Текст книги "Мошенничество в сфере кредитования. Вопросы обоснованности состава преступления и уголовно-правового поощрения за позитивное посткриминальное поведение"

В текстах судебных решений отрицательно характеризующими личность обычно именуются лишь соответствующие сведения с места жительства или работы. В некоторых судебных решениях либо вообще отсутствует описание того, в чем заключается причина отрицательной характеристики²²³, либо отмечается, что соответствующая характеристика дана в связи со злоупотреблением обвиняемым спиртными напитками, ведением аморального или «разгульного» образа жизни и т. п. Несмотря на то, что подобные сведения действительно негативно характеризуют обвиняемого, применительно к назначению наказания за мошенничество в сфере кредитования соответствующая информация вряд ли имеет большую ценность (в сравнении, например, с такими преступлениями, как убийство, причинение вреда здоровью, побои, вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность и т. п.). Гораздо больший вес представляло бы выяснение экономических взаимоотношений с соседями или знакомыми: брал ли виновный взаймы и насколько часто это происходило, отдавал ли вовремя долг, просил ли помощи в погашении долгов, и т. п. Отрицательная характеристика, полученная в результате выяснения ответов на указанные вопросы, позволила бы определить отношение виновного к собственным обязательствам перед другими лицами. Тем более установление причин негативной характеристики необходимо в случае предоставления нескольких противоположных отзывов²²⁴. Выяснение указанной и выше упомянутой информации не должно усложнить процесс собирания доказательств, так как она может быть получена в результате запроса в отношении участкового, а также посредством опроса знакомых или близких виновного как в ходе предварительного расследования, так и в рамках судебного разбирательства.

Установление причин негативной характеристики с места работы может предоставить еще больше информации о личности обвиняемого. Это, в частности, относится к тем лицам, которые совершили мошенничество в сфере кредитования, будучи сотрудниками кредитных учреждений или уполномоченными последними осуществлять кредитование в торговых и иных организациях.

Оказать неблагоприятное влияние на оценку посткриминальных поступков могут сведения, свидетельствующие о том, что длительное время после совершения кредитного мошенничества лицо не предпринимало никаких попыток возместить причиненный ущерб, в частности не проявляло никаких намерений трудоустроиться с тем, чтобы получить средства для этого. Правильно, думается, поступают те суды, которые учитывают при назначении наказания лицам, совершившим мошенничество в сфере кредитования, подобного рода факты²²⁵.

Существенно повлиять на оценку положительных сведений о личности и определение веса позитивного посткриминального поведения может также информация о фактах нарушения закона в прошлом. В первую очередь это касается неснятой и непогашенной судимости как за аналогичное, так и за однородное преступление независимо от того, образуется ли рецидив преступления. Относится это также и к случаям назначения наказания при реальной совокупности преступлений. Назначая наказание виновному за каждое последующее преступление, суд должен учитывать факт уже имеющей место множественности преступных деяний, поскольку таковая отражает повышенную общественную опасность лица, эти деяния совершившего.

В свете отмеченного представляется целесообразным, чтобы Пленум Верховного Суда РФ несколько скорректировал процитированный выше абзац 5 п. 1 своего постановления «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания». Указанный абзац можно было бы изложить в следующей редакции: «К сведениям о личности, которые подлежат учету при назначении наказания, относятся не только данные о свойствах подсудимого, проявившиеся в совершенном им преступлении, но и иные характеризующие виновного сведения, которыми располагает суд при вынесении приговора. К таковым могут, в частности, относится данные о семейном и имущественном положении совершившего преступление лица, состоянии его здоровья, поведении в быту, отношении к труду и взятым на себя обязательствам, наличии у него на иждивении несовершеннолетних детей, иных нетрудоспособных лиц (супругов, родителей, других близких родственников) <…>» (далее по тексту).

На основе изложенного в данном параграфе можно сформулировать следующие выводы.

1. В процессе квалификации посткриминального поведения виновного как заслуживающего уголовно-правового поощрения и при определении меры влияния данного факта на назначаемое наказание правоприменитель обязан соотнести соответствующие поступки с характерными чертами и особенностями совершенного лицом преступления и со множеством социальных связей подсудимого, показывающих его как личность. Выделение этих поступков из числа других обстоятельств дела в качестве смягчающих обстоятельств может и должно осуществляться, если они [поступки] либо содержатся в закрепленном в ч. 1 ст. 61 УК РФ перечне, либо их наличие в сложившейся ситуации однозначно указывает на значительное снижение степени общественной опасности содеянного и (или) лица, виновного в преступлении. Признание позитивного посткриминального поведения смягчающим обстоятельством гарантирует движение назначаемой меры наказания от медианы санкции к нижнему пределу последней только при условии, если важность данного поведения для потерпевшего, общества и государства не обесценивается совокупностью отягчающих обстоятельств, иных обстоятельств, свидетельствующих о повышенной степени общественной опасности преступления и совершившего его лица, в том числе об устойчивости проявившихся в преступлении отрицательных свойств подсудимого.

2. Распространенная практика безоговорочного придания статуса смягчающего обстоятельства признанию подсудимым своей вины по делам о мошенничестве в сфере кредитования с гарантированным приближением определяемой виновному меры наказания к нижнему пределу санкции уголовно-правовой нормы является отступлением от общих начал назначения наказания, выражающимся в нарушении требования оценивать все обстоятельства в их совокупности, в необоснованной реализации положения, закрепленного в ч. 2 ст. 61 УК РФ, в отношении обычных обстоятельств, которые не способны сами по себе оправдать снижение наказания. Между тем суды при решении соответствующих вопросов должны принимать во внимание специфику выявления и расследования конкретных фактов кредитного мошенничества (возбуждение дела по заявлению потерпевшего, наличие во многих случаях видео– и фотоматериалов, а также документов, изобличающих подсудимого), а следовательно, и нередко вынужденный характер признания, сделанного лицом, а также несущественность подобного признания для решения уголовно-правовых задач. Особенно критично необходимо относиться к признанию, осуществленному подсудимым, длительное время вводившим правоохранительные органы в заблуждение относительно содеянного им, перекладывающим вину на других лиц, а также сделанному субъектом, выражающим свое согласие с наличием в его поведении отдельных фактов (обмана относительно места работы, получения денег от кредитной организации и т. п.), но категорично отрицающим свой умысел на хищение денежных средств кредитора. В то же время смыслу общих начал назначения наказания не противоречит учет в качестве смягчающего обстоятельства, а тем более в качестве иного обстоятельства, положительно характеризующего личность, чистосердечного раскаяния виновного в содеянном, проявившегося в иных формах, чем те, которые особо упомянуты в законе, ибо сожаление о совершенном преступлении является важным шагом к принятию решения не совершать таких деяний в будущем.

3. Суды не должны расценивать как смягчающее наказание обстоятельство частичное погашение подсудимым долга перед кредитной организацией в случае, когда по делу установлены факты, свидетельствующие о том, что такие меры предприняты лицом не в целях заглаживания причиненного им вреда, а для сокрытия преступления, создания видимости добросовестного отношения к кредитным обязательствам. В подобных условиях невозможно применение не только пункта «к» ч. 1 ст. 61, но и ч. 2 ст. 62 УК РФ.

4. В целях предупреждения необоснованного признания обстоятельств, не включенных в перечень, закрепленный в ч. 1 ст. 61 УК РФ, смягчающими наказание необходимо внести коррективы в содержание п. 28 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2015 № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» (см. Заключение, подпункт «б» п. 1 ч. 2). Здесь, во-первых, необходимо указать не только на открытый характер законодательного перечня смягчающих обстоятельств, но и на его [перечня] направляющую роль при оценке других обстоятельств в качестве смягчающих. Во-вторых, примерный перечень фактов, претендующих на обладание статусом обстоятельств, признаваемых судом смягчающими на основании ч. 2 ст. 61 УК РФ, следует ограничить, обратив внимание судей на общие свойства, присущие такого рода обстоятельствам. В-третьих, упоминание о признании вины из заключенного в абзаце 2 данного пункта перечисления необходимо исключить.

5. Несоблюдение общих начал назначения наказания по делам о мошенничестве в сфере кредитования нередко проявляется в том, что учет позитивного посткриминального поведения лица, совершившего такое преступление, осуществляется без соотнесения имеющих место после факта мошенничества поступков с теми свойствами личности виновного, которые нашли отражение в осуществленном им преступном деянии, и без выяснения тех обстоятельств, которые способны подтвердить или опровергнуть устойчивость подобных свойств. Должного внимания порой не уделяется таким качествам личности, определяемым типичными чертами кредитного мошенничества и особенностями отдельных его разновидностей, как неуважение к чужой собственности, к усилиям других людей, направленным на получение материальных благ, в сочетании со стремлением максимально сократить свои собственные физические, нравственные и иные затраты для незаконного получения чужого имущества; готовность ко лжи, изворотливость; пренебрежение законными интересами третьих лиц. При этом встречаются факты некритичного отношения к запоздавшим, голословным заверениям лица о раскаянии, обещаниям исправиться либо компенсировать ущерб кредитной организации, просьбам о прощении. Распространены случаи удовлетворенности суда формальными характеристиками с места работы или жительства, воздержания от должного выяснения отношения подсудимого к труду, к взятым на себя обязательствам (кредитным, долговым и т. п.). Имеют место ситуации недооценки предпринятых виновным усилий, демонстрирующих его намерения трудоустроиться и изыскать средства для возмещения ущерба, либо неучета причин безработного состояния, а также игнорирования наличия не связанной с рецидивом судимости за аналогичные (однородные) преступления или совокупности нескольких эпизодов кредитного мошенничества. Не исключено в судебной практике и преувеличение влияния на наказание факта отсутствия судимости, проявляющееся в признании указанного обстоятельства смягчающим. В целях обеспечения всестороннего учета данных о личности подсудимого при назначении ему наказания, необходимого в частности для правильного определения степени влияния на наказание фактов позитивного посткриминального поведения виновного, следует внести изменения в содержание абзаца 5 пункта 1 названного постановления Пленума Верховного Суда РФ (см. Заключение, подпункт «а» п. 1 ч. 2).

§ 2.2. О круге специальных правил смягчения наказания, позволяющих учитывать позитивное посткриминальное поведение лица, виновного в мошенничестве в сфере кредитования, и содержании особо смягчающих обстоятельств

В целях надлежащей индивидуализации уголовной ответственности применение общих начал назначения наказания должно сопровождаться уточнением законодательных пределов назначения наказания посредством обращения к положениям закона, содержащим особые правила, позволяющие учитывать специфику отдельных сторон содеянного виновным и личности последнего. Такие правила в науке уголовного права именуют специальными началами назначения наказания. «Если общие начала используются в части того, что характерно для любого случая назначения наказания, – пишет, например, Е. В. Благов, – то специальные начала в части того, что отражает особенности определенной категории таких случаев»²²⁶. Отмечается также в теории функциональное назначение этих особых правил. Они призваны развивать и конкретизировать общие начала, а следовательно, и применяться наряду с последними²²⁷.

Представляется, что лишь некоторые из специальных начал назначения наказания отражают своеобразие учета в ходе указанного правоприменительного процесса позитивного посткриминального поведения подсудимого. Безоговорочно к таким правилам могут быть отнесены только положения ст. 62 УК РФ. Подобную роль способны в принципе исполнять нормы, изложенные в ст. 64, 65 УК РФ, однако их применение к лицам, совершившим мошенничество в сфере кредитования, либо полностью исключено, либо весьма ограничено. Преступление, предусмотренное ст. 1591 УК РФ, не подсудно суду присяжных (п. 2 ч. 2 ст. 30, п. 1 ч. 3 ст. 31 УПК РФ). Что же касается положений ст. 64 УК РФ, сокращение возможностей ее применения к названной категории субъектов объясняется особенностями санкций, установленных за рассматриваемое преступление.

Так, включение в санкции ч. 1–2 данной статьи самого мягкого из видов наказаний, содержащихся в их законодательном перечне (штрафа), отсутствие указания в этих санкциях на нижние пределы всех альтернативно предусмотренных наказаний, а равно факультативный характер дополнительного наказания исключают возможность чрезвычайного смягчения наказания за кредитное мошенничество, квалифицируемое по названным частям ст. 159¹ УК РФ. Целесообразным применение ст. 64 УК РФ может быть признано лишь в случае уголовно-правовой оценки деяния этого вида по части третьей ст. 159¹ УК РФ, в санкции которой определен нижний предел наказания в виде штрафа, а также по ее части четвертой, санкция которой является единичной и включающей в себя один из самых суровых видов наказания – лишение свободы. Таким образом, в отношении мошенничества в сфере кредитования, совершенного в особо крупных размерах или организованной группой, допустимо назначение более мягкого вида основного наказания, чем лишение свободы, а при квалификации мошеннических действий как совершенных с использованием служебного положения, а равно в крупных размерах возможен выход за нижнюю границу штрафа, указанную в санкции ч. 3 ст. 159¹ УК РФ²²⁸. Сказанное подтверждается и судебной практикой. Так, Агрызский районный суд Республики Татарстан, признав наличие оснований для применения ст. 64 УК РФ к Ш., которой было предъявлено обвинение в совершении преступления, описанного в части 3 ст. 159¹ УК РФ, назначил ей наказание в виде штрафа в размере 10 тыс. рублей с рассрочкой уплаты по 1 тыс. рублей ежемесячно на 10 месяцев²²⁹.

Изложенным объясняется пристальное (в рамках настоящего исследования) внимание именно к положениям ст. 62 УК РФ. Создание указанной статьи обусловлено стремлением законодателя конкретизировать в тексте уголовного закона силу воздействия отдельных смягчающих обстоятельств на объем уголовной ответственности. Подобные обстоятельства в научной литературе принято именовать обстоятельствами «буферной группы» с формализованной степенью влияния на ответственность²³⁰. Некоторые исследователи, кроме того, называют обстоятельства, предусмотренные п. «и» и «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ, особо смягчающими²³¹. С этим также можно согласиться, однако с определенной оговоркой. Особенность таких обстоятельств заключается лишь в том, что законодатель обязывает суд рассматривать их наличие как непреодолимое препятствие для определения подсудимому максимально допустимого санкцией конкретной статьи УК РФ наказания (разумеется, при условиях, описанных в ч. 1 ст. 62 УК РФ), а вовсе не требует ограничиться минимумом кары.

Выделение законодателем обстоятельств, перечисленных в п. «и» и «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ, среди других смягчающих обстоятельств представляется оправданным по ряду соображений. Во-первых, общественная полезность действий, описанных в указанных пунктах, не должна вызывать сомнений, даже если при их осуществлении виновный руководствовался отнюдь не высокими мотивами²³². Ведь речь идет о деятельности, которая способна благотворно сказаться на решении тех задач, которые призвано решить государство с помощью уголовного законодательства и правосудия. Так, в силу положений ч. 1 ст. 2 и ч. 1 ст. 7 УК РФ государство не может не проявлять заботу об удовлетворении законных интересов потерпевшего от преступления лица. Между тем одной из проблем современного исполнительного производства по уголовным делам продолжает оставаться исполнение приговоров в части возмещения причиненного преступлениями вреда. Так, по данным Федеральной службы судебных приставов, сумма денежных средств, подлежащая взысканию в рамках оконченных и прекращенных в 2017 году исполнительных производств по фактам возмещения ущерба от преступлений, составила 38 772 872 тыс. руб., тогда как сумма по производствам, оконченным и прекращенным фактическим исполнением, содержащихся в исполнительных документах (подп. 1, 2 ч. 1 ст. 47 Федерального закона «Об исполнительном производстве»²³³), составила лишь 1 229 187 тыс. руб. Для сравнения в 2016 году суммы взысканий составили соответственно 27 935 551 и 821 080 тыс. руб., в 2015 году – 9 778 081 и 889 012 тыс. руб., в 2014 – 6 448 732 и 736 851 тыс. руб., в 2013 – 6 563 413 и 444 329 тыс. руб.²³⁴ Таким образом, в 2013, 2014, 2015, 2016 и 2017 годах не было взыскано соответственно 93,23, 88,57, 90,91, 97,06 и 96,83 % от общей суммы подлежащего возмещению вреда²³⁵. Поэтому поощрение виновного за активное содействие правоприменителю в решении восстановительных задач правосудия уже в этой связи выглядит вполне оправданно.

Социально одобряемым поведением является также активное способствование лица, совершившего преступление, раскрытию или расследованию последнего. «Нельзя забывать о том, – пишет Л. В. Лобанова, – что эффективность уголовно-правового воздействия зависит среди прочего от того, насколько близко оно по времени к совершенному преступлению, а следовательно, и от того, насколько успешно будет осуществляться процессуальная деятельность по его раскрытию, расследованию и рассмотрению»²³⁶.

Во-вторых, готовность предпринять определенные усилия, понести материальные или нравственные затраты для восстановления чужих прав либо оказать содействие кому-либо в достижении общественно полезных целей однозначно положительно характеризует личность виновного в ее взаимоотношениях либо с конкретным потерпевшим, либо с правоохранительными органами. Преувеличением, думается, следует признать утверждение, что любой из позитивных посткриминальных поступков, названных в п. «и» и «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ, свидетельствует о том, что подсудимый, «осознавая свою вину, встал на путь исправления»²³⁷. Но вряд ли можно отрицать, что при подобном поведении предпосылки для такой важной перемены в сознании виновного уже созданы.

В-третьих, анализируемые обстоятельства являются такими фактами, появление которых законодатель не только должен, но и может стимулировать. «Положения уголовного закона о явке с повинной, – пишет об одном из таких обстоятельств Н. И. Быховец, – призваны упорядочить поведение лиц после совершения ими преступления. С их помощью государство <…> стремится оказать положительное влияние на послепреступное поведение лиц, чтобы не допустить дальнейшего развития преступной деятельности, предотвратить или уменьшить причиняемый преступлениями вред, продолжить борьбу за человека, пробуждая, усиливая и стимулируя его положительные качества»²³⁸. Перевод таковых в разряд особо смягчающих обстоятельств позволяет усилить эффект этого стимулирования. Специальный статус обстоятельств, описанных в п. «и» и «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ, требует особого внимания к процессу установления их наличия. Сообразно с этим обстоятельства, отличные по своей сути от обстоятельств, описанных в п. «и» и «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ, не могут обусловить реализацию правил ч. 1 ст. 62 Уголовного кодекса. Подмена так называемых особо смягчающих обстоятельств какими-либо их суррогатными формами абсолютно недопустима. Сказанного не отменяет тот факт, что перечень действий, указанных в п. «к» упомянутой части ст. 61, является не исчерпывающим, а примерным (законодатель называет здесь в качестве одного из вариантов положительного посткриминального поступка «иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему»). Ведь существенный признак факта, подлежащего признанию и учету в качестве смягчающего обстоятельства, в законе отражен. Однако по делам о мошенничестве в сфере кредитования применение рассматриваемого специального правила назначения наказания нередко обосновывается наличием обстоятельств, которые не могут быть охарактеризованы как явка с повинной, активное способствование раскрытию преступления, изобличению и уголовному преследованию других соучастников преступления, розыску имущества, добытого в результате преступления, и не могут быть признаны действиями, направленными на заглаживание причиненного потерпевшему вреда.

Во многом это объясняется неверной интерпретацией правоприменителями смысла рассматриваемых пунктов части 1 ст. 61 УК РФ. Так, неединичными в практике применения ст. 159¹ УК РФ являются факты неправильного толкования судом понятий явки с повинной и активного способствования раскрытию и расследованию преступлений. Например, суждение вершителей правосудия о том, что виновный (виновная) явился (явилась) с повинной в ряде случаев основывается лишь на том, что признание себя виновным в совершении преступления лицо сделало до возбуждения уголовного дела о данном преступлении, в ходе дачи объяснений. При этом суд почему-то не смущает то обстоятельство, что правоохранительные органы уже располагали такого рода информацией, получив ее из других источников.

В обвинительном приговоре, вынесенном мировым судьей судебного участка № 9 г. Коврова и Ковровского района Владимирской области по делу Х., в качестве аргумента, оправдывающего смягчение подсудимому наказания на основании положений ч. 1 и 5 ст. 62 УК РФ, значится: «Довод представителя потерпевшего о том, что явка с повинной подсудимым была написана после подачи заявления представителем потерпевшего в ММ ОМВД “Ковровский”, мировой судья считает несостоятельным, поскольку протокол явки с повинной по факту совершенного им преступления был написан подсудимым до возбуждения уголовного дела, в то время, когда правоохранительным органам достоверно не было известно об обстоятельствах совершенного преступления»²³⁹. Представляется, что в приведенной ситуации мировым судей не принят во внимание самый существенный признак явки с повинной – ее добровольность.

Названное качество явки с повинной, согласно преобладающему в научной литературе мнению, соответствует такой ситуации, когда виновное лицо сообщает уполномоченным правоохранительным органам о совершении им преступления при наличии возможности не делать этого, т. е. в условиях, когда виновный осознает, что может продолжать оставаться недоступным для правосудия²⁴⁰. Приведенную позицию поддержал Пленум Верховного Суда РФ, который под явкой с повинной рекомендовал понимать «добровольное сообщение лица о совершенном им или с его участием преступлении <…>», в то время, как «заявление о преступлении, сделанное лицом в связи с его задержанием по подозрению в совершении этого преступления», не может признаваться добровольным²⁴¹.

В описанном же выше примере, как и во многих других случаях констатации судом названного смягчающего обстоятельства по делам о кредитном мошенничестве ясно прослеживается вынужденный характер признания, наличие которого [характера] не опровергается отсутствием решения о возбуждении уголовного дела. Ведь в ходе процессуальной проверки в подобных ситуациях выясняется возможная причастность к совершению общественно опасного деяния не кого-либо иного, а данного лица, причем, как правило, поименованного в заявлении представителя потерпевшего. Смысл анализируемого смягчающего обстоятельства, как представляется, исключает частое применение такового в отношении лиц, виновных в кредитном мошенничестве.

Дело в том, что довольно часто обман недобросовестного заемщика раскрывается уже на стадии одобрения заявки на получение кредита. Кроме того, офисы многих кредитных организаций оснащены системой видеонаблюдения, некоторые кредитные организации имеют собственные службы безопасности. В результате на момент возбуждения уголовного дела правоохранительные органы уже располагают практически полной информацией по совершенному преступлению: заявления, анкеты или иные документы подтверждают ложность представляемой информации, сотрудники кредитного учреждения являются свидетелями, осведомленными о намерении заемщика похитить конкретную денежную сумму путем представления названных выше документов. Не случайно в обвинительных актах и приговорах в качестве доказательств по делам данной категории, наряду с показаниями обвиняемого, фигурирует немало и других доказательств: показания свидетелей – сотрудников кредитных учреждений, которых виновный пытался ввести в заблуждение; документы, представленные заемщиком в целях получения кредита, включая кредитные дела, представляемые по требованию правоохранительных органов, и др. В подобных ситуациях у лиц, виновных в неоконченном кредитном мошенничестве, практически отсутствует возможность не только явиться с повинной, но и внести существенный вклад в раскрытие или расследование собственного преступного деяния, следовательно, шансы правоприменителя обнаружить в действиях лица, совершившего мошенничество в сфере кредитования, указанные в п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ формы позитивного посткриминального поведения крайне ограничены.

Типичность упоминания в приговорах, вынесенных по рассматриваемой категории уголовных дел, смягчающего обстоятельства «активное способствование раскрытию или расследованию преступления» вовсе не является подтверждением распространенности фактов такой интенсивной помощи правосудию со стороны кредитных мошенников. Весьма часто указание на названное смягчающее обстоятельство в судебном решении связано с неверным представлением о содержании подобного посткриминального поведения, особенно с подменой его признанием вины, дачей признательных показаний, объяснений²⁴².

Представляется, что судьи при этом упускают из виду оговорку, сделанную Пленумом Верховного Суда РФ в абз. 2 п. 29 своего постановления от 22.12.2015 № 58, относительно возможного признания лицом своей вины в качестве активного способствования раскрытию и расследованию преступления. Таковое, с позиции высшего судебного органа России, допустимо «при наличии к тому оснований»²⁴³. Судя по сказанному Пленумом Верховного Суда в п. 30 того же постановления, подобные основания имеют место, «если лицо о совершенном с его участием преступлении либо о своей роли в преступлении представило органам дознания или следствия информацию, имеющую значение для раскрытия и расследования преступления (например, указало лиц, участвовавших в совершении преступления, сообщило их данные и место нахождения, сведения, подтверждающие их участие в совершении преступления, а также указало лиц, которые могут дать свидетельские показания, лиц, которые приобрели похищенное имущество; указало место сокрытия похищенного, место нахождения орудий преступления, иных предметов и документов, которые могут служить средствами обнаружения преступления и обстоятельств уголовного дела)»²⁴⁴.

Представителями юридической науки также подчеркивается недопустимость отождествления признания вины и способствования раскрытию и расследованию преступления. Например, П. В. Алюшкин сущность второго из указанных видов поведения усматривает в том, что «лицо: 1) ответственно относится к своим процессуальным обязанностям; 2) распоряжается своими процессуальными правами в интересах достижения стоящих перед правосудием задач; 3) своим поведением создает благоприятные условия для осуществления полномочий компетентных должностных лиц и органов»²⁴⁵. Нет оснований не согласиться с названным автором; особо при этом стоит подчеркнуть, что тем более противопоказано смешение с признанием вины такого оказания помощи правоохранительным органам, которое обладает эпитетом «активное». А именно этим свойством законодатель наделяет способствование раскрытию и расследованию преступления, безусловно признаваемому смягчающим обстоятельством. Применительно к делам о мошенничестве в сфере кредитования подобное поведение, в частности, может выразиться в изобличении лиц, которые снабдили виновного поддельными документами, предоставлении информации об источниках, из которых виновный узнал о «помощи в получении кредита» (популярное прикрытие для лиц, привлекающих граждан для исполнения роли «заемщиков» в составе преступных групп), сообщении информации о месте нахождения предмета залога (о скупках, ломбардах, в которые был сдан купленный в кредит товар) и т. п., но отнюдь не в признании вины, осуществленном под давлением предъявленных доказательств, либо эпизодических, непоследовательных признательных показаниях. Справедливости ради следует заметить, что при изучении судебных решений встретилось немало приговоров, в которых судьи, учитывая существенную разницу между обычным признанием вины и активным способствованием раскрытию или расследованию преступления, обоснованно отрицали факт наличия соответствующего смягчающего обстоятельства. Так, по делу Ш., обвиняемому в преступлении, описанном в ч. 1 ст. 159¹ УК РФ, суд отверг возможность применения специальных правил, изложенных в ч. 1 ст. 62 УК РФ, обосновав это тем, что не обнаружил ни одного из обстоятельств, описанных в п. «и» и «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ. Отрицая наличие активного способствования Ш. раскрытию и расследованию преступления, суд отметил в приговоре: «По смыслу закона, активное способствование расследованию преступления состоит в активных действиях виновного, направленных на сотрудничество с органами следствия, и может выражаться в том, что он представляет указанным органам информацию об обстоятельствах совершения преступления, дает правдивые и полные показания, способствующие расследованию, представляет органам следствия информацию, до того им неизвестную. При этом данные действия должны быть совершены добровольно, а не под давлением имеющихся улик, направлены на сотрудничество с правоохранительными органами.