Текст книги "Заклейменная. История о том, как я сбежала из секс-культа"

Впервые я по-настоящему поняла этот концепт лишь через пару месяцев, пройдя ИЗ о правильном и неправильном. Я рассказала тренеру о ситуации, когда чувствовала себя правой. То есть предчувствовала это. Я собиралась на курс «Этос» в Такоме и попросила одного из тренеров подкинуть меня до Ванкувера. Когда мы пересекали границу, она спросила, на каком углу лучше меня высадить, и я возмутилась, что она не хочет подвезти меня домой, учитывая, что уже было за полночь! Исследование этой ситуации на занятии позволило мне понять, что я не принимала на себя ответственность за то, что не дала более точные указания, когда попросила ее подвезти меня. Я не принимала свою эмоциональную реакцию, – и винила ее за испытанное разочарование. Ресурсы и концепты, касающиеся обвинений, позволяли мне теперь выйти из любой межличностной ситуации с грацией и легкостью. Мои триггеры быстро ослабевали, и навыки коммуникации тоже улучшились. Это пример того, как учения ПУР заставляли нас подробно рассмотреть наши слова, мысли, поведение и решения. Они призывали нас, пурианцев, осознавать все, что мы делаем или говорим. Я знала, что если буду придерживаться программы, то мне удастся исправить все аспекты моей жизни. Когда бы мне не приходилось принимать какое-то решение, алгоритмы, полученные на ПУР заставляла меня подмечать все детали.

На этой стадии мои переживания были связаны с тем, что я уже неплохо себя знала, но не могла взглянуть на свою привычку анализировать себя со стороны и видеть все объективно. Я принимала новые открытия близко к сердцу.

Принципы «Одиннадцатидневного» курса возмутили меня, но их было легко придерживаться, потому что они усиливали все сомнения и недовольство самой собой. На самом деле, я часто испытывала гнев в подростковом возрасте. Да, иногда я чувствовала необходимость контролировать результаты моей карьеры и отношений. Я спрашивала мнение других, чтобы почувствовать большую уверенность в самой себе. Иногда мне просто было приятно чувствовать поддержку окружающих… И если подумать… разве друзья и любимые нужные нам не для этого?

На протяжении курса я слышала, как некоторые тренеры болтали и шутили между собой во время перемен, и гадала, как выглядит их жизнь. Одна упомянула, что любит долгие прогулки с Китом и коллегами, во время которых они обсуждают жизнь, состояние общества и дальнейшее направление деятельности компании. Создавалось впечатление, что все обладатели зеленой ленты состояли в близких рабочих отношениях с Китом. Я понимала, что получение руководящих позиций в компании и сообществе было напрямую связано с его одобрением.

Наблюдая за нашими руководителями на протяжении одиннадцати дней, я узнала, что все они вегетарианцы, употребляют только органическую пищу и продукты без «химии». Все они в хорошей форме. Медитируют, не напиваются (да вообще не пьют!) и часто собираются вместе, чтобы отпраздновать победы. Это была сплоченная группа. А еще эти женщины были крутыми – отличная карьера, важная роль в компании. У меня создалось впечатление, что Нэнси Зальцман постоянно летает по всей стране и выступает с мастер-классами перед людьми, слишком знаменитыми, чтобы называть их имена.

Эти женщины воплощали многие из моих собственных идеалов. Какой же могла быть жизнь на этом пути? Мне казалось, что они словно жили в утопии с повседневными практиками и сообществом, которые поддерживали их цели, а также внутренний мир. Я получила образование, пожила одна, потом с другим человеком, год перед университетом провела, путешествуя по Израилю. Благодаря такому разнообразному опыту я осознала, что является для меня земными благами… но, возможно, стоит скинуть эти «неинтегрированные фиксации» (так ПУР называл наши привязанности) и обратиться к так называемому просвещенному образу жизни?

Я начала рассматривать свою жизнь через эти новые линзы и поняла, что мое желание нравиться было руководящими первичным. Угадай-

те, кто предложил инструменты, чтобы это исправить?

Тренеры заявляли, что если мы окончим «Одиннадцатидневный» курс, то завершим Уровень I Программы Успеха Руководителей. И тогда курсы второго уровня могли бы дать мне основы, чтобы по-настоящему вырасти и научиться заполнять эту пустоту, вместо того чтобы искать одобрение извне… всего за пару тысяч долларов.

В то время я еще не понимала, что сама NXIVM становится моим ответом на «схему-стимул». Я не понимала, что сама организация поможет мне заполнить ту самую внутреннюю пустоту, которую я пока лишь осознала. Я усердно работала над первыми курсами и доверяла системе. Все темы, собранные в этом «Одиннадцатидневном» интенсиве, подняли на поверхность многое из «старых» проблем. Я чувствовала себя уязвимой, открытой и вымотанной. Другие, как мне казалось, проходили материал легко и беззаботно, а я все еще чувствовала, что со мной что-то не так.

Во время этой поездки я также впервые лично встретилась с Китом Раньером. Я познакомилась с ним во время волейбольной игры, которая, как я слышала, была одним из его любимых занятий. Я никогда не увлекалась спортом и не очень-то хотела участвовать в игре… особенно, увидев кто играет. В основном это были мужчины, а по краю сидели красивые молодые женщины в очень ко-

ротких шортах, и все казались увлеченными спортом. Между сетами Кит останавливался и приветствовал или общался с некоторыми женщинами. Постойте, он что, целует их всех в губы? Со своей прической в стиле Иисуса, в очках и шортах начала восьмидесятых, Кит, то есть Авангард, спокойно болтал с ними и буквально наслаждался их вниманием, пока они все хихикали над его шутками. Я скромно наблюдала, как он убирает пряди волос со лба, и тут на мгновение встретилась с ним взглядом.

Потом, во время перерыва между играми, Марк Висенте представил меня и Дэвида Киту. Я протянула руку, чтобы поздороваться с ним, и поблагодарила за создание «тех», понимая какой неловкой, должно быть, кажусь, произнося все это. Кажется, он уже слышал обо мне и Дэвиде, и мне это вроде как польстило, но общение было странным. Я направилась вслед за Дэвидом, который уже отошел от площадки.

Уже через пару минут после этой первой встречи с Китом я осознала, что именно ощущала. Я ожидала, что испытаю восхищение или испуг… Но он скорее показался мне… странным. А еще меня удивило, что один из самых умных людей на планете играл во что-то такое обычное, даже заурядное, как волейбол. Марк сказал, что Кит был известным классическим пианистом, неплохим игроком в шахматы и любителем почитать. Не этого я ожидала. Я думала, что

мы все соберемся в интеллектуальный круг и погрузимся в революционную дискуссию о состоянии мира.

Сначала он показался мне совершенно обычным. Совсем не гением, скорее немного глуповатым. Позже я заметила, что после каждого проведенного Китом форума, Нэнси шла за ним на сцену и расспрашивала аудиторию: «Ну и как вам? Разве он не прекрасен?». Всегда находились новые студенты, которые поднимали руки и отвечали: «Да, я удивлен, что он кажется обычным парнем», а Нэнси восторгалась: «Разве не замечательно, насколько он доступен для остальных?»

К концу «Одиннадцатидневного» курса я чувствовала себя одиноким аутсайдером. Все писали утверждения своей миссии и цель жизни, а я сидела, свернувшись клубочком, на стуле, вытирала слезы стыда, опустив взгляд на блокнот. Мне отчаянно хотелось попросить кого-нибудь из тренеров о помощи. Я не знала, как выполнить это упражнение. Стоя перед аудиторией, один из ведущих объявил, что людей нередко одолевают эмоции во время тренировок, и я поняла, что они видели происходящее со мной. Но я все равно чувствовала себя брошенной. Во время предыдущего упражнения мне пришло осознание, что я выражаю любовь, помогая людям… Ну и поэтому чувствовала, раз никто не помогает мне, значит, меня не любят. Они также

сказали нам, что «Полосатый Путь» был «наукой радости», но, внимательно анализируя свои проблемы и сосредотачиваясь на них, я погрузилась в жалкое совершенно безрадостное состояние. Конечно, я напомнила себе, что мне не ставят оценки, что все это для моего развития… Но если я не могла написать свою миссию, то на что мне рассчитывать? В итоге я набросала пару предложений, которые смогла придумать. К этому моменту некоторые другие студенты встали и вслух произносили свои цели и задачи. И так все складно звучало…

Во время перерыва, когда мы с Дэвидом отправились в кафе центра, я разговорилась с одной из пурианцев, с которой недавно познакомилась, Клэр.

– Простите, – сказала я. – Не подскажете… я ищу бак для раздельного мусора.

– Мы не перерабатываем мусор в центрах NXIVM, – сказала она, наморщив нос так, что толстые очки поднялись вверх. Она сказала, что Кит в это не верил и считал «плутовской стратегией».

За пять дней мы узнали принцип «плута» в NXIVM. Философия Кита Раньера состояла в том, что плут – это отдельный человек или корпорация, которые создают проблему и используют ее, чтобы добиться выгоды от решения, которое сами и предлагают. В качестве примера на уроках приводились крупные фар-

мацевтические компании: часто те фирмы, которые продают пестициды, таким образом отравляя вас, продают и лекарство от этих болезней. Клэр сказала, что Кит даже притворяется, что поднимает мусор на улицах.

Что? Как это вообще возможно?

Она продолжила объяснять, что Кит отказался поддерживать плутов и считает неэтичным убирать после людей, потому что таким образом ты учишь их, что сорить – это вообще-то нормально. А еще Клэр пояснила следующее: чтобы показать, что он не избегает трудностей и не ленивый, Кит притворяется, будто поднимает мусор на улице, и чтобы показать другим, что и они не должны быть ленивыми, но при этом отказывается поощрять людей, сорящих в общественных местах.

«Тут какая-то неувязка, – подумала я. – Чего-то я не понимаю?»

И тут я увидела ее.

Лорен Зальцман обладала профилем юной Барбары Стрейзанд. На ней была зеленая лента, а значит, она поднялась по «Полосатому Пути» и занимала такую же высокую должность, как и мой руководитель, не считая одной синей и двух фиолетовых лент. Меня вдохновила мысль, что человек моего возраста может подняться так высоко.

Но в то же время она казалась легкой в общении и классной. Когда Лорен представилась мне, я заметила, что ее остриженные по плечи волосы

убраны назад – стойте, неужели это тканевая резинка для волос из 80-х?

– Я пытаюсь вернуть их в моду, – сказала она мне, игриво закатывая глаза.

Мне очень понравилось ее чувство юмора и то, что она не относилась к себе слишком серьезно. Нэнси уже много рассказала мне о достижениях своей дочери, но я и понятия не имела, чего ожидать. А теперь, познакомившись с ней лично, я почувствовала уважение и увидела в ней родственную душу – и впервые за этот курс мне удалось расслабиться.

Мы болтали, и я почувствовала легкость и новую надежду, похожую на ту, что я испытала, когда получила белую ленту с двумя красными полосами: я могу с этим справиться.

Я изучала внешность Лорен, ее украшения – немногочисленные, но красивые, ее одежду, мешковатую тунику-футболку и джинсы. Я внимательно следила, как она разговаривает, за ее манерами. В ней не было надменности, и она не вела себя так, словно все знает. Лорен была естественной, милой… настоящей.

Она спросила, как дела с тренировками, и я призналась, что материал «Пятидневного» курса дался мне легко, но сейчас я неожиданно столкнулась с трудностями. Она молчала, действительно слушая меня.

Я чувствовала, что наблюдаю за каждым движением Лорен, желая, чтобы она стала тем чело-

веком, на которого я могу опереться в поисках направления и безопасности на этом пути. Так оно и случилось. Заверив меня, что и она столкнулась с вопросами и трудностями в начале программы, Лорен предложила помощь и поддержку и сообщила, что ее мама рассказывала ей обо мне и что высшие руководители видели во мне потенциал.

– Давай как-нибудь вместе пообедаем, – предложила она.

– Конечно! – После этого можно было броситься назад в класс. Именно это мне и нужно было сейчас услышать.

Казалось, что с тех пор, как Лорен пообщалась со мной, другие тренеры стали подходить ко мне чуть чаще. Один из них присел на корточки рядом, чтобы обсудить следующее упражнение, и я наконец почувствовала себя достаточно уверенной, чтобы начать общаться с остальными пурианцами во время перерывов. Если я больше проникнусь здешней атмосферой и лучше узнаю Лорен, то, возможно, эта группа станет страховочной сеткой поддержки, которая помогла бы развиваться и стать в итоге именно таким человеком, каким я хочу быть.

На протяжении последних полутора недель я видела, что руководители сообщества были искренне преданы программе и что это делало их невероятно уверенными. Теперь, когда эта маленькая группа собралась вокруг меня во время

выполнения сложных упражнений, любые опасения из-за того, что что-то не так, исчезли. Мне всегда казалось, что быть собой и показывать уязвимость – значит оттолкнуть людей, но здесь я обнажила свою душу. Внимание, которое они начали оказывать мне во время самых сложных моментов «Одиннадцатидневного» курса усилило ощущение, что они видели во мне что-то ценное, чего еще не видела я сама.

Я с улыбкой вспомнила про «желание сбежать», о котором говорила Нэнси в начале «Пятидневного» курса. Если я на самом деле собираюсь измениться, то, возможно, мне нужно совершенно разобраться с недостатками, стать идеальной версией себя и придерживаться программы.

Глава 4. Великий учитель

Август 2005

Даже если бы я прислушалась к своему «желанию сбежать», на тот момент уже было слишком поздно. Руководители NXIVM поставили этот «Одиннадцатидневный» курс в августе 2005 года так, чтобы он плавно перетек в Неделю Авангарда, их ежегодный праздник на десять дней в честь дня рождения Кита Раньера. На «Неделю А» собирались приехать сотни пурианцев со всех штатов и четырех центров в Мексике, а также ветераны – члены сообщества. Его должны быть провести в Силвер-Бей, деревенском курорте примерно в девяносто минутах к северу от Олбани, возле озера Джордж в потрясающих горах Адирондак.

Перед нами с Дэвидом возникла лишь одна проблема: после оплаты кредиткой «Пятиднев-

ного» курса в Ванкувере и одного допуска на одиннадцатидневный интенсив в Олбани мы не могли позволить себе приехать на «Неделю А». Как мне продолжать оставаться частью этого утопического сообщества и при этом жить с таким ограниченным бюджетом? Я узнала, что если ты по-настоящему нужен NXIVM, то они найдут способ помочь тебе.

Когда мы с Дэвидом обдумывали участие в «Одиннадцатидневном» курсе, и я объяснила наши финансовые проблемы Марку, он сказал, что сможет найти выход. Позже в тот же день он перезвонил мне и сказал, что высшее руководство предлагает нам посетить «Неделю А» бесплатно, если мы с Дэвидом согласимся на то, что Марк назвал «рабочим обменом».

Соглашение звучало так: Марк согласился снять все десятидневное мероприятие на камеру, и Дэвид присоединится к его операторской команде. А я, в свою очередь, буду помогать Дэвиду, носить оборудование, устанавливать свет, помечать пленки и в целом делать все, что понадобится. Я работала в сфере кино уже несколько лет, но сомневалась, не желая признаваться, что совсем не умею делать подобное… У меня не было никакого опыта в техническо-производственном процессе. Мы с Дэвидом были одного мнения: нам не хотелось пропускать «Неделю А» и упускать шанс поработать с Марком. Знакомство с ним обогатило нас, и, даже сомневаясь

в таком предложении, мы не могли не удивиться, как далеко готово пойти руководство NXIVM, чтобы помочь нам оказаться там. К тому же мероприятие собиралась посетить звезда одной из самых масштабных американских «мыльных опер» всех времен. Другие пурианцы платили несколько тысяч долларов, чтобы попасть туда, а нам с Дэвидом выпал уникальный шанс отправиться туда бесплатно. Приятно чувствовать себя вовлеченным в процесс.

Позже я узнала, что так как организация все еще развивалась, ее руководители были готовы принять любой вид «рабочего обмена» в качестве платы от гостей. И если вы профессионал в определенной сфере деятельности, который может оказать услуги или предоставить нужный им продукт, они готовы забыть о финансовой стороне вопроса.

Прежде я не встречала корпораций, которые использовали навыки отдельных людей не только для своей выгоды. Это действительно был равноценный обмен. То, что готово было предложить руководство NXIVM, показалось нам идеальным взаимовыгодным соглашением. Именно это и нравилось мне в том сообществе: даже если у тебя не было денег, они давали тебе шанс внести в общее дело что-то ценное, чтобы участвовать в процессе. Для меня это стало доказательством того, что они хотят помочь мне развиваться, и видели пользу, которую мы

с Дэвидом привнесли в сообщество. Это в сочетании с возможностью в течение недели поработать с другими профессионалами не могло не привлекать.

В течение нескольких лет работы я чувствовала, что буквально бросаюсь на имеющих влияние людей, от которых зависит принятие решений, чтобы показать им свои способности. Тут же я чувствовала, что сообщество видит потенциал моего таланта и использует его.

Я вздохнула с облегчением, когда оказалось, что, в отличие от тяжелого «Одиннадцатидневного» курса, «Неделя А» была вдохновляющей. Эти десять дней не были наполнены интенсивными занятиями, как пяти– и одиннадцатидневные курсы. Наоборот, они были восстановительными, на каждый день было назначено лишь несколько модулей на выбор. Словно некий летний лагерь для взрослых и семей, к тому же несколько модулей Нэнси вела «живьем», а не ее видеоверсия. Когда мы гуляли, то наблюдали за участниками, а их было больше трех сотен. Они занимались спортом, проводили время на улице и готовились к шоу талантов, которое станет финалом недели.

Мне нравились прогулки в горах на рассвете, йога-флоу перед завтраком, ИЗ с опытными тренерами на крыльце, уроки танцев, которые нам преподавал профессиональный хореограф из Мексики, работавший на таких важных меро-

приятиях, как церемония открытия Панамериканских спортивных игр. Дети свободно играли, прогрессивные мамы и папы общались с ними как с равными. Ночью все собирались в зале, и маленькие группы пурианцев представляли зарисовки или другие выступления в качестве дани уважения Авангарду. Тут она скорее была юмористической, чем серьезной, но все же… Я не могла не задаваться вопросом, зачем уделять одному человеку столько внимания. Я выбрала нейтральный подход журналиста, пока мы с Дэвидом и Марком работали над съемками. Будучи новенькой, я наблюдала за толпой, когда Кит смеялся над выступлениями на сцене: фонограммы, танцы, забавные костюмы – участники постановок высмеивали собственные «проблемы» и выражали благодарность Киту за то, что он привнес в их жизни. Один присутствующий назвал Кита «самым благородным человеком из известных ему», и я не могла решить, казались все эти откровенные восхваления Кита тошнотворными или вдохновляющими. Но я точно знала, что не хочу, чтобы меня называли «подавителем» перед этими новыми лицами, пока я все еще пытаюсь со всем разобраться. А потом они вызвали сестру Клэр Бронфман, Сару, на сцену и подарили ей повышение – зеленую ленту. Я стояла сзади, пока толпа ей рукоплескала, гадая, смогу ли я однажды тоже также высоко подняться по «Полосатому Пути».

Мы сопровождали Кита, когда он выступал перед сотнями зрителей на вечерних форумах и лично общался с руководителями и несколькими гостями «Недели А». Когда он присел перед прожекторами и камерами, чтобы поделиться своими философскими мыслями, меня в очередной раз удивило, что, несмотря на наши проблемы с бюджетом, все-таки именно нас с Дэвидом выбрали для помощи в съемках. Это ведь мог быть кто угодно… А сейчас, когда мы были в составе съемочной команды, я смогла рассмотреть Авангарда так, как не получилось в первую встречу во время волейбольной игры. Киту явно нравилось внимание, и он умел по-доброму вовлечь человека в разговор. В итоге собеседнику казалось, что он остался наедине с ним. Пусть Кита и нельзя было назвать скромным, но в этот раз он показался мне харизматичнее и приятнее, чем в первую встречу.

Рассказывая о своей философии перед камерой, Авангард представлял идею и развивал мысль с любопытством, как будто ему было интересно прийти к определенному умозаключению и словно заданный нами вопрос вел его на прогулку по лесу. Киту явно нравилось, когда окружающие считали его тем, кто знает ответы на все вопросы, и это его забавляло. Во время произнесения речи в его глазах появлялся особый блеск. Немного хулиганский и одновременно добрый.

За эту неделю я посетила несколько уроков префекта Нэнси Зальцман. Ее лекции кружили голову, вдохновляли, а выступления Кита казались живыми и простыми. Он убирал волосы за уши и жестикулировал, словно вытаскивал мысли из воздуха. По-мальчишески кусал губу, прежде чем дать ответ, и размышлял на разные темы, от креативности и продуктивности до этики и науки.

Дело в том, что я не могла понять, что именно он говорил на форумах во время этой «Недели А». Иногда я выхватывала мудрые высказывания, но в целом просто терялась. Когда Марк задал ему вопрос о квантовой физике и темной материи, ответ Кита каким-то образом коснулся идеи, что у науки нет воли. Вопрос о развитии мысли был встречен ответом о чем-то совершенно другом. Руководство заявляло, что гений Кит создал шаблон, который мог помочь любому с достижениями целей, вне зависимости от контента. Записался ли человек ради того, чтобы стать лучше в хоккее, конкуре, заработке денег или в чем-то другом. Кит абсолютно точно был уверен в формулировке этих идей. В то время я считала, что, возможно, это все вне моего понимания. Позже я узнаю про концепт «салат из слов», наборе бессмысленных слов, собранных вместе без какой-либо последовательности или значения. Кит говорил заумными, философскими терминами специально, чтобы никто его не понимал.

Ту первую «Неделю А» мы работали круглые сутки по вызову, потому что Кит часто спал допоздна из-за того, что после того как все отправлялись спать, он чувствовал вдохновение и просил, чтобы мы снимали его, пока он анализирует новые идеи, пришедшие ему в голову. Нам приходилось работать в любое время ночи, по первому требованию. Он настаивал, чтобы мы запечатлевали все его мысли. Нам говорили, что все эти размышления, форумы и обучение каталогизируются для «базы данных Авангарда», что все еще немного озадачивало меня.

В какой-то момент после форума я устала и ушла в конец зала, чтобы перекусить яблоком. Нэнси покинула сцену и уже через пару секунд стояла рядом со мной.

– Ты не должна есть во время тренингов, – сказала она.

– Ох, – удивилась я, – прости. Не знала, что форум – это тренинг.

– Ты собачишься со мной, – ответила Нэнси. Внутри у меня все оборвалось. – Когда проголодаешься в следующий раз или устанешь, советую поменять свое состояние.

Это был еще один красный флажок той недели. Меня по-прежнему тревожили все это поклонение Киту и Нэнси и чрезмерный энтузиазм всего действа. Я нашла Лорен в толпе и призналась, что мне было сложно принимать все без внутреннего сопротивления.

– Давай подумаем, – сказала она, отведя меня в сторону от остальных.

Мы нашли тихое место на крыльце и все обсудили. Я следовала ее инструкциям, полностью доверяя ей, и рассказала о воспоминаниях из прошлого, а она обучила меня новым практикам, которые можно использовать, чтобы спастись от убеждений, ставящих препятствия на моем пути.

Она задала ряд полных откровений вопросов:

– Подумай о своей жизни. Был ли в ней кто-то, с кем тебе было сложно, даже если ты любила этого человека?

– Да, – ответила я. – Моя мачеха.

– Что такого делает этот человек, что тебе сложно?

– Она негативно относится к моим целям и не поддерживает многие из них.

– Как она должна измениться, чтобы ты почувствовала себя лучше?

– Она могла мы больше меня поддерживать.

Это привело к важному открытию: мне было

необходимо изменение внешних обстоятельств (поддержка мачехи), чтобы почувствовать внутреннюю силу и уверенность в том, кем я хочу в результате стать, – и более того, я могла прямо сейчас войти в это состояние, вне зависимости от внешних обстоятельств.

– Ты понимаешь, что этот человек – великий учитель, потому что пролил свет на твое смяте-

ние? Видишь, как ты проецируешь свой негативный жизненный опыт на этого человека и каждый раз реагируешь на него так потому, что все еще не там, где хочешь быть?

Постойте… Благодаря этому упражнению я узнала, что любой выявляющий наши слабости человек – Великий Учитель, и мы должны благодарить его за подаренную нам возможность развиваться.

Это одна из причин, почему в начале «тех» показалась мне эффективной и полезной программой. Когда упражнение подошло к концу, я лишь жалела, что оно не прошло в форме диалога, чтобы не только я изливала душу. Мне хотелось узнать Лорен получше, ведь она все больше узнавала обо мне. Ощущала ли она когда-нибудь то же, что и я? Лорен особо не распространялась о своем опыте, но в процессе общения казалось, что она лично понимает многое из того, о чем я рассказываю. Ее способ обучения был мягким, лишенным критики. Она являлась главным ментором, самым опытным и приятным… И мне показалось, что она также надежный друг.

Я нашла человека, которому могла довериться, того, кто выслушает и поймет и позаботится обо мне. Я все еще пыталась понять и справиться с бурей моего первого экскурса во внутрь себя. В «Неделю А» я чувствовала, что меня ценят за мой вклад, хотя и казалось, что я переработала. Некоторые вещи меня шокировали, но

в такие моменты я могла обратиться к Лорен. А ИЗ и прорывы следовали один за другим. Так что хотя некоторые уроки были слишком сложными для меня, а групповое мышление и задания казались утрированными, благодаря связи с Марком я чувствовала себя не одной из массы, а скорее членом общества правильных людей. Любые сомнения подавляли «тех», практики и интеграция в сочетании с удовольствием от работы бок о бок с Марком. Если я хотела создать то, что изменит мир, мне нужно было верить, что я на правильном пути.

Пока у меня были Лорен и Марк, я верила, что найду силы двигаться вперед.