Текст книги "Офицеры. Книга третья. За гранью"

7

Выполняя устное распоряжение шефа, Федорчук, начальник всех кадровиков, с тягостной неохотой в восемь утра в воскресенье стоял у дверей комнаты, в которой жила его подчиненная. На его неоднократный и настойчивый стук никто не отзывался.

Стукнув еще разок, он недовольно поморщился. Загуляла, что ли, в конце концов, бедовая девчонка, сорвалась, не выдержала?

Жалко. Классный, хороший зам из нее вышел бы. Грамотная девка, сообразительная, все схватывает на лету. Самое главное, что с людьми умеет ладить. К каждому находит свой индивидуальный подход. Но… что делать? Он пожал плечами и стал спускаться.

– Олег Михайлович, вы что, ко мне приходили? – знакомый звонкий голос заставил его очнуться от не совсем веселых мыслей.

Дина возвращалась с небольшой утренней пробежки. Больших нагрузок своему организму она больше не хотела давать. Минимум упражнений для поддержания необходимой общей формы. Абы лишь постоянно чувствовать себя в хорошем тонусе.

– Динара Борисовна, вы? – майору больше всего в этот момент хотелось поверить своим собственным глазам.

Начальник милиции специально послал его, чтобы он лично проверил на месте, в каком состоянии пребывает на данное время лейтенант Хасанова. Приказал при необходимости вытащить девку из дому и срочно привести ее в соответствующий вид любыми способами и средствами. А тут совсем другое дело. Судя по всему, одна девушка находится в прекрасной форме, чувствует себя она превосходно. Майор с облегчением вздохнул.

– А что, совсем не похожа? – Дина кокетливо стрельнула глазами. – Конечно, я. А кто же еще? – лицо девушки осветилось мягкой улыбкой. – Али черти вам по кругу мерещатся?

Пока его милая подчиненная принимала душ, майор с большим вниманием просмотрел подборку книг, одобрительно кивнул. По всей видимости, подумалось ему, литературу собирали люди с хорошим и не ограниченным в одних узких рамках кругозором…

– Шеф приказал мне, чтобы на сегодня я стал вашей тенью, – Федорчук решил не разводить перед ней китайскую дипломатию.

Чтобы не смущать своего начальника, Дина приоткрыла дверцу шкафа и переодевалась за ней.

– Он боится, что я в понедельник не смогу дойти до отдела? – показав свое личико, она презабавно в своем непосредственном удивлении наморщила лобик. – Приползу «на бровях».

– Возможно, – майор слегка покривил душой.

Не желал Федорчук распространяться о том, что их полковник битый час читал ему лекцию о вреде алкоголизма и о неустойчивой женской психике, и много еще о чем довольно занятном.

– Он хотел заранее узнать о вашем решении…

А если быть точнее, то шеф пребывал в растерянности и сам не знал толком, что ему предпринять в том или ином случае.

– Мое решение? – она приняла серьезный вид. – Я считаю, что совершила непродуманный поступок. Так мы мой рапорт назовем?

– Очень хорошо, – у Федорчука окончательно отлегло от души. – Но приказ, есть приказ. Я вас сегодня не покину. Одной в нашем городе тоже не совсем просто. Столько кругом соблазнов…

Дина успела накинуть на себя платье и вышла из-за шкафа, предстала перед ним во всей красе, в подчеркнуто строгом наряде.

– В таком случае, Олег Михайлович, если вы не возражаете, то сегодняшнюю программу мы начнем с посещения артучилища. У них сегодня большой праздник. Присягу у них принимает бывший дивизион моего мужа…

Дина нарочно заняла то самое место, откуда ровно четыре года назад впервые увидела своего парня в новой курсантской форме. Сегодня в строю на училищном плацу стояли другие мальчишки. И именно им восторженно махали молоденькие девчата.

Глядя на них, женщина грустно вздохнула. Время неумолимо летит вперед, история, совершив полный круг, заново повторяется. Извечное движение по спирали. Вроде, все то, но на более высоком уровне. Рядом с собой, всего в двух шагах, Дина заметила Свету. Ее Ветров, Ветерок, как они его все называли, командовал батареей вновь набранных курсантов. И как он командовал! Расцвел человек после того, как обрел свою семью. И Света заметила ее. Подруги тепло поприветствовали друг дружку.

Бочком-бочком Дина переместилась ближе к Ветровой. Вдвоем все веселее. Но и Федорчук следовал за ней, как привязанный, и от подопечной своей ни на один шаг не отставал.

– Дина, – шепнула подружка. – Ты успела найти замену мужу?

– Ага, – она едва сдержала усмешку. – Моя личная охрана. Мой шеф боится, что я могу натворить глупостей после отъезда Рэмки.

– Даже так? А что, есть предпосылки? – Света недоверчиво посмотрела на нее. – Колись, подруга…

Шепотом Дина вкратце рассказала, правда, не все, пока перед их глазами совершался знакомый ей ритуал. Все, как и тогда, ровно четыре года назад. Только лица другие. Много новых офицеров. Ветерок получил повышение. У них со Светой все в порядке. Прекрасная трехкомнатная квартира, которую Ветровы получили незадолго до рождения второго ребенка, маленькой Ланы.

Церемония закончилась, и к ним подошел Ветров. Юра не отстал от нее, пока не узнал все новости, хорошие, а в основном плохие. Поморщился он и нахмурился, узнав про их размолвку.

– Зря ты так поступила. Рэм в последние месяцы, кажется, шел на самом последнем пределе. Думаешь, Дина, очень легко и просто управляться с разлагающимися на глазах четверокурсниками? А у него во взводе до самого конца не случилось ни одного срыва. Все тащил парень на себе. В те дни он сильно изменился. Стал более нетерпимым. Переходный возраст. Ничего, со временем пройдет. А что касается твоей просьбы, то я постоянно буду держать тебя в курсе. Ты заглядывай к нам время от времени…

А Федорчук ходил рядом, не отставал и, по всей видимости, не собирался оставлять ее одну. Ходил за ней, как хвостик…

– Олег Михайлович, хотите, я отвезу вас в одно небольшое кафе? Мы часто в нем сидели с мужем вдвоем. Вчера я одна не решилась зайти. А вместе с вами мне будет не так грустно. Вы составите мне компанию? – женщина посмотрела на майора своими проникающими в душу глазами, которым нелегко отказать.

– Так це мы зараз, Динара Борисовна…

С удовольствием женщина медленно потягивала из тоненькой трубочки молочный коктейль, а Федорчук не отказал себе в бокале превосходного десертного болгарского вина.

– Хорошо, уютно. Вид открывается прекрасный, – майор с интересом оглянулся по сторонам и с наслаждением потянулся. – Легко с вами. Тихо, спокойно, душевно. Скажу спасибо шефу. Еще утром я представлял день грядущий несколько иначе, – Федорчук бесхитростно улыбнулся. – Давно мечтал о таком заме. Вы, Динара Борисовна, простите Бога ради, представляете собой удивительный, на первый взгляд, экземпляр человеческой породы. Зло, зависть, интриганство, коварство, подлость и предательство вам ни в коей мере несвойственны. От вас мне не придется ждать подножки в самый неподходящий для этого момент.

– Олег Михайлович, – Дина ощутила неловкость от потока лестных слов. – Не перехвалите меня, голова может пойти кругом.

– У вас? У вас, нет, не пойдет. Вы реалистка и всегда знаете, что вам нужно в данный конкретный момент.

Чуть сдвинулись женские губки в горькой усмешке. Лишь со стороны кажется. Если бы оно соответствовало действительности. Может быть, и Рэмка, поведи она себя правильно, не уехал бы…

– Олег Михайлович, а как ваша жена относится к тому, что вы здесь со мной, а не с ней? – Дина постаралась увести разговор в сторону от своей скромной персоны.

– Жена? – майор неопределенно пожал плечами. – Чего не знаю, того не знаю. Мы, знаете, с ней разошлись несколько месяцев назад. Живем покамест раздельно…

– Но разошлись, как я понимаю, неофициально? Вы извините меня, – Дина почувствовала себя неудобно за то, что, возможно, затронула больную для человека тему.

Стеклянный бокал в руках майора качнулся влево, вправо:

– Да, с виду все прилично и пристойно. Она уехала с сыном ненадолго отдохнуть к своим родителям.

– Она сама ушла от вас? – удивленно протянула Дина. – И вы ее не устраивали? Таких гарных хлопцев, як вы, треба пошукати.

Усмехнувшись в ответ на ее, возможно, и вполне уместный комплимент в свой адрес, Федорчук отпил из своего бокала, сделав весьма приличный глоток. И не сразу ответил:

– Я не сказал бы, что я не устраивал ее или она не устраивала меня. В наших с ней отношениях образовалась душевная немота…

Потирая ладонью щеку, майор поморщился. В какой-то момент они с женой перестали чувствовать и понимать друг друга.

– Вы ее раньше любили? – Дина увлеклась, принялась задавать сокровенные вопросы.

– Любил, – он на мгновение задумался. – Знаете, Дина, можно я вас так буду величать?

– Конечно, – она согласно закивала головой.

Неуловимо со стороны они с шефом переступили некую черту, несоизмеримо приблизились друг к другу…

– Знаете, Дина, когда-то я свою жену очень любил. Скромная, милая провинциальная девочка. В ней были подкупающая детская непосредственность, забавное неумение обращаться с техникой, неискушенность в житейских вопросах. Все вместе взятое умиляло меня. Я был счастлив вести ее с собой за руку по жизни, ограждая от всех повседневных сложностей и забот. Я все взял на себя. Потакал жене во всем, старался угадать ее любое желание. Боялся слова ей лишнего сказать, чтобы ненароком не обидеть ее. Работа отнимала у меня много времени, и после службы несколько часов общения с ней казались мне прекрасными мгновениями…

Моргнув, мужчина вздохнул. И не заметил он, как пролетело несколько идиллических лет.

– Ваши чувства остыли? – заполнила Дина паузу вопросом.

– Я не сказал бы, что они остыли. Сначала я заметил мелкую и не всегда понятную мне фальшь в ее поведении. Одна в общении с друзьями и близкими, чуть другая в кругу нашей семьи. Я стал подумывать, что все, столь любимое мною, не совсем настоящее, а внешняя мишура. И внутренний мир у нее немного другой, не такой, каким я его себе представлял…

Со временем к нему пришло понимание того, что его жена из тех людей, которые живут с постоянной оглядкой на то, как о них могут подумать другие. Им всегда хочется показать себя с лучшей стороны. Может, оно и неплохо. Но все, в конце концов, должно иметь свои разумные пределы…

Глухим голосом майор поведал своей собеседнице о том, как с годами к его жене пришла уверенность в себе. Семья, квартира, определенный достаток. Приобретенный женщиной жизненный статус позволил ей глянуть на некоторые вещи под иным углом.

Раньше она всегда смотрела на него с восторженными глазами, а может, ему только так казалось, ослепленному чувствами к ней. А с годами проявилось полное равнодушие, откровенная черствость. Она совершенно перестала считаться с его мнением. Неожиданно для него на самый передний план выступили упрямство, нежелание понимать то, что не укладывалось в рамки ее кругозора.

Некая ограниченность в мышлении, незнание и непонимание самой сути и природы многих вещей никак не мешали женщине со всей серьезностью громко рассуждать о проблемах вселенского масштаба. И еще как рассуждать! Ее тон начинал коробить. Она с ожесточением спорила по любому поводу. Спонтанно возникали ссоры, потом неизменно следовало примирение. Но раз за разом оставался горький осадок и наслаивался пластами…

После недолгой паузы Федорчук продолжил:

– Я попытался с ней поговорить и вскоре понял, что любил в ней совершенно другого человека. Ее поведение стало со временем вызывать во мне глухое раздражение. Мы решили пока пожить отдельно. Без бесконечных выяснений отношений, споров, ссор и скандалов. Мне надоело каждый раз доказывать ей, кто есть кто, и что я, в конце концов, не паровоз…

Вечером они заехали в общагу к Маринке. Под пристальным взглядом Дины лучшая подруга призналась в том, что ничего Рэму в тот роковой вечер не передала. Смутившись, объяснила, что Рэм ушел от них, когда она отсутствовала. Признание подруги в корне меняло все дело. Рэмка попросту не знал, что за ним приходила его жена. Иначе он обязательно вернулся бы. Покачав укоризненно головой, Дина развернулась и, не простившись, ушла.

8

В понедельник, ровно в полдевятого утра, лейтенант Хасанова сидела в кабинете шефа рядом со своим вчерашним спутником.

– Ну, Динара Борисовна, как у нас настроение? – первым делом осведомился начальник, внимательно оглядывая подчиненную.

К своему удовлетворению, шеф успел уловить тонкий аромат дорогих духов, весьма выгодно отличавшийся от запаха перегара, наполнившего кабинет в прошлое ее посещение. И выглядела с утречка бедовая девчонка, как фотомодель, только что сошедшая с обложки модного глянцевого журнала.

– Бодрое, товарищ полковник, – с едва-едва заметной озорной улыбкой ответила Дина.

– И что, рапорт рвем? – начальник взял со стола лист бумаги. – Или оставим на память? Потом, через много лет, будет интересно посмотреть на свои еще детские выходки-шалости.

– Можно оставить, потом покажу мужу, – согласилась Дина. – Черкните на нем свою резолюцию для истории.

Кинув на девушку испытывающий взгляд, полковник, изложив на бумаге свои пожелания, протянул ей листок и повернулся к начальнику отдела кадров:

– Выходит, Федорчук, что ты вчера со своей задачей справился успешно? Оправдал высокое доверие…

– Как сказать, – майор неопределенно пожал плечами. – Не было в том необходимости. Напротив, Динара Борисовна весь день развлекала меня, взяв надо мной шефство…

– Прекрасно, значит, мы ни в чем не ошиблись и поступили правильно, – полковник открыл сейф и достал папку. – Динара Борисовна, приказом начальника управления номер… от… вам присвоено очередное звание «старший лейтенант милиции».

Дина охнула. Стоп, стоп, стоп! Тут вкралась ошибка! Так же не бывает! Не может быть, потому что не может быть. Или все же…

– Три дня назад? – Дину ошеломило услышанное, и она сразу не поверила. – Ведь, в тот день про то лишь шел разговор?

– Не забывайте, Динара Борисовна, что кадры у нас решают все. А уж, когда надо решить вопрос для своих людей, они всегда пойдут навстречу, – с довольным видом усмехнулся Федорчук.

– Еще не все, – остановил их полковник. – Приказом, который я сейчас подписываю у вас на глазах, старший лейтенант Хасанова назначается на должность старшего помощника начальника отдела кадров. С чем вас, дорогая наша Динара Борисовна, я от всей души и поздравляю. Федорчук, объявить на общем построении и довести до всего личного состава…

Таким образом, одним лишь росчерком начальственного пера у Дины появился свой собственный кабинет. Не прошло и пяти минут, как она попробовала присесть в новое рабочее кресло.

– С чего, Дина, начнете? – с улыбкой полюбопытствовал майор.

– С кадровых перестановок, – вполне серьезно заявила она.

– Новая метла начинает мести по-своему?

Под его насмешливо проницательным взглядом Дина ярко вспыхнула, но глаз не опустила, твердо ответила:

– Не совсем так, Олег Михайлович. Мне хотелось бы, чтобы в отделе работали те, кто, действительно, хочет работать. Поймите вы меня правильно, – Дина слегка смутилась. – И насколько я понимаю, это входит в круг моих прямых обязанностей. У меня, к примеру, большие претензии к инспектору кадров Герасимовой.

– А мне почему-то всегда казалось, что она неплохой работник, – Федорчук вяловато пожал плечами, с легким недоверием в глазах посмотрел на нее. – Вы, часом, не ошибаетесь?

По всем отзывам эта самая Герасимова характеризовалась у них исключительно с самой положительной стороны, ее на совещаниях ставили другим в пример. А тут крутой и неожиданный поворот.

– Нет, Олег Михайлович. Она не работает, а создает видимость. Целый день на столе разложены документы, а ее самой нет. То в одном кабинете подружка сидит, точит лясы, то в другом месте чаи распивает. А к вечеру дело ни на шаг не продвигается. А припрет, начинает метаться, пишет второпях, заполняет. Как получается, ей не важно, лишь бы успеть. Когда в помещение заходит начальство, она изображает кипучую деятельность. И у вас сложилось о ней свое мнение. Однако на ее рабочем месте полнейший завал. Лучше ее работу мне вести самой, чем слепо надеяться на нее и в самый неподходящий момент нарваться на жестокий прокол. К тому же, Галина Валерьевна не умеет ладить с людьми. Ее место, как мне кажется, там, где работают с сухими бумажками, перекладывая их из одной папки в другую. И то под строгим контролем…

Недолго подумав, майор пришел к определенному выводу, что на этот раз он получил на одного из своих работников вполне исчерпывающую характеристику. Как тонко и точно все подметила Дина. Не зря некоторые у них учатся на психолога…

– И что вы предлагаете?

– Перевести на равнозначную должность в штаб. Там наш ЗНШ найдет, чем ее занять. У них забрать новенькую девочку, которую им дали месяц назад. Здесь, у нас, ей понравится. И на свое прежнее место у меня тоже есть подходящая кандидатура…

– Вот и прекрасно, – довольно улыбнулся Федорчук. – Именно такой боевой зам, болеющий за свою работу, мне и потребен. Приступайте к работе и осваивайтесь…

А они, со своей стороны, говорил его благожелательный взгляд, во всем ей помогут, поддержат в ее благих начинаниях…

Позвонил Марат и сообщил, что прилетает в пятницу. Дина встречала его в аэропорту. Увидев на ее новеньких погонах третью звездочку, брат мужа обрадовался, как маленький ребенок.

– Динка, с повышением тебя. Поздравляю, – он чмокнул ее в щечку. – Вот Рэм-то обрадуется, – не успев подумать, ляпнул Марат и мгновенно осекся. – Прости, все никак не могу привыкнуть к чертовой мысли, что вы с ним…

В двух словах Дина поведала ему всю историю с ее рапортом и о том, что из того вышло. Марата все очень заинтересовало, он то и дело иронично посмеивался.

– Ты говоришь, что их след почаще пугать такими вещами? Надо и мне как-нибудь попробовать, – пошутил он.

– А если возьмут и выкинут? Подпишут, не глядя…

– Меня, да. Тебя, Динка, не выкинут, – Марат с восхищением посматривал на нее. – Ты у нас умница. Такими, как ты, больно не разбрасываются, – он по-братски обнял ее и крепко прижал к себе.

– Да, умница, – всхлипнула Дина. – А Рэмку…

А самое главное в жизни она упустила, не смогла удержать в своих руках, сама спугнула свое счастье, которое все время шло рядом с нею, осерчав, в сердцах махнула на него драной метлой…

– Ну, все, поехали, – Марат ласково погладил ее по голове. – Я вижу, что тебе понравилось плакаться у меня на плече. Рэм написал мне по дороге. Сообщил, что вы поругались, но распространяться строго-настрого запретил. Может, не все еще так плохо…

Не поднимая ресничек Дина «закинула пробный шарик»:

– Он, наверное, во всем обвиняет меня?

– Нет, – Марат покачал головой. – Он написал, что вы не нашли в себе сил еще раз шагнуть навстречу друг другу.

Да, так Дина и думала. В его правилах. Никогда он не станет перекладывать свою вину на плечи другого человека. Хотя, во всем виновата именно она. Или почти во всем…

– Я прогнала его, и он ушел, так ни разу не оглянувшись.

– Силен братец. Не любит гнуться под ударами…

Марат качнул головой. Чертов упрямец, этот его братец…

…Рэм долго молчал. Своим упрямством он, как нарочно, все делал, чтобы еще больше расширить пропасть, оказавшуюся между ними. Своими руками небрежно оттолкнул протянутую ему ладонь. И он мог потерять ее навсегда…

– Дети мои, говорят, что вас можно поздравить? – еще из-за двери зарокотал веселый густой голос Марата. – Мне моя Ритка брякнула, что с прогулки по нашему парку вы вернулись, крепко держась за ручки, будто первоклашки. Знаете, дорогие мои, у меня ощущение, что гора, которую вы, безобразники, повесили на меня, в одну секунду свалилась с плеч. Дайте я вас обоих расцелую.

– Марат? – Дина склонилась к его уху. – Ты что, уже тяпнул?

От родственничка распространялся густой запах чего-то сильно с чем-то густо перемешанного. Нехилый «Букет Молдавии».

– Я пьян от радости за вас, – видать, братец все-таки немного кривил душой. – Ритка, ставь на стол все, что с собой принесли. Сегодня мы все гуляем, а завтра вы отправляйтесь и осчастливьте бабушек и дедушек. Машина в полном вашем распоряжении. Дина, только ты не пускай мужа за руль после того, как он тяпнет. Начнет путать мою «шестерку» со своим танком, ха-ха…

Их улицы, искрило дурашливым весельем в его глазах, вовсе не войсковой полигон. Кругом у них живут простые мирные люди.

– Марат, мне надо возвращаться, – напомнила Дина. – У меня скоро защита диплома и не одна.

– А дня четыре ты можешь потерпеть? – брат мужа хитровато прищурился. – Всего четыре…

– Четыре? – она задумалась.

Вообще-то, так долго задерживаться она не рассчитывала, хотя, если Рэмка снова с ней…

– Да, не больше, – загибая пальцы, протянул Марат. – Пока билеты достанем, столько и пройдет.

Его рассуждения показались Дине логичными. Про билеты она забыла. Они не у них в Городе, где таких проблем практически не существует. Приходится считаться с реалиями жизни в глубинке.

– Четыре дня можно. По два туда и сюда. Да, Рэмка? – она подняла на мужа глаза, в которых светились любовь и преданность.

– Как скажешь, моя дорогая, – Рэм до сих пор еще не мог отвести от нее своего соскучившегося и влюбленного взгляда.

Если брать лично его, то ему, по сути, все одинаково. Лишь бы его Динка находилась рядом с ним. Хоть на Северном полюсе. А лучше всего, на подводной лодке, с которой никуда не деться…

– Какая прелесть! – восхищенно всплеснула руками Ритка, заметив, как блеснули камешки на колечке у подружки.

– Рэмка мне сегодня подарил, – Дина, ластясь, прижалась к мужу и нежно поцеловала его.

– Ха, откупается рак-отшельник… – скрывая улыбку, нарочито сердито проворчал Марат.

Вину, одновременно, не таясь, усмехались его губы, младший братец, проказник, свою перед женой-умницей заглаживает.

– Дина, а что? – Ритке в голову пришла блестящая идея. – Может, мне тоже стоит выгнать Марата. Глядишь, он мне подарит.

– Нет, не дождешься, – веселился от всей души разошедшийся Марат. – Тебе не удастся меня выгнать. Я не такой гордый. Я и на коленях смогу перед тобой постоять, – он, как подкошенный, рухнул вниз. – Только не гони, только не гони…

Прижавшись к родному плечу мужа, Дина с неподдельным интересом следила за разворачивающейся перед ними семейной интермедией. Отношения у родственников иные. Но кто сказал, что Марат и ее лучшая подружка любят друг друга меньше, чем они.

– Ладно-ладно… – смеялась Ритка. – Так и сказал бы при всем честном народе, муженек, что зажал кольцо. Жмот и скупердяй. Но свой, однако, прикормленный. Жалко на улицу выгонять…

– О, а это что? – загнанный в угол Марат поспешил увести разговор в другую сторону. – Еще что, за непонятная сумка?

– Рэмка привез, – пояснила Дина. – Походная колыбелька. Чтобы в дороге ребенка не держать постоянно на руках. Положил и таскай себе на здоровье, как простую сумку, за ручки. Удобно…

– Живут же люди, – не очень весело констатировал Марат. – Все у них есть. Все придумано для удобства простых людей. А у нас что? Что за страна? Магазины совсем опустели. А еще говорят, что перестройка идет. Все пропало. Видно, они там не то, что надо бы перестраивают. Еще доведут нас всех до ручки, скоро жрать будет нечего, сахар пропал весь, нет мыла, стирального порошка…