Текст книги "Бои местного значения"

– Посмотрим, – сказал Маккейн-второй.

– Посмотри. Какой ты был по счету в своем выпуске? В первой сотне. Я был 104-й, но это было в 1922 году, выпуск тогда был 540 человек. А твой сын какой?

– 894-й. Из 899. – Скривился, как от зубной боли, Джон Маккейн-второй.

– Вот, – назидательно сказал Хайман.

– Куда он у тебя распределился?

– В Пенсаколу, в летную школу морской авиации. Говорит, что с детства мечтает стать пилотом, – ответил Джон.

– Плюс к этому, добавь не менее ста выговоров за каждый год обучения. И я поинтересовался, по каким предметам у него самые хорошие отметки. История, английская литература и государственное управление. Из него никак не получится адмирал, из него выйдет прекрасный долбаный политик. После того, как ему надоест летать.

1958–1959 годы.

Астраханская область, полигон Капустин Яр

Конструкторское бюро завода № 82 возглавил Александр Васильевич Потопалов, которому к тому времени исполнилось 43 года. Олло был назначен его первым заместителем. Свою работу в авиапромышленности Потопалов начал еще в конце 1930-х годов в коллективе И. И. Поликарпова, где в годы войны работал ведущим инженером по тяжелому истребителю ТИС, начальником опытного производства. Первый опыт в ракетной технике Потопалов приобрел в середине 1940-х, занимаясь обеспечением производства крылатых ракет В. Н. Челомея. В 1952 году Потопалов был назначен начальником производства завода № 82, где в то время разворачивалось производство зенитных ракет для системы С-25. По мнению руководства Министерства оборонной промышленности, успешная работа Потопалова на предыдущих должностях давала основания ожидать, что и на посту главного конструктора ОКБ ему удастся решить поставленные перед ним задачи. Испытания первого опытного образца комплекса С-125, начатые еще в мае, шли неудачно. В состав экспериментального образца входили станция наведения ракет с антенным постом, двухракетные пусковые установки и твердотопливная ракета В-625. Для испытаний на заводе № 82 были изготовлены следующие варианты ракеты В-625: 1БП – баллистический (бросковый) вариант с неснаряженным маршевым двигателем (3 шт.); 2БП – баллистический вариант со снаряженным маршевым двигателем (1 шт.); 2БПВ – вариант, аналогичный 2БП, с дополнительными вибродатчиками (2 шт.); ЗБП – ракета с автопилотом и с бортовым программным механизмом (10 шт.); 1ТП – ракета с полным комплектом бортовой аппаратуры, без радиовзрывателя, с неподключенным к автопилоту блоком радиоуправления и визирования (1 шт.); 2ТП – ракета с полным комплектом бортовой аппаратуры, за исключением радиовзрывателя (6 шт.). Все варианты испытывавшихся ракет В-625 (кроме 1БП) оснащались радиотелеметрической аппаратурой и комплектом телеметрических датчиков.

Летные испытания ракеты В-625 начались на полигоне Капустин Яр 14 мая 1958 года. Испытания станции наведения прошли нормально.

В первом баллистическом (бросковом) пуске ракета 1БП была запущена под углом 64 градуса к горизонту. Этот пуск прошел без замечаний. Однако уже во втором пуске, состоявшемся 17 мая, на третьей секунде полета разрушился стабилизатор ускорителя, как оказалось, из-за его неточной установки на заводе. В выполненном 4 июля четвертом пуске – первом для варианта 2БП – на второй секунде полета стабилизатор ракеты вновь разрушился, опять-таки из-за производственного дефекта. Пятый пуск, состоявшийся 21 ноября, принес еще одну проблему – на 18-й секунде из-за дефекта теплозащитного покрытия прогорел маршевый двигатель. Восьмой пуск, предпринятый 21 января 1959 года, стал явно аварийным – при включении маршевого двигателя он взорвался. Автономные испытания В-625 (вариант ЗБП) начались 17 декабря 1958 года. Главными задачами этого этапа испытаний являлись проверка работы автопилота и оценка качества стабилизации ракеты по крену. С этой целью крылья ракеты были зафиксированы в нулевом положении, а к автопилоту подключены только элероны. На этот раз пуск ракеты, стартовавшей под углом 45 градусов, прошел без замечаний. В феврале 1959 года провели еще три пуска В-625 (ЗБП), но все они оказались неудачными. В пуске, выполненном 6 февраля, из-за отказа датчика выдачи команды на «сброс» не отделился ускоритель, а 11 и 17 февраля носовая часть ракеты разрушилась под действием значительных поперечных перегрузок, возникших из-за перекомпенсации крыла. Естественно, что вслед за каждым неудачным пуском следовали доработки, проводились дополнительные исследования. Так, 14 марта 1959 года был произведен экспериментальный пуск ракеты 1ТП с целью проверки на флаттер. 1 июня 1959 года, после трех пусков ЗБП, прошедших без серьезных замечаний, было проведено первое испытание В-625 (2ТП) в разомкнутом контуре управления для проверки работы аппаратуры радиоуправления совместно с автопилотом при программной подаче команд управления. Исследовалось также качество стабилизации ракеты по крену, уточнились аэродинамические характеристики ракеты. Однако этот пуск стал последним, проведенным без замечаний.

Уже в следующем пуске, состоявшемся 3 июня, ракета 2ТП не стабилизировалась по крену из-за отказа автопилота. Для проверки работы автопилота 11 июня был проведен еще один автономный пуск. При сходе ракеты с пусковой установки из-за производственного дефекта преждевременно сработала система отделения ускорителя, выдавшая команду на запуск маршевого двигателя при работающем ускорителе, что привело к взрыву. До конца месяца было проведено еще четыре пуска В-625 в разомкнутом контуре управления, результаты которых также не располагали к излишнему оптимизму. В целом, к июлю 1959 года было выполнено 6 бросковых пусков и 17 летных испытаний в автономном контуре управления. Но только семь из них прошли без серьезных замечаний к В-625. Кроме уже отмечавшихся проблем с конструкцией ракеты и ее системой управления были отмечены значительные отклонения траектории полета ракеты от расчетной, которые особенно усиливались при переходе ракеты через скорость звука. На этом участке поперечные перегрузки достигали 16 единиц. В результате не обеспечивался надежный ввод ракеты в сектор захвата радиолокационными средствами станции наведения С-125. Провели десять неудачных пусков. Долго искали причину, но так и не нашли. Испытатели столкнулись с непонятным явлением: ракета постоянно уходила из сектора ответственности влево. Испробовали много вариантов удержания ее в секторе: ставили механические программники в систему команд управления, проводили всевозможные манипуляции с углами встреливания в сектор… Ничего не помогало! Ни одной стрельбы в замкнутом контуре управления провести не удалось. Ракета была возвращена на завод для доработки. Как выяснилось, причина неудачных пусков была банально простой. На чертеже стыковочного конуса первой и второй ступеней с одной стороны был указан вертикальный размер конуса 558 мм, а с другой стороны – 553 мм, хотя оба размера должны быть одинаковыми. Кто-то, по ошибке, вместо восьмерки написал тройку, в результате конус при изготовлении получился «кривой», а ракета – «изогнутой». Разница в пять миллиметров не была заметна на глаз, но неизменно проявлялась в полете. Эта ничтожная оплошность и привела к срыву испытаний. Огромные материальные средства и людские ресурсы были затрачены напрасно.

1958 год.

Соединенные Штаты, штат Флорида

– Джон, ты опять покидаешь меня ради своих противных самолетов? И в такую рань! – произнесла роскошная блондинка, открывая глаза в разбросанной постели.

Маккейн ухмыльнулся и, торопливо надевая форму, произнес:

– Что поделаешь, сегодня у меня снова полеты, а мне еще надо успеть в училище до подъема флага. Пока, детка, заеду за тобой вечером в клуб!

Джон выскочил на улицу и с ходу, не открывая дверь, перемахнул на водительское сиденье красного кабриолета «Шевроле-Корвет». Не глядя, воткнул ключ в замок зажигания, повернул и нажал на газ. Мощная машина, мечта всей американской золотой молодежи, послушно взревела, и Джон понесся по пустой утренней дороге в Пенсаколу. Позади остался дом, в котором досыпала его подружка, по которой грезили все парни со всего юго-восточного побережья Америки. Стриптизерша Мэри, по прозвищу Мария – пламя Флориды. Джон как-то умудрялся одновременно совмещать жизнь плейбоя с тусовками в клубах вечером и ночью и полеты в Пенсаколе. «Одним словом, – подумал Джон, выходя из поворота и вновь нажимая на газ, – жизнь удалась».

15 октября 1958 года.

Москва. Министерство обороны СССР. Совещание у начальника Четвертого Главного Управления МО П. Н. Кулешова

– Таким образом, мы вынуждены заявить, что узкое место в разработке комплекса С-125 это ракета В-625. Испытания идут неудачно и с отставанием по срокам. – коротко сказал представитель военной приемки Борис Николаевич Перовский.

– Мы приложим все усилия, и я уверен, что мы закончим испытания в срок! – доложил Максим Григорьевич Олло.

Следующим, как всегда резко, безапелляционно выступил Петр Дмитриевич Грушин.

– Только ракета нашего КБ, В-600, может быть нормально использована в С-125. Ракета же КБ Тушинского машиностроительного завода вообще не может быть доведена до состояния нормального серийного производства.

Потом встал представитель КБ-1, конструктор Дмитрий Людвигович Томашевич – опытный ракетостроитель, работавший когда-то вместе с Грушиным, и неожиданно начал возражать, опровергая доводы Грушина теоретическими выкладками.

Грушин в конце концов вышел из себя. Ведь сейчас может произойти катастрофа, в угоду ведомственным интригам (его ОКБ-2 совсем недавно перевели в подчинение Минавиапрома, что сделало отношения с КБ-1 еще более натянутыми), и страна вовремя не получит так необходимую ракету!

– Ваши теории практика не подтверждает! И вообще, что это за безобразие? Куда меня пригласили? Что здесь за люди? Какие-то посторонние с улицы начинают нас учить! Здесь люди, не допущенные к этой тематике! Я прошу убрать отсюда посторонних…

Весь красный, с багровой шеей (что всегда у него являлось признаком сильнейшего волнения), поднимается Александр Андреевич Расплетин и перебивает крик Грушина.

– Петр Дмитриевич, прекратите! Это не человек с улицы. Это сотрудник КБ-1. У нас работают только допущенные люди. Я прошу уважать КБ-1 и изменить тон.

Но спустя несколько месяцев после того, как очередная серия неудач при испытаниях В-625 поставила под сомнение возможность выполнения директивных сроков по созданию всей системы, тон пришлось изменить всему КБ-1.

Сентябрь 1959 года.

Соединенные Штаты, штат Техас. Авиабаза ВМС

США «Корпус Кристи»

– Ты раздолбай, Маккейн. Гребаный раздолбай, которому насрать на товарищей и на задание![35]35
  На задание! – Здесь офицер вспоминает сразу как слоган вооруженных сил США, звучащий так: «На первом месте задание, на втором жизнь твоего командира и уж на третьем – ты сам», так и переделку этого слогана солдатами во время Корейской войны: «На первом месте ты сам, на втором – твой приятель, и насрать на задание».


[Закрыть] И я сомневаюсь, что это происшествие вдолбит хоть что-то в то место, на которое ты пока что надеваешь летный шлем!

Джон, мельком слушая рычание командира учебной эскадрильи, насторожился. «Пока что» – это угроза отчисления? Но за что? Ведь ясно же, что в произошедшей аварии виновата техника? Или все-таки виноват он, вовремя не среагировавший на странный звук из двигателя?

Час назад штурмовик А-ID «Скайрейдер», который он пилотировал в тренировочном вылете на бомбометание, рухнул на взлетную полосу при посадке. Заглох двигатель, но Джон отделался несколькими синяками и легким испугом.

– Короче, энсин! С этого момента и до выпуска я отменяю все твои увольнения, будешь дневать и ночевать на авиабазе, в обнимку с руководством по летной эксплуатации, а не с девками из ближайших баров!

И еще. – Командир приблизил свое лицо к лицу Джона и тихо проговорил, но это испугало Маккейна больше, чем все предыдущие крики, и даже больше, чем сама авария. – Джон Сидней Маккейн. Еще одно нарушение, и ты мгновенно вылетишь с курсов, не став пилотом US NAVY. И никакие родственники тебе не помогут. Я с радостью подпишу все бумаги на отчисление, так что давай, доставь мне это удовольствие.

В 1960 году Джон Сидней Маккейн-третий все таки закончил курсы пилотов, став летчиком штурмовика авиации флота.

1958–1959 годы.

Московская область, город Химки. Астраханская область, полигон Капустин Яр

Разработка В-600, проводимая ОКБ-2, с самого начала оказалась гораздо более результативной. Так, эскизный проект В-600 был подготовлен в середине 1957 года и принят без существенных замечаний. При рассмотрении проекта было особо отмечено использование в В-600 таких новшеств, как раскладывающиеся стабилизаторы, повышающие устойчивость полета ракеты на стартовом участке, и введение в кинематику рулей пружинного механизма, позволившего просто и надежно регулировать угол их отклонения обратно пропорционально скоростному напору. Еще до первых пусков В-600, зимой 1958 года, по заданию ВПК в ОКБ-2 была рассмотрена возможность использования этой ракеты в составе комплекса С-125. Первый пуск В-600 состоялся 25 апреля 1958 года. К 18 июля, когда был выполнен девятый пуск, программа бросковых испытаний была полностью выполнена. Уже с шестого броскового пуска ракеты отрабатывались программные маневры. В целом, из девяти бросковых испытаний неудачными оказались только три. В одном не раскрылись стабилизаторы ускорителя, в другом – не сработал механизм разделения ступеней, в третьем – ракета разрушилась при выполнении программного маневра из-за недостаточной прочности носовой части ракеты. Первоначальными планами переход к автономным испытаниям В-600 планировался к концу 1958 года, но в августе после двух неудачных бросковых пусков В-625 главный конструктор ОКБ-2 П. Д. Грушин вышел с предложением о проведении доработки В-600 с тем, чтобы ее можно было использовать в составе комплекса С-125. Весомость этого предложения значительно усилилась после того, как 25 июля 1958 года за разработку ракеты В-750 П. Д.Грушину было присвоено звание Героя Социалистического Труда, а ОКБ-2 было награждено орденом Ленина.

Для ускорения работ по В-600 П. Д. Грушин принял решение начать автономные испытания уже в сентябре в Капустином Яре. Поскольку имевшаяся на этом полигоне спроектированная для В-625 пусковая установка СМ-78 не годилась для В-600, в ОКБ-2 была рассмотрена возможность использования для пусков В-600 имевшейся там пусковой установки 140Е, которая до 1955 года использовалась для испытаний ракеты ШБ-32. Как оказалось, потребовались лишь небольшие доработки 140Е, и в середине сентября она была готова для проведения пусков. Первый автономный пуск В-600 в Капустином Яре состоялся 25 сентября. В последующие две недели было проведено еще три подобных пуска, в ходе которых рули ракеты отклонялись в соответствии с командами от находившегося на ее борту программного механизма. Все четыре пуска прошли без существенных замечаний. Следующая серия автономных испытаний В-600 была проведена со стенда-макета корабельной установки ЗИФ-101 и завершилась 19-м пуском, выполненным 17 декабря 1958 года. Существенных замечаний к ракете и в этой серии пусков также не было – лишь в одном из них из-за некондиционной электробатареи не отделился ускоритель и не был запущен маршевый двигатель. К началу 1959 года В-600 была готова к испытаниям в замкнутом контуре управления. Тем самым предложение Грушина об использовании В-600 в составе С-125 было подкреплено вполне реальными результатами. Таким образом, вопреки популярной версии, вовсе не флоту якобы было навязано не вполне соответствующее его требованиям «изделие». Напротив, в форс-мажорных обстоятельствах для сухопутного комплекса было предложено использовать корабельную ракету, что и позволило успешно и своевременно завершить его разработку. «Родимым пятном», указывающим на морскую родословную всех грушинских ракет комплекса С-125, стали размещенные на ускорителе раскрывающиеся при старте стабилизаторы ракеты. Такая схема обеспечивала уменьшение поперечных размеров ракеты, столь важных при размещении в тесных корабельных погребах, но не имеющих решающего значения при эксплуатации в войсках ПВО. В течение зимы – весны 1959 года в ОКБ-2 был подготовлен вариант ракеты В-600 (условно называвшийся В-601 – первая ракета с таким наименованием), совместимой со средствами наведения С-125. Первое испытание В-601 в разомкнутом контуре управления было проведено в Капустином Яре 17 июня 1959 года. В тот же день состоялся 20-й пуск В-625, в очередной раз «ушедшей» от направления пуска и не попавшей в сектор обзора станции наведения. Еще два успешных пуска В-601, проведенные 30 июня и 2 июля 1959 года, окончательно подвели черту под затянувшимся вопросом выбора ракеты для С-125. В итоге 4 июля 1959 года руководством страны было принято Постановление № 735–338, в соответствии с которым в качестве зенитной для системы С-125 была принята ракета типа В-600. Эта ракета должна была быть представлена на совместные летные испытания в 1 квартале 1960 года. Вариант ракеты для войск ПВО страны взамен В-601 получил наименование В-600П (несекретный индекс – 5В24), а корабельная ракета продолжала именоваться В-600 (4К90). Этим же Постановлением работы по ракете В-625 были прекращены.

15 октября 1959 года.

Соединенные Штаты Америки

Сверхзвуковой бомбардировщик В-58 «Хастлер» с полной бомбовой нагрузкой стартовал на авиабазе «Форт-Уэрт», штат Техас, и перелетел через всю Северную Америку с востока на запад до авиабазы «Эдвардс» в штате Калифорния. При этом В-58 прошел около 2300 км на высоте 100–150 м со средней скоростью 1100 км/ч и произвел «успешное бомбометание в заданном районе». Самолет летел без опознавательных знаков, система опознавания «свой-чужой» была отключена, но на всем пути следования В-58 не был обнаружен хорошо оснащенными радиолокационными постами ПВО Североамериканского континента.

Через несколько дней об этом узнали в Генеральном штабе Вооруженных сил СССР. Следствием явилось ускорение работ по испытаниям и принятию на вооружение ЗРК С-125.

Декабрь 1961 года.

Астраханская область, полигон Капустин Яр

Серийное производство и поставки техники комплекса С-125 в войска ПВО страны и ПВО сухопутных войск шло полным ходом. Первые ракеты В-600П были изготовлены опытным производством ОКБ-2. С 1959 года началось производство ракет на заводе № 32 в г. Кирове, который в 1940-х – 1950-х годах специализировался на выпуске стрелково-пушечного авиационного вооружения. При этом с 1960-х годов осуществлялся выпуск унифицированных ракет семейства В-600/В-601 для комплекса ПВО страны С-125 и корабельного комплекса М-1. На заводе № 32 изготавливались также и автопилоты для ракеты В-600. Производство основных элементов станции наведения ракет СНР-125 осуществлялось заводом № 304, выпускавшим аппаратные кабины У НК, а также заводами № 23 и 710, собиравшими антенные посты УНВ. Пусковые установки производились на заводе в Юрге. Аналогично практике ввода в строй серийных комплексов С-75 была создана стыковочная база комплексов С-125 на площадке № 50 полигона Капустин Яр, обеспечивавшая прием боевых средств системы от производителей, стыковку и настройку техники огневых дивизионов, передачу техники представителям войсковых частей. По правилам, действующим в Вооруженных силах СССР, от каждых 50 ракет, изготовленных промышленностью и принятых военной приемкой, одна отстреливалась на полигоне. Если все было в порядке, вся партия ракет принималась. Если с пуском этой ракеты случалась какая-либо неприятность, пускали еще две ракеты из этой же партии. Если хоть с одной из этих двух ракет что-нибудь случалось, браковалась вся партия и назначалась комиссия для разбора.

Вот такой случай и произошел в середине декабря 1961 года. Как раз тогда только-только начала стихать острота разговоров о якобы имевшей место ненадежности системы С-125. На полигоне собралась комиссия для разбора. Технический руководитель – Расплетин. Много представителей разработчиков. Случай исключительный – такого еще не было! Поступил приказ министра: в Москву не возвращаться, пока не разберутся и не примут необходимые меры. А на носу – Новый год! На полигоне, под тщательным контролем конструкторов, готовятся к пускам еще две ракеты. Развернуты два дивизиона, в каждом к стрельбе подготовлено по одной пусковой установке. Первым стреляет дивизион, где были неудачные пуски. Опять неудача. Ракета сразу же после старта выделывает какие-то невероятные кульбиты, втыкается в землю и взрывается. Представители полигона говорят, что вторую пускать бессмысленно. Надо с этой разобраться. Это незыблемое полигонное правило. Пока с неудачей не разобрался, не стреляй! По предположению работников полигона, происходит что-то не то с ракетами. Представители конструктора ракеты с этим внутренне не согласны, хотя возразить ничего не могут.

Расплетин просит произвести пуск с соседнего дивизиона. Полигон вначале возражает, но после поддержки представителем военной приемки Борисом Николаевичем Перовским предложения Расплетина все-таки соглашается. Пуск проходит безукоризненно. С одной стороны, появился какой-то просвет. С другой – все запуталось окончательно. По характеру поведения ракеты, в авариях виновата она. Но ракеты из одной партии и при одинаковой подготовке не могут вести себя столь по-разному! На лицах у всех – полнейшее уныние. Нависла серьезная угроза возврата ряду заводов всей годовой программы. Некоторые военные явно злорадствуют. Кто-то, ни к кому не обращаясь, говорит: «Накрылся Новый год!» Рядом с Перовским стоит главный конструктор автопилота Авруцкий. Просто так, чтобы прервать затянувшееся тяжелое молчание, Перовский говорит ему: «Гарри Израилевич, а может, у вас автопилоты не в ту сторону крутятся?» От инертной безнадежности, застывшей на лице Авруцкого, выражение его лица переходит к какому-то недоумению, напряженной мысли и, наконец, мелькнувшей надежде:

– Что? А? Не в ту? Господи, да ведь похоже!

Они оба бегут к Расплетину.

– Александр Андреевич, надо фазы на пусковой установке проверить. Вдруг перепутаны! И пусковая раскручивает автопилоты в обратную сторону…

У Расплетина та же смена выражений на лице. Только очень быстро. Он схватывает мгновенно:

– Тащите приборы, скорее.

У него на лице – даже не надежда. Он уже не предполагает, а знает, в чем дело. Александр Андреевич воодушевлен. Глаза горят. Он уверен. Он не может молчать, пока бегут с приборами. Он командует:

– На завтра – пуск! И закажите самолет на Москву. Вылет – завтра же, 31-го, в 16:00! А сейчас проверим и всем ужинать и спать.

В это время приносят приборы. Все толпятся около щитка пусковой установки.

– Козлы! На заводе фазы не проверили!

Таким образом, сама ракета В-600П и программа года были реабилитированы.

Развертывание первых зенитных ракетных полков, оснащенных комплексами С-125, началось с 1961 года в Московском округе ПВО. Наряду с этим, зенитные ракетные и технические дивизионы систем С-125 и С-75 организационно сводились также в бригады ПВО, как правило, смешанного состава – включающие комплексы разного типа. Одной из первых получила такой состав и 191-я зенитно-ракетная бригада, прикрывавшая юг Камчатского полуострова. Четыре дивизиона С-125 были размещены возле аэродрома Халактырка, на полуострове Крашенинникова, возле базы ВМФ в Вилючинске, в Радыгино и близ поселка Пограничный около аэродрома Елизово.

01 ноября 1962 года, местное время 15:35.

80 миль к западу от побережья Авачинского залива

Джон оглядел строй «Скайхоков», летевший вместе с ним. Предполетный мандраж уже прошел, и сейчас он вспоминал брифинг, который провел с ними начальник штаба авиакрыла.

Им, штурмовикам, «Скайрейдерам» и «Скайхокам», сегодня предстоит главная работа. Именно они должны уничтожить позиции зенитных ракет, выбить у красных последний козырь, который препятствует высадке десанта. А гордые парни на новых сверхзвуковых машинах, «Фантомах», «Виджилентах», «Крусейдерах», наоборот, будут обеспечивать их успех, играя роль приманки для русских зенитчиков. Они будут на большой высоте и скорости играть в «кошки-мышки» с советскими «Гайдлайнами», выходя и заходя в зоны их поражения, отвлекая внимание и заставляя ракетные дивизионы красных запускать свои ракеты. В то время как дозвуковые штурмовики на малой высоте будут прорываться на позиции ракетных батарей, чтоб смешать там все с землей.

Маккейн на секунду прикрыл глаза, вспоминая схемы тактических приемов, которые рисовал им на доске начальник штаба. Потом каждому звену уже командир эскадрильи доводил конкретно, как и когда они будут строить атаку на позиции советской ПВО. Конкретно двум звеньям «Скайхоков», где ведомым четвертой пары и летел Джон, выпала задача по уничтожению дивизиона ЗРК, размещенного возле озера и поселка Халактырка, рядом с одноименным советским передовым аэродромом. Атаку ударной группы решено было строить по «методу внезапного появления», предварительно дождавшись, когда противник выпустит свои ракеты по отвлекающей паре «Фантомов».

Атака с пикирования (с направления, обратного направлению захода на цель), или метод «внезапного появления», применялась авиацией на малых высотах. Суть метода состояла в следующем. Группа в составе 6–8 самолетов сначала занимала на большой высоте зону ожидания за пределами района боевых действий, ожидая сообщения о пусках противником ракет по демонстративной группе. Затем пары самолетов поочередно выходили из общего боевого порядка и выстраивались друг за другом на установленном временном (до двух минут) интервале в процессе снижения. Полет на последнем этапе маршрута до контрольного пункта, расположенного в 15–20 километрах от цели, проходил на высоте 50—100 метров над рельефом местности. Затем летчик осуществлял корректировку местоположения по дальности и боковому уклонению, отыскивал намеченный ориентир и «привязывался» к нему. В данном случае ориентиром являлось хорошо различимое издалека озеро Халактырка. После визуального обнаружения вспомогательного контрольного пункта увеличивалась скорость, и по истечении расчетного времени самолет переводился в крутой набор по типу полупетли. На высоте 2500–3000 метров выполнялся поворот «через плечо» и ввод в пикирование с углом до 45°. Бомбы сбрасывались залпом, после чего самолет продолжал снижение и переводился в горизонтальный полет непосредственно у земли. Расчет при этом строился на предположении, что вся траектория атаки должна располагаться в непростреливаемом с земли пространстве (учитывая выполнение вертикального маневра в пределах «мертвой воронки» над стартовой позицией ракет). Даже если группа слегка ошиблась с местом набора высоты, все равно в верхней точке полупетли «Скайхоки» лишь «царапнут» нижнюю границу зоны поражения «Гайдлайнов». По крайней мере, так просто и понятно казалось на инструктаже. Понятно, что в жизни все будет сложнее, красные уже преподнесли на этой войне немало сюрпризов, но сейчас работает чистая математика. Как сказал Наполеон, «Бог на стороне больших батальонов». Маккейн хорошо знал историю, особенно военную, в Аннаполисе это был один из его немногочисленных любимых предметов. А сейчас в атаке участвуют, с учетом самолетов морской пехоты, почти три сотни машин. Они сметут жалкую кучку красных МиГов и сравняют с землей все позиции этих проклятых зенитных ракет, которые в прошлый раз попортили немало нервов пилотам «Таффи-72».

Мысли Джона прервал голос ведущего, прозвучавший в шлемофоне:

– Парни, задачу все помнят? Через три минуты «Фантомы» начнут свои игры в «кошки-мышки». И сразу, когда они или «Следопыт» засекут пуски «Гайдлайнов», наступит наша очередь. А еще через минуту «хорьки» забьют все помехами напрочь, так что до выхода из атаки связи не будет.

Немногочисленные тяжелые штурмовики А-ЗВ «Скайуорриор», оставшиеся в TF-72, на этот раз решено было использовать по-другому. Самый большой штурмовик флота хоть и мог нести практически все типы авиабомб, которыми располагали ВМС, но был плохо приспособлен для действий с малых высот, обладал недостаточной маневренностью и оказался весьма уязвимым. И уже понес над Камчаткой большие потери. В сущности, от двух эскадрилий А-ЗВ, базировавшихся на «Форестолле» и «Лексингтоне», к началу конфликта осталась одна. Поэтому на все оставшиеся А-ЗВ повесили длинные контейнеры от ЕА-ЗА, с РЛС бокового обзора, аппаратурой радиотехнической разведки и РЭВ, превратив их в эрзац-постановщики помех, которых, с учетом понесенных потерь, тоже катастрофически не хватало. Тем более такая модернизация, проведенная по-быстрому, в ангарах авианосцев «Таффи-72», позволяла также быстро вернуть штурмовики к их исконному виду. Что потом, когда ПВО красных будет уничтожена, станет актуальным. Ведь экипажи «Небесных воинов» заслужили репутацию лучших снайперов авиации флота в бомбометании с горизонтального полета и больших высот, используя оптические и радиолокационные прицелы.

01 ноября, местное время 15:40.

Камчатка. ЗКП 191-й зенитно-ракетной бригады, поселок Англичанка, 12 километров к юго-востоку от аэродрома Елизово

На ЗКП 191-й бригады стояла тоскливая гнетущая тишина. Пока. Тихое бормотание планшетистов, наносящих все новые отметки, ее только подчеркивало. Все находящиеся на командном пункте, от командира бригады до последней телефонистки, знали, что скоро, вот-вот, буквально через какие-то минуты, в лучшем случае часы, им придется умирать. Кому-то сразу, под разрывами бомб и огнем напалма, кому-то чуть позже. Вся бригада была полностью готова, те позиции, с которых велся огонь, были покинуты дивизионами. Новые позиции были тщательно замаскированы, насколько это вообще возможно, при выпавшем недавно снеге. Оборудованы ложные позиции, причем ложных позиций огневых дивизионов было даже больше, чем настоящих дивизионов во всей бригаде. Были развернуты и приведены в полную боевую готовность батареи зенитных орудий и пулеметов для прикрытия удобных подходов к дивизионам. Было сделано все, что только можно было сделать, используя ресурсы всего полуострова. И несмотря на все это, шансов у 191-й зенитно-ракетной бригады не было. Никаких. Уж очень неравно было соотношение сил. На учениях бригада успешно отбивалась от одновременных атак даже тридцати самолетов, для 13 дивизионов бригады с одноканальными по целям ЗРК это был один из лучших показателей во всем ПВО СССР. Но сейчас количество целей, судорожно отображаемых планшети-стами, уже превысило полторы сотни машин, и число их с каждой секундой увеличивалось. И это было больнее всего, наблюдать, как число вражеских отметок на большом прозрачном экране все увеличивается, охватывая позиционный район бригады широким полукольцом.

01 ноября, местное время 15:46.

Камчатка. 25 километров от береговой линии Авачинского залива севернее Халактырских скал