Текст книги "Сны. Феномен человеческого разума"

Не без наивности, свойственной гениям, полагал, будто научно-технический прогресс ведет к торжеству разума и рациональной организации природы: «Биосфера XX столетия превращается в ноосферу, создаваемую прежде всего ростом науки, научного понимания и основанного на ней социального труда человека». Как видим – никакой мистики.

Увы, этот его прогноз оказался, по меньшей мере, преждевременным. Надо отметить, что Вернадский никогда не называл свою гипотезу ноосферы учением. Эти предположения о возможном будущем нет оснований считать научно обоснованной теорией.

Светлое будущее ноосферы чем-то напоминает вещее сновидение. Вовсе не обязательно, что произойдет именно так, как предполагается в теории. Будущее человечества, так же как любого народа, не предопределено с неизбежностью астрономического явления. Что-то может сбыться – не более того.

Необычайная проницательность и высокий полет мысли Вернадского объясняются выработанной за годы научных исследований способностью активизировать работу двух полушарий мозга как гармоничного целого (соединение вдохновения и расчета, интуиции и рассудка, эмоций и здравого смысла). Другими словами, он был одновременно и мистиком, и реалистом. Кроме того, Вернадскому было присуще соборное мировосприятие – феномен сверхличности.

В каждом из нас помимо привычного самосознания, конкретной личности, присутствует и определенная доля сверхличности – своей семьи, своего народа, своей страны, человечества.

Глава 2. В лабиринтах сновидений

И сказал им царь: сон снился мне, и тревожится дух мой; желаю знать этот сон.

Библия. Книга пророка Даниила, гл. II, 3

Многоликое Я

Сновидение способно раскрыть нам в себе то, что остается вне нашего внимания при бодрствовании. Оно открывает нам дополнительные возможности для самопознания. И это понятно: во сне мы остаемся наедине с собой и можем проникнуть в потаенные области своего разума.

Имеется немало примеров творческих открытий, изобретений, совершенных во сне. Но сейчас нас интересуют возможности самопознания, которые открывают нам сновидения. Уже заранее можно предположить, что ночью в тишине и покое наш мозг, если даже он отдыхает, не только бессмысленно перебирает образы прошлого, но и вырабатывает нечто новое, оставшееся вне нашего сознания.

Как мы знаем из предыдущей главы, существуют вещие сны. Мы не можем объяснить их все, но это не опровергает того факта, что во сне мозг действует образно и разумно, порой успешно справляясь с задачами, которые в бодрствующем состоянии мы не можем решить.

Сновидение – явление мистическое по сути своей. Оно возникает в то время, точнее, безвременье, когда наше сознание дремлет. То ли образы сновидений дарованы свыше, то ли всплывают из неведомых глубин бессознательного. Или происходит соединение этих двух направлений?

Последнее предположение наиболее интересно и, возможно, продуктивно. Но если о сфере бессознательного написано много, а ее изучение ведется разными методами, то приобщение нашего разума к неким «высшим сферам» остается проблематичным, если не сомнительным.

Религиозный мистик в минуты озарения ощущает духовное единство с земной природой, Вселенной, Богом. Это неизреченное переживание, восторг, эмоциональный подъем, переход в измененное состояние сознания (ИСС).

Можно считать, что в такие моменты в человеке пробуждается сверхличность, расширяя пределы привычного Я. Что это означает, трудно сказать. Возможно, это лишь иллюзия. Или пробуждение и выход из подсознания иных ипостасей нашего Я.

Мистические озарения ученых, преодолевающих ограничения своей личности, отличаются, конечно же, от религиозных озарений. В таких случаях ученый – вспомним пример Вернадского – обнаруживает в себе другую личность, необычайные способности.

Во сне у многих людей проявляется способность к перевоплощению. Приведу два примера. В первом случае – видения во сне, естественные, во втором – наяву под воздействием наркотика.

Я просил внучку Анюту записывать сразу после пробуждения некоторые наиболее интересные сны. Вот два из них; автору 11,5 года (текст оставлен без изменений).

«27 декабря 2004 года.

Я сижу перед зеркалом и… умываюсь. Я – КОШКА! Рядом со мной сидит кот. Весь мир кажется огромным и непонятным. Стол, стул в 10 или 20 раз больше. Но мне уютно. Я устраиваюсь на необъятном диване и сладко засыпаю…

30 декабря 2004 года.

Я лечу – дух захватывает! Немного кружится голова… Я парю как птица, но только слишком медленно… Подо мной дома, реки, озера, замерзшие на сильном морозе, а я все лечу и лечу! Но вот земля становится все ближе и ближе. Я кручусь в воздухе: я не хочу опускаться на землю, я хочу еще хоть немного полетать!!! И тут, будто услышав мою просьбу, ветер вздымает меня в воздух высоко над землей. А я все лечу! Вскоре я вновь оказываюсь близко к земле… Я, медленно кружась, опускаюсь на землю… Опускаюсь прямо в лужу. В недоумении я смотрю на свое отражение. Я – СНЕЖИНКА…»

Странным образом эти сны сопоставимы с бредовыми видениями при наркотическом опьянении. О них рассказал, в частности, Карлос Кастанеда – антрополог, писатель, автор учения о мире, воспринимаемом в ИСС. Изображаемая им реальность преломляется в сознании, пребывающем и в обыденном, и в измененном состоянии.

Обратим внимание на выдержки из его «Учения дона Хуана». Он мастерски передал свои ощущения и переживания в ИСС:

«Приподняв голову, я увидел, что к миске приближается какая-то черная, средней величины собака. Я видел, как она подходит все ближе и ближе, как она начинает лакать. Я поднял голову еще выше, желая отогнать ее прочь от моей воды. Я попытался оттолкнуть ее прочь своим лучом и направил его прямо на собаку, но тут увидел, что она сделалась прозрачной. Вода была лоснящейся и вязкой, и я увидел, как она течет по собачьей глотке вовнутрь, плавно переходит по всему телу и растекается по всем волоскам шерсти. Я видел каждую шерстинку, видел, как по ней бегут переливчатые струйки, как эти струйки вылетают наружу, образуя длинную, белую, шелковистую гриву…»

Описание тока воды в собаке – плод воображения автора. Ведь вода не сразу переходит из желудка в волосяной покров и оттуда, испаряясь, в окружающее пространство. Перейдя на глубокий уровень ИСС (измененного состояния сознания), человек погружается в свой внутренний мир – порождение знаний и воображения, а внешний объективный мир превращается в материал, на основе которого воображение и знания человека, работающие в свободном режиме, на основе ассоциаций, строят фантастические образы.

Продолжим: «В эту минуту я ощутил сильные судороги, и в мгновение ока вокруг меня возник узкий низкий туннель с твердыми холодными стенками, на ощупь напоминающими фольгу. Я обнаружил, что сижу на полу туннеля. Я попробовал встать, но ударился головой о металлический потолок, а туннель вдруг начал сжиматься и душить меня… Я совершенно обессилел. Вся моя одежда пропиталась какой-то холодной липкой жидкостью. Я стал кататься взад-вперед по полу, пытаясь найти положение, в котором можно было бы передохнуть, в котором сердце билось бы не так сильно… Перекатываясь с боку на бок, я снова увидел собаку.

Единственное, кого я видел, была собака, которая вдруг вспыхнула всеми цветами радуги, излучая ослепительный свет. Я снова увидел, как внутри ее, искрясь и пламенея, течет вода, превращающая собаку в подобие костра. Я добрался до миски и, окунув в нее лицо, стал пить вместе с собакой. Упершись руками в землю, я видел, как по сосудам под кожей бежит вода, переливаясь красным, желтым и зеленым…»

Ему мнятся воображаемые сосуды, по которым течет воображаемая вода. Критическое рассудочное мышление у писателя вытеснено яркими образами, как это бывает в некоторых снах (имеется в виду яркость видений; во сне почти всегда рассудок не выносит своих суждений). Интересно, что и при шизофрении может наблюдаться нечто подобное. Однако в случае с Кастанедой сознание было изменено еще не настолько, чтобы вовсе отрешить человека от восприятия реальности. Проявлялась повышенная двигательная активность.

В дальнейшем произошло то, что также бывает при некоторых формах шизофрении: Кастанеда в ИСС начал во всем подражать своему партнеру (собаке), как бы обретя с ним духовное единство:

«Мы по очереди управляли друг другом, наподобие того, как управляют куклами в кукольном театре. Когда я шевелил пальцами на ногах, пес переставлял лапы, и всякий раз, как он кивал головой, у меня возникало непреодолимое желание прыгать. Но самой озорной его шуткой было то, что он заставлял меня сидя чесать ногой голову, – он добивался этого, мотая ушами из стороны в сторону. Мне это казалось страшно забавным. Какая изысканная ирония, какое отточенное мастерство, думал я. Неописуемая восторженная радость владела мной, и я хохотал, покуда не начал задыхаться…»

Подобная эйфория, непреодолимое и необъяснимое веселье – тоже черты, присущие некоторым формам психических расстройств, хотя возбуждение «центров удовольствия» может завершиться угнетенным состоянием. У Кастанеды бурная активность сменилась усталостью и сном. Проснулся он с чувством голода. Понимая, что был под властью галлюцинаций, он попросил рассказать посторонних наблюдателей о своем поведении.

Оказалось, сначала он заснул, дрожа и стеная. Потом вдруг вскрикнул, вскочил на ноги, стал кричать и подпрыгивать, кинулся к миске, опрокинул ее и начал барахтаться в луже. Разделся догола, встал на корточки и принялся жадно пить воду. Долго сидел, глядя в пространство. Потом вскочил и, завывая, бросился за собакой. Она испугалась, тоже взвыла и бросилась за дом, а он – за ней. Так они сделали кругов двадцать вокруг дома, не переставая лаять.

Догнав собаку, он взял ее на руки, принес на крыльцо, и они стали играть, возиться и покусывать друг друга. Время от времени они подбегали к миске и принимались пить воду. Кроме того, они взаимно описывали друг друга (понятно, не в смысле художественных описаний).

Наркотические видения были у Кастанеды наяву, при активных двигательных реакциях. Это было похоже на состояние гипноза, когда человек начинает играть какую-либо внушенную ему роль и переживать то, что внушает гипнотизер. В данном случае это был самогипноз. Он увидел собаку и вообразил себя таким же существом.

Означает ли это, что в подсознании человека присутствует некая «собачья сущность», которая проявляется под воздействием наркотика? Или такой образ внедряется в сознание извне какими-то потусторонними силами? А может быть, в нашем сознании и подсознании запечатлен образ собаки, в которую превратился человек, находящийся в наркотическом опьянении?

Так или иначе, одно совершенно очевидно: во сне, под воздействием наркотиков, гипнотизера или во время тяжелой душевной болезни личность меняется, порой совершенно неузнаваемо. В человеке присутствует несколько или даже множество психических сущностей, одна из которых доминирует.

В психологии этому соответствует понятие «субличности». Вот какое определение дает итальянский ученый Пьетро Феруччи: «Психологические спутники, которые одновременно существуют как множество различных жизней. Каждая субличность имеет свой собственный стиль и свою собственную мотивацию, отличную от других». И еще: «Субличность – это психодинамическая структура, которая, став достаточно сложной, стремится к независимому существованию. Она обладает собственными характеристиками, требует независимого существования и старается удовлетворить собственные потребности и желания через личность» (психолог Маргрет Руффлер, США).

Механические модели личности (типа планеты со спутниками) наглядны; М. Руффлер привела рисунок, показав суть идеи итальянского психолога Роберто Ассаджиоли (1888–1976). На схеме в центре – «персональное Я», окруженное небольшой сферой сознания, в большом эллипсе вокруг – низшее, среднее и высшее бессознательное, на ее границе – «трансперсональное Я» (субличность), далее – область коллективного бессознательного.

Однако при этом надо помнить, что в действительности духовные сущности нашей «симфонической личности» (по нашему философу Л.П. Карсавину) не имеют четких границ раздела. Более того, они могут не иметь и определенного типа. Например, по М. Руффлер, субличностями могут быть «Мистик», «Трус», «Прагматик», «Угнетатель» и пр. Возможно, в бессознательном присутствуют отдельные самые разнообразные, порой противоречивые качества, которые способны соединяться в более или менее устойчивые субличности, а чаще создают их как временные образования, подобные облакам.

Исследователь сновидений французский врач А. Мори привел такой пример. Однажды ему внезапно пришло на ум слово «Муссидан». Он знал, что это название города, но не мог вспомнить, где он находится. Через некоторое время во сне он встретил какого-то незнакомца, заявившего, что он из Муссидана. На вопрос, где находится этот город, тот назвал департамент Дордонн. Проснувшись, Мори вспомнил, навел справки и с удивлением убедился, что некто, явившийся ему во сне, знал географию Франции лучше, чем он сам.

В Античности такого «вестника из сна» сочли бы посланцем богов, а в Средневековье – ангелом. В наше время его по-научному назовут субличностью.

В сновидении нам предстают порой порожденные «по случаю» подобные эфемерные личности, с которыми в дальнейшем мы можем никогда не встретиться. Остается только удивляться, как они образуются в кратчайшие сроки и выглядят совершенно реально (в нашем воображении), да еще способны беседовать с нами и поражать своими суждениями.

В поисках разгадки

После опасных экспериментов с наркотическим препаратом и бесед с мудрым доном Хуаном Кастанеда пришел к убеждению, что испытанные им ИСС являются чем-то вроде переходов в иные миры, которые присутствуют в нашей психике. «То, что мы называем реальностью, – сказал он в одном из интервью, – это всего лишь один способ видения мира, способ, поддерживаемый общественным соглашением».

Но дело, пожалуй, не столько в общественном соглашении, сколько в особенностях нашего сознания. В нас при бодрствовании присутствует именно «сознание Я», как бы освещенная рассудком часть души. Однако есть еще иные сущности, остающиеся вне этой привычной нам своей собственной личности.

Где таятся эти сущности? Как принято считать – в таинственных глубинах подсознания. Но что это значит? Где находится этот «подпольный отдел», который мы называем подсознанием? Какие «подпольные личности» нашей души скрываются там от нашего рассудка? Почему и как они возникают оттуда? И что это за скрытый в нашей душе кладезь идей, образов и подпольных личностей? Вопросов возникает много. А ответов порой еще больше.

Смысл некоторых снов мы способны разгадать (или, во всяком случае, так полагаем).

Приведенные выше сновидений Анюта записала по моей просьбе, пытаясь использовать «научный подход», проведя статистические выкладки. У нее получилось: «№ 1. Цветные – 60. Черно-белые – 10. Не видела снов 30. № 2. Обыкновенные – 35. Благоприятные – 40. Бытовые – 15. Страшные – 7. Вещие – 3. Не вспомнила – 15». Привожу это для того, чтобы показать, насколько серьезно она отнеслась к проблеме сновидений.

Возможно, в более поздних сновидениях сказывался ее «переходный возраст»:

«Февраль 2005 года. Я иду по пустыне, спотыкаюсь, падаю, встаю и вижу перед собой заброшенный аттракцион, он пуст…

Я опять падаю, а когда встаю, вижу, что я стою в спортзале, а в аттракционе осталось одно свободное место! Я бегу и сажусь. Аттракцион начинает ехать и так сильно разгоняется, что невольно отпускаю руки и несусь прямо в стенку… Но я пролетаю через стенку и падаю.

Когда я встаю, вокруг меня опять бескрайняя пустыня…

Март 2005. Ко мне подходит собака. Она хочет меня лизнуть. Я отхожу от нее. Она подходит ко мне и кусает…

Напугавшись, я ударяю ее кулаком между глаз, и она отходит от меня…»

Обилие многоточий в изложении снов – характерная примета. Она, возможно, не менее существенна, чем само сновидение. Ведь мы воспроизводим то, что видели во сне, выборочно, ибо все в деталях описать невозможно. Тем более, когда сны цветные и не сводятся к одному сюжету.

Вот пример из последних. Анюте 16 лет. Учится в 11-м классе лицея (в Минске). Старается набрать хорошие баллы для поступления в институт. Устает.

«Февраль 2010. Если честно, я почти не вижу сны. И даже в тех редких случаях, когда я их вижу, наутро забываю.

Помню лишь обрывки из своих детских сновидений – в них я часто убегала от кого-то, и в каждом подобном сне обязательно присутствовал высокий холм, отвесная скала или что-то подобное, с чего я обязательно прыгала, в полете понимала, что разобьюсь, приземлялась на ноги (при этом нередко дергалась и даже просыпалась на пару секунд), а затем вновь продолжала убегать.

Понятно, что эти прыжки, полеты – следствие того, что организм рос, и ничего особенно страшного в этих моих снах не было.

А вот из последних снов запомнился только один. Он очень короткий, но мне понятен, если провести нить от него до реальных детских воспоминаний. Во сне хаотично связано: стекло, мама и чувство непреодолимого, всепоглощающего ужаса.

Поясню. В неприятных детских воспоминаниях, связанных с мамой, четко выделяются два, когда я была очень сильно напугана. Первое – когда мама мерила температуру, я крутилась возле нее, и вышло так, что градусник лопнул, очень сильно ее порезав. Как сейчас помню, как я умоляла ее простить меня, плакала, потому что думала, что она может умереть. Мне было действительно очень страшно.

И второе, когда мы с бабушкой Ларисой вернулись домой, где должна была быть мама, и, зайдя в комнату, обнаружили на полу много мелких осколков разбитой лампочки от торшера. Первое, что тогда мне пришло в голову, это то, что мама серьезно и опасно порезалась, ее увезли в больницу и она на грани жизни и смерти.

Эти события объясняют, почему битое стекло в моем сне вызывает чувство ужаса. Этот сон для меня – настоящий кошмар!»

Как видим, человек, рационально мыслящий, вполне убедительно, логично объясняет смысл своего сновидения. Но если за толкование сна возьмется профессиональный психоаналитик, он может выдвинуть свою версию. Тем более когда уточнит подробности сновидения и обстановку в семье. Ведь тот, кто видел сон, не всегда способен верно его истолковать.

Одна странность, меня удивившая и озадачившая. Примерно в то же время, когда Анюта видела свой сон с битым стеклом и ужасом, у ее матери Елены было сходное сновидение. Вот что она написала:

«Два дня подряд мне снились очень похожие и весьма неприятные сны. Первый сон – будто у меня в лицо и руки вонзились иглы, я доставала их, но на месте вынутой иглы появлялась новая. Во втором сне вместо игл были стекла, я также пыталась их достать, но все было тщетно. По пробуждении было тягостное чувство. К чему же эти видения? Стекла, иглы – если обратиться ко всякого рода сонникам – к неприятностям, переживаниям, потерям и т. д. Но я поняла, в чем дело. До этого, тоже два дня подряд, на улице дул ледяной, «арктический» ветер, с колкими льдинками. При каждом порыве в лицо словно вонзались мелкие иголочки. Вот и объяснение иголкам и стеклам под кожей!»

Так ли все просто, вот в чем вопрос. Случайно ли сходство сновидений у дочери и у матери? А может быть, в данном случае подтверждается правда одной из примет сонников? Или, что вероятней, были какие-то общие для матери и дочери «острые» проблемы? Но чтобы это понять, необходимо было тогда же провести дополнительные опросы, учесть разные обстоятельства.

Вещие сновидения подчас служат красочной иллюстрацией к тому, о чем можно было бы и без того догадаться. В дневнике Сальвадора Дали в мае 1952 года есть такая запись:

«Как-то в Нью-Йорке я после чрезвычайно удачного дня возвращался вечером к себе в апартаменты отеля «Сан-Реджис»… Гала, проснувшись при моем появлении, крикнула из своей комнаты:

– Послушай-ка, малыш Дали! Мне только что приснилось, будто через полуоткрытую дверь я видела тебя в окружении каких-то людей. И знаешь, вы взвешивали золото!..

Перекрестившись в темноте, я торжественно пробормотал:

– Да будет так!

А потом я расцеловал мое божество, мое сокровище, мой талисман!»

О том, что им предстоит «озолотиться», деловой Гала нетрудно было догадаться. Она сама этому содействовала весьма активно, картины ее мужа раскупались, он быстро богател и получил прозвище, составленное Андре Бретоном из букв его имени и фамилии: Salvador Dali – Avida Dollars (Любящий Доллары).

Порой во сне мы лучше понимаем себя и других, чем наяву. Или, точнее, бываем откровенней с самим собой. Приведу поучительный пример.

Однажды мне приснилось: неуклюжий и дурашливый щенок бегал по двору, играя, за кошечкой. Его я видел со стороны, но одновременно чувствовал себя в его шкуре, мне было весело и интересно. Вдруг игривая кошечка резко обернулась. О ужас! – это оказалась огромная злобная свинья. Она бросилась на щенка и сожрала его заживо.

Проснулся я от страха и отвращения, как будто все происходило со мной. Картина была отчетливой, реальной. Создавалось впечатление, что она на что-то намекает.

В ту пору мне нравилась молодая хорошенькая женщина. Пару лет мы с ней встречались, любезничали или ссорились, все чаще целовались. Она как будто играла со мной. А мои симпатии к ней становились все сильнее. Однако что-то меня постоянно тревожило, волновало. Привязанность к ней усиливалась, и в то же время в глубине души усиливались неясные подозрения.

Этот сон напомнил мне евангельскую заповедь: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попирали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас». Но как могла миловидная женщина предстать в образе наглой свиньи? Захотелось выяснить, что бы это значило. Через пару дней я решил встретиться с ней. Однако дома ее не оказалось. С упорством маньяка я ожидал ее час, потом другой. Что-то подсказывало: не уходи.

Когда стемнело, к подъезду подъехала иномарка. Из нее выпорхнула моя «симпатия», затем вылез хозяин автомобиля: довольно-таки облезлый, немолодой, с брюшком. Они замерли в долгом поцелуе.

Всю эту картину я наблюдал со стороны. В моей душе клокотали противоречивые чувства. Про свой вещий сон я на некоторое время забыл. Замер, ошарашенный; облик кавалера явно доказывал, что о любви к нему вряд ли идет речь. Выгодно – вот и все!

После недолгого шока, уходя домой, я вдруг вспомнил свое сновидение и рассмеялся. Оказывается, мое подсознание проницательнее, чем рассудок! Оно даже обладает остроумием. Подсказало: «Глупый щенок, разве ты не замечаешь, с кем имеешь дело?»

Я всегда находил объяснение странностям в ее поведении. Эта дамочка подыскивала себе обеспеченного поклонника. Однажды, увидев их вместе, я убедил себя, что это только приятельские отношения. А подсознание, улучив момент, показало мне истинное положение вещей.

…Объясняя вещие сны тем, что разгадка их кроется в нас самих, мы вроде бы не замечаем в них ничего особенного. Все понятно, если только не задуматься: а откуда в нас самих появляется нечто такое, что мы не сознаем в обычном состоянии?

В некоторых случаях ответ на этот вопрос представляется простым: мы и прежде могли подумать о том, что позже подсказало сновидение, но по какой-то причине не обратили на это внимания, не задумались всерьез, а быстро забыли. Однако бывает и так, что никаких предварительных догадок не было вовсе, и на человека как будто нисходит озарение. Такие случаи наиболее загадочны.