Текст книги "Осада Тьмы"

Бергиньон громко рассмеялся. Он еще в Академии видел, на что способен Дриззт, и никогда всерьез не думал сойтись с ним в поединке.

* * *

Дриззт почти ничего не видел из-за громадного глабрезу, но и того, что было прямо у него перед глазами, ему было достаточно, поскольку Дриззт прекрасно понимал, что с таким врагом ему не справиться и могучий демон наверняка уничтожит его.

Даже если глабрезу не убьет его, они будут долго бороться, а за это время Мать Бэнр перебьет их всех!

Дриззт чувствовал нетерпеливый голод своего скимитара, чьим предназначением было убивать таких вот тварей, но он не бросился на демона, не зная, как уклониться от жутких клешней.

Он видел, как прыгнула Гвенвивар и исчезла. Еще одним другом меньше.

Схватка была предрешена еще до начала. Сообща они убили нескольких женщин-солдат, и все. Безрассудно сунувшись в средоточие власти Мензоберранзана, самых высоких жриц Паучьей Королевы, они проиграли. Дриззта захлестнуло чувство вины, но он решил не поддаваться. Они вышли на поиски во внешние туннели лишь потому, что это была единственная возможность спасти Мифриловый Зал. Даже если бы Дриззт с самого начала знал, что во главе захватчиков стоит сама Мать Бэнр, он все равно отправился бы на поиски и не стал бы прогонять Бруенора, Региса и Кэтти-бри, если бы друзья решили сопровождать его.

Пусть они и проиграли, но Дриззт не хотел так просто сдаваться.

– Давай же, дьявольское отродье! – прорычал он глабрезу и пригнулся, размахивая скимитарами, твердо решив дать клинку насытиться сполна.

Танар'ри выпрямился и достал странную металлическую шкатулку.

Дриззт среагировал мгновенно и тем самым чуть было не лишил себя и своих друзей единственного шанса на спасение. Потому что, как только танар'ри сделал движение, чтобы открыть шкатулку, Дриззт, на лодыжках которого были надеты волшебные браслеты, с криком бросился вперед и поверх опущенных клешней всадил скимитар прямо в брюхо демона.

Клинок вбирал в себя силу твари, Дриззт это отчетливо ощущал.

* * *

Метил подошел к девушке и гадкими щупальцами начал поглаживать ее лицо, но ее воля была настолько смята, что она не могла не только ударить урода, но даже закричать. И вдруг сквозь сумбур в голове она услышала один-единственный призыв, голос своего меча Хазид'хи: «Рази!»

Она так и поступила, и, хотя удар получился не очень точным, Хазид'хи чуть не отхватил руку иллитида.

Очнувшись от морока, Кэтти-бри свободной рукой оторвала щупальца от лица.

Новая волна сразила ее, девушка вновь почувствовала слабость, ноги ее подогнулись. Но прежде чем упасть, она увидела, что иллитид отчаянно дернулся и свалился, а за ним, покачиваясь, со вздыбленными волосами, стоит Регис. Булава халфлинга была в крови, и он тоже кинулся вниз, навалившись на Метила.

Тут бы и настал иллитиду конец, потому что Кэтти-бри уже пришла в себя, но он предвидел подобный исход и сберег достаточно сил для того, чтобы просто исчезнуть. Регис взмахнул булавой, но упал, потому что иллитид под ним как бы растворился. Халфлинг испуганно вскрикнул, но удержаться уже не мог и со звоном стукнул по каменному полу.

* * *

Все произошло в одно мгновение, такое краткое, что бедный Бруенор не успел ни на йоту продвинуться к потешавшимся над ним врагам.

Глабрезу почувствовал такую дикую боль, какой никогда еще не испытывал. Он хотел убить Дриззта, сжать клешню и рассечь дерзкого дроу пополам. Сдерживало его лишь одно: страх перед ожидавшим его в таком случае гневом Эррту по возвращении в Бездну. А он понимал, что вернуться ему придется скоро, – так жадно клинок пожирал его изнутри.

О, как ему хотелось располовинить Дриззта, но ведь его послали сюда не за этим. Злобный Эррту не примет никаких оправданий. С ревом, утешаясь лишь тем, что Эррту вскоре лично накажет отступника, глабрезу дотянулся до шкатулки, распахнул ее и извлек сверкающий черный сапфир.

Клинок Дриззта внезапно успокоился. Движения ног замедлились.

Самым острым напоминанием о Смутном Времени во всех Королевствах остались так называемые мертвые зоны, где любая магия прекращала свое действие. В сапфире содержалась черная энергия такой зоны, антимагия, поглощавшая волшебную силу, и против нее были бессильны и скимитары Дриззта, и браслеты, и Хазид'хи, и даже все ухищрения жриц.

Это длилось всего лишь одно мгновение, когда танар'ри достал камень, освобождавший его от пребывания на Материальном уровне. В следующую секунду глабрезу исчез и унес с собой сапфир.

На краткий миг погасло пламя в туннеле за спиной Кэтти-бри. На миг ослабли заговоренные оковы Гэндалуга. На миг исчезла вязкая масса вокруг Бруенора.

Всего лишь на краткое мгновение, но Гэндалугу, много веков копившему гнев в душе, этого было достаточно, чтобы разорвать ослабшие кандалы, а Бруенору – чтобы ринуться вперед, так что, когда прозрачный липкий куб снова материализовался, король дварфов был уже далеко от него и с воплем что есть духу мчался к жрицам.

Мать Бэнр совершенно неподобающе своему положению брякнулась на пол, а ее диск секунду спустя появился вновь уже над ее головой.

Гэндалуг размахнулся и ткнул в лицо стоявшую слева Куэнтель, отбросив ее к стене. Затем он прыгнул вправо и ухватил ручку пятихвостой плети Блэйден Керст, не обращая внимания на парализующие укусы змей.

Старый дварф совсем не чувствовал боли и продолжал наступать на ошеломленную дочь Бэнр. Он закинул руку ей через плечо, перехватил второй ручку плети и изо всех сил вдавил ее в горло женщины.

Они вместе упали на пол, сцепившись намертво.

* * *

Ни одно существо во всех Королевствах, даже древний дракон с толстой чешуей, не было окружено таким количеством магических заграждений, как Мать Бэнр. Но в момент, когда воцарилась антимагия, все ее щиты исчезли.

И во всех Королевствах не было существа более разъяренного, чем Бруенор Баттлхаммер. Его приводил в бешенство вид ран старого дварфа. Он был в бешенстве от мысли, что все его друзья и любимая дочь если еще не погибли, то скоро будут мертвы. Он приходил в бешенство при одном взгляде на дряхлую жрицу, которая в его воображении стала тем самым существом, что отобрало у него его дорогого мальчика.

Он со всей силы размахнулся своим топором с тысячей зарубок, и от его удара сияющий голубой диск раскололся и пропал. Бруенор почувствовал жар, когда топор пробил одно из волшебных заграждений, и магическая сила перелилась сначала в оружие, а затем и в самого рассвирепевшего короля.

Рассекая магическую защиту, топор переливался зеленым, оранжевым и голубым огнем. Заклятия не могли устоять перед бешеной яростью короля. Бруенор чувствовал жгучую боль, но не поддавался ей.

Топор прошел сквозь тоненькую ручонку, которой Бэнр пыталась заслониться, сквозь череп, челюсть и глубоко вошел в ее тщедушную грудь.

* * *

Куэнтель оправилась от удара и машинально бросилась к сестре. Но в это мгновение она увидела, что матери больше нет, и тогда рванулась обратно к стене и через зеленый светящийся портал в коридор за ней. Вступив в него, она бросила горсть какого-то серебристого порошка, чтобы закрыть портал и снова сделать стену неприступной и гладкой.

Камень стал сворачиваться по спираливнутрь.

Только Дриззт До'Урден, перемещавшийся с молниеносной быстротой благодаря магическим браслетам на лодыжках, успел вскочить вслед за Куэнтель прежде, чем стена снова сомкнулась.

* * *

Джарлаксл и его помощники были неподалеку. Они уже знали, что отряд диких дварфов и оборотень напали на группу элитных солдат Бэнр в туннелях поблизости, сокрушили дроу и теперь быстро двигались к пещере.

Выглядывая из укрытия высоко в стене туннеля, Джарлаксл понимал, что все интересное дварфы все равно уже пропустили. Он видел, как появилась Куэнтель, а по пятам за ней – Дриззт, и в это мгновение Джарлаксл осознал, что завоевательной кампании пришел конец.

Один из лейтенантов Джарлаксла вскинул маленький самострел, прицеливаясь в Дриззта. Лучшего момента для выстрела и придумать нельзя было – отступник был так увлечен погоней за дочерью Бэнр, что даже не понял бы, откуда на него напали.

Но Джарлаксл схватил лейтенанта за запястье и силой пригнул его руку. Он молча указал на туннель, и его несколько растерянные, но безоговорочно послушные солдаты тихо двинулись в ту сторону.

Уходя, Джарлаксл услышал предсмертный крик Куэнтель.

– Отступник! – взвизгнула она, глядя в лицо своего убийцы, Дриззта До'Урдена, но это слово вполне подошло бы и к нему, Джарлакслу.

Да будет так.

* * *

Рассвет был ярким, но день выдался очень холодным. Еще холоднее было наверху, куда по крутому склону карабкались Стампет и Террьен Дукар, поднимаясь по почти отвесной скале.

– А ты уверен? – спрашивала Стампет Террьена, эльфа-полукровку с блестящими каштановыми волосами и таким светлым лицом, что даже страшные события минувшей ночи не оставили на нем тени.

Рыцарь не стал отвечать, лишь коротко кивнул, потому что за последние двадцать минут Стампет задавала этот вопрос уже в десятый раз.

– А склон тот? – осведомилась она, тоже далеко не впервые.

Террьен снова кивнул и сказал, что уже недалеко.

Стампет добралась до узкого карниза, влезла на него и прижалась спиной к скале. Носки ее сапог висели над двухсотфутовым провалом, под ней расстилалась Долина Хранителя. Маленькая женщина понимала, что ей следует сейчас быть там и помогать раненым, однако если Террьен прав и леди Аластриэль действительно упала где-то здесь, то этот подъем в горы может стать самым важным делом в жизни Стампет Рэйкингклау.

У ее ног Террьен тоже пытался забраться на уступ, и она нагнулась и, напрягая крепкие мускулы, втянула хрупкого рыцаря на карниз. Оба тяжело дышали, выдыхая в холодный воздух клубы пара.

– Мы удержали Долину Хранителя, – подбодрила эльфа Стампет, не в силах смотреть на его искаженное болью лицо.

– А сама бы ты радовалась победе, если бы видела, как умирает Бруенор Баттлхаммер? – отозвался эльф, клацая зубами от холода.

– Да почему ты так уверен, что Аластриэль мертва? – выпалила жрица, сдергивая со спины мешок. Правда, она собиралась заняться магией позже, когда они подберутся поближе к тому месту, где, по словам эльфа, упала колесница госпожи Силверимуна. Порывшись в мешке, она извлекла небольшую чашу из серебристого мифрила и сняла с плеча толстый бурдюк.

– Вода, наверное, замерзла, – заметил эльф. Коротышка только фыркнула. Святая вода дварфов не замерзает, по крайней мере та, что она сама приготовила. Жрица выдернула пробку и стала лить золотистую жидкость в чашу, приговаривая заклинания. Ей очень повезло, образ появился на мгновение и был очень нечетким, зато она узнала место и поняла, как туда добраться.

Они сразу же сорвались с места, Стампет даже не стала забирать с собой бурдюк и чашу. Эльф поскальзывался и не падал лишь благодаря крепкой руке жрицы, но и саму ее не раз спасало проворство Террьена Дукара.

В конце концов они нашли уступ, на котором неподвижно лежало холодное тело Аластриэль. Небольшое обгорелое пятно было единственным следом ее колесницы. Никаких остатков повозки не было, поскольку и кони, и колесница целиком были порождением магии, в них не было ничего земного.

Эльф бросился к своей госпоже и бережно подложил руку ей под голову. Стампет быстро достала маленькое зеркало и поднесла к лицу женщины.

– Она жива! – радостно сообщила жрица и швырнула Террьену свой мешок.

От ее слов эльф словно воспламенился. Он осторожно опустил голову Аластриэль, порылся в мешке, выдернул из него несколько толстых одеял, обернул свою госпожу и начал энергично растирать ее ледяные руки. Тем временем Коротышка воззвала к своим богам и, прося у них целительной силы и тепла, стала переливать во владычицу Силверимуна всю свою энергию до капли.

Через несколько минут Аластриэль приоткрыла прекрасные глаза. Глубоко вздохнув, она что-то спросила так тихо, что ни Коротышка, ни рыцарь ничего не услышали. Тогда эльф пригнулся к самым ее устам и разобрал слова:

– Мы выстояли?

Террьен выпрямился и широко улыбнулся.

– Долина Хранителя – наша! – объявил он, и глаза Аластриэль заискрились. Потом она безмятежно заснула, понимая, что энергичная дварфская женщина позаботится о ней, и уверенная в том, что, какова бы ни была ее личная судьба, она послужила высшему благу.

Благу всех добрых людей.

Эпилог

Обнаружив в туннелях далеко от Мифрилового Зала поджидавшего его Джарлаксла с солдатами Бреган Д'эрт, Бергиньон Бэнр ничуть не удивился. Едва молодой Бэнр узнал о том, что войска повернули назад, он сообразил, что трезвомыслящий наемник наверняка был среди них.

Джарлакслу о приближении Бергиньона сообщил Метил. Наемник был поражен, что Бергиньон Бэнр, сын Матери Бэнр и оружейник Первого Дома, тоже обратился в бегство. Почему-то Джарлаксл думал, что Бергиньон будет до последнего драться за Мифриловый Зал и погибнет, как и его мать.

Какая глупость.

– Война проиграна, – бросил Бергиньон. Он неуверенно взглянул на Метила, поскольку вообще не ожидал увидеть его здесь, вдали от жриц. Еще его выбил из колеи вид страшных ран Метила: одна рука урода безвольно повисла, а на осьминожьей голове зияла дыра, из которой сочилось нечто гадкое. Бергиньон даже не предполагал, что к Метилу можно подобраться незамеченным и так его изувечить.

– Твоя мать мертва, – без лишних разговоров сообщил Джарлаксл, отрывая молодого Бэнра от созерцания изуродованного иллитида. – Твои сестры и Оропол Дирр тоже.

Бергиньон кивнул без особого интереса.

Джарлаксл подумал, не добавить ли, что главу Пятого Дома убила Бэнр, но решил об этом умолчать. Быть может, в будущем он сможет использовать эти сведения против Бергиньона.

– Мать Зирит Ксорларрин организовала отступление от нижнего входа в Мифриловый Зал, – продолжил он.

– А я с войском нагнал тех дроу, что безуспешно штурмовали восточный вход, – добавил Бергиньон.

– Ты их наказал? – поинтересовался Джарлаксл, поскольку не был уверен, как относится молодой Бэнр ко всеобщему отступлению, а то не исключено, что Бреган Д'эрт придется принять еще один бой здесь, в туннелях.

Бергиньон презрительно фыркнул, и Джарлаксл облегченно вздохнул.

Они вместе последовали дальше, обратно в привычную тьму Мензоберранзана. Вскоре они соединились с войском Зирит, позже в течение нескольких дней к ним подошли другие отряды темных эльфов и рабы. Около двух тысяч дроу, четверть из которых были солдатами Бэнр, погибли во время набега на Мифриловый Зал. Примерно в два раза больше рабов было убито на поверхности, на южном склоне Фортпика и в Долине Хранителя. Примерно столько же человекообразных после сражения сбежало на поверхность или в туннели, полагаясь на удачу и предпочитая неизвестный мир или дебри Подземья тому рабскому существованию, что они влачили в Мензоберранзане.

Все вышло не так, как хотела Мать Бэнр.

Бергиньон двигался вместе со всеми, предоставив командовать Зирит.

– Мензоберранзану понадобится много лет, чтобы оправиться от последствий прихоти Матери Бэнр, – чуть позже заметил Джарлаксл Бэнру, когда они остались вдвоем в просторной пещере, а войско расположилось на привал в пещерках и коротких сообщающихся переходах.

Бергиньон не стал ни спорить, ни злиться. Он знал, что Джарлаксл прав, и предвидел, что в ближайшее время Дому Бэнр придется многое пережить. Мать Зирит была вне себя, так же будут чувствовать себя Мез'Баррис Армго и остальные, когда узнают о провале.

– Предложение остается в силе, – произнес Джарлаксл и вышел, оставив Бергиньона наедине со своими мыслями.

Младший Бэнр почти не сомневался, что Дом Бэнр оправится. Триэль примет власть в свои руки. Хоть они и потеряли около пятисот отличных солдат, оставалось еще почти две тысячи, включая триста всадников. К тому же Мать Бэнр заручилась поддержкой очень многих, так что даже после ее смерти Дом Бэнр вряд ли будет низвергнут.

Однако серьезные трудности все равно возникнут. Мать Бэнр была мощной цементирующей силой. А теперь, когда ее не стало, кто знает, что может выкинуть непредсказуемый Громф?

А Триэль? Найдется ли Бергиньону место в планах сестры? Теперь она может родить собственных детей и привести их к власти. Первый же ее сын будет воспитываться как будущий маг или оружейник.

И сколько тогда времени будет у Бергиньона в запасе? Пятьдесят лет? Ну, может, сотня? Не так уж много для долгой жизни дроу.

Бергиньон посмотрел на арку входа, куда вышел наемник, и серьезно задумался, не принять ли предложение Джарлаксла и не присоединиться ли к Бреган Д'эрт?

* * *

Мифриловый Зал был охвачен противоречивыми чувствами: здесь оплакивали мертвых и славили победу. Все скорбели по Беснеллу, Ферблу, Регволду Гарпеллу и другим доблестным защитникам. Все восхваляли короля Бруенора и его друзей: Берктгара Смелого, леди Аластриэль, еще не оправившуюся от ран, и Стампет Рэйкингклау, отличившуюся и в Нижнем Городе, и в Долине Хранителя.

Но больше всех прославляли Гэндалуга Баттлхаммера, родоначальника клана, словно восставшего из могилы. Удивительно было видеть как бы оживший памятник из Зала Королей!

Оба короля сидели рядом в тронном зале, с Аластриэль (которой Стампет выговаривала за нежелание отдыхать) по правую руку и Берктгаром – по левую.

Веселье царило во всем комплексе, от Нижнего Города до тронного зала. Это было великое время, ведь Бруенор Баттлхаммер и Белвар Диссенгальп наконец встретились. Аластриэлъ сделала так, что, несмотря на незнание языка, они понимали друг друга, поэтому смогли заключить вечный союз между Блингденстоуном и Мифриловым Залом. А также поговорить об их общем друге, Дриззте, особенно когда тот оказывался неподалеку.

– Доводит меня эта чертова кошка, – громко буркнул Бруенор, зная, что Дриззт слышит.

Дроу неспешно приблизился к ним, поставил одну ногу на ступеньку трона и наклонился очень близко к Белвару.

– Гвенвивар унижает Бруенора, – сказал Дриззт на языке дроу, который Белвар немного понимал и на который чары Аластриэль не распространялись. – Она часто использует его вместо матраса.

Бруенор, понимая, что говорят о нем, но не разбирая ни слова, запротестовал. А тут еще Гэндалуг, тоже немного знавший язык дроу, присоединился к веселью.

– Только думаю, что его голова не годится для подушки, – ухал старый дварф. – Чересчур уж твердая!

– Клянусь Моррадином, надо было мне оставить тебя с проклятыми темными эльфами, – проворчал обиженный Бруенор.

Улыбка в тот же миг сошла с губ Гэндалуга.

Празднество в Мифриловом Зале продолжалось, сильные чувства, радостные и грустные, владели всеми.

Кэтти-бри наблюдала за всем со стороны и чувствовала странное отчуждение. Само собой, она радовалась победе, ей было интересно еще раз поглядеть на свирфов и особенно на родоначальника клана ее отца, чудесным образом вернувшегося в Мифриловый Зал. Вместе с тем девушка чувствовала, что завершен какой-то этап. Положен конец угрозе со стороны темных эльфов, дружба между Мифриловым Залом и соседями, даже с Несме, укрепилась, как никогда. Бруенор и Берктгар вели себя как лучшие друзья, и Бруенор даже намекнул, что мог бы отдать варвару Эйджис-фанг.

Правда, Кэтти-бри не думала, что когда-нибудь до этого дойдет. Бруенор намекнул на возможность щедрого дара лишь потому, что знал – это ничего не будет ему стоить. После славного сражения в Долине Хранителя собственный меч Берктгара Баккенфуэре вполне мог сам стать легендой.

Но для Кэтти-бри все равно ни одно оружие не могло сравниться с Эйджис-фангом.

Притихшая и задумчивая, девушка все же не поддалась сентиментальному настроению. Конечно, как и все в Мифриловом Зале, в эту ночь она лишилась многих друзей. Но, как и все, она была закаленным воином и понимала, что такова жизнь и существует высшее благо, за которое стоит сражаться. Она смеялась, видя, как свирфы от отчаяния рвут редкие волосенки на головах, безуспешно пытаясь научить пьяных дварфов разбираться в дрожании камня. Она смеялась, когда Регис ввалился в тронный зал, зажав под мышками свертки с едой, хотя уже так наелся, что пуговицы на его жилете чуть не отрывались. Она смеялась, когда мимо нее промчался Биддерду Гарпелл, а за ним на коленях полз Тиббледорф Пвент, умоляя укусить его.

Но где-то в глубине души оставались задумчивая тишина и ощущение того, что что-то закончилось, и девушке, только открывавшей для себя большой мир, было неуютно.

* * *

Посреди вонючего дыма Бездны появилась прекрасная женщина-дроу, зло в нежном обличье, и Эррту затаил дыхание, сидя на грибном троне.

Он не знал, чего ждать от Ллос; они оба видели, чем закончился поход.

Демон следил, как она шла сквозь туман, ведя за собой узника – обещанный ею подарок. Она улыбалась, но никто не мог бы сказать, что значила улыбка Владычицы Хаоса.

Эррту выпрямился и принял независимый вид, решив, что он все сделал, как было велено. Если Ллос станет обвинять его в том, что произошло, он будет спорить. Хотя, если она узнала о черном сапфире, который он дал глабрезу…

– Плата с тобой? – громыхнул демон.

– Конечно, Эррту, – ответила Паучья Королева.

Эррту недоверчиво склонил огромную рогатую голову. Она подтолкнула пленника вперед, к громадному демону. Вроде бы ни в ее тоне, ни в действиях не было никакого подвоха.

– Похоже, ты рада, – осмелев, заметил Эррту. Ллос широко ухмыльнулась, и Эррту все понял.

Ну конечно, она рада! Эта злодейка, коварнейшая из коварных, действительно была довольна тем, как все получилось. Матери Бэнр больше нет и порядка в Мензоберранзане – тоже. Сейчас город дроу погрязнет в таком хаосе, такой паутине сложнейших интриг, лжи и постоянных войн между Домами, какой еще не бывало.

– Ты с самого начала знала, что так и будет! – упрекнул ее демон.

Ллос громко рассмеялась.

– Не совсем так, – сказала она. – Разве я могла предположить, что Эррту будет так ревностно оберегать того, кто избавит его от заключения?

Эррту испуганно уставился на нее, распахнул свои кожистые крылья и обернулся ими, как бы желая защититься.

– Не бойся, мой демонический друг, – проворковала Ллос. – Я дам тебе возможность оправдаться в моих глазах.

Эррту глухо зарычал. Чего еще хочет от него Паучья Королева?

– Несколько недель я буду занята, – продолжала Ллос. – Надо положить конец неразберихе в Мензоберранзане.

– Ты же этого не хочешь, – фыркнул демон.

– Ну тогда буду развлекаться, наблюдая за неразберихой, – покладисто согласилась Ллос. И, словно припоминая, добавила: – И за тем, что ты должен сделать для меня.

Демон снова зарычал.

– Когда ты будешь свободен, Эррту, – спокойно произнесла Ллос, – и Дриззта До'Урдена опутают хвосты твоей плети, то убивай его медленно, чтобы я могла насладиться каждым его криком. – С этим словами Паучья Королева вскинула руки и пропала в треске черных молний.

Морда Эррту искривилась злобной ухмылкой. Он взглянул на несчастного пленника, который должен был сломить волю и разбить сердце Дриззта До'Урдена.

Иногда Паучья Королева просит так мало.

* * *

Минуло уже две недели со дня победы, а празднества в Мифриловом Зале еще продолжались. Многие разъехались: сначала уехали двое выживших гвардейцев Несме и лонграйдеры вместе с Гарклом и Беллой дон Дель Рой (Пвенту в конце концов удалось уговорить Биддерду ненадолго задержаться). Потом отбыла Аластриэль вместе с семьюдесятью пятью своими рыцарями. Она отправилась в Силверимун с гордо поднятой головой, готовясь встретить, не дрогнув, все упреки ее политических противников, потому что не сомневалась, что поступила правильно, поспешив на помощь Бруенору.

Зато свирфы не торопились уходить. Им нравилось в гостях у клана Баттлхаммера, и варвары Сеттлстоуна уговорили их остаться, покуда не будет выпит весь мед Мифрилового Зала.

Вдали от гор, заключавших в себе дом дварфов, посреди холодной, обдуваемой ветром равнины на великолепной лошади – одной из тех, что принадлежали погибшим Рыцарям Силверимуна, – скакала Кэтти-бри. Она сидела в седле уверенно, приняв окончательное решение, но боль все равно разрывала ей сердце, когда она оглядывалась назад, на свой дом. Она ощупывала взглядом каменистые тропинки, петлявшие по гористому склону, и с улыбкой заметила, ничуть не удивившись, спускавшегося по одной из них всадника.

– Так и знала, что ты поедешь за мной, – обратилась она к подъехавшему ближе Дриззту До'Урдену.

– У каждого из нас свое место, – ответил Дриззт.

– Но мое не в Мифриловом Зале, – упрямо произнесла Кэтти-бри. – И ты меня не уговоришь, и не пытайся!

Дриззт помолчал, внимательно вглядываясь в решительное лицо девушки.

– Ты сказала Бруенору? – спросил он.

– Конечно, – возмутилась она. – Неужели ты думаешь, что я могу покинуть отцовский дом без его благословения?

– Спорю, что благословил он тебя не слишком-то охотно, – заметил Дриззт.

Кэтти-бри выпрямилась в седле и, сжав зубы, сказала:

– У отца много дел. К тому же у него есть Регис и ты… – Она замолчала, заметив притороченный к седлу Дриззта плотно упакованный дорожный мешок. – И с ним Гэндалуг и Берктгар, – закончила она. – Они еще даже не решили, кто из них будет править, а кто только наблюдать. Хотя, думаю, Гэндалуг уступит трон Бруенору.

– Это было бы мудрое решение, – согласился Дриззт.

Они помолчали.

– Берктгар подумывает об уходе, – внезапно сообщил Дриззт. – Хочет вернуться в Долину Ледяного Ветра и жить так, как жили его предки.

Девушка кивнула. До нее тоже дошли такие слухи.

Снова повисла неловкая пауза. Кэтти-бри отвернулась от дроу, решив, что он ее осуждает.

Она подумала о том, что была Бруенору плохой дочерью, своенравной и эгоистичной.

– Отец не пытался меня остановить, – выпалила она, чтобы покончить с этим разговором. – И ты не сможешь!

– Разве я говорил, что пришел ради этого? – спокойно ответил Дриззт.

Кэтти-бри замолчала. Когда она впервые сказала Бруенору о том, что хочет на время уехать из Мифрилового Зала и посмотреть мир, сварливый дварф так рвал и метал, что Кэтти-бри даже опасалась, не рухнут ли стены.

Спустя два дня, когда Бруенор влил в себя не так много святой воды, они снова увиделись, и, к изумлению и облегчению девушки, отец рассуждал более здраво. Он сказал, хоть и скрипя при этом зубами, что понимает, каково ей, и понимает, что она должна следовать зову сердца и отправиться в путь, чтобы решить, кто она на самом деле и каково ее место в этом мире. Кэтти-бри тогда еще подумала, как несвойственны такие глубокомысленные рассуждения Бруенору, но теперь, глядя в лицо Дриззту, поняла, от кого они исходили. Теперь она была уверена, что дварф переговорил с ним между двумя встречами.

– Это он тебя послал, – обвинительным тоном сказала она дроу.

– Ты уезжаешь, и я тоже, – непринужденно ответил Дриззт.

– Ну не могу я провести остаток жизни в туннелях, – начала вдруг оправдываться Кэтти-бри, выдав тем самым, что чувствовала себя виноватой, решив уйти из дому. Она обвела глазами равнину, всматриваясь в далекий горизонт. – Там так много всего. Сердцем чую. Я это чувствую с тех самых пор, как Вулфгар… – Она вздохнула и взглянула на Дриззта, ища поддержки.

– А уж для меня там сколько всего, – с лукавой улыбкой произнес Дриззт.

Кэтти-бри бросила взгляд назад, на запад, где уже садилось солнце.

– Дни теперь короткие, – заметила она, – а дорога – долгая.

– Ее длина зависит только от тебя, – ответил Дриззт, и девушка снова посмотрела на него. – А дни могут длиться столько, сколько ты захочешь.

Кэтти-бри, не поняв, что он имеет в виду, бросила на него недоумевающий взгляд.

Дриззт, в предвкушении приключений, объяснил ей, широко улыбаясь:

– Один мой друг, старый слепой воин, как-то сказал мне, что, если упорно гнать лошадь на запад, солнце может не сесть никогда.

Не успел он договорить, как Кэтти-бри уже пришпорила лошадь и пустила ее вскачь по заиндевевшей равнине на запад, туда, где лежали Несме и Лонгсэддл, а еще дальше – знаменитый Уотердип и Побережье Меча. Она низко пригнулась к шее бешено мчавшейся лошади, а за ее спиной громко хлопал плащ и развевался шлейф густых каштановых волос.

Дриззт открыл мешочек на поясе и посмотрел на ониксовую фигурку. Разве можно мечтать о лучших спутниках, подумал он и, бросив прощальный взгляд на горы, на Мифриловый Зал, где правил его друг, ударил пятками по бокам своего жеребца и пустил его в галоп, догоняя Кэтти-бри.

Вперед, на запад, где простирается большой мир и ждут новые приключения!