Текст книги "Офицеры. Книга вторая. У края"

– Правда? – на ее губах появилась робкая улыбка. – Это есть то, что я хотеть слышать. Danke! – она благодарно чмокнула его в щеку. – Aber ich habe Angst. Я иметь страх, – на выразительном девичьем лице появилось жалобная улыбка. – У нас есть ничего не получаться, daß я ничего не уметь, бояться и тебе мешать…

Смущенная, она спрятала голову у него на груди.

– Сашенька, мне есть за себя стыдно…

– Катя-Катя, постой, – он озабоченно моргнул. – Ты точно уверена, что хочешь именно сегодня? Оно от нас никуда не уйдет. Мы сможем лучше узнать друг друга. Давай, немного обождем…

Девичьи глазки неожиданно вспыхнули:

– Was? Was sagst du? Что ты есть сказать?

Казалось, что ее возмущению нет предела. Что он еще несет?

– Саша, ты… ты есть меня не отговаривать! – она в нетерпении затопала ножками и застучала кулачками по его груди. – Я есть для себя решать и ждать минуты, как не знать. А ты есть начинать…

– Катенька, милая, – он прижал ее к своей груди. – Ты ничего не бойся. Я тебе обещаю, обещаю, что буду очень нежным и терпеливым. Ты ничего не почувствуешь…

Его ласковые слова подействовали. Девушка чуть успокоилась, расслабилась и отдала себя во власть его умелых рук. Одежда упала к ее ногам. Одним небрежным движением ноги Катя откинула ее далеко в сторону. Подхватив на руки, он закружил, закружил, целуя свою драгоценную ношу, и, наконец, опустил на постель, невольно приподнимаясь, чтобы еще раз окинуть взглядом раскинувшуюся перед ним божественную красоту.

– Катя, ты дивное чудо, ты прекрасна, у меня не хватает слов, чтобы выразить свое восхищение…

Его восторженные слова опьяняюще кружили ей голову, она безвольно раскинула руки и прикрыла глаза. Дева хотела близости с ним и с нетерпением ждала ее…

Нежно лаская еще неопытную девушку, Саша очень медленно проводил одними подушечками пальцев по ее шелковистой коже, едва дотрагиваясь до нее. Вдруг Катя резко вздрогнула от жгучего прикосновения его языка к набухшим соскам, и стон радости и изумления вырвался из ее груди. Еще больше она смутилась, когда его голова, опускаясь все ниже и ниже, оказалась в районе ее ног, и дева инстинктивно попыталась их сжать.

– Nein, mein Lieber, nein! Нет, мой любимый, нет!

– Катя, ничего не бойся, – парень принялся ее успокаивать. – Расслабься, моя маленькая, милая девочка, слушай саму себя и ни о чем больше не думай.

– А-а… – нечленораздельные звуки помимо ее воли вырывались у нее изнутри, где все поднималось, кипело, клокотало и рвалось навстречу тому, что при всем желании уже не остановить…

Еще раз окинув взглядом все ее мелко подергивающееся тело, Саша очень медленно опустился на нее, остро почувствовав, как она крупно вздрогнула, невольно замерла в ожидании повторения неприятного ощущения. Но парень не шевелился, боль отошла в сторону, пропала, и девушка открыла глаза.

– Саша, ты что? Со мной есть порядок, – храбрилась она. – Давать, я хотеть этого, я хотеть тебя…

Ее умоляющий голос зазвенел, становясь все громче и громче.

Услышав страстный призыв, парень нашел ее полураскрытые ждущие губы, и внутри у нее все запело. Как ни странно, но боль пропала, исчезла. Да и была ли она, вообще?

Катя «поплыла» все быстрее и быстрее, не понимая того, что с ней происходит, потому что подобного она никогда не испытывала. А ей давно уже хотелось изведать волнительные ощущения…

– Саша, это есть хорошо, – прошептала Катя под утро. – Это есть чудесно. А я бояться и переживать. И все благодаря тебе, мой милый Сашенька. Мне казаться, что я есть умирать, а потом заново рождаться в твоих объятьях. Смотреть, Саша, рассвет наступать. Ночь с тобою вместе пролететь, как одно мгновение. Тебе скоро на службу, а ты еще не спать, – пожалела его девушка.

Но жалел ли парень сам о том, что он не отдохнул? Нет! Об этом недвусмысленно говорили его сияющие от счастья глаза.

– У нас есть один час. Ты хотеть спать или принять ванну? – загадочным голосом произнесла она.

– Ванна подошла бы, – Сашка согласно кивнул головой и тенью последовал за ней. – Боже мой! – воскликнул он в восхищении. – Да тут целый бассейн, а не ванна. И как я вчера ничего не заметил?

– Ты есть про позавчера сказать, мой милый, – Катя ласково поправила его. – Это быть позавчера. Но я не включать свет…

Полулежать в горячей воде оказалось приятно, но девушку все мучил один щекотливый вопрос и никак не давал ей покоя.

– Саша, сказать мне, у тебя до меня девчонки быть? – спросила она и, подавшись вперед, замерла в ожидании.

От того, как он ответит, могло многое зависеть. Скажет ли он ей сейчас чистую правду, лукаво уклонится от прямого ответа или же, не моргнув и глазом, вдохновенно соврет.

– Были, Катя, – парень огорченно вздохнул. – Но они были еще до тебя. Когда я еще не знал, что на свете есть моя прекрасная Принцесса. А после встречи с тобой я про всех остальных позабыл. Передо мною постоянно стояли твои глаза. Они околдовали меня, и я ни о чем другом думать не мог. Я с нетерпением ждал каждого твоего письма. Присланные тобой фотографии доставляли мне радость, и смотреть по сторонам мне уже не хотелось. Я…

Излагать красиво парень умел. Таковой талант имелся у него от рождения, что, скорее всего, передалось ему от матери. Но сейчас Григорьев говорил от самого сердца, изрекал то, что чувствовал…

– Саша, милый, ты есть всегда говорить мне правду? – прикрыв глаза, ласково промурлыкала Катя, удовлетворенная услышанным.

Ее любимый ничего от нее не скрыл, хотя приврать он мог легко и просто. У них, у женщин, отсутствие девственности ничем практически не утаить, а у мужчин…

– Да, – ответил он. – Если ты сама попросишь все рассказать.

– Это есть еще как? – она удивленно посмотрела на него.

Что-то до нее не очень дошло. Возможно, тут сыграло роль то, что она пока владела русским языком далеко не в совершенстве.

– Понимаешь, Катенька, знание полной правды не всегда идет на пользу человеку…

Жестикулируя пальцами, Сашка пояснил, что иногда правда бывает настолько жестокой, что может запросто убить. Да и разной она смотрится, эта самая правда. У каждого человека, как он себе представляет, она может быть своя, отличная от общепринятой.

Есть правда определенной группы, общественного слоя. Есть еще правда отдельно взятого народа. Например, для всех монголов Чингисхан – великий и мудрый вождь, которого почитают до сих пор. А для многих других народов он – коварный и беспощадный завоеватель. Существует правда историческая, которая частенько случается, что отличается от мнения о ней современников…

Найдя в девушке благодарного слушателя, парень увлекся. Если бы друг Сашка мог со стороны посмотреть на самого себя, философствующего и с самым серьезным видом рассуждающего о проблеме Вселенского масштаба…

Но Катя не обратила внимания на то, что слушает его лекцию, лежа в огромной ванне, где сама обстановка располагала к тому, чтобы мыслить и грезить несколько об ином…

– Сашенька, – она с восторгом и с восхищением смотрела на него. – Ты есть сам до этого думать?

– Нет, – Григорьев смущенно улыбнулся. – Мне, Катенька, Дина помогала готовиться к экзамену…

– Дина… – задумчиво произнесла девушка, забавно округляя губки. – А это есть правда, Саша, что она есть очень хорошая?

– Правда. Она замечательная! Но ты, – поспешил парень добавить, – у меня, моя Принцесса, ничуть не хуже, а лучше…

– Саша, я думать, – она лукаво посмотрела на него. – Это есть хорошо, что ты до меня проходить первое обучение. Что мы с тобой делать, а? Мучиться! – девушка задорно шлепнула ладошкой по воде, вспыхнувшим изумрудным веером раскинув сверкающие на свету брызги во все стороны.

На одно мгновение по всей ванной комнате рассыпались сверкающие бриллианты. По крайней мере, им так показалось.

– Aber, но ты, Сашенька… – смутившись, она замолчала.

– Катенька, я люблю тебя одну…

Его любящий взгляд явился лучшим ответом на то, что она хотела попросить у него, но так и не решилась.

2

Столкнувшись с Григорьевым во время утренней зарядки, Рэм от удивления веселенько присвистнул.

Друг Сашка при близком рассмотрении казался самим на себя не похожим, темные круги под покрасневшими, усталыми глазами. И удивительным казалось то, что светился при этом от счастья парень, как новогодняя елочная гирлянда.

– Если я все правильно понял, лейтенант Григорьев, то кого-то вчера вечером похитила прекрасная дива и выжала из него все жизненные соки, до капельки, – Валишев понимающе хмыкнул и то ли укоризненно, то ли с доброй завистью качнул головой. – Быстро вы нашли общий язык. Ты не поторопился? В том смысле, что…

– Рэм, ты себе не можешь представить, что это было…

Восторженно горящие глаза друга красочно дорисовали все им невысказанное. И он, Рэм, когда-то через схожее проходил.

– Да нет, Саша, я могу себе представить. Только ни к чему оно мне, – Валишев разом нахмурился и скрипнул зубами. – Кстати, тебя вчера искали, но не могли найти. Ты смотри, поаккуратнее. Раз отбрешешься, два. А потом возьмут и прижмут, да так, что и шагу потом за пределы городка не ступишь…

Тут-то друг их Сашка и запоет, правда, совсем другим голосом. Хотя, за его спиной присутствуют такие силы, что уладить столь малое недоразумение особого труда им не составит…

…Вторую минуту Рэм задумчиво смотрел на своих бойцов, которые молча, с обреченным видом готовились к выходу в поле. Доставали солдатики приборы, навьючивали на себя, стараясь не смотреть в сторону взводного командира.

– Торлов, сегодня мы в поле не выйдем, – неожиданно для всех прозвучали слова лейтенанта. – Там нам делать нечего. Будем с вами разбираться на месте, кто и на что у вас способен.

Дав немного времени на то, чтобы вои пришли в себя, он задал вопрос, конечно же, поставивший его доблестных бойцов в тупик:

– У нас в машине «ефрейторский» прибор имеется?

– Как-как вы сказали? – Джелеуб сдвинул пилотку глубоко на глаза и всей своей озадаченной пятерней поглаживал коротко стриженый затылок, широко утюжа его колющиеся просторы.

– Ах да, – Рэм скупо улыбнулся. – Я совсем позабыл, что мы с вами, мнится мне, заканчивали разные бурсы…

А оттого, подумалось ему, возникли у них разночтения в этом вопросе. «Ефрейторским» прибором в училище называли НИХ, номограмму инструментального хода.

– В машине у нас должен быть квадратный плоский ящичек размерами сорок на сорок сантиметров.

– Товарищ лейтенант, я точно такой видел и даже знаю, где он у нас лежит, – обрадовано выложил Джелеуб, довольный тем, что уже, хоть на малость, сгодился. – Я его сейчас, пулей…

Картина вырисовывалась довольно интересная. Вдвоем бойцы с грехом пополам, но со всеми поставленными перед ними задачами справлялись. А вот поодиночке бравые воины от начала и до конца самостоятельно выполнить весь комплекс задач оказались не в состоянии. Новое открытие Рэма не обрадовало. Хотя… если…

Если учесть, что командир тоже входит в состав взвода, то втроем они элементарно и быстро справятся с любой вводной. Но…

Нет, ему надо, и во что бы ни стало, добиваться того, чтобы его бойцы умели все делать без него, вдвоем. Задача-минимум…

С чего начать, он, конечно, знал и быстренько объяснил своим бойцам устройство НИХ и для чего она, собственно, нужна. Ею мог пользоваться практически любой при наличии головы на плечах. По дирекционному углу и по дальности до предмета с помощью графика легко определялись приращения координат по Х и по Y.

Если же известны координаты точки стояния Х и Y, то можно простым сложением определить координаты искомой точки…

– И все? – удивился непосредственный Джелеуб в то время, когда Торлов сосредоточенно молчал и что-то обдумывал. – И чего мы раньше мучились? По таблицам, черт их дери, считали…

– Дураки были, – буркнул Андрюшка. – Я показывал эту штуку Кравцу. А он отмахнулся от меня. Сам он, дятел, ни в чем не разбирался, а все ходил и строил из себя делового и крутого.

– Тише-тише, – приостановил его Рэм. – Негоже говорить о своих командирах, какими они, на самом деле, и не были бы…

Постепенно непонимание в глазах у Торлова исчезло, и в них зажегся живой огонек. Оказалось, что у него имелась склонность и присутствовала способность к логическим рассуждениям.

– Теперь мне ясно. Буссолью мы определяем угол, например, до кирхи, которая есть на карте. Потом до нее измеряем дальность. И проблема с топогеодезической привязкой КНП у нас отпадает, – сделал определенный вывод командир отделения разведки.

– Наконец-то, – Рэм с видимым облегчением выдохнул.

Словно гора у него с плеч свалилась. «Лед тронулся, господа присяжные заседатели…»

– Но почему нам об этом никто раньше ничего не говорил? – непонимающе пожал плечами младший сержант.

– Ты, Андрюша, уж у них сам спроси, – усмехнулся командир, весьма довольный результатами текущего дня.

– Товарищ лейтенант, а скажите… – Джелеуб с хитровато простоватым выражением на широком лице решил задать вопрос.

Да такой вопросик выбрал он, что слыл позаковыристей, чтобы загнать своего начальника подальше в тупичок.

– А как энта штука, – он ткнул пальцем в стереоскопический дальномер, – измеряет дальность?

– Товарищ Джелеуб, – сразу поняв всю каверзность вопроса, Рэм скупо улыбнулся и строго покачал головой, – существует такое понятие, как угол параллакса… У нас им служит уголок между выходными отверстиями зрительных труб и предметом или целью, до которых определяется расстояние…

База дальномера известна. Она равна метру. Чем меньше угол, тем дальше находится точка и наоборот. Простая Эвклидова…

– Какая-какая? – у бедного казаха глаза полезли на лоб, а брови окончательно скрылись и окопались, зарылись под пилоткой.

– Эвклидова геометрия. Жил, говорят, грек, который все это на вашу бедную голову придумал. Кстати, – Рэм решил их добить до конца и основательно, – существует еще и Неэвклидова геометрия, обоснованная уже нашим русским математиком Лобачевским. Так вот, когда вы совмещаете марки в поле зрения правой трубы, то и определяете этот угол параллакса, который виден, если смотреть в левый окуляр, и для удобства заранее переведен или выражен в метрах. Усек, наш любознательный друг?

Бойцы повеселели. День прошедший и наступивший, как небо и земля. Следует им, получается, стараться все выполнять с толком и умением, а вовсе не пытаться излишними движениями своих ног бездарно компенсировать собственную бестолковость.

И лейтенант у них умел не только гонять по всему полю, но и грамотно, и, что при этом самое главное, доходчиво все объяснить.

– Как он тебя ловко отбрил? – подтолкнул товарища в бок Андрюшка. – «Как энта штука работает…» Ха-ха…

– Ничего, – Джелеуб прищурился и потянулся к затылку. – Я назавтра придумаю еще вопросик и не один.

– Ты смотри у меня, – Торлов вывесил перед его носом свой увесистый кулак. – Доиграешься, умник, и отправимся по полю лазать. Лучше пусть и неудобно сидеть в парке и теорию разбирать, чем бегать, высунув язык, по полю и пыль глотать горшенями…

Утром следующего дня ушлые массовики-затейники встретили Костика, как ни в чем не бывало, с доброжелательными улыбками и ненавязчивыми пожеланиями продолжить вчерашние забавы.

Но тут уж Баталов держал себя настороже и ставки не задирал. Договорились на десяти пфеннигах. Вместе с холодным расчетом пришла удача. И карта пошла в руки. К обеду Костик отыграл у своих старших товарищей три или четыре десятки. Правда, его выигрыш был смешон по сравнению с тем, сколько он задолжал.

Жуя за обедом, парень то и дело останавливал свой взгляд на Машке, суетящейся вокруг его особы. Он цепко держал в памяти ее слова про то, что есть возможность поправить его пошатнувшееся финансовое положение.

– Петька твой, когда вертается? – спросил он, вытирая губы салфеткой. – Разговор к нему есть…

Перестав возиться с посудой, Машка подсела рядом, обвила правой рукой его шею, прижалась к нему.

– Приехал аспид часа два назад. Попил уже кровушку мою, – широко раскрыв ворот блузки, женщина показала на багровеющее пятнышко. – Как с цепи сорвался. Или почуял он что…

Успокаивающей рукой Баталов провел по женским волосам:

– Так не было же ничего…

– Конечно, не было, – Машка бодро улыбнулась.

Признаться, она сама чуть сгустила краски, чтобы заставить Баталова поволноваться и почувствовать вину за то, что случилось промеж них и опять же исключительно по ее инициативе.

– Я ему скажу, что ты им интересовался. Ничего, я придумаю, под каким соусом преподнести ему твой интерес…

После обеда пропагандист полка забрал с собой Костика, и они вдвоем прошлись по всем подразделениям. Особо не вникая в сами детали, майор Карпец проверял у руководителей групп наличие планов-конспектов для проведения политических занятий.

Заодно по ходу мельком проглядывали они планы партийно-политической работы. Главное, чтобы документ имелся в наличии, а что в нем нацарапано, то уже вопрос и не второй, и не третий…

Вечером ужин Костику принесла Глаша. Подружки решительно взяли над ним шефство. Пока он с аппетитом жевал, официантка увлеченно щебетала, пересказывая все полковые новости, которые щедро вываливали посетители столовой во время приема пищи.

Ближе к одиннадцати вечера в дверь негромко постучали. Глаша с головой укрылась одеялом. Недовольно крякнув, Костик накинул на себя халат, прошлепал к двери.

– Иванюк, – представился гость. – Петр.

Высокий и широкоплечий, он заслонял собой всю входную дверь. Старший лейтенант в упор пялился на Баталова своими чуточку нагловатыми и отчаянными глазами.

– Мне Машка вякнула, что у тебя до меня есть базар…

За спиной послышался осторожный шорох, и Костик оглянулся. Глаша, отступив в угол, торопливо одевалась.

– Ха! И ты тоже здесь? – Иванюк округлил глаза. – А я мнил, гы, что он одну мою Машку тут топчет…

Бедный Баталов почувствовал, что его бросило в жар, а опосля и в холод. Бесцеремонное заявление гостя не только покорежило его, но и в большой степени напугало до гулкого сердцебиения.

– Гы, я шутканул! – Петька с силой хлопнул лейтенанта по плечу. – Моя Машка, знай, не такая! Она себя блюдет. Не то что некоторые, гы…

Не обращая внимания на фривольный треп Иванюка, Глаша собралась и тихонько вышла, одарив Баталова на прощание милой улыбкой. Дверь за ней плотно притворилась.

– И? – прищурился Костик, доставая бутылку.

– Есть один вариант… – Петька залпом жахнул полный стакан водки. – Машина бортовая надобна, гы…

На столе появилась вторая бутылка, и Костику подробно и в тонкостях объяснили, что именно потребуется от него самого.

На последующем занятии Рэм почувствовал, что дело у них тихо-тихо, да пошло на лад. Андрюшка лучше считал, а Джелеуб неплохо рисовал. Бланки отрабатываемых ими боевых документов отныне выглядели, как картинки. Поняв, что выход в учебное поле в любом случае им не грозит, хитроватый дальномерщик приступил к осуществлению задуманного накануне плана.

– Товарищ лейтенант, – на широком лице казаха прописались искреннее простодушие и полная наивность. – Как ДС-1 работает, нам понятно. А энтот, что в машине торчит, как он определяет дальности? Кнопку жму, он бац и высветил цифры. Непонятно…

Повернув голову вбок, Рэм внимательно посмотрел на своего подчиненного. Нет, совсем неспроста задал тот свой вопрос.

– Джелеуб, ты хочешь сорвать занятие или ты соскучился по учебному полю? – вопрос прямиком угодил в болевую точку.

– Ничего он уже не хочет, товарищ лейтенант, – затараторил Андрюшка, успев предварительно хлопнуть товарища по коротко стриженой холке. – Случайно у него вырвалось, он не хотел.

Выказывая свою старательность и усердие, старший разведчик деланно склонился над планшетом. В эту минуту он согласился бы на все, лишь бы в поле их не погнали…

– В двух словах. Квантовый генератор вырабатывает тонкий пучок света, пропускаемый через рубиновые призмы. Ты, Джелеуб, навел дальномер на цель и включил его. Луч пошел и, отразившись, вернулся, где его приняли и зафиксировали. Загорелась красная лампочка, сигнализирующая, что цель поймана. Ты нажал кнопку «Пуск», и счетчик временных интервалов засек время, за которое посланный нами импульс совершил путешествие туда и обратно. Скорость света известна. Мини-калькулятор сам выдаст дальность. Понятно? – спросил Рэм, с улыбкой оглядывая притихших бойцов.

– Все ясно, – кратко ответил за двоих осторожный Торлов.

Раз с каверзным вопросом разобрались, им следовало перейти к тому, что для них являлось в данный час наиболее актуальным.

– Сегодня, – заострил их внимание лейтенант, – необходимо уяснить еще один очень важный вопрос. Мера углов, применяемых в артиллерии. Если представить себе картинку, – Рэм карандашом схематично набрасывал чертеж, – то выходит очень даже просто.

По ходу он пояснял, что круг делят на шесть тысяч равных частей. Полученный таким способом уголок нарекли у них малым делением угломера и обозначали как 0—01.

– Пока понятно? Идем дальше…

Сто малых делений назвали большим и записали как 1—00.

– Полный круг содержит в себе шестьдесят больших делений угломера или 60—00. Вот и все. У нормальных людей круг – 360 градусов. А у нас, соответственно, 60—00. Одно наше большое деление угломера равно шести обычным градусам, а маленькое – трем целым и шести десятым градуса. Это нужно знать, чтобы быстро перейти от одной меры углов к другой и обратно.

– Какому-то дураку делать было нечего, а нам теперь за все отдувайся, – буркнул еле-еле слышно Андрюшка.

Если взять его, так ему и с градусами вполне неплохо на свете живется. Жил себе он, не зная другого, и сто лет еще прожил бы…

– Зачем, Торлов, говоришь, нужно так осложнять себе жизнь? – усмехнулся лейтенант.

– Вот именно, – не поднимая глаз, проворчал разведчик.

Пришлось взводному пояснить бойцам, что десятичная система более удобна в расчетах, чем основанная на цифре шестьдесят.

Исходя из этой меры углов, вывели небезызвестную, но не понятую ими формулу «тысячных». Например, ширину цели в метрах легко определяют, умножив угол, под которым цель видна, на тысячную дальности до нее.

Преобразуя формулу, можно находить саму дальность, если у них она, в свою очередь, неизвестна, или угол. Зная, что расстояние между опорами линий электропередач равно пятидесяти метрам и имея бинокль, элементарно определяют дальность до них.

– Угол между двумя большими рисками на нашем бинокле составляет 0—10. Получился у нас с вами, к примеру, уголок равный 0—20, значит, дальность до тех столбов примерно равна двум с половиной километрам…

Легко и просто. Если, конечно, про формулу все знать и уметь практически ею пользоваться…

Если умело пользоваться привилегированным положением, то многое выходит легко и просто. Следовало лишь приложить к тому небольшое усилие, дать необходимый и достаточный толчок.

Еще на утреннем разводе на занятия Баталов обратился к майору Карпецу по поводу того, что ему потребна машина, чтобы ознакомиться с учебными полями. Желательно, как сразу пояснил Костик, чтобы дали бортовой тягач. Иначе на самые дальние объекты на командирском УАЗе можно не попасть.

– Танковые дороги, рытвины…

– Возьмешь на пару часов дежурную машину, – пропагандист лишних вопросов не задавал.

По глазам лейтенанта сообразительный майор смекнул, что машина Баталову понадобилась неспроста, по неотложному делу. А какие еще дела имеются у человека, на котором тяжким грузом висит нешуточный карточный долг.

– Я договорюсь, дам в парке команду…

Старший лейтенант Иванюк, заполучив в свои руки бортовой ЗИЛ-131, не мешкая, взял быка за рога. Дежурную машину мигом загнали в боксы, где стояла техника третьего батальона. Нашлись сходни, их приставили к открытому заднему борту, и по ним одну за другой закатили с пяток двухсотлитровых бочек с соляркой.

– Порядок, гы! – весело щерился Петька. – Поскакали…

Выехали они через тыльные ворота парка, чтобы лишний раз не мозолить любопытные глаза. Ехать пришлось недолго. Через два километра свернули на трассу. По ней проскочили самое большее километров десять. На развилке ушли на проселочную дорогу и почти сразу остановились возле ангара-гаража.

– Приехали, – Иванюк открыл дверцу. – Ты карауль в кабине, гы, не светись. И клиент наш чужих глаз не любит, гы…

Под солнцепеком окрашенная в темно-зеленый защитный цвет кабина моментально нагрелась. Пот катил градом, но Костик сидел и терпеливо ожидал. По кузову ходили, машина покачивалась, ее трясло и потряхивало, когда наклоняли и катили очередную бочку.

– На, твоя доля, гы, – Иванюк сел справа и захлопнул дверцу.

Повернувшись к водителю боком, Костик пересчитал банкноты и повеселел. Недурно. Триста марок. За одну ходку. Сколько себе взял Петька, Баталов не уточнял. Скорее всего, Иванюку еще не с одним человеком придется делиться. Только оное его никак не касалось. Он свой кусок от сладкого пирога отхватил.

Предвосхищая его вопросы, старший лейтенант сразу же все расставил по своим законным местам:

– Излишки толкаем. Расходуем топлива всего сорок литров, а в путевку царапаем все сто сорок, гы…

Баталов усмехнулся. Занимательная арифметика. В роте у них по десятку машин. За один выход в поле можно тонну горючего списать и толкнуть «налево».

Когда Костик вернул Карпецу часть долга, майор понимающе хмыкнул. В своих предположениях он оказался прав.

– В следующий раз ты меня заранее извещай, – предупредил пропагандист молодого лейтенанта. – Мы можем отдельно машину планировать на наши нужды…