Текст книги "На море и на суше"

II. Утопленник

Когда мы вернулись в наш лагерь, солнце уже клонилось к вечеру, над озером начинали сгущаться тени, а наши мысли уже были там, на «крокодиловой», как мы успели окрестить её, отмели.

– Что-то соседи притихли, – заметил Николай. – Видать, эта тётка их точно в оборот взяла.

– Ой, мужики, – запричитали наши женщины, как только мы подошли к палаткам, – что случилось-то!

– Да что такое? Не пугайте, – чуть ли не в один голос спросили мы. – С детьми что-нибудь?

– Да нет, у нас всё в порядке, вон, на поляне играют.

– Тогда в чём дело?

– Так ведь мужик-то этот, ну рожа у него страшная такая…

– Чёрт с ней, с этой рожей! Что к вам приставал, что ли?

– Утонул он!

– Час от часу не легче.

– И когда же это случилось, – спросил я.

– Да часа три назад, немного погодя после того, как вы ушли.

Тут наши женщины стали наперебой рассказывать, как всё было.

Оказывается, не успели мы ещё до лесника дойти, как вся эта развесёлая компания пошла купаться. Женщины – более-менее трезвые, а мужики, как обычно, под парами: они, видимо, вообще не просыхали, а тот, со страшной рожей, вообще еле на ногах стоял. Так перед этим они ещё под солнцем с полчаса провалялись. Представляете, какой разогрев изнутри, да ещё и снаружи!

Бабы их отговаривать: не лезьте, мол, дураки, спьяну. Да куда там! Герои – море по колено. На нашей стороне берег у озера довольно круто уходит в глубину: метрах в пяти от берега воды по пояс, а потом дно резко уходит вглубь. Так вот, на месте перепада глубин была устроена нырялка, откуда смело можно было нырять вниз головой, благо глубина там уже была метра три.

Те двое бултыхнулись просто так, кое-как выплыли и больше не полезли, а третий, пока шёл, чуть с мостка не упал. Эти кричат ему: «Уходи, не прыгай!» – а он только отмахнулся и прыгнул.

Вынырнул у самого края нырялки и тут же снова ушёл под воду.

Приятели его слегка протрезвели и полезли в воду друга вытаскивать; он лежал как раз на склоне, так что вытащили они его довольно быстро. Пытались даже искусственное дыхание делать, да всё напрасно. Тут как раз мальчишки из лесничества купаться приехали на велосипедах. Узнали, что тут случилось, и скорее обратно – сообщить взрослым. Оттуда вызвали скорую помощь, и минут через сорок машина была здесь. Врач осмотрел его и сказал, что если бы даже они стояли рядом, когда его вытащили, помочь было бы невозможно: смерть была почти мгновенная, от разрыва сердца; он весь аж почернел.

– Жуть какая! Дети-то хоть не видели? – спросил Николай.

– Да ну, что вы! Они здесь, наверху были.

– Ну и дела! Пока мы там парились в бане, здесь, оказывается, такие события развернулись. Так что, Володя, – говорю я брату, – с охотой делать будем?

– Какая охота! Вы что, ребята? У нас ещё сейчас мурашки по спине бегают, из палатки выйти боязно, – замахали руками женщины.

– Да чего уж теперь-то? – удивился Николай.

– Ведь темнеет уже, а он там, на берегу лежит.

– То есть как это лежит? – опешили мы.

– Очень просто, на спине, только лицо полотенцем прикрыто.

– Разве скорая его не увезла? – спросил я.

– А они покойников не берут, – ответил Володя.

– Так что же, он теперь и будет там лежать, пока его птицы не склюют?

– Пошли в лесничество, надо в милицию сообщить, пускай кто-нибудь приезжает за ним.

Пришлось лесника будить да милицию вызывать. Так ведь и те тоже ехать не хотели. «Это, – говорят, – не наше дело». Это не то, что теперь: позвонил в спасательную службу, а там уж сами знают, кто за кем едет. Наконец всё-таки приехали трое милицейских, на «Москвиче». Походили, посмотрели и собрались уезжать. Мы к ним:

– Вы что же, ребята, уезжаете, а этого нам оставляете?

– А куда мы его денем? В багажник, что ли? У нас, видите, машина какая?

– Так зачем вы вообще сюда ехали за двадцать пять километров? Чтобы на утопленника посмотреть? – взвинтился Николай.

– Чтобы убедиться, – ответил милиционер.

– Нет, мужики, вы что-нибудь понимаете? – развёл руками Николай. – В чём убедиться-то, скорая уже убедилась и умотала, теперь вот вы. Может, ещё из газеты кого позвать, пусть тоже убедятся, как у нас тут покойники…

– Погоди, Коля, не заводись. Ребята, давайте разберёмся спокойно, – сказал Володя. – Нельзя же так, здесь дети малые, народ кругом, не по-людски это.

– Ладно, сделаем так, – вступил в разговор до сих пор молчавший сержант, который был, очевидно, за старшего. – С собой, как вы понимаете, его взять нельзя. Мы что? Нас послали – мы приехали. Вернёмся в город, пришлём другую машину и отправим этого красавца в морг.

– Не обманешь? – спросил Николай.

– Честное слово, – ответил сержант.

Примерно через час, в самом деле, пришла обещанная машина и увезла покойника. А из той компании никто даже и не вышел посмотреть, что здесь происходит. Мы тут возимся с их приятелем, а им хоть бы хны. Мне эта кутерьма, признаться, надоела, и я предложил идти спать.

– Что мы тут, в самом деле, зондеркоманда какая-то, что ли?

Пошли в палатки.

Но спать нам в эту ночь больше не пришлось. Только я начал погружаться в сон, как снизу, со стороны «пришельцев», раздались крики, ругань, женский визг. Всё наше «население» тоже проснулось.

– Что там, убивают кого-то, что ли? – забеспокоились наши женщины.

Мы вышли из палаток.

– Ой, мужики, не ходите вы туда!

– Ладно, мы просто посмотрим отсюда, что там стряслось.

– Да никого там не убивают, хватит им и одного покойника, у них палатка рухнула, – засмеялся Володя.

– Ничего себе! Они что там, того? – спросил Николай, протирая глаза.

– Того самого, палатка-то у них поставлена поперёк уклона, да ещё кое-как. Видать, во сне кто-то привалился покрепче, вот всё и завалилось.

– Нет, я пойду и скажу им, чтоб не орали, – не выдержал я.

– Да не связывайся ты с ними, ну их… – проворчал Николай.

Вскоре эта компания и сама угомонилась: кое-как укрепили палатку и замолчали.

– Ну всё, теперь, может, удастся вздремнуть немного.

III. Подводная лодка

Летние ночи коротки, уже после трёх небо на востоке начинает светлеть. Под утро, часа в четыре, меня разбудил странный звук, как будто что-то большое и тяжёлое плюхнулось в воду, а вскоре после этого опять послышались женские крики и бессвязное мычание наших соседей. Всё наше мужское население, как по команде, вышло из палаток.

– Да что за чёрт! Они там совсем спятили, что ли? – сердито проворчал Николай.

– А почему мы должны всё это терпеть? – сказал я. – Надо пойти и поставить их на место. Ну сколько можно? Морды бить необязательно, а приструнить надо.

– А что, если напросятся? Так и морды можно, – сказал Николай. – Сейчас, я только штаны надену.

Когда мы втроём спустились вниз, перед нами открылась забавная картина. Палатка кое-как ещё держалась, вокруг валялось всякое барахло: бутылки, посуда, какая-то одежда, а из озера торчал багажник «Жигулей». Мужики и одна женщина сидели на траве около жёлтого «Москвича» и пили пиво. Вторая, видать, хозяйка утонувших «Жигулей» ходила по берегу и причитала: «Что теперь делать? Что делать? Это катастрофа, муж меня убьёт».

– Ну что, парни, мордобитие отменяется. Смотрим третий акт драмы, – сказал Володя. – Интересно, как же машину-то угораздило в озеро?

– Так они сделали всё наоборот, – ответил я. – Им бы палатку поставить так, как машину, а машину – так, как палатку.

– Ну это понятно, но ведь машина простояла всю ночь, и ничего. А тут ни с того ни с сего сама взяла и поехала, что ли?

– А кто его знает, может, плохо на скорость была поставлена, а может, и вообще… Что там голову ломать, на сегодня уже сон отменяется, пошли лучше искупаемся, а потом чайку заварим.

– И то верно, – согласились Володя с Николаем, – кино потом досмотрим.

Когда минут через сорок мы вернулись к своим палаткам, стало совсем светло.

– Смотрите, а жёлтого «Москвича»-то уже и нет! – воскликнул Николай.

– А ты думал! – засмеялся Володя. – Кому нужны лишние хлопоты? Как поняли, что дело пахнет керосином, так и рванули поскорей.

За утренним чаем было о чём поговорить. Женщины только ахали и руками разводили:

– Что же теперь с машиной-то будет, как её вытащить? Мужики, может, поможете, а то баба что одна сумеет?

– Так у неё кавалер есть, вот пусть и думает, – ответил Николай.

– Да-а, у таких кавалеров только одно на уме.

– Так ведь и у бабы этой, видать, то же самое, – усмехнулся Николай.

– Да ладно вам. О, смотрите, этот тоже уходить собрался.

И точно, перед нашими глазами разыгрывался заключительный акт ночной драмы. «Кавалер» со спортивной сумкой на плече собрался уходить, а подруга, размахивая руками, ругала его на чём свет стоит:

– Как ты можешь! Бросаешь меня одну! Что теперь с машиной будет? Надо ведь что-то делать!

– Твоя машина, ты и думай, – ответил мужик и пошёл в сторону шоссе.

– Ах ты, бесстыжая морда, как спать, так хорошо было, а теперь бросаешь меня здесь!

– Так у тебя муж есть, вот его и зови, – нагло усмехнулся «кавалер» и, повернувшись, пошёл в сторону шоссе.

Наблюдая эту картину, все мы испытывали схожие чувства: с одной стороны, за всё приходится расплачиваться, и нечего теперь кудахтать, а с другой стороны, и жалко человека. Ну влипла баба, что с неё взять?

– Ну что, Володя, занырнём, посмотрим, как там под водой выглядит, чтоб не оборвали чего-нибудь, когда вытаскивать будут, – сказал я.

– Ладно, давай посмотрим.

Когда мы спустились к озеру, женщина сидела на берегу и, тихо подвывая, плакала.

– Перестаньте, – сказал я. – Мы сейчас поглядим, что там, под водой, потом видно будет, что делать.

– Ой, вы водолазы, да? – спросила она, вставая и утирая слёзы.

– Что-то вроде этого. Пошли, Володя.

Осмотрев машину со всех сторон, мы выяснили, что она упёрлась одним колесом в большой валун на самом краю уклона, что и спасло её. Если бы не этот камень, лежать бы ей сейчас где-нибудь на глубине. Если зацепить за буксирную скобу, то трактором, пожалуй, можно будет вытащить. Правда, здесь уклон крутой, но, когда трава подсохнет, можно попробовать, решили мы.

– Коля, смотайся, пожалуйста, к Феликсу, объясни ситуацию, а мы пока немного расширим место для буксира, а то зад машины в землю ушёл, так что до скобы и не добраться.

– Давайте, я сейчас, – ответил Николай и пошёл к машине.

Через час трактор стоял на берегу, а мы с Володей закрепляли трос. За то время, пока машина простояла в воде, она уже успела немного увязнуть в песке, поэтому трактор никак не мог стронуть её с места: колёса проворачивались на зелёной траве.

Пришлось несколько раз нырять и отрывать колёса лопатой. Теперь, после небольшой раскачки, машина медленно выползла на берег. Изо всех щелей выливалась вода.

– А как же на ней теперь ехать? – спросила хозяйка машины. – Она ведь вся мокрая!

– М-да, если бы только мокрая, – покачал головой тракторист. – Чтобы можно было ехать, нужно полмашины разобрать.

– Ой, что же делать? – всплеснула руками хозяйка.

– Гнать на сервис, – ответил тракторист, забираясь в кабину трактора.

– Подождите, неужели нельзя ничего сделать? – со слезами на глазах подбежала она к трактору. – Ведь у вас же есть машины, тракторы. Вы ведь всех на сервис не посылаете?

– Так они и под водой не плавают, и вообще об этом нужно с Феликсом говорить, – ответил тракторист.

– Ну помогите, ради бога, очень вас прошу!

– Смотри-ка, – ухмыльнулся Николай, – а она довольно логично рассуждает.

– Для женщины в критической ситуации – даже очень.

– Только логика всё-таки чисто женская. Она ведь не представляет, что нужно сделать для того, чтобы машина поехала, – добавили мы с Володей. – Машина, видите ли, мокрая, вот беда-то!

Дело кончилось тем, что Феликс распорядился отбуксировать машину в лесничество. К счастью, на месте оказались два свободных тракториста, которые согласились ей заняться. Всё, что нужно было, сняли и просушили, благо жара стояла градусов двадцать пять в тени, а на солнце так и все сорок – чем не сушилка?

Уже к вечеру незадачливая дамочка подъехала к нашему лагерю, стала рассыпаться в благодарностях.

– Ой, вы так мне помогли! Если бы не вы, не знаю, что бы со мной было. Что я вам должна?

– А вот про долги не надо, как-нибудь переживём, – ответил я.

– Извините, я не хотела вас обидеть, вы не подумайте, я ведь не…

– Да мы ничего и не думаем, – ответил я. – Удачи вам, счастливого пути.

Когда она уже садилась в машину, Николай подошёл и что-то сказал ей. Уже отъезжая, она что-то коротко ответила и горько улыбнулась.

– Что ты ей сказал? – полюбопытствовали мы у Николая.

– Чтобы кавалеров выбирала толковых.

– Ну и что она?

– А где их взять-то, говорит.

– Да уж, – произнёс глубокомысленно Володя.

Через пару минут машина катила уже по шоссе, оставляя за собой шлейф пыли.

Знакомство с морем

I. На практику

Май 1958 года был тёплый и солнечный. Позади экзамены и первый курс Таллинского мореходного училища. Все ребята, а было их 32 молодых курсанта отделения судомехаников, весёлой гурьбой отправились отмечать это знаменательное событие.

Завтра объявят, кто где будет проходить морскую практику, но это будет завтра, а сегодня… Сегодня они сдвинули столики в пивном зале на улице Карья: хорошее пиво, вкусные свиные ножки и разговоры, разговоры, конечно, о предстоящем распределении.

– Говорят, что в Атлантику мест нет.

– Чепуха! Я сам слышал, как директор говорил мастеру, чтобы тот составил отдельный список тех, кто пойдёт в Атлантику.

– Да-а, было бы здорово!

Только об этом больше всего и говорили. Попасть на практику в Атлантику считалось высшим пилотажем: туда посылали самых лучших курсантов. Когда комиссия утверждала списки практикантов, слово мастера курса часто было решающим. Ведь именно он знал всех курсантов как никто лучше. По общему мнению «большой» Калью должен был попасть обязательно. Он был старостой курса судомехаников, самый высокий и старший из всех. К этому времени он уже отслужил четыре года на флоте, ходил в дальний поход, имел бумаги моториста – без пяти минут механик и вообще хороший сааремааский парень.

– Интересно, сколько мест механикам дадут? К то-то сказал, что целых шесть! Вот это было бы здорово!

– Чего там голову ломать? Завтра всё узнаем. Всё равно всем в Атлантику не попасть, кому-то и здесь нужно остаться. По крайней мере, почти каждый день дома, а там болтаться несколько месяцев в океане…

Пытались на всякий случай утешить себя курсанты. Будь что будет, а сегодня – празднуем! Утром собрались в учебном классе, все взволнованные: что ни говори, а всё-таки первая морская практика. Разошлют всех по кораблям, и два месяца покажут, чему научились за прошедший год и как многому ещё предстоит научиться. По окончании практики придётся составить отчёт, подготовить схемы и чертежи своих судов, вдобавок – заключение руководителя практики (обычно это старший механик) и характеристика капитана. От этого отчёта во многом зависит дальнейшая судьба курсанта, его трудовой путь.

Наконец дверь отворилась, и в класс вошёл мастер Нымм.

Вообще-то список должен был зачитать руководитель курса – преподаватель силовых установок. Но по какой-то причине его сегодня не было. Мастер был замечательный человек, прекрасный педагог и специалист.

– Так, парни, сейчас я зачитаю вам список распределения на практику, – мастер слегка улыбнулся, выдерживая паузу.

– Не пытайте, мастер! Сколько мест в Атлантику?

– В этот раз мало, всего шесть.

– О-о, нормально! – раздался хор голосов.

– А что я вам говорил? – воскликнул кто-то.

– На всё училище, – закончил мастер.

– Ну-у, – сразу загудели все.

– Всем поровну: судоводителям два, радиооператорам два и нам два. Остальные пойдут на вспомогательные суда и танкеры.

Зачитываю по алфавиту.

Когда очередь дошла до Калью, мастер сделал маленькую паузу, посмотрел на него:

– Пойдёшь в Атлантику.

– О-о! – раздались дружные голоса в дополнение к дружным аплодисментам.

Часть списка была уже зачитана. Кто же будет вторым? Этот вопрос висел в воздухе, просто было интересно. Среди курсантов было несколько возможных кандидатов, которые подходили для этого, в их числе и Роберт. Внутреннее чувство подсказывало ему, что он и станет этим вторым. Для этого были все основания.

II. Особые отношения

С первых дней учёбы между Робертом и мастером сложились особые отношения. Где-то на втором практическом занятии по слесарному делу всех курсантов разделили на пары, выдали инструменты, материалы и объяснили задания. Это была разметка на металле. Ничего сложного, но с этого начинают все. По чертежу нужно на листе металла разметить контуры будущей детали. На следующем занятии по этой разметке предстояло вырубить деталь, а потом её обработать. Так сказать, первое знакомство с обработкой металла. На корабле нет специально слесарей, там всё приходится делать самому. Здесь нельзя было не вспомнить без теплоты и благодарности своего деда Каспара, который сам, будучи золотых рук мастером, многому научил парнишку, а самое главное – сообразительности, умению технически думать.

Когда мастер подошёл к столу, у которого работал Роберт со своим напарником, то остановился около них, посмотрел, как ребята работают и сказал, обращаясь к Роберту:

– Я вижу, что ты не первый раз инструменты в руках держишь. Напильником тоже работать умеешь?

– Могу, – ответил Роберт.

– Где научился?

– Дедушка научил, он большой мастер, – ответил Роберт.

– Хорошо, пойдём-ка со мной.

Он подвёл его к своему столу. Здесь лежали разные инструменты, чертежи деталей.

– Вот, посмотри, здесь чертёж детали. Узнаёшь, что это? – спросил мастер.

– Это молоток, – ответил Роберт.

– Точно так. Как думаешь, сможешь по чертежу сделать такой же? Учти, что все размеры должны соответствовать чертежу.

– Я постараюсь, – ответил Роберт.

– Хорошо, сегодня закончишь свою работу, а завтра подойдёшь вон к тому столу и начнёшь работу. Там будет три заготовки; если одну испортишь, сможешь взять другую. Но постарайся уложиться в размеры, указанные на чертеже. Не торопись, главное – точность. Если что-то будет непонятно, подходи, разберёмся.

– Хорошо, мастер, – ответил Роберт и направился к своему столу.

Вечером Роберт долго не мог заснуть, мысли всё время вертелись вокруг этого молотка. Это тебе не просто лист железа, из которого нужно что-то вырубить: здесь были всякие углы, округлости, точные размеры. А ну, как не получится? Но тогда на память пришли слова старого Каспара: глаза боятся, а руки делают. Вспомнил свою дипломную работу– сложный ключ для старинного замка, который нужно было сделать не по образцу, а по замку, предварительно разобрав его. Это была тонкая работа: из куска железа выточить ключ с фигурной бородкой. Но Роберт справился, хоть и провозился с ним несколько дней, за что получил от скупого на похвалу деда высшую оценку: «Молодец, хорошая работа!» Чувство тревоги прошло, и, облегчённо вздохнув, Роберт крепко заснул.

Утром, перед началом занятий, ребята спрашивали Роберта:

– Ну, чего тебе мастер сказал?

Он показал им заготовки.

– Вот, сказал сделать по размеру.

– Ух ты! На вид вроде просто, а на чертеже посмотреть, так в глазах рябит. Как думаешь, справишься?

– Постараюсь, – ответил Роберт.

– Ты где-то уже учился, что ли? – спрашивали ребята.

– Дед научил, – отвечал Роберт.

Вскоре в мастерской застучали молотки, зазвенело железо. Мастер время от времени проходил по мастерской, наблюдая за работой курсантов. Только один раз он подошёл к столу Роберта. Со стороны посмотрел, как тот работает, ничего не сказал и отошёл в сторону. Больше он к нему не подходил. Деталь была небольшая, и точно обработать плоскости было довольно сложно. Как ни держи напильник, а он так и норовил уйти в сторону.

Получить параллельные плоскости очень трудно.

«Да-а, так провозишься целый день с одним молотком, – подумал Роберт. – Надо что-то придумать… А что, если?..» – мелькнула догадка.

Он взял все три молотка, аккуратно сложил их вместе, точно по размеру, а потом зажал их в тиски. Таким образом, получилась одна деталь с широкой плоской поверхностью, которую ровно обработать было гораздо проще и быстрее. Важно было получить у всех деталей только одну одинаковую поверхность, а там уже по ней равнять все остальные. Теперь дело пошло споро. Радуясь своей догадке, Роберт весело принялся за дело. К обеду все три молотка были готовы. С волнением он несколько раз проверил размеры и углы.

«Кажется, всё совпадает, – сказал про себя Роберт. – Была не была!»

Положив молотки в карман, Роберт направился к столу мастера.

– Ну, как дело продвигается? – спросил мастер, улыбаясь.

– Вот, – ответил Роберт, протягивая мастеру один готовый молоток.

– Что, уже сделал? – удивился тот. – Ну-ка, ну-ка, проверим, что тут у нас.

Руки у Роберта слегка дрожали: хоть и измерил он всё несколько раз, но кто знает, что мастер скажет?

– Молодец, хорошая работа, – сказал мастер, тщательно измерив молоток со всех сторон. – Признаться, не ожидал, что так быстро справишься.

– Прямо дедовы слова, – подумал Роберт.

– Что ж, продолжай в том же духе, – сказал мастер, возвращая Роберту молоток.

– Тут остальные тоже, – ответил Роберт, вынимая из кармана оставшиеся два молотка.

– Как, ты все три сделал? – спросил мастер и уставился на Роберта с открытым ртом.

На ладони Роберта лежали два блестящих молотка, одинаковых, как близнецы.

– А ну рассказывай, как тебе это удалось?

Роберт рассказал, что он придумал и как всё сделал. Мастер как-то по-особому улыбнулся, тряхнул головой и громко позвал остальных курсантов к своему столу. С этого дня между ними сложились особые отношения. Мастер часто поручал ему более интересные и сложные задания, чем те, которые были предусмотрены учебной программой. Сказать по чести, Роберт ни разу не использовал хорошее отношение мастера для своей выгоды. Он добросовестно исполнял всё, что задавали, многому научился. Но однажды именно эти особые отношения спасли его от очень серьёзной неприятности – от исключения из училища. Да-да, именно так. Буквально за два месяца до окончания училища он мог вылететь, как пробка из шампанского, несмотря на примерное поведение и успеваемость.