Текст книги "Павшая крепость"

Даника стояла на коленях перед очередной дверью, изучая замок. Затем она сорвала с пояса пряжку, распрямила зубами крючок и осторожно засунула железку в скважину, медленно водя ею из стороны в сторону.

– Поторопись, – попросила Шейли, стоящая у внешней двери.

По всему двору уже неслись вопли: «Враги в башне!» Пожав плечами – уловки кончились, – эльфийка высунулась наружу и выпустила в неприятелей стрелу или две. Один колчан опустел, второй быстро легчал, и теперь она жалела о своем решении присоединиться к битве в ущелье.

Кэддерли потянул ее за локоть и захлопнул дверь. Для жреца было легче легкого магически нащупать сущность дерева и заставить его набухнуть и покоробиться так, чтобы проход оказался крепко запечатан. Вандер для надежности привалил тела убитых гоблинов к двери, и снова все взгляды устремились к Данике.

– Поторопись, – повторила Шейли, и слово это обрело еще больший вес, когда что-то тяжело ударилось о закрытую створку.

Подмигнув своим спутникам, Даника сунула самодельную отмычку за ухо и пинком распахнула дверь, за которой обнаружились убегающие вниз ступени.

Кэддерли с любопытством заглянул в проход:

– Ни охраны, ни ловушек?

– Ловушки есть, – поправила его Даника. Она показала на проволоку, протянутую вдоль косяка, удерживаемую на месте все тем же незаменимым поясом. Однако любоваться работой умелицы Даники времени ни у кого не было, поскольку на дверь обрушился еще один удар, сильнее прежнего, и в древесине заблестело лезвие расколовшей ее секиры.

Айвен и Пайкел рванулись вперед и бок о бок затопали вниз по лестнице. За ними отправились Вандер и Шейли, причем дуплосед, призвав природную магию, уменьшился до размеров обычного высокого человека. Следующим пошел Кэддерли, а потом и Даника, которая легким поворотом железного штырька заперла дверь, снова приводя ловушку в состояние боевой готовности.

У подножия лестницы путь друзьям преградила еще одна дверь, но братья-дворфы опустили головы, взялись за руки и ускорили шаг.

– Дверь может быть защищена! – крикнул Кэддерли, догадавшись о намерениях дворфов.

Но Валуноплечие уже протаранили створки и ввалились в дыру в центре расколотого и дымящегося дерева под шквал огненных взрывов под ногами. Впрочем, им несказанно повезло, что портал они преодолели так быстро, поскольку крошечные дротики, торчащие из обоих косяков, сочились ядом. А в подземных туннелях за дверью рога уже трубили тревогу, – должно быть, сработали магические обереги, решил Кэддерли.

– Что ты сказал? – рявкнул Айвен, перекрикивая шум, когда остальные спустились к дворфам.

– Не важно, – только и ответил Кэддерли. Голос юноши был мрачен, несмотря на действительно уморительное зрелище – Пайкел скакал очумевшим зайцем, пытаясь избавиться от струек дыма, тянущихся от его спины и пяток. Они пришли в Замок Тринити столь малыми силами, чтобы тайком подобраться и ударить по вражеским предводителям, но достижение этой цели казалось нереальным теперь, когда надрываются рога и солдаты с грохотом вышибают двери.

– Эй, иди сюда, да повеселей! – подбодрил Айвен очевидно встревоженного молодого жреца, – Держись за мой плащ, парень! Я отведу тебя, куда ты хочешь!

– Оо-ой! – пискнул Пайкел, и братья заспешили по коридору.

На сопротивление они наткнулись, не успев завернуть за угол. Но не растерялись и энергично принялись прокладывать себе дорогу сквозь отряд опешивших гоблинов, рубя и колотя врагов от души.

– Куда? – поинтересовался Айвен, венчая вопросом предсмертный хрип гоблина, которому могучий топор дворфа только что расколол хребет – просто враг на секунду запоздал с бегством.

В освещенном факелами коридоре за тушей упавшего мертвого гоблина виднелись несколько дверей и, по крайней мере, два боковых туннеля.

Друзья взглянули на Кэддерли, но молодой жрец беспомощно пожал плечами, в замешательстве не зная, что и сказать. Серия взрывов далеко позади подсказала, что неприятель выломал вторую дверь, не позаботившись обезвредить ловушку.

Айвен пинком распахнул ближайшую дверь, за которой обнаружилась огромная комната с дивизией людей-лучников и отрядом великанов, возящихся с катапультой.

– Не сюда! – доложил дворф, поспешно захлопнув створку и кинувшись наутек.

В последовавшем затем диком бегстве Кэддерли совершенно утратил чувство направления. Они миновали множество порталов, обогнули массу углов и сбили с ног кучу изумленных врагов. Вскоре они достигли гораздо лучше обработанных туннелей, с вырезанными на каменных стенах рунами и символами Талоны – капающими слезами.

Кэддерли посмотрел на Вандера, надеясь, что дуплосед узнает окрестности, но Вандер не выказывал уверенности.

От следующей двери Пайкела отбросил электрический разряд. Айвен зарычал и обрушился плечом на ни в чем не повинное дерево, ввалившись с размаху в очередной длинный и узкий коридор, на сей раз увешанный гобеленами, изображающими Владычицу Ядов, улыбающуюся так злобно, словно она ясно видела незваных пришельцев. Неунывающий Пайкел уже оправился от шока и присоединился к брату; выбившиеся из тугой косицы волосы его бороды весело плясали сами по себе.

Через двадцать шагов группу поглотил шар абсолютной тьмы.

– Продолжайте двигаться! – кинула Шейли дворфам.

Ее чуткие эльфийские уши услышали поступь приближающихся сзади врагов.

Воздух у лица Кэддерли заколебался – это лучница выпустила во мрак стрелу. Однако юноша не придал значения поступку Шейли, поскольку в этот момент он нащупывал лямки своего заплечного мешка, рассчитывая найти световой цилиндр или жезл для борьбы с колдовской темнотой.

Ощутив, что молодой жрец остановился, Даника схватила его за руку и потянула за собой – мягко, чтобы не помешать тому, чем он занимался.

Что-то громко лязгнуло, камень царапнул о камень, и последовало затихающее «о-о-о-о».

– Domin illu! – воскликнул Кэддерли, взмахнув жезлом, и тьма рассеялась.

Кэддерли застыл с жезлом наготове, Шейли – с луком, Даника и Вандер замерли в одинаковых защитных стойках, слегка пригнувшись и прижавшись к стенам.

Но Айвен и Пайкел исчезли.

– Люк! – воскликнула Даника, заметив тонкие щели на полу впереди. – Айвен!

Ответа не последовало, а Даника не видела способа открыть аккуратно пригнанную крышку – ни отверстий, ни ручек не наблюдалось.

– Идем! – рявкнула внезапно Шейли, рванула Кэддерли за руку, ставя его за собой, и натянула тетиву.

Вражеские солдаты стояли у дверей за их спинами, едва ли в пятидесяти футах от друзей.

– Закройте глаза, – прошептал молодой жрец своим спутникам, затем вскинул жезл и выдохнул: – Mas illu!

Взрыв – и вперед метнулись ярчайшие огни, зеленые, желтые, переливающиеся всеми цветами радуги, – тысячи слепящих вспышек.

Фейерверк длился всего лишь мгновение, но, когда он угас, солдаты неистово терли слезящиеся глаза и, пошатываясь, бродили по коридору, неуклюже натыкаясь на стены.

– Идем! – повторила Шейли, и еще две стрелы полетели в толпу.

Трое друзей уже переместились к двери в дальнем конце коридора и звали Шейли, торопя ее присоединиться к ним.

Но когда эльфийка повернулась, они поняли, что и ее настигла магическая вспышка Кэддерли. Некогда ясные фиолетовые глаза налились кровью, и Шейли медленно брела по коридору, щурясь и пытаясь разглядеть ловушку.

– Мы придем за тобой! – крикнула Даника, но Шейли уже прыгнула.

Эльфийка приземлилась на самом краю люка, и тот, клацнув, открылся, а девушка замахала руками, балансируя на грани падения – так казалось – в бесконечность.

Вандер бросился на подмогу, шлепнулся на пол и заскользил по нему, отчаянно пытаясь поймать Шейли. Но ухватил он только воздух – эльфийка спиной вперед сорвалась в пропасть, и дьявольский люк, качнувшись, закрылся за ней.

Даника уже стояла рядом с дуплоседом, дергая его за рукав, а Кэддерли возле нее снова выставил перед собой жезл.

– Mas illu, – произнес он опять осипшим голосом, и на оправившихся солдат вновь обрушилась слепящая вспышка.

Однако на этот раз многие успели зажмуриться, и атака хотя и замедлилась, но не остановилась.

Вандер первым кинулся к дальней двери и почти добрался до нее, но десятифутовая секция коридора, внезапно сместившись, встала под углом к своему первоначальному положению. Ошеломленный дуплосед шарахнулся в сторону и упал, исчезнув из виду, когда вознесшийся пол, стена ловушки, повернулся вокруг своей оси.

Даника перепрыгнула приподнявшийся участок коридора и пнула дверь, ломая блокировочный механизм. Дверь, затрещав, открылась всего лишь на дюйм, и воительница вцепилась в край створки и яростно дернула, словно бросая вызов новой ловушке.

Ошеломленный Кэддерли подбежал к ней, но не смотреть на пол, проглотивший трех его друзей, и на стену, забравшую дуплоседа, он не мог.

Даника схватила юношу и потащила за собой, на сей раз в короткий проход с голыми стенами, оканчивающийся очередной дверью всего в дюжине футов от них. Как только они переступили порог, прямо за их спинами упала массивная каменная глыба, отсекая путь к отступлению, а перед дверью опустилась решетка, преграждая дорогу. Конечно, они сразу поняли, что находятся в ловушке, но степени своего затруднительного положения они не осознавали еще пару секунд, пока Даника не заметила, что стены узкого коридора начали сходиться.

СВЯТОЕ СЛОВО

Даника вжалась спиной в стену, толкая изо всех сил, одновременно пытаясь найти на гладком полу опору ногам, но только беспомощно скользила вперед, а проход неуклонно сужался.

Взгляд Кэддерли бешено метался по сторонам, перелетая с валуна на решетку, а с решетки – на смыкающиеся стены. Он пытался призвать Песнь Денира, но не мог припомнить ничего в лирической мелодии, что помогло бы им сейчас.

Между стенами оставалось всего восемь футов.

Нет, уже семь.

Кэддерли подавил приступ паники, закрыл глаза и приказал себе сосредоточиться и довериться гармонии музыки.

Он почувствовал, как Даника грубо схватила его за руку, но сделал вид, что не заметил. Однако девушка дернула сильнее, заставляя Кэддерли взглянуть на себя.

– Держи крепче, – велела она, разворачивая руки Кэддерли ладонями вверх.

Юноша с любопытством наблюдал, как Даника, улегшись ему на руки, уперла ноги в одну стенку и вытянула руки навстречу второй, приближающейся.

– Ты не сможешь, – запротестовал было Кэддерли. но, не успел он еще закончить фразу, стены доползли до Даники, доползли – и были остановлены окаменевшим телом медитирующей воительницы так же надежно, как если бы между ними поместили железный брус.

Кэддерли убрал руки из-под живота девушки – напряженная фигурка держалась и так, благодаря одной своей позиции, – и заставил себя отвлечься от Даники и обдумать создавшуюся ситуацию. Если враг определит, что стены прекратили сдвигаться, то вскоре можно ожидать нежелательных гостей. Значит… Юноша достал арбалет и зарядил его взрывающимся болтом.

За решеткой и дверью послышалось какое-то бормотание, и он пододвинулся ближе, почти не дыша.

– Буга ярг гррр мукадиг, – последовали гортанные звуки, и Кэддерли, изучавший различные языки Фаэруна, понял, что огр по ту сторону двери заявил, что к этому времени стены коридора должны уже были покончить с незваными гостями.

Кэддерли подался назад, проскользнув под Даникой, и поставил локоть руки с арбалетом на ее спину – для упора. Еще он положил на девушку крутящиеся диски, а свободной рукой сжал заговоренный посох.

Раздался скрежет, и решетка поползла вверх, а Кэддерли услышал, как ключ скользнул в невидимую скважину. Он сосредоточился, уравновешивая арбалет и приводя в порядок нервы, понимая, что должен сдерживать напор врагов столько времени, сколько потребуется Данике, чтобы оторваться от стен и выскочить следом за ним.

Дверь открылась, и в проеме замаячила возбужденная морда огра, глупо ухмыляющаяся в предвкушении кровавого зрелища – расплющенных останков незваных гостей.

Арбалетный болт влетел точно в брешь между двумя передними зубами урода. А сам молодой жрец храбро бросился в атаку, раскручивая на ходу адамантиновые диски.

Щеки огра страшно раздулись, глаза выкатились, едва не выпав из глазниц, а потом он зашлепал губами, извергая поток крови и сломанные зубы.

– Эй, Моги? – окликнул огра обескураженный соратник, глядя, как тот сползает на пол.

Второй огр нагнулся, пытаясь разобраться, что произошло, а потом снова повернулся к комнате-ловушке – как раз вовремя, чтобы летящие адамантиновые диски Кэддерли ударили его по носу.

Молодой жрец резко дернул рукой, возвращая вращающиеся диски к себе так быстро, что обожгло ладонь, а потом снова яростно метнул их. Огр вскинул руку, но не успел поднять ее достаточно высоко, чтобы заслониться, и снаряд угодил чудовищу в глаз.

Однако пальцы огра, продолжая двигаться вверх, зацепили проволоку, и Кэддерли не удалось подтянуть диски для третьего броска. Тем не менее, всегда готовый к импровизации сообразительный молодой жрец вскинул обеими руками дорожный посох и нанес сильный удар по толстому предплечью оглушенного огра.

Следующий удар пришелся ниже, по выпирающим ребрам, и, как Кэддерли и ожидал, рука противника рефлекторно метнулась туда. А юноша снова замахнулся, целясь в и так уже разбитый нос неприятеля. Затем он перехватил палку, развернулся, и набалдашник посоха тяжело опустился в ямку у основания черепа огра.

Монстр рухнул на колени, уронив мгновенно обмякшие руки.

Кэддерли бил и бил посохом, три раза, пять раз, и тут мимо него промчалась Даника, на ходу поддев коленом подбородок чудовища. Голова монстра нелепо откинулась назад, и громадная туша огра шлепнулась, наконец, на пол рядом с его мертвым соратником.

– Перезаряди! – рявкнула Даника, протягивая Кэддерли его арбалет.

Позади них трещало дерево – смыкающиеся стены пережевывали дверную створку.

Оглядываться молодые люди не стали.

Скат был крутой и скользкий, и Шейли, несмотря на все усилия, не смогла замедлить падения. Наконец, прижавшись спиной к полу желоба, она вскинула лук, надеясь зацепиться за какой-нибудь выступ и остановиться.

Ничего. Потолок ската, как и пол, оказался абсолютно гладким.

Дюжина отвратительных картинок металась в голове эльфийки. Особенно неприятными оказались те, которые изображали ее, насаженную на торчащие из стены отравленные шипы, висящую рядом с Айвеном и Пайкелом. Или вот еще хуже – она налетает на проткнутых кольями друзей и вгоняет эти воображаемые шипы еще глубже в их тела.

Не выпуская из рук лука, Шейли попробовала упереться ногой в одну стену, а плечом – в другую, чтобы оказаться поперек узкого желоба. Она приподняла голову и стала вглядываться во тьму, рассчитывая, что что-нибудь да предупредит ее о неминуемом ударе. Чувствительные к теплу глаза эльфийки различали следы проскользнувших тут дворфов – остаточный жар тел Айвена и Пайкела еще витал вдоль пола и изогнутых стен.

А потом перед ней выросла голая стена, конец спуска, и Шейли за мгновение до столкновения поняла, что, если дворфов нигде не видно, значит, это не стена, а вращающийся люк.

Она ударилась о твердую поверхность, отбросила при этом крышку и, раскинув руки, вцепилась в ее края. Лук остался где-то за спиной. Впереди эльфийке послышалось дворфское ворчание, сопровождаемое слабым плеском.

Крышка люка качнулась, желая встать на место, и защемила руки Шейли. Но она упрямо держалась, предполагая, что это, возможно, единственный выход из этой заброшенной ямы для них всех.

– Рад, что тебе это удалось, эльф, – проворчал откуда-то снизу Айвен. – Но может, стоит подумать о том, чтобы убраться отсюда – на тот случай, если сверху катится еще кто-то.

Шейли сумела опустить голову и различила расплывающиеся пятнами тепла фигуры Айвена и Пайкела, стоящих по пояс в какой-то луже. Точные размеры комнаты эльфийка определить не смогла, но помещение явно было небольшим, и другого выхода нигде не наблюдалось.

– С вами все в порядке? – спросила Шейли.

– Только промокли, – буркнул Айвен. – И я набил шишку на башке – удачно на меня свалился мой братец.

Пайкел невинно засвистел и отвернулся. Спустя секунду, однако, зеленобородый дворф развернулся и прыгнул на своего брата, едва не утопив Айвена.

– Ты чего? – рявкнул рассердившийся дворф. Пайкел же только верещал, пытаясь выдернуть из воды ноги.

Внезапно Айвен тоже завопил и вскинул Пайкела в воздух. А когда зеленобородый дворф плюхнулся в лужу, Айвен уже яростно работал топором, рубя воду так, что брызги долетали даже до высоко висящей Шейли.

– Что там? – крикнула эльфийка.

Оба дворфа взбалтывали лужу, Лихорадочно колотя по ней своим оружием.

– Что-то длинное и скользкое! – провыл в ответ Айвен.

Он кинулся к стене и, оказавшись прямо под болтающейся в воздухе Шейли, принялся прыгать, тщетно пытаясь дотянуться до ее ноги. Пайкел мгновенно насел на него, карабкаясь по спине брата, но Айвен резко пригнулся, сбросив Пайкела лицом в грязь, и сам вскочил ему на спину. Все это время Шейли упрашивала их обоих успокоиться, что они в итоге и сделали, вымотавшись вконец, но не добравшись до девушки.

– Воспользуйтесь моим луком, – предложила Шейли.

– Э? – смущенно пискнул Пайкел, но Айвен сразу понял.

Пошарив вокруг, дворф выудил из темной жижи упавший лук эльфийки, затем подошел к стене и потянулся вверх, зацепив наконец луком вожделенный сапог.

– Ты уверена, что хорошо держишься? – вежливо поинтересовался дворф.

– Быстрей, – отозвалась Шейли, и Айвен подпрыгнул и вскарабкался по луку достаточно высоко, чтобы ухватиться за ее ногу.

– Карабкайся по мне, – велела Шейли. – Ты выберешься в коридор первым и постараешься укрепиться там.

Крепкий Айвен чувствовал себя виноватым ползая по такому хрупкому созданию, как эльфийка, но он быстро разобрался в практической стороне дела, особенно когда его оставшийся внизу брат издал озабоченное «ух-ох».

Айвен взглянул вниз и увидел, что Пайкел застыл на месте: рядом, всего в шаге от него, из воды вырастала змеиная голова, медленно покачивающаяся взад и вперед где-то на уровне глаз Пайкела.

– Лезь, – бросила ему Шейли.

Пайкел начал раскачиваться вместе со змеей, тихо посвистывая. Эта пара сейчас создавала какую-то свою гармонию, почти танец, и змея не выказывала явных намерений ужалить дворфа.

– Лезь. – Теперь эльфийка обратилась к Айвену. – Пайкел не сможет вскарабкаться, пока ты не уберешься с дороги.

Айвен всегда выступал защитником своего брата, и большей части его души хотелось сейчас обрушиться сверху на змею. Однако он поборол порыв – и соглашаясь с логикой Шейли, и потому, что ужасно боялся змей. Он осторожно полз по Шейли, цепляясь за ее одежду, черпая утешение в непрекращающемся свисте Пайкела, успокаивающей песне, сильно разряжающей напряженную ситуацию.

Дворф вскарабкался на спину Шейли и протиснулся сквозь узкую щель между ней и тяжелой крышкой. Выбравшись полностью, он повернулся боком, упираясь руками и ногами в противоположные стены.

– Пайкел? – затаив дыхание, окликнула Шейли, ибо свист прекратился.

– Оо-ой! – дружелюбно откликнулись снизу, и Шейли ощутила тяжесть – второй брат начал взбираться вверх по луку.

Рассудительный Пайкел, переползая на ногу, эльфийки, прихватил лук с собой, затем проскользнул в коридор и подмял под себя Айвена, минуя его, а затем аккуратно упершись мокрыми сандалиями в бок брата, перегнулся через него, чтобы помочь Шейли. Это была самая сложная часть маневра, поскольку Пайкелу и Айвену надо было открыть люк достаточно широко и достаточно надолго, чтобы Шейли взобралась к ним, и в то же время предоставить девушке какую-то более или менее надежную опору.

Наконец Пайкел сунул свою дубинку в щель между раскинутых, вытянутых и уже ноющих рук Шейли.

– Когда мой брат толкнет, отпускай одну руку и давай ее мне, – велел Айвен, – Готова?

– Открывай, – взмолилась Шейли, и Пайкел начал осторожно толкать рычаг.

Как только давление ослабло, Шейли потянулась к Айвену.

Но она промахнулась, возможно впервые жизни, а вторая рука не сумела удержать вес тела. Вскрикнув, Шейли начала падать.

Айвен успел поймать ее за кисть; корявые пальцы дворфа, крепко обхватив запястье эльфийки, удержали ее у покрытой слизью стены.

– О-о-о-о, – проскулил Пайкел, когда группа начала опасно соскальзывать к концу скат.

Но Айвен зарычал и напряг свою мощную спину, прочно укрепляясь на месте. А Пайкел, хоть его руки и болели, вывернутые под неестественным углом, удерживал тяжелую крышку, удерживал все время, пока Шейли выбиралась наверх. Она перевалилась через Айвена, оказавшись рядом с Пайкелом, и только тогда дворф отпустил крышку люка, позволив ей захлопнуться. Затем он выпрямился, оказавшись перпендикулярно к своему брату-подпорке, и Шейли, перебравшись через него, повернулась так же, как Айвен.

Затем Айвен взобрался на Пайкела, пока тот держался за упершуюся в стену Шейли. Миновав эльфийку, Айвен встал на ноги. Пайкел, карабкаясь, повернулся боком к Айвену и превратился в следующую опору; так они и подвигались, попеременно становясь ступенями живой лестницы.

– Э? – пискнул Пайкел, растягиваясь очередной скобой за поворотом, довольно далеко от конца ската.

– Что там у тебя? – осведомился Айвен, переваливаясь через брата, чтобы тоже увидеть тонкие линии на стене желоба – параллельные линии, заставляющие вспомнить о люке.

Дворф лег животом поперек спины брата и начал ощупывать стену. Почувствовав, что панель слегка уходит вниз, – только дворф смог бы уловить столь крохотное колебание ничем не примечательной стены, – он сильно толкнул. Потайная дверь скользнула в сторону, открывая второй проход, расположенный под углом к первому и уходящий вверх, только более покато.

Айвен оглянулся на Шейли и Пайкела.

– Мы знаем, что над нами, – сказала Шейли.

– Но сможем ли мы выбраться из люка? – откликнулся Айвен.

– Тс-с, – шикнул на своих спутников Пайкел, мотнув подбородком в сторону нового коридора.

Эльфийка и дворф замолчали, и тогда уже все услышали вдалеке звуки борьбы, словно где-то там дрались не на жизнь, а на смерть.

– Может, друзья и, может, мы им нужны! – взревел Айвен и кинулся в проход, потащив за собой Шейли с Пайкелом.

Снова нащупав место, где каменная стена западает, Айвен ухитрился закрыть за ними потайную дверь, а поскольку уклон тут был меньше, троица продвигалась куда быстрее.

Чуть погодя они добрались до развилки – в одну сторону проход продолжал ползти вверх, но в другую бежал вниз узкий желоб. Инстинкты говорили, что надо продолжать взбираться, – ведь троица покинула своих друзей уровнем выше, – но шум битвы исходил из нижнего туннеля.

– Это может быть Кэддерли, – рассудила! Шейли.

– Ах ты, псина! – раздался вдруг очень знакомый голос.

– Предатель! – взревел другой, еще более мощный и зычный.

Пайкел оказался в желобе и заскользил по нему головой вперед даже раньше, чем Айвен воскликнул:

– Вандер!

«В какую же дверь?» – размышлял Кэддерли обводя взглядом множество возможных выходов из огромной круглой комнаты, в которой они оказались, перешагнув тела двух убитых огров. Еще он заметил вырезанные на стенах символы – трезубцы с маленькими сосудами в форме слезы над каждым «зубом», перемежающиеся треугольниками со слезами по углам, – традиционный узор, посвященный злой богине Талоне.

– Мы, должно быть, рядом с молельней, – шепнул Кэддерли Данике.

И, словно в подтверждение его слов, дверь напротив них открылась, и в круглую комнату влетел человек с жуткими шрамами на лице, облаченный в изорванный серо-зеленый балахон жреца Талоны.

Даника пригнулась в боевой стойке; Кэддерли вскинул арбалет на уровень лица мужчины.

Жрец, однако, лишь улыбнулся, и секундой позже все двери странных покоев распахнулись разом. Кэддерли и Даника обнаружили, что оказались окружены ордой орков, гоблинов и злобно ухмыляющихся людей. Некоторые из них тоже носили одежды жрецов Талоны. Друзья оглянулись на коридор-ловушку, единственный возможный путь к отступлению, но стены уже плотно сомкнулись, не оставив и следа прохода.

Отчего-то вражеские силы не кинулись в атаку немедленно. Они просто стояли, переводя взгляды с Кэддерли и Даники на жреца, первым оказавшегося в комнате, очевидно предводителя.

– Вы думали, что это будет так легко? – вдруг истерически заверещал изувеченный человек. – Вы думали, вот так просто взять и пройти по нашей крепости, не встретив сопротивления?

Кэддерли сжал руку Даники, не давая ей броситься на негодяя. Она может добраться до него, может даже убить его, но одолеть толпу у них нет ни единого шанса. Разве что…

Кэддерли услышал мелодию, звучащую в его мыслях, и с удивлением понял, что какой-то могущественный ставленник его бога взывает к нему, наставляет его, вынуждает внимать гармонии напева.

Злобный жрец хихикнул, хлопнул в ладоши, и перед ним вдруг вспучился пол.

– Элементали, – выдохнула Даника, привлекая внимание Кэддерли.

Действительно, два существа, пробужденные призывом злого жреца, принадлежали стихии земли, и Кэддерли осознал, что этот человек воистину могуществен, раз повелевает столь серьезными союзниками.

Но юноша отмахнулся от мрачной мысли и погрузился в Песнь, усилившуюся до блистательного крещендо.

– Он чародей! – воскликнул один из жрецов, и предупреждение всколыхнуло толпу врагов. Ноги солдат рванулись вперед, оружие взлетело, на губах закипела слюна. Лучник выстрелил, а клирики принялись метать заклинания, причем одни создавали защитное поле, а другие призывали магию нападения.

Даника вскрикнула в страхе за любимого и повинуясь рефлексу, взмахнула рукой, едва успев отбить стрелу, летящую прямо в грудь Кэддерли. Она хотела защитить юношу, хотя знала, что оба они обречены, ведь у них нет времени…

Одно слово, если это было слово, сорвалось с губ молодого жреца. Оно показалось девушке звуком трубы, чистой нотой, от которой мурашки побежали по спине, превращаясь в дрожь радости, которая приглашала Данику слиться с ней, удерживала ее, как в трансе, своей томительной красотой.

Однако на врагов эта нота оказала совершенно иной эффект. Исполненные злобы люди и монстры не вынесли святой гармонии Песни Денира. Гоблины, орки, люди падали на пол, прижав руки к окровавленным ушам, кто мертвый, кто без сознания – слово Кэддерли разорвало их барабанные перепонки. Обнаженная слава истины Денира лишила порочных магов силы, и элементали осели и слились с камнями, возвращаясь в свой уровень существования.

Даника не знала, сколько она простояла так, дрожа, с закрытыми глазами, но потом, когда долгое эхо прекрасной ноты замерло, девушка вспомнила, как опасно может быть промедление. Странно, что орда врагов еще не растерзала их. Но, открыв глаза, она обнаружила, что из толпы неприятелей на ногах остались только трое: жрец, первым вошедший в комнату, его коллега, привалившийся к боковой стене, – оба они стискивали уши – и солдат, стоящий неподалеку и недоуменно оглядывающийся по сторонам.

Даника прыгнула вперед и пинком вышибла меч из его руки. Стражник посмотрел на нее, все еще слишком озадаченный, чтобы реагировать, а девушка ухватила его за грудки, кувыркнулась назад и, когда он оказался сверху, уперлась ногой в живот неприятеля. Она впечатала солдата в стену рядом с Кэддерли, где враг и остался лежать, скорчившись от боли. Даника тут же нависла над ним, сцепив пальцы в замок для решающего удара.

– Не убивай его, – попросил Кэддерли.

Молодой жрец понимал, что если этот человек избежал мук самого священного заклинания, если он устоял перед чистейшей нотой гармонии, то душа его не зла. Кэддерли взглянул на него лишь мельком, но заметил красноречивые тени над плечом мужчины, лучи ауры, олицетворяющей его натуру. Они не были искривленными и грязными, как те, которые молодой жрец часто видел вокруг носителей зла.

Даника, доверившись суждению Кэддерли, лишь взяла противника в захват, удерживая его а внимание Кэддерли снова вернулось к стоящим жрецам.

– Будь ты проклят! – прорычал главный обезображенный шрамами жрец громко, слишком громко, и Кэддерли догадался, что святое слов оглушило этого человека.

– Где Абаллистер? – крикнул Кэддерли, а мужчина непонимающе взглянул на него и поковырял в ушах, подтверждая подозрения юноши.

Вдруг оба злых жреца хором затянули яростное заклинание, и Даника отшвырнула солдата и кинулась на чародеев.

– Назад! – рявкнул Кэддерли, и воительница почувствовала, что разрывается.

Она понимала, как важно добраться до магов до того, как они завершат формулу, но понимала и то, что предупреждениям Кэддерли надо верить.

С величайшей убежденностью, твердо зная, что неуязвим для злого бога жрецов, Кэддерли нырнул в поток музыки и запел. Он ощущал цепенящие волны энергии, которую колдуны посылали, чтобы парализовать его, но, пока Кэддерли купался в реке музыки Денира, подобные чары не могли причинить ему вреда.

Предводитель с рубцами на лице вскинул руки и метнул сияющий мощной внутренней энергией драгоценный камень. Даника прыгнула вперед, чтобы преградить ему путь, как стреле, но Кэддерли ткнул в самоцвет пальцем и что-то крикнул.

Свечение камня угасло, и по внезапному вдохновению (которое пробудило в ней телепатическое послание Кэддерли) Даника поймала кристалл.

Кэддерли ухватил Данику за рубаху и оттащил ее, поставив к себе за спину, все это время не прекращая петь. С каждой нотой в мыслях его вспыхивали равенства и цифры. Он видел скрытую сущность всего, что находилось вокруг, видел ткань мироздания, видел взаимоотношения различных материалов. От факелов, укрепленных на стенах, текла энергия, но еще больше статической энергии хранила связующая сила, удерживающая все на своих местах.

Злобные служители упрямо читали заклинание, но теперь пришла очередь Кэддерли. Молодой жрец сфокусировался на связующей силе, переигрывая уравнения, меняя их, обращая правду в неправду.

Нет, не в неправду. Результат не являлся хаосом, как в тех чарах, которые он направил на старика Файрена. Решив равенства, Кэддерли нашел альтернативу, искажение закона, но не извращение его. Силой своей воли и способностью проникать в Песнь, дарованными ему Дениром, молодой жрец изогнул связующую силу и обратил ее на главного врага, сделав его центром притяжения.

И для всех вещей, не закрепленных намертво, оказавшихся рядом с человеком со шрамами, пол перестал служить надежной опорой.

Мертвые и потерявшие сознание солдаты попадали на своего предводителя; они не скользили, а действительно буквально валились на жреца, словно пол превратился в отвесный склон. Стол, стоявший в комнате позади ошеломленного человека, разбился о его спину, а мелкие предметы прилипали к нему, словно к живому магниту. Два факела, оказавшиеся в зоне вывернутой реальности, наклонились к злому жрецу и, медленно выскользнув из держателей, застыли под опасными углами; лишь их пламя кренилось, отстраняясь от проклятого человека.