Текст книги "Офицеры. Книга первая. Излом"

– Мы просто соскучились. Честное слово, Динушка. Мне было не по себе, а Марат – вообще, ересь какую-то стал нести. Чуть ли не жениться собрался человек.

– Это он зря так думает, – девушка нахмурилась. – Боюсь, что завтра его не очень-то обрадует то, что он может увидеть. Ладно, пока их отношения оставим на завтра. Мне вот непонятно другое. Ты-то от чего, милый друг, страдаешь? – она сдвинула брови и строго посмотрела на него. – Разве я тебе что-то когда-то обещала? Кажется, мы договорились только о том, что ты мне напишешь, и все. Ну-ка, давай, отвечай.

И не было вовсе понятно, шутит она или же говорит всерьез. Может, она и сама в ту минуту не понимала, какой бесенок подтолкнул ее в бочок, и она принялась озорничать, дразнить его, а вместе с тем и саму судьбу. Эх, знать бы это…

Не ожидавшего такого отпора парня, словно облили ледяной водой, губы у него задрожали.

– Динушка, милая, ну зачем ты так? Я думал, что ты ко мне тоже что-то чувствуешь, – в его голосе слабым ветерком засквозило пока еще едва заметное разочарование. – Выходит, что я для тебя совсем ничего не значу?

А он так надеялся на это, летел к ней навстречу, как на крыльях…

– Не знаю я, Рэмушка, не знаю, – с душевным надрывом произнесла Дина и замотала головой. – Не хочу я этого. Лишнее это все.

– Как это лишнее? О чем ты говоришь? – от такого поворота событий Рэм просто оторопел.

– Ты, Рэмка, не обижайся сразу, а послушай, что я тебе скажу, – девушка отодвинулась подальше, чтобы лучше увидеть его реакцию на ее слова. – Не ко времени все это. Зачем нам с тобой брать сейчас на себя такую большую ответственность, как любовь к другому человеку? Ну, понимаешь ты это?

Что ж, он не из самых тупых. А какие красивые слова она говорила…

– Да-а, понятно, – лицо его окаменело, и только едва заметно задвигались желваки. – Значит, и мне тут от ворот поворот. Хорошо, поговорили и ладно. На этом и закончим, – его губы скривились в злой усмешке. – Что же, давай, я тебя отвезу домой, – Рэм завел двигатель.

Еще немного, они тронутся. Дина не на шутку испугалась его решимости. Кто его разберет, что там у него сейчас на уме? Нет, просто так его потерять она не собирается и не может себе этого позволить.

– Погоди, не спеши, – девушка положила ему руку на плечо.

Парень медленно повернул голову в ее сторону, словно пытаясь узнать, что там еще от него хотят, если и так уже все понятно. Ну и что интересно оставалось делать Дине в такой нелегкой для нее ситуации?

– Глупенький, я же еще не сказала, что против отношений с тобой.

– Такие отношения ради просто отношений меня не интересуют, – глухо ответил он. – Извини, Дина, меня за то, что я кое-что в этой жизни понял не совсем правильно, а как, однако, хорошо ты об этом говорила. Ладно, что тянуть, поехали, – он положил руку на рычаг переключения скоростей.

– Рэмка, стой! – она захватила его правую руку в свою. – Ох, ну зачем, ну зачем вы сюда приехали? Да заглуши ты двигатель, наконец! Мешает же…

Наивный мальчишка, он одержал над ней, считавшей себя такой опытной, победу, он вынудил ее отбросить в сторону все свои принципы…

– Ох, Рэмка-Рэмка…

Движок то ли недовольно, то ли насмешливо напоследок фыркнул и стих. Кажется, это она сама случайно задела рукой за какой-то рычаг, и спинка кресла услужливо подалась назад…

Откуда-то на пытливый ум пришло полузабытое, и она, томно улыбаясь, прошептала:

– «Братья мои поставили меня стеречь виноградник… а своего виноградника я не уберегла…»

И Рэм немедленно включился в игру, взял ее маленькую руку и прижал ее к своим губам:

– И «Ты не жалеешь об этом, Суламифь?»

Услышав этот ответ из его уст, она тихонько ахнула. Это же из Куприна. Выходит, что он тоже его читал. А она-то думала. Но все равно последнее слово будет за нею:

– «О нет, царь мой, возлюбленный мой, я не жалею. Если бы ты сейчас же встал и ушел от меня и если бы я осуждена была никогда потом не видеть тебя, я до конца моей жизни буду произносить с благодарностью твое имя, Соломон!»

Ласково провела пальчиком по его губам, в душе торжествуя, полагая, что он уже не найдет более достойного продолжения. Но парень словно и не думал останавливаться:

 
О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна!
Глаза твои голубиные под кудрями твоими;
Волосы твои – как стадо коз,
Сходящих с горы Галаадской;
 

Медленно-медленно в восторженном изумлении раскрывались девичьи глаза, обнажая свою бездонную глубину…

 
Зубы твои – как стадо выстриженных овец,
Выходящих из купальни,
Из которых у каждой пара ягнят,
И бесплодной нет между ними;
 

Застыл удивленно полураскрытый ротик. Она, она такого еще нигде не читала и не слышала. Что это? У Куприна такого и в помине нет…

 
Как лента алая губы твои,
И уста твои любезны;
Как половинки гранатового яблока —
Ланиты твои под кудрями твоими;
 

Господи, он не сочиняет, он что-то цитирует, шпарит наизусть. Но что же это, что…

 
Шея твоя – как столп Давидов,
Сооруженный для оружий,
Тысяча щитов висит на нем —
Все щиты сильных;
Два сосца твои – как двойни молодой серны,
Пасущиеся между лилиями…
 

Ах! В сладкой истоме изгибается спина, когда его ищущие губы в подтверждение этих слов находят один из острых и трепещущих в желании комочков нежнейшей плоти…

– Ах! Рэмка, скажи, признайся, что это было…

– Это «Песнь песней» Соломона.

Нет, это просто невозможно! Она, сколько ни пыталась, нигде не могла этого найти…

– Рэмка, ты… ты…

Нет, он все больше и больше поражает ее…

Светало. Давно он проснулся и теперь ласково и нежно смотрел на свою любимую девушку, уютно устроившуюся свою прекрасную головку у него на коленях. Рэм старался сидеть тихо и не шевелиться, боясь разбудить ее неловким движением. Пока еще есть время, пускай поспит…

Через час он кончиками пальцев осторожно провел по ее нежному лицу. Медленно, словно нехотя, она просыпалась. Открыла глаза. Мягко и ласково улыбнулась. Потянулась к нему, обняла его за шею и горячо зашептала ему на ухо:

– Поедем, Рэмушка, пора. Ты ничего не говори. Не надо. Потом ты все поймешь…

Потом он все… поймет? А чего тут понимать? Ему и так уже все давно стало ясно и понятно. Он любит ее, и она тоже его любит. Теперь ей уж точно не удастся отвертеться. Он сам все слышал своими ушами, что шептала она ему в забытье, когда голос разума утих, и во всю силу говорили одни чувства.

Подъехать к дому незаметно не удалось. Видно, бабушка Амина давно уже хлопотала во дворе. К удивлению юноши она вовсе не стала их упрекать. Молча погладила свою внучку по голове, а ему лишь притворно погрозила пальчиком. И всего-то…

Зойку нашли не сразу. Сначала Дина кое-что разузнала в общаге, и они поехали дальше.

– Стой, вот она идет. Ну что, убедился? Я тебя предупреждала, что это может и не понравиться.

Теперь уже Марат видел все своими глазами. Зоя шла не одна, а в компании молодых мужчин, на вид очень прилично одетых. По их свободному поведению чувствовалось, что знакомы они давно.

– Это ребята с горкома комсомола, – пояснила Дина своим спутникам. – Я их когда-то видела у нас в училище. Хочешь с ней поговорить?

– Поговорю…

Раз они уже приехали… Как того и следовало ожидать, Зойка с явным неудовольствием отреагировала на появление Марата. Даже слушать его толком не стала, резко оборвала. Марат вернулся весь посеревший и явно обескураженный.

– Да ну ее к черту, – сквозь зубы процедил он и плюхнулся на заднее сиденье. – Рэм, садись ты за руль, поведешь сам. Что-то у меня все внутри трясется, – Марат как-то неловко и сконфуженно улыбнулся.

Ехали назад молча, никто не решался нарушить повисшую в салоне вязкую тишину. Каждый в одиночку пытался думать о чем-то своем, пока не остановились у дома, от которого еще ранним утром начали свое путешествие.

– Зайдете пообедать или сразу поедете? – спросила девушка на всякий случай у приунывших парней.

Совершенно не зная, что им после всего делать дальше, братья в глубокой нерешительности только пожали плечами.

– Давайте пока в дом. Там вместе все и обсудим, – девушка предложила выход из сложившейся ситуации.

Марат ел медленно, тщательно пережевывая, потом буркнул:

– Она сказала мне, что, мол, зачем ей нужен такой неуч, как я. Видишь ли, ей, цаце, подавай мужа с соответствующим уровнем…

– Что я тебе тогда говорила? – тихо шепнула Дина на ухо Рэму, согласно кивнувшему ей в ответ.

– Она, зараза, так прямо и сказала, что я для нее был лишь средством для достижения ее цели… – угрюмо продолжил свою исповедь Марат.

За столом снова стало тихо, только ложки застучали почаще. Казалось, что неразрешимая проблема мучила всех троих. Как найти решение, которое могло устроить всех сразу? Как им поступить, если Рэм вовсе не хотел уезжать отсюда, а Марату здесь, в принципе, и делать-то больше нечего? А Дина и сама не знала, чего она больше всего хотела. Чтобы они уехали к себе поскорее, а там, как говорится, с глаз долой и из сердца вон, или…? Кое-как покончив с содержимым в тарелках, вразвалку вышли во двор. Разговор не клеился.

– Рэм, можно тебя на пару слов?

Голос раздался из приоткрытого окошка. Видно, бабушка Амина хотела с парнем о чем-то поговорить.

– Иди-иди, – подтолкнула его девушка. – Бабушка не съест тебя. Не бойся. А мы тут пока, может быть, что и придумаем.

Пожав плечами, парень тяжело зашагал к двери и медленно, оглядываясь назад, вошел в дом.

– Послушай, ты меня сынок, – бабушка Амина пододвинула ему стул. – Я вижу, хоть глаза у меня и старенькие уже стали, что между тобой и моей внучкой что-то происходит. Я ее очень хорошо знаю. До встречи с тобой она была какая-то потерянная, потерявшая всякий интерес ко всему окружающему ее. Но вернулась она с практики, словно заново родившаяся…

Умудренные опытом глаза старой женщины смотрели на парня изучающе и в то же время очень доброжелательно. Выдержав паузу, она продолжила:

– К тебе она относится совсем не так, как к другим молодым людям. Ты ей не безразличен. Это-то уж точно. А вот любовь ли это, я не знаю. Ты пока не торопи ее. Она сама должна прийти к чему-то. Только знай, что девушка она с особенностями. Несмотря на юный возраст, у Дины уже сложился свой взгляд на жизнь. Она принципиальна и не прощает предательства. Зла она, возможно, держать и не будет, но после этого отношения с ней уже не восстановишь. Помни это, сынок, если у тебя к ней что-то серьезное. Я сердцем чувствую, что парень ты хороший, честный, и глаза у тебя, сынок, особенные. Не зря, выходит, моя внучка с тобой подружилась. Есть в тебе что-то такое, что ей очень нравится. Да, еще не успела тебе сказать, что она нетерпима к несправедливости, совершенно не терпит того, что на нее давят. Видишь, какой букет набирается. Но ты, если она упрямится, не спорь с ней, сделай вид, что уступаешь. Тогда ее, на первый взгляд, непреодолимое сопротивление само по себе быстро угаснет, не встречая на своем пути никакой преграды. Потом она все равно отходит и, если твои доводы разумны, в конце концов, согласится с тобой. Побеждает терпеливый. Помни об этом. Я желаю тебе счастья…

Озадаченно почесывая затылок, Рэм вышел из дома, пытаясь как-то привести в некий порядок свои разбегающиеся по разным уголкам сознания непослушные его воли мысли. Столько всего он узнал. Вообще-то, то, что парень сейчас услышал, нисколько его не разочаровало. Просто кое-что из не так уж и простого поведения его ненаглядной стало еще понятнее, а кое-какими советами можно будет при необходимости и воспользоваться.

– Может быть, мы все-таки поедем домой? – раздался сбоку мрачный голос Марата. – Поставим машину на место, и пусть все катится к черту…

Возьмут бутылку-другую…

– Погодите, – остановила их Дина. – Еще успеете надраться. У меня возникла идея. Только для ее осуществления кое-кому придется постараться…

Братья замерли в ожидании. Каждый хотел услышать то, как милая девушка собирается собрать вместе их, казалось, несовместимые желания.

– Марат, я думаю, что тебе надо поступить учиться, – совершенно серьезно предложила Дина. – Кажется, у вас в городе есть очень неплохое отделение нефтяного института.

– Мне учиться? – от неожиданности парень чуть, было, не потерял дар речи. – Да я и не думал никогда об этом. К тому же, туда, наверное, и документы уже поздно подавать и, если честно сказать, и студент из меня выйдет совсем никудышный. Школу я закончил кое-как, на одни тройки. Я всегда думал, – он виновато развел руками, – что слесарю у нас в стране школьные знания не особенно нужны.

– Надо тебе, Марат, ехать и пытаться, – Дина твердо стояла на своем. – Нечего раскисать. Ты должен доказать ей, а прежде всего, самому себе, что ты способен на большее, чем всю жизнь простоять у станка. Попробуй, найди свое место в этом мире. Не плыви безвольно по течению. Борись за себя!

– Вот как, Марат, понял? – любуясь Диной, многозначительно изрек Рэм. – Это тебе уже готовое руководство к действию.

– Хорошо вам говорить, – хмыкнул старший из братьев, – когда одна уже учится, другой – едет. А вы, умники, – он прищурился, – подумали о том, как я экзамены буду сдавать, совершенно к ним не готовясь?

Но теперь от что-то для себя уже твердо решившей Дины было не так-то и просто отделаться.

– Возможно, молодой человек, что на вечернее отделение надо будет пройти только тестирование или собеседование, – упорно гнула она свою линию, не собираясь отступать.

– Если бы это было так, – под ее натиском Марат начинал сдаваться.

По его лицу пробегали тени мучительных раздумий и тяжких сомнений.

– Хотя, чем черт не шутит? Наверное, надо все-таки попробовать. Но вы должны будете мне помочь.

– Я согласна, – девушка облегченно вздохнула. – Рэм, думаю, тоже будет не против. Что скажешь? – она подтолкнула от чего-то онемевшего парня.

– Да, конечно-конечно, – очнулся он, как от гипноза.

За какие-то мгновения он уже успел представить себе, что сможет провести в общении со своей любимой еще одну восхитительную ночь, а там уже, чем черт не шутит…

– Итак, – девушка мило улыбнулась и кинула на них торжествующий взгляд, – мы можем поехать завтра, рано утром. Приемная комиссия в такие дни должна работать без выходных. Завтра воскресенье, и у тебя как раз будет свободный от работы день.

– А может, нам поехать сегодня? – Марату уже явно не терпелось. – Не мешало бы хоть как-нибудь подготовиться.

Но, видно, это не входило в чьи-то планы…

– Во-первых, за один вечер ничего не успеешь, – девушка стала резонно загибать пальцы. – Во-вторых, документы можно будет забрать завтра по пути. В-третьих, где я там буду ночевать? об этом ты подумал? Снова сидеть до утра на скамеечке?

– Знаю я, на какой вы там сидели скамеечке, – Марат не удержался от соблазна уколоть строившую из себя саму невинность разошедшуюся девушку и многозначительно покачал головой.

– Интересно мне знать, откуда идут такие сведения? Откуда это потянуло сквознячком? – Дина повернулась к Рэму, тот еле успел пригнуться.

– В крайнем случае, к вашим услугам машина, – теперь, видно, понесло Марата. – В ней вы, как я посмотрю, тоже уже неплохо освоились. Как… – весьма приличный толчок в бок заставил замолчать его на полуслове.

На покрывшемся яркими пятнами лице Рэма он прочитал нешуточную решимость защитить честь своей дамы и благоразумно отступил. И порыв был замечен и по достоинству оценен.

– Мальчики, – Дина одарила парней очаровательной улыбкой, – в таком случае мне надо сходить домой, и уладить там свои дела. А вы тут пока поскучайте. Можете помочь старикам во дворе…

В своем хозяйстве всегда найдется, чем себя занять…

Сидеть без дела было не в их обычаях. Топор в умелых руках тоже очень грозное орудие труда. Горка наколотых поленьев росла прямо на глазах. Еще немного и закончили бы все. Но тут их прервали.

– Эй, тимуровцы, вы что тут вытворяете? – у ворот стоял мужчина чем-то похожий на отца Дины, возможно, что это и был ее дядя.

Узнав, кто они такие, он заметно повеселел.

– Ну, так, в чем проблема? Выставляйтесь, закуска за мной. Посидим, выпьем за знакомство…

Когда девушка вернулась, шумное застолье было в самом разгаре. На столе красовались две пустые и одна уже початая бутылки. При виде такой красноречивой картины Дина недовольно покачала головой, подсела к Рэму и зашептала ему на ухо:

– Ты бы не пил, не дело это, дядьку Оскара не перепьешь. В этом он у нас крупный специалист.

А специалист был явно в ударе. Девушка еще раз внимательно осмотрела сидящих за столом.

– Если бы я знала, – девичьи губки укоризненно задрожали, – что так может произойти, то не стала бы уговаривать вас оставаться.

– Да я не очень-то и стараюсь, – Рэм незаметно подмигнул ей. – Я тут потихоньку филоню, только вид делаю, что за ними поспеваю.

Посидев еще пару минут, он довольно правдиво изобразил на своем лице состояние приличного опьянения и заплетающимся голосом пробормотал:

– Что-то у меня в голове зашумело. Пойду-ка я на всякий случай пройдусь на свежем воздухе.

– Слабак, – вынес свое категорическое заключение организатор веселья.

Неодобрительно покачивая головой, Дина выскользнула следом, чтобы на деле проследить за малость перепившем гостем. Крепко обнявшись, стояли они в темноте, прислушиваясь к звукам, доносившимся из раскрытых окон. Девушка тихонько засмеялась.

– Не повезло Марату. Теперь его дядя живым не выпустит. Как бутылку увидит, так сразу про все забывает. Понимаешь, – шептала она, – мне рассказывала бабушка, дядя Оскар был в семье поздним и очень желанным ребенком. Он младше моего отца почти на восемь лет. И, как бывает в таких случаях, все его баловали, холили, чуть ли не пылинки с него сдували. Вот он и вырос таким, привыкшим жить на всем готовом. И учился легко, словно балуясь, окончил школу, легко получил высшее образование. Приехал домой с дипломом инженера, а устроился простым рабочим на МТС. Он, видите ли, не может взять на себя такую ответственность, как руководство людьми. Лодырь, одним словом, чтобы ни делать, лишь бы ничего не делать. А потом и оттуда уволился, ему не понравилось, что там им все командуют. А у него натура, вишь, тонкая, не терпящая насилия над собой. Сейчас подрабатывает ночным сторожем, да и то, чаще дедушка за него дежурит. Дома ничего не делает. Говорит, что ничего не умеет. То ли прикидывается, то ли, на самом деле, ни на что путное он не способен. Стыдно даже. Взрослый мужчина, а ни розетки, ни вилки от электрического прибора починить не может. Все делает мой отец. Зато за столом он сейчас герой. Вот такая у нас грустная история получилась, – девушка печально вздохнула. – Но я тебе все это как самой себе рассказала, учти, – в ее голосе было слышно полное к нему доверие.

Замолчав, Дина склонила свою голову ему на плечо. Парень с наслаждением вдыхал в себя тонкий благоухающий аромат, исходящий от чудных девичьих волос.

– Сладкая моя, – вдруг зашептал он ей на ухо. – Радость ты моя.

 
Ты цветок мой посреди пустыни,
Без тебя покой я потерял.
Поклянись, что ты моя отныне.
А иначе я совсем пропал…
 

– Это ты сам сейчас придумал, или тебе опять кто-то подсказал? – она ласково поцеловала его.

– Кажись, сам…

– Рифмоплет ты мой доморощенный. Поехали куда-нибудь, – ее зовущий взгляд завораживал его. – Я свои вещи собрала, уже в машине лежат. Я готова в поход за знаниями…

За какими знаниями, уточнять Дина почему-то не стала…

6

Утром, выйдя с опухшей головой, Марат вести машину наотрез отказался.

– Веди сам, – буркнул он, глядя на них исподлобья. – Кинул меня под танк, а сам слинял. Давай, езжай, а я еще подремлю часок-другой, – и с этими словами он завалился на заднем сидении.

В институте он все больше помалкивал. Кряхтя, с трудом написал по предложенному ему образцу заявление, с обреченным видом подал свои документы секретарю, угрюмо стоял в ожидании «приговора», рассчитывая, скорее всего, на отрицательный ответ. Если бы у Марата средний балл аттестата был повыше, то он, конечно же, мог бы отделаться и простым собеседованием. А так…

– Молодой человек, вам, уж извините, придется пройти тестирование, – объявил парню подошедший к этому времени один из членов приемной комиссии, скептическим взглядом окидывая при этом стоящую рядом компанию друзей. – А это, собственно, кто с вами?

– Друзья из деревни, – будничным голосом произнес Марат. – Интересно им тут в городе. У них самих, кроме школы-восьмилетки ничего нет, а тут институт…

Деревенская парочка тут же поспешила закивать в подтверждение его слов простодушными улыбками. И ничего не подозревающий солидный мужчина купился на их дешевый балаган.

– Хорошо. Они могут остаться. Пусть посмотрят. Я думаю, что вам они мешать не будут, – преподаватель не стал выставлять их на улицу, явно недооценив возможности этой парочки по оказанию какой-либо помощи, мол, что можно взять с этой деревни?

Зря, конечно, он так о них подумал. Дина взяла себе тест по русскому языку, а Рэм – все остальное. Через полчаса ответы были готовы, еще столько же времени, если не меньше, ушло на то, чтобы Марат заполнил бланки своей рукой. Недоверчиво покачивая все еще гудящей головой, он пошел относить результаты совместной работы. Ждали его еще минут двадцать. Наконец-то, Марат появился с несколько смущенной и озадаченной улыбкой.

– Ну, друзья, вы даете. Чуть, было, не перестарались. Набрали 82 балла при 70 проходных.

– Так мы тебе и так не на все вопросы подряд отвечали, чтобы ты ненароком все сто там не набрал, – усмехнулся Рэм. – Тут уровень ниже среднего. Даже специально ошибки делали, чтобы, не дай бог, не назначили тебе переэкзаменовку. Зато уже студент. А ты еще в себя не верил.

– Ладно-ладно, – чувствовалось, что Марат повеселел, язык его заработал побойчее.

Словно гора с плеч у него спала, стало легче дышать.

– Хорошо, а сессию за меня, кто будет сдавать? – задал он резонный вопрос, окинув их недоуменным взглядом. – К тому времени вас уже здесь не будет.

– А это, братец, уже твои личные проблемы. Назвался груздем – полезай в кузов, – мило улыбаясь, съязвила прелестная девушка из деревни с восьмилетним образованием за плечами.

Переглянулась «сладкая парочка» и дружно расхохоталась, похлопывая по плечам незадачливого студента, который, судя по всему, уже успел отойти от вчерашней вечеринки, что стало совсем очевидно, когда он в машине уверенно занял место водителя, попросив немедленно вернуть ему ключи.

– Мальчики, а что если нам съездить и искупаться на речке? – предложила им Дина с ходу, пока они еще сами ничего не придумали.

– Нет, сначала едем ко мне обедать, – Марат был непреклонен. – Я думаю, что подкрепиться сейчас никому не помешает, особенно, мне…

С утра во рту ни маковой росинки. Одно навязчивое ощущение, что мухи там устроили себе отхожее место…

Пока обедали, он успел придумать что-то еще покруче.

– А зачем нам ехать на речку? Давайте-ка, мы лучше махнем на озеро Кандры-куль. Погода хорошая. Вы пока выходите, а я тут еще кое-что с собой прихвачу. Потом по пути заедем к деду.

Выставленные за дверь, они так и не поняли, зачем он выпроводил их из своей квартиры.

– Ой! – Дина огорченно моргнула, посмотрев на запястье. – Часики мои становились!

– Пойдем! – парень решительно потянул девушку за собой. – За углом есть часовая мастерская.

На видном месте красовалась табличка «Мастер высшей квалификации Гимазов Н.». Молодые люди подошли и остановились. Часовщик отложил в сторону специальные очки, внимательно на них посмотрел.

– Что случилось, балам? – спросил он доброжелательно у девушки, будто рядом с нею никто не стоял.

– Не ходят…

Привычным движением часовщик вскрыл корпус, покачал головой. В его руках появилась тоненькая отвертка. Шестеренки и механизмы выстраивались в два неровных ряда. Дина успела подумать о том, что напрасно они это все затеяли, времени много пройдет, Марат их потеряет. Покусывая губки, она повернулась лицом к выходу.

– Носи на здоровье, балам, – вдруг послышалось ей. – Давно не чистили, механизм засорился…

Принимая часики, девушка не обратила внимания на то, что мастер ей ни квитанцию не выписал, ни платы не взял. И только на улице до нее дошло.

– Ой! – она остановилась. – А деньги?

– Идем, – парень улыбнулся. – Дядя Насим с нас денег не возьмет…

По пути Рэм объяснил, что это его дядя. Для своего племянника мастер при необходимости все делал бесплатно.

– Тебе не стыдно? – Дина прищурилась.

– Стыдно, не стыдно… – парень пожал плечами. – Протянешь ему деньги, он только обидится, скажет, что я его этим оскорбляю…

А у него, у Рэма, в Туркменево через дом живет родня. Потом хоть на улице не появляйся. А часы дядя Насим ремонтировал лучше других мастеров.

Они подходили к дому, когда из подъезда вышел Марат. С собой он вынес явно непустую картонную коробку, молча уложил ее в багажник, еще и хитровато подмигнул им, никак не могущим взять в толк происходящего вокруг них, снова ничего не говоря, повел машину. Подъехав к гаражу, стал вытягивать оттуда прорезиненный мешок приличных размеров, потом брезентовый, поменьше, и все это так же молча, ничего не объясняя, специально заставляя своих попутчиков теряться во всевозможных догадках по поводу его пока никак не объяснимых приготовлений.

– Вот теперь, кажется, можно ехать, – наконец-то, заговорил он, набив багажник до отказа разной всячиной.

Ехать было недолго, чуть больше часа. Скучать по пути не пришлось, вокруг располагались живописнейшие места. Нашлась и подходящая для остановки площадка. Оказалось, что Марат суетился вовсе не зря. С победным видом извлекая тюки из машины, стал объяснять:

– Двухместная палатка, надувная лодка, удочки, посуда. Короче, есть все, что вам захочется…

Первым делом закинули удочки, оставив их под присмотром девушки, поставили палатку, развели костер и подвесили над ним котелок. Кому-то в голову пришла неплохая мысль, что не мешало бы для полного счастья посетить местный магазин. На машине это заняло совсем немного времени. Для девушки это была первая в жизни рыбалка. Затаив дыхание, Дина наблюдала за поплавком, вверенной ей удочки. А тот, как назло, замер и не хотел даже сделать какой-то малейшей попытки хотя бы чуть-чуть взять и пошевелиться. От напряжения девушка начала покусывать губки…

Но нет, вот он, кажется, вздрогнул, легонько качнулся в сторону, мелко-мелко затанцевал и вдруг резко ушел под воду, натянув леску. Сколько же неподдельной и непередаваемой радости вызвал у девушки заплескавшийся в ведерке пусть и небольшой, но настоящий окунек. А с каким усердием, высунув розовый кончик язычка, она все пыталась самостоятельно насадить извивающегося червячка на этот маленький и непослушный в неопытных руках крючок.

Что тут и говорить, рыбалка это, конечно, удовольствие. Парни даже испугались, а потом долго-долго смеялись, увидев, как Дина по-детски пронзительно завизжала и запрыгала на месте от испуга, когда под ее ножом уснувшая, было, рыба затрепыхалась и с силой забила своим хвостом по разделочной доске. Она рыбы-то, кроме как соленой и мороженной, другой никогда и не видела до этого-то. Скоро подоспела и уха. Осталось только накрыть импровизированный стол. За этим дело не встало.

– Девушке – шампанское, а мальчикам – водочка, – распорядился Марат.

– А как мы, братцы, будем домой возвращаться? – Дина забеспокоилась и непонимающим взглядом посмотрела на парней. – Кто из вас машину поведет, если вы оба начнете по водочке?

Но Марата это заявление нисколько не смутило, он с залихватским видом махнул рукой:

– А палатка зачем? Ночуем здесь! А утром я еще успею до начала работы вернуться. Есть возражения?

– Как знаешь, – Рэм не стал спорить. – Дело хозяйское. Что ж, давайте выпьем за новоиспеченного студента.

Дружеские поздравления время от времени прерывались глухим стуком алюминиевых кружек.

– Спасибо ребята, – Марат до сих пор чувствовал себя не в своей тарелке. – Если честно сказать, то пару дней назад я об этом даже и не думал. А как все интересно вышло, – признался он немного сконфуженно. – Я и студент?!

Рэм поднял руку и попросил себе слово:

– У меня созрел тост:

 
Пускай в бокале пенится вино,
А в кружки просто водку наливают.
Хочу сейчас сказать тебе одно —
Друзья твои тебя всем сердцем поздравляют!
 

– Давай-давай! За успешную учебу…

Время летело незаметно. Спустили на воду и лодку – а зачем же тогда ее с собой брали? Катались по очереди, а потом уж, как придется…

– А знаешь, Рэм, – Марат дождался момента, когда они с братом остались только вдвоем, – Дина начинает мне нравиться все больше и больше.

– Знаешь, мне тоже… – уклончиво ответил Рэм.

– Признаюсь, что в первые дни моего с ней знакомства она показалась мне чересчур уж холодной и неприветливой. И я, такой дурак, все ходил, мучился и переживал за то, что тебе с девушкой так не повезло. А оно вон как все наоборот вышло. Смотри, какой веселой и озорной девчонкой оказалась…

Наступил вечер. Солнце зашло. Опустилась ночь. Марат давно уже спал, в одиночку оккупировав палатку, а они, словно не замечая ничего вокруг, сидели, тесно прижавшись, и о чем-то оживленно шептались. Желтовато-красные отблески от небольшого костра иногда выхватывали из кромешной тьмы их счастливые лица.

Забрезжило. Они начинали зябко поеживаться. Рассвет самое холодное время суток. Рэм принес ей заранее припасенный предусмотрительным Маратом теплый вязаный свитер. Дина благодарно посмотрела на него. Она уже поняла, что с этими двумя братьями пропадешь. Особенно, если рядом с ней один из них, немного еще наивный, но такой чудесный…

Незаметно появился Марат, и раннее утро мгновенно наполнилось звуками его отдающего распоряжения гулкого голоса.

– Так, голубки мои, – начало пока не предвещало ни для кого ничего хорошего. – Прямо перед нами находится небольшой остров, – старший брат окинул строгим взглядом девушку и парня, смотревших на него с некоторым удивлением. – Я вас уже просто не спрашиваю о том, что вы остаетесь тут или едете со мной. На мой взгляд, это вопрос вами уже давно решен. Можете остаться и позагорать тут несколько дней.

Вспыхнув алой зарей, Дина повернулась к Рэму, и в ее широко раскрывшихся глазах он ясно прочитал немой вопрос с одновременным пожеланием сделать так, как предлагает им Марат. Рэм взял девушку за руку и тихо спросил ее:

– Остаемся?

– Здесь? С тобой? Одни? Конечно, остаемся! – от слова к слову набирая силу, ее голосок зазвенел серебряными молоточками.

– Мы остаемся, – Рэм пожал узкую девичью кисть.

– Тогда мы поступим следующим образом, – Марат снова взял все бразды правления на себя. – Сейчас быстренько переправим вещи на тот берег. Там вам никто не сможет помешать. Вот приличный запас еды, – он показал рукой на коробку, в которой, оказывается, были припрятаны до лучших времен банки с тушенкой и сгущенкой, палка копченой колбасы и что-то еще. – Картошка есть. Рыбу, надеюсь, сами наловите. В общем, я думаю, что с голоду вы не умрете. Когда за вами вернуться?