Текст книги "Под созвездием Любви"

5

Дженнифер Аргайл проснулась, когда утреннее солнце залило всю комнату золотым искрящимся светом. Океан за окнами был совершенно изумрудным, пальмы приветливо размахивали своими зелеными листьями, легкий бриз нес в комнату чарующие ароматы неведомых цветов – ничто из вышеперечисленного не могло внести и не вносило в душу Дженнифер Аргайл умиротворения и бодрости. Тело тоже чувствовало себя погано.

Скажем прямо: Дженнифер Аргайл мучилась самым банальным похмельем. Просто она не отдавала себе в этом отчета, так как в прошлой, нормальной жизни никогда алкоголем не увлекалась, разве что пару бокалов шампанского на Рождество, да легкое белое вино на день рождения. Выпитая вчера доза бренди в прежней, нормальной жизни вполне могла сойти за смертельную.

Дженнифер со стоном сползла с постели и потащилась в ванную. Там из зеркала на нее с отвращением уставилась бледная синеглазая девица с всклокоченными черными лохмами на голове. Дженнифер нахмурилась. Надо, надо брать себя в руки, лезть в душ, приводить себя в порядок, посмотреть, что там нашлось из одежды…

Из одежды нашлось немного. Хотя… с какой стороны посмотреть и в каких единицах мерить. Ежели в погонных метрах – то принесенной одежды вполне хватило бы на полк юных дев субтильного телосложения. Если же по сути – миссис Соммерс сделала все, что смогла. На вешалке висели огромная цветастая юбка на резиночке, необъятная белая блуза на пуговичках, соломенная шляпа с широким полями, почему-то шелковый пеньюар и нечто вовсе уж непонятное, при ближайшем рассмотрении оказавшееся… ну, в общем, нижним бельем. Самым нижним – вы понимаете?

От белья Дженнифер отказалась сразу. Резиночка в юбке оказалась скорее веревочкой, так что девушка смогла вполне комфортно стянуть ее на талии. Скорее даже на бедрах – туже ткань не стягивалась, собравшись в толстые тугие складки. Белая блуза приятно колыхалась вокруг тела, создавая эффект клубящегося вокруг облака. Дженнифер завязала ее под грудью на узел, застегнула пару оставшихся пуговиц и закатала рукава практически до плеч. В результате получилось вполне ничего – романтично так…

Дженнифер вышла на балкон и принялась со сдавленными проклятиями расчесывать спутанные кудри, попутно составляя в уме план действий. План был краток и прост – найти чокнутого лорда Риджвуда и потребовать у него отвезти ее на материк, в Тампу.

Дверь оказалась незапертой – это приятно порадовало Дженнифер. Осторожно ступая босыми ногами по ковру, – ночью она и не заметила, что он тут есть, – девушка пошла по коридору, спустилась по лестнице и направилась в кухню.

При свете дня дом казался больше, чем ночью. Сейчас все окна и двери были распахнуты настежь, поэтому было прохладно и свежо. Грамотно построено – учитывая, что дневная температура в этих широтах даже зимой не опускается ниже двадцати пяти градусов.

Даже если бы она не знала, где находится кухня, ее привел бы туда аромат свежеиспеченных булочек. Миссис Соммерс как раз вынимала из духовки очередную партию – румяные, пышущие жаром… Дженнифер сглотнула и попыталась радостно приветствовать домоправительницу – вышло хрипловато.

– Доброе… ой!.. кхм… доброе утро, миссис Соммерс.

– Привет, моя красавица. Ох, до чего же вы хорошенькая – даже в этом безобразии.

– Да нет, все отлично подошло, просто несколько… великовато.

– Вы добрая девочка, я сразу поняла. В любом случае, придется пока обойтись этими тряпками. Ваш свадебный наряд приказал долго жить, да вы бы в нем по нашей жаре и не выдержали.

– Честно говоря, я и видеть его не хочу. К тому же в корсете совершенно нечем дышать.

– Садитесь, сейчас подам вам завтрак.

Дженнифер покорно плюхнулась за стол и украдкой потерла ноющий висок. Миссис Соммерс бросила на нее выразительный взгляд, отошла к одному из шкафчиков – и через мгновение перед девушкой оказался бокал с ядовито-зеленой жидкостью, остро пахнущей травами.

– Выпейте. Отлично помогает при… головной боли. Покойный мистер Соммерс тысячу раз благословлял меня за этот напиток.

– Ох… а что это?

– Травки. В основном. Не скажу, что вкусно, но полезно – жуть. Лучше пить залпом.

Дженнифер взяла бокал, зажмурилась и выпила ядовитую жидкость, стараясь при этом не дышать носом.

Ощущения были странные. Первое – что сейчас она взорвется. Второе – что перед глазами кто-то зажег фейерверк. Третье… как ни странно, головная боль мгновенно улетучилась. Вполне возможно, за счет новых, разнообразных ощущений во всем организме. Миссис Соммерс ловко подсунула девушке тарелку с чем-то кремообразным и сероватым, а рядом поставила тарелку с сердито скворчащей яичницей.

Дженнифер с подозрением уставилась на первую тарелку.

– Это что?

– Не догадались? Овсянка. Настоящая английская овсянка.

– Я, пожалуй…

– Ешьте. Всего пара ложек – и гастрит никогда не постучит в стенки вашего желудка. Согласна, это не бланманже и даже не пюре, но на самом деле – не так уж и страшно.

Дженнифер осторожно попробовала странную массу. Как ни странно, действительно было не страшно. Склизко, пресновато, практически безвкусно – зато некоторые из разнообразных ощущений затихли после первой же ложки.

На несколько минут в кухне воцарилась относительная тишина. Миссис Соммерс гремела и звенела посудой, Дженнифер ела и смотрела в окно.

Остров оказался небольшим – по всей видимости. Во всяком случае, дом действительно стоял на возвышении, и было хорошо видно, как загибается в обе стороны береговая линия. Пляж просто великолепен – белоснежный, пустынный, чистый… Девушка отодвинула от себя пустую тарелку и придвинула кофе.

– Великолепный вид. Этот остров очень красив. Жаль, что у него нет названия.

– Билли с вами согласится, а вот сэр Мортимер не захотел. Его все и так устраивает.

– То есть… ему все равно?

– Ну, не сказала бы. Было бы все равно – поселился бы в шалаше и нас заставил бы так жить. А он построил такой великолепный дом…

– Сам построил?!

– Они с Билли вдвоем. Материалы доставляли на корабле, а все строительство тянули мои мужчины. Почти весь первый год.

– И вы ни разу за четыре года не были на Большой земле?

– Ни разу.

– И не скучно?

– Ну, мне-то скучать особо некогда. Билли тоже при деле, а что до мистера Морта… я очень надеялась, что ему станет скучно. Очень. Но, судя по всему, его здесь все устраивает. Не исключено, что мы проведем здесь остаток своих дней.

– Какой ужас! То есть… я хотела сказать, это же ненормально! Что же за человек ваш хозяин? Чем он занимался в Англии?

Вопрос, казалось, привел миссис Соммерс в замешательство.

– Что вы имеете в виду, моя дорогая?

– Ну, кем он работал? Купить целый остров, построить роскошный дом – на это ведь нужны деньги, причем большие.

– Ну… в Англии он был лордом. В смысле, у него во владении находятся большие земельные участки, фермы, парочка шахт и всякое такое.

Дженнифер задумалась. Если ты, положим, банкир или промышленник – еще можно устать от суеты и сбежать на необитаемый остров, но если твоя жизнь проходит в загородном имении, если тебе не нужно ходить на службу, тебя окружает, в сущности, та же природа… Непонятно.

– Миссис Соммерс, я не понимаю. Почему же ваш хозяин оставил все это и уехал так далеко от дома?

– Ох, миленькая вы моя! Не могу я вам этого рассказывать, понимаете? Мистер Морт заставил нас с Билли поклясться, что мы никогда и никому не расскажем об этом.

– Он… болен, верно?

– В каком-то смысле можно сказать и так. Его болезнь – сердечного порядка. И больше не скажу ни словечка, хоть режьте.

Дженнифер опять посмотрела в окно. Сердечного порядка… скорее у него проблемы с головой. Или достойная ирландка имеет в виду сердечные раны, связанные с той золотоволосой женщиной на портрете? Великая страсть или великое разочарование помутили его рассудок и погнали на необитаемый остров…

Поблагодарив миссис Соммерс за завтрак, Дженнифер Аргайл решила прогуляться и заодно разыскать загадочного лорда Мортимера Риджвуда. Она предложит ему деньги, она бросится ему в ноги, она уговорит его – пора заканчивать с этим кошмаром и возвращаться домой.

Дом стоял в тени пальм, а вот дальше начиналась настоящая жара. Солнце нещадно жгло остров, отражаясь миллиардами маленьких раскаленных звезд от белого мелкого песка. Дженнифер мысленно еще раз поблагодарила миссис Соммерс за соломенную шляпу и решительно двинулась налево от дома, вдоль по бесконечному пляжу.

Через четверть часа она обнаружила большую кучу сломанных досок, веток деревьев, сухих водорослей и разного другого мусора, аккуратно сложенную на берегу. Видимо, все это было выброшено в разное время океаном, а обитатели острова – предположительно дворецкий Арбетнот – прибрали пляж. Что ж, хорошо: если этот самый лорд снова откажет ей, Дженнифер проберется сюда в сумерках и подожжет эту гору. Такой костер можно заметить хоть и в самой Тампе, а уж береговая охрана точно заинтересуется…

Вежливое покашливание за спиной заставило Дженнифер подпрыгнуть и слегка взвизгнуть – все же белый день, да и до дома не так далеко.

Уильям Арбетнот, величественный и одновременно почтительный, невысокий, пузатенький, благообразный – и одетый, несмотря на жару, в пиджак и сорочку, а также в цветастые шорты, стоял перед ней.

– Добрый день, мисс Аргайл. Меня зовут Арбетнот.

– Ох, простите, вы немного неожиданно появились… Здравствуйте.

– Любуетесь окрестностями?

– Ну… в каком-то смысле да. Красивый остров, но несколько… пустынный.

– Если вам здесь одиноко, я мог бы показать вам свой садик, мисс. Разумеется, если у вас другие планы…

– Какие же у меня могут быть планы, мистер Арбетнот. Я совершенно свободна и действительно одинока. С удовольствием посмотрю ваш сад.

Арбетнот с поклоном указал ей тропинку, по которой они и двинулись в обратную сторону, к дому. Мортимера Риджвуда видно не было, а вот миссис Соммерс помахала им рукой с террасы, на которой развешивала выстиранные простыни.

Зной лился с небес, и дом колыхался, словно пустынный мираж. А потом Арбетнот с гордостью произнес: «Ну, вот и пришли!» – и перед изумленной Дженнифер открылся… рай.

Белые и розовые цветы обвивали стволы фруктовых деревьев. Аккуратно подстриженные кусты жасмина и гибискуса благоухали. Розы всех цветов и оттенков яркими пятнами оживляли изумрудный ковер травы. Птицы восторженно вопили в ветвях, спелые плоды нависали над головой. Авокадо и папайя, груши, апельсины и грейпфруты, тяжелые гроздья винограда – вероятно, здесь было все.

Чуть подальше в тенечке располагалось нечто вроде мини-фермы. Сонные от жары куры лежали в песке, но разноцветный петух зорко охранял свой гарем от чужаков, сурово клекоча и раздувая пышную грудь. Две козы с козлятами увлеченно общипывали какой-то кустик. Доносившиеся из аккуратного деревянного сарайчика характерные звуки и не менее характерный запах указывали на наличие по крайней мере двух свиней…

Дженнифер в полном восторге ухватила Арбетнота за руку.

– Как у вас здесь замечательно, мистер Арбетнот! Настоящий Эдем! Боже, при других обстоятельствах… этот остров показался бы мне настоящим раем!

– Благодарю вас, мисс. Вы очень добры.

– Нет-нет, это чистая правда. Представляю, сколько нужно вложить труда! Вы просто молодец!

Арбетнот скромно потупился.

– Честно говоря, это все ностальгия. Понимаете, мисс Аргайл, я очень привязан к своей малой, так сказать, родине. У нас в Сомерсетшире природа совсем другая, более спокойная… Правда, розы наш садовник ухитрялся разводить куда пышнее. Мне до него далеко. Вероятно, все дело в том, что он шотландец.

– Почему?

– Шотландцы крайне упрямы, мисс. Нашему садовнику Макбрайду говорили, что в нашем климате некоторые сорта роз вырастить невозможно… Одним словом, он их развел из чистого упрямства. А какая у нас тисовая аллея, мисс! Знаете, там абсолютно нет дорожки. Мох, пышный упругий мох. Вокруг все тихо, немного мрачно и торжественно… я очень люблю Лайонел-Касл.

– Вам, должно быть, бывает тоскливо здесь, на острове?

– Честно говоря, да, такое случается. Но я не ропщу. Во-первых, долг. Во-вторых, веление сердца. Феодальная верность в наши времена встречается редко, да и милорд не требовал от нас с Морин… с миссис Соммерс такой жертвы, но разве мы могли оставить его? Я служил еще у его отца, Морин… миссис Соммерс была кормилицей милорда. А после того, что случилось, его нельзя было оставлять одного.

Дженнифер навострила уши и осторожно поинтересовалась:

– Разве… случившееся так сильно повлияло на мистера Риджвуда?

– О, это были страшные дни. Казалось, рассудок к нему не вернется. Между нами, мисс, мне с самого начала казалось, что леди Сесили принесет в наш дом несчастье, но чтобы до такой степени…

– Она оставила его?

– А как иначе – в сложившихся обстоятельствах? Другое дело, что милорду стоило самому сто раз подумать, прежде чем идти на такой шаг. Разумеется, в наши дни на такое смотрят проще, но мы, люди старой закалки, не привыкли к этому. И оказались правы…

Гениально, подумала Дженнифер устало. Наговорить кучу слов – и не сказать ничего. Это талант. Судя по всему, дворецкий любит поговорить, но воспользоваться этим не удалось. Арбетнот сказал много – и ничего. Дженнифер решила провести лобовую атаку.

– Мистер Арбетнот, а вы не могли бы отвезти меня в Тампу?

Краска сбежала с лица достойного слуги. Арбетнот открыл рот – и осторожно закрыл его. Потом, в мгновение ока, он сделался чрезвычайно важен и суров.

– Я очень сожалею, мисс, но у меня есть четкий и недвусмысленный приказ милорда. Мы не должны покидать остров и общаться с внешним миром.

– Послушайте, но это же нелепо! Я должна вернуться домой, понимаете? Ну давайте вы просто довезете меня до побережья, не подходя к причалу, а остаток пути я доплыву сама!

Говоря это, Дженнифер на секунду представила, как это будет выглядеть, и у нее вырвался истерический смешок. Арбетнот и ухом не повел.

– Сожалею, мисс. По поводу таких вещей вам надо обращаться непосредственно к милорду.

– А где он, ваш милорд? Я не могу его найти. Даже странно, остров совсем небольшой…

– Вы уже смотрели на причале?

Дженнифер замерла. Боже, благослови болтливых дворецких! Причал – это лодка, а лодка – это свобода…

– Честно говоря, я еще не знаю, как туда добраться.

– Это очень просто. Вот по этой тропинке пройти с четверть часа, а потом забрать правее. Увидите.

– Благодарю вас, мистер Арбетнот.

– Не за что, мисс. Да, мисс!

– Что?

– Когда у вас будет свободная минутка, расскажите мне, какой фасон платья вы бы предпочли. Думаю, я мог бы начать уже завтра.

Дженнифер прищурилась.

– То есть вы уверены, что ваш хозяин никуда меня не повезет?

Арбетнот вздохнул и возвел очи горе.

– Я бы сказал, скорее всего, мисс. Вы должны его понять. Мир стал ненавистен ему.

– Боюсь, что я могу отравить ему и пребывание на этом острове! В его же интересах отправить меня отсюда побыстрее.

– И все же насчет фасона…

– Полагаюсь на ваш вкус и талант. Кстати, если у вас не дойдут руки, не беспокойтесь. Раз ваш хозяин не берет на себя труд вести себя по-человечески, то и я вполне могу обойтись ночной рубашкой миссис Соммерс. Всего хорошего!

Разъяренная Дженнифер Аргайл покинула маленькую ферму, а Уильям Арбетнот конфузливо покосился на козу. Все же очень распущенная стала молодежь. При мужчине упоминать о ночной рубашке миссис Соммерс… Арбетнот хихикнул. Бедная девочка, она может заблудиться в этом парашюте, который Морин Соммерс зовет ночной рубашкой!

Ничего. Ткань хороша, нитки у Морин еще из Англии. Он сошьет несколько платьев, и одно – непременно вечернее. Пожалуй, подойдет тот лимонный шифон…

6

Рощица закончилась неожиданно, и Дженнифер оказалась на довольно крутом берегу небольшой уютной бухточки. Добротный настил выдавался довольно далеко в океан, доски были положены ровно. Если и это – работа лорда, то приходится признать, что потрудился он неплохо. Имелось даже нечто вроде эллинга – легкий навес, под которым вполне могла укрыться небольшая яхта.

Собственно яхта как раз в данный момент заходила в бухту. Белоснежный парус, изящные обводки корпуса – чем-то она напомнила Дженнифер покойницу «Нелл Гвинн», и девушка вздохнула.

Лорд Риджвуд стоял у руля, исполняя сложный маневр, и смотрел, что вполне естественно, прямо перед собой, но Дженнифер не сомневалась, что, увидев ее, чокнутый англичанин вполне способен развернуться и уплыть обратно в океан. Бешеной собаке семь миль не крюк, как говорится. Поэтому она притаилась в тени мангровых деревьев и стала ждать, когда яхта подойдет к причалу.

Мортимер Риджвуд причалил с ловкостью опытного моряка, перепрыгнул с борта на берег и ловко обмотал швартовочные концы вокруг сваи, вбитой в дно бухты.

Дженнифер внимательно разглядывала своего тюремщика. Сегодня он явился в новой ипостаси.

Мортимер Риджвуд был бос, обнажен до пояса, единственной его одеждой были довольно потертые шорты, когда-то, вероятно, защитного цвета. Светлые волосы по-прежнему стянуты в хвост. Мускулатура несчастного больного поражала воображение. Литые мускулы так и перекатывались под смуглой чистой кожей. Дженнифер и сама неплохо разбиралась в морском деле, а потому знала, сколько сил и сноровки требуется, чтобы вот так изящно и с первого раза пришвартовать даже небольшое суденышко – при сегодняшней мелкой волне и порывистом, неверном ветре с океана. Мысленно она лорду аплодировала – но только за швартовку. Сейчас ему достанется! На этот раз ему не удастся так легко отделаться от нее – ведь бренди под рукой нет!

Морт провел практически бессонную ночь, не выспался, поэтому утром понял, что не в силах притворяться, будто ничего не происходит. Прогулка с Арбетнотом была заменена на прогулку под парусом – а в подобные путешествия он всегда выходил в одиночестве, ибо почтенный дворецкий океан не любил и яхты побаивался.

Зато Морт очень любил подобные прогулки. Эфемерное чувство свободы охватывало его, когда вокруг расстилался лишь бирюзовый океан, а маленький Остров оставался позади. Морт плыл – и представлял, что на Земле больше нет ни единого человека. Он один. Он свободен. Он… невиновен.

В океане отпускала головная боль. Призраки прошлого не тревожили его более. В океане он был снова самим собой, прежним, здоровым и полным сил молодым человеком двадцати девяти лет…

Сегодня все было иначе, и Морт догадывался почему. Причина крылась в девице, выловленной им из океана. В Дженнифер Аргайл.

Начать с того, что и в субботу, и в воскресенье Морт чувствовал себя не в своей тарелке. Как будто его застали голым в собственной ванной. Четыре года добровольного затворничества на Острове не успокоили боль, но принесли определенное чувство безопасности и покоя – хотя бы отчасти. Появление незнакомки грозило этому хрупкому миру разрушением. Дженнифер Аргайл, чужая невеста, сбежавшая с собственной свадьбы и выброшенная океаном на этот белоснежный берег, была приветом из большого мира – и напоминанием: ты не сможешь спрятаться, Риджвуд! Мир слишком мал, чтобы в нем нашлось надежное убежище для таких, как ты.

О том, чтобы самому отвезти девушку в Тампу, не могло быть и речи. В порту надо регистрироваться, его внесут в компьютер… Морт прекрасно знал возможности современной техники. Достаточно один раз расплатиться в супермаркете кредитной карточкой – и на другом конце света узнают, где ты находишься. Возможно, все это – плод его больного, как ни крути, воображения. Возможно, его никто и не ищет. В принципе чисто формально его отпустили даже не под залог, а «за отсутствием состава преступления», но ведь дело не закрыто, а убийца не найден. Судя по газетам, по крайней мере.

Он не ареста боялся, он боялся чужого грязного любопытства. Дело было громким – газетчики шли по его следу, словно ищейки. Если дать им сейчас хоть малейший шанс – они налетят на Остров, словно воронье.

Морт вспомнил, с какими предосторожностями пробирались сюда, в Штаты, к нему, верные Арбетнот и миссис Соммерс. С их стороны это подвиг – бросить тихий Сомерсетшир, пересечь Атлантику и поселиться на крошечном клочке суши, чтобы скрасить жизнь своего несчастного и почти безумного хозяина… А четыре года назад он был именно безумен.

Мортимер Риджвуд никогда не был трусом и потому смело смотрел правде в глаза: три месяца на больничной койке, ретроградная амнезия, головные боли как последствие травмы, лечение мощнейшими анальгетиками и седативными средствами, заключение под стражу и тюремный госпиталь, бесконечные допросы, расшатанные нервы, отчаяние… Не правда ли, отличные составляющие безумия?

Арбетнот не узнал его по приезде, а миссис Соммерс заплакала и обругала американских полицейских очень нехорошими гэльскими словами. Потом эти двое навещали его каждый день, потом, когда Морта уже выпустили, не подпускали к нему газетчиков и выкармливали буквально с ложечки, а потом – потом они все втроем приехали на Остров.

Больше всего ему помог дом. То есть его строительство. Морт и Арбетнот все делали своими руками, это был тяжелейший физический труд, зато после целого дня такого труда он стал засыпать без снотворного и спать без сновидений. В результате за те десять месяцев, которые длилось строительство, Морт, как ни парадоксально, отоспался, физически окреп и начал понемногу возвращаться к жизни. То, что эта жизнь никогда не будет прежней, он понимал, однако надеялся, что новая придется ему по душе…

Так и было – ровно до субботнего утра, когда на белом песке обнаружилась бесчувственная девица в мокром подвенечном платье и порванной фате на черных кудрях.

Морт вспомнил вчерашнюю ночь и невольно усмехнулся. Ужасно смешная она была в этом безразмерном балахоне с кружавчиками. А еще – задиристая, словно воробей, которого загнали в угол комнаты, а он чирикает, топорщит угрожающе мокрые перышки, а сердчишко бьется сильно-сильно, того и гляди, разорвется от страха… Маленький, смелый воробей.

Наверное, в другой жизни он влюбился бы в Дженнифер Аргайл. Собственно, он и сейчас в нее влюбился, с первого взгляда, но это не имеет значения, потому что невозможно в принципе. Через три месяца, измотав ему остатки нервов и возненавидев его, она навсегда исчезнет из его жизни, а Мортимеру Риджвуду придется вновь заниматься аутотренингом… и принимать холодный душ, бром и настойки миссис Соммерс. Потому что, как бы ни был истощен его рассудок, тело Мортимера Риджвуда было телом молодого, полного сил мужчины. Оно реагировало на мисс Аргайл так, как и должно было реагировать.

Может, все-таки запирать ее в комнате?

Мортимер Риджвуд повернулся, чтобы идти домой, – и понял, что попался. Прямо перед ним стояла очень суровая и очень недовольная синеглазая ведьма Дженнифер Аргайл и нетерпеливо постукивала босой ногой по доскам настила.

– Мистер Риджвуд, мне необходимо с вами переговорить.

– Ой боже мой, за что?.. Доброе утро, мисс Аргайл. Как спалось?

– Издеваетесь, да? У меня было страшнейшее похмелье по вашей милости.

– Сочувствую. Что-то еще?

– Опять издеваетесь? Да, мне нужно кое-что еще. Именно от вас. Именно сейчас.

– Слушайте, ну почему вы такая настырная? Я же ясно распорядился, чтобы миссис Соммерс вам передала: я желаю, чтобы меня оставили в покое.

– А я в десятый раз вам повторяю, я тоже желаю именно этого, поэтому отправьте меня немедленно домой, вернее в Тампу, на Большую землю! Можете даже просто подойти поближе к берегу, я спрыгну и доберусь вплавь.

– Вы отправитесь отсюда на корабле капитана Бедекера. Не могу гарантировать, что он отвезет вас именно в Тампу – я вообще не знаю, что она вам так далась, эта Тампа, – но с Острова вы уедете через три месяца. Точка. Абзац.

– С новой строки! Я не хочу сидеть здесь три месяца. С какого перепугу я должна здесь сидеть три месяца? Вы что, мазохист? Вам же самому ненавистно мое присутствие.

– Ну, не так чтобы ненавистно…

– Хорошо, неудобно. Некомфортно. Раздражает. Бесит. Мешает. Подберите любые определения, только дайте мне возможность покинуть этот проклятый остров!

– Зря вы так, очень хороший островок.

– Вы даже не представляете, насколько он станет лучше, когда я отсюда уберусь!

Она стояла перед ним, раскрасневшаяся, злая, с облупленным курносым носиком, с разметавшимися по плечам кудрявыми волосами… Морт очень старался не смотреть на ее грудь, но это было трудно. Все эти тряпки просвечивают самым соблазнительным образом, и потом эта тонкая струйка пота, стекающая в ложбинку между…

Морт вскинул голову и отчеканил самым противным своим голосом:

– Мисс Аргайл, если вы не хотите осложнить себе жизнь на острове в течение этих трех месяцев, я настоятельно советую вам перестать меня преследовать, не выпрыгивать на меня из-за кустов и не обшаривать мою комнату. В остальном – остров и дом в вашем распоряжении. Я нелюдим – как вы, возможно, уже догадались. Остров не так велик, но места вполне достаточно. Мы с вами можем не встречаться вовсе – и мне кажется, так было бы лучше для всех…

– Мистер Риджвуд, вы просто эгоистичный свинтус!

– Что-о?

– Что слышали! Самовлюбленный капризан, избалованный аристократ, эгоист, бессердечный человек, злой, жестокий, бесчувственный…

– Замолчите!

– Не замолчу! Буду кричать это каждый день с утра до ночи у вас под дверью!

– Послушайте, у меня может быть нервный срыв…

– У вас? Да на вас пахать можно – вон какие мускулы!

И Дженнифер Аргайл с размаху ткнула пальчиком в плечо Морта. Он перехватил ее руку, стиснул в приступе бессильной ярости… Видимо, выражение его лица испугало девушку, потому что Дженнифер Аргайл пискнула, рванулась в сторону – и, разумеется, свалилась с причала в воду.

Глубина здесь была смешная, вряд ли по грудь, но в первый момент Дженнифер ушла под воду с головой, и ее немедленно охватила паника. Вернулись воспоминания о шторме, о крушении «Нелл Гвинн» – и Дженнифер начала тонуть по-настоящему, беспомощно шлепая руками вокруг себя и вереща во все горло. Потом ей удалось встать на ноги, она кое-как отлепила от лица мокрые пряди волос и посмотрела на Мортимера Риджвуда…

Чокнутый лорд стоял, как каменное изваяние имени самого себя, и смотрел на Дженнифер мрачно и осуждающе. Потом он вытянул вперед руку – так и хотелось сказать «простер длань» – и заявил:

– Вы нарочно это делаете, вот что. Вы… хулиганка!

И с этими удивительными словами, более подходящими к ссоре в детской песочнице, лорд Риджвуд ушел, даже не оглянувшись.

Ошеломленная Дженнифер оглядела себя – и издала отчаянный стон. Какой позор, господи!

Шифоновая юбка плавала вокруг, самым бесстыдным образом обнажая ноги Дженнифер… скажем, до талии. Мокрая блузка облепила оставшуюся часть туловища. Лучше уж было бы просто раздеться догола – вышло бы менее неприлично. И еще этот Риджвуд… Боже, да она полная идиотка! Ведь ясно же – чердак у парнишки не в порядке. Широко известный факт – у психов повышенная сексуальная возбудимость, а она тут скачет перед ним в непотребном виде! А ведь захоти он что-нибудь с ней сделать…

Тут неожиданно вмешалось подсознание и закончило эту фразу в совершенно бессовестном ключе.

Захоти Мортимер Риджвуд что-нибудь сделать с Дженнифер Аргайл, она бы с радостью согласилась на это.

Пылающая и растерянная Дженнифер выбралась на берег и побрела к дому.

К вечеру начался дождь. Дженнифер – опять в ночной рубашке миссис Соммерс, да еще и в пеньюаре поверх нее – сидела на балконе и печалилась, глядя на серую завесу, скрывшую полмира. Мерный шум дождя навевал тоску.

Мокрая одежда вряд ли высохнет. Дождь завтра вряд ли прекратится. Значит, придется сидеть в комнате или на кухне. Миссис Соммерс ничего ей рассказывать не будет, а вот расспрашивать начнет, и тогда придется вспоминать про Дойла, про расстроенную свадьбу, про страшные слова той женщины… Дженнифер зябко поежилась – и чихнула. Откуда-то слева из темноты немедленно донеслось очень вежливое:

– Будьте здоровы.

– Спа… сибо.

Дженнифер разом забыла про Дойла и перспективы выкладывать грустную историю своей жизни любознательной домоправительнице. Она с любопытством вытянула шею и стала вглядываться в полумрак слева…

Оказывается, балкон шел вдоль всей стены, просто в некоторых местах его перегораживали небольшие перильца. До Дженнифер дошло, что перильца огораживали выходы из комнат, а соседняя с ней комната принадлежала… Мортимеру Риджвуду!

– Это вы?

– Это я.

– А что вы там делаете?

– Ох… Мисс Аргайл, я тут живу.

– Да, дурацкий вопрос… я как-то не сообразила, что мы с вами соседи. Вы уже спите?

– Нет.

– Так выходите на балкон.

– Зачем? Чтобы вы опять довели меня до мигрени?

– Ну, строго говоря, до мигрени я вас могу довести и отсюда. Отсюда даже лучше – вы будете метаться по комнате в бессильной злобе, а я буду завывать на разные голоса «Хочу в Тампу! Вези меня в Тампу!..».

Тихий смешок донесся из темноты.

– Вы действительно хулиганка. А не боитесь, что я впаду в неистовство и…

– И что?

– И придушу вас?

– Знаете, а пожалуй, не боюсь. Вы мне сегодня глубоко неприятны, но я стараюсь быть объективной. На убийцу вы не похожи.

Из соседней комнаты донесся звук, как будто что-то упало. Потом смутный силуэт появился на балконе. Дженнифер на всякий случай попятилась к дверям.

Мортимер Риджвуд был в темном халате и легких брюках, на ногах – кожаные мокасины. Дженнифер немедленно разозлилась – вот пижон, даже в собственной комнате наряды меняет, а у нее ничего, кроме парашюта с кружевами, нет… Но когда Мортимер Риджвуд заговорил, злость улетучилась. Слишком явная тоска звучала в этом красивом глуховатом голосе.

– Знаете, мисс Аргайл, вы очень странная девушка. Вероятно, ваше… экстремальное появление на острове не было случайностью. Я, конечно, скорее склонен рассматривать его в качестве наказания за мои проступки, но то, что это Божественное провидение, – несомненно.

– Даже и не знаю, комплимент ли это…

– И я не уверен. Понимаете… моя жизнь с некоторого времени представляла собой… Помните, что происходит в блендере? В стакан кладутся мирные благопристойные овощи или фрукты, потом туда опускается блендер, кнопку нажимают – вихрь, водоворот, буря, все перемешалось, все разбито вдребезги… Потом стакан отставляют, и вся эта взбаламученная масса оседает, стекает по стенкам. Это уже не прежние, всем понятные овощи или фрукты, но все же это опять нечто устойчивое… Так вот вы – та самая хозяйка, которая не дает этой массе устояться. Вы снова и снова перемешиваете мою разбитую вдребезги жизнь.

– Образ сильный, но немного невнятный. Хозяйка делает это по своей воле, а меня на ваш остров занесло по чистой случайности.

– Ничего случайного не бывает, разве не так?

– Не знаю. Неделю назад я сказала бы, что во всем следует искать логику, но в день моей свадьбы вся логика пошла прахом.