Текст книги "Полет над бездной"

Гэриэл поднялась со стула, Ландо и гебистка последовали ее примеру, сказав при этом:

– Ну, разумеется, адмирал. Мы понимаем. Дал слово – держись.

– Благодарю вас, госпожа премьер-министр, лейтенант Календа, капитан Ландо. Дискуссию мы продолжим чуть позднее.

– Хотелось бы мне подняться на мостик м взглянуть на то, что там творится, – произнес Ландо после того, как все трое вышли в коридор.

– Так в чем же дело? Я лично туда пойду, – отозвалась Гэриэл.

– Ну, вы – это совсем другое дело. Вы экс-премьер, полномочный представитель правительства и все такое, – несколько поспешно произнес Ландо. – Вы лицо вполне официальное. Ну а я просто погулять вышел.

– Лейтенант Календа, вы со мной идете? – спросила Гэриэл Каптисон гебистку.

– Нет, сударыня. Не сейчас.

– Понимаю, – проговорила Гэриэл, хотя было ясно, что она ровным счетом ничего не понимает. – А я-то решила, что вам будет любопытно посмотреть, какие там происходят события.

– И вы совершенно правы, – признался Ландо. – Только дело в том, что людям, находящимся на мостике и занятым боевой работой, совершенно ни к чему посторонние. – «В особенности те, кто считает себя большими шишками и стоит над душой», – добавил он мысленно, но вслух произнести не посмел.

– Понятно, – ответила Гэриэл. – Полагаю, что военный устав требует, чтобы и мне дорога туда была заказана, не так ли?

Котелок у дамочки варит, в этом ей не откажешь.

– Пожалуй, что так, сударыня.

– В таком случае к черту всякие уставы. Я отправлюсь на флагдек, который придуман для того, чтобы на нем могли находиться люди, имеющие право лишь наблюдать за происходящим, не вмешиваясь в него. У меня и в мыслях нет давать какие-то ЦУ. Но я желаю видеть, что творится.

– Тысяча извинений, Гэриэл, виноват, госпожа премьер-министр. Я вовсе не хотел вас как-то обидеть, – произнес Ландо. «Уж не такой уж я преступник, чтобы смотреть на меня, как волк на ягненка», – мысленно добавил он.

– Какие могут быть обиды, – устало вздохнула Гэриэл. – Это я должна перед вами извиняться. Напрасно я на вас набросилась. Но, клянусь всем святым, это входит в мои обязанности. Корабль находится здесь из-за меня. Ко мне прилетел Люк Скайвокер и обратился с просьбой о помощи, и я эту помощь ему обеспечила. Мое правительство назначило меня своим полномочным представителем, который вправе принимать все решения от его имени. И прежде чем принимать такие решения, я должна, я обязана все видеть, все знать. Но со мной тут носятся, как с избалованной барышней, изолируют меня от всех, прячут от меня всякие неудобные факты и второстепенные детали. Какое это было для меня облегчение, когда я участвовала в вылазке на Центральную Станцию, где я едва не умерла, надышавшись ядовитым дымом. Но я по крайней мере была занята каким-то делом. Центральная Станция через трое суток сожжет дотла еще одну планету, гравитационное поле отключено, что может привести к самым неожиданным и драматическим результатам, а я должна отправиться к себе в каюту и помалкивать в тряпочку, потому лишь что на мостике штатским находиться не полагается?

– Вы правы, сударыня, – ответил Ландо.

– Вам обоим тоже следовало бы наблюдать за происходящим, но вы на мостик не идете, поскольку это неэтично?

– Да, сударыня. Это звучит смешно, но…

– Это звучит смешно, потому что смешно звучит, – отрезала Гэриэл Каптисон. Переведя взгляд с Ландо на гебистку, она сказала: – Я приказываю вам сейчас же идти вместе со мною на флагманский мостик.

Ландо и Календа переглянулись. Вряд ли Гэриэл Каптисон вправе отдавать приказания Календе, а тем более ему. Но с премьершей, хотя и бывшей, да еще и полномочным представителем своего правительства много не поспоришь.

– Хорошо, госпожа премьер-министр. Если вы настаиваете.

– Да, я настаиваю, – улыбнулась Каптисон. – Так что в путь, – заключила она и пошла первой.

Немного поотстав, Календа и Ландо двинулись следом, но затем отстали еще больше. Оказавшись вне пределов слышимости, Ландо наклонился к уху молодой женщины:

– Кажется, я влип.

– Да уж не без этого, – тоже шепотом отозвалась гебистка. – Но нет худа без добра. По крайней мере, мы будем сидеть в первых рядах партера и увидим все представление.

– Хорошо сказано.

– У меня такой вопрос, – прошептала Календа. – Что это за Источник А. и какое важное сообщение мог он передать?

Действительно, какое, – подумал Ландо. – Вопрос, заданный ему мимоходом сотрудником службы разведки, прозвучал несколько фальшиво. Уж кому-кому, а гебистке не к лицу задавать вопросы безо всякой на то причины. Может, это ловушка с целью узнать, не известно ли ему больше, чем следует? А может, она попросту считает его хорошим аналитиком, мастером отгадывать загадки? Или просто ведет светскую беседу, пока его охватывает параноидальный синдром.

Хотя какое это имеет значение? Все разно он ничего не знает. Правда, есть у него кое-какие предположения, но они не в счет. Как только он услышал кодовое название «Источник А.», он тотчас вспомнил о своем гениальном предложении назвать Тендру Ризант «Источником Т.». Так что догадаться, кем может быть этот Источник А., совсем нетрудно. Но Ландо помнил древнее правило: «Не высовывайся» и поэтому ответил:

– Вы же у нас страж безопасности, вам и карты в руки.

– Да полно вам прибедняться. Давайте, выкладывайте.

– Ну хорошо, я согласен. У меня есть некоторые соображения. Но лучше я придержу их при себе, даже если я не уверен, что прав.

– Здравая мысль, – засмеялась Календа. – Но у меня такое ощущение, что вы подумали о том же, что и я. Ну, полно болтать. Ноги в руки и за ней. Пока она не засунула нас в канатный ящик за открытое неповиновение.

По расчетам Тендры Ризант, она первой проникла в Кореллианскую систему. Не может быть, чтобы она ошиблась. Ей не составило большого труда догадаться, что те лица, которые отключили гравитационное поде, старались для себя и что их корабли уже в пути или же готовятся к скачку в гиперпространство. И все же она первой доберется до пункта назначения. Ну, конечно же, ее «Благородный гость» – старая развалюха, но много ли других судов могли оказаться в радиусе действия гравитационного поля?

Лишь после того, как автоматика врубила гиперпривод, Тендра сообразила: в том, что она окажется первой в зоне военного конфликта, нет ничего хорошего. Ведь ей же известно, что в пределах системы барражируют военные корабли и некоторое их количество – поблизости от Центральной Станции – там, куда она и направляется. Экипажи этих судов наверняка своевременно заметили исчезновение гравитационного поля, а может быть, и раньше. Они тотчас сообразят, что это обозначает появление неприятельских судов, и будут начеку. Следовательно, встретят их целым арсеналом.

И вот туда-то она и лезет, да еще первая. Прямо в пекло – ощущение не из приятных.

У Тендры появилось желание выйти из гиперпространства раньше времени. Но теперь поздно менять решение: не такой уж она опытный пилот, да и преждевременный выход из гиперпространства равносилен самоубийству.

И времени у нее к тому же не ахти как много. Навигационный компьютер уже начал обратный счет секунд, оставшихся до выхода из гиперпространства. Надо сидеть и не дергаться. Разве что проверить ремни безопасности да следить за приборной доской.

Ноль секунд. В иллюминаторе снова вспыхнули огни, превратившиеся в звездные полосы, а затем и в неизменную картину звездного неба Кореллианской системы.

Правда, прямо по курсу возникло щемящее своей красотой зрелище Двойных Миров – двух сине-бело-зеленых сфер, находящихся в последней четверти. Освещенные солнцем облака, меж которых видны океаны и материки, светлы и великолепны.

А в центре, на одинаковом расстоянии от обеих планет – странные очертания Центральной – серо-белого шара, к полюсам которого прилепилось по приземистому цилиндру. Это-то и есть ее конечная остановка.

Молодая женщина едва не расплакалась от радости. Получилось! У нее все получилось! Позади остались бесчисленные дни, недели, долгие, как месяцы и годы. Теперь она не одна, отрезанная от внешнего мира. Она добралась туда, куда и стремилась. Скоро она сможет покинуть этот осточертевший ей космоплан, размять ноги, прогуливаясь не просто по узкому коридору, поесть что-нибудь такое, что отличается от…

– Неопознанное судно! Говорит бакуранский эсминец «Часовой». Назовите себя, иначе открою огонь!

Если бы не ремни безопасности, Тендра выскочила бы из иллюминатора. Она так давно не пользовалась обычными каналами связи, что едва не забыла, как пользоваться ПУ. Но в сторону всякую забывчивость, если хочет остаться в живых. Взяв себя в руки, она вспомнила, на какую кнопку следует нажать, и произнесла:

– Приветствую вас, «Часовой». Я Тендра Ризант, нахожусь на борту «Благородного гостя»!

– Внимание, «Благородный гость»! Прошу включить вопрос-ответчик.

– Что? Ах да! – Протянув руку, Тендра повернула нужную ручку. Ответчик должен был сообщить ее позывные в ответ на запрос любой контрольной системы. – Я и забыла, что эта штука у меня выключена. Давно ею не пользовалась.

– Это сразу заметно, «Благородный гость». С вами все в порядке, можете продолжать движение, но предупреждаю, что подходить к Центральной ближе чем на сто тысяч километров запрещается. Если пересечете запретную зону, открываю огонь без предупреждения. «Часовой» – конец связи.

Фраза прозвучала зловеще. Выходит, все ее планы нарушаются. Но с эсминцем не поспоришь. А спрашивать у него, не знает ли он, где Ландо, неуместно.

Но как ей тогда найти его? Куда же ей теперь лететь, если Центральная Станция стала запретной зоной?

Но тут послышался трезвон системы обнаружения. Тендра вывела на экран показания соответствующих датчиков, чтобы выяснить, что там еще стряслось.

И тотчас вопрос о том, куда ей лететь, стал третьестепенным.

Надо уносить ноги, покуда жива. А куда – не имеет никакого значения.

Еще совсем недавно находившаяся в одиночестве, она вдруг оказалась в компании гостей. В чересчур многочисленной компании.

То, что они увидели с мостика, было весьма впечатляющим. Но радости это зрелище Ландо не доставило. На главном экране была изображена тактическая диспозиция, переданная с борта «Часового» на флагманский корабль. На ней показаны были позиции «Часового», «Защитника», относительное расположение Талуса, Тралуса и Центральной Станции. Тут же вредны были не менее полусотни неопознанных судов, число которых с каждой секундой увеличивалось.

– Сакоррианский флот, – обратился к Календе калриссит. – Флот Триумвирата, о котором нас предупреждала Тендра.

– Но что он тут делает? – возмутилась гебистка. – На чьей он стороне?

– Вопрос следовало бы поставить иначе: «Кто на их стороне?» – поправил ее адмирал Оссилеге, словно выросший из-под земли. – Полагаю, они быстро изменят свое мнение, но в данный момент эти корабли ищут людей, которые больше всех остальных доставили им неприятностей. Думаю, мы не подпадаем под эту рубрику.

– А кто же еще, кроме нас, доставил им уйму неприятностей? – поинтересовалась Гэриэл.

– Лига в защиту прав человека, – отозвалась Календа. – Она сорвала всю их операцию. Во всяком случае попыталась это сделать.

– Попали в самую точку, – согласился Оссилеге. – За всеми этими делами стояли сакорриане. Во всяком случае Триумвират, который руководит их планетой.

– Триумвират? – переспросила Гэриэл.

– Это название получила олигархия совместной диктатуры лиц, правящих Сакоррие. Их трое – отсюда и такое обозначение. Один человек, один дролл, один селонианин. Кто эти три диктатора, каковы их имена – этого не знает никто. Кем бы они ни были, но они открыли тайну Центральной Станции и узнали о существовании репульсоров. Предполагаю, сделал это дролл, изучая древние архивы. Архивное дело у дроллов поставлено на высоту. Но главное – не это. На всех континентах они собрали вокруг себя диссидентов, готовых на самые крайние меры, с целью создания хаоса и смуты. А в мутной воде рыбка ловится хорошо. Под шумок можно добраться и до репульсоров. Начало мятежей они приурочили к торговой конференции на Кореллиане, надеясь поймать в свои сети как можно больше межпланетных «китов». Эта часть плана у них сработала. Думаю, что мятежи на остальных планетах начались после первых сообщений о бунте на Кореллиане.

– А как вы это узнали? – заинтересовалась гебистка.

– Я почти ничего не знаю, – признался адмирал. – У меня нет ни свидетелей, ни доказательств, ни документов, если вы об этом. Мне это подсказывает интуиция. Если же она меня обманет, я очень удивлюсь.

– Но вы заявили, что план их почему-то сорвался, – напомнил Ландо.

– Скажите, вам известно хотя бы одно намерение более сложное, чем намерение перейти через улицу, которое не встретилось бы с теми или иными трудностями? – произнес Оссилеге. – Да, что-то где-то сорвалось. И это что-то имеет свое наименование – Тракен Сал-Соло. Каким-то образом ему удалось проникнуть в замыслы заговорщиков, и он выдал их планы. Полагаю, что Триумвират направил к нему своих специалистов. Тракен же или подкупил их, или подверг их пыткам, возможно, то и другое. Он делал это до тех пор, пока они не согласились работать на него. Специалисты эти научили его, как включить гравитационное поле и поле помех, используя Центральную Станцию, но они не рассказали ему о том, что Станция является устройством для разрушения планет.

Немного поразмыслив, Ландо кивнул головой:

– Похоже на правду. Во всяком случае, ясно, что смертоносная машина работает сейчас в автоматическом режиме управления. Кто-то, очевидно этот Триумвират, – разработал целый детальный план, подразумевающий уничтожение звезд в определенные сроки и так далее. План этот запущен в действие. Очевидно, существует какой-то кодовый сигнал, с помощью которого можно остановить часовой механизм адской машины, как только эти чудовища добьются требуемого. Не думаю, чтобы вам удалось установить, каким образом этот сигнал передается. Я прав?

– Пока нет, – холодно усмехнулся Оссилеге. – Однако вернемся к Сал-Соло. В первом своем заявлении он утверждал, будто адской машиной управляет он, а не Триумвират. Он предъявил свои права на Кореллианскую систему, по существу, на весь Кореллианский Сектор – от своего собственного имени, а не от имени Триумвирата, и предъявил невыполнимые требования с тем, чтобы всех смутить и запугать. Затем включил гравитационное поле и блокировал каналы связи.

– Да, но какой в этом смысл? – пожал плечами Ландо. – Ведь он должен был знать, что рано или поздно эти корабли появятся.

– Я могу только догадываться, и больше ничего. Но мне кажется, что Тракен осознал подлинное значение планетарных репульсоров – в отличие от остальных лидеров Повстанцев. Контроль над репульсором дает ему сильные карты в сделке с Триумвиратом. Если он этого пожелает, то в любой момент сможет поломать весь их план шантажа галактики. Думаю, он рассчитывает взять под свой контроль один из репульсоров до появления сакоррианских кораблей. И он фактически контролирует один такой репульсор.

– Но откуда появились все эти корабли? – удивилась Календа. – Сакоррия слишком маленькая планета, чтобы позволить себе обзавестись таким огромным флотом.

– Совершенно верно, – согласился адмирал. – Но мне кажется, вы и сами смогли оы ответить на собственный вопрос, если бы чуть пораскинули мозгами.

Календа нахмурилась, затем глаза ее блеснули.

– Да отсюда же и взялись. Тут они находились, – сказала она. – Вот почему кореллианские Повстанцы не смогли ничего противопоставить нам, кроме ЛИ и ПС. Остальные корабли находились в руках сакорриан.

– Но каким образом они у них оказались? – спросил Ландо. – И где они нашли личный состав для такого количества судов?

– Ответ очень прост, – объяснил Оссилеге. – Здесь же Кореллианский Сектор. Здесь все или практически все продается или сдается в аренду. Очевидно, сакорриане приобрели или наняли эти суда, наняли и экипажи из числа тех мятежников, которых они собрали вокруг себя. Дело нехитрое, если вспомнить, что повстанческое движение было создано самим же Триумвиратом.

– Возможно и другое объяснение. Пожалуй, большинство судов и экипажей представляют собой бывшие Кореллианские Силы Обороны, которые продались тому, кто предложил более высокую цену, – вмешалась Календа. – Космические силы предали генерал-губернатора Микамберлекто с потрохами, как только у них появилась такая возможность. Сделали они это сразу после того, как обстреляли мой корабль и нагнали страху на Хэна Соло. А основная часть кораблей КСО – это бывшие имперские суда. Суда не первой молодости, но вполне надежные и боеспособные.

– Но что вы намерены предпринять? – прервала разговор Гэриэл. – Пока мы чешем языками, корабли все прибывают и прибывают. Их уже семьдесят пять единиц или около того. Не вернуться ли нам к Центральной, чтобы оказать поддержку «Защитнику» и «Часовому»?

– Ни в коем случае, – ответил Оссилеге.

– То есть как? – удивилась Гэриэл. – Почему ни в коем случае?

– «Незваный гость» должен завершить выполнение своей задачи, прежде чем присоединится к остальным кораблям. А главная наша задача – захват репульсора.

– Но «Защитник» и «Часовой» вдвоем против семидесяти пяти судов!

– А никто и не стреляет. Пока. А если мы двинемся в сторону флота, это будет расценено, как акт агрессии. Если же дело дойдет до горячей войны, сомневаюсь, что и втроем мы выстоим против семидесяти пяти кораблей. Откровенно говоря, я ожидал, что количество кораблей будет больше. Или же наша знакомая Тендра Ризант ошиблась в расчетах, или же значительное количество судов осталось в резерве на Сакоррии.

– Но если эти суда двинутся в сторону Центральной Станции…

– Будь то хоть два корабля, хоть три – нам их не остановить. Прошу вас попытаться понять обстановку. Если мы потеряем все свои корабли, но захватим репульсор, победа за нами. Но даже если мы уничтожим весь неприятельский флот, но репульсор останется в руках у Сал-Соло, мы проиграем. И тогда погибнут восемь или двенадцать миллионов, составляющих население Бово Ягена, судя по вашим донесениям.

Гэриэл хотела было что-то возразить, но промолчала. Ландо понял, каково ее состояние. Как хотелось, чтобы можно было возразить адмиралу Оссилеге.

Но, увы, возразить было нечего.

Глава тринадцатая
КТО КОГО?

Под ногами Хэна Соло скрипел гравий. Не находя себе места, пилот ходил взад и вперед. Раз или два едва не споткнувшись об Арту, он цыкнул на дройда, чтобы тот не мешался под ногами.

– Подумайте хорошенько еще раз, – обратился он к Дракмус.

Вместе с Хэном, Леей, Люком и Марой та только что закончила трапезу. После превосходного обеда полагалось бы еще посидеть за столом, наслаждаясь зрелищем солнечного заката и нежась под дуновением легкого ветерка.

Но Хэну казалось преступлением слоняться без дела в то самое время, когда всей вселенной грозит гибель.

Все твердили, что надо ждать, что предпринимать что-либо не имеет смысла. Но пять минут спустя после того, что рассказал ему Люк о Центральной Станции, Хэн уже не мог ждать.

– Ясно, что нужно понять обстановку, – горячился он. – Но мне нужно понять и другое. Объясните, почему в наших интересах сидеть и ждать у моря погоды. Скажите, что это нам даст.

– Вот именно, – подхватил Люк. – Мне тоже хотелось бы это знать.

– Ну, хорошо, – ответила Дракмуе. – Попробую вам еще раз растолковать, в чем дело. Прежде всего вам следует знать, что для нас, селониан, самое главное – это честь, всеобщее согласие и Логовище. Все остальное – второстепенно. Все остальное находится на заднем плане.

– Ну, ладно, это я уже понял, – отозвался Хэн. – Но почему так важно то обстоятельство, что репульсор находится именно в руках еелониан, обитающих на Сакоррии?

– Да по всему, вот почему, – отрезала Дракмуе. – Селониане, живущие на Сакоррии, – потомки презренного рода, покрывшего себя позором давным-давно. Не буду вдаваться в подробности. Скажу только одно. Предки этих селониан много веков назад выиграли очень важный спор. Причем выиграли нечестным путем, получив преимущество перед другими представителями своего Логовища. В результате Логовище распалось на две части; в одну входили жертвы обмана, в другую – подлые лгуны. С Кореллианы их вышвырнули мои предки, предки Хунчузуков, а с Селонии – предки Верховного Логовища. Скандал наделал столько шума, что жертвы обмана образовали новое Логовище под совершенно другим именем, поскольку прежнее его название было опозорено. Даже сейчас я не вправе произнести его. Слово это теперь воспринимается как непристойность. Применяют его лишь в том случае, когда нужно нанести кому-то тягчайшее оскорбление. Такого, чтобы какое-то Логовище утратило свое название, еще не было никогда.

– Мне кажется, несправедливо возлагать вину на какую-то расу.за то, что сделали ее предки, – заметил Люк.

– Несправедливо в глазах людей, а в глазах селониан – это вполне справедливо. Не забывайте, что Логовище для нас – это все. Отдельные особи умирают, но Логовище остается. Следует также иметь в виду, что новые особи являются клонами, то есть точными копиями прежних особей. Вы, люди, склонны полагать, что Логовище – это как бы собрание особей. Но мы отличаемся от людей. Во многих отношениях мы представляем собой чрезвычайно развитых в умственном отношении общественных животных. Да, мы особи, но у нас каждая особь находится целиком на службе у Логовища. Вернее, почти целиком. Мы гораздо ближе друг к другу, чем семьи, но не настолько близки, как клетки одного тела.

– В какие вы дебри забираетесь, – заметила Мара.

– И все равно мне не кажется, что это справедливо – выгонять из дома всех подряд за грехи предков, – настаивал Люк. – Если бы среди людей царили такие же нравы, нам бы с Леей не поздоровилось.

Дракмз с едва заметным движением головы поклонилась Маре:

– Возможно, аналогия не слишком удачна. Все зависит от точки зрения. Однако, Мастер Скайвокер, если у вас кровотечение, разве вас заботит самочувствие белых и красных телец, покидающих ваш организм? Если отдельные кровяные тельца поражены болезнью, разве вы беспокоитесь о здоровых тельцах, когда вы лечите болезнь крови? Не лучше ли осуществить полное переливание крови, чтобы избежать рецидива болезни?

Хэн с трудом заставил себя остаться на месте.

– Это напоминает мне историю наших с вами отношений, Дракмус, – сказал он. – Однако мы снова отвлеклись от существа вопроса.

– А я полагала, что разговор шел о том, чем отличаются от нас люди, – возразила селонианка.

Хэн промолчал, чувствуя, как в нем снова вскипает гнев. Взяв себя в руки, он продолжал:

– У меня такое впечатление, что мы никуда не сдвинемся, пока не договоримся хоть о чем-то. Я расскажу, какова была моя реакция, а потом, возможно, нам удастся пойти дальше. Я вырос рядом с селонианами, но не знал ничего такого, о чем вы мне рассказали. Признаюсь, меня это сильно смутило, однако…

– Не надо смущаться, уважаемый Соло, – попыталась его утешить Дракмус. – Не забывайте, что те селониане, с которыми вы сталкивались, прошли особую подготовку. Они были подготовлены к общению с людьми. Наша задача состоит в том, чтобы вы чувствовали себя в своей тарелке, находясь рядом с нами.

– Знаю, знаю. И у них это неплохо получалось. Я вырос в убеждении, что селониане – это забавные человечки, у которых с древних времен сохранились кое-какие странные привычки. И все-таки мне следовало быть повнимательнее и изучить ваших сородичей, даже если они не хотели этого. В прежние времена, когда я занимался контрабандой, я многое узнал о своих партнерах с других планет, и это принесло мне барыши. А между тем оказалось, что я ничего не знаю о собственных соседях. Я начинаю подумывать о том, что и на Кореллиане я увидел не все.

– Пожалуй, далеко не все, – согласилась Лея. – Мы недостаточно хорошо изучаем культуру собственной расы.

– Какая глубокая мысль, – вытаращил глаза Хэн. – И все равно мы ходим вокруг да около, вместо того чтобы перейти к главному. Я хотел сказать, что меня смутило то, что я, оказывается, так мало знал о селонианах. Но теперь мне это безразлично. Можете называть меня полным идиотом, но объясните, что же такое происходит. Если я правильно понял, то, поскольку Клейвиц призналась, что она ставленница Триумвирата и что она тайно переправила на Селонию известное число сакоррианских селониан, то все меняется. Так ведь?

– Так, – отозвалась Дракмус. – Отлично!

– Вот и договорились. Я рад. Но как именно?

– Прошу прощения?

– Я сказал, как именно. Как именно меняет обстановку признание Клейвиц?

– Это означает, что Хунчузуков обманули. Мы сдались, поддавшись на их уловку. Верховное Логовище заставило нас поверить, будто репульсор находится в их руках и будто именно члены их Логовища уничтожили бакуранский легкий крейсер. А это оказалось ложью, – проговорила она, не скрывая гнева. – Верховное Логовище добилось консенсуса среди нас – такого, который выгоден ему. Причем с помощью обмана и жульничества, да еще связавшись с позорным Логовищем, утратившим свое имя. Это неслыханное преступление. Хуже того, оказалось, что безымянное Логовище связано с Триумвиратом, а Триумвират связан с Сал-Соло, который ворует собственных сородичей, похищает детей.

– Виновность по ассоциации, – заметил Хэн. – Как это научно и сложно.

Взглянув на Хэна, Мара проговорила:

– А вы пораскиньте мозгами. В групповом обществе, управляемом принципом консенсуса, виновность по ассоциации – не такая уж глупая штука.

– Во всяком случае, – отозвалась Дракмус, – Верховное Логовище в помойной яме. В очень глубокой – глубже не бывает. Вы видели, какой пришибленной стала Клейвиц, когда правда вышла наружу. Так будет происходить всякий раз, когда Хунчузуки будут требовать от Верховного Логовища правды. Верховное Логовище так низко наклонит голову, что станет виден его затылок. Хунчузуки одержат верх. Добьются консенсуса, получат значительную часть имущества – получат контроль над репульсором.

– Но пока владеют репульсором селониане с Сакорры, – возразил Люк.

– Это так! Поэтому мы должны ждать. Я знаю, как поступили бы в таком случае люди. Во всяком случае мне известен один их способ выхода из положения. Они предоставили бы селонианам с Сакорры единственную возможность – сдаться. А если бы они не сдались, вы принялись бы поливать их огнем своих пушек. И всех бы перестреляли. Однако, захватив репульсор, вы бы не узнали, где на нем находится кнопка: «ВКЛЮЧЕНО». – Дракмус покачала головой. – Нет, такой способ не для селониан. Мы будем разговаривать с этим отребьем, хотя дело это не из приятных. Мы уже ведем с ними переговоры. И снова будем вести. И опять. В конечном счете после воздействия на них – морального воздействия – сакорриане сдадутся. И не просто сдадутся. Они станут сотрудничать с Хунчузуками. Расскажут нам, как управляются механизмы. Это будет их платой за то, что они оказались на стороне проигравших. Вот как все произойдет. Нам остается .лишь сидеть и ждать.

– Какой кошмар! – ответил Хэн. – А какой смысл ждать?

– Смысл большой. Нужно время. Все будет так, как я сказала. Это неизбежно. Недаром селонианская поговорка гласит: «Чему быть, того не миновать». И еще: «На всякое хотенье есть терпенье».

– Ну, а сколько его понадобится, этого терпенъя! – поинтересовался Люк.

– Час. Сутки. Месяц. Год, – пожав плечами, ответила Дракмус.

– Ну, час в нашем распоряжении имеется, – нахмурился Люк. – Может быть, сутки. Но не более. Ровно через восемьдесят четыре часа Центральная Станция нанесет удар по Бово Ягену. Если мы не направим луч планетарного репульсора на Центральную Станцию, причем в нужный момент, погибнет целая солнечная система.

– И все население Кореллианского Сектора начнет паниковать, задавая себе вопрос, кто же па очереди, и на кой ляд им эта Новая Республика, если она не может их защитить, – добавила Лея.

– Как мне ни трудно признаться, – подхватил Хэн, – но они будут совершенно правы.

– Включать рубильник? – спросил брата Джесин.

– Еще рано. Подожди чуть-чуть, – рассеянно отозвался Анакин. – Нужно вставить еще одну штуковину. – Он лежал па животе, подперев кулаком подбородок, и разглядывал лабиринт проводов. Минуту или две он изучал пучки проводов, кабелей, печатных плат, расположенных под панелью доступа. Протянув руку, он ухватился за трансденсатор размером с кулак. Потребовалось некоторое усилие, чтобы извлечь его из гнезда. Подняв его к глазам, мальчуган пристально посмотрел на прибор, словно видел его насквозь.

– Ребята, да он совсем сгорел, – произнес Анакин, откладывая неисправный узел в сторону. – Джайна, дай мне такую же штукенцию из гиперпривода.

Сестра протянула ему последний из трансденсаторов, который они извлекли из сверхсветового двигателя. Анакин вставил его в освободившееся гнездо, затем присоединил пучок к разъему цепи главного подсветового двигателя.

– В порядке, – обратился он к брату. – Теперь врубай.

Джесин сидел возле соседней панели доступа, где находился главный распределительный щит. Затаив дыхание, он поднял рубильник, установив его в положение «ВКЛЮЧЕНО». Мгновение спустя загорелась зеленая лампа. Облегченно вздохнув, мальчик повернулся к Кьюнайну.

– Получилось, Чубакка, – произнес он. – Теперь у нас должны заработать репульсоры и главные подсветовые двигатели.

Послышался голое Чубакки, похожий на тявканье и рычание в одно и то же время. Было что-то неестественное в том, что из динамика доносятся такие звуки.

– Чубакка говорит, что надо торопиться, – перевел его Эбрихим, хотя смысл сигналов был понятен и без того.

– Хорошо, хорошо, – отозвался Джесин, поднимаясь на ноги. – Мы и так торопимся. – Он закрыл крышку панели распределительного щита, а младший брат сделал то же самое с крышкой панели печатных плат. – Мы идем в отсек управления.

В динамике, укрепленном на Кьюнайне, послышалась какая-то возня. Затем раздался гудок Чубакки и несколько раздраженный голос Эбрихима.

– Дай мне, – произнес он, очевидно обращаясь к Чуви. – Я сам им скажу.

После небольшой паузы донесся голос Эбрихима. Он был чуть громче и отчетливее:

– Давайте живей! Скоро встанет солнце, а вместе с ним, я уверен, поднимется и наш заклятый «друг».

– Хорошо, хорошо, – буркнул Джесин. – Давай, давай – только от вас и слышишь! Один «давай» «живеем» подавился! Ну" трогай, Кьюнайнушка, трогай! Натягивай крепче гужи! Служил Эбрихиму ты много, теперь ты и нам послужи!

– Не понимаю, почему вы не взяли в кладовой еще одно ПУ, – произнес дройд. – Что я вам – ходячее переговорное устройство? И нечего уродовать хорошие стихи!

Джесин улыбнулся начитанности Кьюнайна и ответил:

– Ты сэкономил нам целых пять минут. Иначе пришлось бы это ПУ искать, настраивать, подгонять под то, которое использует Чубакка. Поверь мне, эти пять минут были нужны нам позарез. Полно тебе сердиться. Через минуту мы перейдем на бортовую систему связи.