Текст книги "Черноголовка – Норильск, далее везде… История стройотрядного движения"

Утренняя разминка: разгрузка двух вагонов со щебенкой перед отправлением на отдых к океану

Начальник заставы в спортивной форме, а как потом оказалось, это был его заместитель, долго изучал наш список и паспорта (в последнюю минуту перед тем, как отдать ему список и паспорта, мы сообразили изъять паспорт Ткачева (не станут же нас считать по головам)).

– Вам придется оставить машину здесь, а самим расположиться на берегу невдалеке, уж коли вы сюда добрались из Москвы, – заявил он.

Но видя мольбу в глазах каждого из нас и, в особенности, в молящих глазах Валеры Ткачева, который сидел, как заяц при приближении к нему серого волка, и поняв, что никакие мы не японские шпионы, а честные советские труженики, начальник заставы махнул рукой и сказал:

– А, ладно, езжайте. Только все равно до скалы Виндис вы не доедете. Остановитесь километрах в двух-трех. А паспорта и пропуска мы оставим у себя. Отдадим на обратном пути.

Облегченная машина с галдящей от этого самого облечения толпой «шпионов» двинулась в дальнейший путь. Теперь была только одна цель – как можно ближе проехать к торчащей из моря скале. Женя, выбирая дорогу, вкладывал в баранку все свое умение и мастерство.

6 июля 1979г. 6—20.

С большим натягом на первой передаче, переехав последний мост на юге Сахалина, машина остановилась рядом с несколькими большими палатками и толпой мужиков человек 40. Речка называлась красивым именем Горбуша, мужчины были рыбаками торгового флота из города Невельск. Сюда они были присланы на заготовку силоса. Разговорились, выясняя возможности нашего дальнейшего продвижения.

Выяснилось, что хоть до мыса Виндис всего 4 км, но доехать до него вряд ли удастся: через два километра дорогу пересекает речка, через которую, за ненадобностью, мост уже не строили, так как, за исключением пограничников, люди там уже не живут, а у пограничников для этой цели еть вертолеты и мощные машины с двумя и тремя ведущими мостами.

Около палаток валялись кучи крабовых панцирей. Оказалось, что эти места очень богаты крабами, но их надо уметь ловить, для чего необходимо иметь, по меньшей мере, высокие до бедер резиновые сапоги или специальный непромокаемый костюм, чего, конечно, у нас не было. Увидев наше огорчение, добрый начальник косарей отправил с нами здорового парня Саньку, как он сам себя назвал, – лучшего краболова в бригаде. Санька взял непромокаемый костюм, натянул высокие до бедер сапоги, я сделал то же самое, поменяв свои короткие на высокие у какого-то рыбака. И мы с Санькой бросились догонять расползшуюся по берегу толпу, двигающуюся по направлению к мысу Виндис вслед за медленно ползущей вперед машиной. Наконец, STOP! Дороги действительно дальше нет.

Остановились на прекрасном песчаном пляже с речкой, бегущей зигзагами к морю, с прекрасным видом на усеченный конус скалы, уходящей из воды к небу, вершина которой то открывалась, то вновь закрывалась низко ползущими облаками.

Все дружно начали таскать продукты из машины к месту будущего «стола», разжигать костер, готовить еду. Мы весьма и весьма проголодались: было уже около трех, а завтракали – в восемь.

И тут произошло чудо, которого, если честно, я очень ждал и надеялся: облака над головой разорвались и так же быстро, как они здесь на Сахалине умеют закрывать совершенно безоблачное небо, так же быстро они ушли за горизонт. Над нами осталось чистое с ярким солнцем небо. Воистину свершилось чудо!

8 июля 1979г. 7—00

Сегодня воскресенье, будем отдыхать. Небо за окном полностью затянуто тучами, обычная для юга Сахалина морось. Возможно, поедем в те же самые места, опять рассчитываем на чудо природы и милость Всевышнего. Правда, до поездки нам предстоит провести легкую зарядку, разгрузив два вагона со щебнем, которые стоят на станции со вчерашнего дня. Разгрузили. И поехали.

Итак, дальше о чуде прошлого воскресенья.

Появление солнца было столь неожиданным и столь восторженно встречено нами, что дружное и мощное «УРА!!!» далеко разнеслось над морем. Все, как по команде, немедленно начали раздеваться, чтобы подставить столь редкому солнцу свои белые спины. Дела пошли значительно веселее и задорнее.

Красными крабами был завален весь стол. Ешь – больше не могу. До чего же они были вкусными!

Санька-краболов, облачившись в свой непромокаемый костюм, ходил вдоль берега по колено в очень холодной воде и вытаскивал одного краба за другим. Радость у всех наблюдавших за его действом была неописуемой. Каждый норовил сунуть крабу палец в клешню, но так хитро, чтобы краб его не схватил. Каждый спешил сфотографироваться с крабом. Наибольшее усердие здесь проявил наш шофер – водила Женя Конин. Он буквально распинал крабов на своей груди, чтобы наши фотографы Миша Прудников и Артур Иванов увековечили его бесстрашие.

Крабы назывались королевскими. В отличие от камчатских мохнатых и других, названий которых я не знаю, эти наши действительно заслужили свое королевское название: сантиметров 15 – 20 в диаметре, с совершенно гладким без волосяного покрова панцирем, до килограмма и более весом. Большой 50-литровый котел быстро был забит крабами, и они уже кипели в сильносоленой воде, меняя свой серокоричневый цвет на ярко красный.

Когда утомленный, но очень возбужденный Санька вылез на берег и снял свой костюм, в него тут же влез Максим, скорее впрыгнул, потому что внутри оставалось еще достаточно места для второго такого же Максима или уж наверняка для Павлика. Сколько было радости у Максима, когда ему удалось поймать своего краба! С гордостью и достоинством, переваливаясь, как утка в сапогах на 5—6 номеров большего размера, Макс принес своего краба на берег.

У Артура Иванова, который все время наблюдал за охотой Максима и который любит позировать перед камерой всегда, везде и во всем, появилось страстное желание тоже поймать своего краба. Он буквально вытряхнул сопротивлявшегося Максима из костюма и влез в него сам. Огорченный Максим и я сопровождали Артура в его охоте за крабами, осторожно ступая по колено в воде по скалистому дну. Вода была очень холодная – не до купания. Босые ноги быстро покрылись мурашками, но они постепенно привыкли.

Артур настойчиво искал своего краба, но это оказалось не простым делом – краб к нему не шел. Желая все-таки его найти, Артур ступил чуть глубже от берега, поскользнулся и, на радость всем стоящим на берегу и особенно обиженному, но уже забывшему обиду Максиму, исчез под водой. Выскочив на берег, он заявил, что крабов ловить неинтересно, снял мокрый костюм и расстелил его для просушки на берегу. Больше желающих охотиться за крабами не было.

Время летело быстро, все были голодны и суетились около котлов с варившейся ухой и крабами и импровизированного стола из двух больших клеенок, растянутых прямо на песке. Римма и Жанна – наши поварихи были полностью заняты столом. Каждый нашел себе какое-нибудь занятие. Многие просто созерцали окружающий нас мир. А смотреть, и в самом деле, было на что: бесконечный песчаный берег с уходящей в море скалой Виндис, буйная сахалинская растительность на ближайших сопках, холодная горная речка, змейкой бегущая прямо из зарослей к океану, яркое безоблачное небо и, видимо, для полноты счастья – несколько десятков морских котиков, расположившихся в пяти-семистах метрах от берега на скалистом выступе.

Все постепенно начали стягиваться к столу. И тут я заметил, что нигде не видно Павлика. Началось маленькое замешательство. Особенно разволновалась Римма. Оказалось, что Артур, Володя Мержанов и Валера Ткачев тоже отсутствуют. Кто-то сказал, что видел, как они вроде бы отправились к скале Виндис. Римма, Аркадий, Максим, а за ними и я побежали в этом направлении.

Максим впрыгнул в огромный рыбацкий костюм и пошел ловить своего краба. Поймал-таки!

10 июля 1979г. 6—15.

Я понимал, что паника совершенно излишняя, что Павлик там – на скале с Артуром, Володей и Валерой, но никто абсолютно этого утверждать не мог, так как наверняка не видел. Можно было лишь предполагать, ибо ничего другого представить было невозможно. Кроме Риммы, которая, вспомнив, что Павлик просил разрешения выкупаться – «ну и что, что вода холодная», – начала сочинять фантазии на эту тему, хорошо зная упрямый характер Павлика.

Скала Виндис, казавшаяся так близко из-за своих размеров, оказалась довольно далеко – минут пятнадцать я бежал по твердой полоске песка вдоль самой кромки воды. Когда я догнал Римму и Аркадия, они уже стояли и внимательно разглядывали две маленькие фигурки, двигающиеся в нашем направлении: Максим оторвался далеко вперед и, по-видимому, он и вел своего блудного брата обратно, сняв со скалы. Так оно и оказалось

Ругать, наказывать, бить, запрещать – конечно, все это неразумно. Объяснить – да, почему так нельзя делать и к чему может привести неожиданное исчезновение человека, тем более ребенка, в совершенно неизвестном месте. Кого следовало ругать – это Артура, Валеру и Володю, которые, никому ничего не сказав, ушли на гору, захватив с собой ребенка.

Вася Пономарев и Женя Конин демонстрируют крабов, которых они, наверняка, хотят увезти домой. Справа: Валерий Ткачев с крабом

Волнение, наконец, исчезло, напряженность улеглась, все сомкнулись вокруг длинного стола, и началась трапеза, которую, уверен, вряд ли кто-нибудь из присутствующих забудет. Крабы королевские – сколько хочешь, пиво жигулевское тоже – сколько хочешь, уха, колбаса, яйца, икра заморская, лук и прочее в счет не берутся. До чего же вкусны и сытны крабы. До чего же обидно извлекать белое и сочное мясо из большого красного красавца-панциря, место которому на стенах и полках московских квартир.

Яркое солнце, легкий ветерок, шлепанье волн о берег, издалека доносившийся рев котиков, крабы и пиво сделали свое дело: настроение у всех было преотличнейшее. Утолив голод и насытившись сахалинской экзотикой, все захотели утолить свой эмоциональный голод: толпа парней вразнобой отправилась по берегу к скале Виндис. У костра остались только провинившиеся и несколько человек, удовлетворенных красивым видом издалека.

Удивительный вид открылся за седловиной, отделявшей скалу Виндис от берега: огромная бухта с совершенно скалистыми берегами и узкой тропкой вдоль воды, вытоптанной пограничниками, лежала у нас под ногами. Далеко впереди, километрах в 5—10, скалы уходили в море острым утесом, по-видимому, это и был край земли нашей русской – мыс Крильон. Но сейчас наш путь лежал не к нему, а направо вверх под облака, которые постепенно начали наползать на нас с горизонта. Желающих карабкаться наверх оказалось человек 10—15. Сначала путь шел по густым, до колена, зарослям неизвестных нам трав и кустарников. Метров через 50 тропа пошла круто вверх и для дальнейшего движения по ней приходилось активно пользоваться руками, цепляясь за каждый выступ и страхуя себя от соскальзывания вниз. А скользить – было куда и о-го-го сколько. Прямо по ходу был высокий лоб с полкой наверху, при обходе которого справа пришлось идти по узкому карнизу, оступись на котором – уедешь по осыпухе метров на 50—70 вниз (под углом около 60ᵒ) прямо в море. Очень аккуратно, подбадривая друг друга, мы обошли лоб, взобрались на него и дальше STOP. До вершины метров 15—20, но начался крутяк градусов под 60 или более с массой выступов и зацепок, с множеством живых камней. Альпинисту, даже начинающему, со страховкой и в триконях ничего не стоило бы пройти этот участок, но среди взобравшихся сюда два-три в прошлом альпиниста (отношу к ним и себя), остальные без объяснения даже не знали, что такое живой камень.

Принимаю волевое решение: дальше нам хода нет, хотя вижу, желание есть у многих. Опыта нет, страховки тоже, настроение прекрасное, смелости хоть отбавляй, дает о себе знать выпитое пиво и не только – идеальная ситуация для ЧП в горах. Слышу протесты, некоторые пытаются продвигаться вперед. Твердо настаиваю на своем решении. Наконец, наступательный порыв стихает, и благоразумие берет верх. Рядом со мной стоит Максимка, гордый, восхищенный, немного испуганный открывшейся панорамой и крутизной обрыва прямо под ногами. Молодец – стоит и нисколько не проявляет своего волнения. Боря Озерковский тоже молодец – много лет мы ездим вместе, и он всегда возит с собой гитару. И на сей раз он ее не забыл – взял наверх. Уселись поудобнее, каждый на своем уступчике и начали петь. Это было прекрасно и незабываемо! Далеко внизу море, впереди сопки, скалы, утесы – конец земли нашей (это ощущение постоянно сопровождало нас), рядом вершина, которая манит, но на которую наложено табу.

Сидим – поем. Быстро рядом ползут облака и как-то совершенно неожиданно и почти мгновенно мы оказались оторванными от моря и берега – под ногами море тумана, над нами солнце, впереди верхушки сопок, тоже покрытые туманом. Интересная картина получилась: сидим над облаками и поем.

12 июля 1979г. 7—00.

На некоторое время мы оказались пленниками гор. Спускаться при такой нулевой видимости нельзя, но никто и не торопится это делать. Все были уверены, что заряд плотного тумана с такой же скоростью улетит обратно, с какой он оторвал от нас землю. Вообще скорости движения облаков здесь на Сахалине какие-то особенно увеличенные по сравнению с нашими европейскими. Настроение – отличное, все с удовольствием продолжали петь про туман, за которым мы едем, про горы далекие, горы туманные, про двенадцать ветров– синий перекресток и другие, прекрасно вписывающиеся в обстановку песни.

Как мы этого и ожидали, минут через 20—25 облачный заряд, как ветром (нет, именно ветром) сдуло, и внизу с еще большим контрастом вновь открылась прекрасная картина скалистого берега, уступами уходящего в море. Спускались очень аккуратно и не торопясь, чтобы ни-ни. Минут через 20 все благополучно собрались внизу и, восхищеные всем увиденным, поспешили назад к костру. Когда вернулись обратно, Артур, на попечении которого оставили Павлика, с облечением вздохнул и сказал:

– Ради Бога, заберите его обратно, замучался бегать за ним. Как ртуть. Не сидит на месте. Пока я мыл посуду и убирал со стола, Павлик исчез. Я бегал по берегу и всюду его искал. Нашел далеко от берега. Оказалось, он ушел вместе с Санькой-краболовом вверх по речке ловить рыбу.

Пора собираться в обратный путь, день на исходе. Здесь вновь нас начал волновать вопрос, а доедем ли: стрелка зашкаливает, бак – на замке.

Когда подъехали к ближайшей стоянке косарей, где утром к нам присоединился Санька, ему в голову пришла отличная мысль:

– Ребята, подождите минут 5—10, мы вам сейчас наловим мешок крабов.

Он зашел в огромную палатку и через минуту 6 человек с вилами, острыми пиками и мешками отправились на берег. Мы все толпой растеклись вдоль моря, подхватывая каждые 20—30 секунд краба, брошенного нам из воды краболовами. Минут через 15 мешок был забит крабами до предела, с большим трудом его удалось завязать и сунуть под заднее сиденье.

Вновь крутит баранку Женя, извиняясь при каждом сильном броске на ухабе. Едем навстречу заставе, в которой оставили паспорта и пропуска.

13 июля 1979г. 7—30.

Вот уже третий день идет авральная работа с полами коровника. Бетон идет сплошным потоком во вторую смену. Работаем до 24 часов. Парни устают, но не пищат. Думаю, сегодня последний день аврала с полами, а у нас еще 10 дней впереди.

Чтобы хорошо и красиво отдыхать, нужно иметь много сил и здоровья, – гласит старая мудрость. В этот день мы на себе испытали действенность и реальность этих слов. Утомленные активным отдыхом, мы спешим скорее к себе домой. Было уже около 9 вечера. Всех волновала проблема бензина, ехать предстояло около 50 км по ой-ой-ой какой дороге.

Казалось бы – простое дело забрать документы на заставе и все тут – кати себе в неизвестность. Не тут—то было. Именно здесь нас поджидало еще одно серьезное испытание.

Начальник заставы (оказывается, утром он отсутствовал, и добро нам дал его заместитель) оказался человеком очень строгим и, в соответствии с уставом и положением, подозрительным. Будь он утром на месте, никуда дальше заставы мы бы не поехали. Я и Володя Лаухин пошли в кабинет к начальнику за паспортами и списком пропусков, остальные с некоторым напряжением сидели в машине, время от времени подшучивая над Валерой Ткачевым, у которого вообще не было никакого пропуска. Как разумно утром поступили, изъяв из общей пачки его паспорт. При нас строгий начальник очень внимательно просмотрел каждый паспорт, фотографию, прописку, место работы, нашел соответствующую фамилию в общем списке разрешения на въезд. Делал он это при нас повторно, несмотря на то, что его заместитель заявил, что эта процедура уже проделывалась утром: с документами все в порядке. Нет, строгий и подозрительный начальник хотел во всем убедиться сам. В соответствии с его поведением я ожидал, что он сейчас пойдет всех нас считать по головам, и в течение получаса, которые мы с Володей провели у него в кабинете, искал варианты, а что, если, то как поступать с Ткачевым.

К нашему счастью, он оказался не до конца последовательным, но упустить такую возможность пошутить над Валерой было нельзя. Придя в автобус, мы заявили, что сейчас придут считать нас по головам, поэтому Валере придется спрятаться под последним сиденьем за мешком с крабами. Всем предстоит выйти из автобуса и построиться, так как начальник заставы лично хочет вручать паспорта каждому. Гробовая тишина в автобусе. Классическая немая сцена, как в «Ревизоре» Гоголя. Парни в полной растерянности.

В это время я увидел, как в конце солдатского плаца отворилась дверь начальника заставы, и он медленно вышел на двор, видимо раздумывая, в какую сторону направиться. Решив, что он может пойти и в нашу сторону, я немедленно прервал немую сцену, сказав совершенно серьезно:

– Парни, это шутка. Нам надо скорее отсюда уезжать. Нас сегодня может ждать еще немало неприятностей. Женя, заводи мотор.

Итак, машина едет дальше уже в ночь. Впереди километров 50. По показаниям все того же измерителя уровня – бак заполнен до отказа, что в нем реально – никто не знает. Спешим утомленные домой. Почти все спят, а кто не спит, думает об одном и том же – дотянем или нет. Я сижу на радиаторе рядом с шофером. Женя, ни на секунду не расслабляясь, вглядывается в темноту. Его волнение и напряжение ощущается по тому, как он использует всякую возможность, чтобы сэкономить каждую толику бензина, умело манипулируя ручкой сцепления и газа.

В этот день природа была к нам фантастически милостива: машина заглохла уже во дворе школы, не доехав до места ее постоянной стоянки пятнадцати метров.

Это был великолепный и очень счастливый день!

14 июля 1979г. 7—50.

Все спят. Подъем объявлен на 9 утра, поскольку вчера с работы вернулись в час ночи. Эта предпоследняя неделя перед отъездом была особенно штурмовой: вырывали на ура полы коровника. Оказывается, это очень сложное и хитрое в исполнении сооружение с весьма замысловатым профилем в сечении. Никогда не бывавшему ранее внутри коровника даже трудно себе это представить.

Вася Пономарев, который со своим звеном отвечал за укладку полов, оказался просто на высоте. Молодец! Вырывали полы вместе с бетоном. Дело в том, что получать бетон с завода ЖБИ в первую смену трудно (он нужен для работ в самом городе и в шахте), а во вторую после 7 вечера – пожалуйста. Вот и получилось, что уже 22—00, а к нам приходит четыре машины с бетоном. При свете мощного прожектора все 22 человека собираемся возле каждой машины, и начинается вертушка с лопатами и носилками. Очень жаль, что ее не удалось запечатлеть на пленку.

Молодец и Володя Лаухин, который, занимаясь заливкой кормушек бетоном, не мог не блеснуть своим творческим талантом. Придуманные и построенные им переносные опалубки с кружалами для заливки кормушек навсегда войдут в золотой арсенал малой механизации и улучшения качества коровников здешних строителей, а строить им коровников на Сахалине да строить при такой кормовой базе – о-го-го сколько! Уже приезжали для обмена опытом гости из соседнего ПМК, им предстоит еще строить. Скорее приезжали для освоения нашего опыта, а не для обмена. К сожалению, полезных деловых советов нам здесь дать никто не может, как и во всех других наших поездках. До всего доходим сами. И доходим, как показывает время и опыт, очень хорошо. Все время, если не у всех, то у большинства членов отряда постоянно работает творческая жилка: а нельзя ли лучше, нельзя ли разумнее, чтобы меньше физических усилий, но быстрее и главное – качественнее.

Аркадий Кинцель (все любовно зовут его Аркаша) кажется для того и создан, чтобы стремиться облегчить жизнь других. Он не может не выдумывать. Человек действия. Все время при деле. Несет на себе огромную нагрузку. В его звене четверо – он и Женя Рычагов – люди с большим опытом поездок, Миша Прудников и Валя Никитенко – типичные ученые, попали в такой отряд впервые. Стараются, глядя на своего звеньевого, но по всему видно, как им тяжело и непривычно. Устают – здорово, но ни пи-пи. Аркаша относится к ним очень заботливо.

15 июля 1979г. 23—00

Сегодня было воскресенье. Отдыхали. Подъем в 10—00. И на Сахалине иногда бывает хорошая погода. Последние два дня светило солнце, и мы верили, что и сегодня оно будет. Было. Уехали на своем «газике» с будкой к морю, нашли красивое место с пляжем и речкой и остановились. Каждый располагал собой, своим временем и своей свободой – делал, что хотел. Аркадий, как обычно, не мог бездействовать: начал из валявшихся в избытке на берегу досок и бревен мастерить плот. Вася Пономарев открыл конкурирующую фирму. Часа через полтора два плота были готовы: Жанна, Аркадий и Женя Крысанов – на одном и Римма, Вася и Виталий Харитонов – на другом отплыли по направлению к скальной гряде, находящейся метрах в трехстах от берега и густо заселенной чайками. Каждый из оставшихся на берегу отдался власти солнца, песка, воды, ветра, сна – никто, никого ни к чему не неволил. Блаженство! Жаль, что такие прекрасные минуты пролетают очень быстро – завтра опять на работу.

Экскурсия в угольную шахту. Перед спуском на глубину до 130 метров

Прошедшая неделя была по-настоящему авральной. Принципиально и настойчиво решался половой вопрос: полы нужно было окончить к 15 июля, поскольку завтра приезжает субподрядчик, который продолжит дальнейшее работы на них. Они будут устанавливать транспортеры, цепи, стойла, молоководы и другое необходимое коровам и дояркам оборудование.

Полы мы почти сделали. Осталась ерунда. В среду все будет кончено, как заявляют Вася и Володя. Аркадий утверждает, что к этому же сроку его звено закончит крышу. Артур Иванов и Борис Миронов – звеньевые сводного звена каменщиков, пока молчат. Им действительно предстоит еще многое делать. Порой я даже сомневаюсь, успеют ли они вообще все окончить.

Билеты на самолет я взял две недели тому назад. Вылетаем в Москву 27 июля. Последний рабочий день 24 июля, вечером традиционный прощальный банкет. Днем 25 выезжаем на заказном автобусе в Южно-Сахалинск на туристическую базу «Горный воздух», которая прекрасно расположилась над городом на высокой сопке. По пути останавливаемся на горной речке в деревне Пятиречье и смотрим, как идет горбуша вверх против течения на нерест. Затем красивая горная дорога с удивительно странными четырьмя немыслимо крутыми поворотами, называемыми здешними шоферами «тещиными языками», перед которыми стоят знаки скорости не больше 5 км и много восклицательных знаков. Перед спуском вниз все пассажиры думают: «Дай Бог, чтобы выдержали тормоза». К счастью, и выдерживают, и вытягивают, а впечатления остаются.

Все вышесказанное относится к категории – планируемое, кроме факта, что уже есть билеты на 27 июля. Надеюсь, что планы вполне выполнимы, а нам пока предстоит девять дней хорошего труда. Из коровника выходим наружу – предстоит благоустройство территории. Будет погода – все будет выполнено, не будет погоды (непрерывный дождь – это же Сахалин) – не могу сказать, что будет. Если уж и говорить о погоде, то не следует на нее особо жаловаться в этом году. Да, в первую неделю были дожди, довольно сильные и затяжные. Здорово попугали нас. Но затем прекратились и больше вообще не было. Была морось, были тучи, были туманы, но сильных дождей не было. Земля подсохла, машины не буксуют. Их у нас сейчас много, даже, думаю, больше, чем нужно – 5 «Зил»«ов и один большой «Маз» с прицепом, два крана, бульдозер, «Беларусь». Во! – техники нагнали в наше распоряжение. Видимо, здорово мы их достали: «Давай! Давай! Давай!» Либо никогда не видели таких работяг и решили не упустить случай – взять с нас сполна на что способны. Здесь уже воистину поверили, что мы многое умеем и можем здорово работать. На днях начальник нашего участка сказал мне:

– Впервые вижу строителей, которых больше волнует качество, чем количество. Вот бы мне в бригаду таких строителей, как ваши парни, я бы весь Сахалин перевернул.

Говорил он это очень искренне и убежденно.

А нам предстоит еще 9 дней труда с одним воскресеньем, о котором сейчас еще нельзя сказать, будет ли это отдых или работа.

Еще в эту неделю (договорился) можно будет всем желающим спуститься в угольную шахту – все-таки Горнозаводск – город шахтерский, главный инженер шахты дал добро на такую экскурсию. Кроме того, некоторым из нас, по воле жребия предстоит прокатиться на сейнере с рыбаками из рыбацкого города Невельск. На это есть тоже добро, но на сейнер могут взять только шестерых.

Все парни уже спят в преддверии завтрашнего трудового дня.

20 июля 1979г. 6—50

Осталось всего три рабочих дня, если не считать 24 июля, когда я планирую устроить разгрузочный день и прощальный банкет, как это обычно у нас бывало. Сейнер, к сожалению, не получился, подвела телефонная связь – не удалось выйти на начальника, с которым договаривались: то его нет, то нас. Зато в шахту спускались. Для тех, кто впервые, это было удивительное и поразительное зрелище (а мы все были впервые). Ходили двумя группами. Видели – разное. Одной группе показали лучшее, передовое на шахте: щитовой метод проходки пластов, которые здесь, как правило, расположены под углом 45—80ᵒ к горизонту, другой группе – основной стандартный здесь метод добычи угля в слоях толщиной до 1 – 1.5 метров с большим наклоном к горизонту. С отметки от +28 до -86 метров (т.е. 114м) спускались по лестницам, проложенным в узких, почти вертикальных отверстиях в земле. Для выполняющих такой спуск впервые в жизни – ощущение очень сильное. В горизонтальные забои к шахтерам порой приходилось пробираться по-пластунски. Основной метод передвижения здесь – на четвереньках или согнувшись в «три погибели». Первой группе повезло: в тартарары мы спускались сами, а вот обратно нас везли на поездах с двумя пересадками, у второй группы что-то не сработалось и весь путь туда и обратно они проделали пешком: вернулись, как черти злые и утомленные.

Очень я хотел взять в шахту с собой ребят, хотя бы Максима – он постарше, но не разрешили и, наверно, правильно сделали – такие спуски и подъемы не для детей. Зато работать на коровник мальчишки ездят с удовольствием. Нашлось и для них дело: дядя Аркадий разрешил им забивать гвозди в шифер на крыше. Ребята настолько наловчились, что их трое «подсобных» Аркадий Кинцель, Валя Никитенко и Миша Прудников едва успевали подносить и раскладывать листы шифера. Мальчишки часто приезжают на стройку, по всему видно – им здесь очень нравится. Со всеми устраивают перекуры, со всеми едят второй завтрак или полдник, со всеми возвращаются домой в 22—24 часа.

Конец близок, работы остается еще много, работать приходится подолгу. Хотя здесь, по сравнению с другими знакомыми мне организациями, порядка гораздо больше, однако и здесь возникают частые перебои: то нет песка, то нет бетона, то ломается бульдозер, то одна за другой выходят из строя машины. Все это сильно сбивает с темпа, в этом основная причина столь длинного рабочего дня. Многое изнурительно долго делать лопатой и носилками тогда, как соответствующая техника выполнит все это быстро, качественно и без особых усилий. Но нет, нет, нет этой техники именно сейчас, а время уже нас очень берет за горло. Вот и приходится заменять лошадиные силы человеческими. Жаль, но факт. Если и сегодня не будет этой техники, а именно: бульдозера и автопогрузчика для песка, который вчера работал где-то в карьере и сломался, то мы не сможем забетонировать площадки возле коровника, а это входит в план наших работ. Но, как я заметил, в этом году все решает последний дюйм: когда почти вот-вот останавливаемся из-за отсутствия материалов, они приходят. На завтра уже совсем нет шлакоблоков для кладки стен – они приходят сегодня, на утро уже нет досок – их привозят вечером из Южного, уже совсем нет песка – его завозят. Очень надеюсь, что эта система сохранится и на оставшиеся дни.

Парни проснулись. 7—40 Пора кончать.

23 июля 1979г. 6—40

Блажен, кто верует: бульдозер не пришел. Выхода не было. Как это часто бывало и раньше, когда отказывала техника, лошадиные силы бульдозера и на этот раз заменили человеческими, и кучи песка под площадки растаскали лопатами и носилками – площадки забетонировали. Полностью окончили бетонировать полы и кормушки. Звено Васи Пономарева – человека, явившегося открытием для отряда и его большой удачей, покинуло подземелье, как они сами говорят, и вышло на свежий воздух.

Максим и Павлик работают на крыше, прибивая к ней шифер

Остались деревянные полы коровника, которые надеемся сделать сегодня за пол дня всем «гамузом», небольшая бетонная площадка – пандусы с дальней стороны коровника, кладка внутри небольшой перемычки, если будут шлакоблоки (съели все абсолютно), и масса мелочевки, которую надо постараться оставить, ибо сделали в целом значительно больше, чем я предполагал и планировал. Пока грубые прикидки показывают, что выполнили объем работ на 150 – 170 тысяч рублей тогда, как план всего ПМК на месяц около 300 тысяч рублей.

Завтра последний рабочий день, может быть, при необходимости, часть дня послезавтра. Для меня завтра очень важный день: апофеоз всей работы – подведение итогов работы и закрытие нарядов. За все время работы ребята в отряде ни разу не заводили разговора о деньгах. Парни мне очень доверяют, я обязан это доверие оправдать.

Видимо, для полноты воспоминаний наша жизнь здесь украсилась детективной историей. Вчера ночью нас в школе обокрали: украли два фотоаппарата (у меня и Вали Никитенко), часы (у Валеры Ткачева), пять рублей и одеколон «Саша» (у Виталия Харитонова), шестьдесят рублей (у Риммы) и магнитофон из кухни, который нам дали напрокат очень любезные хозяева этой школы. Когда утром ребята уехали на коровник, я с 8 до 15 часов занимался поиском злоумышленников. Конечно, не я, а здешняя милиция, куда я, естественно, обратился, я ее всюду сопровождал. Очень забавная история – ходить по следу преступника, собирая улики, опрашивать людей, подозревать, ошибаться, терять след, вновь его находить, идти за преступником, выжидать его и, наконец, брать его живьем. Все это было проделано. В три часа дня, когда парни приехали на обед, все украденные вещи были возвращены на место.