Текст книги "Осада Тьмы"

Глава 25
Долина Хранителя

Войско Бергиньона шло в Долину Хранителя. Подземные ящеры проходили даже там, где ногу поставить было негде. Всадники, словно зловещие тени, мелькавшие меж высоких скал, лавиной спускались по северному склону в туманную долину.

Здесь было теплее, чем на открытом склоне, но дроу чувствовали себя неуютно. В Подземье не было ничего похожего на эти пейзажи, никаких долин, а единственным туманом, который они знали, были ядовитые испарения невидимых подземных вулканов. Однако донесения разведчиков говорили, что опасности здесь нет, поэтому всадники Дома Бэнр спускались в долину, не смея жаловаться, ибо боялись своей крутой на расправу повелительницы больше, чем всех ядовитых паров, вместе взятых.

Вступив в долину, они услышали звуки битвы, доносившиеся с южного склона. Бергиньон, прислушавшись, удовлетворенно кивнул: сражение приближалось к долине, как они и ожидали. Враг, вне всякого сомнения, отступал, его гнали сюда, как глупое стадо, чтобы здесь уже устроить поголовное избиение.

Бесшумными тенями солдаты Бергиньона скользили под покровом тумана, стараясь слиться с рельефом и найти наилучшие места для засады.

Ночное небо прорезал столб огня и отразился в долине. Бергиньон, как и остальные, наблюдал за ним, не понимая, что это такое.

А это Аластриэль нанесла последний удар, пронесшись над строем неприятеля и осыпав солдат зеленоватыми сполохами огненной энергии и дождем взрывчатых шариков, расплавлявших камни.

Не растерявшись, темные эльфы выпустили в колесницу, когда она пронеслась над северной окраиной долины, тучи заговоренных стрел.

Колесница вспыхнула еще ярче, врезавшись в огненный шар, и метнулась в сторону.

Нападение Аластриэль стоило жизни многим темным эльфам, а также их ящерам, важнее всего было то, что ей удалось отвлечь врагов. Пока все они стояли задрав головы к небу, второй батальон Рыцарей Силверимуна помчался навстречу своим товарищам, гулко стуча копытами по камням.

С копьями наперевес рыцари вломились в первые ряды всадников Бэнр, давя их высокими конями.

Но они столкнулись с элитным подразделением войск темных эльфов, в состав которого входили лучшие маги и воины, не ведавшие страха. К тому же дроу превосходили всадников числом в соотношении три к одному. Но будь даже силы равны, рыцари все равно были бы обречены.

Бергиньон знаками передал приказ по рядам. Несмотря на неожиданный огонь с неба и внезапное появление нового подразделения всадников, о котором дроу не подозревали, они не растерялись.

Дроу быстро развернулись, и рыцарям пришлось отступить и перестроиться. Темные эльфы не перебили их сразу же только из-за тумана и незнакомого ландшафта. Рыцари могли какое-то время оказывать сопротивление лишь потому, что превосходящие силы противника не видели их всех.

В тылу своего войска Бергиньон заметил одинокую фигуру рыцаря, отбившегося от своих, растерявшегося и направившего коня к северу, тем самым уходя еще дальше от товарищей.

Бэнр подал сигнал своей личной гвардии следовать за ним, но не мешать, и бросился в погоню, пустив громадного ящера наперерез. Он различал в тумане смутную фигуру – высокий всадник на статном жеребце показался Бергиньону каким-то необыкновенным существом.

Однако это не остановило оружейника Первого Дома. Он обогнул каменный столб, выскочил сбоку от всадника и окликнул его.

Конь споткнулся и остановился, и рыцарь развернул его навстречу Бергиньону. Он сказал что-то, чего дроу, конечно же, не понял, – видимо, бросил вызов, потому что сразу приготовил копье и пришпорил лошадь.

Бергиньон тоже взял копье наперевес и пустил ящера вперед, ударив его пятками по бокам. Конечно, ящер не мог сравниться в скорости с конем, зато был проворнее. Когда они почти съехались, Бергиньон резко взял в сторону и пустил ящера вверх по скалистому выступу.

Пораженный, рыцарь не успел нанести удар копьем, зато Бергиньону удалось, когда лошадь и всадник пронеслись мимо, ранить животное в бок. Удар был не силен, просто царапина. Но копье оружейника не было обычным оружием. Десятиметровое древко с наконечником, принадлежавшее Бергиньону, считалось одним из самых страшных военных орудий дроу. Едва острие копья соприкоснулось с кожей коня, пронзив надетые на него металлические доспехи с такой легкостью, словно это была бумага, по всей длине древка зазмеились черные бесплотные щупальца.

Лошадь жалобно заржала, стала брыкаться и биться и остановилась. Всаднику чудом удалось удержаться в седле.

– Давай же! – кричал он дрожавшему животному, не понимая, что происходит. – Давай!

Но тут рыцарю вдруг показалось, что конь под ним стал менее плотным, ему почудилось, что он касается голенями его ребер.

Конь снова закинул назад голову и заржал, но это был какой-то странный звук, не крик живого существа. Заглянув в глаза зверю, всадник весь побелел, потому что увидел злобные горящие красные огни.

Смертоносное копье высосало из животного жизненную силу, и гордый красавец жеребец превратился благодаря страшному заклятию в костлявый скелет, злобную нежить. Быстро сообразив, что делать, рыцарь бросил копье, выхватил длинный меч и одним ударом снес твари голову. Конь упал под ним, он откатился в сторону, вскочил и начал растерянно оглядываться.

Он видел, что его окружают едва различимые темные силуэты; слышал шипение ящеров и характерные шлепки, когда они отрывали липкие лапы от камней.

Бергиньон Бэнр, не торопясь, приближался к рыцарю. Он тоже отложил копье. Легким поворотом запястья освободившись от ремней, удерживавших его в седле, он соскользнул с ящера, намереваясь в поединке проверить, на что способны жители поверхности, и показать своим солдатам, что может их командир.

Он выхватил два первоклассных, необыкновенно острых волшебных меча.

Рыцарь, хоть и был на целый фут выше своего противника, знал о дурной славе темных эльфов и дрогнул. Однако он усилием воли подавил страх и встретил врага лицом к лицу.

Рыцарь был хорошим воином, всю свою сознательную жизнь он провел в усиленных занятиях военным искусством, но, даже если бы он тренировался до самой смерти, все равно вышло бы, что Бергиньон провел с мечом в руках на несколько десятилетий больше.

Рыцарь был хорошим воином. Он продержался почти пять минут.

* * *

Прохладный влажный воздух освежил Аластриэль и вернул ее в сознание. Она приподнялась, чтобы выправить колесницу, и сразу почувствовала острую боль в боку.

Она пострадала и от оружия, и от магии, ее разорванная обгорелая одежда вся пропиталась кровью.

Что сказал бы весь мир, если бы она, госпожа Силверимуна, умерла здесь? По мнению высокомерных владык других городов, эта война была незначительной, столкновением, которое не должно было иметь особого влияния на судьбы мира, столкновением, в котором правительнице Силверимуна не подобало участвовать.

Аластриэль откинула назад длинные серебристые волосы, тоже запачканные кровью. Вспоминая, какие споры ей пришлось выдержать из-за Бруенора, она почувствовала нарастающий гнев. Ни один Советник в Силверимуне, кроме Фреда, не хотел ответить на его призыв, и Аластриэль пришлось выдержать долгие словесные баталии, чтобы убедить Совет отправить хотя бы двести рыцарей на помощь Мифриловому Залу.

Что же произошло с ее городом, спрашивала она себя, поднявшись над Фортпиком. Силверимун считалась образцом щедрости, защитником униженных, вместилищем добра и терпимости. И ее рыцари с радостью отправились сражаться, но разве дело было в них?

Израненная Аластриэль поняла, что всему виной правители и чиновники, добившиеся прочного положения и безбедной жизни и привыкшие к безопасности. Здесь, в холодном ночном небе над страшной битвой, изнемогая от боли и с трудом управляя волшебной колесницей, Аластриэль увидела это с необыкновенной ясностью.

Она знала широту души Бруенора, пламенное сердце Дриззта, стойкость закаленных людей Сеттлстоуна. Они были достойны того, чтобы кто-то вступился за них и помог отстоять свой дом. Этих людей стоило защищать, пусть бы даже все население Силверимуна полегло в этой войне, потому что перед судом веков именно высшее проявление великодушия стало бы мерилом ценности народа, именно такое бескорыстие оставило бы след в истории.

Но как же могло такое произойти с ее городом, раздумывала Аластриэль, поняв, какая язва разъедает ряды ее приближенных. Она решила, что, вернувшись в Силверимун, обязательно излечит заразу.

Но сейчас ей нужен был отдых. Она выполнила своедело. Быть может, даже поплатившись за это собственной жизнью, подумала она, поскольку невыносимая боль пронзила ее бок.

Другие правители будут оплакивать ее смерть, но назовут ее тщетной, считая войну, в которую вступил Мифриловый Зал, слишком мелкой.

Но Аластриэль знала, что другой суд рассудит иначе.

Ей удалось приземлиться на широкий уступ, она выбралась из колесницы, и та сразу исчезла, поскольку закончилось действие огненного заклятия.

Владычица Силверимуна сидела на холодных камнях, глядя на шедшую далеко внизу битву. Она больше не участвовала в ней, но она сделала все, что могла.

И знала, что может умереть со спокойным сердцем.

* * *

Бергиньон Бэнр ехал вдоль рядов всадников на ящере, высоко подняв окровавленные мечи. Темные эльфы поворачивались и следовали за ним, перемещаясь от скалы к скале. На стороне рыцарей были высота и быстрота их животных, но темные эльфы компенсировали свои недостатки хитроумной тактикой.

К чести рыцарей, каждый из них убил по меньшей мере одного дроу. И это было много, учитывая превосходящие силы врагов и их искушенность в бою. Но все же ряды рыцарей заметно редели.

Надежда на спасение явилась им в образе толстого мага на причудливом животном с головой лошади и крупом лягушки, скакавшего впереди остатков защитников южного склона, сотен людей, сидевших в седле и бежавших – из одного сражения прямиком в другое.

Войско Бергиньона быстро оттеснили к краю долины, к северному склону, и рыцари оказались свободны.

Но по пятам мчались преследователи с юга, дроу и всякие чудища. К ним присоединились и те маги, что выжили после атаки Аластриэль.

Защитники быстро разобрались: стойкие воины Берктгара выстроились за ним, а всадники Беснелла соединились с рыцарями, удерживавшими долину. Лонграйдеры выстроились за Регволдом, гвардейцы Несме тоже соединились со своими товарищами.

Звенел металл, вспыхивали волшебные огни, раздавались вопли людей и животных. Туман стал плотнее от испарений тел, а камень под ногами потемнел от крови.

Защитники хотели бы создать сплошную линию обороны, но они понимали, что тем самым подставят себя под удар магов, поэтому все последовали примеру Берктгара и очертя голову вламывались в самую гущу врагов, создавая совершеннейшую неразбериху.

Бергиньон поднялся на ящере высоко по северному склону и наблюдал за кровавой резней. Его совершенно не трогало, что там гибли его боевые товарищи, что долина была усеяна исковерканными телами его собратьев.

Бергиньон не сомневался, что они легко одержат победу и тогда западный вход в Мифриловый Зал будет у него в руках.

К вящей славе Дома Бэнр.

* * *

Стампет Рэйкингклау, поднявшись к западному входу в Нижний Город, была просто вне себя – не оттого, что до нее дошли сообщения о побоище в Долине Хранителя, а оттого, что дварфы, стоявшие на страже входа, не присоединились к битве.

Но у стражников был ясный приказ: оставаться внутри комплекса, охранять туннели, а потом, если враги обнаружат тайную дверь и оттеснят их, обрушить туннели у двери. Генерал Дагнабит, правая рука Бруенора, не мог предвидеть битву в Долине Хранителя, отдавая такой приказ.

Бруенор назначил Стампет Верховной Священнослужительницей Мифрилового Зала, причем сделал это всенародно и с большой помпой, чтобы никто не подвергал сомнению ее статус, когда начнется война. Благодаря этой церемонии у Стампет теперь был необходимый авторитет, и она обладала властью отменять приказания. Пятьсот дварфов, наблюдавшие бойню издали, но вынужденные оставаться на посту, обрадовались, получив разрешение броситься в бой.

Под ногами тех, кто был в долине, послышался глухой гул катящихся камней. Бергиньон на северном склоне изо всех сил старался удержаться в седле и надеялся, что ящер не свалится с трясущейся скалы. Он внимательно прислушивался к эху, разбираясь в его хитросплетениях, и понял, что его источник где-то на юго-восточном краю долины.

Там вдруг засиял яркий торжествующий свет – это открылась западная дверь Мифрилового Зала.

Сердце Бергиньона замерло. Дварфы сами открывали им дорогу!

Сотни бородатых человечков рванули наружу из входа, который перестал быть тайной, спеша на помощь своим друзьям, распевая песни, громыхая по блестящим щитам молотами и топорами. Они поравнялись с людьми Берктгара и помчались дальше, прорубая бреши в рядах кобольдов, гоблинов и дроу.

– Вот глупцы! – прошептал оружейник Дома Бэнр. Да пусть даже тысяча или две тысячи дварфов присоединятся к войску защитников долины, это все равно не изменит исход битвы. Бергиньон понимал, что они вмешались, исключительно следуя своим нравственным законам. Они открыли тайный ход и покинули посты потому, что больше не могли выносить криков людей, умиравших ради них.

До чего же слабы эти обитатели верхнего мира, думал безжалостный дроу. В Мензоберранзане храбрость и сострадание никогда не встречались.

Разъяренные дварфы с жаром врубались в толпу гоблинов и кобольдов. Стампет Рэйкингклау, еще не остывшая после подвигов в Нижнем Городе, была впереди всех. У нее закончилась световая дробь, и она воззвала к своему богу, выкрикивая заклинания, чтобы осветить всю Долину Хранителя. Темные эльфы быстро обезвреживали ее волшебство, как она и ожидала, но зато Стампет поняла, что дроу, вызывающий черный шар, хотя бы на краткий миг выпадает из общего сражения. Жрица чувствовала, как волшебная сила Моррадина, Думатона и Кланггедона струится по ее телу. Она чувствовала себя проводником, соединявшим мир богов с поверхностью.

Жрица громко молилась, вкладывая в слова всю душу, а дварфы собрались вокруг нее. Их окружили союзники, и они понемногу стали отвоевывать свои позиции. Теперь уже возможность выстроиться сплошным фронтом не казалась нелепой.

Бергиньон наблюдал за боем издали и про себя потешался над тщетностью всех усилий врагов. Он понимал, что это лишь временный успех. Стража западного входа и остальное войско объединились, но их удар будет последним и в конечном счете бесполезным. Все равно силы Бергиньона превосходили их во много раз.

Оружейник заставил свою рептилию спуститься со склона, собрал вокруг избранную гвардию и обсудил с ними, как заставить врагов отступить. Когда будет завоевана Долина Хранителя, западный вход достанется им без всяких усилий.

И без тени сомнения Бергиньон заверил своих товарищей, что Долина Хранителя будет взята в течение часа.

Глава 26
Один на Один

Основные коридоры, которые вели к нижнему входу в Мифриловый Зал, были обрушены и завалены, но захватчиков это не остановило. Даже несмотря на то, что большинство дроу вынуждено было теперь передвигаться едва ли не ползком, дварфский комплекс все равно испытывал сильное давление. К тому же Утегенталь, хоть и не получил еще донесений о сражении на поверхности, ярко представлял себе, какая там сейчас бойня и как дварфы и людишки мрут десятками. Утегенталь думал, что к этому моменту оба входа уже наверняка взяты и всадники Бергиньона вошли в нижние туннели.

Эта мысль не на шутку беспокоила оружейника Барризон дель'Армго. Если Бергиньон внутри Мифрилового Зала и Дриззт До'Урден тоже там, то отступник, вполне вероятно, достанется Бэнру. Поэтому-то Утегенталь с несколькими лучшими воинами разыскивал какие-нибудь проходы, которые вывели бы его к нижним воротам в сам Мифриловый Зал.

Он считал, что в туннели уже наверняка проникли темные эльфы из Нижнего Города и расчищают подступы.

Оружейник со своими сопровождающими добрался до пещеры, служившей Бруенору штабом. Теперь там было пусто, только пара пергаментов и следы приготовлений жрецов говорили о том, что в ней кто-то побывал. После того как рухнули туннели (а также многие боковые проходы, включая и тот, что вел в эту пещеру) и частично разрушилась пещера Тунульта, отряды Бруенора, оставшись без централизованного командования, разошлись.

Утегенталь прошел пещеру, даже не взглянув по сторонам. Маленький отряд дроу быстро шел по коридорам в восточном направлении, безмолвно следуя за оружейником. Они пришли к тройной развилке – той самой, где у стены лежали древние кости двухголового великана, убитого Бруенором много лет тому назад.

Раздосадованный непредвиденной задержкой, Утегенталь отправил разведчиков налево и направо, а сам с оставшимися воинами пошел прямо, поскольку этот туннель шел прямо на восток.

Несколько минут спустя один из разведчиков вернулся, а с ним жрица с сообщением, что нижняя дверь обнаружена. Утегенталь вздохнул с облегчением.

– Приветствую тебя, оружейник Второго Дома, – произнесла жрица, обратившись к Утегенталю с таким почтением, какого мужчины, как правило, не удостаивались.

– Почему ты здесь? – спросил Утегенталь. – Мы ведь еще далеко от Нижнего Города.

– Дальше, чем ты думаешь, – с раздражением поглядев в глубь длинного туннеля, обрывавшегося у нижнего входа, сказала она. – Дорога перекрыта.

Утегенталь глухо зарычал. Дроу уже должны были захватить Нижний Город и сделать туннели свободными. Нетерпеливо шагая, он прошел мимо женщины.

– Ты там не пройдешь, – заверила его жрица, и он обернулся с таким выражением, словно ему дали пощечину. – Мы бьемся с этой дверью уже целый час, – продолжала она. – И можем потратить еще неделю, но так и не прорваться по ту сторону. Дварфы стойко держатся.

– Ултрин саргтлин! – заорал Утегенталь, словно жрица забыла, кто он такой. Но, несмотря на то что он заслуженно носил прозвание «Лучший воин», на жрицу его вопль не произвел ровно никакого впечатления.

– Сотня дроу, пять магов и десять жриц пытались ее взять, – бесстрастно сказала она. – Дварфы отвечают на наши атаки огромными копьями и горящей смолой. А туннель, ведущий ко входу, очень узок, к тому же напичкан ловушками, так что дверь охраняется не хуже, чем во дворце Бэнр. Мы отправили туда двадцать минотавров, и те десять, которым посчастливилось не угодить в ловушки, натолкнулись на дварфов, поджидавших в укрытиях. Двадцать минотавров – за считанные минуты! Тебе туда не проникнуть, – спокойно повторила жрица без всякой издевки. – Да и никому из нас это не удастся, пока на дварфов не нападут те, кто попадет в Мифриловый Зал с другой стороны.

Внезапно Утегенталю захотелось наброситься на нее, именно потому, что он не сомневался в ее словах.

– А зачем тебе туда? – неожиданно спросила женщина, хитро поглядывая на воина.

Утегенталь недоверчиво посмотрел на нее, заподозрив, что она сомневается в его храбрости. Разве не может он просто рваться в бой?

– Ходят слухи, что ты охотишься за Дриззтом До'Урденом, – сказала она.

На лице Утегенталя вместо подозрения появился интерес.

– А еще ходят слухи, что отступник сейчас бродит со своей пантерой по внешним туннелям и убивает дроу, – продолжала жрица.

Утегенталь взъерошил и без того торчащие в разные стороны волосы и поглядел назад, туда, откуда пришел, в лабиринт туннелей. Он чувствовал дрожь нетерпения, чувствовал, как сами собой напряглись его мускулы и сжались челюсти. Он знал, что за пределами дварфского комплекса много вражеских отрядов, остатков войска, бежавшего из большой пещеры после окончания первой битвы. По пути сюда Утегенталь со своими людьми повстречал один такой отряд и полностью его уничтожил.

Немного поразмыслив, он понял, что было бы логично, если бы Дриззт тоже оказался там. Вполне вероятно, что отступник участвовал в сражении в пещере, и если так, то зачем ему было возвращаться потом в Мифриловый Зал?

Ведь Дриззт – охотник-одиночка, бывший командир патрульного отряда, воин, который целых десять лет жил в диком Подземье вдвоем с пантерой, за это даже Утегенталь его уважал.

Он почти убедил себя, что Дриззт До'Урден должен быть там, блуждая по западным туннелям и убивая врагов. Оружейник рассмеялся в голос и, ничего не объясняя, направился туда, откуда только что пришел.

Жрица и воины последовали за ним.

Оружейник Второго Дома вышел на охоту.

* * *

– Мы побеждаем, – объявила Мать Бэнр.

Никто из собравшихся – а рядом с ней были Метил, Джарлаксл, Мать Четвертого Дома Зирит Ксорларрин, Оропол Дирр – Мать Дома Аграх Дирр, ставшего теперь Пятым, Блэйден Керст и Куэнтель Бэнр – даже не думал спорить.

Грязный и избитый, с тонкими, но необычайно прочными благодаря магии кандалами на руках, Гэндалуг Баттлхаммер прочистил горло, издав звук, полный презрения. Но на душе у Гэндалуга было тяжело. Несмотря на то что его народ выдерживает жесточайшую битву, темные эльфы уже проникли в Нижний Город, а попали они туда по вине Гэндалуга, ведь только ему были известны тайные ходы. Старый дварф, конечно, понимал, что ни один мозг не выдержал бы вторжения иллитида, но все равно чувство вины не покидало его, он терзался тем, что оказался недостаточно силен и не смог противостоять прорицателю сознания.

Блэйден Керст не успела даже с места двинуться, как Куэнтель уже с силой ударила непокорного пленника, оставив на его спине кровавые полосы от ногтей.

Гэндалуг фыркнул, и теперь уж Блэйден Керст вытянула его пятихвостой плеткой из живых змей, отчего упрямый дварф упал на колени.

– Хватит! – рявкнула Мать Бэнр на обеих дочерей, внезапно выдав внутреннее раздражение.

Все понимали – и Бэнр тоже, несмотря на только что сделанное ею заявление, – что война идет не так, как ожидалось. Шпионы Джарлаксла доложили, что нижний вход в Мифриловый Зал закрыт наглухо и взять его не удается, а восточный вход был снова перекрыт вскоре после того, как их войска, пожертвовав многими дроу, прорвались туда. Куэнтель, посредством магии связывавшаяся с братом, сообщила, что на южном и западном склонах Фортпика все еще продолжается ожесточенная битва и дроу пока не приблизились к западному входу на поверхности. Метил же, потерявший двух соплеменников, заверил Мать Бэнр, что сражение за Нижний Город до сих пор не выиграно.

Однако никто не думал, что Бэнр просто бахвалится. Битва на поверхности пока еще не выиграна, но Бергиньон был уверен, что конец уже недалек, а учитывая, сколько солдат было под его началом, Куэнтель нисколько не сомневалась, что победа близка.

В нижних туннелях потери были большими, но в основном погибли рабы, а не темные эльфы. Зато дварфы, оставшиеся за пределами Мифрилового Зала после крушения туннелей, вынуждены были партизанить и скрываться, а именно такую тактику и предпочитали скрытные темные эльфы.

– Все нижние туннели будут вскоре очищены, – изрекла Мать Бэнр, но это было и так ясно, поскольку сама она со свитой снова двинулась вперед. Мать Бэнр окружали элитные подразделения, отвечавшие за ее безопасность, и они не дали бы Бэнр сдвинуться с места, если бы не были уверены, что впереди нет никакой опасности.

– И на поверхности вокруг Мифрилового Зала тоже все будет чисто, – добавила Бэнр, – и мы прорвемся через оба входа.

– Которые наверняка будут обрушены, – осмелился вставить Джарлаксл.

– Тогда дварфы окажутся наглухо запертыми в своей норе, – не растерялась Мать Бэнр. – Мы же пробьемся через нижний вход, а наши маги и жрецы откроют другие входы в туннели комплекса, и воины дроу проникнут в логово врага.

Джарлаксл, как и все остальные, спорить не стал. То, о чем говорила старуха, потребовало бы много времени, а долгая осада в планы дроу не входила. Никого из окружавших главу Первого Дома, особенно двух Матерей, такая перспектива не обрадовала бы. Бэнр заставила их отправиться в поход, и они вынуждены были подчиниться, несмотря на то что в Мензоберранзане должна была развернуться борьба за власть. В обмен на личное участие в походе своих Матерей, Дому Ксорларрин и Дому Аграх Дирр было позволено оставить большую часть своих гарнизонов в городе, тогда как другие Дома, особенно правящие, отправили на войну не меньше половины своих темных эльфов. Так что на те несколько месяцев, что войско должно было отсутствовать, Четвертому и Пятому Домам вроде бы ничто не угрожало.

Но Зирит и Оропол беспокоило иное: могла начаться борьба за власть внутри семейств. Внутренняя иерархия Домов Мензоберранзана, за исключением, пожалуй, Бэнр, была непрочной, и обе матроны опасались, что, вернувшись после затянувшегося отсутствия, они обнаружат, что их сместили собственные дочери.

Они озабоченно переглянулись, и их взгляды не ускользнули от внимательного Джарлаксла.

Отряд Бэнр медленно, но неуклонно двигался вперед. Три главы Домов летели на голубых дисках, затем шли две дочери Бэнр, тянувшие дварфа, и иллитид, не шедший, а будто скользивший по земле, незаметно перебирая ногами под длинным пышным одеянием. Вскоре Мать Бэнр объявила, что надо найти подходящую пещеру, где разместится тронный зал и откуда она сможет руководить боевыми действиями.

Еще один признак того, что война затянется надолго. Зирит и Оропол снова тревожно переглянулись. Блэйден Керст, заметив это, угрожающе прищурилась.

Джарлаксл подмечал все, прикидывая, с какой стороны Мать Бэнр может встретить большие осложнения.

Наемник низко поклонился, извинился и сказал, что должен присоединиться к своим солдатам и попытаться собрать больше сведений.

Бэнр махнула рукой, отпуская его, однако один из ее приближенных оказался более въедлив.

«Ты ведь сбежишь со своими наемниками», – раздался голос в голове Джарлаксла.

Собственные мысли наемника сразу сбились в кучу от неожиданности, и он помимо воли действительно подумал о том, что надо бросать эту войну. Почти на грани отчаяния Джарлаксл обернулся и посмотрел в совершенно невыразительное лицо иллитида.

«Опасайся Бэнр, если вернешься», – просто предупредил Метил и пошел дальше за Бэнр и ее свитой.

Джарлаксл постоял, пока вся процессия не скрылась из виду, со всех сторон обдумывая последнюю фразу. Он вдруг понял, что Метил не донесет на него Бэнр. То ли голос, то ли интонация иллитида совершенно убедили в этом наемника.

Он прислонился к стене, напряженно раздумывая над тем, что ему теперь предпринять. Если войско дроу останется единым, Бэнр несомненно победит – это можно было даже не обсуждать. Потери, конечно же, окажутся большими, чем предполагалось (они уже и так велики), однако вряд ли это будет иметь хоть какое-то значение, когда Мифриловый Зал со всеми его богатствами будет взят.

И что же тогда делать Джарлакслу? Встретив чуть позже нескольких лейтенантов Бреган Д'эрт, он все еще размышлял об этом. Подчиненные сообщили, что к нижней двери по-прежнему не пробиться, а во внешних туннелях разрозненные отряды дварфов и их союзников перебили много дроу и рабов.

Дварфы и защищались, и сражались прекрасно.

Джарлаксл принял решение и знаками передал приказ своим приближенным. Бреган Д'эрт пока еще не ретируется. Однако в боях больше не участвует и бережет разведчиков.

«Сторонитесь сражений, – мелькали пальцы Джарлаксла, и подчиненные понимающе кивали. – Мы не вмешиваемся, мы только наблюдаем, и все».

«Пока оборона Мифрилового Зала не будет пробита», – предположил один из них.

Джарлаксл кивнул.

«Или пока война не потеряет смысл», – добавил он, и по выражению его лица было ясно, что он не считает это таким уж невероятным.

* * *

Пвент со своей бандой без конца рыскал по туннелям, все больше досадуя, что им не встречаются ни дроу, ни даже кобольды.

– И куда, Девять Проклятых Кругов, мы попали? – ворчал берсерк. Однако ответа он не ждал, поскольку Пвенту внешние туннели были знакомы лучше всех, и если уж он не мог сориентироваться, то другие и подавно.

Но Пвента это не особенно тревожило. Пока было с кем драться, его и его безудержную команду местонахождение не слишком волновало. Хуже, если врагов не видно.

– Начали колотить! – взревел Пвент, и «веселые мясники» дружно подбежали к стене узкого коридора и начали лупить молотами по камню, так что в радиусе сотни ярдов любое живое существо с легкостью вычислило бы, где они находятся.

Бедняга Биддерду Гарпелл, которого банда чокнутых дварфов по-прежнему тащила с собой, стоял в коридоре и, светя себе сияющим камнем, перебирал разрозненные листы развалившейся книги, пытаясь разыскать хоть какое-нибудь заклинание (желательно такое, чтобы помогло поскорее убраться отсюда!).

Грохот продолжался несколько минут, а потом разочарованный Пвент приказал подчиненным снова построиться, и отряд двинулся дальше. Они промчались под естественным сводом, сделали несколько поворотов, потом попали в более широкий коридор с обтесанными стенами и ровным полом. Пвент прищелкнул пальцами, поняв, что они находятся юго-западнее Мифрилового Зала. Он знал это место, и за поворотом здесь должен был быть дварфский охранный пост. Пвент первый скрылся за углом и проворно вскарабкался по баррикаде, громоздившейся почти до самого потолка, надеясь обнаружить своих по ту сторону. Однако, поднявшись наверх, берсерк застыл, и улыбка сошла с его лица.

На каменном полу лежал десяток мертвых дварфов, а вокруг валялась целая куча гоблинов и орков.

Пвент слетел со стены, с грохотом приземлился, но тут же снова вскочил на ноги. Пробираясь среди изуродованных тел, он печально качал головой. Этот пост был надежно укреплен, сзади стояла высокая стена, а впереди, там, где коридор круто поворачивал влево, – низкая.

У левой стены, перед поворотом, было установлено хитроумное орудие, смертоносная катапульта с коротким рычагом, метавшая снаряды не вперед, как обыкновенные катапульты, а вбок. Сейчас рычаг был отведен назад перед выстрелом, но Пвент сразу же заметил, что снарядов больше не было, – дварфы продержались до последнего.

Пвент чувствовал запах не до конца сгоревших снарядов и видел блики, плясавшие по стене бокового коридора. Даже не выглядывая за поворот, он знал, что там вдоль стен лежит огромное множество трупов врагов.

– Что ж, это была славная гибель, – сказал он своим солдатам и Биддерду, когда те тоже перелезли через баррикаду и увидели погибших товарищей.

Внезапно и бесшумно из-за поворота появилось несколько дроу с мечами наголо.

Если бы Биддерду Гарпелл не был настороже (и не обнаружил в ворохе бумаг единственную страницу, которую еще можно было разобрать), тут бы и нашел свой скорый конец отряд «Веселые мясники». Но чародей быстро произнес заклинание и вызвал ослепительный, сияющий шар света.

От неожиданности дроу замешкались на мгновение, но этого было достаточно, чтобы «веселые мясники» ринулись в бой. Теперь они дрались семь на пять, и дроу потеряли преимущество внезапности. Семеро берсерков против пяти дроу, и, к несчастью последних, дварфы сражались над телами мертвых соплеменников.