Текст книги "Кто рискнет согрешить"

Глава 9

В тот вечер Надя решила не закрывать свой магазин допоздна в расчете на вечерних туристов. Когда колокольчик на двери зазвенел – как она подумала, наверняка сегодня в последний раз, – она вышла в торговый зал и увидела Шеннон, которая дрожащими губами выпалила:

– Надя, я убью его!

– Правда? Ты опять о Тиме? – Надя скептически покачала головой. Она с трудом улавливала смысл в потоке бессвязных фраз. – Я думала, ты давно покончила с ним.

– Я должна! Я все равно убью его! – закончила наконец Шеннон. – А потом я отрежу ему яйца и пошлю по почте Джулии. Пусть порадуется!

Шеннон прошла за ней внутрь магазина.

Надя перевернула на двери табличку с «ОТКРЫТО» на «ЗАКРЫТО» и заперла дверь. Она набросила зеленую суконную тряпку на витрину прилавка, прикрыв украшения времен пятидесятых годов, дабы никто не разбил витрину, позарившись на них. До нее доносились возмущенные возгласы Шеннон из задней комнаты:

– Да что он себе представляет? «Мы поговорим об этом, когда я вернусь», понимаешь ли! Ну уж нет, мне больше не о чем с ним разговаривать! Мне жаль Джулию. Я бы могла рассказать ей, за какой скотиной она замужем последние восемь лет! Но если она сама до сих пор не знает этого, значит, она еще большая дура, чем была я!

Надя задвинула гардины, отделявшие торговый зал от задней комнаты. Шеннон сидела перед открытой дверью черного хода со стаканом перье в руке. Подол черного вечернего платья она подняла до колен, подставив ноги лучам вечернего солнца.

– В общем-то я даже рада, что он так обошелся со мной. – Шеннон подняла голову. – Теперь-то я не забуду, каким он стал. После такого – никогда! И я вот что скажу тебе, Надя, я этого просто так не оставлю! Никто еще со мной так не обходился!

– Почему бы тебе не пойти сегодня ко мне? Давай поужинаем вместе, у меня в холодильнике всегда что-нибудь найдется, – предложила Надя.

– Знаешь, с удовольствием, спасибо. Да, кстати, – сказала Шеннон, поднявшись, – как у тебя насчет этого… Ну, сама знаешь… Ты еще не выполнила задание Кори? А что она тебе задала?

Надя облизнула вдруг пересохшие губы.

– Нет еще. Я как раз сейчас думала об этом. Хорошенькое дельце!

***

Через два дня Надя вела свой красный «эм-джи» по проселочной дороге в загородный дом в Уилшире.

«Не думала я, что когда-нибудь еще вернусь сюда. Здесь ничего не изменилось».

Она выключила двигатель, и наступила полная тишина.

Надя опустила стекло машины и прислушалась. Высоко в небе пели птицы над зелеными вершинами каштанов, выстроившихся вдоль дороги. Жаркое полуденное солнце опаляло ее лицо сквозь листву деревьев.

«Это очень рискованно. Это, пожалуй, даже слишком рискованно. Я знаю этих людей!»

Но ведь именно в этом вся изюминка задачки Кори.

Задачка Кори была проста: «Попытайся совратить кого-нибудь из них». А затем она перечислила имена и фамилии.

«Сколько раз мне этого хотелось, когда я еще жила здесь с Оскаром. Да, сотни. Это было бы… непорядочно. Сколько раз я думала: ах, если бы я не была замужем…»

Повеяло теплым ветерком, донесшим аромат садовых цветов. Надя бросила взгляд на согретую солнцем старую кирпичную стену главного здания. Двери были закрыты, шторы на большинстве окон задвинуты.

«Оскар никогда не любил приезжать сюда в августе, предпочитая оставаться в Лондоне. А я? Я так никогда и не воспользовалась этим домом…»

Внезапно решившись, она открыла дверцу своего «эм-джи» и опустила ноги на землю. Высокие каблуки ее босоножек тут же увязли в гравии. Фирменная шелковая длинная, до колен, майка соскользнула, обнажив чуть тронутые веснушками плечи. Она вышла под палящее солнце, надела темные солнечные очки и сунула ключи от машины в крошечную, очень дорогую сумочку – один из немногих подарков, который она сохранила после развода.

Пара ярких разноцветных бабочек порхала в воздухе, слышалось жужжание пчел. Стрелки часов на башенке дома показывали час двадцать пополудни.

Минуя главный вход, Надя направилась прямиком к кованым чугунным воротам подъездной аллеи, ведущей во двор, и толкнула ворота. Горячий металл тяжело подался под ее рукой. Она вошла во двор. Только хруст гравия под ее каблуками нарушал знойную тишину. По левую руку от нее остались окна главного дома, а справа – буйные краски сада.

Она обогнула угол дома, выйдя прямо к конюшне, небольшим одноэтажным мастерским и гаражу. На дорожке стоял громоздкий зеленый «роллс-ройс», наполовину залитый мыльной пеной. Мужской голос, обладатель которого явно не отличался слухом, что-то напевал. Пока она смотрела, со стороны гаража на крышу машины кто-то плеснул ведро воды, затем появился человек с мокрой тряпкой в руках. «Ричард! – подумала она. – Ты еще здесь».

Ему было около тридцати, небольшого роста, крепко сложенный, с грубо вылепленными чертами лица. При виде ее он побледнел как полотно, но тут же ухмыльнулся с выражением в равной степени изумления и удовольствия. Она отметила взгляд, которым он окинул ее сверху донизу, а затем опустил вниз глаза и автоматически поднес руку к тому месту, где должна была быть фуражка.

– Добрый день, миссис Тревитик. – Он на мгновение заколебался. – Простите, мэм, я хотел сказать «мисс Тревитик».

– Я уже больше не Тревитик, а снова мисс Кей. Привет, Ричард!

Она расправила плечи. Тонкий шелк майки слегка обтянул ее грудь, чуть набухшую от возбуждения. Она посмотрела на шофера. Ярко начищенные ботинки и стрелочки на форменных брюках. Единственная уступка жаре состояла в том, что он скинул форменную куртку и закатал рукава рубашки. Однако темно-синий галстук оставался на нем. Его белокурые волосы были коротко острижены и торчали слипшимися от пота пучками.

– Мистера Оскара здесь нет, мисс.

– Я знаю, он в Лондоне. – Надя подошла и положила руку на крыло «роллс-ройса». Нагретый металл обжигал ее пальцы. Она обошла машину, открыла заднюю дверцу с его стороны и села на сиденье, оставив ноги снаружи.

Она тут же вспотела. Внутри машины все пропиталось запахом кожаной обивки. Она окинула взглядом шофера с ног до головы:

– Тебе не жарко, Ричард?

– Да, мэм, то есть мисс.

Надя откинулась назад, ощутив, как скользит дорогой шелк по телу. Она вытянула ноги.

– Помнишь, – произнесла она мечтательно, – сколько раз ты возил меня в Лондон за покупками? Сейчас кажется, что это было так давно.

– Я ничего не забыл, мисс. – Он запустил пятерню в стриженые волосы. Глаза заморгали от полуденного солнца. Он поправил узел своего галстука. Глаза скользнули по ее лицу к вырезу на шелковой майке, вниз по длинным обнаженным ногам. – В доме никого нет, мисс, вы зря потратили время на поездку.

– Ну уж нет, – пробормотала Надя, пристально взглянув на него.

Его лицо залилось румянцем. Быть может, просто от солнца. «Пожалуй нет», – подумала она, откидываясь на спинку и вытянув ногу в босоножке.

– Я всегда смотрела на тебя, когда ты вел машину, Ричард. И на твои руки на руле, они такие сильные. И мне так нравятся.

Ричард посмотрел на свои руки и спрятал их за спину. Затем повернулся и швырнул тряпку. Надя услышала всплеск в ведре.

– Я на вас тоже всегда смотрел. – Его голос звучал хрипло, черты лица окаменели.

– Но это было тогда, – сказала она. – Я больше сюда никогда не вернусь, Ричард. Это мой последний приезд сюда. И мне хотелось бы как-то отметить это. Но если тебе этого не хочется, просто ничего не говори.

– Бог мой! – Его лицо над белым воротничком стало пунцовым. – Не говорите так!

Она смотрела на его простодушное лицо. Он привлекал ее тем, что абсолютно не подозревал о своей мужской притягательности.

– Я ничего не говорю, я ни о чем не думаю, – просто сказала она. – Но мне так хотелось бы раздеть тебя, зубами сорвать с тебя одежду.

– Я обычно не сразу возвращался домой после того, как возил вас целый день, мисс. – Его голос стал хриплым. – Вы шли с кучей покупок в дом, а я – в гараж, представляя себе вас в трусиках, спущенных ниже колен, или как вы зарываетесь лицом у меня промеж ног. Вы представить себе не можете, сколько раз в мыслях я трахал вас!

Надя потерла ладонями липкие от пота щеки, потом прижала руки к бокам, туго обтянув зеленым шелком грудь и живот, наблюдая, как затвердевает его член в брюках. Он казался огромным, именно таким, каким она и представляла.

– А я что делала? Расскажи мне! – Ее дыхание участилось.

Ричард потянул за узел вдруг ставшего тесным галстука. Он стоял чуть расставив ноги, нервно наматывая галстук на руку. Затем начал говорить запинаясь и наконец уставился на нее темным голодным взглядом.

– Вы вылезли из машины, а я задрал ваше платье, а на вас были французские трусики, шелковые такие, а я все смотрел на них.

Надя засунула одну ногу внутрь «роллс-ройса», другой снаружи касаясь гравия на дорожке. Поудобнее устроила зад на кожаном сиденье так, что зеленый шелк юбки задрался на бедрах, обнажив край чулка цвета слоновой кости.

– А я что делала, Ричард?

– А вы раздвинули ноги, – сказал он, – так что мне стала видна вся промежность.

Горячая волна возбуждения прокатилась по всему телу, достигнув вагины. Надя нарочито медленно отложила в сторону свою сумочку и разлеглась на горячей коже сиденья, раскинув длинные ноги. Она нагнулась и, ухватив край подола, задрала его до самых ляжек. Он уставился на ее шелковые французские трусики, которые на глазах увлажнялась между ног.

– И что же тогда?

И тогда я толкнул вас обратно на заднее сиденье. – Он отбросил галстук, пригнул голову и наполовину влез в машину. Вместе с ним проник сильный запах пота. Его обнаженные руки были покрыты жесткой золотистой порослью. Одной рукой он ухватил Надю за левую грудь. Она поудобнее откинулась на обжигающей коже заднего сиденья. Другая его рука скользнула ей под юбку, по животу дойдя до самого пупка. Двумя пальцами он схватил ее трусики. Надя закрыла глаза. Она почувствовала, как трусики сползают с ее попки, цепляясь за сиденье, обнажая лобок.

– О Господи! Надины глаза широко открылись. Ричард полез назад из машины. Он ударился головой о край дверного проема и выругался. Он тяжело дышал, полы рубашки закрывали перед его расстегнутых брюк. Надя лежала, широко раскинув ноги, на которых пониже колен болтались трусики, а влажную промежность овевал теплый летний ветерок. Тот же голос повторил:

– Господи…

– Ли? – Надя подняла голову. – Это ты, Ли? Вновь прибывший оказался молодым человеком лет двадцати. У него была густая шевелюра вьющихся, цвета старой бронзы, волос, ниспадавшая на плечи, а физиономия с орлиным носом напоминала лицо ангела пятнадцатого столетия. Его загорелая грудь с рельефными мускулами была обнажена. Сильные стройные ноги и бедра вырисовывались под джинсами, такими старыми и вытертыми, что они казались скорее грязно-белыми, чем синими. К радости Нади, это оказался помощник садовника, которого Оскар нанял за несколько месяцев до их развода.

Ширинка туго обтягивала твердый бугор на джинсах, когда Ли заглянул в машину. Кровь прилила к его лицу.

– Простите, мисс Надя, я не…

– Постой, не уходи. – Надя перехватила взгляд Ричарда. – Пойдемте в конюшню, все вместе.

Возникло секундное замешательство. Затем Ричард полез в машину и схватил ее за руки. С его помощью она выбралась из машины. Он подхватил ее на руки и широким шагом зашагал в конюшню. Краем глаза она заметила, что Ли не отставал от них.

Оказавшись после яркого солнечного света в полумраке конюшни, Надя на несколько секунд ослепла.

Ричард медленно опустил ее. Голыми ногами она почувствовала сено. Оглядевшись, она поняла, что лежит в стойле. Ли стоял позади нее, поддерживая верхнюю часть тела. Ноги широко раскинуты на покрытом сеном полу.

Без долгих раздумий Ричард расстегнул ширинку. Его толстый напряженный член вырвался на свободу. Надя закинула руки назад и натолкнулась на разгоряченный торс с покрытой мурашками кожей. Она дотянулась до ширинки Ли, и тут же его жезл начал набухать, толстеть и распрямляться под ее руками.

– Я здесь… – начал он дрогнувшим голосом. – Я хотел сказать… я не мешаю? Мы вместе?..

– Я всегда хотела, чтобы вы отодрали меня. – Надины глаза наконец привыкли к полумраку. – Я всегда смотрела на вас отсюда. Но я ничего не могла поделать. Зато сейчас наконец я могу высказаться. И я хочу, чтобы вы оба сразу меня вздрючили.

Ричард опустился на колени перед ней. Она стянула совсем свои трусики и поудобнее расставила ноги. Ли, стоя на коленях позади нее, приподнял ее шелковую майку. Грубыми мозолистыми пальцами он схватил ее упрятанные в атласные чашечки бюстгальтера груди.

Ричард, зарывшись щетинистой физиономией меж Надиных ляжек, обдавал горячим дыханием ее набухшую, трепещущую вагину, рьяно вылизывая языком ее внутренние губки. Она напряглась и выгнулась всем телом. Губы Ли слились с ее губами в долгом поцелуе, а тем временем Ричард, языком обработав вагину и клитор, поднимался все выше и выше, заполнив слюной пупок и достав до самых грудей.

Ли наконец оторвался от ее губ, и Надя смогла перевести дыхание.

– Всякий раз, когда я видела одного из вас в гараже, а другого в саду, мне хотелось как-то показать, насколько я хочу вас обоих.

Теперь Ли перекинулся на ее грудь. Склонившись над ней мускулистым, залитым потом торсом, он, не отрывая губ от ее тела, покусывая, прихватывая зубами кожу, потихоньку двинулся вниз. Надя, в свою очередь, расстегнула ремень его джинсов и потянула вниз молнию.

Истомившийся в ожидании член вывалился наружу. Надя ухватила его руками и принялась с жадностью лизать и сосать. Ствол быстро затвердевал в ее руках. Продолжая держать член во рту, она стала руками ласкать его торс, живот, соски, пушистую поросль на груди, насколько она могла достать руками.

Тем временем Ричард, не теряя времени, сунул свой шток промеж внешних щечек ее вагины. Все Надино тело натянулось струной, но тут же ее расслабившаяся плоть приняла его в свою жаркую влажную пещеру. Первый сильный толчок наполнил ее блаженством. Она продолжала вылизывать член Ли, от набухшей головки до основания мошонки, зарываясь лицом в мягкую влажную растительность. «Он пахнет здесь сладкими травами», – промелькнула у нее мысль, пока она старательно вылизывала кожу между мошонкой и анусом. Его бедра раздвинулись, и он закинул ноги ей за плечи. Надя посмотрела вверх через узкую щель меж его ягодиц как раз вовремя, чтобы увидеть поверх его мускулистой спины, как Ричард, обхватив обеими руками голову юноши, впился губами в его рот, а его вздувшийся член тем временем проникал в нее все глубже. Все ее тело пронизала дрожь, и она громко застонала.

– Уф! – коротко произнес Ричард и быстро выскочил из нее.

Ничего не понимал, она замерла в замешательстве. Ли тоже отвалился. Руки Ричарда приподняли ее.

Бюстгальтер был расстегнут в мгновение ока. Надя чувствовала их руки повсюду, ее поглаживали, ласкали, тискали, мяли, пока в конце концов она не перестала осознавать, кто из них что делает. И в этот момент Ричард насадил ее на свой мощный член, едва не оторвав от земли.

Тут же что-то уперлось ей в зад. У нее перехватило дыхание, соленый пот лил с нее ручьями. Ли языком раздвинул щечки зада, проник в анус, выскочил назад и вновь забрался внутрь, размягчая ее, заставляя ее отверстие расширяться и сжиматься поочередно. Затем, обильно смочив отверстие слюной, Ли приставил к нему свое орудие и сильно надавил.

В свою очередь, член Ричарда тоже пришел в движение. Она обхватила свои плечи руками, стоя почти на цыпочках даже в босоножках на высоких каблуках. Член Ли безжалостно давил, раздирая ее сзади. Она чувствовала, как его ствол разбухает в ней, до предела заполнив ее зад. На какое-то мгновение она застыла неподвижно в разящем потом стойле, обнаженная до пояса. Член Ричарда был засажен ей по самую мошонку спереди, сзади пристроился Ли.

– Ну, трахните же меня! – с трудом выдавила она.

– Сейчас, – прохрипел Ричард и поддал задом. Затем толкнул Ли.

Чередуясь таким образом, они принялись, как помпой, накачивать ее. Надя широко раскрыла глаза. Одну ногу для опоры она закинула на мускулистое бедро Ричарда.

– О да, Господи, до чего же хорошо! Поддайте еще, давайте! – стонала она. – Я всегда хотела этого! Сидя в машине на заднем сиденье, валяясь на траве в саду. Я всегда хотела, я хочу сейчас! Давайте же!

Руки Ричарда крепко удерживали ее за плечи. Ли обхватил ее за бедра. Голова Ричарда откинулась назад, зубы обнажились, а торс ритмично двигался. Тем временем губы Ли, сначала легко касавшиеся ее усыпанных веснушками плеч, стали сильнее прихватывать кожу, затем он принялся покусывать ее, пока она не покрылась мурашками, и вновь зализывать и прикусывать. А шелковисто-стальной ствол все сильнее раздвигал кольцо мускулов ее ануса. Толчки Ричарда постепенно стали учащаться. Она вся трепетала от неистовых ощущений.

– Ну, еще, еще чуть-чуть! – Ее руки кольцом сжали бицепсы Ричарда. И уже атаки Ли едва не отрывали ее от земли. Мужчины теперь поочередно входили и выходили из нее, и внутри у нее с каждым толчком все разбухало, все горело, и казалось, все, больше не вынести. – О да, о да… о!..

Наконец оба в последнем рывке вошли вместе, два члена одновременно заполнили ее и взорвались потоками жаркого семени. Все ее тело затрепетало от нестерпимого наслаждения, от которого потемнело в глазах, колени подогнулись, и она без сил рухнула на Ли, свесив голову и широко раскинув руки, а пот струйками сбегал по ее обнаженной груди. Вдруг съежившиеся члены начали выскальзывать из нее.

Кто-то произнес за дверью:

– Я вам не очень помешал?

Надя застыла как громом пораженная. Затем чуть приподняла голову, не в силах пошевельнуться. Темная фигура склонилась в проеме двери. Из-за светившего сзади солнца лица не было видно, но голос она узнала тут же.

Это был таможенник с того самого банкета.

Надя встала, с трудом оторвав свое обессилевшее тело от Ли позади нее, посмотрела на человека, бывшего когда-то ее шофером, а теперь стоявшего со спущенными ниже колен форменными брюками.

– Благодарю вас, – произнесла она холодно, – я думаю, на сегодня это все.

Выйдя из конюшни, с яростью оправляя майку, она столкнулась нос к носу с таможенником. На нем был неофициальный, повседневный наряд: мягкие джинсы и белая майка, плотно облегавшие его тело и почему-то вызвавшие ее раздражение.

– Как вы посмели? – резко спросила она. – Что все это значит? Как вы вообще разыскали меня?

– Ну, это было вовсе не трудно. Масса людей на прошлом приеме хорошо знают вас. Сегодня утром я встретил пожилого джентльмена, который присматривал за вашим магазином, и он сказал мне, что вы уехали на природу. – Он пожал массивными плечами. – Ну я и подумал, что вы, возможно, решили навестить свой старый дом. Я хотел вновь увидеть вас.

Надя резко одернула на бедрах влажную юбку.

– Ну вот вы и увидели меня!

Несмотря на краткое замешательство, ощущение триумфа помогло ей обрести уверенность в себе. Все ее тело еще пело от удовольствия: если бы она была кошкой, она бы, наверное, замурлыкала. Ее вагина и зад еще хранили наслаждение, липкие от сладкой мужской спермы.

«Я получила кайф, – подумала она, – и никто этого у меня не отнимет».

На лице таможенника появилась ангельская улыбка.

– Я все же сослужил вам добрую службу. Когда мы виделись с вами в последний раз, пределом ваших амбиций было улечься в постель с двумя мужиками сразу. – Он хитро подмигнул ей: – И как вижу, я помог вам стать более амбициозной.

Лицо Нади залилось краской. Она поймала себя на том, что заикается.

– Это было вовсе не так! Все было совсем иначе! И вы к этому не имеете ни малейшего отношения!

– Правда?

– Да, правда.

Лицо его тронула блаженная улыбка.

– Ну, значит, это было просто совпадение.

– Что? – Надя оскорбленно замерла, а он тем временем повернулся и зашагал прочь.

– Какие у вас есть основания считать себя ответственным за мои поступки? – закричала она ему вслед.

Ее голос эхом отозвался от фронтона главного здания. Кровь бросилась ей в лицо. Но мужчина даже не обернулся и продолжал шагать. Она услышала, что он даже принялся насвистывать, усаживаясь в свою голубую «воксхолл-астру».

– Это вы-то сослужили мне добрую службу?..

«Ох уж эти чертовы нервы!»

Когда она вернулась к своей «эм-джи», она увидела фотоаппарат Кори. Все там же, на заднем сиденье. По-прежнему в своем футляре.

– Ну это ж надо, мать твою! – воскликнула Надя.

Большая черная ворона сорвалась с крыши дома и, громко каркая, улетела прочь.

Глава 10

В этот уик-энд они собрались на квартире у Кори.

Сравнивание и обсуждение их фотосвидетельств превратилось в нелицеприятную дискуссию. Шеннон Гаррет держала в руках фотографию три на пять дюймов. Она поворачивала ее так и сяк, держала вверх ногами, тщательно рассматривая матовую поверхность.

– Это что, его член? Я не уверена.

– Освещение было плохое, – недовольно пробурчала Кори. – А на твоем снимке, глянь-ка, у девки титьки не бог весть какие, правда?

– Это я на фото, – сказала Шеннон ледяным тоном. И, обращаясь к Наде: – Она взяла фотографию, где та девица была на мне. Грудь всегда кажется меньше, когда лежишь на спине, верно ведь?

Естественно. – Надя, обратила внимание Шеннон, произнесла это без улыбки. Она сидела на единственном стуле в спальне, которая служила одновременно лабораторией для проявки фотографий. Старшая подруга придвинула скрученные полоски бумаги, еще блестящие и влажные от проявителя. Не было ни одной ее фотографии. – У Ричарда и Ли великолепные фигуры…

– Значит, ты продолжаешь твою историю, – буркнула Шеннон. – И не надо корчить из себя обиженную, потому что тебя прервали.

– Итак, вот этот мужик…

Их разговор прервал звонок в дверь.

– Вы, девочки, оставайтесь здесь. – Кори сползла с дивана и бесшумно проскользнула в гостиную к входной двери. – Сейчас я это быстренько улажу.

Когда Кори исчезла за дверью, Надя взглянула на Шеннон, лежащую на кровати.

– Да с такими фотографиями я бы победила на любом конкурсе!

Громкий крик Кори прервал ее на полуслове:

– Так что же вы от меня хотите, в конце концов?

Шеннон переглянулась с Надей. Она встала и двинулась к двери, отделяющей спальню от гостиной, чтобы прикрыть ее.

Женский голос в гостиной сухо произнес:

– Ты меня слышала. Мой сын будет баллотироваться в парламент. От графства Мидленд, кажется. Ты должна бы помнить, что он всегда интересовался политикой.

– Патриция, – прошептала Шеннон.

Надя кивнула и босиком на цыпочках подошла к ней. Брови Шеннон вопросительно взметнулись вверх. Надя покачала головой и приложила палец к губам.

– Бен вполне может стать и членом парламента. – Голос Кори из-за двери звучал язвительно. – Он достаточно глуп для этого. Ну а мне-то что до этого?

– Он и собирается стать депутатом парламента. В его избирательном округе известно, что он разведен. И хотя это не приветствуется, жить с этим можно. Но вот чего мне хочется в последнюю очередь, так это чтобы эти сволочные газетчики раскопали, что он был женат на полукровке из Южной Америки, да к тому же порномодели.

– Я в жизни не занималась порнографией! – взвизгнула Кори.

– Ты меня удивляешь, милочка. – Голос пожилой леди стал ледяным. – Я забочусь о репутации моего сына. Мне наплевать на то, какой моделью ты работаешь, но ты должна немедленно прекратить это.

Наступило молчание. Шеннон, закусив губу, взялась было за ручку двери в гостиную, но Надя молча остановила ее.

– Да вы с ума сошли, – пробормотала Кори.

Патриция Брайт произнесла четко, почти по слогам:

– Насколько мне известно, ты в любом случае не должна заниматься бизнесом. Как я понимаю, твой контракт на аренду запрещает тебе принимать участие в коммерческой деятельности. Возможно, хозяин дома еще не знает, что ты делаешь?

– Так как же мне прикажете зарабатывать себе на жизнь? – с трудом выдавила Кори.

– А это уж не моя забота. Полагаю, ты сумеешь оболванить еще кого-нибудь, как это было с моим сыном. Я надеюсь, мы поняли друг друга, не так ли? Мне пора идти, я должна еще отрепетировать мою речь в «Конвей-холле». Не надо, не утруждай себя. Я сама найду выход.

Входная дверь захлопнулась с громким стуком.

– Мы все слышали, но ничем не могли тебе помочь, – сказала Шеннон, входя в гостиную. – Старая сука! Ну что ты, Кори?

Она обняла девушку, когда та разразилась слезами. Надя тем временем налила чего-то в стакан и сунула его Кори в руки. Кори выпила несколько глотков, отошла и перестала плакать.

– Сука! – Кори осушила стакан. – Хорошо, я смогу выжить, занимаясь только фотографированием. Хотя я снимаюсь всего-то для одного каталога, а не для светской тусовки или порнушки, и вообще все дело в моих сволочных принципах!

Шеннон усадила ее в старое плетеное кресло.

– Вот тебе и мое пари – сделай порнофильм. И покажи его ей.

– С ее подачи меня отсюда выселят. У нее масса влиятельных друзей. Похоже, я погорела… – Кори утерла слезы и взглянула на подруг. – Ну ничего. Не волнуйтесь, я что-нибудь придумаю.

– Успокойся, Кори, – произнесла Шеннон.

– Нет, я знаю ее. Забудь об этом. Завтра я позвоню Перри и скажу, что я больше не буду сниматься. И вообще, не хочу я сейчас даже думать об этом.

– Послушайте, у меня появилась одна мысль, – сказала Надя.

Обе подруги обернулись к ней.

– Кори, милая, тут у тебя есть кладовка, ключи от нее еще у тебя?

Та взглянула на дверь в углу у противоположной стены спальни.

– Кажется, да. А что?

Надя не ответила. Кори поднялась и принялась рыться в куче баночек с косметикой, дешевой бижутерией и прочим хламом в кухонном шкафу. Наконец после долгих поисков она вернулась с ключом в руке.

– Я собиралась превратить ее в фотолабораторию, – пояснила она. – Хозяин все равно не сможет сделать из нее еще одну жилую комнату. Там сейчас ничего нет.

Надя лениво поднялась, как будто летняя жара разморила ее до такой степени, что малейшее движение давалось ей с трудом. Но Шеннон подметила живой огонек, загоревшийся в ее глазах.

– Дай-ка мне ключ. – Надя пересекла комнату и открыла дверь.

Шеннон пошла за ней, заглядывая через плечо в дверной проем. Комната за спальней Кори оказалась просто заброшенной мансардой. В отличие от спальни и гостиной стены из красного кирпича в ней не были оклеены обоями. Воздух стоял спертый и тяжелый.

Кори пошарила рукой, нашла какую-то веревочку и потянула за нее. Резким светом вспыхнула голая лампочка, свисавшая со стропил. Под покатой крышей были проделаны два крошечных слуховых окошка. На балках висела паутина. Помещение было гораздо просторнее спальни Кори и посередине разделялось массивными деревянными балками – диагональной и горизонтальной на уровне пояса и одной чуть выше пола. В давние времена были пристроены стропила. Повсюду были разбросаны старые картонные коробки с кипами журналов, вверх колесами валялся испорченный пылесос.

– Это отвлечет тебя от всех проблем, – заявила Надя. – Кори, дорогая, если позволишь, я тебе подскажу, на что употребить некоторую часть из твоих пяти тысяч фунтов. У меня тут возникла идея.

Шеннон посмотрела на Кори – та выглядела несколько озадаченной.

– Ну, я думаю, можно… Ладно, давай выкладывай! – Кори уже заулыбалась в предвкушении сюрприза. – Что ты задумала?

Надя недовольно пнула босой ногой ближайшую коробку.

– Прежде всего ты выкинешь отсюда весь этот хлам, а мы с Шеннон все здесь подметем, вымоем, выскребем, в общем, вылижем эту комнатку до последнего дюйма. Под этим хламом скрывается вполне приличное помещение.

– Хм! – скептически хмыкнула Шеннон.

– Пока мы всем этим будем заниматься, ты, Кори, пойдешь и купишь недорогую, но приличную камеру, а также все необходимое для обработки кинопленки в домашних условиях. – Надя чуть повела плечами, усыпанными бисеринками пота из-за духоты и спертого воздуха. В ее глазах появился опасный блеск. – Мы ведь так и не выявили победительницу в нашем маленьком конкурсе. Как оказалось, очень трудно получить достоверные фотодоказательства на стороне. Что ж! Я предлагаю тебе, мне и Шеннон – короче, всем нам – поставить наши опыты здесь! А затем заснять их. И тогда мы сможем назвать победительницу!

– А это что за штуковина? – Шеннон вытерла лоб тыльной стороной ладони. Она добралась до дальнего угла мансарды. Пыль, смешавшаяся с ее собственным потом, покрывала ее лоб.

Кори прошлепала босыми ногами по доскам.

– А, это. Каркас от моего старого дивана, ну того самого, дешевого. Я оставила его про запас, на всякий случай. Давай засунем его куда-нибудь наверх.

Четверть часа спустя Шеннон глянула на голый остов дивана. Она закашлялась и присела на его краешек.

– Ну и работенку же ты нам задала! Надя стояла, опершись локтями на поперечную балку в центре мансарды. На подоле ее летнего платья осталось мокрое пятно – свидетельство того, что она на коленях скребла деревянные доски пола.

– Кори, дорогая, какая чудная штуковина! – посмотрела она на каркас. – Я могу подкинуть тебе еще одну идейку в смысле меблировки?

Кори небрежно пнула ногой нижнюю балку.

– Я подумываю о паре металлических колец на винтах.

– Колец? – удивилась Шеннон. – А для чего? Ах да. – Она покраснела.

А почему бы нам не обзавестись своим собственным карцером? – ухмыльнулась Кори. Однако выражение лица у нее тут же сменилось. Она присела на нижнюю балку. Надя по-прежнему стояла, опершись локтями, над ней. – Нам надо быть осторожными, – произнесла вдруг Кори. – Я не хочу, чтобы какой-нибудь кретин узнал, где я живу. И тем более чтобы владелец моего дома разнюхал что-нибудь. Дело в том, что Патриция в общем-то права. Если он узнает что-нибудь насчет моего фотобизнеса, он тут же примчится. А уж если коснется этого!..

Надя пригладила свои непокорные волосы:

– Не волнуйся, дорогая, мы не настолько глупы.

– Давайте перейдем к делу, – сказала Шеннон. Остов дивана оказался неудобным. Она встала и осмотрела вычищенную, прямо-таки вылизанную мансарду. – Итак, кто будет первой?

– Мы все придумали свои задания? – спросила Надя.

Кори засунула руку в карман джинсов и вытащила оттуда горсть мелочи. Она выбрала три монетки, одну оставила себе, а остальные дала Наде и Шеннон.

– Кому выпадет решка, тот начинает, – подвела черту она.

– Орел, – объявила Надя.

– Решка, – сказала Шеннон.

Кори подняла руку с зажатым в кулаке двадцатипенсовиком.

– Решка. Итак, тебе начинать, Шеннон.

– У меня есть для тебя задачка, Кори, – начала Шеннон. – Держа в уме эти стальные кольца, конечно! У нас ведь карцер. Не хватает только кнута и цепей. Давай-ка потрать чуток из этих денег и купи все это… И тогда мое задание такое: ты должна оставить карточку с номером вон в той телефонной будке на углу и поиметь первого же прохожего, который позвонит по этому номеру.

Шеннон стояла на коленях на полу у телефона. Над ней склонилась Кори, опираясь локтями на плечи старшей подруги. Завитки черных волос ниспадали на ее лоб. Она поднесла к глазам бинокль.