Текст книги "Удачная работа"

Глава 9
Отчетная кошачья работа

 
Знают все, что на осинке
Не созреют апельсинки.
 

Детский стишок

Обратная дорога до лесной поляны, на которой я получил задание от котов мира Ворк, показалась очень недолгой. Лес, до этого выглядевший огромным из седла могучего коня, представлялся немного иным. Вроде бы совсем недавно мы отъехали от границы Великой степи, а вокруг уже места, которые хорошо мне знакомы. Вот гнездо вредной вороны, а вот плотина смешных бобров. У запруды мы остановились и напоили коней.

«С конями на поляну к Вожаку идти не надо. Еще наступят на котенка», – предупредил Рыжик. Впрочем, мне показалось, что он больше беспокоился за коней. Понравилось ему кататься.

Искушать прайд таким количеством свежего мяса действительно не стоило.

«Хорошо. Мы пойдем вдвоем, – сказал я коту. Потом ненадолго задумался и попросил: – Рыжик, позови кого-нибудь, чтобы охраняли коней и Цвету, пока мы будем говорить с Вожаком».

Рыжий хитрец понимающе посмотрел на меня, отошел от нас в сторонку, немного присел на задние лапы и издал жуткий рев. Звук чем-то напоминал вой наших земных котов, орущих в марте на кошачьих свадьбах, только помноженный на разницу в размерах лесного кота и обычного мартовского гуляки. Боевые кони, привычные к звукам свирепых битв, только дернули ушами, не переставая пить воду. Рыжика они не воспринимали как опасность. Орет кот, ну так пусть себе орет. Мне тоже не раз приходилось слышать боевой и призывный рев котов мира Ворк, так что я никак не отреагировал на этот звук. А для девчонки все случившееся стало полной неожиданностью. Она присела на землю, испуганно закрыв уши руками, и расширившимися глазами уставилась на кота.

– Вот тебе страшная месть за свисток, которым ты нас с Рыжиком лишила слуха. – Я улыбнулся, глядя на испуганную девчонку.

Впрочем, поняв, что ничего страшного не происходит, Цвета встала, отряхнулась и показала нам с котом язык.

– А почему он закричал так страшно? – спросила девушка после того, как тоже напилась воды.

– Он позвал кого-нибудь охранять тебя и коней, пока мы с ним будем рассказывать вождям лесных котов о том, что стаи оборотней больше нет, – ответил я любопытной красавице.

– Ты снова удивил меня тем, что можешь говорить с лесными котами, – широко раскрыв глаза, сказала Цвета через пару секунд.

– Опять у тебя язык идет впереди мыслей? – Строго взглянув на девчонку, я грозно нахмурился.

Ничего страшного, конечно, не произошло, рядом никого постороннего не было, но надо ее тренировать – выработать условный рефлекс на болтовню, как у собаки Павлова.

Цвета, надо отдать ей должное, мгновенно все поняла, прикусила свой острый язычок и только время от времени поглядывала на меня любопытными черными глазищами.

Тут заросли шевельнулись, и на небольшую полянку рядом с запрудой, на которой расположилась наша маленькая компания, грациозно вышла красавица Халва.

«Привет, Халва», – радостно поприветствовал я кошку.

«Привет, Тим», – доброжелательно ответила красавица и направилась к Рыжику, глядевшему на нее влюбленными глазами.

Подойдя вплотную к моему коту, Халва на мгновение остановилась и вдруг врезала по его влюбленной физиономии правой лапой. Рыжик виновато на нее посмотрел, а кошка добавила ему левой.

«Я присмотрю за твоим маленьким прайдом. Иди к Старшим котам», – развернувшись спиной к Рыжику, сказала мне Халва.

После этого кошка, так и не взглянув на удивленную девчонку, грустного кота и спокойных коней, взлетела на ближайшее дерево и исчезла среди ветвей.

– За что это она его? – спросила меня озадаченная Цвета.

– Я сам не понял. Если узнаю, расскажу, – ответил я, не менее удивленный. – Кошка будет рядом и, если что, поможет. Ее зовут Халва. Я побежал, – добавил я и рванул в сторону поляны прайда. Время не ждет.

Рыжий влюбленный понуро бежал рядом.

«За что это она тебя так?» – спросил я удрученного кота.

«Я пошел на интересную охоту, а ей не сказал, – ответил рыжий страдалец. – А ничего интересного-то и не было, – добавил он обиженно. – Сидел и ждал в тихом месте, пока ты перебьешь волков с черными мыслями, как котенок ждет добычу с охоты взрослых. Вот девчонка смешная и кони хорошие. Но я же их привел!» – возмутился Рыжик. Потом взглянул на меня в поиске моральной поддержки.

Я понимающе мотнул на бегу головой. Прав мой кот, я тоже часто не понимаю нашу прекрасную половину. Дальше наш сплоченный мужской коллектив побежал в более веселом настроении.

Через пять минут мы выбежали на нужную поляну. Никаких особых изменений с нашего последнего посещения вроде не произошло. Под ноги нам так же выскочили котята и, не обнаружив ничего для себя интересного, веселой разноцветной стайкой куда-то убежали. Серого соперника не было видно.

Вожак не заставил нас ждать, как в прошлый раз, а сразу спрыгнул с дерева, держа в зубах мой узелок.

«Второй мне сообщил, что ты убил волков с черными мыслями», – сказал Старший кот, положив узел на траву.

Я поднял свои вещи. Понятно. Вожак, как хороший руководитель, не стал пускать дело на самотек и направил своего заместителя проконтролировать мою работу. Для Старшего кота остаться незамеченным в своем лесу для гораздо менее опытного Рыжика и нечуткого джисталкера особого труда не составило. Эти мысли быстро мелькнули в голове, и я взглянул на Вожака с уважением.

«Я послал не одного, а двух Старших. Один до сих пор там и следит за огнем», – ехидно прокомментировал Вожак мои мысли.

Вот матерый котище. Хорошо, что я так тщательно организовал процесс горения.

«Ты все сделал правильно», – успокоил он меня.

«Значит, я зря нес это?» – спросил я Вожака прайда, достав мешок с ушами оборотней.

«Нет. Высыпь их на дерево. Когда они высохнут на солнце, я раздам подарки вожакам других прайдов», – весело ответил Старший кот, подводя меня к огромному пню, торчащему недалеко от сухого дерева, которое было местом дневного отдыха прайда. На этот пень я и высыпал трофеи.

«Ты осторожный. Я отпускаю молодого кота прайда на твою охоту».

Вожак повернулся к Рыжику и что-то серьезно промяукал тому в ухо на своем кошачьем языке.

Рыжий боец взглянул на меня и неспешно потрусил в сторону оставленных у водопоя товарищей. Дойдя до края поляны, он лег на траву и стал ждать.

«Береги моего сына. Иногда он почти котенок». Старший кот серьезно посмотрел мне в глаза. Я с интересом взглянул на Вожака. Действительно, сходство котов бросалось в глаза. Отец был ненамного крупнее сына, и основное различие заключалось в том, что всю шкуру Старшего покрывали многочисленные свидетельства опасной жизни бойца.

«Он хочет быть похожим на тебя», – сказал я, имея в виду многочисленные шрамы Старшего кота.

«Ох уж эта молодость!» – с интонацией древнего старика произнес могучий воин и с гордостью лизнул длинный рубец на лапе. Ясно, в кого Рыжик пошел характером.

«Я сделаю все, чтобы через три дня ты увидел его веселым и здоровым», – пообещал я обеспокоенному отцу.

«Идите. Твоя охота не ждет», – сказал Вожак и сел на траву.

Я пошел в сторону наших товарищей и, поравнявшись с молодым рыжим бойцом, щелкнул пальцами возле его уха. Рыжик вскочил и побежал вперед, сразу обогнав меня. Вожак сидел на траве и смотрел вслед сыну, отправившемуся на поиски приключений.

Глава 10
Маршрутизационная работа

Впереди меня все разбегались, а позади меня все горело…

Мечтания хилого подростка

Только мы с Рыжиком пришли на полянку, где нас ждали Цвета и кони, как с дерева неподалеку от нас спрыгнула Халва. Рыжий вопросительно на меня посмотрел, и я кивнул, отпуская хвостатого Ромео попрощаться со своей пушистой Джульеттой. Он тут же подбежал к предмету своего обожания и уткнулся лбом ей в бок. Кошка толкнула его лапкой, но было видно, что она уже не сердится. Потом они увлеченно замурлыкали, поглядывая на нас. Видимо, Рыжик давал подробный отчет строгой подружке. Похоже, грозного Вожака прайда, могучего воина и при этом своего отца мой кот боялся гораздо меньше, чем миниатюрную кошечку, которую превосходил ростом и весом минимум в полтора раза.

– А я все это время пыталась ее увидеть, – удивленно сказала Цвета, имея в виду Халву.

– Если лесной кот сам не захочет показаться на глаза, в своем лесу он не позволит его обнаружить, – сказал я девчонке, сел на траву и развязал узел.

Все мои вещи были перемешаны, ладно хоть не поломаны. Но самое неприятное – содержимое кошелька валялось повсюду. От самого кошелька мало что осталось. Удобная кожаная вещь зияла огромными дырами, которые продолжали увеличиваться на глазах. Через десять секунд от удобного аксессуара осталась лишь паутинка ниток, когда-то держащих эту красоту. Потом и она растаяла, как снежинка на ладони. Цвета с удивлением наблюдала за этим волшебным превращением, потом вопросительно посмотрела на меня, с громадным трудом удерживаясь от вопроса, снова взглянула на то место, где только что лежали остатки красивого кожаного кошелька.

– Вот это халтура, – невольно вырвалось у меня, причем на родном языке.

Девчонка снова устремила на меня любопытный взгляд.

Тут я вспомнил, что кошелек достался мне в «Лавке менялы» в качестве подарка от фирмы. Характерный пример того, что не надо связываться с непрофессионалами. Материал, внешне не отличимый от натуральной кожи, был, скорее всего, синтетического происхождения, как, впрочем, и нитки, которыми он был сшит. И естественно, эту синтетику не проверяли на устойчивость при джипереносе. Вот вещь и деструктурировалась. Распалась, как нестабильное соединение в воздухе. Повезло еще, что без всякого неприятного эффекта. Могла бы взорваться или растечься едкой кислотой. Так что я был очень зол. Ругал, впрочем, больше себя.

Разложив на траве плащ, я стал вытряхивать на него золотые и серебряные монеты из предметов моего снаряжения, и вскоре на плаще образовалась внушительная кучка денег, которую венчали три больших искусственных алмаза, взятые мной на всякий случай. У нас они стоили недорого, а тут имели большую ценность. Цвета смотрела на это богатство, и было видно, что она держится из последних сил. Еще немного – и лопнет от любопытства.

Найдя среди вещей, взятых у профессионалов в прокате «Гном-маркета», вместительный кошелек, который, кажется, не собирался преподносить мне неприятные неожиданности, я сложил в него деньги и повернулся к Цвете. Девчонка напоминала паровой котел за секунду до взрыва.

– Спрашивай, – сжалился я.

И на меня обрушился водопад вопросов:

– Ты разговариваешь с лесными котами? За что кошка ударила кота? Зачем тебе рассказывать вождям котов об оборотнях? Почему я не смогла увидеть кошку? Что случилось с кошельком? Что за слово ты сказал? Откуда столько денег? Ты знаешь, сколько стоят эти камни? Почему плащ не видно, когда он лежит на траве?

Водопад наконец иссяк, и Цвета уставилась на меня выжидающе. Если все подробно объяснять, уложусь как раз к тому времени, когда надо будет возвращаться домой.

– Отвечу на один вопрос. Выбирай, – сказал я.

Девчонка так жалобно посмотрела на меня, что пришлось строго добавить:

– Ладно, на два. Все.

Цвета ненадолго задумалась.

– Ты разговариваешь с лесными котами? – быстро спросила она, выстрелив каждое слово.

– Да. Какой второй вопрос? – строго сказал я, одеваясь и укладывая амуницию.

Девчонка надолго застыла, мучительно решая, что для нее сейчас важнее. Победило женское любопытство.

– Ты знаешь, сколько стоят эти камни?

– Да. Ответы закончил, – сказал я.

На лице Цветы отразилось горькое разочарование. Думать надо, прежде чем формулировать вопросы.

Уложив всю лишнюю амуницию в седельные сумки Вихря, я надел легкие доспехи, накинул плащ и обвел взглядом наш маленький отряд. Кони, готовые к дороге, пощипывали сочную лесную травку. Девчонка стояла рядом с Облаком и дулась на меня, впрочем готовая продолжить путь. Рядом болтали коты. Можно было трогаться в путь.

«Рыжий, пора», – сказал я коту.

Он вскочил и посмотрел на Халву. Та лизнула его в нос, и Рыжик, вне себя от счастья, подбежал к Вихрю и одним махом запрыгнул в седло, оставив мне немного места. Я подошел к девчонке и подставил руки, сложенные лодочкой. Цвета поставила туда сапожок и птицей взлетела на лошадь. Все-таки в древности люди были более ловкие. И неудивительно – постоянные тренировки. Я вспомнил, как она свалилась с дерева, и хмыкнул. У нас практически любая девчонка ее возраста, упавшая с такой высоты, с гарантией загремела бы в больницу.

Я тоже запрыгнул в седло, немного потеснив кота. Потом мы тронулись в путь. Халва запрыгнула на дерево и, не скрываясь из вида, смотрела нам вслед. Умела бы махать платочком, наверняка помахала. Рыжик искоса поглядывал на нее, гордо проезжая мимо. Прямо-таки гусар.

Кони сначала шли шагом, потом постепенно разогрелись и пошли широкой рысью. Ехали молча. Рыжий Ромео снова переживал моменты расставания с подругой, мечтательно глядя на свои лапы. Цвета перестала дуться и хищно поглядывала на меня, видимо планируя предстоящую пытку новыми вопросами. А я задумался о маршруте нашего путешествия.

Надо было внести коррективы в план, выработанный до встречи с девчонкой. Я планировал, заполучив кота, прямиком отправиться в Вихрь-город, находящийся не так далеко – напрямик через Лес котов. В городе я оказался бы утром следующего дня.

Но с девчонкой и парой лошадей план никуда не годился. Во-первых, лес на моем пути местами переходил в подлесок. Между тонкими и частыми стволами молодых деревьев люди и кот пройдут запросто, а вот для мощных лошадей придется прорубать дорогу. Одного этого уже хватило бы, чтобы поменять маршрут, но путь нам перекрывала еще и Гладь-река. С одним Рыжиком я бы переплыл реку достаточно просто. Взял бы подходящую корягу, связал вещи в узел, усадил на все это кота и поплыл, толкая перед собой импровизированное плавучее средство. Форсирование широкого водного препятствия для конного отряда потребует гораздо больше времени – придется делать большой плот, не имея под рукой нужных инструментов. Переплыть реку коням будет трудно. В воде водятся мелкие речные медузы. Я бы плыл в одежде и был почти защищен от ожогов. А вот кони могут от боли запаниковать, и тогда неизвестно, чем все закончится. Словом, рисковать не стоило и маршрут надо изменить.

Недалеко отсюда лежит Западный тракт – удобная дорога, тоже ведущая в Вихрь-город, и если добраться до нее, то цели мы достигли бы уже к вечеру. Но имелось серьезное препятствие: путь к Западному тракту лежал через места, где было много лесных пауков.

Лесные пауки мира Ворк – очень большие и неприятные создания. Немного напоминают стул с круглым мягким сиденьем на восьми длинных ножках. Сесть на этот «стульчик» я бы никому не посоветовал – он может укусить за то место, которым садишься. Впрочем, вредные твари способны не только укусить, но и плюнуть метров на пять ядовитым зубом, который похож на колючку кактуса. Яд пауков не смертельный. Сразу после укуса он парализует жертву на минуту, потом действие его проходит, но реакция нервов и мышц еще долгое время остается замедленной. Пауки передвигаются медленно, но под действием яда убежать от них невозможно.

Охотятся лесные пауки мира Ворк немного не так, как наши ткачи, плетущие большую сеть-ловушку и поджидающие жертву рядом. Ловушки они тоже устраивают, но на этом сходство кончается. Их ловушки напоминают противопехотные мины. Пауки прикрепляют к стволу дерева почти у самой земли тонкую и прочную паутину, конец которой ведет к кокону-мине. Проходящая жертва задевает растяжку, и кокон выстреливает в направлении ствола дерева сеть, сплетенную пауком. В сеть вплетены зубы паука, которые, царапая кожу жертвы, ненадолго парализуют ее. Немного побарахтавшись в клейкой сетке, обездвиженная жертва застывает, лишенная возможности убежать от охотника.

Паук совершает обход своей территории, проверяя расставленные ловушки, и, найдя жертву, обволакивает ее паутиной, образуя большой кокон. В зависимости от того, голоден паук или нет, он либо оставляет жертву, уже не способную пошевелиться, плотно связанной, либо впрыскивает под кожу большое количество яда и высасывает ее, как земной паук – муху.

Владения лесных пауков с одной стороны проходили через тот же неудобный подлесок и упирались в Гладь-реку, с другой стороны простирались на многие километры, и обходной путь занял бы несколько дней.

Можно было вернуться и объехать препятствия по Великой степи, но это тоже заняло бы пару дней. Я принял решение прорываться через владения опасных насекомых. Другого выхода не было.

Глава 11
Саперная работа

«Хорошо, что я не сапер», – подумал я, убирая ногу с коровьей лепешки.

Случай в деревне

Речка с названием Дремка, шириной метров десять, неспешно несла свои воды сквозь заросли. Тут заканчивался гостеприимный Лес котов. На этом берегу пели птицы, шуршали в траве мелкие зверьки, – одним словом, кипела жизнь.

На другой стороне реки было тихо. Пауки ловко бегают по деревьям, меткими плевками сбивая с веток неосторожных птиц. Внизу, на земле, повсюду были замаскированы паучьи мины. Так что тишина была вполне объяснима.

Впрочем, назвать владельцев паучьего леса совершенно бесполезными тварями я не могу. Лапки пауков, приготовленные по многочисленным рецептам, – главное блюдо во всех тавернах Вихрь-города. Во всем остальном мире Ворк они считаются изысканным деликатесом, достойным стола королей и ханов. Я сам их пробовал – очень вкусно. Чем-то напоминают тихоокеанских крабов или лангустов южных широт. Паучьи охотники – уважаемая и востребованная профессия в Вихрь-городе. Впрочем, эти люди сами часто оказываются не охотниками, а дичью. Как говорится, издержки профессии. Так что в этом мире упоминание о лесных пауках вызывает ассоциацию богато накрытого стола с изысканной закуской.

Водные поверхности – непреодолимая преграда для пауков, так что в Лес котов они попасть не могут. Сами коты к ним на территорию тоже не суются – чересчур опасно. Но если вдруг неосторожный паук каким-либо образом оказывается в Лесу котов, он тут же пополняет рацион этих лакомок. Впрочем, легкомысленного кота ждет та же участь на том берегу.

Подъехав к воде, я спешился и стал внимательно изучать вражеский берег.

«Там вкусноногие ядовитые подушки», – предупредил Рыжик, наблюдая за паучьим лесом.

«Знаю. Думаю, как пройти через их лес», – ответил я коту, продолжая поиски решения.

– Тим, там очень опасно, – тоже решила просветить меня Цвета.

– Знаю, – ответил я ей терпеливо.

Прогулка по лесу пауков будет подобна передвижению сапера по минному полю. Мне надо максимально сосредоточиться. Протяженность опасного участка примерно пять километров. Чем большее расстояние мы пройдем незаметно для пауков, тем больше у нас шансов благополучно миновать их лес. В идеале мы могли тихонечко пройти весь опасный участок, а потом спокойно переправиться через речку Сплюшку, которая была границей паучьего леса с противоположной стороны. Шанс преодолеть лес незаметно у нас был.

Для пауков активное время начинается, когда стемнеет. Ночью на территорию паучьего леса я бы не сунулся ни за что. Днем пауки плохо видят, а слух у них слабый. Зато они великолепно чувствуют колебания почвы в любое время суток. На любой топот толпы пауков сбегутся моментально.

Наконец я нашел то, что искал. Одно дерево было густо обвито лозой местного дикого винограда – длинной, гибкой и прочной, напоминающей тонкие лианы. Именно то, что надо. Я быстро срезал большой пучок природных заменителей веревок.

– Цвета, не стой без дела. Сбегай, набери мха, – попросил я девчонку, следившую за моими действиями с интересом.

Цвета и в самом деле бегом кинулась собирать мох. Я сел и стал плести небольшие мешки. Через некоторое время девчонка принесла приличную кучу мха, используя подол одежды как корзину. Я к тому времени сплел четыре небольших мешка, больше напоминающие авоськи для картошки.

– Надо еще столько же, – сказал я Цвете, и она снова побежала набирать мох.

Я как раз закончил свою работу, когда девушка пришла с новой порцией природной ваты, затем залез в воду и нарвал больших листьев кувшинок. Ими я устелил дно каждого мешка. Взял мох и положил его толстым слоем на листья кувшинок. Дело было сделано.

Затем я внимательно осмотрел тот берег – никого. Долго стоял, прислушиваясь. Характерных звуков приближения пауков тоже не было.

– Ну, пойдем тихонечко, – напутствовал я небольшой отряд, и мы начали переправу.

Цвета и Рыжик немного нервничали, но мне доверяли и переходили речку спокойно. Я переживал гораздо больше, при этом не очень за себя волнуясь, – ответственность за жизнь подопечных давила тяжелым грузом.

Перейдя на другой берег, я немного постоял, вслушиваясь в окружающую меня тишину, готовый в любой момент дать команду к отступлению. Кругом царило спокойствие. Тогда я развернулся к коням и надел им на копыта импровизированное звукоизоляционное покрытие. Подвязал я его гибкими лозами дикого винограда. Рыжий боец внимательно смотрел по сторонам, сидя на седле Вихря. Цвета сидела на Облаке широко открыв глаза и удивленно наблюдала за моими действиями. Но при этом молчала, понимая, что сейчас любой звук абсолютно лишний. Чувствуется, замучает меня вопросами, если прорвемся.

«Если все пройдет удачно, отвечу на два ее вопроса. Даже на три», – дал я обещание и взял Вихря за узду. Умные кони пошли, аккуратно ставя на траву копыта. Наш маленький караван абсолютно бесшумно двинулся по очень опасному отрезку пути.

Я шел, внимательно глядя под ноги, и выискивал паучьи растяжки. Толстую полупрозрачную паутину на фоне лесной травы было почти не видно. Левой рукой я вел Вихря за узду, а правой держал меч. Замечая канатик паутины, ведущий от ствола дерева в укромное место, где таилась мина-кокон, я останавливал наш бесшумный караван и аккуратно разрезал мечом растяжку. Потом тщательно убирал с дороги обрезки паутины, и мы продолжали путь. То и дело попадались полупустые коконы с высохшими оболочками жертв паучьей охоты. Они добавляли мне осторожности, напоминая о том, что нам грозит при ошибке, и я удваивал внимание. Как бесшумные призраки мы шли вперед по заминированному безмолвному лесу.

Так в тишине, без всяких происшествий, мы прошли километра три. «Может быть, нам повезет, тихонько и проскочим», – подумал я, и, естественно, зря это сделал. Сглазил.

Прямо на нашем пути стоял огромный кокон, размером гораздо больше обычных жертв паучьей охоты. Подойдя ближе, я увидел, что вокруг кокона небольшой участок травы вытоптан паучьими лапками. Земля под коконом была слегка влажная, а по нему стекали капли воды, как по кружке холодного пива в баре. Немного удивившись, я потрогал загадочный предмет. На ощупь он был ледяной. Неожиданно в коконе кто-то чихнул, и я рефлекторно отдернул руку.

– Извините, пожалуйста. Если вас не затруднит, не могли бы вы меня спасти? Если это, конечно, не противоречит вашим религиозным убеждениям. Благодарю за то, что терпеливо выслушали мою несвязную речь, – донесся вежливый голос из кокона.

Говорили на местной латыни – языке ученых людей. Жертва паучьей охоты была жива и, по-видимому, сохранила изрядную долю юмора.

Я остановил наш небольшой караван и застыл в раздумье. Каждая секунда промедления была опасна.

– Тим, надо спасти человека. Пожалуйста, – прошептала Цвета.

«Там внутри кто-то сидит», – сказал мне проницательный кот.

Я медлил. Цвета уставилась на меня умоляющими черными глазищами.

– Я не буду ничего у тебя спрашивать, – пообещала коварная девчонка.

Это перевесило чашу весов.

– Эй, там, внутри, не шевелитесь, – прошептал я и стал резать мечом ледяную паутину.

Довольно быстро удалось вырезать в коконе небольшую дверцу, потом отогнуть гибкую и толстую стенку.

– Вылезти сами сможете? – тихо спросил я, удерживая дверку открытой.

– Благодарю, – шепотом ответил спасаемый и вывалился наружу с невообразимым шумом.

– Тихо! – прошипели мы с девушкой дуэтом.

– Извините, – стоя на четвереньках, виновато прошептал маленький человечек в синем балахоне, который свидетельствовал о его отношении к ученым людям, занимающимся магией холода. Потом выпрямился и улыбнулся. На спине у него висел синий рюкзачок, чем-то напоминающий школьный ранец первоклассников. – Я полагал, что уже никогда не увижу света, – тихо сказал человечек и неожиданно звонко чихнул.

Я замер в ужасе. Человечек на этом не остановился и чихнул снова. Еще звонче, чем секунду назад. Прежде чем я опомнился и рванулся для того, чтобы зажать человечку нос и рот, он успел чихнуть раз пять, и каждый раз громче и звонче, чем в предыдущий.

Я стоял, напряженно слушая лес, зажав ладонью чихающую часть лица мага холода. Были видны только его виновато моргающие синие глазки.

Отовсюду слышались легкие шорохи. Паучий лес просыпался.

Действовать надо было быстро. Схватив неосторожного ученого в охапку, я забросил его в седло Вихря. Умный конь, до этого спокойно переносивший все превратности нашего путешествия, к этому моменту уже сильно беспокоился – похрапывал, вздрагивая всем телом, и косился по сторонам. Облако тоже проявляла признаки волнения.

«Подушки проснулись, ползут сюда. Много», – сообщил чуткий кот.

– Крепко держитесь в седле. Упадете с коня – конец, – сказал я девчонке и магу.

Судя по бледным лицам, они и без меня прекрасно все понимали.

Я схватил вороного под уздцы, согнулся, выставив меч впереди себя, и, уперев его в землю, побежал, вспахивая перед собой неглубокую борозду. Периодически мой меч разрезал очередную паутину-растяжку. Один раз я сильно дернул паутину, прежде чем меч ее разрезал, но успел среагировать и упал на землю. Надо мной со свистом пролетела ловчая сеть, чуть не задев коня, и обмотала ствол дерева. Кокон-мина при этом громко хлопнул. В этот миг я лежал на земле и ощутил, как слегка дрогнула почва под ладонями. Мы были окончательно демаскированы. Пауки со всей округи спешили к нам.

Кони бежали за мной легкой рысью. Через некоторое время мешки у них на ногах были окончательно разбиты, и дальше мы передвигались под громкий топот копыт. Это, естественно, еще больше привлекало пауков. Лес вокруг нас потрескивал и шевелился.

Я спешил, но наше продвижение к границе паучьего леса все больше замедлялось, потому что все чаще приходилось останавливаться, снимать лук и расчищать дорогу. Путь за нашей спиной напоминал коллекцию бабочек какого-нибудь школьника-гиганта. К земле и деревьям были прибиты моими стрелами огромные пауки, как насекомые булавками. Они угрожающе шевелили длинными членистыми ногами. Колчан пустел на глазах, а такие стрелы раздобыть в этом мире было почти невозможно, разве что у другого джи сталкера-лучника, купившего такой же лук именно у Бориса Кузнеца. Ну, выражаясь языком писателей женских романов, мечтать не вредно.

Впрочем, впереди уже появился просвет между деревьями. Потянуло свежестью от реки. Я почти поверил, что мы прорвемся. Поторопился.

Из небольшой ложбинки, мимо которой я только что пробежал, согнувшись в три погибели, раздался резкий свист, и в круп белоснежной кобылы воткнулся ядовитый зуб. Облако сделала несколько неуверенных шагов и застыла, низко опустив голову. Я стремительно развернулся и прибил стрелой к дереву здоровенного паука. Потом посмотрел на лошадь и в нерешительности замер, не зная, что делать. А предпринять что-либо следовало незамедлительно. Зловещие шуршания и потрескивания раздавались все ближе.

Положение выправила Цвета. Ловко перегнувшись в седле, она выдернула из тела лошади отравленный зуб паука и положила руки на ранку, что-то тихо напевая. Лечащий жрец работала. Облако дернулась, подняла голову, коротко заржала и неуверенным шагом двинулась за Вихрем.

В черепашьем темпе мы доковыляли до границы леса. Теперь коконов-мин перед нами быть уже не могло – впереди простирался спуск к реке. Цвета спрыгнула со спины Облака и за узду тянула ее в сторону воды. Бедная лошадь едва переступала копытами. Вихрь неуверенно шел на пару шагов впереди нее, постоянно оглядываясь, не зная, чем помочь подружке. Я пятился к реке с луком на изготовку, прикрывая наше медленное отступление.

Кусты шевельнулись, и на светлое место выполз огромный паук. Он чуть присел, собираясь плюнуть ядовитым зубом, но в этот момент я выстрелил. Паука унесло обратно в лес. Через секунду на его место выползло еще три паука, их постигла та же участь. Потом мне показалось, что вся граница леса зашевелилась, и на свет вылезла примерно дюжина этих тварей. Лес продолжал шуршать и потрескивать. К паукам шло подкрепление.

Пришлось мне развернуться и бежать к реке. Помочь мог только огнемет, которого, естественно, у меня не было. Облако я ужасно жалел, но сделать было уже ничего нельзя. По лицу упорной девчонки ручьем текли слезы, но она продолжала тащить лошадь к воде. Я подбежал к ней и остановился на мгновение, не зная, что предпринять. В этот момент раздался резкий свист, и пауки дали целый залп отравленными «дротиками». Штук пять воткнулось в круп многострадальной лошади. Облако застыла, не в силах шевельнуться. Девчонка повернула лицо ко мне, и я увидел полные слез черные глаза, умоляющие меня сделать хоть что-нибудь. Я был не в состоянии чем-либо помочь.

Тогда девчонка села на траву и закрыла лицо ладошками, видимо собираясь погибнуть рядом со своей лошадью. Допустить этого я не мог и подхватил девчонку на руки. Обернувшись, я посмотрел на Облако и встретил почти человеческий взгляд, полный тоски. В груди екнуло, и ком подкатил к горлу.

Ситуацию, неожиданно для нас, спас маг. Маленький человечек, оказывается, давно слез с Вихря и что-то тихонько пел себе, делая в воздухе пассы ручками. И вдруг он прыгнул прямо под лошадь, уперся ногами в ее задние копыта и схватил руками передние, лег животом на землю и поднял голову, глядя в сторону воды. Некоторое время ничего не происходило, потом вдруг эта конструкция из человека и лошади медленно заскользила в сторону речки, как сани с ледяной горки, все быстрее и быстрее, хрустя замерзающей под магом травой.

Я развернулся и со всех ног бросился их догонять, неся на руках нервную девчонку. Меня обогнал Вихрь с довольным котом на спине. Через десять секунд наша команда слетела в воду с небольшого обрыва, подняв фонтан брызг. Нам повезло – место оказалось глубокое.

Лошадь плыть не могла, и ее с одной стороны подпирал Вихрь, с другой стороны – я, поддерживая голову кобылы над водой. Маг вынырнул на поверхность воды, смешно отплевываясь, и по-собачьи поплыл в сторону свободного от пауков берега. Цвета плыла, светясь от счастья, а Рыжик гордо восседал на Вихре, вцепившись в седло, и весело наблюдал за нами.