Текст книги "Ультиматум Борна"

Борн знал, что на размышление у него осталось буквально несколько минут. Он должен решить, как действовать дальше. Ему предстояло остановить патрульную машину и заставить водителя выйти, но так, чтобы не испугать его и не дать повода связаться по радио с остальными. Положить на дорогу тело мертвой собаки? Нет, не подходит. Водитель решит, что собаку подстрелили из-за забора, не станет покидать пуленепробиваемую машину и поспешит сообщить о случившемся начальству. Что делать? Он лихорадочно шарил глазами вокруг, взгляд тонул в темноте, чувство паники и безысходности росло. Внезапно его осенило.

Широкая, тщательно ухоженная лужайка, аккуратно подстриженные кусты, идеальная окружная дорога – все это говорило о том, что чистота и порядок были возведены во владениях генерала в культ. Джейсон живо представил себе, как Свайн отдает команду своим садовникам, требуя «вылизать участок». Борн еще раз взглянул на собаку около машины. Водитель заигрывал с псом, пытаясь вытолкнуть его наружу и явно собираясь захлопнуть дверцу. Оставались считаные секунды! Ну, так что? Как же?

Оглянувшись вокруг, он заметил неподалеку от себя очертания увесистого соснового сука, отломившегося от соседнего дерева под порывами ветра или отгнившего от старости. Борн сорвался с места, с усилием поднял сук, частично похороненный под слоем сосновых игл и грязи, и отнес его к краю асфальта. Перегораживать им дорогу от края до края не следовало, так как это чересчур напоминало засаду. Но перекрыть веткой часть дороги, в виде диссонанса с доходящей до извращения аккуратностью, – другое дело. Это будет резать глаз. Нарушение порядка потребует вмешательства, и лучше немедленно все исправить, чем потом, и не дай бог, если это безобразие попадется на глаза генералу, прогуливающемуся или проезжающему по дороге. Люди в подчинении Свайна, скорее всего, были младшими военнослужащими или по крайней мере бывшими солдатами. Но в любом случае они сохранили уважение к высшим чинам и дисциплину. Если это так, то водитель всеми силами постарается избежать выговора, особенно из-за такой ерунды. Несуразность заведенного порядка оказалась на стороне Джейсона. Он взял сук за толстый конец, примерился и бросил на дорогу с таким расчетом, чтобы футов пять дерева легло на асфальт. В ту же секунду он услышал, как дверца трехколесного механизма захлопнулась и водитель запустил мотор. Машина покатилась вперед, набирая скорость. Борн поспешно отступил к ряду сосен и укрылся в темноте.

Заметив впереди себя в свете фар темную полоску на фоне серого асфальта, водитель резко свернул в сторону и объехал препятствие. Но, не проехав и десяти метров, машина остановилась и дала задний ход. Единственная задняя фара выхватила из темноты заинтересовавший водителя предмет на дороге, мешающий движению. Видимо, убедившись, что опасности обычный кусок дерева не представляет, водитель затормозил в полуметре от ветки и без колебаний выбрался наружу. Обогнув машину справа, человек присел на корточки.

– Эх, Большой Рекс, ну и хреновая же ты псина, приятель, – вполголоса проворчал водитель, выговаривая слова на манер южан. – Неужели это ты притащил его сюда, скотина придурошная? Наша генеральская задница шкуру с тебя спустит, если узнает, что ты мусоришь в его помэстье!.. Рекс? Рекс, поди сюда, чертов мерзавец!

Человек взял сук, встал во весь рост и, как следует размахнувшись, швырнул его под кроны ближайших сосен.

– Рекс, ты что, не слышишь меня? Вот дерьмо ходячее, ленивый обжора.

– Стой спокойно и вытяни руки прямо перед собой, – приказал водителю Джейсон Борн, выходя из тени на дорогу.

– Срань господня! Кто ты такой?

– Кое-кто, кому наплевать на то, жив ты или покойник, – спокойно произнес незнакомец.

– Да у тебя пистолет! Точно, я вижу его!

– У тебя тоже. Но твой в кобуре. А мой у меня в руке и смотрит тебе прямо между глаз.

– А собака? Где эта чертова псина?

– Ей немного нездоровится.

– Что?

– Похоже на то, что он хороший пес. И делал то, чему его научил инструктор. Так что не ругай собаку, а ругай людей, натаскавших ее.

– О чем это ты говоришь?

– Думаю, мысль мою можно выразить так, что я предпочту пристрелить человека, чем собаку.

– Ничего не понимаю! Но мне бы не хотелось, чтобы меня застрелили.

– Тогда давай поговорим. Что ты решил?

– Жизнь у меня одна, мистер.

– Опусти правую руку и достань пистолет, но только аккуратно и двумя пальцами.

Охранник повиновался, вытащив оружие из кобуры при помощи большого и указательного пальцев.

– Теперь, пожалуйста, передай его мне.

Человек послушно протянул пистолет Борну. Он взял его и засунул за пояс.

– Что происходит, можете вы объяснить? – взмолился охранник.

– Мне нужна информация. И я здесь для того, чтобы добыть ее.

– Я все вам расскажу, если только вы отпустите меня и разрешите уйти отсюда. В жизни больше не свяжусь с этим местом! Я так и знал: когда-нибудь, в один прекрасный день, это должно произойти, я так и говорил Барби Джо, хотите, можете спросить ее сами! Я говорил ей, что когда-нибудь сюда придут люди и начнут задавать вопросы. Но я никогда не думал, что это будет выглядеть вот так! Не думал, что мне ко лбу будут приставлять пистолет.

– Барби Джо – это кто, твоя жена?

– Да, вроде того.

– Хорошо, начнем с того, почему «люди» должны были прийти сюда и начать задавать вопросы. Мои боссы желают это знать. Не переживай, тебя это не коснется, сам ты никого не интересуешь. Ты ведь просто охранник.

– Именно так, мистер! – поспешно подтвердил насмерть перепуганный мужчина.

– В таком случае почему ты говорил Барби Джо такие слова? Что сюда придут люди и начнут задавать всякие вопросы.

– Черт, не знаю, как и сказать… Знаете, здесь много чего происходит, всякого странного.

– Нет, не знаю. Проясни ситуацию.

– Ну, взять хотя бы этого золотопогонного крикуна, генерала. Он ведь большая шишка, так? У него машины из Пентагона, и свои шоферы, и вертолеты прилетают за ним, когда он захочет, так?

– И что дальше?

– А то, что этот выскочка сержант, вшивый сержант, понимаете, командует генералом так, будто тот всего лишь начальник по нужникам. Понимаете? А эта его сисястая женка, она вовсю путается с толстяком и плевать хотела на то, видит кто это или нет. У них просто сумасшедшая семейка, понимаете меня?

– Я вижу в этом только домашние неурядицы и не думаю, что кому-то следует совать в них нос. Так почему люди должны приходить сюда и задавать вопросы?

– Тогда почему же вы здесь, а, мистер? Вы, наверное, думали, что сегодня вечером здесь будет съезд, ага?

– Съезд?

– Клевые лимузины с шоферами и великими шишками, ясно? Тогда вы выбрали не тот вечер. Сегодня собачки на свободе, а когда здесь съезд, они сидят в клетках.

Борн помолчал немного, затем подошел к шоферу поближе и сказал:

– Обсудим это в машине. Я сяду на пол, а ты будешь делать все, что я тебе прикажу, – добавил он тоном, не терпящим возражения.

– Но вы должны пообещать, что отпустите меня!

– Даю слово. Тебя и твоего приятеля из второй патрульной машины. Эти ворота – они на сигнализации?

– Когда собаки спущены, то нет. Если эти людоеды заметят хоть кого, они мигом разорвут его в клочья.

– Откуда включается сигнализация?

– Из двух мест. Один пульт в домике у сержанта, а другой в особняке, в нижнем холле. Включить ее можно только тогда, когда ворота закрыты.

– Собирайся, поехали.

– Куда?

– Начнем с собак.

Двадцать минут спустя пять собак были пойманы, заперты по клеткам и все получили по хорошей порции снотворного. Борн отпер ворота и выпустил обоих охранников наружу. После этого он вручил каждому из них по триста долларов.

– Это должно восполнить ваши потери из-за сегодняшней ночи, – пояснил он.

– Эй, а моя машина? – взволнованно спросил второй охранник. – Она, конечно, не бог весть что, но ездить может. Мы с Вилли приехали на ней сюда.

– Ключи у тебя с собой?

– Конечно, в кармане. Она стоит прямо за собачьими клетками.

– Заберешь ее завтра.

– А почему я не могу взять ее сейчас?

– Потому что будет слишком много шума и ты перебудишь всю округу. Мое начальство может прибыть в любой момент. И лучше будет, если они не увидят вас здесь, поверь мне.

– Срань господня! Помнишь, что я говорил тебе, Джим-Боб? То же самое, что и Барби Джо. Это место ненормальное, понял, мужик?!

– Разве три сотни не греют тебя, Вилли? Пошли, нам нужно поймать тачку. Еще не поздно, глядишь, кто-нибудь да и остановит… Эй, мистер, а кто присмотрит за псинами, когда они проснутся? До утренней смены их нужно будет выгулять и покормить. Если к ним сунется кто чужой, они мигом разорвут его в клочья.

– А как же сержант? Он может с ними управляться?

– Они особо его не жалуют, – ответил человек по имени Вилли, – но слушаются. Другое дело генеральша. Они ее любят, сволочи похотливые.

– А сам генерал? – спросил Борн.

– Он валится в обморок, увидев их еще издали, – усмехнулся Джим-Боб.

– Благодарю за информацию. А теперь проваливайте, да пройдите немного вперед по дороге, прежде чем начнете ловить машину. Мое начальство приедет как раз с той стороны.

– Знаете, – сказал второй охранник, искоса поглядывая на освещенного луной Джейсона, – эта самая безумная ночь в моей жизни. Я и представить себе не мог, что такое когда-нибудь со мной произойдет. Вы влезли сюда, как чертов террорист, да и одежда под стать, но говорите и обходитесь, как взаправдашний армейский офицер. И все время повторяете про это свое начальство, усыпили шавок и отстегнули нам по три сотни баксов. Я ничего не понимаю, знаете ли.

– А тебе и не нужно понимать. Хотя, будь я террористом, ты, наверно, был бы уже мертв, не так ли?

– Он прав, Джим-Боб. Давай, сваливаем отсюда.

– А что нам отвечать, если нас спросят о сегодняшней ночи?

– Кто бы ни спросил, говорите правду. Опишите все подробности. Можете добавить, что меня зовут Кобра.

– О господи! – воскликнул Вилли, и оба охранника поспешно зашагали к дороге.

Борн запер ворота, думая о том, что все происшедшее сегодняшним вечером вряд ли пойдет генералу и его друзьям из «Медузы» на пользу. То ли еще ждет Свайна в ближайшие часы! Вопросы, задаваемые ледяным тоном, и лихорадочные ответы. Что он узнает через час? Тайна, покрытая мраком.

Борн вернулся к патрульной машине, забрался внутрь, завел мотор и покатил по аккуратной окружной дороге к гравийной аллее, ведущей к хижине сержанта.

Он стоял около окна, почти прижавшись лицом к стеклу, и смотрел внутрь. Массивный, разжиревший сержант уставился в телевизор, восседая в большом кожаном кресле и взгромоздив ноги на оттоманку. Судя по звукам, проникающим сквозь стекло, быстрой, отрывистой скороговорке комментатора, помощник генерала был захвачен зрелищем бейсбольного матча. Джейсон осмотрел комнату, насколько это было возможно. Обстановка была довольно простой, но удобной, во всем, от мебели до занавесок в клеточку, доминировали коричневые и красные тона. Типичный загородный домик старого холостяка. Оружия в поле зрения не было, ни обычных для такого места антикварных охотничьих ружей над камином, ни генеральских автоматических пистолетов сорок пятого калибра. Кобура на ремне сержанта тоже отсутствовала. Ничего угрожающего не было заметно также и на столике около кресла. По всему чувствовалось, что сержант ощущал себя в полной безопасности. А почему бы и нет? Охрана в поместье Свайна была на высочайшем уровне: сплошной забор, ворота, патрули и свободно передвигающиеся сторожевые собаки по всему периметру. Борн внимательно посмотрел на сильное волевое лицо сержанта с хорошо развитой нижней челюстью. Какие секреты могут храниться в этой голове? Он должен выяснить это. Дельта Один должен выяснить это, даже если ему придется открутить эту голову напрочь. Джейсон отошел от окна, обогнул хижину, приблизился к двери и постучал в нее два раза костяшками левой руки. В правой он сжимал автоматический пистолет со спиленными номерами, предоставленный ему Алексом, кронпринцем «черных» операций.

– Открыто, Рейчел! – ответили изнутри домика.

Борн повернул дверную ручку и распахнул дверь настежь так, что она со стуком врезалась в стену. Обставив свое появление таким образом, он шагнул внутрь.

– Господи Иисусе! – воскликнул сержант, поспешно снимая ноги с оттоманки и изымая свое тучное тело из кресла. – Ты!.. Чертов призрак! Ты же мертв!

– Не угадал. Попробуй еще раз, – ответил Дельта. – Ты Фланнаган, не правда ли? Вспомнил все-таки, надо же.

– Ты мертв! – повторил генеральский подручный, переходя на крик. – Ты остался в Гонконге. Тебя убили в Гонконге четыре… нет, пять лет назад!

– Ого, похоже, ты делаешь пометки в календаре…

– Но мы знали… Я знал…

– Стало быть, связи у тебя там, где надо.

– Ты Борн!

– Не понимаю, о чем ты?

– Поверить в это не могу!

– А ты не верь, Фланнаган. Как раз о твоих «мы» я и собираюсь потолковать. О Снейк Леди, если быть точным.

– Так, значит, это ты тот самый… тот самый, кого Свайн назвал Коброй.

– Наверное, имея в виду, что я действую, как эта змея?

– Я не ловлюсь на подобные штучки…

– Какая жалость.

– Ты один из нас?

– Точно. Но меня обошли. Пустили побоку. А я взял и приполз обратно.

Сержант растерянно посмотрел на дверь, а затем, озадаченно, на окна:

– Да как ты пробрался сюда? Как же охрана, собаки? Господи! Да где же они?

– Собаки спят в своих конурах, а охране я устроил выходной.

– Устроил что?.. Собаки были спущены…

– Теперь нет. Они отдыхают.

– А охрана, где эта чертова охрана?

– Мне удалось уговорить их оставить посты. Видишь ли, они ожидали, что когда-нибудь случится что-то подобное сегодняшнему вечеру.

– Что ты сделал с ними… Чего ты хочешь?

– Мне кажется, я уже говорил об этом, сержант. Мне страстно хочется побеседовать с тобой, сержант Фланнаган. Так приятно встретиться со старым товарищем.

Испуганный сержант сделал несколько неуверенных шагов в сторону от кресла.

– Ты тот самый маньяк по имени Дельта. Так тебя звали, пока ты не занялся собственным бизнесом, – страшным шепотом пробормотал он. – Я видел фотографию: ты лежишь на кровати, вся простыня прострелена и в крови, лицо не покрыто, глаза смотрят вверх, из раны на лбу течет кровь, а горло… Они спросили меня, кто ты такой, и я ответил им: «Он Дельта. Дельта Один из нелегалов». И тогда они сказали: «Нет, его зовут не так, это Джейсон Борн, убийца, наемный убийца». И я ответил им: «Тогда это один и тот же человек, потому что я знал Дельту, и это именно он». Они поблагодарили меня и сказали, чтобы я подождал за дверью с остальными.

– «Они» – кто это такие?

– Какие-то люди из Лэнгли. Тот, кто разговаривал со мной и заправлял всем, был хромой, у него еще была трость.

– А «остальные» – те, к которым ты должен был присоединиться?

– Наши из Сайгона, около двадцати пяти или тридцати человек.

– Из Штаба?

– Да.

– А «нелегалы» – это те, кто работал со мной?

– Да, в основном.

– Когда это было?

– Ради бога, я же говорил тебе! – начиная паниковать, воскликнул сержант. – Четыре или пять лет назад! Я сам видел фотографию – ты был мертв!

– Одна-единственная фотография, – мягко проронил Борн, рассматривая сержанта. – А у тебя отличная память.

– Ты держал пистолет у моего лба. В течение тридцати трех лет, трех войн, двадцати операций никто со мной никогда такого не делал, никто, кроме тебя… Такое не забывается.

– Думаю, мы друг друга поняли.

– Ну уж нет! Ни черта я не понял! Ты мертвец!

– Это говоришь ты. Но я ведь живой, не так ли? Или, может быть, я только кажусь живым. Может быть, я – твой ночной кошмар, ниспосланный тебе за все годы обмана и лжи.

– Что за ерунда? Что за…

– Не двигайся!

– И не думал.

Неожиданно издалека донеся резкий, громкий звук. Выстрел! Джейсон повернулся и… инстинкты подсказали ему не останавливаться, а продолжать движение! Сержант бросился на него. Но два огромных кулака, похожих на две кувалды, только задели плечо Дельты, который, увернувшись от внезапного, но неуклюжего нападения, пнул генеральского подручного в почку, одновременно погружая рукоятку пистолета в толстые складки на его шее. Фланнаган повалился ничком и растянулся на полу. Для верности Джейсон еще раз пнул сержанта, на этот раз в голову, погружая его в бессознательное состояние.

Где-то рядом с домиком пронзительно закричала женщина. Через секунду в хижину ворвалась жена генерала Нормана Свайна и замерла на пороге, пораженная представшим перед ней зрелищем. Силы покинули ее, и она поспешно оперлась о спинку ближайшего стула, дрожа от страха и паники.

– Он мертв! – выкрикнула она, затем оттолкнула стул, сжалась и упала на колени рядом с телом сержанта, протягивая к своему любовнику руки. – Он застрелился, Эдди! О господи, он покончил с собой!

Джейсон Борн с интересом посмотрел на картину естественного или очень хорошо сыгранного страдания, после чего прошел к двери домика и плотно закрыл ее. Довольно неожиданный поворот событий! Женщина принялась всхлипывать, все еще дрожа и стоя на коленях, но слезы, которые она проливала, вряд ли были вызваны печалью. Скорее всего, страхом. Сержант пришел в себя и несколько раз мигнул, поднимая с пола свою массивную голову. Единственным чувством, написанным на его скорчившейся от боли физиономии, была смесь крайнего удивления и ярости.

Глава 11

– Ничего не трогать, – приказал Борн, когда Фланнаган и Рейчел, опередив его, торопливо вбежали в увешанный фотографиями кабинет генерала.

При виде тела старого солдата, распластанного на стуле за письменным столом и все еще сжимающего в откинутой руке неуклюжий пистолет, и ужасных следов выстрела, разворотившего затылок генерала, его супруга содрогнулась и упала на колени, как будто ее тошнило. Старший сержант взял ее за руку, поднял с пола, неподвижно глядя на изуродованные останки генерала Нормана Свайна.

– Чокнутый сукин сын, – напряженно и еле слышно прошептал Фланнаган.

И, стоя все так же неподвижно, только желваки заходили на скулах, он закричал:

– Ты, чертов сукин сын! Для чего ты это сделал? Зачем? Что нам теперь делать?

– Вызовите полицию, сержант, – ответил Джейсон.

– Что? – с криком обернулся помощник.

– Нет! – пошатнувшись, взвизгнула миссис Свайн. – Мы не можем это сделать!

– Не думаю, что у вас есть выбор. Вы не убивали его. Возможно, вы подтолкнули его к самоубийству, но вы не убивали его.

– Что вы, черт возьми, хотите этим сказать? – грубо спросил Фланнаган.

– Расследование кровавой семейной драмы лучше серьезного разбирательства, как вы считаете? Думаю, ни для кого давно не секрет, что вы двое любовники.

– Его это не волновало, он давно об этом знал.

– Он провоцировал нас при каждой возможности, – добавила Рейчел Свайн, нерешительно поправляя юбку и быстро обретая прежнее хладнокровие. Она обращалась к Борну, но ее глаза смотрели на любовника. – Он все время подталкивал нас друг к другу, иногда на протяжении дней… Нам необходимо здесь оставаться? Боже мой, я двадцать шесть лет была замужем за этим человеком! Я уверена, вы понимаете… это ужасное событие для меня!

– Нам нужно кое-что обсудить, – произнес Борн.

– Прошу вас, только не здесь. Пойдемте в гостиную, это напротив, через холл. Поговорим там.

Неожиданно пришедшая в себя миссис Свайн вышла из кабинета; помощник генерала обернулся, посмотрел на залитое кровью тело, поморщился и последовал за женой самоубийцы.

Джейсон наблюдал за ними. «Оставайтесь в прихожей, так, чтобы я вас видел, и никуда не уходите!» – крикнул он, подходя к столу; его глаза перебегали от предмета к предмету и отмечали все, что видел Норман Свайн в последние мгновения перед тем, как вставить в рот автоматический револьвер. Что-то здесь было не так. На правой половине большой зеленой папки лежал блокнот с символикой Пентагона, на котором под эмблемой армии Соединенных Штатов значилось звание и имя генерала Свайна. Рядом с блокнотом, слева от кожаного ободка папки, лежала золотая шариковая ручка с выдвинутым наружу острым серебристым кончиком стержня, как будто ею пользовались так часто, что владелец забывал убирать стержень внутрь. Борн перегнулся через стол в нескольких дюймах от мертвого тела, где в воздухе еще висел едкий дым от взорвавшейся гильзы и чувствовался резкий запах горелой плоти, чтобы поближе рассмотреть блокнот. Он был чист, но Джейсон аккуратно вырвал верхние страницы, сложил их и убрал в карман брюк. Что-то по-прежнему не давало ему покоя… что бы это могло быть? Он оглядывал комнату, и в тот момент, когда его взгляд бродил по мебели, в дверях появился старший сержант Фланнаган.

– Чем вы там занимаетесь? – с подозрением спросил Фланнаган. – Мы ждем вас.

– Вашей подруге, возможно, слишком тяжело здесь оставаться, но мне – нет. Я не могу позволить себе уйти сейчас, необходимо многое выяснить.

– Мне показалось, что вы сказали, будто нам не следует здесь ничего трогать.

– Смотреть – не значит трогать, сержант. Никто не узнает, что вы что-то трогали, если этого здесь уже не будет и вы ничего не переставили.

Внезапно Борн подошел к изящному, покрытому чеканкой кофейному столику, какие часто можно увидеть на базарах Индии и Среднего Востока. Он стоял между двумя креслами перед небольшим камином; в центре стола лежала пепельница из граненого стекла, наполовину заполненная окурками сигарет. Джейсон нагнулся и взял ее; с пепельницей в руке он повернулся к Фланнагану:

– Вот, к примеру, эта пепельница. Я до нее дотронулся, на ней остались мои отпечатки, но никто об этом не узнает, потому что я заберу ее с собой.

– Зачем?

– Затем, что я кое-что учуял – учуял на самом деле, носом, безо всякой интуиции.

– О чем это вы?

– О сигаретном дыме, вот о чем. Он остается в воздухе дольше, чем вы думаете. Спросите об этом того, кто пытался бросить курить больше раз, чем может вспомнить.

– К чему вы клоните?

– Давайте поговорим с женой генерала. Давайте все вместе поговорим. Вперед, Фланнаган, мы сейчас пойдем и все обсудим.

– Пушка в кармане, что ли, придает вам храбрости, а?

– Шевелитесь, сержант!

Рейчел Свайн наклонила голову влево, откинув на плечи свои длинные темные волосы, и приняла на стуле величественную позу.

– Это до крайности оскорбительно, – произнесла она, глядя на Борна широко раскрытыми глазами, в которых читалось обвинение.

– Без сомнения, – кивнув, согласился Джейсон. – К тому же это правда. В пепельнице пять окурков, и все со следами помады.

Борн сел напротив нее и положил пепельницу на маленький столик рядом со стулом.

– Вы были там, когда он это сделал, когда он вложил пистолет в рот и спустил курок. Возможно, вы думали, что он этого не сделает или что это его очередная истеричная выходка, – в любом случае вы не сказали и слова, чтобы остановить его. Да и зачем? Для вас с Эдди это был логичный и вполне приемлемый выход.

– Абсурд!

– Знаете ли, миссис Свайн, откровенно говоря, на вашем месте я бы не употреблял таких слов. Они вам не идут, особенно когда вы пытаетесь меня убедить, что это «до крайности оскорбительно»… Рейчел, это не ваши выражения. Вы подражаете другим людям – вероятно, богатым и праздным клиентам, которые много лет назад на Гонолулу повторяли эти фразы перед молодой девушкой-парикмахершей.

– Как вы смеете?..

– Ну, хватит, Рейчел, это смешно. Даже не пытайтесь говорить «как вы смеете», это не сработает. Уж не собираетесь ли вы благородным прононсом огласить королевский указ, чтобы мне отрубили голову?

– Отвали от нее! – заорал Фланнаган, стоявший рядом с миссис Свайн. – Ты прав, но не смей так говорить!.. Она хорошая женщина, она очень хорошая женщина, а над ней издевались все ублюдки этого города.

– Неужели? Она ведь была женой генерала, хозяйкой дома, разве нет?

– Ею пользовались…

– Надо мной смеялись, всегда смеялись, мистер Дельта! – закричала Рейчел Свайн, вцепившись в подлокотники стула. – Смеялись либо же роняли слюни от похоти. Как бы вам понравилось быть специальной закуской, которую предлагают на десерт очень важным персонам после выпивки и обеда?

– Не думаю, чтобы мне это понравилось. Может быть, я бы даже отказался.

– Я не могла! Он меня заставлял!

– Никто не может заставить другого делать такие вещи.

– Еще как может, мистер Дельта. – Генеральская жена наклонилась вперед, при этом ее объемный бюст натянул прозрачную ткань блузки, а длинные волосы наполовину скрыли стареющее, но еще чувственное, с мягкими чертами лицо. – Например, так и не получившую образование девчонку, которую выгнали из школы в шахтерском районе Западной Виргинии, когда компании закрыли угольные шахты и ни у кого не было чего-нибудь поесть – то есть я хотела сказать, у всех есть было нечего. В такой ситуации приходится делать то, что можешь, и я так и поступила. Мной пользовались везде: от Алькиппы до Гавайев, но я освоила профессию. И там я встретила Большого Парня и вышла за него замуж, хотя с первого же дня у меня не было иллюзий на его счет. Особенно когда он вернулся из Вьетнама; вы понимаете, что я имею в виду?

– Не уверен, Рейчел.

– Ты не должна ничего объяснять! – взревел Фланнаган.

– А я хочу, Эдди! Я сыта всем этим дерьмом, понял?

– Следи за своим языком!

– Дело в том, что я ничего не знаю, мистер Дельта. Но я о многом догадываюсь, вы понимаете?

– Рейчел, прекрати! – взорвался помощник мертвого генерала.

– Пошел к черту, Эдди! Ты сам не лучше. Этот мистер Дельта может помочь нам… вернуться обратно на острова, ведь так?

– Совершенно верно, миссис Свайн.

– А вы знаете, что это за место?

– Заткнись! – заорал Фланнаган, неловко подаваясь вперед. Его остановил оглушительный выстрел пистолета Борна, пуля прожгла пол между ногами сержанта.

Женщина закричала. Когда она успокоилась, Джейсон продолжил:

– Так что это за место, миссис Свайн?

– Подождите, – вновь вмешался сержант, но теперь он уже не кричал; скорее это была мольба, мольба сильного человека. Он посмотрел на жену генерала и вновь перевел взгляд на Джейсона: – Послушайте, Борн, или Дельта, или кто вы там еще, Рейчел права. Вы могли бы помочь – нам здесь больше нельзя оставаться. Что вы можете предложить?

– А что я получу взамен?

– Скажем, все, что мы знаем про это место… и я скажу вам, где можно узнать еще больше. Ну как, вы сумеете нам помочь? Как нам беспрепятственно исчезнуть отсюда и вернуться на острова Пэк, чтобы наши имена и фотографии не появились в газетах?

– Это трудная задача, сержант.

– Господи, да не убивала она его – мы его не убивали, вы же сами это сказали!

– Сказал, хотя мне абсолютно все равно, вы это сделали или нет. Меня интересует другое.

– Например, «встреча со старыми приятелями», или о чем вы там говорили?

– Верно, я кое-кому должен.

– Я все еще не понимаю вас…

– От вас это и не требуется.

– Вы же были мертвы! – растерянно перебил Фланнаган, и в следующее мгновение слова посыпались из его рта: – Нелегал Дельта Один был Борном, но Борн погиб, и в Лэнгли нам это доказали! А вы живы…

– Меня использовали, сержант! Это все, что вы должны знать, это и еще то, что я работаю один. Я должен вернуть несколько долгов, но сделать это лично. Мне нужна информация, и быстро!

Фланнаган в замешательстве кивнул.

– Что ж… возможно, я смогу вам помочь, – тихо и нерешительно проговорил он, – и помочь лучше, чем кто-либо другой. Мне дали спецзадание, поэтому у меня есть сведения, которые я вряд ли бы получил при других обстоятельствах.

– Похоже, вы решили открыть карты, сержант. Что у вас было за спецзадание?

– Я был нянькой. Два года назад с Норманом стало твориться неладное. Я присматривал за ним, а на случай проблем мне дали телефонный номер в Нью-Йорке.

– Этот номер может мне пригодиться.

– Он и еще несколько номеров, которые я списал на случай…

– На случай, если кто-нибудь решит, что в услугах няньки больше нет необходимости, – закончил фразу Борн.

– Что-то вроде того. Эти мерзавцы всегда нас ненавидели; Норман этого не понимал, в отличие от меня.

– Нас? Вас с Рейчел и Свайном?

– Военную форму. Они задирают перед нами свои богатые гражданские носы, как будто мы неизбежный мусор, и в этом они правы – без нас они не могут. Они нуждаются в Нормане. Они его не переносят, но он им нужен.

Солдаты не могли с этим мириться. Альберт Армбрустер, председатель Федеральной комиссии по торговле. У «Медузы» гражданские наследники.

– Если вы говорите, что записывали номера, то рискну предположить, что вы не участвовали в собраниях, которые проходили – и проходят – здесь довольно регулярно. Это означает, что вы не бывали в числе приглашенных.

– Вы что, спятили? – завизжала Рейчел Свайн, как всегда быстро реагируя на вопрос Джейсона. – Когда здесь устраивались настоящие собрания, а не развратные пьяные оргии, Норм приказывал мне оставаться наверху или идти к Эдди и смотреть телевизор, если мне этого хотелось. Эдди не имел права покидать свою будку. Мы не были достаточно хороши для его избранных козлов-друзей. Это продолжалось годами… Как я и говорила, он подталкивал нас друг к другу.

– По-моему, я начинаю понимать – по крайней мере, мне так кажется. Но, сержант, вы ведь записали номера автомашин. Как вам это удалось? Вы же не имели права покидать помещение.

– Я и не занимался этим сам, все проделали мои охранники. Я назвал это секретным охранным мероприятием. Никто не спорил.

– Понимаю. Вы сказали, что года два назад со Свайном стало происходить неладное. Что именно?

– Да вот как сегодня. Если случалось что-нибудь необычное, он трусил, не хотел принимать решения. Даже если это касалось «Снейк Леди», ему было проще спрятать голову в песок и переждать.

– Так что же произошло сегодня? Я видел, как вы вдвоем спорили… Мне показалось, будто сержант отчитывал генерала.

– Так и было. Норман был в замешательстве – из-за вас, из-за человека по имени Кобра, который напомнил о тех неприятных событиях в Сайгоне двадцать лет назад. Он хотел, чтобы я был с ним, когда вы придете, но я отказался. Я сказал, что еще не совсем сошел с ума; а надо было быть сумасшедшим, чтобы остаться.

– Почему? Что с того, если помощник генерала останется со старшим офицером?

– Потому же, почему призывники не приглашаются в планирующий отдел, когда высшее командование разрабатывает стратегию. У нас разный уровень.

– Из чего следует, что вы знаете не все.

– Точно.

– Но вы же были в Сайгоне двадцать лет назад, вы были в «Снейк Леди» – черт, сержант, вы же были бойцом «Медузы», вы и сейчас боец «Медузы».

– Совсем другой статус, Дельта. Я подметаю двор, а эти люди заботятся обо мне, хотя я всего лишь уборщик в военной форме. Когда придет время демобилизовываться, я либо тихо и молча уйду на пенсию, либо меня вынесут в мешке для трупов. Это же очевидно. Меня легко заменить.

Борн внимательно наблюдал за сержантом во время разговора и заметил быстрые взгляды, которые тот бросал на жену генерала, как бы ожидая увидеть в ее глазах одобрение или, напротив, приказ замолчать. Получалось, что либо здоровенный помощник генерала говорил чистую правду, либо он был отличным актером.