. Я сказала ему, что мне нужно посоветоваться с капитаном Хиро. По-моему, мэр до сих пор сердится на мичмана Маккея. Мне отобрать у них винтовки?

– Нет, – возразила Катарина, – если он хочет их отобрать, пускай попросит об этом полицию.

– Он уже объявил, что именно это он и собирается сделать, – хмыкнула Банки. – Ставки семь к пяти против полиции.

– А как проходят выборы? – поинтересовался я.

– Они, как всегда, пытаются в последний момент напихать в урны побольше бюллетеней, – пожала плечами Банки.

У меня сложилось впечатление, что выборы в Шенектади полностью зависят от того, кто физически владеет избирательным участком.

– Администрация мэра начинает, наконец, всерьез принимать вторжение?

– Думаю, да, – осторожно подтвердила Банки.

– Что ж, хорошо, – некстати заметил я.

– Не знаю, хорошо ли, сэр, – поморщилась Банки. – Как только закончилось голосование, пресс-атташе мэра заявил, что мэрия закрывается на ремонт, а городское правление будет временно размещаться в помещении школы в Норе Опоссума.

– В Норе Опоссума? – переспросил я.

– Это небольшое местечко на Провинцвилльской дороге, почти на границе города, – объяснила Банки.

Катарина, криво усмехнувшись, скосила на меня взгляд.

– Да брось ты, Банки, кому на этой планете могло прийти в голову назвать какой-то городишко Провинцвиллем? – Я подыскивал слова, чтобы лучше объяснить свою мысль. – Здесь везде одна сплошная провинция.

– Никак нет, сэр, – возразила Банки. – Тут вы не правы. Человек по имени Провинц – Тьюфик Провинц – был одним из отцов-основателей планеты. – Она на минуту задумалась. – Я точно знаю, что кроме Провинцвилля здесь еще есть Провинц-дейл и Провинцторо.

– Ага, – тихо протянул я.

– Сэр, не хотите ли вы выслушать объяснения по поводу опоссума, от которого произошло название «Нора Опоссума»? – осведомилась Банки тем бесстрастным тоном, который на космофлоте обычно приберегают для несущих всякую чушь мичманов.

В разговор вмешалась Катарина:

– Нет, спасибо, Банки. Заметна еще какая-нибудь реакция на новости о вторжении?

– Да, мэм, кое-что действительно происходит, – ничем не выражая своих чувств, продолжила Банки. – Поднялись цены на сувениры, а Союз Гражданских Свобод провел пресс-конференцию, на которой объявил, что возбуждает судебное дело против объявления войны Грызунам, так как это нарушает их права на ведение дела законным порядком. Мнения, высказанные в редакционных статьях, разделились пополам.

Катарина кивнула.

– Еще что-нибудь, достойное упоминания? – спросил я.

Банки, подумав, ответила:

– Общество Змееведов написало открытое письмо семнадцати религиозным конфессиям, в котором просит их исправить несправедливую характеристику, данную змею в книге Исхода. Кроме этого, ничего вспомнить не могу. А как дела у вас наверху, сэр?

– Да вот – три поросенка готовятся к войне с большим злым волком, – фыркнул я.

– Молодец Банки. Держи нас в курсе всего, что происходит на планете, – быстро добавила Катарина, заканчивая связь.

До начала следующей тренировки у нас оставалось двадцать минут, и Катарина послала меня посмотреть, чем занимаются Гарри и Динки.

– Ну, как дела? – неосторожно спросил я, открывая дверь.

– Всегда готовы дать взбучку этим мякам, сэр! – Гарри вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь.

– Мехам? – переспросил я, салютуя в ответ. Я иногда не очень быстро соображаю.

– Никак нет, сэр! Мякам, – поправил меня Гарри. – Мы их так называем.

Я взглянул на Динки, который отчаянными жестами пытался что-то показать.

– Кто это – мы?

– Ну, мы, сэр. Бойцы. – Гарри пожал плечами. – Ну, то есть мы с Динки.

– Потому что на них мех? – Мне показалось, что Гарри слишком серьезно относится к поддержанию боевого духа.

– Да нет. Потому что они хомяки, – презрительно фыркнул Гарри.

– А я было подумал, ты так назвал их, потому что они мягкие. – Динки швырнул в него монетку.

Гарри наградил его гневным взглядом:

– Нет, не поэтому. – Он вытащил из кобуры свой пистолет – двенадцатимиллиметровый «осоро» – и начал перебрасывать его из одной руки в другую.

Мой опыт обращения с пистолетами говорит, что если вы непосредственно не касаетесь дулом цели, то точность попадания ощутимо снижается, а к двенадцатимиллиметровому «осоро» это относится в большей степени, чем к остальным. Зато он идеально подходит для перестрелки в переполненном лифте.

– Гарри, будь добр, убери пистолет, – попросил я.

Тут к нам присоединилась и Катарина, у которой на такие веши, несомненно, было чутье; она мгновенно оценила обстановку и положила Гарри руку на запястье.

– А-а, хорошо, Кен, то есть сэр. – Он смущенно спрятал оружие в кобуру. – У меня просто нервы немного пошаливают.

– Ничего страшного. Они у всех нас пошаливают, – успокоил я его. – Просто нам кажется, что ты бы лучше не разгуливал по кораблю с пистолетом.

Гарри широко раскрыл глаза.

– Но вы ведь ничего не имеете против пистолетов вообще, сэр? – робко спросил он, переводя взгляд с меня на Катарину и обратно.

– Хм… нет. Конечно нет, – сказал я, переглянувшись с Катариной.

– Я просто подумал, что если называть их мяками, то это поднимет наш боевой дух. – Опустив голову, он начал водить носком ботинка по полу.

– Гарри, – вздохнул я, не дав Катарине ничего вставить, – если твой боевой дух еще хоть немного поднимется, нам придется посадить тебя на цепь. – Я похлопал его по плечу.

Гарри робко улыбнулся.

– Конечно, сэр. Спасибо за все. – Он направился обратно к боевому посту в трюме номер один.

– Посадить его на цепь? – задумчиво произнесла Катарина.

– Мэм, я вижу, за что вы собираетесь зацепиться. При всем моем уважении к вам, прошу – помолчите, а то мы опять с вами сцепимся, – ухмыльнулся я, вынимая занозу из руки, которой хлопнул Гарри по плечу.

– Ты правильно уловил цепь моих мыслей. Хорошо, больше не буду.

– Доктор Гарри был прав. Он осуществил свои фантазии, и это пошло ему на пользу, – неожиданно подал голос Динки.

На лице Катарины выразилось удивление.

– Что значит «доктор Гарри»? – спросил я.

– Ну как же. – Динки вяло махнул рукой. – Его психиатр.

– Гарри ходит к психиатру? – Я не поверил своим ушам.

– Я думал, вы знаете. – Динки задумался. – А вы бы разве не стали на его месте ходить к психиатру? Когда я познакомился со всей командой, я вообще перестал придавать этому значение.

Катарина прокашлялась.

– Если уж ставить вопрос подобным образом, то я первая должна признать, что не все участники операции находятся в должной психической форме.

– Гарри – он не опасен? – осторожно осведомился я.

– Разумеется, нет, – живо отозвался Динки. – Доктор говорит, что иногда он бывает подвержен приступам депрессии. По-моему, он собирался попробовать генную терапию, если ничто другое не поможет. Пойду-ка я помогу ему приготовиться.

Как только Динки вышел, я обратился к Катарине:

– Что, на войне всегда так? Ее глаза блеснули.

– Теперь ты знаешь, почему мы стараемся не призывать резервистов.

Мы посвятили тренировке еще четыре часа, и дела у Гарри и Динки пошли гораздо лучше. Благодаря едким замечаниям Макхью – или несмотря на них – число попаданий в учебную цель приблизилось к линии Мендозы, что составляет средний уровень 0,2.

Что же касается нас с Катариной, то после того, как я четыре часа кряду просидел с ней плечом к плечу и бедром к бедру, у меня значительно улучшилось кровообращение.

Когда рабочий день закончился, мы передали корабль Розали и Клайду. Пока Катарина принимала душ, я отправился к Баки, который занимал бывшую каюту Берни Бо-бо. Я постучал в дверь.

– Доктор Бобр, мы можем поговорить?

– Конечно, друг Кен! Заходите, пожалуйста, и будьте как дома. – Он сидел на койке, с наслаждением доедая одно из вегетарианских лакомств Чандразехара.

Я сел за стол и сразу же приступил к делу.

– Послушайте, Баки, вам вовсе не обязательно здесь находиться. – Я замолчал, подыскивая слова. – Дружба дружбой, но нас здесь, вполне вероятно, убьют. Тогда и вы совершенно бессмысленно погибнете вместе с нами.

– Друг Кен, мы уже обсуждали это с другом Катариной и капитаном Хиро. Вы не понимаете, – печально произнес Баки. С него сошла вся его напускная театральность. – Мой полубрат Генхис направляется сюда с целью сделать все возможное, чтобы устранить меня, как препятствие на его пути к трону. Папа этого не понимает, но Генхис явно собирается меня убить. Если я останусь на планете, он просто расширит круг своих действий, чтобы удостовериться в моей гибели. В соответствии с принципами Баки, я желаю по возможности оградить от лишений тех, кто оказался рядом со мной.

– Ого, – вырвалось у меня. Он потеребил себя за усы.

– Когда дело не касается вопросов наследования, мы по природе своей существа незлобивые, друг Кен. Хотя мой заблудший полубрат и впитал в себя некоторые крайне неприглядные атрибуты вашей культуры, я искренне верю, что, если я буду находиться на борту вашего корабля, он удовлетворится, взорвав его, и это избавит Мир Шайлера от ужасов войны. В качестве последнего знака преданности своему отцу я желаю избежать нанесения вреда несчастным людям на этой планете. Я боюсь, что иначе ваш космофлот моему народу этого не простит. – И тут он не удержался и все испортил цитатой из Баки: – «Если позволяют обстоятельства, чувство дома должно возобладать над практическими соображениями».

В дверь постучала Катарина и попросила разрешения присоединиться к нам.

– Привет, Баки. Как дела? – поздоровалась она, присаживаясь, скрестив ноги, на пол.

– О, замечательно. Я тут наслаждался одним из кулинарных шедевров Чандразехара и развлекал друга Кена глупой болтовней на политические темы. – Усики Баки опустились вниз, что придало его лицу задумчивое выражение. – Я как раз думал о том, что после того, как разрешится настоящая неблагоприятная ситуация, друг Кен станет капитаном своего собственного космического корабля. Как чудесно! Он, видимо, и сам не ожидал, что так получится.

– Катарина тоже приложила к этому руку. Мне хочется думать, что она решила, что я немного лучше справлюсь с этой работой, чем кто-либо другой, – скромно объяснил я и поглядел на нее, ожидая возражений.

Уголки рта Катарины слегка дрогнули.

– У нас есть одна старая пословица. «Среди слепых и кривой – король».

– В самом деле? – оживленно воскликнул Баки. – Как любопытно! В нашем чудесном языке есть почти такое же выражение. Оно переводится: «В стране безумцев и полудурок достоин короны».

– Спасибо, Баки, за интересные сведения, – хмыкнул я.

– Кстати, Баки, раз уж мы заговорили о королях, я давно хотела спросить, каков титул у твоего отца? – полюбопытствовала Катарина.

– Думаю, лучше всего будет перевести это как «зазнайка», – напыщенно произнес Баки.

Мы с Катариной переглянулись.

– Зазнайка?

– Вот именно. Любопытно, что вы об этом спросили. Когда я был маленьким и только начал учить ваш язык, то задал своему деду тот же самый вопрос, и он объяснил мне, что выбрал слово «зазнайка», как наиболее близкое по значению. Звучит впечатляюще, правда?

– Несомненно, – еле выдавил я из себя. Баки доскреб остатки еды и пошевелил усиками.

– Еще мой дед сказал тогда нечто, до сих пор непонятное мне. Он сказал, что хотел подобрать самый безобидный для человеческого уха перевод и что «зазнайка» звучит дружелюбнее, чем все остальное, что приходило ему на ум. Можете себе такое вообразить?

Катарина с трудом кивнула.

– Потрясающая тема для беседы. – Баки поднялся с койки и потер лапки одна о другую. – Но, друзья, я пообедал, и пора совершить омовение. Я сейчас вернусь.

Услышав шум воды, я взглянул на Катарину:

– Хорошо, что старика нет в живых. Иначе мы, возможно, говорили бы по-грызуньи.

Через несколько минут вернулся Бобр, с него стекала вода.

– Вы, случайно, не видели моего фена?

От мокрого Грызуна несет обычно как от пары лабрадорских ищеек, а вентиляционная система «Шпигата» не рассчитана на такую нагрузку. У меня засосало под ложечкой, а Катарина побелела как мел.

– Случайно, нет, – помотал я головой, – но мы еще не ели, так что, боюсь, нам пора.

– Как жаль, – посетовал Баки. – Тогда – до завтра.

Катарина решила сразу лечь спать, не ужиная. Когда мы остановились у ее двери, она на мгновение сжала мою ладонь в своей.

– О чем ты задумался?

– Думаю, что мы, возможно, позабыли о каких-то мелочах, – безбожно солгал я.

– Я повесила ящик для предложений и замечаний.

– И что?

Она пожала плечами:

– Кто-то предложил оборудовать бар и продавать там пиццу. – Еще раз пожав мне ладонь, она исчезла.

Я сжевал яблоко, чтобы успокоить неприятные ощущения в желудке, и решил, что пора спать. Когда я забирался в постель, мне пришло в голову, что прошло уже больше недели с тех пор, как кто-то в последний раз пытался меня убить. И тут за дверью, которую я забыл запереть, послышались шаги.

Единственным, чего не испробовал этот кто-то, было просто изрешетить пулями мою койку.

Я кубарем скатился на пол, упал ничком и залез под кровать. Но тут я вспомнил, что надо мной – водяной матрас, и, если кто-нибудь полоснет по нему очередью, я рискую утонуть.

– Черт, – прошептал я, услышав, что дверь открывается.

В каюту вошел Клайд. Он медленно вытащил из кобуры пистолет Гарри.

– Сэр? Где вы? – Но, заметив меня, он спрятал пистолет обратно. Его явно мучило любопытство. – Сэр, лейтенант Линдквист попросила меня заглянуть к вам. Что это вы там делаете?

– Мне показалось, что матрас слишком жесткий, – не подумав, ляпнул я.

Он бросил на меня насмешливый взгляд.

– Это водяной матрас.

– Вода слишком жесткая. – Мне пришло в голову, что, если кто-то из находившихся на борту и замышляет что-нибудь против меня, он бы, по крайней мере, мог подождать, пока меня не попытаются прикончить Грызуны.

– Сэр, с вами точно все в порядке?

– Все прекрасно, Клайд.

– Ну ладно, – покачал головой Клайд. – Тогда спокойной ночи, сэр.

На следующее утро, во время бритья, я вспомнил, что полмонетки Макхью все еще у меня за зеркалом. Я с некоторой нерешительностью вытащил ее оттуда и спрятал в карман, чтобы вернуть.

Перед началом тренировок мы с Хиро и Катариной связались с Пайпер, чтобы выяснить, как у нее обстоят дела.

– У нас здесь все хорошо, – доложила Пайпер. – Кимболл каждое утро забирается в ванную, и больше туда никому не попасть, но в остальном все идет гладко.

– Никаких проблем? – недоверчиво осведомился Хиро.

– Я разрешила Труилло и Сину съедать пополам порцию райты за каждые десять попаданий, – весело сообщила Пайпер. – Если Генхис вовремя не объявится, нам, вероятно, понадобится срочно пополнить запасы. Конец связи.

Я повернулся к Катарине и Хиро:

– А как у нас идет учеба?

Катарина включила интерком и прибавила громкости.

– Вот, сволочи, получайте! Вот вам еще порция горячего свинца! Тра-та-та-та-та!

– Гарри, ты не хочешь пустить Динки к тренажеру? – намекнула Катарина.

– Ах, меня ранили! – вскричал Гарри. – Они меня зацепили! Я ничего не вижу! Динки, займи мое место!

– Сумасшедший дом, – громко прошептала Макхью.

Лицо Хиро исказилось как от боли. Я не разобрал, что он там пробормотал себе под нос, расслышал только слово «резервисты».

– Мы будем тренироваться, пока у нас не получится, – миролюбиво объявил Динки.

Макхью фыркнула:

– Хорошо, что у меня еще нет планов на Рождество.

– Перед тем как вы начнете маневрировать, свяжитесь с Банки, – напомнил Хиро Катарине, не открывая глаз.

Банки выложила нам последние новости:

– Сэр, теперь, когда люди начали осознавать, что нашествие Генхиса ожидается чуть ли не завтра, у нас появились небольшие проблемы. – Она старалась по возможности подбирать наиболее мягкие слова. – Кто-то пустил слух, что городская пивоварня перейдет к работе в одну смену, так что до тех пор, пока все не выяснилось, были волнения.

– А как насчет законодательных инициатив? – вставил я.

– Только одна, сэр. – поспешила утешить Банки. – Союз Гражданских Свобод подал петицию, требующую в судебном порядке запретить любое вторжение Грызунов.

– Да ну? – удивился я. – Как интересно.

– Еще они проголосовали за предъявление иска два к одному. Как я понимаю, женщина, которая проголосовала против, вышла из Союза, и они заняты поисками новых членов организации. После того как я разгласила информацию о боевой мощи Грызуньей эскадры, они, по-моему, сильно расстроились, а ставки против нас возросли до пятидесяти к одному. На пресс-конференции много говорилось о том, что если они одновременно организуют процессы и против нас, и против Грызунов, то явно не прогадают.

– Ас чего это вдруг такая перемена настроения? – недоверчиво спросила Катарина.

– Между нами говоря, мэм, презираемые и дискриминируемые чужаки перестают быть таковыми, едва они приземляются по соседству и снижают стоимость вашей собственности. И еще одно: законодательное собрание кое-как наскребло кворум и приняло резолюцию, в которой оно осуждает вторжение Грызунов и просит нас мирно разоружить их.

– Когда мы наконец доберемся до Чивса и начнем перетряхивать его грязное белье, многие политики полетят со своих постов, – заметила Катарина. – Спасибо, Банки. Держи нас в курсе событий.

– Слушаюсь, мэм, – кивнула Банки. Потом, окинув взглядом всех нас, добавила: – Всего наилучшего.

Следующие восемь часов, с небольшими перерывами, мы провели, упражняясь в крутых поворотах, и срывы происходили довольно редко. Я начал лучше чувствовать, чего Катарина пытается достичь своими достижениями в пилотаже – и это не каламбур, – а Катарина стала лучше справляться с причудами и недостатками «Шпигата».

После ужина я поймал Макхью и отдал ей монетку.

– Аннали, смотри-ка, что я нашел, – по-моему, она твоя. Совсем забыл, что она у меня. Это сувенир?

– Вроде того. Она приносит удачу. Да, много удачи она мне теперь принесет… – Она поглядела мне в глаза. – Как бы я хотела, чтоб у меня сейчас хватило ума сесть в шлюпку и отправиться ко всем чертям. Но у меня за плечами шесть лет службы в космофлоте.

– Наверное, это ни для кого из нас не прошло бесследно, – неловко попытался я успокоить ее.

Я пошел дальше, а она все стояла и, тряся головой, повторяла:

– Какая я дура! Дура! Дура!

А я направился в комнату Баки, чтобы помочь Катарине, Клайду и Гарри научить Баки играть в покер. Не вдаваясь в подробности, скажу, что, когда мы его все-таки кой-чему научили, я проникся к этим мохнатым ребятам изрядной долей уважения.

Нас спасало только то, что, когда у него были особенно хорошие карты, он начинал вилять хвостом. Еще я поговорил с Клайдом о Вайме Джин. Сначала Катарина поселила Клайда в каюту Розали, но, когда Розали передумала и присоединилась к нам, она прогнала Клайда обратно в бывшую каюту Фри-до. Таким образом, гостиная между каютами Спунер и Клайда превратилась в еще одно минное поле в этой системе, и Клайд немного затосковал.

– Тебя это еще задевает за живое?

– Задевает, – признался он. И, ухмыльнувшись, добавил: – Но, как говорит Баки: «Я волновался, что у меня ботинки не по фасону, пока не обнаружил, что на мне их вообще нет».

– Я подозреваю, что я не первый, кто заводит с тобой подобный разговор.

– Никак нет, сэр. Вы – четвертый.

После того как я поговорил с Клайдом, мы с Катариной присели на диван в холле и включили телевизор, чтобы посмотреть новости по двум программам Шенектади.

По первому каналу шел специальный выпуск о «Военной неподготовленности и дорогом, но бесполезном оружии». Оказалось, что это одна из тех уравновешенных дискуссий о ракетной пусковой системе «АН-33», когда где-нибудь на свалке разыскивают одного человека, считающего это оружие просто кучей металлолома, и каждые пять секунд показывают его крупным планом.