Текст книги "Самоубийство"

Клер прошептала:

– Он вернулся.

Яркая фара-прожектор над ветровым стеклом «линкольна» ослепила меня. Я хотел выхватить пистолет из-под мышки, но вспомнил, что сам же уложил его в чемодан. А чемодан – в багажнике.

Фара все еще слепила меня, и я увидел только руку в перчатке, державшую пистолет. Затем свет погас, и из темноты вырос квадратный парень в низко надвинутой на глаза шляпе.

– Где Дьюар? – рявкнул он.

– Не знаю такого.

– Овен Дьюар. Ты его знаешь…

Он сделал еще один шаг в мою сторону, и дуло пистолета уперлось мне в грудь. Свободной рукой он стал ощупывать меня, проверяя, есть ли у меня оружие. При ярком свете я мог видеть только его широкую улыбку, блещущую множеством зубов. У меня возникло огромное желание выбить ему эти зубы, но пистолет в его руках был сдерживающим фактором.

– Вы, вероятно, ошиблись, – заметил я. – Вы ищете другую пару.

– Нет, я не ошибся. Дом этот, и девчонка та же самая. Выходите из машины, мисс.

– Не выйду, – дрожащим голосом ответила она.

– Выходите, или я продырявлю вашего парня.

Клер была вынуждена выйти из машины. Зубастый смотрел на ее лодыжку, как бы намереваясь ее перегрызть. Я хотел выхватить у него пистолет, но он ударил меня в солнечное сплетение, я согнулся вдвое. Зубастый ударил меня в висок. Я упал на крыло машины, почувствовав, что умылся кровью в буквальном смысле.

– Ты, трус! Оставь его в покое! – набросилась на него Клер. Он отступил в сторону, продолжая целиться мне в грудь. Она упала на колени.

– Встаньте, мисс. Но не кричите. Сколько у вас парней на цепочке?

Она поднялась.

– Это не мой парень. Кто вы? Где Этель?

– Вот интересно! – Он широко улыбнулся. – Этель – это вы. А вот где Дьюар?

– Я не знаю никакого Дьюара.

– Не врите, Этель. Вы хорошо его знаете. Вы вышли за него замуж. А теперь скажите, где он, и все будет в порядке. – Его ровный голос несколько огрубел. – И имейте в виду, у меня мало времени.

– Вы ошиблись. Вы ничего не понимаете. Я не Этель. Я ее младшая сестра – Клер.

Он немного отступил, чтобы держать нас обоих под прицелом.

– Повернитесь к свету. Дайте на вас посмотреть как следует.

Она повиновалась. Парень переложил пистолет в левую руку и вынул из кармана фотографию. Глядя то на снимок, то на девушку, он с сомнением покачал головой.

– Кажется, вы правы. Вы моложе и потоньше, чем эта. – Он протянул Клер фотографию. – Это ваша сестра?

– Да, это Этель.

Через ее плечо я тоже взглянул на фото. Это был любительский снимок, на нем были изображены двое: хорошенькая блондинка, похожая на Клер, но лет на пять старше, опиралась на руку высокого брюнета с черными усиками. Они стояли перед алтарем и смотрели друг на друга.

– Кто этот человек? – спросил я.

– Дьюар, кто ж еще? – ответил зубастый. – Они поженились в Вегасе в прошлом месяце. Я взял эту фотографию в церкви. – Он выхватил фотографию из рук Клер и положил в карман. – Я потратил недели две, чтобы найти ее. Она вышла замуж под девичьей фамилией.

– А где вы нашли ее? В Сан-Диего?

– В том-то и дело, что я ее не нашел. Если бы я нашел ее, разве я был бы здесь?

– А зачем вам она?

– Она мне не нужна. Я ничего не имею против нее. Но она связалась с Дьюаром. Мне нужен Дьюар.

– Зачем?

– Это вас не касается. Он какое-то время работал на меня. – Он направил оружие на Клер. – Где ваша сестра?

– Я не знаю, где она. А если бы и знала, то не сказала бы вам.

– Со мной вам не следует так себя вести, мисс. Со мной нужно сотрудничать. Таков мой девиз.

Я вмешался в разговор:

– Ее сестра неделю назад пропала. Дорожный патруль нашел ее машину в Сан-Диего. На переднем сиденье – пятна крови. Вы уверены, что не видели ее?

– Здесь вопросы задаю я, фраер. – Но голос его стал звучать менее уверенно. – А что же случилось с Дьюаром, если блондинка исчезла?

– Думаю, он бежал с ее деньгами.

Клер повернулась ко мне:

– Вы не рассказывали мне этого.

– Рассказываю сейчас, – бросил я коротко.

Зубастый спросил:

– У нее были деньги?

– Полно.

– Вот ублюдок! Значит, он надул нас обоих?

– Дьюар украл у вас деньги?

– Не задавай так много вопросов, фраер. Когда-нибудь ты допрашиваешься до смерти. А теперь минут десять не трогайтесь с места, вы оба! Не двигайтесь, не кричите, никуда не звоните. Я могу вернуться и проверить, чем вы занимаетесь.

Он подал назад по аллее, освещенной прожектором, потом захлопнул дверь машины и выключил весь свет. Исчез в полной темноте, будто и не было.

* * *

Мы приехали в Сан-Диего после полуночи, но в доме Фолков все еще горел свет. Это был один из одинаковых оштукатуренных коттеджей, расположенных на Пасифик-бич.

– Мы здесь раньше жили, – сказала Клер. – Когда я ходила в школу. Вот в этом доме, втором от угла. – Говорила она мечтательно, рассматривая улицу так, как будто она была ей дорога. Она напоминала ей юность, то время, когда Иллмэн еще не вошел в ее жизнь.

Я постучал. Дверь приоткрыла, не снимая цепочки, крупная женщина с волосами, выкрашенными хной. Увидев рядом со мной Клер, она сняла цепочку и широко ее распахнула.

– Клер, дорогая, где ты была? Я как раз звонила тебе в Беркли, а ты здесь. Как дела, милая?

Она крепко обняла девушку.

– О, Гретхен, что-то случилось с Этель, что-то ужасное.

– Я знаю, дорогая. Но могло быть и хуже.

– Хуже, чем убийство?

– Ее никто не убивал. Не думай об этом. Она в тяжелом состоянии, но жива.

Клер отошла немного назад и посмотрела женщине в лицо.

– Вы ее видели? Она здесь?

Рыжеволосая приложила ко рту палец. Палец был крупный, как и все в этой женщине.

– Тише, Клер. Джейк спит. Ему рано вставать на работу. Я видела ее, ты права. Но она не здесь, она в больнице на другом конце города.

– Вы сказали, что она в тяжелом состоянии?

– Ее сильно избили, бедную. Но доктор сказал мне, что она быстро поправляется. Ей придется сделать пластическую операцию, и она будет выглядеть, как прежде.

– Пластическую операцию?

– Да. К сожалению, этого не избежать. Я видела сегодня се лицо, когда ей меняли повязку. Не волнуйся, дорогая. Могло быть и хуже.

– А кто избил ее?

– Этот ее паршивый муж.

– Эдвард?

– Нет, не Эдвард. Другой, которого зовут Дьюар. Овен Дьюар.

Я спросил ее:

– А вы видели Дьюара?

– Видела неделю назад, в тот вечер, когда он избил ее, этот грязный подонок. – Голос у нее был низкий, контральто, он переливался у нее в горле. – Мне бы заполучить его хотя бы минут на пять, я бы ему показала.

– Многие хотят его заполучить, миссис Фолк.

Она вопросительно взглянула на Клер:

– Кто это? Ты не представила нас друг другу.

– Извините. Мистер Арчер, миссис Фолк. Он детектив, Гретхен.

– Я так и подумала. Этель не захотела, чтобы я сообщила о случившемся в полицию. Я ее убеждала, что это нужно сделать, но она не согласилась. Бедная девочка так переживает, что связалась с этим подонком. Она даже меня нашла только сегодня вечером. Она прочла в газете, что кашли ее машину, и решила попросить меня поехать за ней и взять ее без особого шума. Она не хочет, чтобы обо всем, что с ней случилось, стало известно. Для такой красавицы, как Этель, потерять свою внешность – просто ужасно.

Я сказал:

– Постараюсь, чтобы шума не было. А вы обращались в полицию по поводу ее машины?

– Джейк посоветовал мне не делать этого. Он сказал, что если я это сделаю, сразу же станет известно. И доктор сказал мне, что она как бы нарушает закон, не сообщая в полицию о том, что ее избили. Поэтому я решила ничего не предпринимать.

– А как это все случилось?

– Сейчас все расскажу. Пойдемте в гостиную, ребята. Дам вам что-нибудь выпить.

– Вы так добры, Гретхен, – сказала Клер, – но я должна увидеть Этель. Где она?

– Она в частной больнице. Но все же вам следует подождать до утра. Так поздно посетителей туда не пускают.

– Но я обязательно должна ее увидеть, – возразила Клер. – Не сомкну глаз, если ее не повидаю. Я ужасно беспокоюсь.

Гретхен вздохнула:

– Хорошо, дорогая. Мы можем попытаться. Дай мне минутку, чтобы одеться, и я покажу вам, где эта больница.

Она провела нас в темную гостиную, выключила телевизор и зажгла свет. На столике перед диваном стояла почти полная бутылка пива. Она налила мне пива в стакан, и я с удовольствием его выпил. Клер отказалась. Она была очень взволнована, даже не могла сидеть.

С минуту мы стояли и смотрели друг на друга. Потом вернулась Гретхен, застегивая молнию на своих массивных бедрах.

– Все в порядке, ребята. Машину ведите вы, мистер Арчер. Я выпила пару бутылок пива, чтобы успокоить нервы. Вы не поверите, но я поправилась на пять фунтов с тех пор, как Этель сюда вернулась. Я всегда толстею, когда волнуюсь.

Мы пошли к моей машине и поехали в сторону огней Сан-Диего. Обе женщины сидели со мной на переднем сиденье, и я чувствовал тепло, излучаемое пышным телом Гретхен.

– Этель была здесь перед тем, как все это случилось? – спросил я.

– Конечно. Она была здесь целый день. Сначала появилась дней восемь или девять назад – во вторник на прошлой неделе. Я ничего о ней не слышала несколько месяцев после того, как она написала мне, что едет в Неваду разводиться. Она приехала рано утром. Я еще спала. Как только я ее увидела, сразу поняла: что-то случилось. Она была испугана, очень испугана. Лицо бледное, зубы стучат. Я напоила ее кофе, сделала теплую ванну, чтобы она согрелась. А потом она рассказала мне, что случилось.

– Дьюар?

– Точно, мистер, Этель никогда не разбиралась в мужчинах. Когда она работала в кафе, это было давно, она всегда влюблялась в самых последних проходимцев. Кстати, о проходимцах. Этот Дьюар был самым отъявленным из всех. Она познакомилась с ним в Лас-Вегасе, когда ждала развода с Иллмэном. Он наговорил ей кучу вранья, представился крупным предпринимателем. Она купилась на эти его россказни и через несколько дней после того, как получила развод, вышла за него замуж. Большая любовь и выгодная сделка одновременно. Они будут партнерами, откроют свое дело. Он сказал, что у него есть двадцать пять тысяч долларов или что-то в этом роде и что он знает один прекрасный отель в Акапулько, который они могут купить за пятьдесят тысяч. Они решили купить этот отель пополам и жить в Мексике в роскоши до конца своих дней. Она не видела его денег, но поверила ему. Поэтому взяла из банка все свои деньги, которые получила от Иллмэна после развода, и приехала с Дьюаром в Лос-Анджелес, чтобы закрыть дом и отправиться в Мексику заключать сделку.

– Наверно, он загипнотизировал Этель. Ведь она очень деловая женщина. И умная, – сказала Клер.

– Это вовсе не так, когда речь заходит о высоком красивом брюнете, дорогая. А он такой, нужно отдать ему должное. Очень красивый парень. Они прожили недели две в Лос-Анджелесе. На деньги Этель, конечно. Он продолжал откладывать поездку в Акапулько. Он вообще никуда не хотел ехать. Хотел просто жить в ее доме, пить ее вино и есть вкусные обеды, которые она ему готовила.

– Он прятался, – вмешался я в разговор.

– От кого? От полиции?

– Хуже. От своего приятеля – гангстера из Невады. Тот охотится за ним с пистолетом. Так что, выходит, он обманул не одну Этель.

– Прекрасный парень! Короче, Этель стала нервничать. Ей не хотелось сидеть в доме со всеми этими деньгами и ждать у моря погоды. В прошлый понедельник, то есть неделю назад, она поговорила с ним начистоту. И тогда все открылось. У него не было никаких денег и вообще ничего. Он никакой не предприниматель, не знает никакого отеля в Акапулько. Все это он придумал. Зарабатывает он игрой, но и тут у него не все в порядке. Денег никаких нет. Однако она должна сидеть и молчать, иначе он покажет ей, где раки зимуют.

Настроен он был решительно, сказала мне Этель. А сейчас этому есть доказательства. В ту ночь она подождала, когда он напьется и уснет, собрала кое-какие свои вещи, прихватила двадцать пять тысяч и приехала сюда. Она решила отправиться в Мексику и быстро получить там развод. Но мы с Джейком уговорили ее пожить немного у нас и все как следует взвесить. Джейк считал, что она сможет аннулировать свой брак здесь, в Калифорнии, что более законно.

– Возможно, он был прав.

– Вы так думаете? Я так не считаю, потому что она пробыла у нас достаточно времени, чтобы Дьюар мог ее найти. Дома у нее остались кое-какие письма, и он стал искать ее по этим адресам, пока не нашел у нас. Он уговорил ее поехать с ним покататься на машине и все обсудить. Я не слышала, о чем они говорили. Они беседовали в комнате Этель. Но он смог уговорить ее. Она вышла с ним из дома, как ягненок, они сели в ее машину и уехали. Больше я ее не видела до сегодняшнего дня… Когда она не вернулась, я хотела позвонить в полицию, но Джейк мне не позволил. Он сказал, что я не должна вмешиваться в их семейные дела, что муж и жена – одна сатана. Ну я ему и выдала за это сегодня вечером. Я тут же должна была позвонить в полицию, как только он сюда явился.

– А что он с ней сделал?

– Он бил ее по голове. Это точно. Этель не хотела об этом говорить со мной. Ей было тяжело.

– А деньги он взял?

– Должно быть, взял. Потому что деньги исчезли, как и он сам.

* * *

Мы ехали по скоростному шоссе, извивавшемуся между холмов. Деревья, посаженные здесь людьми и превратившиеся в джунгли, покачивались на ветру. Под нами, с другой стороны шоссе, на крутом склоне расположился город. Его огни хрустальным каскадом спускались вниз к бухте.

Больница располагалась в восточном пригороде. Это был старинный особняк, превращенный в частную клинику. Стены были толстыми, оштукатуренными. Окна маленькие, зарешеченные. В некоторых еще горел свет.

Я позвонил в дверь. Клер стояла от меня так близко, что я слышал, как она дышала мне в спину. Дверь открыла неприветливая индианка в фиолетовом халате. Ее седые волосы были заплетены в косы, которые висели по обе стороны ее головы очень прямо, как две линейки. Она посмотрела на нас троих своими черными жесткими глазами, увидела Гретхен и спросила:

– Что вам еще нужно, миссис Фолк?

– Это миссис… мисс Ларраби, сестра Этель.

– Мисс Ларраби, вероятно, спит уже. Ее не следует беспокоить.

– Я знаю, что уже поздно, – сказала Клер дрожащим голосом. – Но я приехала с ней повидаться из Сан-Франциско.

– С ней все в порядке, уверяю вас. Опасности никакой нет.

– Может быть, вы впустите меня на одну минуточку? Этель будет рада меня видеть. И мистер Арчер должен спросить ее кое о чем. Мистер Арчер – частный детектив.

– Это нарушает наш распорядок. – Но дверь она все-таки открыла. – Подождите здесь. Посмотрю, спит ли она. Говорите, пожалуйста, потише. У нас есть и другие пациенты. Они отдыхают.

Мы остались ждать в полутемной комнате с высокими потолками, которая когда-то была гостиной. Затхлый воздух пропитан был лекарствами и сыростью.

– Не понимаю, почему она решила обратиться именно сюда? – спросил я.

– Старая леди Лестина – ее знакомая, – ответила Гретхен. – Она жила у нее, когда Лестина содержала пансион.

– Да, да, – вмешалась Клер. – Я помню это имя. Этель тогда ходила в колледж в Сан-Диего. Потом отец… был убит, и она вынуждена была бросить учебу и пойти работать. – В глазах ее заблестели слезы. – Бедная Этель. Она всегда так старалась и так любила меня.

Гретхен похлопала ее по плечу.

– Ты права, дорогая. А теперь у тебя есть возможность отплатить ей тем же.

– Я это сделаю. Сделаю все, что в моих силах.

В дверях появилась миссис Лестина.

– Она не спит. Вы можете поговорить с ней несколько минут.

Мы прошли за ней к комнате, расположенной в дальнем конце одного из крыльев здания. Медсестра в белой форме ждала нас у двери.

– Пожалуйста, не говорите ей ничего такого, что могло бы ее расстроить. Она не хочет принимать успокоительное.

Комната была просторной, но плохо обставленной.

Зеркала над комодом не было, стулья старые, обычная больничная кровать. Голова женщины, лежавшей на кровати, была забинтована. Белки ее глаз были красными от лопнувших сосудов. Губы опухли. Женщина села и протянула вперед руки:

– Клер, – по ее голосу можно было понять, что она не ожидала такой радости.

Сестры обнялись. Они одновременно плакали и смеялись.

– Какое счастье видеть тебя, – сказала старшая сестра, шепелявя, ибо некоторые зубы у нее были выбиты. – Как тебе удалось так быстро сюда приехать?

– Я приехала, чтобы пожить у Гретхен. Почему ты не позвонила мне, Этель? Я так беспокоилась о тебе.

– Прости меня, дорогая. Я должна была это сделать. Но не хотела, чтобы ты видела меня такой. И мне было стыдно. Я вела себя, как самая последняя дура. Наши деньги пропали.

Медсестра стояла в дверях, в ней боролись два чувства: чувство долга и жалость.

– Вы обещали мне не волноваться, мисс Ларраби.

– Она права, – сказала Клер. – Не думай об этом. Я оставлю колледж, найду работу и буду заботиться о тебе. Теперь это моя обязанность.

– Ничего подобного. Через несколько недель я поправлюсь. – Она произнесла это уверенно и взволнованно. – Не торопись, девочка. Не делай необдуманных поступков. Голову мне разбили, но она осталась у меня на плечах.

Сестры молча посмотрели друг на друга. В их глазах светилась любовь.

Я подошел к кровати и представился.

– Как все это случилось, мисс Ларраби? – спросил я.

– Это длинная история, – прошепелявила она, – и довольно гнусная.

– Миссис Фолк многое рассказала мне. А потом вы уехали с Дьюаром. Куда вы поехали?

– Мы поехали на пляж. Кажется, в Ла-Джоллу. Было уже поздно. На пляже никого не оказалось. Был прилив. У Овена был пистолет. Я испугалась. Я не знала, чего он от меня еще хочет. Он уже взял двадцать пять тысяч долларов.

– Деньги были у него?

– Да. Деньги были в моей комнате в доме Гретхен. Он потребовал, чтобы я отдала их ему. Я подчинилась. Но это его не удовлетворило. Он сказал, что я оскорбила его и должна искупить свою вину. – В голосе ее слышалось презрение и стальные нотки одновременно.

– И он вас избил?

– Да. Он бил меня, не останавливаясь. Думаю, он решил, что убил меня. Я очнулась в воде. Был прилив. Кое-как я добралась до машины, но мне от этого было не легче. Ключей у меня не было, он их забрал с собой. Странно, что он не уехал на машине, а бросил ее на пляже.

– Машину можно очень легко найти, – сказал я. – И что же было потом?

– Я плохо помню. Кажется, я сидела в машине, не зная, как быть. Потом появилось такси. И я попросила таксиста, чтобы он привез меня сюда.

– Вы зря не обратились в полицию. Они бы могли вернуть вам деньги. Теперь это вряд ли возможно.

– Вы пришли сюда, чтобы меня учить?

– Простите, я не хотел…

– Я с ума сходила от боли. Я не понимала, что делаю. Не хотела, чтобы меня кто-то увидел.

Пальцы ее быстро двигались под простыней. Клер стала гладить ей руки.

– Успокойся, дорогая. Никто тебя не осуждает. Не волнуйся. Я обо всем позабочусь.

Голова в бинтах опустилась на подушку. Медсестра подошла к кровати, заботливо поправила одеяло.

– Думаю, достаточно. Мисс Ларраби устала.

Она попросила нас уйти. Клер на минуту задержалась, а потом догнала нас у машины. Всю обратную дорогу она сидела между нами и молчала. Прежде чем высадить их у дома Гретхен, я попросил у нее разрешения обратиться в полицию. Она запретила мне делать это. Я пытался ее убедить, что это необходимо, но не смог.

* * *

Остаток ночи я провел в мотеле, пытаясь уснуть. Перед самым рассветом встал с кровати и отправился в Ла-Джоллу, пригород Сан-Диего, курортный городок на берегу моря. Утро было хмурое. Пустынные улицы пахли рыбой, море походило на кусок свинца.

Я немного согрелся, позавтракав, и отправился по мотелям и гостиницам. За последнюю неделю там не останавливался человек, похожий на Дьюара. Я побывал в автобусных компаниях, беседовал с таксистами. Все напрасно. Дьюар покинул город незаметно. Но я нашел таксиста, который отвозил Этель в больницу. Он рассказал в гараже о том, что возил раненую женщину в больницу, и диспетчер сообщил мне его имя и домашний адрес.

Это был полный, потрепанный жизнью человек, который не брился вот уже два дня. Он открыл дверь своего маленького бунгало, протирая сонные глаза и одергивая нижнее белье.

– В чем дело, приятель? Если вы подняли меня с постели, чтобы попытаться мне что-то продать, вас ждет разочарование.

Я сказал ему, кто я и зачем он мне нужен.

– Вы помните эту женщину?

– Помню. Она была вся в крови. Испачкала мне все заднее сиденье. Я потом часа два отмывал все это. Хотел отвезти ее в ближайшую больницу, но она отказалась. Не мог же я с ней спорить, когда она была в таком ужасном состоянии. Я что-нибудь не так сделал? – он с сомнением скривил рот.

– Если это и так, это неважно. О ней позаботились. Я думал, может быть, вы видели человека, который избил ее?

– Нет, сэр, сожалею. Она была совсем одна. Больше никого не было видно. Она вылезла из запаркованной машины и проковыляла к дороге. Не мог же я оставить ее в таком состоянии.

– Конечно, нет. Вы – добрый самаритянин. А в каком месте вы ее подобрали?

– У бухты. Она сидела в «бьюике». Я привез компанию в клуб на пляже и собирался ехать обратно, надеясь найти пассажира.

– А в какое время это было?

– Думаю, около десяти. Могу проверить по моим записям.

– Это не так важно. Кстати, она заплатила вам?

– Да, у нее в сумочке был доллар и мелочь. Она с трудом нашла нужную сумму. На чай она мне не дала, – добавил он недовольно.

– Какое невезение.

Глаза его загорелись:

– Ведь вы ее друг, не так ли? И вы пришли поблагодарить меня? Правильно гласит пословица: лучше поздно, чем никогда.

– Вы так считаете? – спросил я и протянул ему доллар.

* * *

Небольшая полукруглая бухта располагалась у подножия пологого холма, на котором находилась пара отелей. Узкий изгибающийся пляж и улица над ним были пусты. Ветер, дующий с моря, разогнал утренний туман, но небо было облачным, а море серым. Крупные волны ударялись о берег с огромной силой, разбиваясь о скалы и превращаясь в брызги и пену.

Я сидел в машине и смотрел на волны. Я зашел в тупик. И этот омываемый волнами пляж под свинцовым небом казался мне тупиком жизни на земле. Далеко в море, у самого горизонта, стоял авианосец, напоминавший щепку. Поднявшийся с него самолет стал выделывать в небе замысловатые фигуры.

Вдруг я увидел что-то блестящее. В нескольких сотнях ярдов от берега на волнах показался акваланг. Загорелый человек с аквалангом лежал на доске. Его ноги в ластах быстро двигались. Он плыл к берегу. Хотя он очень старался и помогал себе одной рукой, двигался он медленно. Вторая его рука была опущена в воду. Он что-то тащил, что-то очень тяжелое. Я подумал, что он поймал акулу или рыбу-меч. Лицо его было скрыто под маской.

Я вышел из машины и спустился на пляж. Человек с аквалангом приближался ко мне, устало подгребая одной рукой, то появляясь на гребне волны, то опускаясь вниз. Девятый вал высоко поднял его и выбросил на берегу почти у моих ног. Я схватил доску, на которой он плыл, чтобы ее не унесло обратно в море, и помог пловцу вытащить его добычу. Но то не была рыба-меч. То был утопленник.

Он лежал ничком, как выдохшийся бегун. Крупный мужчина в мокром твидовом костюме. Я повернул его лицом вверх и увидел орлиный профиль и тоненькие усики над синими губами. Глаза его были засыпаны песком. Итак, Овен Дьюар пытался бежать морем.

Аквалангист снял маску и устало присел на песок. Он тяжело дышал, грудь его напоминала мехи, покрытые шерстью.

– Я собрался поохотиться на морское ухо, а нашел это. Он был зажат между двумя скалами на глубине тридцати-сорока футов, – объяснил он мне, тяжело дыша.

– Как вы думаете, сколько времени он находился в воде?

– Трудно сказать. Пару дней, по крайней мере. Посмотрите, какого, он цвета. Синий. Бедняга. Но все же хотелось, чтобы они не тонули там, где я охочусь.

– Вы его знаете?

– Нет. А вы?

– Никогда его раньше не видел, – ответил я очень правдиво.

– А вы не позвоните в полицию? Я совершенно замерз. И устал. А если я ничего не поймаю сегодня, мне нечего будет есть. Никто не платит за пойманных мертвецов.

– Подождите минутку.

Я проверил карманы утопленника. В карманах пиджака были ключи от машины. Бумажник из крокодиловой кожи я нашел в кармане брюк. Денег в нем не было, но были водительские права на имя Овена Дьюара из Месса-Корт, Лас-Вегас. Я положил бумажник обратно в карман и опустил труп на землю. Голова его откинулась в сторону, и я увидел на шее маленькую дырочку, чисто вымытую морской водой.

– Господи Боже мой, – простонал аквалангист. – Его застрелили…

* * *

Я приехал к Фолкам почти в полдень. Солнце разогнало облака, и было довольно жарко. При дневном свете длинная улица с одинаковыми домами казалась бедной и неухоженной. Это были пригородные трущобы, появившиеся за время войны в Южной Калифорнии в огромном количестве.

Гретхен поливала из покоробившегося шланга пожелтевшую лужайку перед домом. На фоне малюсенькой лужайки она выглядела слишком большой. Купальник, едва покрывавший пышное тело, делал ее еще крупнее. Когда я вышел из машины, она выключила воду.

– Что случилось? По лицу вижу, что-то неприятное.

– Дьюар мертв. Его убили. Ныряльщик нашел его в море около Ла-Джоллы.

Она восприняла эту новость спокойно.

– Это не такое уж большое несчастье. Так ему и надо. Кто его убил?

– Я говорил вам, что гангстер из Невады охотился за ним. Возможно, он нашел его. Во всяком случае, Дьюар был ранен в шею и умер от потери крови. Потом его бросили в море. Я все это был вынужден рассказать полиции, ведь речь идет об убийстве.

– И вы рассказали им, что случилось с Этель?

– Пришлось. Сейчас они в больнице. Допрашивают ее.

– А как же с деньгами? Деньги нашли?

– Денег у него не было. И он не так долго жил, чтобы успеть их истратить. Судебно-медицинский эксперт полагает, что он был убит неделю назад. Тот, кто застрелил Дьюара, видимо, взял себе деньги.

– Как вы думаете, Этель сможет вернуть свои деньги?

– Сможет, если мы поймаем преступника и если у него все еще будут деньги. Условий много. Кстати, а где Клер? У сестры?

– Клер вернулась в Лос-Анджелес.

– Зачем?

– Не спрашивайте меня, – пожала она своими розовыми плечами. – Она попросила Джейка отвезти ее на вокзал перед работой. Я еще спала. Она даже не сказала мне, что уезжает, – добавила Гретхен обиженно.

– Может быть, она получила телеграмму или ей позвонили по телефону?

– Нет. Я знаю только то, что рассказал мне Джейк. Она уговорила его одолжить ей десять долларов. Я, в общем-то, не против, но это все деньги, которые у нас есть. А до зарплаты еще далеко. Я, конечно, получу их обратно, если Этель вернет свои деньги.

– Вы получите эти деньги, – уверил ее я. – Клер производит впечатление порядочной девушки.

– Я тоже так раньше считала. Когда они здесь жили, перед тем, как Этель вышла замуж за Иллмэна и связалась с этой братией, Клер была самой хорошей девочкой в нашем квартале, несмотря на все неприятности, постигшие их семью.

– А что это были за неприятности?

– Их отец застрелился. Вы разве не знали? Они сказали, что это несчастный случай. Но соседи… Мы-то знаем, что это не так. Мистер Ларраби так и не пришел в себя после того, как его бросила жена. Он стал сильно пить, часто ходил печальный. Клер напомнила мне его своим поведением после того, как вы уехали вчера вечером. Она не стала со мной разговаривать, не хотела меня видеть. Заперлась в своей комнате и вела себя очень высокомерно. Сказать правду, мне не нравится, что она пользуется моим домом, как мотелем, а Джейка использует в качестве таксиста. Она, по крайней мере, могла бы со мной попрощаться.

– Кажется, она что-то задумала…

* * *

Всю дорогу в Лос-Анджелес я думал, что бы это могло быть. Я потратил немногим больше двух часов, чтобы добраться из Сан-Диего в западный Голливуд. Черный «линкольн» с прожектором и номерами штата Невада стоял у дома из красного дерева. Двери в доме были распахнуты.

Я достал из багажника свой пистолет, положил его в карман пиджака и стал подниматься по лужайке к дому. Мягкая трава заглушала звук моих шагов. Подойдя к крыльцу, я услышал в доме голоса. Одним из них был голос зубастого гангстера, хриплый и монотонный.

– Я беру это с собой, сестренка. Это принадлежит мне.

– Вы врете!

– Вру, конечно. Но не в данный момент. Эти деньги мои.

– Это деньги моей сестры! Какое вы имеете право претендовать на них?

– Дьюар украл их у меня. Он играл в покер в Вегасе. Работал на меня. Делал крупные ставки в разных отелях города. Он прекрасно играл. И я доверял ему. Он неделями держал свои выигрыши у себя. В этом была моя ошибка. Я должен был внимательнее следить за ним. Он удрал и украл у меня двадцать пять тысяч долларов, даже больше. Эти деньги сейчас у вас в руках, мисс.

– Я не верю вам. Вы не можете доказать это. Это невероятно!

– А мне и не нужно ничего доказывать. Я хозяин положения. Верните мне мои деньги.

– Я скорее умру, чем это сделаю.

– Возможно, так и случится.

Я прокрался вдоль стены к двери. Клер стояла спиной к противоположной стене холла, прижимая к груди пачку банкнотов. Квадратный парень с пистолетом стоял спиной ко мне. Он стал приближаться к ней.

– Не подходите ко мне! – закричала она высоким голосом, в котором не было слышно ноток надежды. В ужасе она пыталась слиться со стеной, около которой стояла.

– Я не тот человек, чтобы воровать конфеты у младенцев, – сказал он ей довольно разумно. – Но я хочу вернуть деньги, которые принадлежат мне и никому другому.

– Вы их не получите. Это деньги Этель. Это все, что у нее есть.

– А пошли бы вы, мисс, куда подальше. Вы и ваша сестра.

Он ударил ее по лицу дулом пистолета. Тихонько. Потирая больное место, она сказала безнадежным тоном:

– Это вы избили Этель, ведь так? А теперь вы бьете меня. Вы любите издеваться над людьми.

– Послушайте, мисс. Дело не только в деньгах. Дело в другом. Это бизнес. Если я дам себя обмануть раз, это произойдет снова. Я не могу позволить, чтобы меня обманывали. Я должен блюсти свою репутацию.

Я спросил его, входя в дверь:

– Поэтому вы и убили Дьюара?

Он издал какой-то звериный рык и повернулся в мою сторону. Я выстрелил первым, дважды. Первая пуля отбросила его назад. Он тоже выстрелил – в потолок. Вторая моя пуля заставила его потерять равновесие и удариться о стену. Его кровь брызнула на Клер и деньги в ее руках. Она очень громко закричала.

Человек из Лас-Вегаса бросил пистолет и медленно сполз со стены на паркет. Руки его сжимали рану на груди, пытаясь остановить кровь. Лицо его напоминало улыбающуюся маску, выражающую одновременно боль и недоумение. Он выплюнул красную слюну и сказал:

– Вы ошибаетесь. Я не убивал Дьюара. Я не знал, что он мертв. Эти деньги мои. Вы сделали большую ошибку.

– Вы тоже.

Он продолжал улыбаться, считая все это смешной шуткой. Потом улыбка пропала, и он повалился на бок.

Клер посмотрела на него, потом на меня. Глаза ее были широко раскрыты: