Текст книги "Не убоюсь зла"

(А я не могу лечь в постель с Джейком. Это ведь то же самое. Для него мы тоже живой труп.)

(Не совсем. Он, конечно, знает, что нас слепили из двух разных людей. Но он любил нас обоих. Вас – даже сильнее, чем меня. А Джо даже не был с вами знаком.)

(Джейк меня любил?! Юнис, ты в своем уме?)

(Не в своем, а в вашем, дорогой. Почему, по-вашему, Джейк столько лет терпел ваш вздорный характер? Не из-за денег; с вами ему, конечно, не тягаться, но он достаточно богат. Почему он до сих пор заботится о нас? Ради меня? Нет, он предпочел бы вообще не видеть меня – это тело, – если б это было возможно. Джейк страдает от каждого взгляда на него. Он остался, потому что вы в нем нуждаетесь. Послушайте, дорогой… то есть Джоан, дорогая, послушайте свою старшую сестрицу Юнис. Будьте с Джейком поласковее, и все само образуется. Не нужно себя принуждать. Джейк это заметит, он в женщинах разбирается. Просто будьте нежнее. Джоан, а не Иоганном. Кокетливой, женственной. И пусть он о вас заботится.)

(Ну… попробую. Джейк решит, что у меня крыша поехала.)

(Он решит, что вы чудесная девушка. Может, он захочет быть вам отцом, а не любовником. Если так, то пускай. Я не прочь, пусть он с нами тетешкается.)

Джоан вздохнула.

(Юнис, я попробую. Но Джейк! Кто бы мог подумать?!)

(Вот и славно. Джоан, будьте по-женски беспомощной. А дальше Джейк возьмет все в свои руки.)

Доктор Гарсия ворвался в комнату как ошпаренный и сразу направился к кровати:

– Какая еще ванна? Я вроде бы объяснил, что нельзя торопиться?

(Джоан, не давайте ему спорить!) (Сейчас я его уделаю.)

– Ах, доктор, я так перепугалась!

– А? Что?

– Вы ворвались без предупреждения. Как невежливо!

Гарсия смутился:

– Мисс Смит, я здесь больше года и всегда входил к вам без лишних церемоний. И теперь вы считаете это невежливым, я вас правильно понял?

– Доктор, дело не в этом. Раньше вы входили сюда, чтобы помочь дряхлому старику. Потом ассистировали доктору Хедрику, ухаживали за парализованной женщиной в коме – и я, будучи ею, вам признательна. Но ситуация изменилась. Теперь я учусь быть женщиной – воспитанной женщиной. Это нелегко. Вы бы очень помогли мне, если бы стали соблюдать со мной те же правила хорошего тона, что и с другими дамами.

Гарсия слегка покраснел:

– У врачей нет времени на подобные формальности.

(Мочите его, дорогая! Он еще дергается!) (Сейчас!)

– Доктор, я не запрещаю вам входить без предупреждения, когда мне что-то угрожает. Но сейчас вы лишь хотели сказать, что мне нельзя принимать ванну, – повод далеко не экстренной важности. Я не прошу много; просто попробуйте относиться к этой комнате не как к больничной палате, а как к женскому будуару. Ради меня. Пожалуйста.

Доктор Гарсия хмуро ответил:

– Хорошо, мисс Смит. Постараюсь учесть.

– Спасибо, сэр. Кстати, мое имя теперь Джоан Смит. Я не могу больше быть Иоганном. Можете звать меня «мисс Джоан», чтобы я быстрее привыкла. Или просто «Джоан», мне бы не хотелось быть в чересчур официальных отношениях с моим врачом. Только самую чуточку официальности, чтобы мне научиться быть собой. Будете называть меня «Джоан»?

Врач выдавил улыбку:

– Хорошо… Джоан.

Она улыбнулась ему самой ослепительной улыбкой из арсенала Юнис:

– Мне нравится, как это звучит. Доктор, я всегда рада вас видеть – по делу и просто так. Заходите. Только предупредите заранее медсестру, чтобы у меня было время подготовиться к приходу джентльмена. Сами понимаете. – Джоан приподнялась на локте, демонстрируя свою «скромную» сорочку. – Губы накрасить и все в таком духе. – Она облизнулась. – Никак не могу привыкнуть к помаде. Ровно лежит?

– Выглядите великолепно.

(Отменить, стереть. Заменить «лесба» на «шлюха». Дорогая, вы прирожденная шлюха. И как у вас получается?)

(От шлюхи слышу. Помолчи, сестренка, я еще не закончила его обрабатывать.)

– Сэр, вы так любезны! А теперь скажите, почему мне нельзя принять горячую пенную ванну, чтобы не только выглядеть, но и чувствовать себя великолепно? Доктор, я выполню ваши указания, однако мне хотелось бы их понимать. Не могли бы вы объяснить без сложных медицинских терминов?

– Что ж… Джоан, в первую очередь я возражаю против ванны как таковой. Даже крепкие, здоровые люди ломают ноги и шеи, поскальзываясь в ванне. А вы толком не научились стоять, не то что ходить.

– С этим не поспоришь. – Джоан откинула покрывало, свесила ноги, села. Поборов легкое головокружение, улыбнулась. – Давайте проверим, вдруг у меня получится? Доктор, поможете? Подержите меня за талию?

– Немедленно лягте!

– Зачем? Я прекрасно себя чувствую. А скамеечки тут нет? У меня ноги до пола не достают.

– Мисс См… Джоан, черт побери, я сейчас уволюсь и пойду работать старьевщиком! Ложитесь, а я вызову медсестру. Мы вместе поможем вам встать. Сразу поймете, насколько вы слабы и неустойчивы, и уляжетесь обратно.

– Хорошо, доктор, – покорно ответила она и легла.

На вызов врача откликнулась Винни:

– Доктор, вызывали?

– Мы сейчас попробуем ходить. Помогите мне поддержать пациентку. Зайдите слева.

– Да, сэр.

С помощью врача и медсестры Джоан слезла с кровати и встала. Перед глазами поплыло, и ей пришлось опереться одной рукой на Винни, а другую невесомо положить на плечо доктору Гарсии.

– Как ощущения?

– Чудесные. Музыку бы включить. Танцевать хочется.

– Хотеть не вредно. А вот пробовать не стоит. Начнем с маленьких шажков.

Они прошли до двери. Джоан с удовольствием ступала босыми ногами по толстому мягкому ковру. Идти было чудесно; все было чудесно!

(Юнис, радость моя, какое у нас прекрасное тело!) (Оно далеко от идеальной формы. За две недели тренировок мы приведем его в порядок.) (Ух, я даже в детстве себя так хорошо не чувствовал!) (Это еще что. Допустим: вертикальный шпагат, так чтобы наши волосы мели пол. Удержать его десять спокойных вдохов и медленным переворотом плавно выйти в позу лотоса. Дайте только срок.) (Думаешь, у нас получится? Я даже в детстве был неуклюжим.) (Без шуток. Тело все помнит, дорогой.)

Они остановились.

– Теперь медленно развернитесь и шагайте обратно к кровати.

– Доктор? Раз уж я встала, так почему бы не дойти туда, где мыло и вода?

– Вы не устали?

– Ни капли. Я даже на вас не опиралась. А вы обещали разрешить ванну, как только я смогу ходить. Может, мне стойку на руках сделать, чтобы вас убедить? Отойдите, я попробую. – Джоан отпустила руку врача.

Тот моментально обхватил ее за талию:

– Не дурите! Сестра, в ванне есть поручни, пусть обязательно держится за них.

– Слушаюсь, доктор.

– Если пациентка упадет, лучше сразу бегите в Канаду. Хотите кратчайшим путем, следуйте сразу за мной. Главное, не отстаньте.

– Винни не позволит мне упасть, – промурлыкала Джоан, нежно прислонившись к плечу врача. – Но раз вы так беспокоитесь, то можете ей помочь. Потереть мне спинку.

Доктор Гарсия фыркнул:

– А десять минут назад вы на меня накинулись за то лишь, что я вошел без предупреждения.

– Если это повторится, опять рассержусь. Между личным и профессиональным есть граница. Доктор, я прекрасно понимаю, что вы сотни раз видели мое новое тело… как профессионал. Еще от одного раза меня не убудет. – Она еще крепче прижалась к нему.

– Тереть пациентам спину не входит в мои служебные обязанности. Сестра, не делайте воду горячей и не позволяйте ей сидеть долго.

Оказавшись в ванной и закрыв дверь, Джоан тут же обняла медсестру и рассмеялась:

– Милая, ты видела его лицо?

Винни покачала головой:

– Джоан, мне не надо учить вас быть женщиной. Вы сами все умеете.

– Нет, не умею. И поэтому ты мне нужна. Я попробовала на нашем ненаглядном докторе те уловки, которые работали на мне, когда я была его возраста – и пола. – Она снова рассмеялась. – Мне даже показалось, что он вот-вот согласится потереть мне спинку.

(А мне показалось, что вы сейчас трахнетесь прямо на ковре.) (Тише, Юнис, я его даже не ущипнула.)

Джоан отпустила руку Винни, шагнула назад и принялась стаскивать с себя сорочку.

– А теперь в ванну! Красота!

– Джоан, пожалуйста! Держитесь за что-нибудь! Вдруг доктор войдет?

– Не осмелится. – Джоан защелкнула дверной замок. – А если осмелится, то не сможет. Не волнуйся.

– Не надо запирать дверь. В больницах ванные комнаты никогда не запирают.

– Мы не в больнице, а свою ванную я могу запирать, когда хочу. Если доктор Гарсия заметит, что дверь заперта, – а заметит он, только если попытается войти, – и посмеет об этом упомянуть, я нажалуюсь Джейку Саломону и потребую другого лечащего врача. Винни, дорогая, я не зря столько лет пробыла старым ворчуном. Знаю, как настоять на своем. Просто теперь приходится использовать другие методы. Хочешь снять свой халатик и повесить в гардеробной? Я могу его забрызгать, да и от пара он намокнет.

– Джоан, доктор четко распорядился – никаких горячих ванн.

– Я слышала. Но я выберу температуру по вкусу, и он об этом не узнает. Он считает меня слабым котеночком, а я могу скакать, как лягушка. Горячая ванна мне не навредит. Не хочешь снимать халат – твое дело. Но лучше полезай в ванну вместе со мной. Она глубокая, а я теперь маленького роста, вдруг утону?

– Мне нельзя, – нерешительно произнесла Винни.

– Ведь правда, ужасно? Пациентка потеряла сознание в ванне и утонула, потому что медсестра не успела ее спасти. Экстренный выпуск новостей из-за этого, конечно, не тиснут, но в вечернем выпуске наверняка упомянут.

– Джоан, не дразните меня.

(Босс, она права. Стереть, заменить – и лесба, и шлюха.) (Юнис, что за чепуха! В ванне хватит места для нас троих!)

Закусив губу, Винни медленно расстегнула халат. Джоан отвернулась и начала набирать ванну и регулировать температуру воды, стараясь не пялиться на медсестру.

11

Час спустя Джоан сидела в мягком кресле, положив ноги на табурет. К сорочке добавился тончайший пеньюар и домашние туфли на высоких каблуках. Волосы Джоан были аккуратно уложены, лицо тщательно накрашено. Она щедро надушилась одеколоном «Апрельская дымка», которому куда больше подошло бы название «Попытка изнасилования». Ногти на ногах были подстрижены – не так идеально, как хотелось бы Юнис, но достаточно, чтобы не раздражать ее ближайшие несколько дней. Чувствовать себя кристально чистой, надушенной, напудренной и привлекательно одетой женщиной было упоительно.

Кровать заменили, и комната больше не напоминала больничную палату. Джоан сразу почувствовала себя лучше. Выяснив, что стенографический пульт Юнис остался в кабинете, она попросила Каннингема вернуть его на привычное место у кабинетного рояля Иоганна. В интерьер пульт не вписывался, но отвечал представлениям Джоан о том, какой должна быть комната. Он добавлял уюта, и место ему было здесь.

Она была одна. Винни отправилась пригласить на ужин мистера Саломона. Джоан томно вздохнула.

(Так лучше, милая? Мне – да.) (Еще как! Но почему вы застеснялись?) (Юнис, не неси чепуху! У меня и в мыслях не было ее соблазнять.) (Врун. Лицемер. Старый извращенец. Вы ее раззадорили, а потом струсили. Я встречала таких мужчин – языком болтать горазды, а когда доходит до дела, то сразу голову в песок. Трусливые Казановы! Фи!)

(Вздор! Нельзя стрелять уток на воде. Если я когда-нибудь ее захочу – что не факт, хоть она и очаровашка…) (Еще какая!) (Не перебивай! Так вот, если захочу, то не стану хватать ее, когда она даже закричать не сможет, а оставлю ей возможность выбора.) (Фу-ты ну-ты! Джоан, секс – это не спортивные состязания, а способ получить удовольствие. Для женщины нет ничего обиднее, чем отказ от продолжения, когда она к нему готова. Скоро поймете. Будете рыдать в подушку и ненавидеть всех мужчин на свете. До следующего раза.)

(Юнис, не говори, что с тобой так поступали. Я все равно не поверю.) (Джоан, такое случалось со всеми женщинами. Мужчины по природе нерешительны. Если бы женщины не тянули их за руки, род человеческий давно бы вымер.)

(Ух… да, ты куда больше моего знаешь о женщинах.) (Еще бы!) (Давай конкретизируем. Мы вымылись и выглядим превосходно; в этом наши мнения сходятся. Но до твоего привычного вида нам еще далеко. Я не о нательной краске, сейчас это не к месту. Как «быть в форме»? Делать упражнения?)

(Не только, босс, хотя физические упражнения важны. Но вы, наверное, имеете в виду профессиональную работу с образом.) (Да, вроде того.) (Что ж, я сама создавала свои образы – но у меня был опыт, да и Джо помогал. Но если вам нужны лучшие стилисты независимо от стоимости…) (Конечно! Денег у меня куры не клюют!) (Тогда обратитесь в корпорацию Элены Рубинштейн или другую, не менее известную. Попросите прислать команду стилистов. Художественным руководителем будет мужчина – или не совсем мужчина, – который повидал больше голых женских тел, чем гробовщик. Он к вам даже не притронется – слишком важен для этого. Он создает образы и руководит. На вас он даже не взглянет, пока его команда вас не подготовит. Там будут банщица, массажистка, маникюрша, педикюрша, парикмахерша, депиляторша, парфюмерша, не меньше четырех косметичек, модельер, визажист и куча их помощников – если вы рассчитываете управиться за день. Если установите жесткие сроки, это будет стоить дороже. Если не установите никаких сроков – это тоже будет стоить дороже.)

(Как?!)

(Это как налоги. Что бы вы ни делали, всегда растут. Босс, мы и без профессионалов обойдемся. С моими знаниями, нашим телом и хорошей горничной вы будете ослепительны. Не знаю только, где искать художника по росписи кожи уровня Джо, но уверена, что такие есть. Нужно будет навести справки.)

(Юнис, почему быть женщиной так сложно?)

(Босс, успокойтесь. Быть женщиной проще, чем мужчиной, и гораздо веселее. Я научу вас быть женщиной двадцать первого века и буду рада, если взамен вы научите меня быть мужчиной века двадцатого. Ликвидируем пресловутый «разрыв поколений». Будем любить и понимать друг друга.)

(Милая моя.)

(Вы тоже ничего, старый чокнутый негодяй. Ваш мозг и мое тело составят отличную команду.) (Не сомневаюсь, радость моя.) (И я. Первым делом нужно найти хорошую горничную, а они такая же редкость, как киты в Канзасе. Наверное, придется учить ее самим. А потом она сбежит, как только чему-нибудь научится.) (Юнис, зачем нам горничная? Ты ведь одна справлялась.) (Справлялась, и вела дом для Джо, и работала на вас в любое время дня и ночи. Но вы, босс, к этому непривычны. У вас камердинер был.) (Правда. Но я был стар и очень занят другим. В старости хуже всего то, что твои повседневные нужды требуют больше времени, а его у тебя все меньше. Я не хотел нанимать камердинера, но пришлось. Да и секретарш я особо не жаловал – пока ты не появилась.)

(Мой милый босс. Джоан, нам не обойтись без горничной. А вот с новой секретаршей подождем, пока вы не вернетесь к делам.) (К черту дела!) (Посмотрим. Может, придется. В любом случае секретарша вам пока без надобности. Я справлюсь. И спасибо, что велели поставить сюда Бетси. Чувствую себя как дома. Бетси – это мой пульт.)

(Бетси? А я ее осьминогом прозвал.)

(Гадость какая! За что вы так со славной безотказной машинкой? Босс, вы меня огорчили. Хорошо, что Бетси выключена; если бы она это услышала, то обиделась бы.)

(Юнис, не дурачься. Куда там Джейк запропастился?)

(Наверное, ногти на ногах подстригает. Курс «Как быть женщиной», урок второй: мужчины всегда опаздывают, но ни в коем случае нельзя этого замечать; они гордятся своей пунктуальностью. Босс, когда Винни строго наказала вам в ее отсутствие не вставать с кресла, вы же на самом деле не дали ей обещания?) (Конечно. Сидеть на одном месте не по мне. Вот и не будем. Хочу проверить рояль. Юнис, бьюсь об заклад, что он расстроен. Последний раз оба моих рояля – этот и большой концертный внизу – лет пять назад настраивали. Давай-ка проверим.)

Джоан поднялась, даже не заметив, как легко ей на высоких каблуках, и изящно села к роялю. Открыла крышку, вспомнила в уме начало Десятого славянского танца Дворжака, заиграла…

…и породила ужасную какофонию.

– Черт побери! – воскликнула она, в недоумении уставившись на клавиши; нажала указательным пальцем до первой октавы.

Звук был правильным, как и у до малой октавы. Несколько экспериментов с одним и двумя пальцами показали, что рояль настроен. И все же для каждого аккорда приходилось тщательно устанавливать пальцы на клавиши.

В конце концов она смогла медленно, сбивчиво и фальшиво сбряцать «Собачий вальс», но от чрезмерных усилий у нее задрожали руки, и доиграть до конца не вышло. Джоан в отчаянии хлопнула по клавишам.

(Десять лет обучения коту под хвост!) (Босс, а чего вы ожидали? Я даже на гитаре больше трех аккордов взять не могу.) (Хорошо, что мама этого не слышала. Она мечтала сделать из меня великого пианиста. Юнис, почему, черт возьми, ты в детстве не ходила в музыкальную школу?) (Потому что ходила в школу мальчиковедения! Это гораздо полезнее. Джоан, если хотите снова играть на пианино, мы можем выучиться заново. Но придется начинать с нуля. В вашей голове оно все есть, я слышала, только с нашими – моими – руками на это уйдет значительно больше времени, чем на похудение.)

(Ладно, это все ерунда.) Джоан встала из-за инструмента. (Босс, минуточку. Пока мы на ногах, может, запустим Бетси и проверим, как она?) (Что? Я же ничего не смыслю в стенографических пультах. Выйдет хуже, чем с роялем.) (Посмотрим.)

Она подошла и села за пульт.

(Ну что, Юнис? Где выход из этого лабиринта?) (Босс, не дергайтесь. Тело помнит. Просто скажите: «Юнис, записывай» – и произнесите что-нибудь. Вдумчиво.) (Ладно.)

– Юнис, записывай. «Минуло восемьдесят семь лет, как отцы наши основали на этом континенте новую нацию, своим рождением обязанную свободе и убежденную, что…»

Руки шустро управлялись с переключателями, вовремя перевернули микрофон, переводили машину в режим ожидания, пока Джоан вставляла знаки препинания, или воспользовались функцией «стереть, заменить», когда машина вместо «восемьдесят» записала «восемь десять». И все это спокойно, без спешки.

Джоан остановилась и проверила результат.

(Черт возьми! Юнис, как?!) (Не спрашивайте – иначе мы станем задумываться, с какой ноги шагать, как та сороконожка. Главное, Бетси довольна, что я вернулась. Мурлычет, как котенок.) (Я тоже доволен. Гм, Юнис, а твоя машинка… Бетси… имеет доступ к филиалу Библиотеки Конгресса в Сент-Луисе?) (Конечно. Она подключена к межбиблиотечной сети, но можно ограничить запрос одной библиотекой.) (Давай так и сделаем. Хочу найти, что известно про память и ее работу.) (Давайте. Мне самой интересно. У меня тоже ощущение провалов в памяти. Но тут лучше поручить Бетси воспользоваться собственными алгоритмами: она запросит ссылки, затем тезисы, затем выдержки из тезисов. Иначе при таком общем запросе начнут скачиваться тысячи книг, бедняжка Бетси подавится – и придется стирать ей временную память.)

(Делай как лучше, я тут ничего не понимаю. Да, только уточни, чтобы не искала бихевиористские теории. Я знаю о Павлове и его роботах все, что нужно, а именно что всякий раз, как собака пускает слюну, психолог-бихевиорист должен звонить в колокольчик.)

(Хорошо, босс. Можем мы немного потратиться?) (Конечно, купи себе хоть египетские пирамиды. Чего тебе нужно?) (Хочу заказать у детектива сбор информации о Юнис Бранке – о той, кем я была.) (Зачем, радость моя? Если даже ты продавала правительственные секреты, теперь тебя не достанут.) (Так надо. Хочу заполнить некоторые пробелы в памяти… к тому же может выясниться что-нибудь, что вы слышали от меня после моего возвращения, но не знали из рапорта вашей службы безопасности. Тогда вам все станет ясно… и вы перестанете опасаться, что я лишь плод воображения.)

(Юнис, если я не в своем уме, то на пушечный выстрел не подойду к психиатрам. Вдруг меня вылечат и ты пропадешь?)

(Босс, это очень мило с вашей стороны, но я обещала, что никуда не денусь.)

(Если я действительно сумасшедший, то и пускай. Проще будет в теперешнем мире жить. Юнис, ты что-нибудь помнишь с момента твоего убийства и до того, как очнулась здесь?)

Внутренний голос ненадолго замолчал.

(Помню, но очень смутно. Я видела сны, в которых, кажется, были вы. И один сон, который не был похож на сон; он казался таким же реальным, как эта комната. Но если я вам о нем расскажу, вы решите, что это я спятила.) (Дорогая, это ничуть не умерит твоего очарования.) (Ладно, Джоан, только не надо смеяться. Пока меня не было с вами, я находилась в… каком-то месте. Там был старый-престарый человек с длинной белой бородой. Он держал толстую книгу. Заглянул в нее, потом посмотрел на меня и сказал: «Дочка, ну и дрянной же ты была девчонкой. Но не слишком дрянной, поэтому дам тебе второй шанс».)

(Юнис, это был сон. Антропоморфизм прямиком из твоей воскресной школы.) (Может, и так, но вот я здесь. Что это, как не второй шанс?)

(Все так, вот только дал его тебе не Бог. Юнис, родная моя, я не верю ни в Бога, ни в черта.)

(Но вы-то, в отличие от меня, не умирали. Я не знаю, во что мне верить; видимо, мертва я была недостаточно долго. Но, может быть, попробуем хоть изредка молиться, если вы не против.)

(В бога душу мать!)

(Джоан, прекратите! Или я опять примусь перечислять все «неподобающие даме» слова. Я что, так многого прошу?)

(Совсем меня заклевала. Ладно, только выбери церковь посимпатичнее, с хорошей музыкой и проповедями не дольше десяти минут.) (Я не собиралась ходить в церковь. Меня от них воротит. Там плохая энергетика. Я думала молиться про себя, Джоан. Я научу.)

(А. Ладно. Прямо сейчас?)

(Попозже. Сейчас надо задать поиск. А вы думайте о чем-нибудь другом, не хочу сороконожкиных проблем. Думайте о Винни, скользкой от мыльной пены.) (Благочестивая мысль. Куда лучше молитв.) (Старый козел. Откуда вам знать… вы вообще хоть раз в жизни молились?) (Еще бы. Только потом Бог ушел на рыбалку и не вернулся.) (Тогда подумайте о бедной Винни.)

Она провозилась с машиной несколько минут, затем одобрительно похлопала ее и выключила.

(Ну что?) (Что?) (Думали о Винни? Развратник.) (Нет, я воспользовался мгновением тишины, чтобы поразмышлять о чудесах Вселенной.) (О каких?) (О Винни.) (Кто бы сомневался. Джоан, для девушки, которая в некотором смысле девственница, у вас на редкость пошлая и яркая фантазия.) (Черт! Ты наверняка это всем знакомым девушкам говоришь.) (Джоан, скажу честно – с такой фантазией я жду не дождусь, когда вы начнете карьеру «активной женщины». Чем я только не занималась, но такого, о чем вы думаете, со мной никто не проделывал.) (Ого. Меня этому научила одна благовоспитанная домохозяйка, когда я был еще подростком. Очаровательная дама.) (Гм! Возможно, мне стоило родиться пораньше, чтобы испробовать такое.) (Об этом я и толкую. Нашла что нужно?) (Разумеется. Босс, вспомните хоть раз, когда я что-то не находила. Давайте присядем, спина разболелась.)

Джоан Юнис прошагала тридцать футов к креслу, напрочь забыв, что скинула туфли, чтоб легче управляться с педалями стенографического пульта. Ступать по ковру босыми ногами было очень приятно. О туфлях она вспомнила, только усевшись и сложив ноги в корявую, но неожиданно удобную позу лотоса. Возвращаться за ними не имело смысла.

Раздался звонок.

– Это Винни.

– Входи, милая.

Медсестра вошла:

– Мистер Саломон просил передать, что будет через несколько минут, но на ужин остаться не сможет.

– Останется как миленький. Подойди, давай поцелуемся. А что ты сказала Каннингему?

– Ужин на двоих, здесь, как вы и распорядились. Блюда вносить по вашему звонку. Но мистер Саломон действительно собрался уезжать.

– А я гарантирую, что он останется. Если нет, то будешь ужинать со мной вместо него. Не могла бы ты подать мне туфли? Они под роялем.

Медсестра оглянулась, подобрала туфли и принесла Джоан Юнис.

– Джоан, ну что мне с вами делать? – вздохнула она. – Вы опять безобразничаете? Почему не вызвали меня?

– Не ругайся. Сядь лучше на табуреточку, прижмись ко мне и расскажи что-нибудь. Ты, случайно, горничной не работала, прежде чем обучиться на медсестру?

– Нет. А что?

– Ты замечательно за мной ухаживаешь и макияж накладываешь превосходно. Вот я и подумала… вряд ли профессиональная медсестра захочет пойти работать горничной, даже за большие деньги. Однако доктор Гарсия будет настаивать, чтобы даже после окончания лечения за мной присматривала медсестра. Медсестра мне не нужна, и ты это знаешь. Но добрый доктор будет настаивать. Мне правда нужна горничная. Я поначалу даже одеваться сама не смогу – женская одежда настолько другая. А про макияж и подавно молчу. И про покупку нарядов. Винни, тебе сейчас сколько платят?

Медсестра сказала.

– Ну и ну! Немудрено, что в стране нехватка медсестер! Да я телохранителя за такие деньги не найду. Что, если я подниму тебе жалованье в три раза? Платить буду наличными, чтобы тебе не пришлось указывать всю сумму в налоговой декларации. Останешься у меня? Формально будешь медсестрой, но выполнять будешь работу горничной? Делать все, что я не умею сама.

Винни задумалась.

– Джоан, а как мне одеваться?

– Как хочешь. Можешь хоть в белый халат, чтобы доктор Гарсия ничего не заподозрил. Как угодно. За той дверью бывшая спальня моего камердинера с отдельными удобствами. Смежную комнату можно переделать под твою личную гостиную. Обставить все на твой вкус. Будет все равно что собственная квартира.

(Босс, что вы там говорили про стрельбу по сидящим уткам?) (Юнис, тише! Если она заглотит наживку, нам не придется нанимать какую-нибудь безграмотную бабу с улицы и тратить время на ее обучение – а потом подавать на нее в розыск после пропажи драгоценностей.) (Преимущества мне ясны. Но стоит Винни поселиться через комнату от вас, как она окажется в вашей постели быстрее, чем вы произнесете: «Сапфо». Вам, может, и комфортно будет без мужчин, а вот мне – нет.) (Чепуха! Она уже задумалась о деньгах. Если согласится, то станет куда более отстраненной. Снова начнет звать нас «мисс».)

– Мисс Джоан, у меня правда будет собственная квартира? Я смогу приглашать гостей?

– Конечно, милая. Твои частные владения. Каннингем и другая прислуга будут тебя обслуживать. Приносить завтрак, что пожелаешь. А захочешь, чтобы тебя никто не беспокоил, – так и будет.

– Звучит восхитительно. Сейчас я делю комнату с двумя другими девушками… за сумасшедшую арендную плату, потому что она в анклаве. Там безопасно, но никакой личной жизни.

– Винни, посмотри мне в глаза и говори начистоту. Кровать в той комнате односпальная. Хочешь заменить ее на очень большую двуспальную?

Девушка покраснела:

– Да. Было бы прекрасно.

– Не смущайся. Двери и стены в доме звуконепроницаемы, я даже не узнаю, что у тебя кто-то есть, если сама не скажешь. Разумеется, личность всех посетителей устанавливается и каждого обыскивают, нет ли у него оружия, как и в анклаве, но в данном случае это означает лишь, что тебе нужно будет в первый раз поручиться за них перед начальником охраны. Меня в известность не поставят. Всему персоналу позволено приглашать гостей. За безопасность отвечаю не я, а начальник охраны.

– А ему придется предъявлять удостоверение личности?

– Тебе все равно придется поручиться перед шефом О’Нилом… погоди, ты хочешь сказать, что твой «гость» предпочел бы скрыть свою личность? Он что, женат?

Винни снова залилась краской и промолчала. Джоан Юнис продолжила:

– Кому до этого дело? Мы в частном доме, а не в государственном учреждении. Твоей гарантии хватит. Шеф О’Нил не особо доверяет документам; их легко подделать. Зато у него фотографическая память. Ну что, остаешься? В качестве домашней медсестры, компаньонки, секретаря – кого угодно.

– Горничной. Мисс Джоан, раз вы нанимаете меня горничной, то не нужно этого скрывать. Одеваться я буду, как положено горничной. Какую форму вы предпочитаете? Традиционную или «акапулько»? Нечто среднее?

– Точно не традиционную. Ни к чему прятать твои прекрасные ножки. Давай «акапулько».

Винни обрадовалась:

– С удовольствием. Знали бы вы, как надоедает эта белая хламида!

(Джоан! Скажите ей, чтобы не раскрашивалась целиком в стиле Акапулько! Очень плохо для кожи!)

– Договорились. Только не красься слишком сильно. Это вредно для кожи.

– Знаю! У меня натуральные рыжие волосы, вы, наверное, заметили, поэтому я даже загорать не могу. Думаю, пойдет короткая черная юбка с рюшами и белый кружевной фартучек размером с блюдце. Белый чепчик с черным бантиком. Черные накладные чашечки на грудь. Прозрачные или матовые?

– На твой вкус, Винни. Туфли на каблуках?

– Тогда давайте пусть будут просвечивающие, как вставки на вашей сорочке. Туфли на высоком каблуке – само собой, иначе образ будет неполным. На босу ногу я и шпильки могу носить. И совсем чуть-чуть краски. Есть переводные рисунки, они быстро накладываются и легко снимаются с помощью специального крема. Бабочки, цветы и прочее. Недорогие, продаются в любом магазине. Буду выглядеть как настоящая горничная, а времени на одевание тратить не больше, чем с этим халатом и колготками.

– Ты будешь выглядеть сногсшибательно. А другу своему покажешься?

Винни вновь покраснела, но улыбнулась:

– Конечно! И позволю ему меня раздеть!

(Ура!) (Юнис, у тебя только одно на уме?) (Вам виднее, ум-то ваш.)

Вскоре Винни объявила о приходе мистера Саломона и вышла. Юрист подошел к Джоан и, соблюдая недавно установленные формальности, склонился над ее рукой.

– Как самочувствие? – спросил он.

– Мне грустно, – сухо ответила Джоан, – что мой старый и самый близкий друг не нашел времени отужинать со мной в первый день после моего окончательного выздоровления. В остальном все хорошо. Легкая слабость, но этого можно было ожидать.

– Ты не слишком усердствуешь?

– Нет. Мне дистанционно измеряют сердцебиение и частоту дыхания. Будь что-нибудь не так, меня бы сразу же уложили в постель. Джейк, я правда чувствую себя хорошо – а если все время лежать, сил не прибавится. А как ты, дружище? Мне было за тебя неспокойно.

– У меня все в порядке. Просто, Иоганн, я выставил себя дураком.

– Вовсе нет. Уверена, Юнис тоже это знает, Джейк.

(Босс, осторожнее!) (Тихо.)

– Твои искренние слезы – лучшая дань ее памяти. – У самой Джоан навернулись слезы; она нарочно не стала их сдерживать. – Джейк, она была милой и храброй девушкой. Мне было приятно узнать, что ты ценил ее замечательные качества не меньше меня. Присядь на минутку. Мне нужно тебя кое о чем попросить.

– Что ж… давай. Но я спешу.

– Придвинь кресло и садись напротив. Будешь херес? Доктор мне разрешил, и я чувствую, что сейчас он будет очень кстати. Это испанский херес, сухой, как твой адвокатский юмор. Не будешь ли так любезен налить нам по капельке?

Джоан дождалась, когда адвокат нальет и сядет. Поднимая бокал, она одновременно выпятила грудь, демонстрируя все возможности «неприличных» вставок сорочки.