Текст книги "Невинная обольстительница"

Глава 12

– Скажите, Бентлинг, леди Марш уже готова? – обратился Оливер к пожилому лакею, приехав на Истон-сквер.

Бентлинг, избегая встречаться с ним взглядом, распрямил согбенные плечи.

– Госпожа немного нездорова, сэр. Боюсь, что она не сможет отправиться в оперу.

– Неужели? – нахмурился Оливер.

Бентлинг по-прежнему старательно отводил глаза в сторону и всячески старался скрыть свое волнение.

– Но мисс Гринтри согласилась пойти с вами, сэр. Леди Марш сказала, что вам нужно заехать за ней в дом Расселов на Куинс-сквер. Она просила передать мисс Гринтри вот это. – Бентлинг протянул Оливеру театральный бинокль. – А также ее самые наилучшие пожелания.

– Неужели?

– Именно так, милорд, – ответил Бентлинг.

– Передайте леди Марш... что я желаю ей скорейшего выздоровления и надеюсь увидеться с ней, как только ей станет лучше.

– Непременно передам ей ваши слова, милорд.

Поскольку старый слуга был неважным актером, то Оливеру не стоило большого труда понять мнимый характер недомогания тетки. Ему, конечно же, следовало рассердиться на нее за эти неуклюжие махинации, однако он не стал этого делать и торопливо вернулся на улицу, где его ждала карета. Вместе с Вивианной Гринтри они окажутся в театральной ложе одни – это не совсем правильно, но в то же время и вполне естественно. В ложе леди Марш их непременно увидят, однако разве есть что-то противоестественное в том, что мужчина появляется в опере в обществе женщины? Так часто поступают многие джентльмены. Но мисс Гринтри – молодая, привлекательная и, главное, незамужняя женщина. От появления в опере может пострадать ее репутация. Может быть, именно в этом и заключался тетушкин план – подтолкнуть его к тому, чтобы сделать Вивианне предложение руки и сердца?

Садясь в карету, Оливер усмехнулся – хитроумная тетушка остается верна себе.

Тот, кто решится взять в жены непокорную Вивианну, должен быть человеком смелым, если не сказать – отчаянным. Житье ней под одной крышей сложное. Но в то же время – приятное, радостное. Оливер закрыл глаза, и в его воображении всплыл образ Вивианны, той Вивианны, которая была готова уступить его настойчивым ласкам прямо здесь, в этой карете. Однако если он окажется с ней вдвоем в театральной ложе, то это может привести к самым непредсказуемым последствиям, а никаких лишних проблем ему сейчас совершенно не хотелось. Нет, он не станет брать ее в оперу, он просто заедет за ней и сообщит, что нездоровье не позволило леди Марш насладиться музыкальным творчеством великого итальянца.

Оливеру неожиданно стало жаль самого себя, но он поспешил отогнать эти предательские мысли прочь. Всего несколько недель назад он даже не подозревал о существовании Вивианны Гринтри, почему же он так сожалеет о том, что, возможно, сегодня не увидит ее? У него сейчас такое ощущение, как будто он... как будто она стала частью его жизни. Но почему?

Окна особняка Расселов на Куинс-сквер были ярко освещены. Оливера уже ожидали.

– Мисс Гринтри сейчас выйдет к вам, милорд, – сообщила служанка, открывшая ему дверь.

– Я боюсь, что...

– Монтгомери, как вы поживаете?

Оливер почувствовал, как ему сделалось неприятно от одного только звука голоса, принадлежавшего Тоби Расселу. Этого человека он глубоко презирал и всячески избегал встреч с ним.

Тем не менее Оливер вежливо поклонился ему.

– Я заехал к вам, Рассел, чтобы забрать вашу племянницу.

– Знаю. Она у нас просто милашка, вы не находите?

Оливеру совершенно не хотелось, чтобы этот никчемный человечишка догадался о его истинном отношении к Вивианне.

– Моя тетя находит вашу племянницу интересной. Приглашение в оперу исходило от нее.

– Приятно слышать, что к Вивианне так благосклонно относится представительница такого знатного аристократического рода, как леди Марш.

Оливеру не хотелось, чтобы его ответ прозвучал грубо, и поэтому он отделался нейтральной фразой:

– Моя тетя уже немолода, и здоровье не позволяет ей часто выходить в свет.

– Конечно, конечно, я все понимаю, – отозвался Тоби Рассел, внимательно следя за выражением лица лорда Монтгомери.

Услышав знакомые шаги на лестнице, Оливер обернулся. Вивианна. Он мгновенно опьянел от ее пластики и жестов, запаха ее кожи и духов. Ему потребовалось сделать над собой усилие, чтобы не броситься по лестнице навстречу ей.

– А вот и она сама! – сообщил Тоби.

Вивианна спускалась по последнему пролету лестницы. На ней было шелковое платье кремового цвета, громко шуршавшее при ходьбе. Декольте на этот раз было глубже, чем у того платья, которое Оливер видел на ней в прошлый раз. Ему неожиданно вспомнились ее обнаженная грудь и ощущения, вызванные прикосновением к ней. Оливер закрыл глаза, пытаясь отогнать это видение. Он не сразу заметил, что на сгибе локтя у нее висела темно-зеленая шаль, окаймленная кружевами. На руках длинные перчатки выше локтей. Волосы просто, но элегантно уложены – на висках аккуратно завитые локоны, а остальные волосы собраны в узел на затылке.

Вивианна обворожительно улыбнулась Оливеру, как будто и впрямь испытывала неподдельную радость от того, что увидела его.

– Лорд Монтгомери, – вежливо произнесла она, – леди Марш сказала, что я должна быть готова к восьми.

Вивианна вопрошающе посмотрела на Оливера.

– Представление начинается ровно в восемь часов. Леди Марш спокойно отнесется к тому, если мы немного опоздаем, – ответил тот. – Мне кажется, она сочтет благом пропустить первое действие. Но вообще-то я...

Вивианна все так же не спускала с него нежного взгляда, еле заметно улыбаясь уголками рта. Оливер уже собрался сообщить ей о том, что в оперу они не поедут, что нездоровье леди Марш поставило их обоих в неловкую ситуацию, однако неожиданно понял, что ему совершенно не хочется произносить эти слова.

– Вы готовы, мисс Гринтри? – вежливо осведомился он. – Карета ждет вас.

Оливер протянул ей руку, и Вивианна без малейшего колебания приняла ее.

Служанка поспешила открыть для них дверь. Оливер проводил Вивианну до кареты, помог ей сесть, галантно придержав подол ее юбки, чтобы он не помялся, после чего сел на сиденье напротив.

– Я только сейчас поняла, что леди Марш здесь нет. Мы теперь поедем за ней?

– Нет, боюсь, что все будет не так. Леди Марш нездорова, и она попросила ехать в оперу без нее.

Наступило молчание. Сейчас, подумал Оливер, она скажет, что остается дома и никуда не поедет. Но Вивианна по-прежнему молчала, а карета продолжала все больше и больше удаляться от дома, грохоча колесами по булыжной мостовой. Темноту освещали трепещущие язычки пламени газовых фонарей, по улицам прогуливались многочисленные прохожие.

– Когда я в первый раз оказалась в Лондоне, – призналась Вивианна, – он показался мне очень людным, шумным, с задымленным воздухом, которым невозможно дышать. Чудовищем, лишенным души и сердца.

– Значит, Лондон вам показался совсем не таким, как Йоркшир.

– Да, совсем не таким, как Йоркшир.

– У меня и в мыслях не было обманывать вас, Вивианна. Я как раз собирался сообщить вам, что леди Марш нездорова.

– Давайте оставим эту тему. Я поняла вас.

– Значит, мы с вами поняли друг друга? – улыбнулся Оливер.

– Да, пожалуй, поняли, – с улыбкой согласилась Вивианна.

После того как на трон взошла королева Виктория, «Театр Ее Величества» стал сценой, на подмостках которой ставились только итальянские оперы или французские балеты, особо понравившиеся королеве. Почти каждый вечер театр заполнялся публикой до отказа, и найти свободное место было крайне затруднительно. У входа торговки цветами предлагали свой благоуханный товар зрителям, входящим в зал или покидающим его. Вивианна восхищенно разглядывала величественную колоннаду, освещенную светом газовых фонарей. Оливер объяснил ей, что леди Марш абонировала ложу на целый год, несмотря на то что в последнее время она крайне редко бывала в опере.

– По причине своего нездоровья?

– По той причине, что она совсем не любит оперу.

Вивианна улыбнулась и почувствовала, как его рука коснулась ее талии, когда он провел ее через дверь в ложу леди Марш. Этого прикосновения оказалось достаточно для того, чтобы ее тело натянулось как струна. Сегодня Оливер был удивительно красив в черном сюртуке, белой накрахмаленной рубашке с белым шейным платком и черных панталонах. Затянутой в перчатку рукой он держал шелковый цилиндр. Он, видимо, самый красивый мужчина из всех, собравшихся этим вечером в театре, решила Вивианна.

Когда они сели в обтянутые парчой мягкие кресла, Вивианна принялась разглядывать театр. Зал постепенно заполнялся зрителями – элегантно одетыми мужчинами и женщинами. Вивианна заметила, что сидевшие в партере щеголи, повернувшись спиной к закрытой занавесом сцене, бесцеремонно рассматривают в монокли новых зрителей.

Когда их взгляды устремились и на нее, Вивианна сделала вид, что не замечает этого. Ее внимание неожиданно привлек какой-то военный в красном мундире, расшитом галунами и увешанном медалями. Он громко разговаривал с какой-то маленького роста пухленькой темноволосой дамой в белом атласном платье и бриллиантовом колье.

По возрасту дама казалась ненамного старше Вивианны. Заметив ее пристальный взгляд, дама в белом неодобрительно нахмурилась.

– Она не любит, когда на нее смотрят, – заметил вполголоса Оливер. Встретив недоумевающий взгляд Вивианны, он пояснил: – Это королева. Ее величество королева Виктория.

Вивианна смутилась и поспешила отвести взгляд.

– Это ее муж? Принц Альберт?

– Да, это он. Высокий, с темными волосами, очень серьезный. Многие дамы находят его очень симпатичным.

Вивианна разглядела и венценосного супруга королевы. Оливер был прав, принц Альберт показался ей очень симпатичным и очень серьезным. Она заметила, как королева Виктория положила руку на руку мужа, как будто была не в силах устоять перед желанием прикоснуться к нему, несмотря на то что их окружало множество посторонних людей. Они, несомненно, любят друг друга, решила Вивианна.

– Вивианна!

– Извините. Я снова неприлично долго засмотрелась на кого-то? Мне здесь так нравится! Для меня это настоящее открытие. Я редко бываю в театре, а в опере только во второй раз. Хотя я много читала об оперном искусстве. Если не ошибаюсь, сегодня дают оперу Доницетти, верно?

– Вы правы. Она называется «Любовный напиток». В основе сюжета – довольно сентиментальная история, но некоторые мелодии оперы вполне сносные. Поет тенор Рубини, а роль Адины исполняет мадам Гризи.

Вивианна услышала громкие голоса молодых модников, которые обращались к рыжеволосой молодой женщине, усаживавшейся в одной из лож. Вырез ее платья был глубок до неприличия. Бриллиантов на ней было также до неприличия много, даже больше, чем у самой королевы.

– Кто это? – шепотом поинтересовалась Вивианна.

– Некая дама, о которой вы наверняка никогда не слышали, – ответил ей Оливер.

– Она такая же, как мисс Афродита?

– Да, такая, как Афродита, – улыбнулся Оливер.

– Но вы ведь знаете ее?

– Это совсем другое дело.

– Неужели?

Его лицо находилось совсем близко от нее. Она чувствовала его дыхание на своей коже и, чтобы скрыть истинное выражение глаз, поспешила опустить длинные ресницы. Вивианна чувствовала, как бешено пульсирует жилка на ее шее и как шумит в ушах кровь. На какое-то мгновение шум зрительного зала куда-то исчез, утих от грохочущего вала нахлынувшего на нее желания.

– Я хочу вас, – шепнул ей на ухо Оливер. – И мне кажется, что вы хотите меня. Я не прав?

Вивианна поспешно отодвинулась от него и снова посмотрела ему в глаза.

– Я не прав? – настойчиво повторил он. Ей показалось, что в выражении его лица на миг появилась едва ли не детская беззащитность.

Нужно солгать ему, подумала она. Немного подразнить его. Однако солгать ему ей не удалось. Слишком велика была сила охватившего ее желания. Ей стало трудно дышать.

– Да, – слетело с ее уст. – Вы правы.

Представление началось. Вивианна молчала. Молчал и Оливер: Молчание сделалось едва ли не осязаемым. Чувствовалось, что и он, и она осторожно взвешивают в уме слова, боясь сказать что-нибудь лишнее. Вивианна подумала, что Оливер сейчас размышляет о том признании, которое только что вырвалось у нее. Возможно, он не ожидал, что она ответит ему тем же. От этих шальных мыслей она даже испытала легкое головокружение.

Что же подумает Афродита, когда узнает об этом? Одобрит ее действия или же неодобрительно покачает головой?

Голоса тенора Рубини и мадам Гризи звучали просто очаровательно. Публика слушала их как завороженная. То и дело раздавались возгласы «Браво!». На таких темпераментных меломанов тут же шикали более сдержанные зрители.

– Вы понимаете итальянский? – понизив голос, спросил Оливер. Затем протянул руки и накрыл ладонями сложенные на коленях руки Вивианны.

– Нет... Я не знаю итальянского языка. Маме не удалось найти такого учителя, который был готов приехать в наш край.

Оливер снял с рук перчатки и прикоснулся теплыми и сильными пальцами к ее пальцам. Затем крепко и властно сжал их.

– Языка я не знаю, но понимаю, в чем дело. Эта женщина...

– Адина.

– Да, Адина. Она хочет выйти замуж за этого мужчину...

– Неморино.

– Он купил волшебный любовный напиток, но тот не подействовал. Адина собирается замуж за другого... за солдата.

– Все верно, – шепнул Оливер, и она снова ощутила на своем лице его жаркое дыхание.

– А конец будет счастливым? Или кто-то умрет?

Глаза Оливера затуманились, как будто он задумался о собственной судьбе и вспоминает брата и женщину, на которой тот собирался жениться.

– Подождите немного – и все сами поймете, Вивианна, – ответил он тоном, в котором уже не было прежней легкости.

– Расскажите мне о Селии Маклейн.

Этот вопрос вырвался у Вивианны помимо ее воли, и она сама удивилась ему. И тотчас немного отодвинулась и убрала его руку. Правдивый ответ на этот вопрос скорее всего станет для него серьезным испытанием, подумала Вивианна. Кроме того, для него это еще и шанс честно рассказать о своем прошлом. По всей видимости, он все-таки покривит душой, так что она не будет разочарована его отказом.

– Селия и Энтони не были официально обручены, – произнес Оливер и тут же почувствовал облегчение от сказанного. – Но все знали, что они собирались пожениться. Ее отец хотел этого, да и сам Энтони был без памяти влюблен в нее. Селия... она была очень замкнутая, но не особенно возражала против замужества, во всяком случае, не высказывала вслух своего несогласия. Она пришла ко мне домой поздно вечером. Я... я был сильно пьян... я побывал у кого-то на обеде и напился практически до бесчувствия. Меня очень удивило ее появление.

– Но вы впустили ее в дом.

– Разумеется. Она была... она была очень расстроена. Да и как я мог не пустить без пяти минут родственницу, официальную невесту брата. Она заявила, что ей нужно срочно поговорить со мной по одному неотложному делу.

– А что же было потом? – спросила Вивианна, пристально глядя на Оливера, но его взгляд был устремлен на сцену.

Первое действие оперы закончилось. Публика разразилась аплодисментами. Многие встали со своих мест и направились в фойе. Сидевшие в партере денди снова принялись разглядывать присутствующих через стеклышки моноклей.

– Что же случилось потом? – повторила свой вопрос Вивианна.

– Я могу лишь догадываться, что она знала о том, что ко мне должен был прийти Энтони. Должно быть, он сам сказал ей об этом. Она точно выбрала время, чтобы явиться ко мне как раз перед его приходом.

– Она скомпрометировала себя, – удивленно произнесла Вивианна. Чего-чего, а этого она никак не ожидала. Подумать только! Оливер, с его репутацией распутника, оказался жертвой обстоятельств. Вивианна не знала, что ей и думать.

– Да, – коротко ответил Оливер с такой болью и сожалением, что она мгновенно испытала к нему жалость. – Она не хотела выходить замуж за Энтони. Тогда я не понимал этого, хотя и слышал кое-какие разговоры о том, что отец собирается выдать Селию замуж против ее воли, причем за человека, равного ей по общественному положению. Она была влюблена в кого-то другого, кто абсолютно не устраивал ее родителей. Единственный способ добиться своего означал для нее погубить собственную репутацию и оттолкнуть от себя моего брата.

Вивианна понимающе кивнула.

– Вы целовали ее? – требовательно спросила она, готовясь услышать самое худшее.

– Она первая поцеловала меня.

– Вы ответили на ее поцелуй?

Оливер пожал плечами:

– Конечно.

– Вы прикасались к ней?

– Вивианна! – шутливо простонал он и опустил голову. Ей стало ясно, что Оливеру на самом деле стыдно, однако она, несмотря ни на что, заставит его рассказать всю правду.

– Я хочу все знать, Оливер. Вы недавно сказали, что хотите отомстить за смерть брата. Мну нужно знать все, что произошло в ту ночь. Рассказывайте!

Тем временем над сценой снова поднялся занавес. Из оркестровой ямы донеслись первые такты второго действия. Оно переносило зрителей на свадьбу, которую герои оперы праздновали в сельской таверне.

– Хорошо, – согласился Оливер. – Я расскажу вам все. Да, я тоже поцеловал ее. Да, я прикасался к ней. Я был сильно пьян и ничего не понимал. Мне, конечно, нужно было оттолкнуть ее, ведь она была невестой Энтони.

– И тогда ваш брат застал вас обоих.

– Именно. – Оливер поднял на нее глаза и печально улыбнулся одними лишь уголками рта. – Она повисла на мне, буквально вцепилась в меня. Платье ее было в полном беспорядке. Волосы растрепаны. Она успела сорвать с меня шейный платок и выдернуть рубашку из панталон. Что же, Вивианна, теперь вы все знаете!

Вивианна усилием воли заставила себя посмотреть ему в глаза.

– Но ведь вы не успели... э-э...

Брови Оливера удивленно взлетели вверх.

– Неужели вы требуете от меня подробностей?.. – неожиданно рассердился он.

– Нет, конечно же, нет. Но расскажите мне, что же случилось после того, как в комнату вошел Энтони.

– Он просто вошел и застыл на месте. Селия начала кричать, что не любит его. Я от удивления опустился в кресло и расхохотался. Повторяю, я был сильно пьян и ничего не соображал. Все было настолько абсурдно, что напоминало такие же, как в опере, наигранные страсти. Энтони развернулся и стремительно вышел. Когда я увидел его в следующий раз...

– Он был мертв.

– Да... Я пытался убедить ее стать моей женой, вы уже знаете об этом. Она наотрез отказалась. Я был не нужен ей. Это была задуманная ею игра. Селия просто хотела поступить вопреки воле отца. Наверное, я не вправе обвинять ее в этом. Да я и не обвиняю ее. Я виню лишь самого себя.

Вивианна поймала себя на мысли о том, что сочувствует Оливеру и испытывает облегчение от того, что он оказался не таким уж плохим человеком.

– Не надо винить себя, – мягко произнесла она. – Вы повели себя не вполне разумно, но в этом виноваты обстоятельства и чужая злая воля. Я не сомневаюсь, что со временем брат понял бы вас и простил. Не стоит думать, что он возненавидел бы вас и даже на том свете испытывает к вам ту же ненависть. Покойники выше наших земных забот.

– Вы удивительная женщина, мисс Гринтри.

– Неужели вы делаете мне комплимент? – бесхитростно поинтересовалась она.

– Пожалуй, – медленно кивнул Оливер. – Вы заставили меня признаться вам в том, о чем я совершенно не хотел никому рассказывать. Но тем не менее я испытал некоторое облегчение. Неужели вы стали моим духовником, Вивианна? Предупреждаю вас заранее, вы устанете слушать обо всех моих грехах.

– У вас так много грехов?

– Очень много.

Вивианна почти физически ощутила, как возвращается их взаимное плотское желание. Учащается пульс, гулко стучит сердце, приятно покалывает кожу.

Его губы коснулись сначала ее щеки, затем уголка рта. Она закрыла глаза. Постановка «Любовного напитка» продолжалась, но она уже не слышала голосов Адины и Неморино. Ее переполняли удивительные ощущения, вызванные прикосновением губ Оливера и запахом его кожи. С еле слышным стоном она потянулась губами к его лицу.

«Боже, что я делаю! – подумала Вивианна. – Это непростительная ошибка. Сейчас все увидят...»

По всей видимости, он подумал то же самое. В тот миг, когда Рубини собрался взять следующую ноту, Оливер подхватил Вивианну и увлек за собой в тень, в крошечную прихожую театральной ложи, прочь от глаз остальных зрителей. Эта комнатушка была пристроена специально по желанию леди Марш, потому что в те минуты, когда боль, вызванная артритом, делалась невыносимой, она могла незаметно укрыться от внимания окружающих.

Сегодня эта каморка стала убежищем Оливера и Вивианны, оказавшейся в его объятиях.

– Я мечтал об этом все последние дни, – прошептал он, покрывая ее лицо поцелуями. Когда его губы коснулись шеи Вивианны, ее тело мгновенно выгнулось дугой. Она почувствовала, как он прижался грудью к ее груди, и услышала легкое шуршание его туго накрахмаленной рубашки.

«Защитите свое сердце».

Все это, конечно, очень правильно, но что ей делать с охватившим ее острым желанием?

Его руки скользнули вдоль ее боков и направились вверх. Его пальцы сжали ее грудь. Несмотря на то что полноте ощущений от этого прикосновения мешала ткань корсажа, оно напомнило Вивианне ее собственные ощущения, когда ее руки проникли ему под рубашку и прижались к его обнаженной спине. Воспоминание оказалось настолько ярким и чувственным, что она невольно замерла от удовольствия.

Оливер прильнул поцелуем к ее губам и принялся расстегивать крючки на платье. После крепкого рывка шелковый корсаж ослаб и сполз вниз. Оливер стянул тонкую нижнюю рубашку и обнажил ее грудь.

– Восхитительно! – еле слышно прошептал он. В следующее мгновение зрительный зал взорвался аплодисментами и смехом – видимо, что-то происходящее на сцене вызвало неподдельное восхищение публики.

Для Вивианны весь мир прекратил существование, в нем не осталось больше никого, кроме Оливера.

– Вы вызываете у меня ощущение... – начала она прерывающимся, слегка охрипшим голосом, – будто я выпила слишком много шампанского.

Оливер усмехнулся.

– Вы пьяны от желания, – прошептал он.

С этими словами он неожиданно опустился на колени и стал приподнимать ей юбки.

– Вы не носите нижнего белья, – произнес Оливер, как будто не мог поверить собственным глазам.

– Да, – улыбнулась Вивианна.

Он осторожно протянул к ней руки и нежно провел ими по ее бедрам. Затем они скользнули назад и легли на ее ягодицы. От его дыхания кудрявый кустик волос ниже живота слегка затрепетал.

Вивианна почувствовала, как все ее тело напряглось от нетерпения. Она откинула назад голову и прижала ее к стене, как будто ей было невмоготу стоять прямо. Его пальцы вернулись к бугорку внизу живота и, раздвинув кудряшки волос, отыскали складки ее святая святых и нырнули в их жаркую влажную глубину. Из его груди вырвался звук удовлетворения, а затем... о Боже... он опустил голову еще ниже...

На Вивианну обрушилась настоящая волна острого наслаждения, моментально лишившего ее дара речи. В следующее мгновение она вскинула руку и прижала ее ко рту, чтобы сдержать рвущийся наружу радостный крик. Все ее тело содрогалось от нескончаемых сладостных волн. Ей пришлось впиться зубами в собственную руку, затянутую перчаткой, чтобы сдержать эмоции. Сладостная пытка становилась почти непереносимой.

Почувствовав потрясший ее тело взрыв неописуемого блаженства, Вивианна едва не упала.

Оливер успел вовремя подхватить ее, и, немного придя в себя, она поняла, что находится в его объятиях. Грудь Оливера высоко вздымалась и опадала, ему явно не хватало воздуха.

Вивианна сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. Голова ее все еще слегка кружилась, а мысли путались. Неужели то, что он сейчас сделал, – это типичная уловка развращенного негодяя? Она всегда думала, что такие мужчины думают исключительно о собственном удовольствии, но ведь Оливер только что подарил ей целое море наслаждения, разве не так?

– Вы прекрасны, Вивианна! – шепнул ей Оливер. – Вы удивительная женщина. Поверьте, вы тоже доставили мне огромное удовольствие.

«Защитите свое сердце!»

Вивианне в очередной раз вспомнилось предупреждение Афродиты: «Да, попроси его спасти приют. Воспользуйся представившимся шансом. Он сейчас полностью в твоей власти. Попроси его. Прямо сейчас».

– Вивианна, поедемте скорее со мной. Давайте где-нибудь уединимся. В каком-нибудь месте, где сможем без всяких помех заняться любовью.

«А что же потом? Он посадит меня в карету и отправит домой? А как же иначе, ведь он получит все то, чего ему так хотелось!»

Мысли в голове Вивианны снова начали путаться, и она попыталась сосредоточиться на самом важном. Приют. Нужно спасти приют. Ведь ради него все это и затевалось, верно? Афродита говорила, что Вивианна сама поймет, когда наступит нужная минута и можно будет потребовать от него то, что ей так необходимо. Неужели эта минута настала? Он хочет ее, в этом нет никаких сомнений. Если он действительно хочет ее, то выполнит любую просьбу. Нужно всего лишь попросить...

От этой мысли у нее снова закружилась голова.

«Попроси его сейчас, иначе будет поздно...»

– Оливер! Вы действительно сильно хотите меня?

– Больше жизни! – не задумываясь, ответил он.

– Больше, чем Кендлвуд?

Произнеся эту фразу, Вивианна сразу же пожалела о сказанном, но было уже слишком поздно. Возникла пауза, и она отчетливо поняла, что сейчас будет. Она ошиблась. Это была вовсе не та самая правильная минута.

Вивианна совершила самую ужасную, самую непоправимую ошибку.