Текст книги "Атлетический тюнинг. Новый взгляд на культуру физического совершенства"

Атлетическое расследование

Так вот. Если в работе скульптора присутствие натурщика обязательно и мастер принципиально стремится передать все детали строения ушной раковины, а не только фаланги пальцев натурщика, то кем являются в жизни эти атлетичные натурщики? Где скульптор брал эти развитые тела – это были спортсмены или кто? У одних статуй, например, вы можете увидеть мощные нижние конечности: развитые бедра, голень и широкая ступня с признаками плоскостопия, у других статуй – что– то совсем другое.

Однажды я увидел изваяние, от которого не смог оторвать глаз. Стою, завороженный диспропорциональным безобразием, обнаруживая у статуи сильно развитый торс и худые ноги в сравнении с ягодицами. Причем левое плечо явно выше правого, правая половина ягодицы развитее левой, а предплечья и кисти лучше проработаны, чем всем известные бицепс и трицепс. В общем, совокупность гипертрофированностей – или, проще сказать, переразвитостей – образовывали у статуи визуальный эффект сколиоза, сформированного не в детстве, а в зрелом возрасте. Откуда? Почему? Я тут же попытался осанку статуи подвести под род занятий натурщика. Подумал: либо это раб, либо воин. На ком может еще лежать такой явный отпечаток немалых и многолетних физических нагрузок? Но если это воин и ноги у него неразвиты, значит, он уже не пехотинец, а например, конник – всадник или наездник (что, кстати, не одно и тоже: всадник в седле, а наездник – в колеснице). Но почему такая диспропорция торса?!

Я искал кропотливо, рассмотрел много вариантов подручных оружейных средств конников и не нашел ничего существенного. Значит, подумал я, это не воин, а раб! Но раз это раб и он так хорошо сложен, значит, его хорошо кормили. Рабов на каменоломнях, по сообщениям историков, кормили плохо, и они часто умирали от истощений. Значит, это «элитный» и «нужный» раб. Какова же его функция? Ох, если бы не эта «разноперая» диспропорция, я бы гадал дольше. Она– то и привела меня к разгадке. Это – гребец! Именно гребец-раб на галерах с односторонним веслом. И если весло находится слева, то при таких условиях тело не может двигаться симметрично или тем более быть жестко закрепленным. Значит, по законам биомеханики при левостороннем расположении весла гребец специфически слегка смещает центр тяжести на левую ягодицу.

Все акценты расставляются в точке максимального приближения рукояти весла к телу, именно там нагрузка неравномерно распределяется на различные мышцы. В этой точке сильнее включаются нижний подрез левой части широчайшей мышцы спины совместно с левой половиной ромбовидной мышцы и верхний пучок правой части широчайшей мышцы спины совместно с правой половиной трапециевидной мышцы. Достаточно активно формируются кисти и предплечья, удерживающие увесистые весла. Мышцы бицепса и трицепса особо не работают, ну и так далее.

Диагнозы натурщика

Не хотел ужасаться и разочаровываться в известнейшей работе, выполненной самим маэстро Микеланджело, – скульптуре Давид, но это неизбежно. Ох уж этот странный Давид. Если абстрагироваться от информации, что якобы Микеланджело намеренно стратегически исказил пропорции статуи, чтобы учесть визуальное ее восприятие при созерцании именно снизу и опустить Давида с постамента, то. По реальным пропорциям Давид маленького роста, так как размер его головы превышает допустимые пропорции относительно размера ширины плеч, а размер кисти превосходит длину предплечья, и, в свою очередь, расстояние от запястья до локтевого сустава оказывается длиннее, чем от локтевого сустава до плечевого сустава. Если меня с первого взгляда явно насторожили только две вещи – это несоизмеримо большая голова и кисть, – то специалиста психиатра, например Эрнста Кречмера, основоположника теорий, сопоставляющих психические свойства человека с его телесной конституцией, могли бы заинтересовать другие детали. Наверняка он замечал в натурщике и неестественную позицию кистей с некоторыми фрагментарными зажимами в фалангах пальцев кисти, по которым также можно воссоздать психологический портрет Давида, не говоря уже о «страшных» характеристиках деталей черепа. Иные статуи имеют тупой межреберный угол, лордозы и всякие земные патологии, унаследованные натурщиками.

Когда на вещи, тем более связанные с изображением людей, смотришь через призму профессии, то все видится в ином представлении.

Кого любил – того лепил

Касательно психотипов, многие изображения воинов с точки зрения реалистичного восприятия, а не с точки зрения вдохновений мастеров имеют свои серьезные противоречия. Я нередко внимательно вглядывался в музеях и на выставках в застывшие позы и жесты, передающие характер образов, и мне казалось странным, что многие статуи различных воинов-копьеносцев держат увесистые копья в подозрительно маленьких ладошках с тонкими предплечьями. Со мной согласятся многие, что это нонсенс. Эти романтически настроенные воины часто жеманно отставляют в сторону ногу, кокетливо выворачивая наружу ступню с не менее жеманными пальцами, игриво склоняют голову к слегка приподнятому плечу с романтично запрокинутыми вверх глазами. Разве это воин?! Думаю, натурщик и скульптор питали друг к другу исключительные чувства и мастер, скорее всего в благодарность за ответные чувства, пытался навечно запечатлеть своего фаворита. Но при чем же здесь копья? Зачем мучить их этой непосильной ношей? Нельзя ли было обойтись элементарным веером или букетом цветов.

Ничто не забыто

Всякая профессия есть заговор против непосвященного.

Бернард Шоу

Прошлое предопределяет будущее

Раньше я не придавал особого значения теме своей дипломной работы «Физкультурно-оздоровительный комплекс в г. Москве» и, как оказалось, зря. Спустя много лет мое инженерно – строительное образование и первый теоретический опыт в контексте моей дипломной темы мне очень и очень пригодились. Как специалист в этой области (инженер-строитель промышленного и гражданского строительства) я принял предложение для совместного участия в качестве главного консультанта ряда строящихся и реконструирующихся спортивных объектов. Я работал в творческом союзе с замечательным архитектурным бюро «Рождественка», возглавляемым талантливым архитектором Наринэ Тютчевой, первой проявившей ко мне профессиональное доверие при создании ряда оригинальных совместных архитектурных эскизных предложений, относящихся именно к физкультурно-оздоровительной отрасли. Они были по достоинству отмечены специалистами и выставлены на номинацию:

• 1-я премия «За поиск нового языка в архитектуре» на выставке «Лучший проект России» в рамках Фестиваля Союза архитекторов «Зодчество-97»;

• диплом «Лучший экспериментальный проект 1995–1997 гг.» на выставке «Лучший проект Москвы 1995–1997 гг.», посвященной 850-летию города Москвы;

• номинант архитектурной премии «Золотое сечение» в 1997 г.

Впоследствии я самостоятельно создавал архитекторские эскизы, позволяя представителям различных специализированных организаций в лице всевозможных мастерских, бюро и студий обрабатывать и воспроизводить мои зарисовки новомодными компьютерными программами для последующего представления различным учреждениям-заказчикам. Произнося такие звучные на слух сленговые и жаргонные выражения, как «термех», «сопромат» или «начерталка», некоторые люди ужасаются лишь от одних воспоминаний этих «садистских» дисциплин. Я же довольно тепло вспоминаю эти предметы. И заслуга в этом, бесспорно, преподавателей, из которых вряд ли кто мог заподозрить, что их предметы будут успешно применяться мной в специфически отличающемся от строительства функциональном процессе совершенно другой отрасли, такой явно непохожей и отдаленной.

Познание принципов предмета «теоретическая механика» позволило мне по-новому взглянуть на биомеханику человека, безошибочно рассчитывать точку оптимального положения основных суставов при выполнении того или иного упражнения и, что самое интересное, – безопасно совместить механику тренажера и биомеханику человека. Такой предмет, как «сопротивление материалов» (фундаментальная наука, изучающая конкретные физические аспекты: сопротивление, тягучесть и разрушение материалов) помог мне надежно определить и внедрить безопасные телесные позиции при расчете нагружающего момента в мышцах и суставах. Говоря о «начертательной геометрии», могу заверить, что, зная плоскость, объем и перспективу предметов, я более успешно предопределял пропорции тела человека, увереннее указывая на скрытые изъяны.

Приобретенные основательных знания инженерных принципов помогли сформировать во мне верное инженерно-художественное видение, тесно связанное с пониманием законов биомеханики человека и пропорций его тела. Так вот, как инженер в понимании функциональности и архитектор в понимании контура, я постарался создать методику, позволяющую любому человеку без особых усилий приобщиться к культуре физического совершенства через телесную эрудицию.

И помогает, и мешает

Часто, видя все, нужно уметь не замечать многого.

Через призму профессии

В моей жизни как-то неожиданно наступил такой период, когда мне стало сложно давать оценку ситуациям, в которых замешан человек, например, если меня спрашивали об увиденном фильме (особенно оценивать игру или внешность главных героев или персонажей, точнее сказать, звезд). Мое восприятие сильно отличалось от общепринятых оценок. Все просто: не только в моей, но и других профессиях или специфической деятельности такие периоды в жизни нередко наблюдаются. Я не следил за сюжетом, даже за игрой актеров, звезд или поведением главных героев, а разбирал по крупицам их движения, всматриваясь в особенности жестов, движений шеи, кисти, артикуляции.

Мне было не важно, на месте стоит актер или нет. Мой глаз фиксировал не просто походку актера, то есть общее движение его ног, а конкретную постановку каждой ступни с особенностями выброса ее носка, я чувствовал, что на самом деле кроется в душе того или иного актера за этой незначительной и незаметной манерой. Мне бросались в глаза даже положения рук во время киношного экстрима, когда от главного героя требовалось по сценарию бежать «от души» максимально быстро. Если актер это делает искренне для передачи правдоподобности сюжета (не без вмешательства коррекции движений режиссером), то может частично потерять контроль над образом. Вот тут-то я ловлю, например, амплитуду движения рук актера во время бега и степень приближенности или отдаленности локтей по отношению к телу.

Сканирование

Я охватывал и актеров-новичков, и звезд Голливуда, мужчин и женщин. Я отмечал в увиденных фильмах достаточно противоречий. Не может актер, будучи по духу «рабом», абсолютно правдоподобно сыграть «тирана», так же как «духовный» по природе и воспитанию психотип не в состоянии убедительно передать образ «наглеца», потому что его большой палец во время властных кистевых жестикуляций почти прижат к кисти, и т. д.

Актриса, окончив любой актерский вуз, будет следовать правилам общепринятых принципов актерского мастерства или личных воззрений того мастера, кто формировал ее профессиональную личность. Но если она, имея от природы развязный и вздорный характер, будет играть роль, стараясь по сценарию передать зрителю девичью застенчивость или кроткость, то незначительная фальшь может перманентно выдаваться каким-нибудь неуловимым движением (например, в трех традиционных позициях: подбородка, лба или шеи). Более бесконтрольно даже самые именитые актеры и особенно актрисы могут относиться к фрагментарным неосновным промежуточным жестикуляциям, при которых всплывает истинный характер не актера как образа, а актера как человека. Это может проглядываться не в амплитудах жестикуляции или скорости и темпе хода кисти, а, например, в неуловимом импульсе пальцев.

По-видимому, многие актеры и актрисы, ошибочно предполагая, чтобы перевоплощаться и вживаться в роль, для достоверной подачи сценарного образа в первую очередь нужно изменять лицевую мимику, интонацию голоса и осанку, забывают, что любой человек, будь он преступник или ученый, состоит из одних и тех же компонентов и фрагментов человеческого естества. Бабочка, если захочет зарычать как тигр, сумеет не напугать, а рассмешить.

Вот такие дела!

Тайна пляшущих человечков

Популяризация человечков

Очевидцы, основу которых составляли клиенты со стажем, начинавшие пользоваться услугами атлетических залов или оздоровительных групп ОФП, ЛФК, а впоследствии и тренажерных залов на отрезке периодов позднего СССР и современной России, утверждали, что именно у меня впервые они увидели такой странный и интересный стиль воспроизводства тренировочных программ и комплексов упражнений. На самом деле это был не стиль, а способ. Вместо традиционных текстовых описаний я применял графические изображения человечков, которых я рисовал иногда по одному, а иногда и по два для каждого упражнения. В них я отражал позу, характер и многое другое. Эти рисованные человечки были дополнены различными символами и даже арифметическими знаками.

Вид у такой программы был более чем серьезный и, я бы сказал, монографический. Листок с человечками больше походил на шифр, ноты или формулы, в которых скрывалось что-то таинственное. Ко мне поступало много предложений систематизировать и компьютеризировать абсолютно все рисунки, но я так и не согласился. Я понимал, что каждый клиент потеряет возможность владеть единственным в своем роде и уже нигде не повторяющимся «оригиналом», при этом осознавая некую приятную моногамность своей связи и духовных отношений с этим почти одушевленным листом исписанной бумаги.

Я отвергал все предложения передать моих рисованных человечков техническому прогрессу. Что-то внутри меня останавливало и не давало согласия. Защищаясь, я всегда отшучивался и мимоходом отвечал, что благодаря этому, не компьютеризированному, а собственноручно выполненному «оригиналу» в момент необходимости или спонтанного желания клиент всегда сможет улучшить свое материальное благополучие. Я имел в виду, что рукописный оригинал «hand made» может без труда быть продан на аукционе «Кристи» или «Сотбис», и ничуть не дешевле, чем военно-полевой котелок Гитлера, фляжка Наполеона или фартук Клеопатры.

У большинства клиентов это вызывало улыбку, но у некоторых лицо делалось сосредоточенно обдумывающим. Сообщу ответственно, что сам я раньше никогда и нигде не встречал такого стиля обозначения упражнений, а впоследствии я гордо обучал ему многих инструкторов, не только «своих», но и «чужих», по просьбе владельцев тех клубов, в которых они работали. Знаю точно, что некоторые «чужие», мною обученные или просто перенявшие манеру, ни при каких условиях в моей авторской идее не сознавались, зато благодарящих меня и по сей день абсолютное большинство, и они называют эти рисунки «сослановскими человечками». Почти все, кто видел мои рисунки, реагировали на них с одинаковым восклицанием: «О! Это же пляшущие человечки Конан Дойла!»

Признание человечков

Помню, как в 1994 году журналист Ольга Савельева, человек по характеру сосредоточенно саркастичный, увидев эти зарисовки, заговорила медленно и серьезно, смакуя каждое слово: «Сослан, ты пойми, они в принципе у тебя не пляшущие, а пашущие!» И я, не задумываясь, с ней согласился: человечки не пляшут, а именно трудятся при помощи мною же изображенных штанг и гантелей, а значит, они «пашут», и определение «пашущие человечки» недалеко от истины. Впоследствии очень часто различные издания модных и престижных глянцевых журналов в интервью со мной поднимали вопрос об истории происхождения «пашущих человечков».

Однажды, увидев моих рисованных «качков», уважаемый художник, член Международной организации художников и одновременно член Союза художников России, Аркадий Шварцер, подметил в рисунках «оригинальность исполнения» и выдержанный стиль штриха, от которого исходит колоссальная динамика. По поводу динамики скажу так: я всегда стремился придать энергию любому стоп-кадру, а раз, по словам профессионального художника, у меня это получилось, значит, я был этому безгранично рад. Так вот Аркадий Шварцер предложил мне организовать авторскую выставку и выставить на ней персональные работы. Несмотря на радость от такого заманчивого предложения, я каким-то странно уверенным образом от него отказался, и до сих пор не понимаю почему.

Или первый, или почти

Точной даты первого применения мной этих рисованных человечков я уже не помню и не знаю, почему вообще я начал текстовое описание упражнений выводить на рисунок, но зато отчетливо помню период взлета применения этих рисунков – он приходился на 1985 год! Для меня рисовать в стиле концептуальной графики вместо написания текстов было проще и оперативнее. Вначале я рисовал упражнения карандашом, пользуясь ластиком для последующего более точного воспроизведения движения (человечка, выполняющего данное упражнение), но со временем приобрел достаточный опыт и уверенно применял либо шариковую ручку, либо фломастер.

Программы я уже не рисовал, а как почти настоящий художник писал. Я мог делать это в ресторане, холле бизнес-центра, на заднем сиденье в автомобиле, на концерте – везде. Меня окликали знакомые, друзья, знакомые друзей, друзья знакомых, которые тренировались в других атлетических залах, для того чтобы я нарисовал им этих долгожданных человечков. Бывало и такое, что из Парижа, Милана, Лондона и других стран Европы на короткий период в Москву, в клуб, прилетали для консультаций клиенты, которые увозили в свои клубы новые изображения упражнений, где их уже ждали местные тренеры и инструкторы.

Так осуществлялась естественная, а не специально разработанная экспансия в форме «промо» моих авторских «пашущих человечков» в другие залы, клубы и страны. Клиенты были вполне довольны и отмечали большое удобство восприятия оформленных таким образом программ. Графику они воспринимали и запоминали лучше, более точно ассоциируя рисунки с наглядно показанным движением на конкретном тренажере. Когда я рисовал человечка относительно одного и того же упражнения, то каждому клиенту я вырисовывал его очертания по-разному. Желая того или нет, но, глядя на клиента, я пропускал через себя его эмоции при выполнении им упражнений и воплощал в этом рисунке всю его энергетику и телесную эрудицию. В запечатленном стоп-кадре я иногда проглядывал тип темперамента (который мог колебаться от холерического до флегматического) моего подопечного.

Гарантия безопасности

Где-то в 1992 году один из моих клиентов рассказал историю, в которой нарисованная моей рукой программа оказалась судьбоносной. Случилось так, что молодому человеку, начинающему бизнесмену (имя которого, соблюдая корректность, я называть не буду), очутившемуся с друзьями на «масштабной» вечеринке, очень приглянулась («за один миг свела с ума») обворожительная девушка, одиноко сидящая в кресле возле окна. Он хотел к ней подойти, а тут, как назло, звонок и непредвиденное обстоятельство: срочная командировка, до отлета оставалось мало времени, и надо было уходить. Он все– таки подошел к ней и попытался что-то сказать сдавленным от волнения голосом. Первый скомканный вопрос прозвучал так: «Сожалею, что не могу остаться, но позвольте мне вам позвонить…» Попытка мгновенно провалилась, потому что девушка и глазом не повела. По закону подлости у молодого человека не оказалось с собой даже визиток, оставшихся в портфеле в автомобиле, наличие которых могло хоть как-то повысить шанс на знакомство. Он решился на вторую, не менее застенчивую попытку: «Не дадите ли вы мне свой телефон?», на что девушка, не поворачивая головы, ответила: «Чего мелочиться! Просите уж телевизор с компьютером!»

Дело, по его словам, было гиблое и, выражаясь языком детективов, провальное. Молодой человек, осмелившись присесть рядом, достал из кармана портмоне и начал нервно и судорожно искать хоть что-то, на чем можно было написать свой номер телефона и оставить девушке в надежде на то, что она сама ему когда-нибудь позвонит. В бумажнике не оказалось ничего подходящего, кроме свернутого вчетверо листка бумаги формата А4, на котором моей собственной рукой был нарисован комплекс заветных упражнений «hand made». Окончательно потеряв всякую надежду на успех, молодой человек хладнокровно достал этот листок и попытался с краю написать свои контакты, чтобы потом оторвать и вручить этот клочок. Но как только его чернильная ручка модели «Harry Winston», еще не успев коснутся бумаги, сверкнула, преломляя свет, раздался женский возглас: «Ого, вот это да!» Бизнесмен засмущался и сообразил, что его представительский аксессуар оценен по достоинству. Он и подумать не мог, что в ее в сумочке лежал точно такой вчетверо сложенный листок с изображениями «трудолюбивых» человечков.

Девушка сразу сменила защитную надменность на естественную милую улыбку и, по-доброму покачав головой, достала из сумочки такую же грамоту с отрядом нарисованных «трудяг». Ее весь недоуменный взгляд говорил: «Чего же вы раньше молчали?» Вот так нарисованные человечки выполняли свою нелегкую миссию обеспечения благоприятного условия для знакомства с последующим устройством личной жизни. Вот так, в безвыходной ситуации этот значимый судьбоносный листок, не просто так очутившийся в бумажнике, оказался своего рода паролем при знакомстве для мужчины и гарантией личной безопасности для девушки.