Текст книги "Сомнения Элли Эндрюс"

Мы бредем по деревне, дивясь узким улочкам и заглядывая в витрины. Мы держимся за руки, и от столь незамысловатого действия я чувствую радостное предвкушение. Наконец-то мой ангел-хранитель выполнил свою задачу. А то я уже начала думать, что у него странное чувство юмора – до сих пор я встречала исключительно неподходящих мужчин. Десять баллов из десяти, думаю я, когда Джей покупает мне сливочную помадку. Сексапильный сладкоежка. Мечты сбываются.

Истребив фунт помадки и два пирожка, мы идем искать дом. Уже стемнело, и я вижу только узкий серпик луны и непроницаемую черноту моря. На приливной волне качаются траулеры, скрипя цепями, а высоко на холме, как тысяча звезд, мерцают огоньки в окнах. Полперро – самое романтическое место на свете. Вечерний ветерок доносит обрывки музыки, и мой взгляд обращается к пабу на дальней стороне гавани. Разноцветные фонарики покачиваются и отражаются в воде. Такое ощущение, что я попала на открытку. Тэпли, Маркус, рак, акция протеста как будто были в прошлой жизни. Вскоре мы уже входим в крошечный коттедж с низким потолком и камином в углу.

– Кухня, видимо, в подвале, – говорит Джей, радостно озираясь. – А спальня на чердаке. Разве не прелесть? Как минимум шестнадцатый век.

Взяв меня за руку, он уклоняется от смертельного столкновения с низкой балкой, и вместе мы исследуем малюсенький домик. Сначала спускаемся по винтовой лестнице и любуемся на маленькую кухоньку, из которой открывается вид на море. На втором этаже – миниатюрная ванная с увитым плющом окном, а еще – удивительно светлая и полная воздуха спальня.

Я высовываюсь из окна и смотрю на гавань. Внезапно становится не по себе от того, что я наедине с Джеем. И я не сплю. Голова кружится не от выпитого, даже не от облегчения при мысли о том, что я спаслась от бешеных папарацци. Это не случайность, не странное совпадение, мы сами сделали чудо возможным…

Джей падает на розовую кровать, и пружины пугающе скрипят. Присоединиться к нему? Какой ужас! Подавляемые много лет чувства вдруг куда-то деваются. Сейчас Джей увидит меня во всей красе и сверкании целлюлита. Не удастся скрыть трясущийся жир, и вряд ли стоит надеяться, что он закроет глаза. Мне становится нехорошо. Я-то знаю, как выгляжу по сравнению с Рокси. Не важно, что он скажет. Джей привык, что рядом с ним настоящая богиня, в то время как я, несомненно, – простая смертная.

– Иди сюда, Элли, – ласково зовет он. В лунном свете, который льется в окно, Джей пугающе красив. Серебристый свет озаряет точеное лицо, превращая глаза в два бездонных океана, кожа кажется темной на фоне подушек, а рука, изогнутая в призывающем жесте, – такая сильная и крепкая, сплошь мышцы и сухожилия.

Я стою столбом, и сердце отбивает в груди бешеный ритм.

– Элли, я не кусаюсь, – терпеливо говорит Джей.

Я неохотно пересекаю комнату и пристраиваюсь на краешке кровати. Момент, несомненно, романтический, но пружины издают совершенно непристойный звук, и, несмотря на огромное волнение, я разражаюсь хохотом.

– Нет уж! – восклицает Джей и отталкивает меня. – Ты будешь ночевать на кушетке!

Я тычу его под ребра.

– Договорились. Розовый цвет тебе идет, поэтому спи здесь, если хочешь!

И начинаю подниматься.

– Не так быстро, мисс Эндрюс! – Джей обхватывает меня и быстро притягивает к груди. Зеленые глаза кажутся черными в полумраке.

– Именно так ты заманиваешь девушек в постель? – насмешливо замечаю я. Если не знаешь, что делать, – шути.

– Ты уже в постели, – отзывается Джей. – Так я их раздеваю…

С этими словами он проводит руками по моему телу, запускает большие пальцы под свитер, касается талии… Я немного напрягаюсь, не забывая, что похожа на Зефирного Человечка, но Джею, кажется, все равно. Мы целуемся, и мне тоже становится все равно.

Не стану утомлять вас подробностями – нет ничего скучнее влюбленных, не правда ли? Достаточно сказать, что спустя некоторое время мы выходим из дому, чтобы перекусить.

В пабе темно и жарко. Люди толкаются локтями у стойки бара и наперебой пытаются привлечь внимание барменши. Туристы, сидя у окна, листают путеводители, а местные, сгрудившись в темном углу в конце стойки, с удовольствием болтают.

– Две пинты сидра, пожалуйста, – говорю я барменше, пока Джей отправляется на поиски свободного места.

Она берет деньги, не сводя с меня глаз.

– Простите, – наконец говорит она, отсчитывая сдачу, – вы, случайно, не та девушка из Тэпли, которую сняли с дерева? Ну, подружка парламентария?

– Нет, но мне уже несколько раз говорили, что мы похожи. И вообще я здесь со своим парнем. – Я кивком указываю на Джея. – Никаких парламентариев, как видите.

– Ох, извините. Вы правда очень похожи. – Она виновато улыбается. – Неприятно, да?

– О да. – Я киваю. Эта девица и понятия не имеет, какую жуткую жизнь ведут мои друзья-экологи. Начинаешь им сочувствовать, лишь просидев два дня на дереве.

– Каждый раз удивляюсь, что люди бывают такими эгоистами. Надо же, свести под корень старинный лес, лишь бы удобней было ездить. Если бы некоторые не протестовали, всю планету уже залили бы бетоном, – вставляет пожилая леди, которая стоит у стойки.

Барменша кивает:

– Точно. – И добавляет, повернувшись ко мне: – Вы видели последние известия?

Я готова сделать что угодно, лишь бы не знать новости. «Сан» вышла с заголовком «Парламентария отшили!» и весьма нелестной фотографией Маркуса, который злобно смотрит на верхушку дерева. В поезде я пересела на другое место, чтобы только не видеть газету.

– Нет. Я была очень занята.

Барменша смотрит на столик у окна, где Джей сидит и любуется неспокойным морем.

– Да уж, неудивительно. К сожалению, даже здесь от СМИ никуда не денешься. Просто ужас, но туда погнали экскаваторы. А ведь они знали, что под землей сидят люди! Экологи всегда прячутся в туннелях.

Я холодею.

– Что?…

– Сегодня днем в лес пригнали технику. – Барменша продолжает говорить через плечо, потому что обслуживает следующего клиента. – Тот тип из парламента якобы не знал, что в туннеле были два человека, которые приковались друг к другу наручниками! Он, блин, действует в интересах избирателей. Туннель обвалился, разумеется. В последних новостях сказали, что скорее всего те несчастные парни в туннеле погибли. Никто бы после такого не выжил. Там сейчас пожарные и медики, они пытаются найти… Эй! – кричит она вдогонку, потому что я уже спешно пробираюсь сквозь толпу к Джею. – Вы забыли сидр!

О Господи. Бедная Сэм. Каково ей сейчас? Да, я не вполне понимаю ее чувств к Маду, но если я когда и видела беззаветно преданных друг другу людей, так это Сэм и Мад. Он – такая же часть жизни в доме на Шекспир-авеню, как плесень и заросший сад. Мне вдруг становится очень стыдно, когда я припоминаю многочисленные колкости, которые отпускала в адрес Мада. А сейчас он, возможно, лежит мертвым в туннеле, став мучеником идеи, которой положили конец в том числе из-за меня. Маркус благодаря выуженным сведениям был в курсе всех подробностей подготовки. Он прекрасно знал, где находятся туннели. Кажется, я помогла убить бойфренда лучшей подруги.

– Элли! – встревоженно восклицает Джей, когда я, спотыкаясь, подхожу к нему. Заметив свое отражение в зеркале над камином, понимаю, что страшно побледнела. Если я по-скорее не выйду, то заблюю весь пол. Поэтому я протискиваюсь к двери, миную курильщиков на ступеньках и бегу к причалу, и там мой желудок опорожняется. Меня рвет так, что горло болит и не хватает воздуха. Я прислоняюсь к перилам и закрываю глаза.

Джей садится на корточках рядом, отводит сырые волосы с лица, баюкает в объятиях. Откуда-то он достает салфетку и осторожно вытирает мне губы. Я не заслуживаю такой доброты. Когда он узнáет, что случилось с Мадом, его любовь обратится в ненависть. Я и сама себя ненавижу.

– Что случилось? – спрашивает он, ласково сжимая мои холодные трясущиеся пальцы в большой теплой ладони. – Ты чем-то отравилась?

– Нет, – шепчу я, в отчаянии закрывая глаза. – Я, к сожалению, кое-что сделала…

И я рассказываю ему в подробностях, не преуменьшая своей вины, потому что Джей имеет право знать, какая я слабая, глупая и тщеславная. Ведь я поверила, будто Маркус Лейси действительно заинтересовался мной и моей дурацкой ничтожной жизнью.

Джей свистит.

– Я подозревал, что Лейси дерьмо, но не настолько же. Он тебя обманул, Элли, и ты не виновата. Ни один нормальный человек не заподозрит, что у кого-то хватит подлости выкинуть такую мерзкую штуку. Если тебе от этого хоть немного станет лучше, учти – мы не сомневались, что он и правда влюбился. Он так искренне себя вел…

– Сэм звонила? – дрожащим голосом спрашиваю я.

Джей вытаскивает из кармана мобильник.

– Черт, здесь нет связи. Она, наверное, полдня пыталась дозвониться. Давай найдем телефон и попробуем с ней связаться.

Он берет меня за руку, и мы вместе шагаем к телефону-автомату, который опасно балансирует на самом краешке причала. Пока Джей разговаривает с сестрой, я сижу на досках. Теплый ветер осушает слезы на щеках, а плеск волн о камень успокаивает лихорадочно бьющееся сердце. Мы с Джеем теперь заодно. Он знает, как помочь Сэм, как сделать все правильно.

– Так, – говорит Джей, выходя из кабины и садясь рядом со мной на каменную приступку. – Дыши глубже и прекрати паниковать. Я только что разговаривал с Сэм. О Маде и Звере нет никаких новостей, но обрушился только вход в туннель, а не сам туннель, насколько ей известно. Она говорит, та часть, где сидели парни, была укреплена стальными балками и подпорками, чтобы при необходимости выдержать вес техники. Есть надежда, что они еще живы.

Голова кружится от облегчения.

– А кислород? Они смогут дышать?

– Не знаю. Спасатели сейчас их ищут.

Джей обнимает меня и крепко прижимает к себе, а я всхлипываю от радости и от страха.

– Пойми наконец, – бормочет он, уткнувшись лицом мне в макушку, – собираясь спуститься в туннель, они знали, что могут погибнуть. Такие люди, как Сэм и Мад, прекрасно сознают риск, который влечет за собой активная борьба за экологию. Они оба готовы умереть за свои убеждения, если понадобится. Вот как много значат для них эти идеи. Сэм даже сказала, что Маду наверняка понравилось бы, какой шум подняла пресса, когда его засыпало. Насколько я понял, в Этти-Вудс собрались представители крупнейших каналов, и «Тэпли констракшн» вынуждена полностью свернуть работы. У Маркуса серьезные неприятности, и у Дэвида Кэмерона, видимо, тоже. Так что не все потеряно. – Джей целует меня в висок.

Я чувствую себя маленькой-маленькой и обмираю от стыда. Подумать только, я считала Мада и его приятелей бездельниками-хиппи, которые только и знают, что целый день катать косячки да увиливать от работы. Однажды я даже велела Маду пойти и хоть чем-нибудь заняться. Но что может быть важнее, чем отвоевывать для наших будущих детей безопасный мир? Без Мада, Сэм, Зверя и таких, как они, множество красивых мест на планете уже превратились бы в печальное воспоминание.

– Нам надо вернуться, – говорю я.

– И мы вернемся. – Джей отводит волосы с моего лица. – Мы сейчас пойдем домой и немного поспим, а как только рассветет, поедем в Тэпли. Все будет хорошо, обещаю.

Я не отвечаю, но в животе стягивается какой-то неприятный узел. Горький опыт подсказывает, что, когда парень обещает хоть что-нибудь, обычно получается обратное. Поэтому я ничего не отвечаю, просто обнимаю его и, глядя на самую большую и яркую звезду – планету Венеру, как сказал Джей, – загадываю, чтобы беды наконец прекратились.

А потом с упавшим сердцем вспоминаю, что та же самая звезда известна и под именем Люцифера.

Будь моим ребенком

Домой мы добираемся быстро, потому что дороги практически пусты. Джей сидит за рулем, я кручу радио, отчаянно пытаясь найти сводку новостей и узнать хоть что-нибудь об экологическом протесте в Тэпли. Однако мне не везет. Накануне британская пресса пронюхала, что знаменитый киноактер женится на молоденькой девушке, и пикантные подробности этой истории наполняют эфир, в то время как судьбу Мада и Зверя предают забвению. Я выключаю радио.

Становится все светлее, мили мелькают мимо, наконец мы достигаем Ридинга и сворачиваем в Тэпли-на-Темзе. Уже почти десять, и машин заметно прибавилось.

– Сначала хочешь заскочить домой, или поедем прямо в Этти-Вудс? – спрашивает Джей. Вид у него измученный, но он по-прежнему ободряюще улыбается.

– Прямо в лес, – без колебаний отвечаю я. В отсутствие новостей каждая секунда – сущая пытка.

Мы сворачиваем с шоссе у въезда в Этти-Вудс, и перемены меня поражают. Вчера здесь были ворота, несколько полицейских и разнообразная техника, принадлежащая «Тэпли констракшн». Сегодня мы не можем припарковаться – столько собралось патрульных машин, медиков и операторов. Там, где некогда стояли ворота, протянута оранжевая лента с надписью «Полиция».

– О Господи, – говорит Джей, задом выезжая обратно на дорогу. – Похоже, скандал нешуточный.

– А вот и главное дерьмо. – Я замечаю Маркуса в окружении приспешников и пиарщиков. Он до отвращения ухожен и чересчур элегантен для человека, который из-за своей алчности, возможно, послужил причиной двух смертей.

Оставив «БМВ» рядом с «Эстер», мы с Джеем пешком возвращаемся ко входу в лес. Как будто прошла целая вечность с тех пор, когда я радостно тащила мятежникам продукты. Чувствую себя совсем иным человеком.

– Прошу прощения, но вам туда нельзя. – Нас останавливает коренастый полицейский. – Вход только по пропускам.

– Там моя сестра, – отвечает Джей, вытягивая шею в надежде рассмотреть что-нибудь через головы полицейских и пожарных, которые кишмя кишат на поляне. – Саманта Деламир. Она невеста одного из тех парней, которых засыпало в туннеле.

– Сожалею, но все-таки не могу вас пропустить.

– Пожалуйста, найдите ее, – просит Джей. – Я просто хочу убедиться, что с ней все в порядке.

Констебль явно разрывается между долгом и чувствами. Ему, несомненно, дали недвусмысленные указания, но тревога, написанная на лице Джея, колеблет чашу весов.

– Ладно, – говорит он. – Сейчас.

– Элли! Господи, ты в порядке? Что с тобой случилось, куда ты пропала? – Маркус – ураган в костюме от «Армани» – подбегает ко мне, заключает в объятия и осыпает поцелуями. Я в таком шоке, что стою столбом. – Ты не пострадала? Когда я выясню, кто тебя похитил и затащил на дерево, ей-богу, я поубиваю этих негодяев…

Я, мягко выражаясь, ошеломлена. Маркус действительно решил, что меня похитили? Неужели мои слова, сказанные с дерева, и впрямь прозвучали настолько убедительно? Он что, правда волновался? Погодите-ка, думаю я, отворачиваясь, чтобы уклониться от губ, которые так настойчиво присасываются к моим. Разве не Маркус в первую очередь виноват в случившемся?

– Я пришел в ужас, когда не обнаружил тебя в полицейском участке в Мейденхэде вместе с остальными. – Серые глаза Маркуса горят от волнения, и он еще крепче сжимает объятия. – Почему ты не отвечала на звонки? Я страшно беспокоился.

– Ты меня искал?

– Неужели ты решила, что я просто предоставил тебе выпутываться самой? – Маркус, кажется, потрясен. – Элли, строительство дороги – это вопрос, касающийся моих избирателей, и я должен был принять меры, но ты в миллион раз дороже. А я думал, ты знаешь, какие чувства я испытываю…

– Ты меня предал, – запинаясь, выговариваю я. – Все, что я рассказала, ты обратил против моих друзей.

Маркус вздыхает:

– Только идиот не воспользовался бы тем, что ты рассказала. Но чем ближе я тебя узнавал, тем менее важным это становилось! Сейчас я думаю только о тебе!

– Да, разумеется! – яростно отвечаю я. – Потому что ты получил то, что хотел! Ты просто мной воспользовался!

– Детка, не говори глупостей, – просит Маркус, но, заметив выражение моего лица, добавляет: – Ну… может быть. В самом начале. И совсем чуть-чуть. Ты поступила бы точно так же.

– Нет, не поступила бы, – возражаю я. – Я никогда не предаю тех, кого люблю. К сожалению, о тебе такого не скажешь.

Маркус смотрит на Джея и нехорошо прищуривается.

– Ты уверена, Элли?

Я пытаюсь вывернуться из его объятий, но Маркус, видимо, провел в спортзале больше времени, чем я полагала: он и не думает разжимать руки. Бороться с ним так же бесполезно, как с Терминатором. Наконец я прибегаю к грязному приемчику – подпрыгиваю и с силой наступаю ему на ногу. Наверное, это очень неприятно, потому что я вешу почти шестьдесят килограммов и вдобавок обута в тяжелые сапоги на платформе. Маркус воет от боли, а я спасаюсь бегством.

– Держись подальше от Элли, – ледяным тоном предупреждает Джей, притягивая меня к себе. – Ты уже и так создал столько проблем, что хватит надолго.

Маркус поджимает губы.

– Ладно. Я понял. Спасибо, Элли. Очень приятно узнать, где ты пряталась, пока я переворачивал весь Бакингемшир, пытаясь тебя найти. Стоило отвернуться на десять минут, и ты уже сбежала к другому. Может быть, кроме второго, есть и третий? Кстати, твоя подружка Сэм тоже развлекается, пока ее парень сидит под землей?

Я нечасто срываюсь – но в следующую секунду из носа у Маркуса хлещет кровь, так что он враз становится похож на вампира. Нельзя выжить в семье с четырьмя старшими сестрами, не выучившись паре приемчиков.

– Элли! – Сэм врывается в самую гущу событий, оказавшись между мной и трусливо съежившимся Маркусом. – Достаточно того, что Мад сидит в туннеле. Не хватало еще, чтобы на тебя подали в суд за нападение на парламентария!

Маркус немо смотрит на меня, даже не пытаясь вытереть льющуюся из носа кровь. Он качает головой и устремляет взгляд в пространство. На точеном лице – выражение ужаса.

– Что я такого сделал? – восклицает он.

– Возможно, убил двух человек ради того, чтобы твои богатенькие избиратели были счастливы, – шипит Сэм. – Как можно жить с таким пятном на совести? Неужели местечко в парламенте того стоит?

– Я не хотел! Если бы я знал, что там люди, я бы непременно остановил рабочих! – умоляющим голосом продолжает Маркус, но никто не слушает, а особенно я.

– Отличная история для вечерних новостей, – сухо замечает Сэм, отодвигает ленту, натянутую полицией, и ведет нас с Джеем прямо к грудам земли, где отчаянно копают спасатели. – Теперь мы не просто чокнутые леваки, мы еще и хулиганы. Прекрасно, блин!

Джей обнимает сестру.

– Ей-богу, Маркус заслужил получить по морде.

– Я врезала ему от имени всех женщин в мире, – шучу я, хотя внутри так и дрожу.

Вчера Маркус смотрел на уничтожение Этти-Вудс как на очередную сделку, а сегодня его взяло за живое? Будь у меня деньги вместо зияющей черной дыры, которую банк оптимистично называет «превышением кредита», я бы их поставила на то, что Маркус на неделе постарается стать героем разнообразных ток-шоу и сочувствующей «правой» прессы. Он будет жертвой, пытающейся наладить транспортную связь для рабочих масс, а мы – воинственными неуправляемыми психами. Он подлижется к ведущим, и они ему поверят. И почему Ричард и Джуди ушли с телевидения? Не сомневаюсь, они посочувствовали бы мне.

– Прости, Сэм, – говорю я, чувствуя себя просто ужасно. – Если бы я не связалась с Маркусом, ничего не произошло бы.

– Вряд ли. Возможно, не так скоро и не так шумно, но рано или поздно… Мад сознавал риск и готов был его принять. Он сам решил спуститься в туннель – никто за него не решал, Элли. – Сэм сурово смотрит на меня. – Знаю, ты никогда не могла понять, отчего я люблю Мада. Ты думаешь, что он неряха и бездельник – да, иногда он и правда такой, но зато он очень смелый. Он искренне отстаивает то, что считает самым важным в жизни, а еще… он добрый. Он спас Серендипити! – Голос Сэм дрожит. – Даже не знаю, как быть, если с ним что-нибудь случится. Просто представить не могу, чтобы мы вдруг расстались…

Я крепко обнимаю Сэм. На мгновение она слабеет и прижимается ко мне, но потом делает глубокий вдох и выпрямляется. Наши взгляды встречаются, и Сэм слабо улыбается.

– Все обойдется, – заверяю я.

Она храбро кивает:

– Конечно.

– Есть какие-нибудь новости? – спрашивает Джей.

Сэм жмет плечами:

– Ничего нового. Туннель местами обрушился, и парни оказались в ловушке под землей. По идее воздуху им хватит на день-два, а потом… в общем, давайте надеяться, что ребят найдут раньше, чем кислород закончится. Спасатели говорят – чем дольше они копают, тем меньше надежда. К сожалению, мы не знаем, где именно надо искать.

– То есть туннелей больше одного? – в ужасе уточняет Джей.

Сэм кивает:

– Мы вырыли шесть, соединенных между собой, чтобы нас было не так-то легко выкурить. Парни могли сидеть где угодно…

– А что будет, когда их спасут? – спрашиваю я. – Этти-Вудс оставят в покое?

– Ох, сомневаюсь. Мы должны «Тэпли констракшн» целое состояние. Как только мы отсюда уберемся, они уж по-стараются поскорей начать строительство дороги – почему бы нет? Земля продана, все законно, пусть даже репутация Маркуса и пострадала. Вырубку запретят только в том случае, если здесь вдруг обнаружится какой-нибудь редкий или вымирающий вид. Как улитки в Ньюбери, помните? Но что-то я сомневаюсь. Впрочем, мне сейчас до этого нет особого дела. Лишь бы Мад остался жив. Мы не те люди, чтоб выдержать схватку с правительством и большими деньгами…

Мы стоим в угрюмом молчании, наблюдая за спасателями. В лесу царит зловещее спокойствие, как будто деревья предчувствуют свой конец. В листве не слышно пения птиц, и даже спасатели не переговариваются за работой. Хотя солнце греет, я начинаю дрожать.

– Мы можем чем-нибудь помочь? – наконец спрашивает Джей. – Хочешь, отвезем тебя домой помыться?

– Я не уеду отсюда без Мада. А вы езжайте и покормите собаку. Она со вчерашнего вечера сидит взаперти. Рокси тоже там, Джей, но, боюсь, она небольшая любительница животных. Если, конечно, они не в виде шкур.

Джей морщится:

– Прекрасно…

– И потом, – продолжает Сэм, слабо улыбаясь, – разве вы оба ничего не хотите ей сказать? Слава Богу, вы наконец сложили два и два, хоть вам и понадобилось черт-те сколько времени. Хватит уже вести себя как два подростка в разгар гормональной бури.

Джей жестом просит сестру заткнуться.

– В любом случае я буду просто счастлива, когда Рокси наконец свалит. Я в жизни еще не встречала такой высокомерной стервы. Когда я привезла Серендипити, Рокси как будто ожидала, что я попрошу разрешения сесть. В собственной гостиной, ага. Разумеется, сначала пришлось разгрести пустую тару, чтобы пройти.

– Она пьет? – Джей в отчаянии закрывает глаза.

– Как слон, – подтверждает Сэм. – Разве для тебя это новость?

– Не хочу, чтобы она снова сорвалась. Она и так на грани.

Сэм фыркает:

– Прими мой совет и перестань перед ней расстилаться. Хватит уже подставлять плечо. Тогда вы с Элли наконец будете счастливы и устроите шикарную свадьбу, а миссис Эндрюс сойдет с ума от радости.

– Сэм! – Щеки у меня горят, а Джей смеется.

– Не торопи события. Может, сначала я приглашу Элли на ужин? – спрашивает он, ловит мой взгляд и подмигивает.

– Да, пусть папа немного передохнет, – говорю я. – Он еще не расплатился за праздник в честь Аннабель.

– И кажется, у Аннабель и Марка проблемы. – Сэм замечает ужас на моем лице. – Прости, подружка, но я кое-что знаю. Марк не появлялся дома с тех пор, как посадил тебя на поезд. Видимо, Поппи показалась ему приятным разнообразием после жизни с Аннабель.

После двух месяцев семейной идиллии брак моей сестры на грани краха? И кто же познакомил Марка с его нынешней возлюбленной? Разумеется, я, несущая беды и несчастья каждому, кого со мной сталкивает судьба. Надеюсь, мама еще не в курсе. Только этого ей и недоставало в нынешнем состоянии.

– Но, честно говоря, какая разница? – Сэм снова начинает разглядывать спасателей. – Короче, я останусь здесь, а вы покормите Серендипити. Пока будете дома, поищите, пожалуйста, заодно мой счастливый кристалл. Удача мне понадобится…

Мы с Джеем уходим, проталкиваясь сквозь толпу репортеров и операторов, и едем на Шекспир-авеню. Мы оба молчим, и нами владеют такие мрачные мысли, что никто не в силах их озвучить.

В кои-то веки Джей взял ключи, поэтому не приходится лезть через ограду. У ворот не торчат репортеры, в доме прохладно и тихо. Я иду вслед за Джеем через прихожую в гостиную. Шторы спущены, в комнате давно не проветривали. На полу рядом с кушеткой валяются восемь пустых винных бутылок и одна – с недопитым виски. Рокси, видимо, совсем слетела с тормозов. На всех доступных поверхностях разбросаны груды журналов. Чулки и прочие детали туалеты (от-кутюр, шестой размер) висят на батарее, валяются на столах и на подоконниках. Я с облегчением убеждаюсь, что некоторые красавицы порой разводят ужасающий бардак. Никогда не могла представить Лили Коул в окружении мусора и грязных кофейных кружек. Какое приятное зрелище!

Я распахиваю шторы, и комнату заливает солнечный свет. На ковре какие-то подозрительные пятна. В воздухе кружится пыль. Внезапно сознаю, что двадцать семь лет – слишком солидный возраст, чтобы жить по-студенчески. Пора сделать шаг вперед во всех отношениях.

– Так, – говорю я Джею. – Если ты признаешься, пути назад не будет.

– А я и не хочу назад. – Он останавливается за моей спиной и кладет подбородок мне на макушку. – Я не желаю лгать. Гораздо хуже поддерживать в человеке иллюзии, если ты не намерен их воплощать. По крайней мере я обязан – ради Рокси и ради нас с тобой – сказать правду.

– И тогда мы вернемся к Сэм? Нельзя же просто бросить ее там. Мы наверняка можем чем-нибудь помочь.

Он целует меня в затылок.

– Боюсь, мы в принципе ничего не изменим. Остается только ждать. Но разумеется, мы сразу поедем в Этти-Вудс.

Шлепанье изящных ног на лестнице заставляет нас виновато отойти друг от друга. Рокси, конечно, обращалась с Джеем дурно, но все-таки она не заслуживает унижения. Сэм твердо верит в круговорот судьбы, и я вовсе не хочу снова получить пачку неприятностей.

Рокси появляется в дверях, мокрая и блестящая после душа, и слегка приспускает полотенце, приоткрыв золотистую грудь.

– Джей, детка, – мурлычет она, почесывая маленькой ступней изящную икру. – А я как раз думала, когда ты вернешься. Я так скучала…

Джей откашливается:

– Рокси…

– Что, милый? – Уста Рокси источают сладость, но она не сводит с меня холодного, жесткого взгляда. Она настроена серьезно.

– Я должен сказать кое-что очень важное, – твердо произносит Джей.

– Да, милый, я тоже! – воркует она, отбрасывая сверкающие локоны с безупречного лица. – Я так давно ждала, но боялась, что ты рассердишься. Но больше я ждать не хочу. Нет, Джей, не перебивай. Сначала я расскажу тебе свои новости.

Она бросается ему на грудь, так что Джей шатается.

– Это самая приятная новость на свете! Я знаю, теперь мы будем счастливы! Я даже вылила все спиртное, какое только нашла в доме, чтобы доказать, что я очень серьезно настроена!

Вылила спиртное? Спасибо, блин, Рокси.

– Что случилось? – нетерпеливо спрашивает Джей, пытаясь высвободиться из цепкой хватки.

– Джей, неужели ты не догадываешься? Как ты думаешь, почему я бросила Рика и вернулась? Милый, я беременна! У нас будет ребенок!