Текст книги "Бунтарка"

Глава 10. Аполлон

Шериф Натан Брэдшоу садится передо мной и устраивается поудобнее, выставляя ноги в проход. Судя по его виду и темным кругам под глазами, могу сказать, что из всех нас шерифу пришлось хуже всего. Последние несколько месяцев он выглядит очень усталым, но хотя бы все еще похожим на самого себя. Его волосы по-прежнему расчесаны и подстрижены, борода аккуратна, а кожа бледна, что в целом сейчас считается нормой. Он пытается выживать, в отличие от тех, кто угасает под давлением этой войны.

Расположившись, Натан придвигает к себе ожидающую его кружку с кофе и разбавляет его сливками и сахаром.

– Хорошо, Аполлон, – наконец произносит Брэдшоу, нарушая тишину. – Зачем ты позвал меня?

– Кое-что случилось.

– Об этом я догадался. – Шериф напрягает челюсть. – Было бы странно, если бы ты позвал меня, а ничего не произошло. Но не мог бы ты выражаться более конкретно?

Я делаю глоток из своей кружки, а затем ставлю ее на стол. Как раз в этот момент официантка возвращается с двумя тарелками яблочного пирога. С улыбкой забирая у нее тарелки, я ставлю одну рядом с собой, а другую перед Брэдшоу. Пока он переводит взгляд с тарелки на официантку, которая молча смотрит на его значок, мне становится интересно, знает ли он, что она родня Вульфа? Ведь, если не ошибаюсь, женщина является двоюродной сестрой его матери.

– Ты должен попробовать пирог, – говорю я, откусывая кусочек, в котором идеально сочетается сладкая начинка и хрустящая корочка.

Яблочный пирог определенно можно есть и на завтрак. Это одно из тех блюд, которым я хотел бы лакомиться в любое время суток.

– Я имею в виду взорвавшуюся машину в Вэст-Фолсе, ведь именно туда поехали твои люди несколько часов назад.

– Тебя интересует это происшествие?

– А тебя нет? – улыбаюсь я.

– Не умничай. – Выражение его лица становится жестче. – Я был там. В машину словно попала долбаная реактивная граната. Стреляли из базуки или из подобной хрени, купленной в Стерлинг Фолсе. – Он качает головой и, уступая, пробует свой кусок пирога. – Судя по тому, что целями были Титаны, это дело рук Адских гончих, – добавляет он, прожевав.

– У Цербера нет такой огневой мощи, – говорю я, откидываясь на спинку стула и оглядываясь по сторонам.

Меня нечасто спускают с поводка достаточно надолго, чтобы встретиться с кем-то, поэтому сейчас Цербер думает, что я патрулирую улицы в трех кварталах отсюда. Утренние смены обычно самые тяжелые, и это его наказание за вчерашнее происшествие на складе.

– Они перевозили наличные?

– Нет, – вздыхает Брэдшоу. – Вернее, мы не знаем. В машине были найдены только два трупа Титанов, сгоревших дотла, и больше никаких улик, никаких свидетелей. Когда мы приехали, рядом не было ни других транспортных средств, ни чего бы то ни было еще.

– Управление по борьбе с наркотиками еще в городе? – спрашиваю я, интересуясь конкретно Паркером Вортоном.

Когда встречался с ним в последний раз, я был одурманен наркотиками, но все равно не запомнил его лицо. После Вульф рассказал мне, кто он такой. Я до сих пор не могу избавиться от воспоминаний о самодовольном выражении на его лице, которое запечатлела съемочная группа, когда нас выводили из дома. Это Управление по борьбе с наркотиками относится к Стерлинг Фолсу, но работают они в основном в Изумрудной бухте, поскольку любят выигрывать дела, а наш город – это гиблое, не предназначенное для этого место.

Некоторые говорят, что население Стерлинг Фолса – это неуправляемые варвары, но некоторые районы города, такие как Норд-Фолс, студенческий городок и финансовый район, считаются элитными, и благодаря этому идея посетить Стерлинг Фолс туристам кажется просто блестящей.

Но сейчас все пошло прахом.

– Они захватили мой офис, – хмыкает Брэдшоу. – Фактически выдворив нас оттуда. Полицейским пришлось передислоцироваться, а учитывая появление в городе новых наркотиков, не думаю, что в ближайшее время они покинут нас.

Мой телефон издает звуковой сигнал, и, бросив взгляд на экран, я достаю из кармана бумажник, кидаю на стол двадцатку и поднимаюсь со стула. Уже встав, я допиваю кофе и улыбаюсь Брэдшоу.

– Приятно иметь с вами дело, шериф.

– Ты не дал мне никакой полезной информации, – ворчит мужчина, и я, наклонившись, несколько секунд постукиваю пальцем по столу.

– Конечно, дал. Я только что сказал вам, что Адские гончие не устраивали тот взрыв, и это должно значительно сузить список подозреваемых.

Но кто это сделал? Возможно, Джейс? Или кто-то, кто пытается замести следы?

Я выхожу за дверь во все еще прохладное утро. Небо хмурится, грозясь пролить на землю дождь. Я чувствую, как поднимается ветер, и надеюсь, что мне повезет и меня не окатит, как из шланга.

Я прохожу мимо братских общежитий университета Стерлинг Фолса, в которых последнее время не проходит никаких вечеринок, но парни из колледжа все равно выходят на улицу и курят, сидя на верандах и наблюдая за происходящим вокруг. Они замолкают, когда я прохожу мимо, и в голове пробегает мысль о том, что я всего лишь на несколько лет старше них. Если бы моя жизнь сложилась по-другому, я мог бы быть таким же, как они. Артемида тоже могла бы стать студенткой и состоять в женском обществе. Я бы получил степень по маркетингу или бизнесу и каждый день носил бы гребаный костюм. При мысли о костюме на ум приходит вывод, что, возможно, все произошедшее было к лучшему.

Кампус по-прежнему работает в обычном режиме. Цербер получил добро от мэра на защиту и патрулирование этого района – и именно этим мы сейчас занимаемся. Под предлогом обеспечения безопасности этой части города Цербер подмял ее под себя. Через квартал отсюда он открыл новый ресторан, как прикрытие для распространения наркотиков и отмывания денег. Люди приходят в это заведение и заказывают все, что есть в меню, но вместе со своим заказом получают пакетик с дурью. Конечно, Цербер нанял и настоящего шеф-повара, но, если один из официантов почувствует хотя бы запах зашедшего в заведение копа, наркотики тут же исчезнут. Эти действия тщательно отлажены, и кто знает, в курсе ли шериф о том, что происходит в этом новом ресторане. Кажется, его поводок дергают так же сильно, как и мой, хотя он никогда бы в этом не признался, потому что слишком горд. Он знает, что на улице появились новые наркотики, а я знаю, что существует высокая вероятность того, что они поступают на улицы из ресторана Адских гончих.

Ко мне подъезжает машина с полностью затонированными стеклами, и я останавливаюсь, не стесняясь положить руку на пистолет в набедренной кобуре. Прошли те времена, когда мы притворялись, что не носим с собой оружие. Единственные люди, которым не все равно, что происходит в городе, не в силах изменить ситуацию.

Стекло на дверце водителя опускается, и на меня хмуро смотрит Малик.

– Чем ты занимаешься? – зло спрашивает он.

– Патрулирую, как и было приказано.

Малик щурится, будто не верит мне, но ничего не говорит. В конце концов, я нахожусь всего в квартале от места, где должен быть.

– Садись, босс хочет, чтобы мы вернулись в штаб-квартиру.

– Зачем?

– Ты что, тупой? – усмехается Малик. – Забыл, какой сегодня день?

– А, ну да.

Вздохнув, я подхожу к пассажирской дверце, после чего рывком открываю ее и проскальзываю внутрь.

Мы с Маликом никогда не были друзьями, хотя в каком-то смысле поддерживали подобие дружеских отношений. Он не простил нам того, что мы ушли из Адских гончих. Малик был помешан на верности и считал, что мы предали Цербера.

Мы действительно его предали, но сейчас это уже не имело никакого значения. Малику нельзя доверять так же, как и любому в этом городе.

Глава 11. Кора

После того как Джейс испортил хороший момент, по дороге в Норд-Фолс я размышляла о резкой перемене в его настроении. Неужели он думал, что я забуду о Вульфе и Аполлоне? На что он рассчитывал? Что мы просто уедем в закат или что-то вроде того?

Дорога до ресторана заняла у нас больше времени, чем обычно, потому что мы старались избегать полицейских машин и пеших патрулей, которые явно принадлежали Адским гончим. На них не было значков или иных знаков отличия, но я все поняла по их горделивому виду и оружию, которое они ни от кого не прятали.

Джейс сворачивает в переулок и глушит двигатель, чтобы нас не заметил затонированный внедорожник, проезжающий мимо. В какой-то момент я понимаю, что мы находимся недалеко от кампуса. Внезапно мое внимание привлекает развивающийся на ветру плакат, висящий на доме в конце переулка. Я спрыгиваю с мотоцикла, прежде чем Джейс успевает меня остановить. Подняв забрало шлема, я вижу на плакате свою фотографию.

– Что это? – Я срываю плакат и читаю надпись на нем.

Разыскивается. Кора Синклер.

На этом плакате перечислены выдвинутые против меня ложные обвинения в убийстве, краже со взломом и похищении человека. Также указано и вознаграждение.

Я смотрю на плакат, не веря своим глазам; стук моего сердца громко отдается в ушах, перекрывая все остальные звуки улицы.

Стремительным движением Джейс выхватывает листок из моих рук, сминает его в кулаке и бросает на землю.

– Нам нужно идти.

Я поднимаю листок с земли, разглаживаю его и, сложив пополам, засовываю в задний карман. Моя голова идет кругом, когда я вижу, что на стене висят еще три фотографии, на двух из которых – мое лицо, а одна с наброском портрета Джейса. Обещая себе позже расспросить его об этом более подробно, я снимаю плакат с его изображением и, так же сложив, засовываю в карман.

Но есть один насущный вопрос, на который мне нужно получить ответ немедленно.

– Кто за этим стоит? – спрашиваю я, но Джейс даже не оглядывается.

От его игнорирования у меня сводит зубы. Я следую за ним, чувствуя, как под моими ботинками хрустят битое стекло и мусор. Стерлинг Фолс трещит по швам.

– Неужели это дело рук шерифа? – высказываю я предположение и чувствую, как замирает мое сердце. – Или Паркера?

Джейс приподнимает плечи, будто я затронула его больную тему, хотя все должно быть наоборот. Имя Паркера должно раздражать меня, но я больше не реагирую на него так, как раньше. Думаю, эта дурацкая лагерная терапия была хотя бы чем-то полезна.

– Цербера? Кроноса? – продолжаю перечислять я, следуя за Джейсом. – Джейс, чьих?

– Я не знаю! – выкрикивает Джейс, и, когда он разворачивается, я едва не сталкиваюсь с ним. – Черт, Кора, я правда не знаю. Это может быть любой из них. – Я отшатываюсь, удивленная его реакцией. – Не считая случайной встречи несколько дней назад, я месяцами не разговаривал с моими лучшими друзьями, – продолжает Джейс, подходя ближе. – И я не знал, куда, черт возьми, подевалась ты. Я стал беглецом и постоянно скрывался. Мне не удалось выполнить даже четверти задуманного мной, а то, что я смог сделать, не оказало никакого влияния на ситуацию.

Видя, как вздымается его грудь, я автоматически протягиваю руку и прижимаю ее к телу Джейса.

– Все в порядке, – говорю я. – Мы с этим разберемся. – Оглянувшись через плечо, я убеждаюсь в том, что улица пуста. – Но ты прав, мы должны идти.

Джейс бормочет что-то себе под нос, но не возражает. Поэтому мы возвращаемся к мотоциклу.

Остаток пути до ресторана Антонио проходит без происшествий.

Когда мы добираемся до места назначения, я слезаю с мотоцикла, но не успеваю дойти до двери, как Джейс оттаскивает меня назад, доставая из кобуры пистолет.

Поджав губы, я храню молчание и придерживаю тяжелую металлическую дверь, чтобы та не хлопнула, пока мы переступаем порог. Зайдя внутрь, мы оказываемся в тесном коридоре, вдоль стен которого установлены проволочные стеллажи. Услышав голоса, доносящиеся с кухни, мы крадемся вперед, но внезапно перед нами появляется чья-то фигура.

В одной руке Никс держит ослепляющий фонарик, а в другой пистолет, направленный на нас.

– Это мы! – восклицаю я.

– Мать твою, я чуть не пристрелил тебя! – ругается Джейс, и Никс выключает фонарик.

Не обращая внимания на его ругань, она просто качает головой и крепко обнимает Джейса, даже не дав нам пройти на кухню. Когда она опускает руки, все еще испачканные кровью, и подходит ко мне, я поднимаю брови в безмолвном вопросе.

– С ним все будет в порядке, – говорит она, обнимая меня. – Спасибо, Кора.

Джейс молча проскальзывает мимо Никс на кухню, и я следую за ним. Переступив порог, я вижу, как Антонио, склонившись над столом со Святым, обрабатывает его рану, которую не так давно зашили.

Артемида, стоя у стены напротив и наблюдая за происходящим, поднимает взгляд на Джейса.

– Мы искали тебя, – говорит она, сложив руки на груди. Ее и без того хмурый взгляд становится еще более мрачным.

– Я не мог так рисковать. – Джейс качает головой, и я усмехаюсь.

– Тебе же обязательно быть волком-одиночкой, да?

– Нет, Кора, – отвечает Джейс, смотря на меня. – Я просто не хотел подвергать их опасности.

– Безопасность заключается в количестве твоих единомышленников, Джейс, – говорю я, хотя на самом деле имею в виду не совсем то.

Я не понимаю, как он добровольно решил лезть в самое пекло в одиночку.

– Очевидно, ты решил, что можешь справиться со всем сам, – говорю я, не в силах прервать поток слов.

Недавно он раскрыл передо мной свою душу, и сейчас я давлю на раны, которые увидела на ней. Теперь я порчу хороший момент, и, судя по тому, как Джейс смотрит на меня, мы возвращаемся к нашим старым привычкам.

– Ладно, ладно, – тихо говорит Антонио. – Давайте не будем ругаться, и, пожалуйста, соблюдайте тишину.

Я смотрю на Тэм, кивающую в сторону двери. Она отталкивается от стены и идет за барную стойку, а мы с Джейсом следуем за ней. Тэм берет три стакана и наполняет их водой, фыркая при виде выражения лица Джейса.

Я залпом осушаю свой стакан, затем ставлю его на стойку и подхожу к затонированным окнам. Так как свет в ресторане выключен, а на двери висит табличка «Закрыто», со стороны кажется, что ресторан просто еще не открылся, поэтому снаружи все спокойно.

– Расскажи мне о Вульфе и Аполлоне, – прошу я, поворачиваясь к Тэм.

Она закрывает глаза.

– Дела обстоят не очень хорошо.

– Я хочу подробностей. – Я придвигаю стул к ближайшему столу и сажусь, указывая на два других свободных места.

– Сначала их арестовали, – начинает Тэм, усаживаясь возле меня вместе с Джейсом.

– Я видела это в новостях, перед тем как Титаны ворвались в здание клуба Адских гончих, – говорю я, и она морщится.

– У Цербера есть адвокат, который пришел к ним, сказав, что договорился о сделке. Они вернулись к Адским гончим и признали, что перевозили наркотики под принуждением. Им пообещали, что не будет никакого тюремного заключения, если они согласятся дать показания.

– И это сработало?

– Временно, – фыркает Джейс. – Судья отклонил сделку о признании вины, мотивировав это тем, что нельзя все вешать на одного человека, которого тем более в то время не было в городе.

– Так Цербер хотел, чтобы вину за наркотики понес Кронос? – говорю я, легко решив этот пример.

– А что, это логично. Кронос мог подбросить наркотики, чтобы убрать ребят с дороги, пока пытался продать тебя с аукциона.

– Держу пари, – говорит Тэм, глядя в потолок, – Кронос просто не рассчитывал на то, что система правосудия будет работать так медленно, из-за чего его план станет бесполезным.

– А потом он атаковал, – заключаю я, постукивая пальцами по столу.

Мне не терпится что-нибудь сделать. Не терпится увидеть остальную часть Стерлинг Фолса и то, что сотворила с ним война банд. Я хочу, чтобы в будущем, когда мы все изменим, этот город стал прежним – таким, каким я его люблю.

Боюсь, это невыполнимая задача.

– Тогда казалось, – говорит Джейс, – что он выбрал безупречный момент для атаки. – В его голосе по понятным причинам звучит горе.

– Ой, это тебе! – внезапно восклицает Артемида, достав из кармана маленькую записную книжку.

Она подвигает ко мне тонкий потертый блокнот, черная обложка которого помята, а края загнуты.

– Первая страница, – говорит она. Я открываю блокнот и смотрю на неровный мужской почерк, который не узнаю, что совершенно неудивительно, ведь я никогда не изучала почерки парней.

Несмотря на то что окна затонированы, через них все же падают капли света, помогающие мне разглядеть слова. Первым делом я пробегаюсь глазами по всей записи, пока взгляд не ловит букву «А» в конце.

Аполлон.

Мое сердце замирает, и, вернувшись к началу, я читаю уже внимательней.

Я не знаю, смогу ли это вынести.

Драматично сказано, не так ли? Я прекрасно это понимаю, но не знаю, что произошло. Черт, да в моих ушах до сих пор звенит от взорвавшихся бомб.

И вот мы оказались здесь. Моя мудрая сестра подсказала нам способ общения, но это первая запись не для тебя, придурок, а для Коры. На тот случай, если Тэм найдет ее. Так что, если вас зовут не Кора, прекращайте читать.

Страница расплывается перед моими глазами, и, вытирая их, я совершенно не удивляюсь тому, что они наполнены слезами. Осознав, как сильно скучаю по Аполлону, я начинаю чувствовать сжимающуюся в груди боль.

Кора, детка, я не знаю, где ты сейчас находишься, и это сводит меня с ума. Больше всего на свете я хочу вырваться из этих оков и найти тебя. Ты же знаешь, я бы обыскал каждый дюйм этой страны, если бы мог, но я надеюсь, что с тобой все в порядке и тот, кто тебя похитил, преследовал твои интересы. Не правда ли, иронично, что ему удалось вывезти тебя из города как раз в тот момент, когда началась эта гребаная война? Но, если за этим стоит Кронос…

Нет, извини! Конечно, мне нужно думать позитивно. Я хочу представлять тебя здоровой и счастливой, даже без нас.

У меня не было возможности сказать тебе это, но я…

Я захлопываю блокнот, чувствуя, что в моей голове, так же как и в сердце, творится полный бардак. Неужели я только что прочитала, что он любит меня? В блокноте, который, возможно, никогда бы не попал в мои руки. Он хочет, чтобы его первое признание было таким? Нет, мы обязательно поговорим об этом при нашей следующей встрече. Я не должна узнавать о столь важном признании через какую-то тетрадку.

– Ты в порядке? – спрашивает Тэм, и, когда я поднимаю взгляд, Джейс встает из-за стола и уходит на кухню, захлопывая за собой дверь.

Я хмурюсь и качаю головой, чувствуя, как эта чертова боль в моей груди усиливается. Я ведь наивно думала, что буду сильнее этого.

– Ты хочешь их увидеть?

– Что? – Я наклоняюсь вперед и беру ее за руки. – Увидеть их?

– Сегодня вечером, – говорит Тэм, отодвигаясь. – Я могу… все устроить.

– Нет! – буквально кричит вернувшийся Джейс, следом за которым в бар заходит Никс. – Ни в коем случае.

– Это не тебе решать! – кричу я в ответ.

Сейчас не он здесь босс. Он перестал быть лидером, когда позволил Церберу забрать их.

Я не осознавала, насколько сильно я обижаюсь на него за этот поступок и сколько времени мне понадобится, чтобы остыть.

– Черта с два, – бормочет он, и я поднимаюсь со стула.

– Знаешь что? Я жалею, что переспала с тобой! Кажется, твои мозги помутились из-за оргазма.

– Вот черт, – фыркает Никс.

– Да я бы не трахнул тебя, если бы ты на меня не набросилась. – Джейс свирепо смотрит на меня. От шока я то открываю, то закрываю свой рот.

– Поверь мне, Джейс, – наконец отвечаю я. – Ты уже видел, как я набрасываюсь на кого-то раньше. На Вульфа, на Аполлона, а то, что произошло между нами, было очень далеко от этого. – Сердито глядя на него, я добавляю: – Отчаянные времена.

Выражение лица Джейса мрачнеет, но я игнорирую его. Я молча прохожу на кухню, на которой Антонио, что-то бормоча себе под нос по-итальянски, убирается вокруг распростертого тела Святого.

Останавливаясь и не говоря ни слова, я смотрю на них. В отличие от нашей последней встречи, сейчас Святой выглядит очень истощенным. Под этим резким освещением я вижу, как под его кожей выделяется каждое ребро, в центре его груди красуется рубцовый ожог в форме песочных часов, а все его тело усеяно бесчисленными синяками и порезами. Он переживал эти издевательства месяцами?

Чувствуя, как за него болит сердце, я потираю свое запястье с таким же клеймом, как и на груди Святого.

– Лестница, – говорит Джейс позади меня. – Поднимайся.

Когда я оглядываюсь, он не смотрит на меня, но тем не менее я киваю и бормочу слова благодарности.

Я поднимаюсь по лестнице, спрятанной чуть дальше от задней двери, и обнаруживаю апартаменты с кроватью, пустым комодом и журнальным столиком, на котором стоит моя сумка.

Когда я смотрю на кровать, то начинаю чувствовать усталость, ведь я не спала больше суток. Мне смешно думать о том, что двадцать четыре часа назад, в это же время, я была на острове и готовилась к спаррингу с Беном…

Черт, как я могла забыть о Бене? Теперь с ним было невозможно связаться, и, соответственно, он никак не сможет нас найти. Все ли с ним в порядке? Черт, почему мы оставили его там? Потому что он сказал, что у нас нет выбора? Но ведь выбор есть всегда.

Выдохнув, я ложусь прямо поверх одеяла, не снимая ботинок, и переворачиваюсь на бок.

Когда ко мне приходит сон, все размышления исчезают.