Текст книги "Двоедушник"

Университет и яхт-клуб

После впечатляющего появления Ники на пороге мама перестала с ней разговаривать. Объяснения выслушала, но трагизмом ситуации не прониклась. Испорченную одежду дочери она собрала в черный мусорный пакет. С непроницаемым лицом кинула его возле двери и стала куда-то собираться. На вопросы не отвечала. И вообще вела себя так, словно Ника превратилась в невидимку-Есми.

В квартире остро пахло сердечными каплями.

Мама ушла. Закрыла дверь своим ключом. Ничего, сама же собственного бойкота не выдержит. Вечером сделает вид, что обо всем забыла.

Ника направилась в душ, попутно стягивая свитер.

Семь утра. Позади – бессонная ночь. Впереди – пять институтских пар и тестирование по логике, которое нужно выполнить без ошибок, если не хочешь в конце семестра сдавать зачет по ненавистному предмету. Ника предпочла бы первое.

От горячей воды стало только хуже. А холодную она не переносила.

Несмотря на две кружки кофе, глаза не открывались. Ника отодвинула тарелку в сторону, сложила руки на столе и уткнулась в них лицом. Хотя бы часок подремать… Если уснет на лекции, не избежать публичного позора. Интересно, как там Игни? Вернее, Антон. Надо было взять у Шанны номер мобильного. Иначе как еще узнаешь? Сил на то, чтобы тащиться к ним после занятий, точно не останется…

На свежевымытые ладони налипла мелкая пыль.

Ника подняла их и внимательно рассмотрела. Крупицы чего-то смутно знакомого… Фу, это же мамины дурацкие камни! Снова, что ли, рассыпались?

Она вскочила, обшарила кухонные шкафчики. Мешочка не было. Такого ситцевого, в дурацкий цветочек, с бантиком – сама видела, как мама на машинке тачала, взамен сожженного кожаного кисета. В ящиках стола тоже не обнаружился. Ника и представить не могла, что захочет его видеть. Но лучше бы нашелся.

На всякий случай заглянула в комод и платяной шкаф в маминой комнате. Гадкие камни как сквозь землю провалилась. Может, мама с собой забрала? Мало ли, куда она поехала. Клиенты иногда просят погадать у них дома.

Немного успокоив себя этим, Ника все-таки выглянула в окно и оглядела палисад. Он прекрасно просматривался со второго этажа сквозь голые ветви кленов. Весь – и сломанный буфет, и качели, и стулья.

И пятно недавнего кострища посередине.

Спать резко расхотелось. Наоборот – бодрой козочкой заскакала по комнате, собирая тетради и книжки. В институт, подальше от этого сумасшедшего дома. К людям. Обычным людям. С одной душой и стандартным набором студенческих проблем. Хоть ненадолго почувствовать себя нормальной…

Желание осуществилось наполовину. Ника вполне непринужденно болтала с одногруппниками о грядущем тесте и с виду производила впечатление благополучного человека. Но мыслями витала далеко. Настоящее имя Игни, которое она узнала случайно и, может быть, не должна была знать, не давало покоя. Антон Ландер куда сильнее напоминал обычного живого человека, чем его абстрактное прозвище. И волновал Нику куда больше. Она пыталась, но никак не могла объяснить себе, почему всякий раз, когда она мысленно называла его по имени, ей начинало не хватать воздуха. На помощь внезапно пришла народная мудрость из серии «отложил на осень, а там бросил», «не сможешь, так отложишь» и литературное: «Я подумаю об этом завтра».

Сейчас ее ждали заботы поважнее. Например, Павел Нелидов.

Если и подбираться к клубу, то только через него. Правда, прежде ей предстоит подобраться к нему самому. Тоже не из тривиальных задачка. Учитывая симпатию объекта к рыжеволосым обеспеченным фуриям.

По крайней мере, со слов Катьки Коренец.

Сам Нелидов, как назло, снова отсутствовал. Прикидывая варианты, перебирая их так и этак, Ника опустошила очередной – со счета сбилась, который, – стаканчик кофе из автомата, потусовалась в буфете, вернулась в аудиторию и выглянула в окно.

Темнеет все раньше… Еще немного, и они будут видеть дневной свет только за этим самым окном. А в остальное время – долгую ночь, снег и холод.

Кучка студентов-счастливчиков из числа тех, у кого меньше пар, высыпала на крыльцо. Постояли и разбежались. Кто домой, а кто – в очередной раз гулять по центральной улице города, вдоль и поперек уже исхоженной, но от этого не терявшей привлекательность.

Двор постепенно опустел. Кто-то подергал Нику за рукав – пора было возвращаться за парту. Преподаватель уже занял свое место и пока что терпеливо ждал, когда молодежь организуется сама.

Организовались все, кроме Ники, которая увидела Шанну.

Внизу, на улице. У входа в корпус. Впервые сама ее разыскала. И пришла. Что-то точно случилось. Нехорошее…

– Извините, – пискнула Ника. Сгребла в охапку то, что было на столе. Уронила ручку, но поднимать не стала. Выскочила за дверь аудитории и уже в коридоре, на бегу, кое-как затолкала вещи в сумку.

Даже не оделась. Выбежала на улицу без пальто.

– Как дела? – сказала Ника вместо приветствия и уставилась на красноволосую девушку, пытаясь прочитать ответ на ее лице.

– Да ничего, – в словах прозвучало удивление, видимо, Шанна не поняла причины столь стремительного Никиного появления. – Я не знала, когда ты выйдешь. Стою вот, жду… Это, Ник… Спасибо тебе.

«Спасибо!» Она пришла, чтобы поблагодарить! Значит, все живы. Отлегло. И одновременно стало холодно.

– Ага, – кивнула Ника. – Только пойдем внутрь. Пальто возьму.

Вместе вернулись в пустой гардероб. Идти на неуважительно покинутую лекцию не хотелось – до ответственного теста еще час, время позволяло прогуляться. Ника забрала пальтишко, которое пришлось одолжить у мамы: ее собственная куртка отправилась в мусорный контейнер. А новую никто не обещал.

– Тоха отлеживается, – между тем рассказывала Шанна. – Еще не вставал. Игни, конечно, знатно укатали, ну да ничего. Следующей ночью опять огурцом будет. Это Тохе тяжело. Но теперь уже не страшно. Ник… ты ему жизнь спасла. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнула Ника, хотя совсем не чувствовала себя супергероем.

– Игни тебе что-нибудь говорил? Ну, о том, кто его…

– Сказал, что кто-то не дал ему подойти, и еще: «Он такой же, как я». Вот и все, – ответила она рассеянно. Убедившись, что опасения не оправдались, Ника снова нырнула в планы по покорению клуба и дрейфовала в них, хотя сама не верила в то, что сможет провернуть нечто подобное в действительности. – Слушай, а может, перекусим? Тут рядом местечко есть неплохое. «Вражкова чашка» называется. Недорого и вкусно. Мне с тобой посоветоваться надо.

– О’кей, только чур я угощаю! – обрадовалась Шанна. – Тем более мы с Антоном тебе за пиццу так и не вернули.

О том, что «недорого» для нее и для Шанны может обозначать разные вещи, Ника как-то не подумала. «Чашка» – не затрапезная пиццерия, а вполне себе ресторан чешской кухни. Ну и ладно. Решила, что со счетом потом вместе разберутся. Деньги у Ники были, только на днях получила стипендию. Да и Шанна при виде кованой барной стойки и пражских пейзажей на стенах не стушевалась. Плюхнулась на кожаный диван, раскрыла кожаную папку с меню и принялась внимательно его изучать.

Выбрали почти одно и то же. Сошлись во вкусах.

– Такой же, как он, – вернулась Шанна к окончанию рассказа Ники. – Это нормально. Зато понятно, почему он оказался сильнее Игни. Чья-то вторая душа оптом чистит ваш город от Есми.

– С помощью Пастырей, – заметила Ника. – И птиц, превращающихся в людей.

– Птицы превращаются в людей? Ого. – Шанна почесала свой чуть вздернутый нос. Резкие тени, которые отбрасывала висящая над столом лампа, делали ее похожей на красивого мальчика. – Знаешь что? я думаю, это воины. Похищенные девчонки не могут сражаться с Есми сами. А Есми не всегда покорно уходят на изнанку. Чаще всего они сопротивляются.

Изнанка. Ника сразу представила себе то, что сама так называла, – городские подворотни. Непонятно только, почему души умерших людей, которые продолжают считать себя живыми, должны туда уходить? Тем более, что по лицевой стороне они и так не бродят. Или же Шанна вкладывала в это слово другой смысл. Ника собиралась расспросить поподробней, но в этот момент перед ними появились тарелки с горячим, и мысль об изнанке сразу отступила на второй, а то и третий план.

– О шом ты хошела пошоветоваша?

– Хм?

– Посоветоваться, – повторила Шанна, но через секунду снова наполнила рот.

– Хозяин этого клуба учится со мной на курсе.

– Хошешь эго… Тьфу ты. – Пришлось дожидаться, пока она в очередной раз прожует. – Хочешь его обольстить, прижать спиной к… э-э… подушке и добиться откровенности?

Похоже, в располагающей обстановке Шанна становилась совсем уж невыносимой. Или попросту вредной.

– К стенке, – поправила Ника. Сделала вид, что не поняла намека. – Проблема в том, что ему плевать на таких, как я.

– А чем ты ему нехороша? – спросила Шанна и сыто икнула.

– Небогатая. Не рыжая.

Классно обобщила. Самой понравилось.

– Тебе чего, замуж за него надо или цену себе набить? Пойдем. – Шанна встала с решительностью, какой Ника от нее не ожидала. Оставила на столе крупную купюру, даже сдачи дожидаться не стала. – Будем делать из тебя богатую и рыжую.

Менять цвет волос Ника отказалась наотрез. Ее вполне устраивал собственный – натуральный русый, слегка золотящийся на солнце, с красивыми переливами. Ника ни разу не красилась и не хотела начинать даже при условии призрачного успеха всего мероприятия.

– Фиг с тобой, – сдалась Шанна после нескольких неудачных попыток переломить сопротивление. – Я тебя, в принципе, понимаю. Да если б я могла избавиться от этого чертова красного пигмента… Но – тебе со мной повезло. У меня есть парик. Ладно, три… и нечего так смотреть, – фыркнула она, поймав Никин ироничный взгляд. – Тебе смешно, а у меня трагедия. Всю жизнь – в одном цвете. Тоска… О, смотри! Зайдем?

Ника едва за ней поспевала. Вдвоем они свернули в один из сияющих витринами бутиков, которыми в изобилии могла похвастаться главная улица города. Не запредельно дорогой, но Ника все равно никогда ничего здесь не покупала.

– Важен не ценник, а то, как ты в этом выглядишь, – поучал красноволосый стилист-имиджмейкер, с невероятной быстротой перебирая наряды. Что-то отвергалось сразу, что-то падало на руки девушке-продавцу, а потом все равно отвергалось. – Если б мне только было, куда во всем этом ходить!.. – говорила Шанна и мечтательно щурилась. Она действительно получала удовольствие от процесса. В отличие от Ники, которой сразу стало скучно. Редких покупателей она разглядывала с гораздо большим интересом, чем товар.

С огромным трудом сошлись на паре узких брюк и чем-то таком же обтягивающем для верха. Хорошо хоть, без леопардовых пятен и тигриных полосочек. Ника искренне не желала изображать звериную шкуру.

Из примерочной вышла на негнущихся ногах – никогда раньше не влезала в настолько узкие брюки! Но собственное отражение в зеркале неожиданно ей понравилось. Такой Ника себя еще не видела. Вроде ничего особенного – всего-навсего другая одежда. Зато теперь очевидно, что у нее стройные ноги. Длинные даже без каблуков – раньше не замечала. И талия… есть. И вообще… Все есть.

Кроме свободы, чтобы широко шагать и размахивать руками.

Шанна молча показала поднятый вверх большой палец. Еще какие-то сапоги сунула. Лиловые. Не кожа, не замша, а не пойми что. Ника поймала себя на мысли, что рассуждает, как ее мама: «Обувь должна быть удобной, натуральной и служить много лет». А черт бы с ними, с годами. Ей нужен всего один день… Тем более, до чего красиво! Сапожки сели как влитые. И оказалось, что в них можно ходить. Правда, недалеко и недолго.

– Куртку свою дам, – расщедрилась Шанна после того, как расплатились за вещи. Вскладчину. У Ники чуть-чуть не хватило. – Да не бойся, не эту, – хихикнула она, заметив, видимо, мелькнувший на Никином лице ужас. – Эта вообще Тохина. А ту я берегу для… Лучших времен. Если они когда-нибудь наступят.

Ника и рада была бы ее утешить, но не знала как. Действительно, «если».

– А теперь смотри сюда. Самая главная фишка. Залог твоего вау-впечатления. – Шанна достала из кармана и крутанула на пальце связку ключей. Ника не сразу поняла, что она имеет ввиду. А когда поняла…

– Нет. Нет, нет и еще раз нет.

В памяти всплыла собственная фантазия про мятый нелидовский «Кайен». Следом возникла другая: кредит длиной в полжизни, чтобы возместить ущерб. Нелидову так точно. А может, еще и Игни…

– Я просто подойду к нему в универе. И познакомлюсь.

– В универе ты будешь одна из, – приземлила ее Шанна. – Он даже имени твоего не запомнит. Но если ты подкатишь на черном мотоцикле… Слушай сюда. Днем ключи всегда у меня. Если завтра увидишь своего мажора, звякни мне – пригоню мотоцикл поближе. Тебе и ехать-то никуда не придется. Десять метров по прямой. Зато он офигеет. Сразу. Гарантирую.

Как раз насчет офигения Ника не сомневалась. Вид собственной машины, разбитой на стоянке, кого угодно удивит.

– А ты сможешь пригнать мотоцикл? Уже пробовала?

– Че там. – Шанна тряхнула своей единственной длинной прядью. Ника не отказалась бы обладать такой же уверенностью. – Тот же велосипед, только с мотором. Короче, договорились. Готовься. Жду звонка. Только давай Тохе пока ничего говорить не будем. Убьет обеих.

В этом сомнений тоже не было.

Обменялись номерами и расстались до завтра. Шанна бодро зашагала в направлении кремля, а Ника поплелась обратно в университет, заранее предвкушая беду.

* * *

Она от души надеялась не увидеть «Кайен» на парковке. Ни на следующий день, ни во все другие дни своей жизни.

Но он появился.

Павел Нелидов – тоже. С самого утра мелькал то в коридоре, то во дворе, то снова в коридоре. И даже на последнюю общую пару прилежно явился.

Не явилась сама Ника. Убедившись, что светловолосый отпрыск богатого папочки плотно обосновался на излюбленной галерке, она сбежала до того, как закрылись двери аудитории. И устремилась на улицу.

– На, держи. Переодевайся. – Шанна сунула ей в руки обещанную куртку и с одобрением наблюдала, как Ника скидывает мамино пальто и натягивает обновку. – Во-от… – Рассмотрела результат со всех сторон и осталась довольна. Ника чувствовала себя немного стесненно в черной кожанке – все-таки Шанна была стройнее. Но роскошный лисий воротник и меховые «хвосты» на спине выглядели так стильно, что примирили Нику с вынужденным неудобством.

Мотоцикл Игни стоял за углом учебного корпуса, в тесном Университетском переулке. Пугающее сочетание металла, пластика и спящих пока неведомых «лошадиных сил».

И ей придется всем этим управлять.

– Садись, – скомандовала Шанна. Ника сделала шаг вперед, затаила дыхание, как перед прыжком в воду, но все-таки заставила себя положить ладони на рукоятки байка. Собралась с духом и перекинула ногу через сиденье. Сердце ухнуло вниз, когда она увидела перед собой кучу датчиков и переключателей. Справа красный, слева белые. Хромированные скобы ручного тормоза. Шанна незаметно повернула ключ, и приборная панель засияла, как новогодняя елка.

– Стартер, – коротко поясняла она, щелкая соответствующими тумблерами. – Фара. «Драйв-нейтраль». Ехать-не ехать, если тебе так понятней. Поворотники. Все остальное не трогай. Лучше вообще ничего не трогай. Подъехала, вот сюда ткнула – и ключ из замка. Да, не забывай про стояночный тормоз, иначе моц сам себя угонит. Въезжаешь?

Ника не «въезжала». Все ее внимание было поглощено звуком двигателя. Его утробное урчание отзывалось снаружи сдержанной вибрацией. Зверь, замерший перед прыжком, который был частью своего хозяина и вряд ли обрадуется новому седоку. Попробуй с таким совладай…

– Тахометр, одометр, спидометр, штучки-дрючки и прочие манатки, – не меняя тона, сострила Шанна и остановилась, только когда Ника в ужасе на нее уставилась. – Шучу, не напрягайся! Можешь не запоминать. И вообще, меньше слов – больше дела. Разгон – торможение. Давай.

Ладони потные. Сердце выпрыгивает из груди. Даже вздохнуть страшно. И кажется, что впереди – не улица, а полоса препятствий. Нет домов, нет неба, нет ничего за пределами дороги. На асфальте – грязное месиво талого снега пополам с реагентами. И зверь, только и ждущий, чтобы отомстить самозванке. Все.

«Пожалуйста, не злись! Помоги мне!» – взмолилась Ника. Заставила себя сделать глубокий вдох. «Драйв», медленно прибавить газ…

Рывок. От неожиданности Ника сжала оба ручных тормоза сразу. Мотоцикл встал, как вкопанный. Чуть через голову не кувыркнулась.

Но смогла. Смогла. Смогла!

– Супер! – выкрикнула Шанна. – Давай еще раз, только аккуратнее!

Теперь уже не рывок. Плавный широкий шаг. Нет, не так. Ощущение было таким, будто ее подхватили две огромные ладони и просто перенесли на пару метров вперед. Порыв ветра в лицо. Набрать бы скорость и отпустить себя в полет… Отпустить себя. Хотя бы раз в жизни.

– Стоп. Лучше! Уже не так резко.

Кажется, Ника начинала понимать одержимость Игни дивным механическим зверем, грозным с виду, но удивительно покладистым на деле.

– Ник, еще не пора?

Она совершенно забыла про время. И о том, для чего все это затевалось.

– Ну-ка, подожди. – Шанна ловко убрала Никины волосы назад, собрала и туго стянула их «невидимками» на затылке и надела ей на голову обещанный парик ярко-рыжего, почти морковного цвета. Поправила, закрепила еще несколькими заколками. По плечам Ники рассыпались густые локоны, длинная челка упала ей на глаза. – Годится, – со вздохом сказала Шанна. – Гони. Только не навернись, иначе…

– Игни убьет нас обеих, – закончила за нее Ника.

Немного прирученный байк рыкнул двигателем и плавно покатил к университетской парковке.

Ника почти с ним сроднилась.

И даже кажется, что Игни рядом.

Взяла курс на белый «Кайен». Успела вовремя – Павел Нелидов как раз вышел из дверей универа и направился к машине. Очень удачно – один и не спеша.

Мотоцикл не подвел. Не его вина, что ему достался такой непутевый водитель.

От волнения Ника «перегазовала». И слишком поздно это поняла. Распахнутая дверь «Кайена» приблизилась неожиданно быстро. Только что казалась недостижимо далекой, и вдруг оказалась возле переднего колеса. И еще огромные испуганные глаза Нелидова.

Чудом не задела. Ника в последний момент успела вывернуть руль и уже приготовилась к неизбежной встрече с оградой. Но не случилось. Переднее колесо встало в аккурат между решеткой и бампером «Кайена». Еще бы чуть-чуть, и притерлась.

Это был полный провал.

– Тебе жить надоело, гонщица? – обалдевшим голосом бесцеремонно произнес Нелидов. Впрочем, в остальном он проявил себя джентльменом. Руку подал, придержал мотоцикл, пока Ника весьма неэлегантно с него сползала. Про «нейтраль» и ключ в замке зажигания она вспомнила сама. Хоть в этом не прокололась. – Первый раз за рулем? – предположил он после того, как они совместными усилиями установили «моц» на тот самый стояночный тормоз, о котором напоминала Шанна.

– Второй, – призналась Ника. Даже почти не соврала.

– А чего без защиты ездишь? Или у тебя, как у кошки, девять жизней?

– Кажется, только что осталось восемь, – ответила она незнакомым низким голосом. Похоже, он принадлежал не ей, а рыжеволосой диве в куртке с лисьим воротником. Сама Ника в это время была далеко. И тряслась там от только что пережитого ужаса. – Спасибо вам.

– Тебе. Павел.

– Вероника.

Так и стояли друг напротив друга. Нелидов цепко просканировал взглядом ее лицо. Потом оглядел морковные локоны, лисий воротник и все, что ниже, вплоть до лиловых сапожек. Затем мотоцикл. Снова Нику – все так же оценивающе. Разве что зубы не проверил. Ника тоже не отводила взгляд. Вовсю разглядывала его рваную стрижку, девчачьи ресницы и брови вразлет. Он напоминал гламурного колдуна Хаула из «Ходячего замка» Миядзаки. А Ника симпатизировала этому персонажу.

– Торопишься?

Вместо ответа она медленно покачала головой из стороны в сторону. Умом понимала, что ее затягивает уже не в собственную, а совсем чужую игру. Но что-то внутри подсказывало, что делать. Раньше она никогда не испытывала подобного.

– Хочешь, прокатимся?

Лицо Ники приняло выражение, которое, по ее мнению, должно было обозначать наивный восторг.

– А куда поедем?

– В ресторан. Любой, какой скажешь.

– Да ну, скука. – Наглеть так наглеть! – У нас в городе нормальных-то нет. Может, чем-нибудь еще удивишь?

– Удивлю. Прыгай в машину.

Ника была уверена, что он повезет ее в клуб, но вышло иначе.

Всю дорогу Павел хранил заговорщицкое молчание, только улыбался и касался ее руки, когда вопросы становились совсем уж назойливыми. Нике было из-за чего волноваться – знакомые улицы за окном очень быстро закончились.

И началась трасса, знакомиться с которой страшно не хотелось. Чуть позже вообще в лес свернули. Дорога, правда, не заняла много времени. Сначала уперлись в шлагбаум, который поднялся по мановению нелидовской руки. Затем между деревьями блеснула вода. На берегу стоял сруб на сваях. Избыточно пышный «русский стиль». Снаружи изба избой, а вокруг – иномарки бизнес-класса. Но удивительно безлюдно. Ковры, позолота и медвежьи шкуры наверняка прилагались. И точно. Все это ждало Нику внутри, как оказалось, яхт-клуба. Наконец-то обнаружила вывеску.

– Вино? Шампанское? Куртку оставь, – без паузы проговорил Павел, положив ладонь ей на плечо, – будет прохладно.

– Чай, – по-дилетантски ответила Ника. – Если можно.

Усмехнулся. Сейчас поймет, что не такая уж она отчаянная, какой хочет казаться. Ну, и ладно. Главное – завести разговор о «Волюкрисе». Вот только как?

Он прошел в пустующий бар и на мгновение скрылся под стойкой. Извлек оттуда термос, насыпал в него чая, по щепотке из разных банок, налил кипяток.

– Пошли, – мотнул головой Нелидов. – Сейчас сама все увидишь.

И исчез за резной дверью, захватив с собой термос. Ника последовала за ним, чувствуя себя глупышкой Софи, которая не верила россказням о том, что волшебник Хаул похищает девичьи сердца. А зря, люди попусту болтать не станут…

За дверью оказался выход на длинный пирс. По обе стороны от него дремали, чуть покачиваясь, большие и маленькие яхты. Некоторые из них можно было бы назвать катерами, другие напоминали корабли.

Павел обернулся, подождал, пока Ника налюбуется большими лодками и вспомнит про чай.

– Сюда, – он протянул ей руку и помог подняться по узкой сходне на борт одного из этих красавцев, которые выстроились у причала, словно соревнуясь в дерзости очертаний и белизне бортов. – Осторожно, здесь ступенька.

Вслед за ним Ника спустилась вниз по узкой металлической лесенке и оказалась в неожиданно просторной каюте – снаружи не скажешь, что здесь может быть столько пространства. Уютного пространства с деревянными панелями на стенах, кожей и сукном. Мебель была лишь чуть меньше привычной, но от этого создавалось ощущение нереальности. Словно чудом пролезла в кукольный дом.

Павел поставил термос на стол и тут же потянул Нику к иллюминатору.

– Ну, что, удивил? Смотри, как красиво!

– Невероятно, – согласилась она. Снаружи плескалась вода. Пошел снег, и белоснежные хлопья плавно опускались вниз – сначала несколько, потом больше, потом словно кто-то растряс по ветру огромную пуховую перину, и все окружающее скрылось из виду. Осталась только вода и эта круговерть снежинок над нею.

– Жаль, прокатиться сейчас не получится, – тоном змея-искусителя прошептал Павел-также-известный-как-Хаул за Никиным плечом. – Яхта на приколе и скоро отправится зимовать в ангар. Но если захочешь, мы вернемся сюда весной.

После этих слов его ладони, которые уже вовсю путешествовали у нее по спине, устремились ниже, в тесные карманы ее брюк, и крепко сжали то, что было под ними.

Его смелые прикосновения, призванные заставить забыть обо всем на свете, произвели обратное действие. Ника словно отрезвела.

Ничего себе далекоидущие планы! Да он попросту пускал ей пыль в глаза. Впрочем, как и она дурачила его. Кто правдоподобней. Время шло, а она ни на миллиметр не продвинулась к цели своей поездки. И вообще – не заиграться бы.

– Э-э, Павел…

– Ну, наконец-то. А я все думал, когда же ты назовешь меня по имени?

Смутил, подлец. Но на этот раз Ника не поддалась. Отстранилась, вернулась к столу и уселась на диванчике, закинув ногу на ногу. И как ни в чем не бывало продолжала о своем.

– Я недавно была в твоем клубе, – защебетала она в надежде повернуть беседу в нужное русло. – Очень понравился. Как тебе только в голову пришло устроить его в старом вокзале?

– Ну, вот такой я крутой креативщик. – Сел рядом. Сощурился. Смена темы, значит, не понравилась. Но Ника не для того укрощала мотоцикл, а затем тащилась в такую даль, чтобы красотами природы любоваться.

– Ой, слу-ушай… Такое дело. – Она выдержала паузу, стараясь не сбиться с легкомысленного тона рыжеволосой мотоциклистки на собственный угрюмый. Вот оно, самое главное. – Не подумай, что я тебя гружу. Скажешь нет – значит, нет. В общем, я тут с предками разгавкалась. Вот прям насмерть. Отец орет, что карманные деньги мне урежет. А я – ну и ладно, без вас обойдусь. Дверью бахнула, ушла ночевать к подруге. И так, знаешь, тошно стало… и вернуться не могу, и жить на что-то надо.

– Тебе денег, что ли, дать? – Нелидов резко заскучал. Похоже, вообще пожалел, что притащил сюда эту нахалку. Наверно, хотел как лучше, а она тут грязными ногами да по хозяйскому паркету.

– Нет! Ты ж мне не папик, – поспешно возразила Ника. Пусть хоть немного расслабится. Не такими уж грязными. – А давай я у тебя в клубе подработаю? Предки угомонятся, да и просто прикольно.

– Обещать не буду. – Судя по тону, кавалер стремительно и необратимо терял интерес к своей новой знакомой. – Кадрами у нас Вик рулит. Завтра приезжай. Посмотрит на тебя. Может, пригодишься…

Вик. Это имя она уже слышала. Валерия Карпович упоминала какого-то Вика. Что он все про всех знает или типа того.

– Вик – это твой друг? – Запас Никиной наглости подходил к концу. По капле выжимала.

– Партнер, – коротко ответил Нелидов и снова придвинулся. Выглядел, правда, не столь расслабленным, как раньше.

Кожаный диван громко скрипнул под тяжестью их тел.

– Может, позже о делах? – Павел протянул руку и провел кончиками пальцев ей по щеке. – Сейчас есть гораздо более важное…

И потянулся губами. Ника отвернулась. Поцелуй пришелся вскользь.

– Я… Мне… – Ладони взмокли. Пришлось сжать их в кулаки, чтобы он ничего не заметил. – В общем, мне сейчас нельзя.

До чего же у него взгляд острый. Бритвенно-режущий. Или это в полумраке кажется? Словно на кусочки разделывает. Сам на маньяка не похож, но вот когда так смотрит…

– Чего-о?

– Эти дни, – пискнула она, надеясь в душе на его порядочность. А то ведь проверять полезет.

Не стал. Нос наморщил, взглядом уже не полосует. Скорее, изучает.

– Поехали, – коротко сказал он, даже не стараясь сохранять видимость былого расположения. – Дел еще по горло.

Надо думать, весной она сюда уже не вернется. Как бы это пережить?

Всю обратную дорогу Хаул номер два хмурил свои прекрасные брови и, похоже, силился смириться с тем, что просчитался. Принцесса превратилась в тыкву даже раньше, чем часы пробили полночь. А Ника смотрела в окно и с нетерпением ждала того момента, когда можно будет снять, наконец, дурацкий парик. И чертовы пижонские сапоги, которые и в самом деле оказались неудобными.