Текст книги "Невинная обольстительница"

Вивианне казалось, что она не выдержит всего, что ей пришлось пережить за последние несколько часов. Ей казалось, что ее сердце разорвется и она непременно умрет. Нежность и страсть исчезли, зато боль и усталость остались, заставляя ее испытывать нешуточные страдания.

Когда-то Вивианна боялась, что Оливер такой же, как Тоби, но теперь она осознала, что он хуже. Гораздо хуже...

Еще одна слеза скатилась по ее горячей щеке, но она уткнулась лицом в подушку и вытерла ее. Если сейчас она продолжит плакать, то уже не сможет остановиться. А леди Гринтри не должна заметить, что она плакала. И ее сестра тоже. Никогда еще Вивианне не было так одиноко...

Она подняла голову. Внезапно ее осенила мысль. Она знала, куда ей следует пойти. К кому обратиться. К той, кто не удивится и не придет в ужас от того, как низко она пала.

К той, которая поймет ее.

Глава 17

Дверь открыл Добсон в своей обычной красной ливрее. На его лице читалось огромное изумление при виде Вивианны.

– Мисс Вивианна? Что случилось? Вы выглядите так, будто увидели привидение.

– Добсон, могу я встретиться с мисс Афродитой? Мне нужно срочно поговорить с ней, – встревожено сказала Вивианна и, внезапно вспомнив о хороших манерах, смущенно добавила: – Пожалуйста.

Добсон внимательно посмотрел на нее, и что-то в ее облике заставило его прекратить дальнейшие вопросы.

– Подождите здесь, а я пойду посмотрю, чем смогу вам помочь. Мы не так уж давно закрылись.

Вивианна поняла, что Афродите тоже пришлось нелегко.

– Спасибо, Добсон, – еле слышно прошептала она.

Он ободряюще похлопал ее по руке, направился через вестибюль к расположенной напротив двери и настойчиво постучал.

– Вас желает видеть мисс Вивианна, Мадам. По-моему, у нее мало времени и дело слишком срочное, чтобы ждать.

За дверью послышались шаги, и ее открыла девушка с красивым, но невыразительным лицом. Она подмигнула Добсону, бросила взгляд на Вивианну и убежала вверх по лестнице. Из комнаты послышался знакомый голос Афродиты:

– Пригласи, пожалуйста, мисс Гринтри пройти ко мне, Добсон.

Но Вивианна как каменная застыла на месте. Внезапно ей показалось, будто ноги ее приросли к полу. Девушка, открывшая дверь, напомнила ей, куда она пришла. Это был дорогой бордель, сюда приходили богатые мужчины, чтобы удовлетворять свою похоть. Если, конечно, грустно подумала Вивианна, им не удалось найти для этого сговорчивую девственницу.

И все-таки, несмотря на все это, несмотря на свои сомнения и страхи, она понимала, что именно сюда ей и следовало прийти. Она знала, что Афродита ее обязательно поймет.

Именно в этом сейчас и нуждалась Вивианна. В понимании.

– Проходите, мисс, – сказал Добсон, беря ее за руку и ведя к двери. – Идите и расскажите Афродите, что случилось. Она вам непременно поможет.

Вивианна с сомнением посмотрела на него.

Добсон кивнул в подтверждение своих слов. Вивианна глубоко вздохнула и вошла в комнату.

Это был тесный и довольно невзрачный кабинет. Но Вивианну теперь было трудно чем-либо удивить. Несмотря на отсутствие роскоши, столь характерной для убранства других комнат, все-таки это помещение было самым главным в доме. Именно отсюда Афродита управляла своей империей.

Афродита сидела за столом. Увидев Вивианну, она встала, шелестя юбками роскошного черного платья. Ее руки и шею украшали бриллианты. Ее лицо светилось и блестело, как будто тоже было высечено из драгоценного камня. Великолепие всего ее облика ослепило Вивианну. Проницательный взгляд Афродиты уловил ее смятение.

– Что случилось, mon chou? – вскричала она. – Вы прочитали мой дневник? В этом все дело?

Вивианна, казалось, не слышала ее слов.

– Мисс Афродита, – нерешительно произнесла она, нервно теребя в руках свой капор. – Мне необходимо поговорить с вами. Я приехала прямо с Куинс-сквер, и я знаю, что поступила невежливо, не прислав предупреждения о своем визите. Я понимаю, что поступила опрометчиво. Но мне действительно необходимо с вами поговорить.

Афродита подошла к ней ближе. Вивианна вдохнула сладкий аромат ее духов и немного успокоилась. Афродита заглянула ей в глаза, пытаясь прочитать в них ответ.

– В чем дело, Вивианна? Расскажите мне все, и я внимательно выслушаю вас. Мне безразличны какие-то там предупреждения о визите и тому подобные формальности. Скажите, что произошло?

– Оливер, – только и смогла произнести Вивианна. – Он... ах!

И в этот момент ручьем хлынули так долго сдерживаемые слезы. В негодовании Вивианна пыталась остановить их, чтобы спокойно продолжить свой рассказ, но ничто не могло удержать их. Она закрыла лицо руками, но от этого стало еще хуже. Ее плечи судорожно затряслись – казалось, безудержные рыдания разорвут ее на части.

Теплые руки обняли ее, и Вивианна уткнулась лицом в оказавшееся удивительно хрупким плечо Афродиты. Та, как ребенка, успокаивающе погладила ее по спине.

– Ну-ну, дорогая, – прошептала Афродита. – Девочка моя. Что произошло? Что сделал тебе этот поросенок? Лучше расскажи мне сама, а то я подумаю, что случилось худшее.

– Да. Худшее.

– Ты не смогла защитить свое сердце?

– Нет, – сквозь рыдания произнесла Вивианна. – Нет, я потеряла девственность.

Афродита погладила ее по голове и рассмеялась:

– Это не самое худшее, что могло случиться. И потом, я думала, что тебе именно этого и хотелось.

– Мне действительно хотелось, – подтвердила Вивианна. – Все было великолепно. Он... он был великолепен. А потом он сказал мне, что все это было не более чем игра. Что на самом деле он никакой не роковой мужчина, не сердцеед. И что он вовлечен в какой-то заговор и просто пытался отпугнуть меня.

– Не похоже, чтобы он старался изо всех сил, mon chou...

– Разве вы не понимаете? Он лгал мне! Все это время он лгал! И когда я попросила его об одной ночи... Он согласился и притворялся... И наверное, смеялся у меня за спиной.

Голос Вивианны осекся, готовый сорваться на крик гнева и боли, и хотя Афродита еще крепче сжала ее в объятиях, мысли девушки витали где-то далеко.

– Понимаю.

– Естественно, я сказала, что больше никогда не желаю видеть его. Сказала, что ненавижу его. Но он... казалось, что ему нет никакого дела, что ему все равно.

– Не думай больше о нем, он того не стоит. И тем более недостоин, чтобы ты из-за него проливала слезы. Мы должны думать о том, что лучше для тебя, а не для Оливера, – обдряюще улыбнулась.

В ее голосе звучала такая уверенность, что Вивианна постепенно перестала рыдать и несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Афродита довела ее до кресла и усадила.

– Посиди немного, – с мягкой настойчивостью сказала она. – Передохни, успокойся, Вивианна.

– Но как я могу? Я влюбилась в мужчину, которого на самом деле не существует. Оливер взял мое сердце, и теперь оно разбито.

– Я предупреждала тебя, mon chou, – вздохнула Афродита. – «Защитите свое сердце». В следующий раз не забывай – сердца не похищают, люди сами отдают их. Оливер не похищал твое сердце, ты сама его отдала. А это огромная разница.

Вивианна открыла рот с намерением возразить и снова закрыла его. Мадам была права. Конечно же, она была права. Но эта мысль все равно не помогла ей справиться с болью.

Афродита села на ручку кресла и обняла Вивианну.

– Не пойми меня неправильно, – весело сказала она. – Но уверяю тебя, с тобой не произошло ничего, что могло бы действительно повредить тебе. Ты молода и красива, и целый мир лежит у твоих ног. Поверь, ты найдешь другого мужчину, который будет любить тебя так же, как и ты его. Оливер Монтгомери не единственная рыбка в океане.

Вивианна кивнула и постаралась поверить.

– В твоем сердце живет любовь и кипят страсти, с которыми тебе трудно справиться. Я это прекрасно понимаю. В молодости я была такой же. Ты это знаешь, если читала мой дневник. Мне казалось, я знала, чего хочу, и добивалась этого. С годами приобретаешь более зрелый взгляд на вещи.

– Вы много пережили и прошли длинный путь, я знаю, – подтвердила Вивианна. – Из Севен-Дайалз до бульвара Мадлен.

– Да, я прошла длинный путь. Но я и много выстрадала. Сколько горя и скорби мне довелось пережить! – тихо промолвила Афродита и нерешительно добавила: – Я потеряла моих детей.

Вивианна вытерла слезы и посмотрела на нее. Она не помнила, когда последний раз столько плакала. Только в детстве, когда пыталась защитить сестер.

– Вы потеряли ваших детей? – прошептала она.

Афродита кивнула. В ее печальных глазах читалось столько страдания, что нельзя было усомниться в ее словах.

– А мои родители меня бросили, – сообщила Вивианна, и по ее щеке снова покатились слезы.

– Нет! – решительно воскликнула Афродита и внезапно схватила Вивианну за руку. В ее взгляде читалось неподдельное отчаяние. – Тебя не бросили! Тебя украли. Тебя отобрал у твоей матери злой и жестокий человек.

«Что такое она говорит?»

От слез у Вивианны заболела голова. Она наверняка неправильно расслышала или не так поняла слова. Какой еще злой и жестокий человек?

– Твоей матери не было дома, но она думала, что ее дочери в надежных руках. О них заботились верные и преданные слуги, поэтому она считала, что ее дети в безопасности. Но она ошибалась. За ними пришел злой человек и привел с собой старую ведьму по имени миссис Слейтер. Она увезла троих девочек в карете, и мать больше никогда не видела их.

– Афродита, – только и смогла произнести Вивианна.

– Она пыталась найти их, изо всех сил старалась! Она искала везде, где только можно, но этот человек хорошо их спрятал. У него были на это свои собственные причины, но я не буду их называть. Не здесь, не сейчас. Но она пыталась найти всех вас, потому что ее сердце разрывалось от горя. Он тоже делал вид, что ищет вас, но теперь я понимаю, что это было не так, хотя тогда я ему доверяла. В конце концов он сказал, что вы потеряны навсегда и что я должна с этим смириться.

Афродита уткнулась лицом в волосы Вивианны и прижала ее к себе, как будто не хотела смотреть ей в глаза, как будто могла найти в себе силы говорить, не видя ее реакции на свои слова. Вивианна застыла, осененная внезапной догадкой.

– Я была убита горем. Я долго, около года, болела, но даже потом я не сразу выздоровела. Я так никогда и не оправилась от этого удара. С тех пор как вас отняли у меня, я облачилась в черное и с тех пор не снимаю траура. А потом ты пришла ко мне, назвала свое имя и сообщила, что у тебя есть две сестры, и тогда я поняла... Сначала я не смела поверить. Я думала, что это простое совпадение. Но когда я посмотрела на твое лицо, твои глаза, я узнала тебя. Я знаю, что это ты. Ты моя дочь. Ты – моя Вивианна.

Прижавшись щекой к черному шелку, Вивианна думала, что бредит. И вдруг она вспомнила. Прошлое выплывало из темных глубин подсознания. Ласково обнимающие ее руки, сладкий аромат духов, мягкий тембр голоса. Все это было так знакомо. Ее давно потерянная мать нашлась. Возможно ли это?

Но затянувшемуся молчанию Вивианны Афродита приписала другую причину.

– Прости меня. – В ее голосе слышались боль и раскаяние. – Я не хотела говорить тебе. Мне показалось, что тебе нравится твоя теперешняя жизнь, что после стольких лет ты не захочешь знать правду. Ты сама сказала, что приняла себя такой, какая есть. Я не стыжусь себя, своего положения и того, что я сделала – не вижу в этом ничего позорного, – но я понимаю, почему тебе не захотелось бы иметь такую мать.

Вивианна подняла голову и посмотрела на Афродиту. Теперь она видела это сходство, особенно с Франческой. Карие глаза, черные волосы и светлая кожа. Изящная красота и огненный взгляд. Перед ней действительно была се мать, найденная после стольких лет разлуки. Вивианна поспешила отринуть все сомнения.

Разве имеет значение, кто она или кем она была? Важно, что она наконец нашлась. И каким-то непостижимым образом Афродита оказалась именно той, к кому Вивианна обратилась за советом и утешением.

Возможно, в глубине души она всегда знала правду.

Вивианна неуверенно улыбнулась.

– Мама, – прошептала она.

Афродита всхлипнула, и по ее щекам потекли слезы. Теперь она безудержно рыдала, и Вивианна пыталась успокоить ее, гладя по спине, целуя в щеку, шепча слова утешения.

Наконец наступила тишина. Голова Вивианны покоилась на плече матери, крепко обнимавшей ее. Вивианна чувствовала себя измученной и уставшей, но в то же время на удивление довольной. Хотя Оливер все еще оставался зияющей раной в ее сердце, он был на время забыт. Теперь ее занимали более важные вопросы.

– Кто мой отец? – тонким голоском, как будто она вновь стала ребенком, спросила Вивианна. – Я не помню его. Не только его, я вообще не помню, чтобы кто-нибудь когда-либо о нем упоминал. Как будто это был какой-то секрет.

– Это действительно был секрет, – сказала Афродита. – У всех трех моих дочерей были разные отцы – невероятно, не правда ли? – с улыбкой сообщила она. – Иметь детей – пожалуй, не самая умная вещь, которую может позволить себе куртизанка. Но если есть мужчина, готовый взять на себя заботу о ней и о ребенке, согласившийся обеспечивать ее, когда она носила под сердцем ребенка, помогать растить его – тогда почему бы ей не стать матерью? Кроме того, я была одинока. Я хотела иметь свою собственную семью. Твоим отцом я выбрала человека, который тоже был одинок, но не хотел жениться. У него не было детей, и он решил, что было бы неплохо обзавестись наследником. Хотя он не слишком на этом настаивал, когда узнал, что родилась девочка. Твои сестры были зачаты при таких же обстоятельствах и с такими же последствиями. Все вы дети мужчин, которые в то время не имели законных наследников и желали получить что-то вроде гарантии на будущее. Но я была рада моим девочкам.

– Понятно, – промолвила Вивианна. – Так кто же все-таки мой отец? Я узнаю его имя?

Афродита посмотрела на нее и вздохнула:

– Возможно. Но сначала я должна спросить его самого. Да, он все еще жив, Вивианна, но я не видела его уже много лет с того момента, когда должна была сообщить ему ужасную новость о том, что тебя похитили. Но я обещаю тебе, что обязательно поговорю с ним. Я сообщу ему, что ты нашлась, и, если он согласится, скажу тебе, кто он. Что касается твоих сестер, то я думаю, что лучше подождать, пока они подрастут, – тогда я смогу поговорить с ними. Я боюсь за всех вас. Лучше я буду страдать всю оставшуюся жизнь, чем допущу, чтобы что-нибудь случилось с вами. Я не выдержу, если потеряю вас еще раз – особенно тебя, Вивианна. Я знаю тебя. Я вижу тебя, живую, стоящую передо мной. Твои сестры... они так и остаются воспоминаниями, для меня они все еще неразумные, милые крошки.

– Но чего вам бояться? – спросила Вивианна. – Вы можете назвать имя и указать полиции того ужасного человека, который стал похитителем ваших детей. Он будет наказан за свой бесчеловечный поступок.

Афродита покачала головой:

– Он не допустит этого. Он всегда настороже. Если он подумает, что правда о его поступке может всплыть, он ни перед чем не остановится. Или просто будет все нагло отрицать, и ему обязательно поверят. Почему кто-то должен верить мне больше, чем такому джентльмену? Оставь это мне, пожалуйста, Я сама как-нибудь разберусь. Я понимаю твое желание все узнать, но, поверь мне, для тебя гораздо безопаснее оставаться в неведении относительно некоторых вещей. По крайней мере пока.

– Я никоим образом не заставляю...

– Я знаю. Ты нетерпелива. Но я поговорю с твоим отцом и потом свяжусь с тобой. Ты должна понять, mon chou, еще до твоего рождения он дал кое-какие обещания. Я поклялась выполнить все его условия и не могу отказаться от них сейчас.

Вивианна все прекрасно понимала, но это не убавляло ее нетерпения поскорее узнать всю правду. Она нашла свою мать и теперь хотела узнать имя отца.

– Я до сих пор не могу в это поверить, – не переставала удивляться она. – Где же мы тогда жили? Я все время пыталась вспомнить название соседней деревушки, но мне это так и не удалось. Я подвела своих сестер. Я не смогла вернуть их домой.

Афродита ободряюще обняла ее.

– Ты никого не подвела, дорогая! Ты все делала правильно. Ты спасла их, Вивианна. И это была только вина моя и твоего отца, что ты не смогла найти дорогу домой. Я держала вас в полной изоляции от остального мира и, как мне казалось, в безопасности. Ты и твои сестры жили очень замкнутой жизнью в глухой провинции. Вы были моим главным сокровищем, но я не думала, что вас кто-то может украсть. Как же я ошибалась!

– Этот человек... Вы уверены, что его не удастся наказать?

– Я не могу доказать, что именно он украл вас. Все не так просто. Я должна вести себя очень осмотрительно ради всех нас. Иначе нам грозит опасность. Понимаешь? Ты должна пообещать мне, что не попытаешься сама что-либо предпринять и что ничего не расскажешь сестрам прежде, чем я смогу сделать это сама. Обещаешь?

Вивианна кивнула:

– Обещаю.

– Тогда доверься мне. Клянусь, я скорее умру, чем допущу, чтобы с вами снова случилось что-нибудь ужасное. Я сообщу тебе, когда что-нибудь разузнаю.

Вивианна снова кивнула. Она посмотрела на часы и поняла, что уже пора уходить. Ей не хотелось покидать Афродиту, но она знала, что должна идти. Это не ее дом, и хотя Афродита была ее настоящей матерью, она стала для нее таковой только сейчас, после стольких лет. Леди Гринтри – мама – скорее всего уже беспокоится. Леди Гринтри была ее матерью все эти годы, и с чувством сожаления Вивианна поняла, что Афродите суждено навсегда остаться в тени.

Должно быть, Афродита сама это понимала, потому что грустно улыбнулась.

– Тебе пора домой, – нехотя сказала она. – Я знаю, ты должна идти. Я не питаю неприязни к леди Гринтри. Она любила и заботилась о вас, и я ей за это безмерно благодарна. Я потеряла вас очень давно и теперь наконец нашла. Но теперь уже ничего нельзя изменить. – Она вздохнула и покачала головой: – Ступай, mon chou. Я дам знать, когда тебе придет время встретиться с отцом. Но ты можешь приходить ко мне когда угодно. В любое время.

– Спасибо. Я обязательно приду. Думаю, мне понадобится время убедиться, что это все не сон.

– Конечно. До свидания, Вивианна. До свидания, дочь моя.

Вивианна напоследок обняла мать и вышла. Снаружи стояла замечательная солнечная погода, весело пели птицы. Девушка слышала, как в их пении тонут звуки городского шума. Она нашла свою мать. После стольких лет они наконец воссоединились. В это было невозможно поверить.

– Я потеряла ее, а потом нашла, чтобы снова потерять. О, Джемми, Джемми! Я никогда не знала, что мне будет так больно, когда я наконец обрету счастье.

– Дорогая, бедная моя!

Афродита тяжело вздохнула.

– Я не должна теперь беспокоиться за нее. Она находится в безопасности, и, самое главное, она счастлива. Она замечательный человек. Я рада за нее и очень горжусь ею, Джемми.

– Она так похожа на тебя, дорогая.

– Правда? – Глаза Афродиты радостно сверкнули. Она вытерла слезы.

– Конечно, ты сама знаешь. – Он подал ей носовой платок. – Но что мы будем делать с отцом?

Афродита на минуту задумалась и наконец приняла решение.

– Я увижусь с ним, как и обещала. С Фрейзером никогда не возникало проблем. Но вот то, что его нельзя назвать идеальным отцом для молодой девушки, это точно. Она будет расстроена, Джемми.

– Но в этом нет твоей вины.

– Ты прав, – вздохнула она.

– А как насчет остальных?

Афродита пожала плечами:

– У нас еще есть время, чтобы решить, что делать. Сейчас я не могу рисковать, ты ведь меня понимаешь.

– Я убью его. Ты же знаешь, ради тебя я пойду на все.

– Но я не знаю наверняка. Я никогда не была полностью уверена. Он точно причастен к этой истории, но у меня нет доказательств. Как я могу обвинять человека в таком преступлении, не имея никаких доказательств? Только подумай, Джемми, что значит его слово против моего.

– Позволь мне все-таки убить его.

– Тише, тише.

Афродита прильнула к нему, чувствуя силу его рук, знакомое тепло человека, которого любила всю жизнь. Человека, которого потеряла, чтобы найти только через много лет.

Джемми поцеловал ее и расстегнул свою красную ливрею.

– Ты устала, дорогая, тебе нужен отдых. Позволь отнести тебя наверх.

Она улыбнулась:

– Да. Пожалуй. Ты все еще мой, правда, Джемми? Хотя, после всего, что я сделала, я недостойна тебя.

Джемми легко поднял ее и понес наверх.

– Ты поступила так, как того требовали обстоятельства, – мягко возразил он. – Я тоже поступил так, как должен был поступить. Прошлого уже не вернуть. Главное, что мы теперь вместе навсегда.

С этими словами Джемми Добсон поцеловал единственную женщину, которую любил всю жизнь.

Когда Вивианна вернулась домой, от пережитого за последние несколько часов у нее закружилась голова. Она не знала, что сказать семье, поэтому в конце концов решила пока ничего не говорить и под предлогом головной боли заперлась у себя в комнате. Еще одна ложь, но она предпочитала не думать об этом. Чувство унижения, мысль о том, что ее предали, и душевная боль, вызванная поведением Оливера, никуда не исчезли, но грустные мысли уступили место более веселым, и ее захлестнуло чувство радости.

Она нашла свою мать. Она дочь Афродиты. Туман, окружавший ее прошлое, неожиданно рассеялся. Хотя и не до конца. Все еще оставались кое-какие секреты, и, судя по всему, Афродита пока не желала их раскрывать. Может быть, действительно так было сделано, как она и сказала, ради ее блага и блага ее сестер. Но Вивианне не терпелось узнать все как можно скорее.

Когда подошло время ужина, Вивианна чувствовала себя немного лучше, хотя все еще была бледна.

Мариэтта делилась своими впечатлениями о лондонских достопримечательностях – она провела весь день, бродя с мистером Джардином и Лил по Музею мадам Тюссо и базару на Бейкер-стрит. Леди Гринтри беседовала с сестрой – они наверняка обсуждали Тоби Рассела. Она сильно любила своего мужа Эдварда и до сих пор не снимала по нему траура – он умер в Индии, где служил с ее братом Томасом Тремейном. Они были лучшими друзьями, служили в одном полку, и оба скончались от лихорадки в течение нескольких дней. Именно благодаря брату Эмми Гринтри познакомилась со своим будущим мужем много лет назад.

Говоря о нем за ужином, леди Гринтри печально вздохнула:

– Даже по прошествии стольких лет я все еще по нему скучаю.

– Это была любовь с первого взгляда, – задумчиво произнесла Хелен. – Тебе повезло, что вы оказались идеальной парой. Ведь иногда первый порыв любви ослепляет.

Все помолчали, подумав о негодяе Тоби. Вивианна же подумала об Оливере. Мистер Джардин смущенно кашлянул.

– К сожалению, я не имел чести быть знакомым с вашим мужем, леди Гринтри. Мне хотелось бы в свое время познакомиться с ним. Судя по вашим рассказам, это был замечательный, благородный человек.

Леди Гринтри улыбнулась:

– Да. Вы правы, мистер Джардин. Уверена, вы бы непременно поладили с Эдвардом.

Хотя, решила Вивианна, если бы Эдвард не умер, то мистер Джардин вряд ли нашел бы себе пристанище в Гринтри-Мэнор. Глядя на них, сидящих рядом, она подумала, что леди Гринтри и мистер Джардин неплохо смотрятся вместе. Возможно, потому, что она сама оказалась в положении отвергнутой возлюбленной, Вивианна посмотрела на них с другой точки зрения. Странно, что они никогда не задумывались о браке. Мистер Джардин был джентльменом, пусть даже и потерявшим свое состояние. Вдобавок он обладал прекрасной внешностью и изысканными манерами: Леди Гринтри, в свою очередь, была мила и обаятельна. Но, овдовев, не обращала внимания на мужчин, по крайней мере не рассматривала их в качестве возможных женихов.

– Эдвард был бы замечательным отцом, – грустно произнесла она, глядя на двух своих младших дочерей. – Он так хотел иметь детей!

– Интересно, кто мой настоящий отец? – Мариэтта, как за ней водится, произнесла вслух то, что было у нее на уме, совершенно не думая о последствиях.

Знавшая правду Вивианна внезапно побледнела. На обычно спокойное лицо леди Гринтри набежала тень.

– Дорогая, я тоже хотела бы это знать! Когда вас нашли, мы пытались узнать что-нибудь о вашем прошлом. Но безуспешно. Где только не искал Уильям! Он даже поместил объявления в самые популярные газеты. Но никто так и не откликнулся. Мы не получили никаких известий. Мы сделали все возможное, но так ничего и не добились.

– Уверена, мама, Мариэтта не собиралась тебя осуждать, – ласково сказала Вивианна, взглянув на сестру. – Мы знаем, как вы старались узнать хоть что-нибудь о нас.

Мариэтта возмущенно посмотрела на нее:

– Конечно, я не порицала маму. Я просто размышляла вслух.

– Возможно, лучше вообще ничего не знать, – задумчиво произнесла Вивианна. – Не каждый готов принять правду такой, какая она есть. Иногда знать правду опаснее, чем оставаться в неведении.

Она ни в коем случае не должна была этого говорить. Вивианна поняла это, как только слова слетели с ее языка. Но она пережила трудный день, и мысли ее окончательно запутались. Мариэтта пожала плечами, мистер Джардин улыбнулся, Хелен продолжала невозмутимо пить чай. Но слова Вивианны не остались незамеченными. Леди Гринтри посмотрела на старшую дочь обеспокоенным взглядом, который той был хорошо знаком.

Эмми Гринтри поняла, что что-то произошло.

А Вивианна поняла, что Эмми Гринтри не успокоится, пока не добьется от нее правды.

Приход леди Гринтри в ее спальню нисколько не удивил Вивианну. Она улыбнулась матери в зеркало, перед которым ее причесывала Лил.

– Мне нужно поговорить с тобой, – сказала леди Гринтри и устроилась в кресле возле окна. На улице было тихо, только изредка снаружи доносился скрип рессор кареты или цокот подков по булыжной мостовой.

Вивианна коротко взглянула на Лил. Та понимающе кивнула и оставила их наедине. Вивианна принялась наводить порядок на туалетном столике, нервно передвигая баночки с пудрой и кремами, хотя она почти никогда не пользовалась косметикой и всякими ухищрениями, за которыми женщины прячут свою истинную наружность. Возможно, именно поэтому Оливеру так легко оказалось ранить ее – потому что она была открытой и честной.

– Вивианна!

– Да, мама. – Это слово легко слетело с ее губ, и Вивианна знала, что так будет всегда. Леди Гринтри была ее матерью, и ничто не могло изменить этого. Афродита... она была лишь Афродитой, и для нее уже было слишком поздно занять это место в жизни Вивианны. Но она могла стать подругой. Лучшей подругой.

– Что-то случилось, – с уверенностью в голосе сказала леди Гринтри, внимательно глядя на дочь. – Ты чем-то расстроена, дорогая. Это из-за лорда Монтгомери? Что этот человек тебе сделал?

Вивианна неожиданно поняла, что должна все рассказать леди Гринтри. Скорее всего это правильное решение, принятое в правильную минуту. Она обещала Афродите, что ничего не расскажет сестрам, но ничего не говорила относительно леди Гринтри. Вивианна сгорала от нетерпения сообщить кому-нибудь новость, и если кто и имел право знать правду, то это была леди Гринтри, которой она столь многим обязана.

– Я нашла мою мать, – выпалила Вивианна и сама удивилась тому, как странно прозвучали ее слова.

Леди Гринтри побледнела.

– Ты нашла свою... мать? – еле слышно прошептала она. – Как? Где?

– О, это было чистое совпадение. Я искала Оливера и... встретила эту женщину. Она спросила меня обо мне самой и моей семье, и я... мы поняли, что я ее дочь, которую она потеряла много лет назад и все это время не переставала искать. Мама, она нас искала, но нас у нее забрали. Когда она меня встретила, то даже не захотела ничего говорить мне. Она знала, что я счастлива и довольна своей жизнью, и думала, что может только испортить ее. В конце концов, она случайно обмолвилась.

Походу рассказа дочери лицо леди Гринтри становилось все более озабоченным. Вивианна пыталась угадать причину. Возможно, она тревожилась за свои отношения с дочерью, но Вивианне казалось, что леди Гринтри боится, что она расстроена услышанным.

– Ты уверена, что она твоя мать?

– Да, я это точно знаю. Знаю, ты скорее всего думаешь, что она могла меня обмануть. Но, мама, она так похожа на Франческу, и немного на меня, и иногда на Мариэтту. Она наша мать. Я уверена. Я чувствую это умом и сердцем. – Вивианна улыбнулась: – Тебе, наверное, это не понравится, но ее зовут Афродита и она... была куртизанкой.

Леди Гринтри удивленно заморгала.

– Господи! – только и смогла вымолвить она.

Вивианна засмеялась:

– Послушай, мы с Франческой и Мариэттой – ее любовников, трех разных ее любовников. Она не стала называть мне их имен. По ее словам, она хотела бы сохранить их репутацию и защитить нас. Когда же нас у нее украли, это сделал кто-то, кого она знает. По крайней мере она так считает. И потому боится, что этот человек может снова навредить нам. Я должна подождать, пока она поговорит с моим отцом. Она сказала, что должна спросить его согласие, чтобы сообщить мне его имя. Леди Гринтри тщательно подбирала слова.

– Могу я встретиться с ней, с этой Афродитой? – наконец вымолвила она.

– А тебе хотелось бы? – с тревогой в голосе спросила Вивианна, не смея даже надеяться.

Леди Гринтри улыбнулась, и Вивианна облегченно вздохнула.

– Неужели я такая ханжа, дорогая? Признаюсь, это не самая идеальная ситуация, но, если ты так хочешь, я буду искренне рада познакомиться с Афродитой.

Вивианна подошла к матери и положила голову ей на колени. Леди Гринтри ласково погладила ее по волосам, точно так же, как совсем недавно и Афродита. Каждое прикосновение было наполнено заботой и лаской.

– Ты все равно останешься моей дочерью, Вивианна. Ты же знаешь. Я о тебе иначе и не думаю. Гринтри-Мэнор всегда будет твоим домом. Мне страшно подумать, что ты захочешь жить с Афродитой, и еще хуже, если ты будешь чувствовать себя обязанной остаться со мной.

Вивианна отрицательно покачала головой:

– Ты моя мама, и ничто не может этого изменить. Афродита была потеряна для меня много лет назад, и хотя я рада, что мы нашли друг друга, не думаю, что кто-либо из нас захочет менять что-нибудь. У меня своя жизнь, у нее своя. Но я хочу, чтобы вы встретились, мама. И еще мне хотелось бы узнать имя своего отца. Я никогда не чувствовала себя уверенно. Думаю, что если я все выясню, то наконец-то обрету уверенность в себе.

– Конечно, я тебя понимаю, Вивианна. Я обязательно увижусь с ней.

Вивианна улыбнулась сквозь слезы.

– Спасибо, – прошептала она, и они обе поняли, что это благодарность не только за согласие поговорить с Афродитой. – Я... я думала, может, завтра, но я обещала помочь мисс Грете и мисс Сьюзен. Нам столько всего нужно сделать, чтобы переселить детей в Бетнал-Грин.

– Дорогая моя, я согласна ждать сколько нужно. Для тебя это, должно быть, оказалось настоящим потрясением – для меня, например, точно. Возможно, тебе понадобится время, чтобы свыкнуться с тем, что ты узнала.