Текст книги "Кики Каллира и нарисованное королевство"

Одна половина комнаты была заставлена книжными полками, каждая из которых была забита мятыми, потрескавшимися, старыми и пыльными книгами. На кровати, на круглом желтом ковре, на прохладном мраморном полу аккуратными – повсюду лежали раскрытые книги, с пометками и закладками, тетради, альбомы пустые и набитые настолько, что были перевязаны лентами. Солнечный луч скользнул по аккуратным стопкам, выделив названия: «(Настоящая) Иллюстрированная книга индийского фольклора» и «Как победить большого злого волка».

Вторая половина комнаты выглядела так, будто кто-то поместил в нее целый сад. Относительно небольшое пространство было заполнено большими растениями в горшках, пакетами семян, оконными ящиками с травами и суккулентами[3]3
  Растения, способные накапливать влагу, растущие в местах с засушливым климатом.


[Закрыть], стеклянными террариумами с цветами и решеткой, увитой ярко цветущими виноградными лозами. Среди пышной зелени растений виднелись еще более неожиданные предметы: микроскоп, аптекарский набор бутылок и мензурок и маленький электрический котел, в котором кипело что-то густое, золотое и пузырящееся.

Близняшкам оказалось около десяти лет; у них были слегка смуглая кожа, темные косички, как у Дороти в «Волшебнике страны Оз»[4]4
  The Wonderful Wizard of Oz, или The Sage of Oz (англ.), 1990 – детская книга американского писателя Л. Ф. Баума. В странах бывшего СССР известен пересказ А. Волкова «Волшебник Изумрудного города».


[Закрыть], и круглые щеки, на которых появлялись ямочки, когда они улыбались. Одна из них осталась лежать, свернувшись калачиком на своей аккуратно застеленной кровати с книгами, а другая, сияя, выскочила нам навстречу из своего домашнего сада.

– Я Шуки, – прощебетала она, – а это моя сестра Самара.

– Привет, – робко произнесла Самара, и я узнала ее голосок, который слышала в дверях, когда он с трепетом прошептал: «Это ты».

– Привет, – отозвалась я, наверное, даже более смущенная. – Приятно познакомиться с вами обеими.

– Мы просто умирали от желания познакомиться с тобой! – призналась менее стеснительная близняшка Шуки. – Ты – самая крутая из людей. Ты создала весь этот мир!

– Ну, я…

– И, – продолжала она, захлебываясь от волнения, – ты здесь, чтобы избавиться от Махишасуры раз и навсегда, – это потрясающий бонус!

– Ну, я…

– Шуки, – раздраженно предупредила Ашвини, – помнишь, как мы говорили о том, что не нужно давить на людей? Кики все еще не может прийти в себя.

– Я просто не выспалась, – поспешно добавила я. – Это не ты виновата, честное слово. Сейчас мне все кажется чересчур необычным.

Шуки похлопала меня по плечу.

– Не волнуйся, – весело сказала она, – после завтрака ты почувствуешь себя намного лучше. Я знаю, у меня так всегда.

Ашвини подошла к таинственному пузырящемуся котлу и спросила:

– Ну что, тут все идет путем, не так ли? Хорошая работа, негодница.

Я всмотрелась в пенящуюся золотистую жидкость внутри котла и не задумываясь протянула палец, чтобы коснуться ее.

– Э-Э-ЭЙ! – закричала Шуки, выныривая передо мной. – Нет! Нельзя НИЧЕГО трогать!

– Эта штука ядовита, – сказала Самара из своего конца комнаты.

– Ой, – пискнула я.

– Шуки – наш аптекарь, – пояснила Ашвини, мягко, но решительно оттолкнув меня от котла. Наверное, это и к лучшему. Мне явно нельзя было доверять. – Если тебе нужно зелье или яд, обращайся к ней. Вот для чего здесь все эти растения и цветы.

– И еще на них приятно смотреть, – добавила Шуки, радостно вздыхая и оглядывая свое маленькое яркое зеленое пространство.

– Не могу поверить, что ты считаешь меня крутой, – изумилась я. – Вот это все на самом деле круто.

Лицо Шуки сияло от гордости. Она взяла меня за руку и потащила к сестре.

– Здесь Самара проводит все свои исследования, – рассказывала девочка. – Она любит книги. Действительно любит. На мой взгляд, это не так весело, как то, что делаю я, но думаю, вдруг кому-то когда-нибудь понадобится узнать, в чем самая большая слабость асуры-волка.

– Сказала девочка, от которой всегда пахнет мокрой землей, – с усмешкой ответила ее сестра. – Спасибо, мне больше по вкусу книги, чем твои растения.

– Я не всегда так пахну…

– Ну будет вам, – быстро вмешалась Ашвини, закатывая глаза в потолок, как будто спрашивая Вселенную, как она дошла до такой жизни, – мы с Кики собираемся посмотреть остальную часть дома.

– А потом мы позавтракаем? – с надеждой спросила Шуки.

– Ты уже позавтракала!

– Но я умираю с голоду.

Ашвини застонала и потерла переносицу.

– Если асуры не убьют их, – сообщила она мне, – это сделаю я.

Глава девятая

Наверху следующего пролета изогнутой лестницы оказалось всего две двери. Одна была закрыта, а другая распахнута настежь. Когда мы с Ашвини ступили на лестничную площадку, из-за открытой двери послышался радостный возглас. Затем какой-то грохот сотряс весь дом.

Я с тревогой посмотрела на спутницу, но та была невозмутима.

– Такое случается по меньшей мере дважды в день, – беззаботно пояснила Ашвини. – Ты к этому привыкнешь.

При звуке ее голоса из комнаты высунулся мальчик со слипшимися взлохмаченными черными волосами и блестящими карими глазами, и его лицо просияло при виде меня.

У меня перехватило дыхание. Я узнала его.

– Пип?

– Ты, конечно же, знаешь Пипа, – сказала Ашвини, и тот улыбнулся мне.

Да, я знала Пипа. Если не считать Ашвини, он был единственным из Воронов, кого мне удалось более подробно нарисовать в своем альбоме. Но правда заключалась в том, что я создала Пипа задолго до Ашвини, Воронов, дома Воронов и даже моего Майсура.

Он стал моим самым первым другом: веселый, озорной мальчик, которого я придумала, когда мне исполнилось четыре или пять лет. Тогда я еще была храброй, жизнерадостной Кики, так что Пип стал моим спутником в бесконечных приключениях: мы представляли себя пиратами, супергероями, принцессой и рыцарем. На самом деле Пип был для меня настолько реален, что я заставляла маму ставить для него на стол дополнительную тарелку («Соль – его любимое блюдо», – сообщала ей я, настаивая, чтобы солонка всегда находилась в пределах его досягаемости) и совершенно серьезно говорила другим людям, что у меня есть брат (после этого маме обычно приходилось отвечать на очень неудобные вопросы).

От нахлынувших счастливых воспоминаний мне вдруг стало трудно дышать. С тех пор как в моей спальне материализовался монстр, я успела увидеть много удивительных, ужасающих и невозможных вещей, но ни одна из них не подействовала на меня так, как встреча с Пипом. При виде этого отголоска более счастливого, жизнерадостного времени и более счастливой и жизнерадостной меня, на мои глаза навернулись слезы.

– Кики! – его озорное лицо просияло, как будто он только что нашел давно потерянного друга. – Я так рад снова тебя видеть! Посмотри сюда. Тебе понравится!

Его непринужденная фамильярность заставила мое сердце сжаться.

– Ты помнишь меня?

Мальчишка наморщил лоб.

– Ну, думаю, да, – сказал он. – Я помню большую часть своей жизни здесь, в Майсуре, но у меня есть и другие воспоминания: о маленькой девочке с широкой улыбкой, о пиратском корабле и о большом количестве соли. Раньше я думал, что это просто сны, – добавил Пип, – но потом Ашвини рассказала нам, что поведал ей Брахма, и я понял, что это, должно быть, ты. Ты была той маленькой девочкой.

Я чуть не расплакалась, но Пип схватил меня за руку и потащил в свою комнату, которая выглядела совершенно безумно.

Во-первых, посреди нее стояла настоящая карусель, а на внутренней стороне одной из стен росло дерево, вытянувшееся до самого потолка. На верхних ветвях примостился крошечный домик, он был точно таким же, как домик на дереве, в котором мы с Пипом накрывали стол простыней и прятались под ней. По комнате были разбросаны обрывки нашего общего детства: плюшевый кролик, которого я потеряла много лет назад; корона, за которую мы сражались, когда не могли решить, кто будет принцессой, а кто рыцарем; флаг, который мы сорвали с пиратского корабля противника во время одного из наших похождений. Каждое приключение, которое мы придумывали с моим воображаемым другом, каждая история, которую мы рассказывали друг другу, каждая игрушка, которую мы любили, – все это находилось здесь.

– Не знаю, что и сказать, – пробормотала я сдавленным голосом. – Я… это…

Пип ухмыльнулся, протягивая мне плюшевого кролика.

– Думаю, это твое.

– Пити!

– Э-э-э, я думаю, ты имеешь в виду Волосатого Зайца, – поправил меня Пип, лукаво подмигнув.

Я оскорбленно ахнула.

– Это имя такое же ужасное, как и шесть лет назад. Его зовут Пити.

И тут я поняла, насколько странно и нелепо все это выглядит со стороны, и мы с Пипом расхохотались. Ашвини ошеломленно покачала головой.

– Похоже, вы оба нашли недостающие половинки своих душ, – лукаво улыбнулась она.

– Что это был за взрыв минуту назад? – спросила я Пипа.

Его ухмылка стала еще шире, хотя я и не верила, что такое возможно.

– Вонючая бомба, – радостно сообщил он. Я моргнула. – Ты не почувствуешь запаха, потому что я еще не добавил туда вонючего компонента, но обещаю, что пахнуть будет ужасно, когда я это сделаю…

Ашвини, слегка поморщившись, объяснила:

– Пип – тот, кто создает подручные отвлекающие штуки, которые нам нужны, когда мы попадаем в щекотливые ситуации.

– Это она так скучно пытается расказать, что я капитан веселья и дуракаваляния, – прокомментировал Пип.

Ашвини закатила глаза уже в миллионный раз с тех пор, как мы с ней познакомились, но ее губы дернулись, как будто она сдерживала улыбку.

– Помнится, мы уже говорили как-то о твоем использовании слова капитан и об авторитете, который оно ошибочно подразумевает.

Я хихикнула.

– Ну, думаю, что на сегодня экскурсий по комнатам достаточно, – обратилась ко мне Ашвини. – Пойдем на кухню.

Пип воскликнул:

– Второй завтрак!

– Ненавижу вас всех, – обреченно молвила моя спутница.

На первом этаже располагалась маленькая, без единого пятнышка кухня – светлая комната, выкрашенная в бледно-желтый цвет. Она оказалась до боли знакомой. Я вспомнила, как целую вечность рисовала в мельчайших деталях эту полку со специями. Вспомнила, как поместила лоток со льдом на дверцу холодильника; как просмотрела, наверное, миллион фотографий обеденных столов, прежде чем выбрать вот этот деревянный в деревенском стиле, который теперь занимал большую часть пустого пространства. Я даже припомнила, как нарисовала маленький сучок, торчащий из стола, о который Пип однажды споткнулся и чуть не выбил себе зуб.

Когда мы с Ашвини и Пипом вошли в кухню, все уже собрались за столом. Лей поднял брови.

– Она будет есть нашу еду?

– А что еще она должна есть? – отозвалась Ашвини.

– Ну, может, одного из тех радужных единорогов на ее пижаме? Или кусочек этого нелепого замка в небе?

– Заткнись, – ответила Ашвини и указала на свободный стул. – Почему бы тебе не присесть, пока я разберусь с завтраком, Кики? После того как мы поедим, я покажу, где ты можешь поспать.

Я послушно села.

– Вы живете здесь совсем одни? – спросила я, прежде чем успела подумать. – А где взрослые?

На долю секунды в кухне воцарилась тишина, а потом Лей ответил:

– Ты не придумала нам взрослых.

Я открыла рот, но не смогла произнести ни слова. «Ты не придумала нам взрослых». Я слышала горечь и обиду в мальчишеском голосе и, честно говоря, не могла его винить. Потому что я ведь и правда не дала им никаких взрослых. Я создавала именно группу детей-мятежников.

– Мы живем здесь одни, – сказала мне Ашвини. – Но по соседству есть пожилая дама, которая платит нам за то, что мы выполняем для нее разную работу; и еще есть несколько человек на рынке, которые помогают Лею находить оружие и другое снаряжение, так что мы не совсем одни.

– Со взрослыми все равно не повеселишься, – пропищал Пип.

Лей промолчал, но его жесткий взгляд на мгновение встретился с моим, и я догадалась, чего именно он не сказал. Что он хотел, чтобы рядом был взрослый, который по-настоящему присматривал бы за ними. Что он не хотел, чтобы единственным человеком, на которого можно положиться, оказалась Ашвини, сама еще ребенок.

– Я и подумать не могла, что кто-то из вас будет жить той жизнью, которую я нарисовала в своем альбоме, – объяснила я. – Я бы сделала иначе, если бы знала, что так выйдет. Мне очень жаль.

– Хватит об этом, – велела Ашвини. – Ты пришла сюда, чтобы помочь нам, Кики. Тут не о чем жалеть. Лей, – продолжила она, – я думаю, ты можешь помочь мне сегодня с завтраком. Может быть, это заставит тебя молчать больше тридцати секунд.

Они вдвоем зажгли плиту, а меня поглотило цунами вопросов.

– Ты собираешься убить Махишасуру мечом или копьем?

– Ты всегда носишь пижаму днем?

– Кто будет править Майсуром, когда ты избавишься от Махишасуры? Можно, это буду я?

– А ты можешь дать нам крутые имена, как у преступников? Лей называет меня Шуки Кусачий Мангуст, и я не думаю, что это звучит очень впечатляюще.

К тому времени, как Ашвини объявила, что завтрак готов, я была совершенно измотана. И очень благодарна за тишину, которая сразу же воцарилась на кухне, когда все набили рты.

Ашвини торжественно поставила передо мной тарелку.

– Вот, – объявила она, – настоящая южноиндийская доса!

Прошло так много времени с тех пор, как я ела досу, что все мое тело буквально ожило от ее запаха. Я осторожно откусила кусочек. Поджаренный коричневый краешек захрустел во рту, после чего я добралась до тающей мягкой белой середины.

Мои глаза расширились от восторга.

– Это потрясающе!

Ашвини просияла:

– Иди сюда, можешь приготовить следующую самостоятельно. Я покажу тебе, как это делается.

Следующие полчаса я провела у плиты, пытаясь повторять все за Ашвини. Привычный ритм готовки успокаивал: я отмеряла ингредиенты и слушала шипение теста, точно так же, как делала это дома, когда мама пекла блины, и в течение нескольких минут мой мозг был абсолютно спокоен, а Махишасура казался очень далеким.

Когда я зевнула в третий раз, Ашвини прервала урок приготовления досы. Она отвела меня в ванную, где я снова почувствовала огромную благодарность к себе за решение добавить к этому миру водопровод и туалеты со смывом. Я сняла свою радужную пижаму, смыла грязь с разбитых ноющих ног и несколько минут отмокала в горячей ванне. Шуки предложила мне одну из своих футболок и шорт. Помывшись и надев их, я пошла искать Ашвини.

Она проводила меня снова на верхний этаж, к закрытой двери напротив жилища Пипа.

– Чья это комната? – с любопытством спросила я.

Спутница выглядела удивленной:

– Твоя конечно.

– У меня здесь есть комната?

– Дом, должно быть, знал, что ты придешь, – сказала она и толкнула дверь.

Это оказалась красивая комната с персиковыми стенами, мягким ковровым покрытием и большим окном, выходящим на город. В ней было не так много творческого беспорядка и индивидуальности, как в других комнатах, зато стояла мебель, о которой я всегда мечтала: огромная пушистая кровать с балдахином, белые полки с растениями, книгами и картинами, выдвижная лестница, отполированный письменный стол с удобным креслом и несколько подносов и коробок с художественными принадлежностями.

Здесь было светло, солнечно и опрятно. И я почувствовала себя счастливой.

– Спасибо, Дом Воронов, – прошептала я.

Ашвини улыбнулась:

– Одним из лучших твоих поступков было подарить нам этот дом, Кики. Он не может приготовить нам ужин, или заменить наши изношенные ботинки, или помочь нам бороться с монстрами, но он защищает нас и дает нам все необходимое, чтобы мы чувствовали себя как дома.

– Но если мы победим, – заметила я, – если мы разобьем глаз Гандаберунды и изгоним Махишасуру, этот дом тоже исчезнет. Он будет лишь рисунком в моем альбоме.

– Это небольшая цена за спасение мира, – мягко ответила девушка и ушла.

Когда дверь за ней захлопнулась, я захромала к пушистой кровати. Мне хотелось выглянуть в окно, увидеть побольше этого города, моего города, но я слишком устала.

Я забралась под прохладное мягкое одеяло и впервые за много месяцев мгновенно заснула.

А спустя, казалось, всего несколько минут я проснулась от ужасно громкого рычания льва.

Глава десятая

Все еще в шоке от рева, я испуганно вскрикнула, когда Лей зашел в мою комнату, даже не постучав.

– Ты должна спуститься вниз, – сказал он.

Конечно, в мире есть люди, которые, услышав рычание льва, чувствуют, что самым разумным действием будет идти навстречу этому звуку. Но только не я.

– Мне и здесь хорошо, спасибо, – отозвалась я.

– Ты действительно тот герой, который нужен Майсуру, – протянул Лей с неприятной долей сарказма. – Да ладно тебе. Думаю, лев на нашей стороне.

– Ты так считаешь?

– Он попросил чашку чая и не съел никого из нас, так что да, я предполагаю, что он нас поддержит.

Я таращилась на него целую минуту, прежде чем решила, что у меня нет сил выяснять, шутит он или нет. Затем неохотно выбралась из постели и последовала за ним вниз.

Дети столпились возле плотно закрытой двери в гостиную и буквально приросли к ней ушами. Джоджо подкатил свое кресло поближе и, прислонив стакан к стене, прижался к нему ухом.

– Кики, вот ты где! – закричала шепотом Шуки. – Постарайся говорить как можно громче, когда будешь там, хорошо? Мы хотим все слышать!

Минуточку. Я что, должна войти туда и встретиться со львом в одиночку?

Прежде чем я успела воспротивиться такому абсурдно нелепому повороту событий, Лей открыл дверь и втолкнул меня в гостиную.

Я уже видела ее раньше, так что сразу заметила существенную разницу между тем и сейчас: у окна лежал огромный лев, а перед ним стояла чашка чая.

И тут Ашвини сказала:

– Вот она.

Я повернула голову, чтобы посмотреть, с кем она разговаривает.

Внезапно лев показался мне наименее тревожащим существом в комнате.

Потому что другими посетителями оказались боги.

– Кики, это Чамундешвари, – произнесла Ашвини без особой надобности.

Я узнала ее с первого взгляда: это была моя версия богини-воительницы – вплоть до бронированной туники, меча в два раза больше того, что я видела у Ашвини прошлой ночью, и золотых блесток, усыпавших ее черную косу и смуглую кожу. (Я любила блестки. Однако, глядя на Чамундешвари, подумала, что ей, кажется, не так уж сильно нравится носить их на себе.)

Получалось, что огромное существо, пьющее чай у окна, – лев Чамундешвари. Тот, на котором она передвигалась в бою.

Я слабо улыбнулась им обоим.

– А это, – продолжала Ашвини, откашлявшись, – Вишну.

Я сглотнула:

– Эмм.

– Этого слова нет ни в одном диалекте, – строго заметил бог Вишну.

Он выглядел как обычный мужчина, если не считать золотой короны на коротко остриженных темных волосах: воздух вокруг него, казалось, потрескивал от электричества. У него были темные пронзительные глаза, которые явно не впечатляло то, что находилось перед ним.

То есть я.

– Тебе не нужно кланяться, – великодушно кивнул он, и я тут же забеспокоилась о том, что должна была это сделать. Я уже знала, что чуть позже стану изводить себя этой мыслью. Что начну прокручивать в голове каждую секунду этого разговора, спрашивая себя, решил ли бог, что я полная тупица.

Вишну посмотрел на Ашвини и Лея.

– Мы хотели бы поговорить с Критикой наедине.

Это была не просьба, поэтому я не удивилась, когда Лей мгновенно выскочил из комнаты. Ашвини выглядела недовольной. Я заметила, что она колеблется, но Вишну бросил на нее суровый взгляд, и, закусив губу, она ушла.

Оставшись наедине с двумя божествами и львом, я, разумеется, начала волноваться. Я абсолютно не знала, как держаться в присутствии таких важных небесных особ. Выпрямила спину, но после целой жизни, которую я провела, согнувшись над альбомами и бумагой для рисования, это оказалось удивительно неудобно. Допустимо ли сутулиться в их присутствии? Накажут ли меня, если я присяду? Что мне нужно сказать?

К счастью, Вишну, казалось, не чувствовал необходимости моего участия.

– Я прибыл сюда из нашего мира по поручению других богов, Критика, – произнес он.

«Я Кики», – хотела поправить я, но не осмелилась. Критика раздражало мой мозг, но Кики звучало слишком простецки.

– Когда Махишасура проник в эту вселенную, – продолжал Вишну, – мы, боги, почувствовали его силу в действии и поняли, что он нашел путь назад, в наш мир. К счастью, разрыв между этим миром и нашим все еще невелик, но со временем Махишасура, несомненно, найдет способ сделать его больше и сбежать. Крайне важно, чтобы ему не позволили этого сделать.

Я кивнула во второй раз:

– Да, знаю.

– Рад это слышать. Значит, ты готова победить его?

– Ну, если под победой вы имеете в виду разбить…

– Под победой я подразумеваю победу, – твердо сказал бог. – Злодея необходимо победить навсегда. Это означает, что он должен быть уничтожен.

Я моргнула.

– Убить его? Вы думаете, я смогу убить асуру? Этого асуру? – Это совсем не то, на что я соглашалась. Я повернулась к Чамундешвари, которая до сих пор не произнесла ни слова: – А вы не можете сделать это?

– Бог Вишну говорит, что моя версия в реальном мире уже испробована, – ответила она. У нее был теплый мелодичный голос. – Я смогла только изгнать его, вот почему он сейчас здесь. Так что, боюсь, я тут бессильна.

– Ни человек, ни бог не могут убить Махишасуру, – напомнил мне Вишну. – Благословение Брахмы все еще защищает тирана. Его нельзя отменить. Однажды мы попытались его разрушить, но потерпели неудачу. Чамундешвари – это богиня, созданная богами, и поэтому она не смогла по-настоящему победить Махишасуру. Мы не можем повторить ее ошибку. С другой стороны, ты не человек и не бог.

– Нет, я девочка, но…

– Да, к сожалению.

Я запнулась.

– К сожалению?

– Маленькие девочки не очень сильны и могущественны, – спокойно объяснил он. – А ты, несомненно, маленькая девочка. Но это также потенциально делает тебя единственной, кто может обойти дар Брахмы.

– Здесь есть и другие девочки, – заметила я. – Ашвини, например. Она стала бы гораздо лучшим выбором.

– И если ты считаешь, что правильно послать ее за Махишасурой, не стесняйся сказать об этом, – кивнул Вишну. – Я, однако, думаю, что этот мир был создан именно тобой, и поэтому ты несешь ответственность за то, чтобы его зло не вернулось в нашу вселенную. В любом случае, – добавил он, – твои друзья за пределами этой комнаты уже пытались уничтожить Махишасуру. Они потерпели неудачу. Ты же еще не пробовала.

– Но…

Бог поднял руку, прерывая меня.

– Уверяю тебя, я сочувствую тому, насколько невыполнимой должна тебе казаться эта задача, – сказал он. – Ты всего лишь ребенок, девочка, которой легче управляться с карандашом, чем с мечом, и тебе нечего нам посоветовать. Но ты также единственная линия обороны, которая у нас есть между ним и миром по ту сторону трещины, так что тебе придется это сделать.

Я стояла в ошеломленном молчании, с красными горящими щеками. Даже Лей, без сомнений, верил в меня больше, чем он.

Ладно, может, и нет.

– Но, – сделала я еще одну попытку, – я даже не знаю, как пользоваться мечом.

– Тогда учись, – отозвался Вишну.

– Но для меня более разумным кажется разбить…

– Хватит, – нетерпеливо перебил он. Вишну не повысил голоса, но его тон заставил меня немедленно замолчать. – У нас нет времени на трусость. Я верю, что ты сделаешь то, что необходимо. Теперь я должен вернуться на свое место на небесах. Чамундешвари сделает все возможное, чтобы сплотить народ Майсура и помочь тебе и твоим друзьям в предстоящей битве.

– И это все? – недоверчиво переспросила я. – Вы же бог. Почему бы вам не остаться и не помочь нам?

Вишну строго посмотрел на меня сверху вниз.

– Неужели ты думаешь, что во вселенной нет другого кризиса, который требовал бы моего внимания? Есть тысяча проблем, которые я не смогу решить, если останусь здесь, чтобы держать за руку встревоженную маленькую девочку, – я вздрогнула, а он продолжил, – в любом случае лучший способ помочь, как ты выразилась, это защитить другую сторону разрыва между мирами, чтобы ничто другое не смогло сбежать в наш мир.

Каким-то образом я нашла в себе смелость сказать:

– И кого волнует, что случится с этим миром, пока наш в безопасности, верно?

– Это зависит от тебя, разве нет? – пожал плечами Вишну. – Если ты остановишь Махишасуру, оба мира окажутся в безопасности от него. Если ты потерпишь неудачу, пострадают и тот и другой.

И люди в этих мирах тоже. Как, например, моя мама. Если разрыв станет еще больше и монстры начнут вырываться из моего альбома, она будет первой, кого они найдут.

– Поняла, – быстро ответила я. Мне было невыносимо думать, что монстры доберутся до мамы. Все это время я беспокоилась о том, что с ней может случиться что-то ужасное. Сколько раз я забывала запереть дверь или закрыть окно и была убеждена, что ее убили? Вот к чему это привело. Беспокоясь о ней постоянно, тем самым я, без сомнений, навлекла на нее несчастье, и теперь она действительно находилась в опасности.

– Хорошо, – сказал Вишну. – Тогда ты знаешь, что должна сделать.

– Это тяжелая ноша для одного ребенка, – вмешалась Чамундешвари, как мне показалось, с жалостью. – И она подвергнет ее жизнь серьезной опасности.

Вишну был невозмутим.

– Она – архитектор этого мира. Я ничего не могу с этим поделать.

Неожиданно лев поднял свою красивую, но устрашающую гривастую голову:

– Я останусь с ней.

Я взвизгнула в изумлении:

– Ты можешь говорить?!

Его огромные челюсти раскрылись, и глубокий голос с грохотом вырвался из пасти:

– Судя по всему, да.

– Его зовут Симха, – вставила Чамундешвари.

Я нахмурилась.

– Это ведь значит просто лев на дравидийском языке.

– Да, – сказал лев, – так и есть. И меня зовут так, потому что кто-то не дал мне лучшего имени.

Ой. Как неловко.

– Я останусь и постараюсь ее защитить, – повторил Симха Вишну.

– Как и я, – добавила Чамундешвари. – У меня много дел в городе, но я буду ее проведывать.

Вишну пожал своими бронированными плечами.

– Очень хорошо. На этом я попрощаюсь со всеми вами. Удачи тебе, Критика Каллира. Подозреваю, что она тебе очень понадобится.