Текст книги "Дыхание страсти"

Клей перевел взгляд на майора. Вздохнул и поставил стакан на стол.

– Да, сэр.

– И поэтому вы отпустили их.

– Наверное.

Майор хихикнул и покачал головой.

– Когда я отправлял вас в Индианолу, то пошутил насчет того, что вы найдете там красивую сеньориту. Но ведь это была всего лишь шутка, лейтенант.

Клей улыбнулся, чувствуя некоторую неловкость.

– Я понимаю, сэр. Если произошла ошибка, то я беру всю ответственность на себя.

Майор встал.

– По крайней мере, мы покончили с бандой Хьюмса. Нет нужды сообщать кому-то о молодых мексиканцах. Будем надеяться, что они находятся на пути в Мексику и никогда больше не объявятся в Техасе.

– Да, сэр. – Клей встал. – Разрешите идти, сэр? Мне нужно принять ванну и перевязать рану. Она еще полностью не зажила. Я также хочу составить рапорт.

– Отлично. – Их глаза встретились. – Когда будете писать рапорт, не упоминайте о брате и сестре Хуаресах. Напишите просто, что какой-то местный житель сказал вам, что банда Хьюмса скрывается где-то поблизости, и вам удалось ее найти.

– Есть, сэр.

– Вы умный человек. Вам нужно забыть эту девушку. Американским военным опасно задумываться о прекрасных сеньоритах.

Клей улыбнулся грустной улыбкой.

– Да, сэр.

– Я прослежу за тем, чтобы вас наградили по заслугам.

– Благодарю вас, сэр.

Они отдали друг другу честь, и Клей вышел из кабинета. Майор советовал ему забыть девушку.

– Легко сказать, – пробормотал лейтенант, направляясь в сторону бани. – Даже мексиканская шлюха, которую он нашел себе в Сан-Антонио, не помогла ему забыть Нину. Он еще больше желал ее. Но теперь об этом бесполезно думать. Майор прав. Надо забыть о ней.

Глава 9

Нина вошла в комнату Шарлины Дикинсон, убедившись сначала, что та одна. Женщина крепко спала. Видна была ее обнаженная спина. По-видимому, Шарлина предпочитала спать голой. В комнате пахло духами. Ощущался и еще один запах, к которому Нина уже привыкла, но который все еще возбуждал ее любопытство. Это был запах мужчины, вернее нескольких мужчин.

Нина вздохнула с облегчением: последнего клиента Шарлины уже не было. Стараясь не шуметь, она прошлась по комнате, собирая в корзину грязную одежду. Корзина была перевязана розовой лентой, чтобы одежду Шарлины не спутали с вещами Кармелы или Хуаниты. Этим двум женщинам было наплевать, но Шарлина всегда расстраивалась, если чужие тряпки попадали в ее корзину.

Нине совсем не нравилось обстирывать шлюх, работающих в таверне «Пекос» города Эль-Пасо. Но все-таки это была работа, за которую неплохо платили. Эмилио в таверне выполнял множество дел: принимал продукты, смотрел за лошадьми постояльцев, чистил конюшню.

Нина знала, что ее брат недоволен такой грубой работой, и догадывалась, что долго он здесь не продержится. Тяга к приключениям одолеет его. Он стал работать в таверне лишь потому, что здесь собирались люди, побывавшие на Бандитской Тропе.

Эмилио все слушал и запоминал. А в таверне люди говорили о своих похождениях вполне открыто. Нину беспокоило то, что Эмилио, казалось, завидовал им. Она сама была слишком занята работой и не заглядывала в таверну, но иногда видела постояльцев из своей комнаты. Они напоминали ей Джеса Хьюмса. Вечерами девушка скрывалась от людей, опасаясь, как бы ее не приняли за одну из шлюх.

Шарлина начала ворочаться, и Нина стрелой вылетела из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. Жизнь, которую вели эти женщины, казалась Нине отвратительной, и все же в ней чувствовалась некая притягательность. Как может женщина каждую ночь делить постель с разными мужчинами? Это отталкивало девушку. Но ее интриговало то обстоятельство, что шлюхи наслаждаются такой вот жизнью. Годами Нину преследовали воспоминания о том, как солдаты насиловали ее мать, и вот теперь новый кошмар – она входит в комнату Шарлины и видит ее в объятиях клиента.

Они так увлеклись, что не замечали юную Нину, которая в изумлении и страхе смотрела на них. Позже она не могла понять, почему сразу же не выскочила из комнаты. Ей и раньше приходилось видеть подобный ужас, но тут ей сразу бросилось в глаза, что женщина явно получает удовольствие от происходящего. Шарлина с радостью отдавалась клиенту и, похоже, находилась в экстазе. Неужели все это может приводить в такой восторг? Нину угнетало то, что всякий раз, когда она пыталась вообразить себя в подобной ситуации, ее партнером неизменно оказывался голубоглазый лейтенант-гринго. Уже почти год прошел с тех пор, когда она видела его в последний раз, но он до сих пор не выходил у нее из головы.

Девушка вздохнула, опустила корзину на пол коридора и взяла другую, перевязанную синей лентой. Ей нужно было идти в комнату Кармелы Сантон. Кармела и третья проститутка, Хуанита Перес, были мексиканками. Кармеле было лет двадцать, Хуанита – постарше и полнее. Войдя в комнату, Нина с удивлением обнаружила, что в постели проститутки находится мужчина. Сама Кармела, одетая в халат, стояла возле туалетного столика. Она взглянула на Нину.

– Входи, малышка, – пригласила она. – Это всего лишь твой брат.

Недоумевая, Нина застыла на пороге. Почему ее раздражает то, что брат путается со шлюхами? Она не понимала, как он может заниматься этим после того, что случилось с их матерью. Может быть, мужчины не могут обходиться без таких вещей? Она понимала, что брат никогда не совершит насилия и не станет приставать к женщине, которая не желает его, однако тот факт, что он спит со шлюхами, каким-то образом сближало Эмилио с теми техасцами.

– Я зайду потом, – сказала она смущенно.

– Все в порядке, Нина, – окликнул ее брат. Он сел в кровати, протер глаза и провел рукой по своим черным волосам. – Только отвернись, пока я буду надевать штаны. Мне все равно надо уже идти на работу.

Смущенная и озадаченная, Нина отвернулась. Она слышала шуршание одежды, а потом перед ней появился Эмилио, держа в руках рубашку и ботинки.

– Забирай одежду. – Он бросил взгляд на Кармелу. – Мне было хорошо с тобой, Кармела.

– Приходи, когда захочешь, дорогой.

– Ты самая лучшая, – сказал Эмилио и подмигнул девушке. Он вышел, а Нина принялась собирать грязную одежду, разбросанную по всей комнате.

– Захвати и постельное белье, Нина.

Нина покраснела, злясь на брата и ревнуя его не потому, что ему нравятся другие женщины, а потому, что он может спать с ними, в то время как ей невыносимо об этом и думать. Она хотела бы поговорить с кем-нибудь о своих сомнениях и страхах, но не знала с кем. Не с Эмилио же ей разговаривать об этом и не с женщинами, вроде Шарлины да Кармелы, которые поднимут ее на смех.

– Твой брат очень красивый, – сказала ей Кармела. Она села перед зеркалом и начала расчесывать волосы. – И он очень хорош в постели.

Не говоря ни слова, Нина срывала белье с пухового матраса. Проститутка посмотрела на отражение Нины в зеркале и криво улыбнулась. Потом положила расческу и повернулась лицом к девушке.

– Хочу спросить тебя кое о чем, Нина, – сказала она. – Ты когда-нибудь думаешь о мужчинах?

Нина ответила не сразу. Не поворачиваясь, она собрала все постельное белье и только после этого произнесла:

– Нет. – Она солгала.

Кармела встала, придерживая свой распахнувшийся халат.

– Послушай, Нина, сколько же тебе лет? Восемнадцать? Девятнадцать?

– В следующем месяце мне будет девятнадцать.

Кармела сложила руки на груди и подошла к девушке.

– Твой брат говорит, что ты девственница.

Нина выпрямилась и покраснела, но смотрела прямо в глаза Кармеле.

– Это никого не касается!

Кармела улыбнулась, но глаза у нее были добрые.

– Конечно. Он сказал мне это только потому, что я намекнула, какой богатой ты могла бы ты стать с твоей красотой, зарабатывая тем же, чем и мы.

Нина обиженно опустила глаза, понимая, тем не менее, что Кармела сделала ей комплимент.

– А он просто взбесился, услышав от меня такие слова. Потом рассказал мне про вашу мать, про то, что с ней случилось… и о том, какая ты порядочная девушка.

Нина, не сказав ни слова, положила белье в корзинку. Кармела чувствовала, что девушка смущена и озадачена.

– Нина, – обратилась она к ней. – Посмотри на меня, пожалуйста.

Нина повернулась к ней, держа в руках корзину. Их взгляды встретились, и Кармела заметила, что глаза девушки увлажнились.

– Тебе не нужно бояться, Нина. Я знаю, ты думаешь, что мы занимаемся непотребным делом. Ты бы никогда не смогла лечь с мужчиной за деньги или ради удовольствия. Такой девушке, как ты, обязательно надо влюбиться в кого-то. Я это знаю. Но мне кажется, что даже если бы ты влюбилась в мужчину, то не смогла бы лечь с ним.

Нина опустила глаза. Кажется, эта женщина многое понимает. И она не насмехается над ней.

– Я… я не знаю, что мне и думать.

– Ты злишься из-за того, что твой брат может наслаждаться такими вещами, а ты – нет.

– Мой брат может делать все, что ему нравится.

Кармела подошла к Нине еще ближе и прикоснулась к ее руке.

– Нина, однажды ты встретишь какого-нибудь красивого мужчину, вроде твоего брата, и потеряешь голову. Я уверяю тебя, что нет большей радости для женщины, чем быть с мужчиной. Не всегда же случается то, что произошло с твоей матерью. Ты ведь помнишь, как счастливы были в любви твои отец и мать. – Она наклонилась к ней. – Мужчины могут вскружить тебе голову, Нина. Настоящий мужчина может осчастливить тебя.

Нина сглотнула слюну и опять посмотрела в глаза Кармелы.

– У тебя часто бывают клиенты-гринго. Разве ты не ненавидишь их?

Кармела улыбнулась и покачала головой.

– Нина, не все гринго плохие люди. Во время войны не только гринго убивали мексиканцев. Мексиканцы тоже убивали американцев. Ты слышала про Аламо?

– Да.

– Это случилось еще до твоего рождения. Американцев вырезали не только в Аламо. В плен никого не брали, убивали всех подряд. Ты не думала о том, что у американцев был повод для мести? Они храбро бились и побеждали с криком: «За Аламо!». Человек или сжигает свое сердце местью, или забывает о ней и начинает новую жизнь.

«Война окончена, Нина. Вы должны понять и примириться с этим», – вспомнила она слова лейтенанта. Он сказал их ей в ту ночь, когда они сидели у костра. В рассеянности она коснулась языком губ, которые все еще помнили тот горячий поцелуй. Не это ли имела в виду Кармела, когда говорила о том, что мужчина может осчастливить женщину?

– Да, я понимаю, что американцы могут так же ненавидеть нас, как и мы их, – ответила она Кармеле.

Кармела улыбнулась добродушной улыбкой.

– Мы не можем переделать историю, Нина. Американцы богаты и могущественны. Прошлого нам уже не вернуть. Но это не значит, что мы вечно должны ходить с опущенными головами, испытывая горечь поражения. Мы – гордые люди, несмотря на то, что проиграли войну. У меня в Мехико-Сити погибли отец и брат. Мою мать убили, а меня… – Она отвернулась. – Мы жили в небольшом городке возле границы. В наш дом пришли мужчины. Все случилось точно как с твоей матерью. Мне было тогда пятнадцать лет.

Глаза Нины округлились.

– Извини, Кармела. Но ты ведь должна ненавидеть гринго.

Женщина кивнула.

– Да, какое-то время так оно и было. Я чувствовала стыд и унижение. Все это привело меня к тому, чем я занимаюсь сейчас. – Она пожала плечами. – Но я поняла, что жизнь продолжается, и нельзя жить с ненавистью в сердце. От этого люди болеют и дурнеют. Куда лучше любить всех и быть счастливой, Нина. – Кармела смотрела на девушку и улыбалась, хотя в ее глазах застыли слезы. – Поэтому в один прекрасный день я пошла в церковь и помолилась Матери Божьей, чтобы она помогла мне все забыть и всех простить, а любить в людях лишь добро. – Хитрая улыбка появилась на ее лице. – Но к тому времени я уже научилась любить мужчин – тех, которые были добры ко мне. Я начала прилично зарабатывать. Итак, пока я не постарею и не потолстею, я буду заниматься тем, чем занимаюсь. Но все это не для тебя. Ты сохранила свою девственность. Жди же своей встречи с хорошим человеком.

Слезы накатились на глаза Нины, она моргнула.

– Спасибо, Кармела. Я о многом хотела бы спросить тебя, но боюсь, что ты будешь надо мной смеяться.

Женщина улыбнулась теплой улыбкой, взяла корзину из рук Нины и поставила ее на пол.

– Никогда я не буду смеяться над тобой, дорогая, – сказала она, обнимая девушку за плечи. – Приходи поговорить со мной, когда захочешь. – Кармела отпустила Нину. – Но ты должна сказать мне, разве ты не встречала мужчину, который заставил твое сердце биться сильнее, напоминая тебе о том, что ты женщина? Неужели ты никогда не целовалась?

Нина вновь подумала о Клее Янгбладе. Но как могла она сказать этой женщине о том, что ее целовал лейтенант-гринго, если только что уверяла, что ненавидит таких людей?

– Нет, – отвечала она.

Кармела внимательно посмотрела на нее.

– Я не уверена, что ты говоришь мне правду. Но если у тебя есть о чем рассказать мне, я охотно тебя выслушаю.

Нина застенчиво улыбнулась.

– Да мне нечего рассказывать, – ответила она и нагнулась, чтобы взять корзину, но вдруг передумала. – Ну разве что…

Кармела засмеялась и взяла ее за руки.

– Рассказывай! Я хочу все знать! – Она подвела Нину к кровати, на которой лежал голый матрас. – Как же я смогу помочь тебе, если ты не расскажешь мне все? – настаивала она.

Нина чувствовала, что ей просто необходимо выговориться.

– Ты обещаешь, что не скажешь о моих чувствах брату? Он огорчится. Я хочу сказать, что он знает о поцелуе и о том, почему все это произошло, но не знает, что я никак не могу забыть о случившемся и часто вспоминаю этого человека.

Кармела сжала ее руки.

– Клянусь Матерью Божьей, что никогда не расскажу об этом Эмилио. Это твои чувства, и я их уважаю.

Нина посмотрела ей в глаза.

– Он – гринго. Никогда не думала, что смогу относиться с симпатией к таким людям. К тому же он военный!

Кармела сделала большие глаза и открыла рот.

– Военный гринго! Нина! Но ты только что говорила мне о том, что ненавидишь их!

– Да. Но этот… – Нина рассказывала свою историю, а Кармела внимательно смотрела на девушку.

– Он просто дразнил меня… использовал меня в своих целях, – сказала она Кармеле. – Я знаю, что должна ненавидеть его за это, но есть что-то… мне кажется, он действительно хотел меня. И я никак не могу забыть его.

Кармела глубоко вздохнула.

– О, Нина, все это так романтично. Судя по твоим слова, он должен быть очень красивым! Ужасно, что ты никогда больше не увидишь его.

Нина кивнула, опустив глаза.

– Теперь он, возможно, служит где-нибудь далеко-далеко. А может, он уже закончил службу и уехал в свою Пенсильванию.

– Не исключено. Но мне кажется, он должен грустить там без жены, которая давно умерла. Говорил ли он тебе о том, что у него есть дети?

– Нет. У нас было мало времени для разговоров. К тому же я злилась на него. Я хотела поговорить с ним, и в то же время меня раздражало то, что я испытываю к нему какие-то чувства. Мне этого совсем не хотелось. Ты права, больше я никогда его не увижу.

Кармела обняла ее за плечи.

– Но теперь ты знаешь, что можешь испытывать подобные чувства и что приятно, когда тебя обнимает и целует мужчина. Ты поняла, что даже гринго может доставить тебе такое удовольствие. Теперь ты можешь избавиться от своих страхов и кошмарных воспоминаний. Думай о хорошем, а не о плохом. Нет, ничего дурного в том, что ты хранишь память об этом поцелуе.

Нина вздохнула.

– Теперь я это знаю. Но осталось лишь воспоминание о человеке, которого я никогда больше не увижу. Не понимаю, почему мне так больно думать об этом.

Кармела погладила ее плечи.

– Тебе так больно думать об этом, потому что, скорее всего, ты влюбилась в него, а он – в тебя. Может быть, он тоже никак не может забыть о тебе. – Женщина вздохнула и встала. – Возможно, он станет разыскивать тебя. Ты думала об этом когда-нибудь?

Нина грустно улыбнулась, покачала головой и тоже встала.

– Нет. Ему ни к чему терять время на мексиканскую конокрадку. Теперь он уже выкинул меня из головы. Он найдет себе американку, если только вообще собирается жениться. Кажется, он никак не может забыть свою жену.

Кармела печально вздохнула: история была столь романтична, что она затосковала по утраченной любви.

– Ах, Нина, что за восхитительные воспоминания ты хранишь! Я завидую тебе, твоей невинности. Однажды к тебе придет настоящая, большая любовь. Я уверена в этом.

Нина улыбнулась, подошла к своей корзинке и подняла ее.

– А пока что мне нужно заниматься стиркой. – Она посмотрела в глаза Кармелы. – Помнишь о своем обещании?

– Да, помню. О твоей тайне никто не узнает. И не бойся быть откровенной со мной. Мне приятно с тобой общаться. Для меня это честь, что ты доверилась мне.

Нина испытывала легкое смущение.

– Я рада, что поговорила с тобой. Теперь я лучше себя чувствую.

– Отлично. Дай мне знать, если кто-то из мужчин будет приставать к тебе. Он ответит мне за это!

– Я думаю, что сначала ему придется иметь дело с Эмилио.

– Да, ты права. – Женщина нахмурилась. – Эмилио говорил мне, что опять собирается заняться конокрадством. А что, в таком случае, будешь делать ты, Нина?

Улыбка исчезла с лица девушки.

– Я не знаю. Эмилио для меня все. Я буду там, где он.

– Ты знаешь, лейтенант прав – ты не должна возвращаться к прежней жизни.

Нина вздохнула.

– Эмилио многому научился. Мы хотим обзавестись своим ранчо в Калифорнии. Продажа лошадей приносит большие деньги.

– Мне это не нравится. Я много раз говорила Эмилио, что ему нужно бросить конокрадство, но мне кажется, дело тут не только в деньгах. У него это в крови. Запомни, если его повесят, то ты будешь висеть рядом с ним. Такие люди, как твой лейтенант, не часто встречаются.

У Нины вновь стало тяжело на сердце.

– Я не знаю. – Она отвернулась. – Мы еще поговорим об этом, Кармела. – Она улыбнулась женщине и вышла из комнаты. В коридоре она поставила полную корзину на пол и взяла другую, перевязанную желтой лентой. Потом подошла к комнате Хуаниты, но услышав выразительные звуки за дверью, решила, что ей лучше не входить. Она спустилась вниз, держа в руках обе корзины. Ее мысли были о том, права ли Кармела. Неужели связь с мужчиной может доставлять удовольствие? Возможно, если это кто-то вроде ее лейтенанта. Но он сейчас далеко, а у нее есть дела и поважнее, чем думать о нем. Эмилио с каждым днем становится все беспокойней.

* * *

Эмилио закончил чистить лошадь одного из постояльцев, а Нина развесила одежду сушиться на заднем дворе. Они оба теперь наблюдали за тем, как какие-то мужчины гнали в соседний загон красивых лошадей. Определенно, у них было на это разрешение владельца таверны, Стэна Оуэна. Оуэн общался с людьми, которые промышляли на Бандитской Тропе. Он знал, что многих из них разыскивает полиция, потому что они занимаются сбытом краденых лошадей, но ему было плевать на это, пока у них водились деньги на виски.

Нина выпрямилась и стала рассматривать лошадей. Иногда она скучала по тем временам, когда могла скакать верхом и отлавливать диких мустангов. Глядя из-за простыни на мужчин, загоняющих животных, она поняла, что эти люди – конокрады. Ей не раз приходилось сталкиваться с подобными типами. Гнали же они лошадей в Мексику, чтобы там их продать. Конокрады свистели, кричали, со смехом переговариваясь о том, как им повезло на этот раз. Закрыв ворота, они спешились и забрались на ограду, чтоб взглянуть на лошадей в загоне.

– Какие красавцы! – воскликнул один из бандитов. – За них нам хорошо заплатят. Особенно вон за ту черную кобылу. Она такая сильная и быстрая.

Эмилио отошел от лошади, которую чистил, и приблизился к говорившим. Нина знала, что он тоже считает этих лошадей крадеными. Она начала волноваться, потому что знала: Эмилио вновь хочет заняться своим незаконным ремеслом, которое так ему нравилось. А что же тогда делать ей? Девушке не хотелось оставаться одной, когда ее брат будет подвергать свою жизнь опасности в компании бандитов. Она должна быть с ним.

– Добрый день, амигос, – крикнул Эмилио конокрадам.

Нина заметила, что двое из них мексиканцы, а четверо остальных – гринго.

– Добрый день, сеньор, – ответил один из мексиканцев.

– Можно мне посмотреть на ваших лошадей? – спросил Эмилио. – Какие они у вас красивые.

Казалось, что бандиты настроены довольно дружелюбно.

– Посмотри, – сказал все тот же мексиканец. Это был пожилой коренастый человек, тогда как другой мексиканец был так же молод и красив, как Эмилио.

Эмилио влез на ограду. Мужчины разговаривали между собой и смеялись. До Нины время от времени доносились слова: «мустанги», «сменить клейма», «простое дело». Один из конокрадов спросил, где можно бы выпить виски, другой поинтересовался, есть ли тут приличные шлюхи. Эмилио ответил, что все это можно найти в таверне «Пекос», и предложил пока присмотреть за лошадьми. Эта работа давала неплохие деньги, Нина надеялась, что такие доходы устроят Эмилио, но она ошибалась.

Бандиты поблагодарили юношу, но попросили его немного подождать. Их предводитель хотел попробовать проскакать на самом диком мустанге. Высокий, стройный гринго, лет тридцати пяти или сорока на вид, открыл ворота и въехал в загон, где его выбор пал на крепкого жеребца в яблоках, который, как заметила Нина, отличался довольно строптивым нравом. Человек, решившись его оседлать, с трудом накинул на мустанга веревку. Заарканив его наконец, гринго отвел животное в отдельный загон, где не было других лошадей.

– Ты уверен, что это тебе нужно, Майк? – крикнул главарю один из бандитов.

Тот, кого называли Майк, ударил животное по крупу, а когда она выбежала из загона, закрыл ворота и остался один на один с диким мустангом.

– Да, черт возьми! И мне не нужны ни седло, ни поводья. Мне хватит одной веревки, которая у него на шее.

– Ты страшно рискуешь! – воскликнул его товарищ.

Кто-то захихикал, а Эмилио поспешил к загону, чтобы, не пропустить представления.

– Думаете, у него получится? – спрашивал он стоящих рядом с ним на ограде людей.

– Майк Биллингс самый лучший наездник, – ответил ему один из мужчин, даже не повернувшись к юноше. – Если он не сможет скакать на этом звере, то другие тоже не смогут.

Нина приблизилась к загону, но предпочла оставаться на приличном расстоянии. Она спряталась за сараем и выглядывала из-за него. Эти люди, казалось, были настроены вполне дружелюбно, хотя выглядели довольно свирепо. Она не чувствовала себя в опасности, несмотря на то, что там было несколько гринго, а Эмилио, казалось, радовался присутствию мексиканцев.

– Всякий раз, когда мы ловим мустангов, Майк сразу же садится верхом на самого дикого из них, лишь только добираемся до города, – сообщил Эмилио один из бандитов. – Так он как бы отмечает наш успех, прежде чем напиться и отправиться к шлюхам.

Они начали улюлюкать, свистеть и заключать пари на то, как долго Майк Биллингс продержится на мустанге. Нине тоже захотелось все увидеть самой. Она подошла еще ближе. Майк залез на забор, а один из бандитов подвел к нему на веревке упирающегося жеребца.

– Он в твоем распоряжении, хозяин, – произнес он.

Майк снял с пояса ремень и передал его одному из мексиканцев. Потом схватил мустанга за гриву, прыгнул ему на спину, выхватывая веревку из рук человека, подведшего к нему коня. Мустанг сначала замер, как бы не понимая, что происходит, но через три-четыре секунды начал отчаянно выгибать спину, лягаться и фыркать.

Нина осторожно подкралась к самому загону, умирая от любопытства. Люди на ограде были так увлечены зрелищем, что не замечали ее. Она согласилась с тем, что человек по имени Майк умел объезжать мустангов, но этот оказался самым диким из всех, которых ей довелось видеть, и одного умения Майка явно не хватало, чтобы удержаться на коне. Уже через семь-восемь секунд Майк упал на землю, больно ударившись спиной.

Он лежал совершенно неподвижно, глядя в небо широко открытыми глазами, и Нина решила, что у него, наверное, перехватило дыхание. А мустанг мчался прямо на него. Ноздри жеребца раздулись, в глазах горел огонь, изо рта вылетала пена. Человек, который помогал Майку, уже вышел из загона, и больше некому было прийти на помощь хозяину. Нина видела, что мустанг собирается ударить Майка копытами, а тот, очевидно, был еще не в силах встать на ноги.

Но до того, как кто-либо пришел в себя, Эмилио спрыгнул с ограды и бросился к мустангу. Схватив веревку, юноша удержал зверя, который встал на дыбы и двинулся на Эмилио, суча в воздухе передними ногами. Эмилио заговорил с конем по-испански, успокаивая его, а Нина, испугавшись за брата, пролезла через пролом в изгороди и бросилась к нему на помощь.

Двое других мужчин, наконец-то опомнившись, спрыгнули вниз, схватили Майка за руки и потащили его к воротам. Кто-то мгновенно их открыл, и эти двое вытащили Майка из загона, пока третий снова закрыл ворота. Один из бандитов склонился над хозяином, чтобы как-то ему помочь, а остальные взобрались на ограду и увидели, как молодые мексиканцы, юноша и девушка, на удивление быстро успокоили мустанга.

– Вы когда-нибудь видели подобное? – спросил кто-то из бандитов своих товарищей.

– Я точно такого еще не видел, ответил ему какой-то человек, имея в виду совсем не то, как умело обращался Эмилио с диким конем. Глаза этого человека были прикованы к Нине.

Майк наконец пришел в себя, проклиная свою неудачу.

– Не надо волноваться, хозяин, – обратился к нему человек, склонившийся над пострадавшим. Он хотел помочь Майку встать на ноги, но тот его оттолкнул.

– Этот зверь хотел убить меня, – прорычал Майк. Он взобрался на ограду и с изменившимся выражением лица стал наблюдать за тем, как Эмилио и Нина гладят мустанга по шее. Но все уже смотрели не столько на коня, сколько на женщину.

– Эти двое спасли тебе жизнь, – сообщил главарю один из бандитов. – Еще несколько секунд, и он ударил бы копытами тебе в грудь. Но до того, как кто-то из нас пришел в себя, этот мексиканский парень и эта девушка бросились в загон и отвлекли внимание мустанга. Сначала я подумал, что он нападет на юношу, но как только появилась женщина, жеребец мигом успокоился.

Майк сделал несколько глубоких вздохов. Его спина побаливала.

– Эй, парень, поди сюда, – позвал он Эмилио.

Эмилио отошел от коня, но Нина осталась при нем, лишь теперь начиная понимать, что стала центром внимания. Она смотрела только на мустанга, успокаивая его, поглаживая его нос, разговаривая с ним и надеясь при этом, что бандиты ее не тронут.

– Да, сеньор? – спросил Эмилио.

Майк склонился над оградой и протянул юноше руку.

– Вы с женой спасли мне жизнь.

Эмилио не очень-то нравилось пожимать руку гринго, но, живя в Эль-Пасо, ему приходилось иметь с ними дело. В этот момент его интересовало не то, что они гринго, а то, что они конокрады. Он хотел вернуться к прежней жизни. Может быть, эти люди помогут ему, пусть они и американцы. Если среди них есть мексиканцы, то эти белые не такие уж негодяи. Возможно, у них есть связи с теми, кто покупает краденых лошадей.

– Она не моя жена, сеньор, – отвечал он, пожимая руку Майка. – Она моя сестра.

Один из мексиканцев отпустил комплимент по поводу красоты Нины, говоря о ней как о гулящей.

– Я надеюсь, она работает в таверне, – предположил один из бандитов.

Нину охватил прежний страх. Тогда Эмилио, помрачнев, сказал:

– Моя сестра – порядочная женщина. Вы Лучше поищите себе шлюх, а ее оставьте в покое!

– Хорошо, хорошо, – согласился Майк, улыбаясь. Он повернулся к своим людям. – Эти двое рисковали жизнями, чтобы спасти меня. А вы, идиоты, даже пальцем не пошевелили при этом. Если этот парень говорит, чтобы его сестру оставили в покое, значит так оно и будет. Она порядочная женщина, и я прошу вас относиться к ней подобающим образом.

Нина с удивлением слушала эти слова гринго. Она все еще держалась на безопасном расстоянии и не произносила ни слова. Человек по имени Майк взглянул на Эмилио, отряхивая пыль с брюк и рубашки.

– Что ж, парень, я – Майк Биллингс, а это мои люди. – Он перечислил их слева направо. – Карлос Бака, Джони Лейн, Грег Лайонс, Эл Кинкейд и Сантос Родригес.

Все они по очереди улыбнулись юноше. Нине показалось, что эти люди совсем не похожи на негодяев из банды Хьюмса. Они не питали вражды к мексиканцам и уважали желания других людей.

– Меня зовут Эмилио Хуарес, – сказал Эми-лио. Он махнул рукой в сторону сестры. – А это Нина. Мы работаем в таверне. Моя сестра стирает белье проституткам, но сама она, как я уже сказал, порядочная женщина. Всякий, кто притронется к ней, умрет.

Майк удивленно поднял брови и спрыгнул с ограды. Его люди добродушно засмеялись.

– Что ж, я не собираюсь проверять, станешь ли ты держать свое слово, Эмилио. Ты спас мне жизнь. Все твои желания – закон для меня. То же касается твоей сестры. Мы не причиним вам зла. Пойдем в таверну, я угощу тебя виски. – Главарь посмотрел на Нину. – Выходите из загона, мадам. Этот мустанг может взбеситься в любую минуту.

Нина кивнула и быстро перемахнула через ограду. Она поспешила к своей корзине с бельем, жалея о том, что эти мужчины ее увидели, но понимая, что другого выхода у нее просто не было. Она заметила, что Эмилио вошел вместе с бандитами в таверну, причем Майк Биллингс обнимал его за плечи.

– Итак, Эмилио, – проговорила она вполголоса, – ты нашел то, что искал. – Она понимала, что эти люди приглянулись Эмилио. Повзрослев и став уже почти мужчиной, он больше не хотел заниматься конокрадством ради мести. Теперь это ремесло просто доставляло ему удовольствие. Когда он говорил ей о том, как скучает по прошлой жизни, она по глазам видела: он вновь хочет стать бандитом. И он использует этих гринго в своих целях. В душе Нина уже знала, что он сойдется с этими людьми и, возможно, уедет с ними. А ей придется или жить одной или ехать с ним.