Текст книги "Избранница"

Глава 12

И это было только начало.

Габриэль сидел в своем кабинете все следующее утро за бумагами. Свой чай он так и не выпил. Бумаги тоже лежали нетронутыми Прислуга мигом уловила, что настроение хозяина далеко от лучезарного. Они торопливо выполняли любой его приказ и тут же оставляли в одиночестве, зная по опыту, что лучше не попадаться ему на глаза, когда он кипит от гнева.

Установить причину его дурного настроения не составляло никакого труда. Ранним утром прибыл посыльный от герцогини Гринсборо с приглашением для графини Вэйкфилд. Она сегодня днем пьет чай с герцогиней. С этого момента дверной звонок не умолкал, постоянно нарушая покой в доме И груда визитных карточек и приглашений на серебряном подносе росла с каждым часом.

Когда звонок прозвонил в очередной раз, Габриэль решительно отодвинул свой стул и встал. Дьявольщина! Больше он не останется здесь ни минуты! Даже в шумных доках и то больше покоя, чем дома. Какое-то сумасшествие!

Но ему пришлось остановиться на пороге кабинета, потому что в холл вошел не кто иной, как его отец. Он передал шляпу и трость Джайлзу.

После этого Эдмунд повернулся и заметил сына.

– На ловца и зверь бежит, Габриэль. Ты-то мне и нужен.

Габриэль даже не скрывал раздражения:

– Я вообще-то собирался выйти.

– Уверяю тебя, это не займет много времени, – спокойно возразил Эдмунд.

Габриэль нахмурился, но повернулся и прошел в кабинет. Эдмунд закрыл за собой дверь.

– Полагаю, мы должны обсудить первый выход Кассандры в свет.

Глаза Габриэля раздраженно блеснули. Но он промолчал.

– Все прошло на удивление гладко, ты не находишь?

– Нормально, на мой взгляд.

– Если честно, – мягко продолжил герцог, – то и ее речь звучала без акцента, вполне приемлемо. И имя у нее не плебейское, слава Богу. И ее поведение вчера вечером заслуживает всяческих похвал.

Габриэль прищурился:

– Что ты пытаешься этим сказать, отец?

– Только то, что сказал, Габриэль. У девочки оказались способности, которых я в ней и не подозревал.

– Ну и?.. – Каждый мускул в теле Габриэля внезапно напрягся, превратившись в сталь. Его отец что-то замышлял, но что?

– Исходя из этого, я решил, что устрою через две недели бал в честь вашей женитьбы. Так сказать, официальное признание вашего бракосочетания.

Жесткая улыбка раздвинула губы Габриэля:

– О, это просто бесподобно! Ты забыл, что она американка: или решил, что пора забыть о ненависти к ним и принять ее в лоно семьи? Прижать к своей груди?

Эдмунд гордо выпятил грудь.

– Мои чувства ни на йоту не изменились, – заявил он ледяным тоном. – Я никогда не смогу позабыть, что эти проклятые янки сотворили с Маргарет и Стюартом, – никогда!

– Насколько мне помнится, отец, именно ты заявил, что новое платье не сделает из нее леди.

– Леди Эвелин многому научила ее, но даже я не понимал, до какой степени эта затея удалась – пока вчера сам не убедился, что она вела себя просто блистательно!

Габриэль стоял, словно громом пораженный:

– Леди Эвелин?!

– Да. Она была частой гостьей в Фарли в последние недели. Она и Кассандра в полном восторге друг от друга. Что они нашли друг в друге, для меня тайна за семью печатями. Странная дружба, правда? Так же, как и твой брак, должен заметить.

Габриэлю было уже не до фальшивых улыбок.

– Ты сошел с ума! – отрезал он. – Она не готова к такому испытанию и лишь опозорит себя и нас. Ты хочешь скандала?

– Позволь мне напомнить тебе, – спокойно ответил Эдмунд, – что я всего лишь продолжаю игру, которую начал ты. Именно ты женился на ней, Габриэль. Так что у тебя нет иного выхода, как постараться сделать этот брак сносным.

Глаза Габриэля не отрывались от лица отца.

– Сделать сносным? – медленно повторил он. – Скажи, отец, это именно то, что ты устроил маме?

Эдмунд ничего не ответил. Поза его была застывшей, деревянной, но лицо оставалось по-прежнему невозмутимым.

Холодная ярость овладела Габриэлем, рот его дернулся.

– Ах да, я же упустил самое главное! – ядовито добавил он. – Моя мать всегда была пустым местом для тебя, так же как и я.

Отец не стал отрицать очевидное. Не стал и защищаться.

Габриэль сверкнул на него гневными глазами и распахнул дверь.

– Поступай как знаешь, – яростно прошипел он. – Мне все равно!..

Вскоре входная дверь с такой силой захлопнулась за вышедшим графом, что стекла задребезжали.

Эдмунд медленно и сокрушенно прошел к стулу с прямой спинкой. Ноги его словно налились свинцом. И на сердце лег тяжелый камень. Ненависть в глазах Габриэля потрясла его до глубины души. Боже праведный! Он закрыл лицо руками и устало спросил себя, когда же все это началось – эта непримиримая ненависть и горечь.

И когда эта вражда между ними наконец прекратится?..

За его спиной вежливо кашлянули. Он даже не поднял головы, решив, что это кто-то из слуг.

– Оставь меня одного, – пробормотал он. – Я сам потом запру за собой дверь. Дверь захлопнулась.

– Извините, но вы хорошо себя чувствуете?

Эдмунд дернулся. Перед ним стояла Кассандра. На ее лице была написана тревога, в глазах читался вопрос. Смущенный Эдмунд тут же среагировал по закоренелой привычке: с достоинством поднялся со стула, решив ничем не выдать своего состояния.

– Со мной все в порядке, – несколько резковато заявил он. – Можешь не волноваться насчет меня и моего здоровья, девочка.

Кесси мгновенно отреагировала, гордо подняв голову.

– Как я уже неоднократно объясняла вашему сыну, – с достоинством произнесла она, – у меня есть имя, и я была бы очень обязана вам, если бы вы запомнили его.

На мгновение герцог, казалось, онемел от подобной наглости.

– Отлично, Кассандра. – Он выпрямился и снова превратился в гордого лорда, холодного и неприступного, полностью владевшего своими чувствами. Словно никогда и не предавался отчаянию. – Ваше появление здесь очень кстати. Я, собственно говоря, и пришел повидать вас.

В глазах Кесси мелькнула паника. Этот несносный и высокомерный старик опять замышляет какую-то пакость – это несомненно. Потому что добра от него ждать нечего. Но она быстро справилась со своими страхами и даже сумела одарить герцога слабой улыбкой.

– Да? Зачем же я вам понадобилась, ваша светлость?

– Я намерен устроить бал через две недели – в честь вашего бракосочетания. Так принято, это как бы официальное признание. И прошу вас помочь мне.

– Помочь? – Ее уверенность в себе, и без того не очень сильная, растаяла, словно тонкий ледок под палящим солнцем. Жуткое предчувствие холодными пальцами стиснуло ее сердце.

– Да. Я заготовил список гостей. – Он вытащил из кармана аккуратно сложенный листок бумаги. – Не сомневаюсь, что Габриэль дополнит список, но ваша помощь нужна мне, чтобы написать приглашения. . Кесси побледнела.

– Боюсь, это невозможно. – Ее голос был еле слышен.

– Прошу прощения? – Его тон был, наоборот, резким и раздраженно громким.

Кесси опустила глаза на богатый ковер. Пальцы ее нервно теребили складки муслиновой юбки.

– Б-боюсь… что н-не… смогу помочь вам. Эдмунд продолжал давить на нее:

– Не можете… или не хотите?

Его слова пронзили ее, словно острый кинжал. Но Кесси продолжала мужественно терпеть эту пытку. Господи, в горле, как на грех, запершило, к глазам подступили слезы.

– Я хотел бы получить четкий и ясный ответ, Кассандра! Она глубоко вздохнула. Делать нечего, придется вытерпеть и это.

– Могу… хочу… какая разница? Я бы помогла вам, если бы могла, но это просто невозможно, ваша светлость.

– Мне хотелось бы понять почему! Ее голос сник до полушепота и прозвучал полузадушенным рыданием:

– Потому что… я могу кое-как нацарапать свое имя, но… это и все!

Воцарилось тягостное молчание, которое прервалось его новым вопросом:

– Вы хотите сказать, что не умеете читать и писать?..

Кесси грустно кивнула. Еще никогда в жизни ей не было так стыдно. Слезы градом покатились из глаз.

Эдмунд полез в карман за носовым платком. Найдя его, тут же сунул в ее ладошки. Он был уверен, что девушка не склонна к истерикам, но, видимо, ситуация была для нее не из легких. Его же плачущие женщины всегда расстраивали. Господи, не хватало еще, чтобы она разжалобила его! Именно его!

Он уставился на ее подрагивающие плечи.

– Ну, хватит, Кассандра. Не из-за чего так убиваться. – Он неумело попытался утешить ее, потрепав по плечу. – Это дело поправимое.

– Как? – с трудом спросила она.

– Ну а как вы думаете? Нанять учителя, конечно. Это же стоит совсем недорого…

– Учителя? Для жены графа Вэйкфилда? И полагаете, ваше высокочтимое общество упустит возможность обсудить такую дивную тему? Они будут просто в восторге! Находка для сплетников.

Он на минуту задумался:

– Вы правы. Остается лишь один выход: вашим учителем стану я.

– Вы? – Она в ужасе уставилась на него.

– Конечно. Уверяю вас, Кассандра, мне это вполне по силам.

Кесси в этом и не сомневалась. Она быстро промокнула глаза его носовым платком.

– Почему? – прошептала она. – Почему вы решили помочь мне?

Он смерил ее надменным взглядом, мгновенно превратившись в неприступного и властного лорда.

– Я не позволю, чтобы весь Лондон обсуждал to, что вы не умеете читать! Видит небо, этим жадным до сенсаций хищникам и так хватает пищи для сплетен. Не стоит давать им лишнего повода позлословить.

Кесси заглянула ему в глаза.

– Тогда я попрошу вас еще об одной любезности, – медленно произнесла она. – Ничего не говорите об этом Габриэлю!

Эдмунд вздохнул:

– Хорошо, если вы так на этом настаиваете. Я ничего ему не скажу.

Кесси не обманывалась. Эдмунд взвалил на свои плечи тяжелую и неблагодарную задачу отнюдь не по доброте сердечной. Его волновало одно: не допустить, чтобы их имя безбожно трепали в свете.

Она нерешительно тронула его за рукав:

– Благодарю вас, сэр.

Эдмунд кашлянул, явно смущенный всей ситуацией. В глазах у него появилось какое-то странное выражение, которого Кесси так и не поняла.

– Насколько мне известно, – резко произнес он, – Габриэль днем всегда бывает занят у себя в конторе. Приезжайте ко мне после полудня. Заниматься начнем с завтрашнего дня.

И она начала учиться. Кесси приехала в первый день со страхом, смешанным с любопытством и восторгом. И хотя ей безумно хотелось научиться читать и писать, Эдмунду стоило лишь холодно взглянуть на нее, как она готова была провалиться сквозь землю. Но когда неделя подошла к концу, ее страхи и сомнения развеялись. Манеры герцога были чопорными и официальными, иногда он проявлял нетерпение и всегда был очень требователен. Короче, спуску ей не давал. Как и его сын, герцог редко улыбался. Но ей стало казаться, что он вовсе не такой монстр, каким она его воображала.

Исподтишка она изучала его. Виски сэра Эдмунда густо покрылись сединой. Тонкие губы аристократического рта и орлиный нос придавали лицу надменное выражение. Но для мужчины его лет он выглядел красавцем. И она невольно подумала о том, что и Габриэль, несомненно, будет его копией, когда состарится…

Ей не удавалось не отвлекаться на разные мысли. Все чаще и чаще она задумывалась: что же должно было произойти, чтобы между отцом и сыном поселилась такая непримиримая вражда?.. Стоило им оказаться вместе, как между ними сразу же возникало напряжение, которое они даже не пытались скрыть. Кесси не могла не отметить про себя, что и теперь герцог часто упоминал о Стюарте, и голос его при этом сразу же менялся – теплел. Если бы старик и Габриэль не были так похожи, то Кесси бы даже начала сомневаться, был ли Габриэль вообще сыном Эдмунда…

Однажды Кесси возвратилась после своего урока с герцогом и увидела неожиданную гостью.

– Эвелин! – радостно воскликнула она. – Вы и представить себе не можете, как я рада видеть вас!

Эвелин возбужденно стиснула ладони подруги.

– Я убедила папу, что мне пора возвратиться в Лондон. – Она счастливо смеялась. – Бедный папуля! Он ни в чем не может отказать мне!

Кесси кивнула, хотя в глубине души считала, что герцог Уоррентон такой же холодный и бесчувственный старик, как и Эдмунд Синклер. И вообразить его нежным и любящим отцом ей не удавалось. Его лицо, всегда мрачное, вселяло в нее страх.

Если бы не Эвелин, Кесси отвергла бы большинство пришедших ей приглашений. Она видела Габриэля лишь за ужином, после чего он сразу же поднимался из-за стола и с поклоном сообщал ей, что проведет остаток вечера в своем клубе. А она чувствовала себя слишком неуверенно, чтобы отправиться куда-нибудь самостоятельно. И слишком боялась допустить какой-либо промах, хотя Эвелин заверила ее, что такое нередко случается и с завсегдатаями светских салонов. С помощью и при поддержке Эвелин Кесси побывала на чае у вдовствующей герцогини Гринсборо и посетила вечеринку в саду, которую устроила кузина Эвелин – графиня Лэнгстон. И хотя Эвелин заверила ее, что она вела себя просто безупречно, Кесси до того извелась, превратившись в комок нервов, что сумела расслабиться и уснуть только к утру.

Наконец, наступил вечер бала, устраиваемого Эдмундом. Ее платье отличалось красотой и элегантностью. Мягкий шелк изумрудного цвета подчеркивал золото ее глаз и очень шел к рыжеватому оттенку волос. Крошечные, стянутые в фонарик рукава украшала блестящая серебряная тесьма. Мягкие бальные туфельки в тон платью Глория выставила у кровати, а на кровать положила изумрудный, изящно расшитый бисером ридикюль. Приняв ванну и благоухая изысканными ароматами,

Кесси сидела перед туалетным столиком, а Глория укладывала ее волосы в пышный шиньон чуть ниже макушки.

Наконец последняя шпилька была закреплена. Кесси улыбнулась Глории в зеркало:

– Ты не принесешь мне чашечку шоколада? От волнения мне кусок в горло не идет, желудок бунтует при одной мысли о еде, но вот от горячего шоколада я бы не отказалась.

– Сию секунду, мэм.

Как только девушка вышла, Кесси вскочила со стула. Разве можно усидеть на месте, когда предстоит такое волнительное событие! Не имело смысла тянуть время, поэтому она решила завершить процесс одевания. Зашла за ширму и осторожно натянула на себя платье. Она как раз сражалась с крючками на спине, когда услышала, как дверь открылась.

– Глория, – позвала она. – Видно, мои пальцы такие же неуклюжие, как и мозги. Недаром говорят: Поспешишь – людей насмешишь. Мне понадобится твоя помощь, чтобы застегнуть крючки на спине.

По ковру прошелестели шаги. Кесси молча повернулась к служанке спиной, слегка нагнувшись вперед, чтобы девушке легче было справиться с застежками. Ловкие пальцы быстро справились с этой задачей.

– Спасибо, – засмеявшись, сказала Кесси, деловито расправляя складки юбки. Затем она повернулась: – Ты так ловко управилась с этими крючками…

Серые глаза довольно сверкнули в ответ. Габриэль лукаво улыбался ей.

– Буду счастлив оказать вам любую услугу, – протянул он. – И не только сегодня.

Кесси строптиво передернула плечами:

– Могли бы и постучать!

– В собственном доме? Вот еще!

К сожалению, подходящий ответ не пришел ей в голову, и Кесси лишь гневно сверкнула глазами на мужа. Однако вся ее злость мигом исчезла, едва она посмотрела на него. Всегда красивый, сегодня он был великолепен. На нем был фрак из бархата темно-зеленого цвета, из-под которого виднелся искусно вышитый серебром жилет. Туго облегающие бриджи подчеркивали совершенную форму ног. У шеи и на манжетах пенились кружева, но это ничуть не умаляло, а чудесным образом подчеркивало его мужественность.

Она и не подозревала, что Габриэль думает в эту минуту о ней. Пока его пальцы были заняты крючками, глаза его жадно впитывали великолепную форму ее обнаженной спины. Ему лишь с трудом удалось подавить желание прильнуть губами к соблазнительной линии лебединой шеи. Хотя платье и было настоящим произведением портновского искусства, та, кому принадлежал наряд, была само совершенство. Ее шея и плечи, без единого украшения, тоже были образцом классической красоты. Такая красота не нуждалась ни в каких дополнениях. Но он не мог допустить, чтобы она выглядела нищенкой, которой нечего надеть на бал…

Габриэль вытащил из нагрудного кармана длинный плоский футляр и ногтем поддел застежку. Протянул ей, чтобы она заглянула внутрь. Кесси затаила дыхание – там лежал сверкающий бриллиант, яркий и живой, вокруг которого змейкой свернулась нежнейшая золотая цепочка искусной работы.

Он вытащил кулон из футляра, и тот повис на его пальце.

– Это должно подойти к твоему платью, янки.

Кесси стояла, покорно склонив голову, пока муж застегивал цепочку на ее шее. Он положил ладони на плечи Кесси и подвел ее к зеркалу.

– Ну как, янки, одобряешь?

Кесси была просто потрясена. Ей и в голову не приходило, что он может расщедриться на такой подарок. Она с благоговением коснулась грушевидного камня на груди. Бриллиант сверкал и переливался радужным огнем. Но если честно, то в эту минуту Кесси было не до драгоценности – какие же горячие у него пальцы! Вот о чем думала она. Казалось, они могут насквозь прожечь кожу у нее на плечах.

– Он прекрасен, – мягко сказала она. Губы ее, дрогнув, раздвинулись в слабой улыбке. – Я даже не знаю, что и сказать, кроме… как поблагодарить. Большое спасибо.

– Я же обещал тебе драгоценности, янки. Надеюсь, ты еще не забыла об этом? Хотя я и имел в виду более существенное вознаграждение.

Ее улыбка превратилась в жалкую гримасу.

– Я думала, что это… подарок, – призналась она. – А это, оказывается, нечто, за что придется платить.

– Без сомнения, и в этом нет для тебя ничего нового. И если честно, то меня вполне устраивает то, что ты можешь предложить мне в обмен. Да какой мужчина в здравом уме откажется от страстных объятий такой красотки? – закончил он, смеясь.

Кесси взвилась, словно он пронзил ее кинжалом. Боже праведный – какой же он бессердечный! Стыд, яростный и обжигающий, заполнил каждую ее клеточку. Он все еще считал ее шлюхой! Ах ты, сукин сын! Надменный ублюдок! Ярость захлестнула ее подобно волне прибоя. Кесси не могла припомнить, чтобы когда-нибудь еще испытывала такую жгучую ярость.

Пальцы ее дрожали, но она все же умудрилась снять цепочку. Приказав себе немедленно успокоиться и не подать вида, насколько уязвлена, она сумела сдержаться и не швырнуть чертов камень прямо ему в лицо. Порывисто схватила его ладонь и молча уронила в нее украшение – такая же внешне бесстрастная, как и он.

Когда же достаточно успокоилась, чтобы голос не выдал ее, обронила как само собой разумеющееся:

– Мне не нужно это украшение. Я никогда не надену его, так что лучше вернуть бриллиант в магазин.

– В чем дело? Ты предпочитаешь изумруды?

Внешне она была само спокойствие, хотя внутри все кипело.

– Я не продаюсь, милорд. И отказываюсь спать с вами даже за все золото и драгоценности мира. Более того, я уже не раз пожалела, что не осталась у Черного Джека.

Он расхохотался. Черт бы побрал эту строптивицу! Эту девку! Она имеет наглость смеяться над ним!

– О! Но я-то не верю в этот бред, янки. Ты просто забыла, как жаждала сбежать из той вонючей дыры.

– Если бы я знала, что вы такой отвратительный, презренный тип…

– Боже, янки! – протянул он издевательски, словно задумал окончательно свести ее с ума, довести до бешенства. – Твоя речь стала заметно богаче и выразительнее.

Ногти Кесси впились в ладони.

– Вы ничего… ничегошеньки не знаете обо мне! – с вызовом произнесла она. – А я не забыла ни единой мелочи!

Его рот скривился, превратив улыбку в довольно неприятную гримасу.

– Чушь! Ты заключила со мной наивыгоднейшую сделку, и мы оба знаем это! Или, может, ты уже передумала? Вероятно, нам следует раз и навсегда прояснить все неясные места и развеять все сомнения. Так что признайся мне, как на духу, янки: ты предпочла бы быть шлюхой для всех мужчин… или только для одного?

Ярость сломила, снесла все препоны в ее мозгу, и, прежде чем Кесси осознала, что делает, она влепила ему звонкую пощечину.

Это было ошибкой. Она явно погорячилась. Стальная рука крепче любых орудий пыток стиснула ее запястье и притянула Кесси к себе, да так близко, что она поневоле почувствовала всю мощь его напрягшихся мышц Кесси не осмелилась даже выдохнуть, хотя легкие уже разрывались от напряжения. То, что она ощущала сейчас в нем, внушало ей панический ужас.

– Это первый и единственный раз, когда я прощаю тебя. Ибо должен признаться: сам спровоцировал это. – Слова его резали, как лезвие острейшего ножа. – Но не смей и помышлять о чем-то подобном, иначе… очень пожалеешь о последствиях. I Он резко оттолкнул ее. На щеке у него все еще алел отпечаток ее ладони, но это лицо казалось высеченным из камня Испуганная, но внешне спокойная, Кесси молча смотрела, как Габриэль вытащил из кармашка часы, которые она когда-то пыталась украсть у него, и взглянул на циферблат.

– Пора ехать на бал, – холодно произнес он. – Поскольку бал дается в нашу честь, – с издевкой растянув последние слова, добавил Габриэль, – мы не имеем права опаздывать.

Бал подходил к концу. Хотя танцующих пар было еще достаточно, гости уже начали потихоньку разъезжаться.

Как Кесси удалось продержаться до конца, она и сама толком не понимала. Не иначе – вмешались могущественные силы и помогли ей включить второе дыхание. Она ела, улыбалась, даже несла вежливую чепуху о погоде. Весь первый час Габриэль словно приковал ее к себе цепями и не отпускал ни на шаг. Со стороны они, наверное, смотрелись счастливой и влюбленной парой. Но это длилось лишь час…

Остановившись у двери на террасу, Кесси потерла ноющие виски. Она могла лишь мечтать о той благостной минуте, когда сможет наконец подняться в свою спальню и рухнуть на спасительную постель. Чтобы уснуть и навсегда забыть эту проклятую ночь.

– Ха, наконец-то одна-одинешенька! Я пытался пробиться к вам весь вечер, да где уж там!

Она вздрогнула и повернулась к говорящему – Кристофер. Пару минут назад он танцевал с Эвелин. Теперь смотрел на нее восхищенным взглядом.

– Вы выглядите истинной королевой бала, Кесси! – Он улыбнулся. – Только вы и без меня об этом знаете.

И Кесси тотчас же захотелось разрыдаться. Несмотря на недавнюю стычку с Габриэлем, все сначала шло хорошо… Если бы только Габриэль не стал вдруг игнорировать ее, она смогла бы как-то пережить или даже забыть ужасную сцену! Если бы он хоть намеком дал ей понять, что она для него что-то значит…

Был момент, когда вся ее злость на него испарилась, а вместо нее возникла глубокая рана в сердце… Ведь она хотела подарить Габриэлю радость… Ей хотелось, чтобы он почувствовал себя счастливым!..

Но все ее попытки наталкивались на глухую стену равнодушия.

– Жаль, что мой супруг так и не заметил этого. – Слова сорвались с ее губ прежде, чем она успела прикусить язык.

– Неправда, Кесси. Вот уж во что не поверю, так это в подобную чепуху! Он никогда не пройдет мимо красивой женщины, уж вы-то знаете…

У Кесси из горла вырвался какой-то странный звук, словно она хотела рассмеяться, да вовремя остановилась.

– О да, – услышала она, словно со стороны, свою реплику. – Тут ему нет равных. Орлиный взгляд и повадки охотника.

И лишь в это мгновение Кристофер понял, что она ужасно расстроена. И смотрит куда-то вдаль, за его спину, через всю залу. Он повернулся и проследил за ее взглядом.

А Кесси не могла оторвать глаз от пары на противоположном конце залы. Высокая красавица с темными волосами и рядом – ее муж. Пышнотелая, с созревшей соблазнительной грудью женщина. Кесси невольно вспомнила, как Эвелин рассказывала об ухищрениях некоторых кокеток, которые обдавали паром свои платья, чтобы те облепляли их фигуру. Что еще хуже, на некоторых из этих дам под платьем не было ни нитки. Похоже, брюнетка рядом с Габриэлем была как раз из их числа, потому что Кесси через весь зал видела, как сквозь тонкую ткань торчат соски брюнетки, темнеют круги вокруг них.

Кесси не ожидала, что все это причинит ей такую боль – словно острая спица проткнула сердце. Две темноволосые головы склонились друг к другу слишком интимно. В следующее мгновение Габриэль слегка повернул голову в сторону, при этом их губы мимолетно коснулись. Ничего не скажешь, опытный сердцеед! И он улыбался – улыбался! То есть делал то, чего никогда не позволял себе в ее присутствии, если только улыбка была не с издевкой. Женщина весело рассмеялась над каким-то его замечанием и наклонилась вперед, да так низко, что Кесси не сомневалась: Габриэлю удалось не только в деталях рассмотреть грудь красотки, но увидеть все до самого пупка, не меньше!

Что там ее муженек говорил о своих пассиях когда-то давно в Чарлстоне? Есть уйма женщин, готовых пойти на все. чтобы я разделил с ними постель. Мне есть, с кем удовлетворять свои потребности. И у Кесси возникло подозрение, что брюнетка не раз побывала в постели Габриэля.

– Кристофер, – услышала она свой взволнованный шепот. – Кто эта женщина? Та, что рядом с Габриэлем? Кристофер смутился:

– Кесси…

– Скажите мне, я должна это знать! – упрямо произнесла Кесси, почти не шевеля губами.

– Ее зовут леди Сара Джейн Дэвон. Она – вдова графа Харкорта.

– И… любовница Габриэля, верно?

Господи, как же больно произносить такое! В горле жжет так, словно она глотнула уксуса. А думать о том, как Габриэль проводит время с этой женщиной, вообще невыносимо. Но почему это причиняет ей такую боль, Кесси не знала…

– Была, – сознался наконец Кристофер. – Но с момента его женитьбы не слышно никаких сплетен. Скорее всего эта связь закончилась.

Зачем он лжет? Кесси набралась храбрости и заглянула Кристоферу в глаза. То, что она там прочла, убило последние крохи надежды, еще теплившейся в ней.

– Я все больше и больше задумываюсь, Кристофер, не совершила ли ужасную ошибку, выйдя замуж за Габриэля? Он ненавидит родного отца, но странным образом его ненависть объединила меня с герцогом, а он видит в нас лишь врагов…

К ее величайшему конфузу, голос Кесси предательски дрогнул.

Кристофер взял ее за руку.

– Не переживайте так, милая вы девочка, – пробормотал Кристофер. – Я понимаю, каково вам с этим ослом, который переупрямит самого черта. А что касается его отца, то тут много такого, о чем никто из нас толком и не знает. – Он крепко стиснул ее пальцы, пытаясь приободрить. – Только не опускайте рук. Еще рано отчаиваться. Вы еще многое можете изменить.

– Почему вас это волнует? Разве вам не все равно, как мне живется в этой атмосфере ненависти? В этом пекле, если быть точнее? – Голос ее исподволь выказал накопившуюся горечь.

Он отругал ее, но упреки его были дружескими и нежными.

– Конечно, мне не все равно, Кесси. Вы считаете, что если я друг Габриэля, то не могу или не захочу стать и вашим?

Кристофер всегда подозревал, что Габриэль так и не понял, какое сокровище попало ему в руки. Такая удача выпадает лишь раз в жизни! И Кристофер вдруг с невероятной четкостью осознал: то, против чего так яростно и страстно протестует Габриэль, как раз и нужно, необходимо ему больше всего на свете. Боже, да в этом же его спасение!

– Кончайте хандрить, Кесси. Улыбнитесь! Слышите, играют вальс? Вы просто осчастливите меня, если станцуете его со мной.

Он легонько крутанул ее. подхватил одной рукой за талию, и они завальсировали. Партнер был само очарование и остроумие и в конце концов заставил Кесси робко улыбнуться. Затем улыбка осветила все ее лицо. Пока они кружились по блестящему паркету, Кесси удалось немного расслабиться. Она даже начала получать удовольствие от танца, когда вдруг поймала на себе взгляд мужа.

Любовница уже не висела на его локте. Он же смотрел на Кесси так тяжело и мрачно, что щеки ее мгновенно запылали, а сердце испуганно заколотилось. Но тут, слава Богу, какая-то вальсирующая пара заслонила ее от пронизывающего взгляда супруга. Она облегченно вздохнула и снова отдалась танцу,

– Если ты не против, Кристофер, то я хотел бы потанцевать со своей женой, – произнес невесть откуда взявшийся Габриэль прямо над ухом Кесси. Он не просил, а требовал.

– О, пожалуйста!..

Так Кесси оказалась в руках мужа. Она бросила лишь мимолетный взгляд на его мрачное лицо и поспешила отвести глаза в сторону.

Его близость смущала. Руки его уверенно держали ее за талию. Танцевать с Кристофером было удовольствием, а танец с мужем превратился в пытку, – так он был напряжен сам и невольно заставил напрячься ее. Все еще злится из-за пощечины? Что за идиотский вопрос! Стоит лишь взглянуть на него, чтобы узнать ответ.

– А ты, оказывается, отлично танцуешь, янки. Кого следует благодарить за это? Кристофера? Она мгновенно вскинула голову:

– А что, если это действительно так?

– Остается лишь гадать, чему еще он успел тебя научить. А может, все было наоборот? Не сомневаюсь, женщина с твоим прошлым знает уйму приемов, как доставить удовольствие мужчине.

Боже, сколько же в нем яда и жестокости!

– Кристофер – просто друг, – почти прошептала она. – Не больше, но и не меньше. И я могу поклясться в этом.

– Клятва воровки? – Он рассмеялся. – О, прошу прощения, достопочтенная миледи!..

Лишь огромным усилием воли Кесси удалось сдержаться.

– Вы предпочитаете не верить мне, это ваше дело. Но я-то знаю правду, и только это имеет для меня значение.

Губы Габриэля сжались. Господи прости, но она вела себя с ним так, словно она королева, снизошедшая до объяснений с простолюдином. Столько достоинства… и надменности! Уж не его ли она копирует? Какой-то уголок его сознания возликовал: истинная графиня! Кто бы мог ожидать подобного от безродной девчонки? Это же подарок судьбы!

Да ведь она дрожит, минуту спустя сообразил Габриэль. И тут же притянул ее к себе. И хотя она чуть напряглась, он моментально почувствовал это. Дьявол бы побрал эту паршивку, в ярости подумал он. Только и знает, что сопротивляться ему на каждом шагу! И притянул ее еще ближе, как бы слился с ней.

Она умоляюще прошептала:

– Пожалуйста, Габриэль, отпустите. Это неприлично!

– Плевать я хотел на приличия, янки!

– Ну пожалуйста. Люди смотрят…

– Пусть смотрят. Ты моя жена, янки! – И его пальцы еще глубже впились в ее талию.

О да, – горько подумала она. – Жена – нежеланная, нелюбимая.

Наконец танец окончился. Габриэль отпустил ее.

– Я велел подать нашу карету к крыльцу. Жди меня в холле.

Ему не пришлось повторять дважды. Кесси исчезла в ту же секунду.

А Габриэль, не теряя времени, занялся поисками друга. И через минуту отыскал его. Кристофер стоял на террасе, дыша свежим воздухом.

– Кажется, моя жена не нарадуется на тебя, приятель? Она нашла себе галантного кавалера в твоем лице.

Кристофер проигнорировал ядовитый тон приятеля, лишь сверкнул глазами.

– Кесси ценит вежливость в людях и хорошие манеры, – спокойно парировал он.

– Позволь повторить тебе то, что я уже растолковал ей. Я не потерплю, чтобы мне наставляли рога: ни ты, ни кто-либо другой!

Кристофер вновь и ухом не повел.

– И, как всегда, оскорбил ее своим недоверием. Не стоит недооценивать свою жену. Я кое-что объясню тебе, Габриэль, но в первый и последний раз. А ты, если ценишь нашу с тобой дружбу, прислушайся к моим словам. Кесси нет дела ни до каких проявлений чувств с моей стороны. Все, что она ждет от меня, – это понимание и доброе отношение, то есть – дружбы. Я же пытаюсь еще и утешить ее, поскольку ты сам не собираешься этого делать. Ты хоть раз задумывался, как она одинока? Каково ей в чужой стране, без друзей и знакомых, со свекром, который обливает ее презрением, с мужем, который выбрал ее в качестве орудия мести?.. Кажется, тебе наплевать на ее чувства, иначе ты не бросил бы ее одну в Фарли и не умчался бы развлекаться в Лондон!